Эдуард Михайлович Мусаев
Убийство без видимых причин
«Не стоит искать причины конкретного преступления – его семена рассеяны повсюду».
Эмманюэль Мунье, французский философ-персоналист.
Глава 1
Кровавая картина
Так уж повелось, что в день уголовного розыска, пятого октября, оперов подменяют участковые, а в день участковых уполномоченных милиции, семнадцатого ноября, опера дежурят за участковых. Так же произошло и в этом, 2009 году. Опера одного из отделов милиции города Т. отмечали свой профессиональный праздник. Так как пятое октября в тот год пришлось на понедельник, то отделались торжественной частью, поздравлениями руководства, вручением грамот и тому подобным «официозом». Праздновать было решено в пятницу, то есть девятого и субботу, то есть десятого октября. В пятницу собрались в ресторане, всем составом, с руководством, а на следующий день собирались на базе отдыха уже в более не формальной обстановке.
– Сань, сыграй что-нибудь – сказал старший оперуполномоченный майор милиции Ливнёв Алексей Викторович.
– С удовольствием – отозвался Бугров Александр, молодой опер, который чуть больше полугода как примерил на себя лейтенантские погоны. – Шевчука сыграю. Никто не против?
– Да играй уже что-нибудь – выкрикнул другой старший опер майор Теплов Денис.
Бугров заиграл одну песню из репертуара ДДТ, затем другую, ему подпевали, но вскоре всем стало неинтересно. Градус принятого алкоголя был уже достаточно высок, но все держали себя в рамках приличия. Среди этой шумной компании сыщиков была и одна девушка по имения Женя, Скворцова Евгения. Все знали, что у неё служебный роман с Тепловым, но отношения их трещали по швам. Он разводиться не хотел, она оставаться в статусе любовнице тоже не желала… Бугров парень молодой, высокий, красивый. Он решил попробовать подкатить к Жене. Аккуратно так, ненавязчиво. Теплов это видел, но промолчал. Женя видела, что Теплов увидел и промолчал. Но ей не хотелось сменить статус любовницы одного опера на статус любовницы другого опера и она посмотрела на сидящего напротив старшего оперуполномоченного капитана милиции Татаркина Андрея Михайловича.
– Михалыч, забери его пожалуйста – обратилась Женя к Татаркину.
Бугров был стажером у Татаркина и работал вместе с ним, как говориться был его напарником. Но при возможности работал один. Человеком он был угрюмым и молчаливым. Его хоть и уважали, но дружбы с ним никто особо не водил. Как пишут в характеристиках, «с коллегами по службе поддерживает ровные отношения».
Татаркин посмотрел на Бугрова и не говоря ни слова просто кивнул головой в сторону, что означало «уйди оттуда». Бугров поднялся, улыбнулся и сказал: «Понял шеф». Он обошел стол и сел рядом с Татаркиным. Женя улыбнулась и еле слышно, одними губами, прошептала «спасибо». Татаркин ничего не ответил. Он, в отличии от Бугрова, был невысокого роста, не шибко симпатичным, приземистым, лысеющим тридцатилетним мужчиной. Популярностью у противоположного пола он не пользовался, хоть и обладал известной долей шарма. Будучи человеком необщительным, все же был очень начитанным и умным. Мог при желании поддержать любую беседу на высоком интеллектуальном уровне. Но самое главное, он был настоящим сыщиком. Он мог часами карпеть над документами, общаться с подозреваемыми. При необходимости мог и врезать как следует. Был чрезвычайно силен физически, от природы.
– У тебя что, сперма токсикоз? – спросил Татаркин у своего напарника. – Ты что хочешь с Тепловым побадаться?
– Я понял Михалыч. Я так, пошутил.
– Пошутист хренов.
Время было уже около двух часов дня, когда Теплову позвонил на мобильный телефон заместитель начальника уголовного розыска Железнов Николай Валентинович.
– Тихо вы. – прикрикнул Теплов. Все умолкли. – Да Валентиныч. Да все в норме. Где? Минут тридцать… Сейчас едем.
– Что случилось? – спросил Ливнёв
– Звонил Железка… Двойное убийство на нашей территории. В районе Мариупольского шоссе. Надо ехать.
