Яра Саввина
Надежда, Вера и… любовь
Глава 4
Удары сердца отсчитывали пройденные секунды, неспешно разраставшиеся в минуты. Постепенно рыдания стихали, сменяясь редкими всхлипами. И когда, наконец, девчушка отстранилась, заглянув мне в лицо, я с облегчением выдохнула.
Вот сейчас она рассмотрит меня получше и поймёт, что я не её мама. Вот сейчас… Ну же…
Но чуда не происходило.
– Тебя как зовут, солнышко?
– Верочка, – ответила она, вытирая кулачком мокрые от слёз щёчки. – А ты разве не знаешь? Папа сказал, что это ты так решила меня назвать.
Вот и что ей на это ответить? Ух, оттаскала бы я за уши этого папашу, который мало того что врёт дочке напропалую, так ещё и не присматривает как следует за ней.
– Иногда взрослые такие рассеянные. Часто чего-то забывают, или кого-то. Вот как твоя няня, например. Забыла проверить, перед тем как уехать, на месте ли ты. С нами такое бывает. Иногда.
– А я вот знаю, что тебя зовут Надежда, – доверительно шепнула девочка. – Надежда Румянцева.
– Откуда? – поперхнувшись воздухом, удивлённо просипела я, нащупав лавочку и переместив на неё свою ошалевшую от происходящего тушку.
– Вот, – она вытащила из кармашка смятую вырезку из журнала и протянула мне, с гордостью добавив: – Сама прочитала.
Развернув трясущимися руками клочок глянцевой бумаги, я уставилась на статью трёхлетней давности, где красовалась моя фотография.
– Папа сказал, это ты меня держишь маленькую, – поделилась новой информацией кроха, и желание настучать её папе по макушке усилилось многократно.
Это каким же идиотом надо быть, чтобы сказать такую чушь ребёнку? Впрочем, сама виновата, ведь знала, что не стоило соглашаться на эту дурацкую фотосессию, но что сделано, то сделано.
Снова взглянув на фото, вспомнила события трёхлетней давности, словно они были вчера. Я тогда активно участвовала в молодёжном движении и нас пригласили на открытие нового перинатального центра, об удобстве и высокотехнологичном оборудовании которого как раз говорилось в той статье. И когда журналистке, освещавшей это событие, понадобилось фото, решили не привлекать настоящих рожениц. День был морозный, фоном выбрали здание центра, так что здоровьем мамочек и деток рисковать не стали. Вот мне и всучили муляж ребёнка, завёрнутый в одеяльце, который использовали на занятиях для первородящих по пеленанию и уходу. Почему такое сомнительное счастье досталось мне? Всё потому, что подружки как раз ускакали припудрить носик, и среди парней на улице осталась я одна. Ох, сколько подколов после этого было…
– Мамочка, ты грустишь? – выдернула меня из воспоминаний Вера, вернув в суровую реальность.
– Нет, что ты, детка, просто задумалась, – ответила ей, оглядываясь по сторонам в надежде увидеть мужчину, бегающего в поисках ребёнка. – А где нам можно найти твоего папу?
– Он улетел куда-то по делам, а со мной осталась няня Маша, – задумчиво взглянув на яблоко, ответила малышка и, протянув мне, добавила: – Будешь?
– Нет, спасибо, ешь сама, – покачала головой и снова вернулась к расспросами: – И где нам найти твою няню?
– Не знаю, – пожала плечами кроха, пытаясь откусить кусочек от слишком большого фрукта, – она уехала.
– Куда?
Из её объяснений я понимала всё меньше и меньше.
– Дальше, – махнув неопределённо рукой, ответила девочка.
– А ты?
– А я вышла, когда машина остановилась и побежала за тобой.
– Подожди, как ты могла незаметно выйти из машины, если там была няня?
– Она сначала тоже вышла, – захихикала Вера, – ещё и ругалась. Хочешь, скажу как?
– Ой, нет, не надо. Ты лучше мне ответь, почему она ругалась. Что-то случилось?
– Наша машина ударилась о другую. Дядя из той машины на неё громко кричал и называл курицей. Няня на него тоже ругалась, а я смотрела в окно и увидела, как ты бежишь. И вышла. А няня села в машину и уехала.
– Без тебя, – уже не спрашивала, а утверждала я.
