Ярослав Васильев
Потерянная колония
– Добавь сюда ещё пять тысяч моих орлов и орлиц, – вступил в разговор генерал, – и всё. А сколько мы высидим на орбите, пока вырождение не начнётся? Поколение? Два? Так что людей на освоение планеты откуда-то искать. И ты лучше меня знаешь, какая там будет смертность. Нет, запустим маточные репликаторы потоком, в обязательном порядке прикажем каждой семье брать из них по приёмышу, а лучше по два. Наберём, чтобы, значит, обеспечить положительный прирост. На крайний случай – клонирование запустим. И всё равно мало нас, очень мало. Так что прав Иван. До масштабов «населения» нам ещё очень далеко.
– Но клонирование человека запрещено решением от две тысячи двести пятнадцатого года?.. – вконец оторопел Николай.
– И х… с ним, с этим решением! – отрезал генерал. – Нам иначе не выжить. Поэтому отныне все федеральные законы идут по тому же адресу! На носу себе заруби: на нас сейчас почти пятьдесят тысяч душ, из которых три тысячи – это дети. Сами новые законы пишем – и сами их соблюдаем, причём так строго соблюдаем, как никогда раньше. Стоит дать слабину – дальше либо анархия, либо полукриминальная диктатура. А конец один: или вакуума нахлебаемся все хором, когда что-нибудь откажет… или жрать друг друга начнём. И не знаю, что хуже. Понял?
– Так точно! – отрапортовал Николай.
– А если понял, то исполнять! Иди – наводи порядок. Чуть позже я тебе своих мужиков в помощь пришлю. Из тех, кому доверять можно. Остальным пока объявим о временной чрезвычайной ситуации, постепенно будем вводить людей в курс дела. И чтобы, когда про катастрофу узнают все, на станции было тихо. Без истерик и паники.
Едва за начальником службы безопасности закрылась дверь, генерал негромко спросил:
– Иван, ты уверен, что он справится?
– Он надёжный человек. Сейчас первый шок пройдёт… И у нас нет выбора. Сколько нам с тобой скрипеть осталось? Без пересадки тканей лет десять в лучшем случае. А Николай даже с нашей медициной проживёт ещё не меньше пятидесяти-шестидесяти. К тому же люди за ним пойдут, харизматичный мужик. Он справится.
– Твои слова да Богу в уши, Иван. И тост: выпьем за то, что обязательно придёт день, когда наши потомки снова смогут вести споры – нужно ли им ограничивать эту самую журналистику!
Генерал разлил остаток коньяка, и оба залпом осушили чашки.