– Да.
К желанию настучать по макушке папе, добавилось ещё одно – посмотреть в глаза няне, которая уехала, даже не заметив, что в машине уже нет ребёнка.
Вот и что мне теперь делать? Как правильно поступить? Ответов на эти вопросы у меня не было.
Кажется, придётся снова звонить Сашке. Вот он «обрадуется». Но сама я не справлюсь. Даже не знаю, с чего начинать. А у него связи и знакомства. Может, задаст правильный вектор, куда мне обращаться по поводу ребёнка. Надо же найти её семью.
Глава 5
Малышка хрустела яблоком, сидя на лавочке и покачивая ногами. От слёз не осталось и следа. Деловито разглядывая прохожих, она жалась ко мне, напоминая нахохлившегося воробышка. И только когда холодная детская ладошка коснулась руки, я догадалась, что Вера замёрзла. Вот что значит отсутствие опыта общения с детьми. Настоящие мамочки заметили бы это уже давно, а я…
Ну какая из меня мама?
День плавно перешёл в вечерние сумерки, и на улице заметно похолодало, а девочка оказалась одета в красивое, но по-летнему лёгкое платье. Да, сегодня днём было достаточно тепло, и оно вполне подходило погоде. Но стоило солнышку скрыться за горизонтом, как сразу почувствовалось, что на календаре уже осень.
Стащив с себя мастерку, я накинула на плечи ребёнка, оставшись в одной футболке. Холодновато, но лучше так, чем знать, что Вера мёрзнет.
– Какая тёплая, – улыбнулась кроха, – и пахнет приятно. Тобой.
От её слов стало неловко. Как мастерка пахнет после пробежки по парку, думать не хотелось, но другой одежды, которую я могла отдать малышке, у меня с собой не было.
Наклонившись и втянув носом воздух, убедилась, что запаха пота нет. Пахло гелем для стирки и немного дезодорантом. И на том спасибо.
Так, что я хотела сделать? Ах, да.
Поёжившись от пронизывающего ветра, продувавшего оставшуюся на мне футболку насквозь, достала из кармана телефон и набрала номер Бестужева.
– Надька, ну где тебя носит нелёгкая? – не дав вставить и слова, пошёл Санька в словесную атаку, ответив на вызов. – Я уже с полчаса назад заказал пиццу и роллы. Сунулся к тебе… Пусто. Давай, шевели булками, пока я весь пол слюной не закапал.
Взглянув на фонари, в эту минуту осветившие парк, и на сменившийся контингент прогуливающихся, решила, что ничего страшного не произойдёт, если мы отправимся домой. Времени прошло достаточно много, но искать Веру никто не торопился. Не сидеть же нам на лавочке всю ночь?
– Хорошо, через десять минут жди. Но, Сань… – замялась, взглянув на малышку, – я буду не одна.
– Надеюсь, не Сухарева с собой притащишь?
– О, нет, тьфу на тебя.
– На остальных твоих друзей-знакомых… и незнакомых тоже, у меня аллергии нет. Жду.
Сашка сбросил вызов, и в эту минуту из-за поворота показалась сомнительного вида троица.
– О, какие девчонки, – прогнусавил кто-то из них и липкий холодок страха пополз по спине.
– Заткнись, бро, – проворчал второй. – Уже отхватили сегодня из-за тебя. Или вообще чуйку потерял, на мамашку с дочкой ведёшься?
– Ну чё ты опять начинаешь? Я же извинился.
– Вот и топай дальше. Молча. Пока их папашка тебе глаз на пятку не натянул.
Бормоча под нос ругательства, гнусавый засунул руки в карман и торопливо прошёл мимо нас.
– Эй, детка, иди отсюда. Ночью не стоит здесь гулять таким как ты, – поравнявшись со мной, посоветовал тот самый «бро».
– Да, спасибо, мы сейчас уйдём, – закивала я.
– Ты сегодня сама доброта, Михей. Заделался феей-крёстной? – оскалился его товарищ. – Или фингал под глазом заставил иначе взглянуть на этот мир?
– Хочешь тебе засвечу такой же? Посмотрим, как ты тогда будешь на него смотреть.
– Да ладно, я ж пошутил…
Огрызаясь и переругиваясь, троица растворилась в сгустившихся сумерках. И только тогда я поняла, что почти не дышала. Фух, на этот раз пронесло. Но проверять удачу во второй – лучше не стоит.
– Милая, как ты смотришь на то, чтобы поесть пиццы?
– Хорошо смотрю, – спрыгнув с лавочки и доверчиво вложив ладошку в мою руку, ответила Вера.
– Перекусим, а потом будем решать, как найти твоего папу, – вздохнув, пробормотала себе под нос, поёжившись от очередного порыва ветра и чихнув.
– Мама, ты замёрзла? Возьми кофту, – стягивая мастерку, произнесла девочка.
– О, нет, я в порядке, – присев перед ней, засунула ледяные ручки малышки в рукава, подвернула их и застегнула молнию. – Вот так-то лучше. Идём.
Чтобы выйти из парка, нам понадобилось не больше пяти минут, но погода начала стремительно портиться, поэтому вместо того, чтобы сразу идти домой, как и обещала Сашке, я завернула в супермаркет. Кажется, где-то там был отдел детских товаров. Надо немного утеплиться. Куплю Вере джинсы и толстовку, а себе верну мастерку. Иначе пока дойдём до дома, точно перемёрзнем. Не хотелось бы начинать новую жизнь с температуры и угрызений совести по поводу состояния девочки. На здоровье не экономят. Тем более на карте лежали деньги на прихожую. Ну, куплю её месяцем позже, ничего страшного.
Супермаркет нас встретил яркими витринами и гомоном голосов. Вокруг сновали уставшие после рабочего дня люди, скупая пакетами еду в продуктовом отделе, за которым как раз и отыскался тот, что нам нужен.
Пройдя под яркой вывеской, с надписью «Дочки-сыночки», мы оказались среди развешенных на стойках штанов, рубашек, юбок и прочего богатства швейного производства.
– Добрый вечер, – обратила на себя внимание сидевшая за столом девушка с бейджиком «Кристина». – Чем могу помочь?
– Нам нужны джинсы, рубашка и толстовка для девочки, – указав на прижавшуюся ко мне Веру, ответила я, окидывая взглядом ряды одежды. – И, пожалуй, болоньевая жилетка.
– О, у нас замечательный выбор детской одежды для маленьких принцесс, – улыбнувшись малышке, никак не прокомментировав её вид, кивнула девушка. – Сейчас что-нибудь подыщем.
Встав из-за стола, она пробежалась по отделу, и через несколько минут перед нами лежало всё необходимое в нескольких вариантах.
– Примерим? – всё так же вежливо, предложила Кристина.
– Да, конечно, – ответила ей и повернулась к Вере. – Тебе что больше нравится, выбирай.
Через двадцать минут нашу развлекательную программу прервал телефонный звонок.
– Надька, ну ты где застряла? – ворчал Саня.
– Мы в магазин забежали, уже выходим.
– Надеюсь, ты не всё там скупила? Сама донесёшь покупки или бежать на помощь?
– Сама.
– Ладно, жду, попытка номер… следующая.
Приложив телефон к терминалу оплаты, рассчиталась за покупку.
– Ну как, согрелась, солнышко? – улыбнувшись, присела перед Верой, разглядывая обновку.
– Да, мамочка, – закивала кроха и смущённо добавила шёпотом, покосившись на девушку: – Только кушать теперь очень хочется.
Надев мастерку и прихватив пакет с платьем, я протянула Вере руку:
– Тогда побежали домой.
Пока занимались шопингом, начал накрапывать дождик. И я порадовалась тому, что купила малышке жилетку.
Добрались до дома мы без приключений, вот только на этом наше везение закончилось.
Глава 6
С улыбкой поднимаясь по лестнице на свой этаж, я даже не подозревала, какая встреча меня ждёт. А могла бы догадаться, что без последствий моя выходка с одеждой Влада не останется. В общем, собственной недовольной персоной он меня и встретил. Хорошо хоть одежду обратно не притащил.
– Это как понимать? Ты где шляешься в такое время? – набросился муж с обвинениями и я, не сдержавшись, сморщила нос, словно увидела перед собой не человека, а кучу навоза. Хотя нет, навоз мне видеть было бы приятнее.
– С сегодняшнего дня, моя жизнь тебя не касается, – прошипела, не в силах оставаться вежливой с этим предателем, от одного вида которого начинало подташнивать. – Тем более, в отличие от некоторых, не будем тыкать пальцем, кого именно имею в виду, я не шлялась, а ходила по делам.
И как я могла его любить? Вот что в нём хорошего? После свалившейся на мою голову неприятности, будто пелена с глаз спала. Да, не зря говорят, что любовь зла, полюбишь и козла. Именно этот представитель рогатых и не давал сейчас пройти, перегородив дорогу.
Я попыталась обойти внезапно возникшее перед нами препятствие, с искривленной от ярости физиономией, но безуспешно.
– Я мужчина, полигамность у нас в крови, – выдал этот… нехороший человек, которого ещё недавно я с гордостью называла своим мужем.
– О, ты даже подготовился к встрече, умных слов начитался, – усмехнулась, одновременно с этим пытаясь повторить свой обходной манёвр. – Знаешь, с давних времён, в нашей бескрайней стране, это называлось иначе. Я бы озвучила как именно, но, думаю, ты и сам уже догадался. Так зачем пришёл? Говори быстрее и проваливай.
– Ты зачем закрыла дверь на старый замок? – скрипнув зубами, процедил Влад. – Я не смог войти.
Да, перед пробежкой именно это я и сделала. И ведь не прогадала, как чувствовала, что решение верное. Старым замком мы не пользовались уже много лет, из-за того, что его часто подклинивало, и чтобы не закрыть на него по ошибке, даже ключ с собой не носили. Ещё при жизни родители поставили второй, почему-то решив, оставить и этот. У меня же всё руки не доходили поменять. То денег лишних не было, то времени.
– Разве неясно? Для этого и закрыла, чтобы ты не смог войти. Тебе там делать теперь нечего, – усмехнувшись, оттолкнула его, устав вертеться лисой. От неожиданности Влад отступил. А я, брезгливо вытерев руку об штаны, направилась к Санькиной двери.
Но не тут-то было.
Схватив меня за шкирку, Влад дёрнул назад. Хорошо успела вовремя выпустить ладошку Веры, иначе малышка бы точно упала. А так она осталась за спиной благоверного, который на неё даже внимания не обращал, словно вместо ребёнка – пустое место.
Припечатав меня спиной к нашей двери, Влад зашарил по моим карманам.
– Не зли меня, дорогая. Сейчас мы спокойно войдём в квартиру и всё обсудим, – прорычал он, и в лицо пахнуло запахом спиртного.
Вот же, блин. От алкоголя он буквально зверел. Об этой его неприятной «особенности» я узнала уже после свадьбы, когда во время одной из встреч с друзьями Влад напился. И ведь ни за что бы не догадалась, что в нём почти бутылка креплёного, на вид он казался совершенно трезвым человеком. Язык не заплетался, из стороны в сторону не качался. Но если его тело как-то справлялось с отравой, то мозг работать переставал. Было страшно смотреть на то, как на первый взгляд вполне адекватный человек теряет над собой контроль, лишаясь рассудка.
В тот раз его агрессия не была направлена на меня лично, но её последствия я видела своими глазами. В больнице. После палаты реанимации. Тогда Влад чуть не загремел за решётку, но откупился. Я хотела подать на развод, но он клялся и божился, что больше капли в рот не возьмёт… Дура. Какая же я была дура. Наивная и глупая. Но любовь слепа, именно она заставляла оправдывать мужа. Я искренне верила в то, что в случившемся виноват его приятель. Спровоцировал, довёл, достал. Вот и получил по заслугам. Влад же хороший, он же и мухи не обидит.
Что могу сказать, слово муж своё держал, сторонясь алкоголя… до сегодняшнего дня. И если сейчас ему сорвёт крышу…
Словно в подтверждение этих мыслей, рядом с моей головой опустился кулак, ударив по дверному косяку. Кровь из стёсанных костяшек брызнула в разные стороны, но муж, казалось, совсем не чувствовал боли.
Паника накрыла по самую макушку, страх сдавил грудь, не давая дышать. И мозг отключился напрочь, а вместе с ним и способность адекватно реагировать на происходящее.
– А ведь всё могло быть иначе, – рычал он, схватив меня за горло и снова впечатав спиной в дверь, да так, что из лёгких выбило воздух. – Мы могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка. Своих-то, судя по всему, у тебя быть не может…
– Не трогай маму, – детский голосок, разнёсся по подъезду звонким эхом.
Вцепившись в мужскую куртку, Вера пыталась оттащить Влада от меня.
– Это что ещё за мелочь? – схватив малышку за шиворот, он отшвырнул её прочь, как нашкодившего щенка. – Пошла прочь, блоха.
Вот тогда-то оцепенение, сковавшее тело от страха, меня и отпустило. Завизжав во всю силу лёгких, надеясь, что Сашка меня всё-таки услышит и не даст погибнуть во цвете лет я, разъярённой кошкой, бросилась на Влада, вцепилась когтями ему в лицо, оставляя глубокие полосы, тут же заполнившиеся кровью. Чувство самосохранения помахало на прощание ручкой, вместо неё пришла ярость, заставлявшая бить в пах, вырывать клоки волос и полосовать когтями лицо.
В отличие от меня, Влад следов не оставлял, наученный прошлым опытом. И сильный удар в живот заставил меня согнуться пополам.
Как раз в тот момент и открылась Сашкина дверь. Фух, кажется, мы спасены.
– Что здесь… – раздался Санькин голос, сменившийся злобным рычанием. – Ну, Сухарев, тебе конец.
Резким рывком оттащив мужа от меня, Сашка зарядил ему в челюсть, с одного удара отправив в нокаут. Но судьба благоверного меня уже не интересовала. С трудом сделав вдох, я отыскала затуманенным взглядом Веру и бросилась к ней.
– Милая, как ты? – шептала, заглядывая в её испуганное лицо. – Ушиблась? Где-то болит?
– Мамочка, – захлопав ресничками, всхлипнула девочка, и по щеке скатилась слеза, прочертив влажную дорожку, – дядя злой, он тебя ударил. Я так испугалась.
– Всё хорошо, солнышко, уже всё хорошо, – присев на колени, прижала её к себе и слёзы брызнули из глаз. Я пыталась сдержаться, честно. Не смогла. Усталость, страх, боль – всё смешалось в одно. Но рыдала молча, боясь ещё сильнее напугать кроху. Такую отчаянную и храбрую, бросившуюся меня защищать.
– Надюха, ты как? – тяжёлая ладонь опустилась на плечо, и я вздрогнула от неожиданности. Хорошо не отшатнулась.
– В норме, – прохрипела, поспешно стирая слёзы и вставая. – А где…
– Козёл винторогий? – зло усмехнулся сосед. – Отдыхает в уголочке. Сейчас приедут ребята и заберут его в «обезьянник». Пусть посидит, подумает о жизни. Там ему устроят достойный приём, уж я поспособствую, – замолчав, Сашка с любопытством посмотрел на Веру. – А это у нас кто?
– Это Вера, – представила я, погладив малышку по голове. – Вера, а это дядя Саша.
– Он хороший? – подозрительно прищурившись, уточнила она.
– Очень хороший, – улыбнулась, подмигнув соседу.
– Точно? – сомнения, похоже, малышку всё ещё не оставляли.
– Абсолютно точно.
– Что ж, вот и познакомились, – кивнув, пробормотал Саня. – Ну а теперь, гражданка Румянцева, будьте так любезны ответить на вопрос, почему милая Верочка называет тебя мамой. Или мне послышалось?
– Нет, не послышалось, – вздохнула я. – Но прежде чем ответить на твой вопрос, хотелось бы кое-что уточнить… Где там наша обещанная пицца? Есть сильно хочется. Стресс и всё такое.
Жалобно сложив ладошки у груди, я посмотрела на Сашку, наигранно похлопав глазками.
– Ох уж эти женщины, – проворчал он, закатив глаза. – Верёвки из меня вьёшь, Надежда. Ладно, чего уж, идите, жуйте, а я пока передам этого разукрашенного коготками охламона в надёжные руки нашей доблестной полиции. Но не думай, Надька, что сможешь уйти от ответов.
В общем-то, я и не думала. Сама к нему за помощью шла. Тем более, если уж Бестужев себе в голову что-то вбил – не отступит.
Глава 7
Растянув губы в улыбке, не дрогнувшей даже от хмурого взгляда Саньки, пожала плечами, делая вид, что не виноватая я, оно само как-то всё получилось. Ну а что, иногда именно так мамами и становятся, буквально за минуту. И пусть всего на пару часов, но ощущение единства с ребёнком, заполнявшее душу, от этого было не меньше.
Ухватившись за маленькую ладошку Веры, потянула её за собой, прошмыгнув мимо соседа в его квартиру. И за секунду до того как захлопнулась дверь, услышала протяжный вздох за спиной.
Да, не у одной меня сегодня день не задался. И если в моих проблемах виноват был Сухарев, то в Сашкиных – я сама. Ведь это по моей вине у него сорвалось сегодня свидание, из-за меня он не пошёл с друзьями в бар, а просидел весь вечер дома. Вот и сейчас вместо того, чтобы вытянуть ножки перед телевизором, разгребает мои проблемы.
Стало стыдно. Я уже не маленькая девочка, а всё так же бегу к нему за помощью, как в детстве. Надо исправляться.
– Мамочка, я кушать хочу, – выдернула меня из печальных мыслей Вера.
– Да, солнышко, сейчас, – засуетилась, перекладывая пиццу на тарелку и засовывая в микроволновку, дав себе зарок при первой же возможности отблагодарить друга. Он любит домашние пироги, буду печь по выходным. Мне не сложно, а ему приятно.
Найдя компромисс с собственной совестью, немного успокоилась.
Пицца оказалась выше всяких похвал. Вера умяла два куска сразу, запивая соком. Проголодалась малышка. А мне и трёх оказалось мало, но наглеть не стала, оставила Сашке. Друг и так к ней не притронулся, терпеливо ожидая меня.
Мы уже поели и убрали со стола посуду, когда входная дверь хлопнула, и на пороге кухни появился Бестужев.
– Ну как вы здесь, девчонки, не скучали без меня? – с улыбкой спросил он, обращаясь к Вере.
– Нет, мы кушали, – деловито ответила малышка и немного помедлив, добавила: – Спасибо, пицца была вкусная.
– Надо же, какая вежливая, – хмыкнул сосед. – Такой хорошей девочке так и хочется включить мультики о принцессах, а ещё дать целую коробку красивых открыток, которые коллекционировала моя мама. Она очень любила собирать сказочных персонажей. Хочешь посмотреть?
– Мамочка, можно? – глазки крохи загорелись от предвкушения.
– Конечно, – кивнула, прекрасно понимая, для чего Санька надумал этот манёвр, и даже решился показать малышке открытки, которые были дороги ему как память.
– А ты никуда не уйдёшь? – вдруг испуганно обернулась она.
– Нет, я буду здесь.
Сердце защемило от нежности к этой маленькой девочке, которую я знала всего несколько часов.
Будто почувствовав переполнявшие меня эмоции, Вера метнулась ко мне рыжеволосым огоньком и крепко обняла.
– Люблю тебя, мамочка, – прошептала она и, отстранившись, побежала за Сашкой в комнату.
– Бли-ин, – простонала, когда малышка уже вовсю о чём-то говорила с Бестужевым, – и как я потом буду без неё? Так, спокойствие, Надежда, только спокойствие…
– Уже разговариваешь сама с собой? – остановившись в дверях кухни, прислонившись плечом о косяк, усмехнулся сосед.
– Репетирую речь, – раскинув руки, фыркнула я. – Ты же мне сейчас устроишь допрос с пристрастием. Вот, тренируюсь отвечать чётко и по делу.
– Рассказывай, давай, – вздохнул он, – девочка уже пару раз переспрашивала, точно ли ты никуда не уйдёшь. Так что у нас максимум пять-десять минут, пока она перебирает открытки.
Бестужев оказался прав, минут через пять, когда мой рассказ был в самом разгаре, Вера прибежала проверить, всё ли в порядке и не обижает ли меня дядя Саша. Но убедившись, что всё хорошо, убежала снова. В итоге, я выложила всю историю как на духу, от начала и до конца, не забыв упомянуть о подозрительной троице, походе в магазин и встрече в подъезде с благоверным.
– Так и сказал: «Могли бы жить все вместе, дружной семьёй, растить Ленкиного ребёнка?», – переспросил Саня.
– Да.
– Вот же сучара кобелинистый. Мало я ему врезал.
– Ладно, с Сухаревым и так всё ясно, – отмахнулась, передёрнув плечами от нахлынувших неприятных воспоминаний. – А вот с Верой что делать?
– Мда-а, Румянцева, умеешь же ты находить приключения на свои нижние девяносто, – покачал головой друг. – Ладно, сейчас позвоню кое-кому, пусть посмотрят, может, кто за это время уже подал заявление о пропаже ребёнка. А потом поедем в больницу.
– Это ещё зачем?
– А затем. Тебе надо провести освидетельствование и зафиксировать наличие на теле повреждений.
– Сань, ну каких повреждений? Удар в живот был не настолько сильным, чтобы остались следы. Болезненным, да. Но обошлось без последствий. И на шее вряд ли что-то осталось. Не до такой степени он сдавливал. Только время потеряем.
– Покажи, – скомандовал он.
Вздохнув, расстегнула мастерку, демонстрируя другу шею.
– Ну?
– Небольшие гематомы есть, – приподняв мой подбородок, пробормотал он. – Этого будет достаточно. Показывай живот.
Спорить с ним было бесполезно, поэтому приподняв футболку, молчала, в ожидании вердикта.
– Здесь ничего. Но ехать надо. Следов на шее будет достаточно, чтобы приложить к заявлению.
– К какому заявлению?
– Не тупи, Румянцева, – проворчал сосед. – Так просто Сухарев не отступит. Надо прижать гада, чтобы неповадно было. Иначе у него может войти в привычку встречать тебя в подъезде и отстаивать кулаками свою жизненную позицию. Оно тебе надо?
– Нет.
– И я о том. Ладно, давай сначала узнаем по поводу девочки.
Последующие десять минут Бестужев методично обзванивал своих знакомых, работающих в правоохранительных органах, проверяя наличие заявления о пропаже ребёнка. Но по всем фронтам была тишина.
– Не понимаю, – злилась я. – Они до сих пор не заметили, что Веры нет?
– Понятия не имею, – тряхнув головой, он растёр лицо ладонями. – Значит, будем действовать сами. Иди, оденься потеплее, придётся покататься.
– Хорошо.
Вылив остатки чая в раковину, сполоснула кружку и вышла в коридор. Бестужев направился следом.
– Саш, хотела сказать тебе… – остановившись у двери, замялась, пытаясь подобрать подходящие слова. – Спасибо тебе за всё. Если бы не ты, не знаю…
– Надь, хватит, – он прервал меня на полуслове. – Друзья на то и нужны, чтобы быть рядом и в горе, и в радости. Вспомни, как ты забирала меня пьяным из баров, после смерти родителей, оплачивала долги за разбитую посуду и столы, тащила домой.
– Ты мне потом всё возвращал.
– Не важно, что было потом. Ты не бросила меня в трудную минуту, нянчилась со мной, как с ребёнком. Даже было дело, подняла на ноги спасателей, когда я уснул в кустах возле озера…
– Я чуть не поседела, думала, что ты утонул, – обхватила плечи руками.
– Если бы меня не нашли, мог бы и утонуть. Решил бы искупаться напоследок… Мда, покуролесил в своё время. Есть что вспомнить. После того раза я и взялся за ум, – скривив губы в усмешке, произнёс Бестужев. – Ты на меня так орала, а у самой слёзы стояли в глазах.
– Я, правда, испугалась. Родители, а потом ещё ты. Боялась остаться одна. Ты единственный мой близкий человек.
– Да, знаю. И мне так было стыдно за то, что доставил тебе столько проблем. Ты вытащила меня, Надь. Вытащила из того жизненного болота, в которое меня чуть не затянуло. Так что это малое, чем я могу тебе отплатить.
Притянув меня к себе, Сашка погладил по спине и тут же отстранился.
– Ладно, надо ехать, беги, переодевайся.
Поцеловав его в щёку, я вышла в подъезд и уже собиралась войти в свою квартиру, когда меня остановил надрывный детский крик.
– Мама, мамочка…
Сердце ёкнуло в груди. Надо было предупредить Веру, а не уходить молча. Даже не подумала об этом. Вот же… Учиться мне ещё и учиться, как обращаться с детьми.
По Сашкиной двери с обратной стороны, застучали маленькие кулачки, и я поспешила вернуться.