– Только этого не хватало. Мы же бухие. – сказал Ливнёв.
– Можно подумать, что ты бываешь трезвым. – передразнил Теплов. Все посмеялись. Собрали со стола и уселись в ГАЗель. Водитель, сержант Воротков Андрей, единственный не пьющий, потому что водитель и потому что не пил в принципе, вел микроавтобус к указанному месту. От тряски многих разморило еще сильнее. Так что к месту преступления доехали в весьма плачевном состоянии. На месте уже были начальники уголовного розыска, отдела, криминальной милиции, заместитель прокурора и следователь… К ГАЗели подошел начальник криминальной милиции подполковник Граков Владимир Дмитриевич. В этот же момент открылась дверь, из которой ему в лицо ударил запах перегара и из ГАЗели вывалились, по-другому не скажешь, несколько оперов. Он окинул взглядом своих «орлов», которых в порыве гнева называл не иначе как «шайкой гнусных дармоедов», скривил рот и сказал: «Да уж, вы мне наработаете сейчас». Было решено пред ясные очи начальства всех не показывать. В нормальном состоянии был Теплов, Татаркин и Григорьев. Остальным было велено из машины не выходить, дабы не попасть на глаза начальника управления, который должен был приехать с минуты на минуту. Надо сказать, что он так и не приехал, но решение было в общем-то верным.
Место преступления выглядело довольно мрачно и кроваво. Дом, в котором было совершенно двойное убийство, представлял из себя двухэтажное здание. Расположено оно было на первой аллее дачного поселка и воротами, и окнами выходило на пустырь. Убитыми были муж и жена Сорокины. Муж, Сорокин Виталий Константинович, 1969 года рождения, с множественными ножевыми ранами лежал в луже крови на первом этаже, на кухне. Жена, Сорокина Елена Степановна, 1969 года рождения, также с множественными колото-резанными ножевыми ранами, лежала на втором этаже на диване. Орудия убийства не нашли. Тела нашел друг семьи и по совместительству работник мебельной фабрики, принадлежащей Сорокину Виталию, Костров Игорь Иванович.
– У Виталика…, то есть, Виталия Константиновича, день рождения первого октября, а у Елены Степановны девятого числа, – начал Костров, – но праздновали они вместе девятого числа, в пятницу, чтобы в субботу никому не надо было идти на работу. В этом году у них был юбилей. У него день рождения выпал на четверг прошлой недели, а у нее на пятницу этой. Они в ту субботу отметили в ресторане с коллегами, а в эту пятницу, после работы, с родными и близкими. Субботу они должны были отоспаться, а в воскресенье Виталий должен был выйти в цех. У нас были кое какие дела. Вот сегодня, с утра я им звонил на сотовый, чтобы напомнить о завтрашней встрече, но они не брали трубки. А потом и вовсе, аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети… Вот я и решил часа в два заехать, проведать их, заодно узнать, что и как. Подойдя к калитке, я увидел, что два его пса, вы их видели, московские сторожевые, бегают во дворе. Он обычно днем из запирал в вольер, а во двор выпускает только ночью. Я начал звать Виталия и Лену, но они не отозвались. Поэтому я открыл дверь вольера и загнал собак. Они забежали в вольер, потому что там была вода и еда. Видимо они за два дня проголодались. Затем я вошел в дом… Ну дальше я увидел… Я позвони в милицию… Вот собственно и всё.
Осмотр места пришествия не дал каких-то существенных результатов. Сорокин Виталий получил около сорока колото-резанных ран в брюшную область. Вскрытие показало, что таких ран было ровно сорок два. Скончался он от потери крови и внутреннего кровоизлияния. Его жена получила тридцать пять аналогичных ран. Ни один из них сопротивления не оказал. С места преступления изъяли следы пальцев рук. Но все они оказались принадлежащими погибшим или тем, кто был у них в гостях. Всего в гостях на дне рождения у них побывало двадцать человек. Опросили и дактилоскопировали всех… Но толку было ноль.
– Что скажете, чем их затыкали? – спросил начальник розыска отдела Свидерский Вячеслав Сергеевич у судмед эксперта Лукьяненко Аркадия Егоровича.
– Точно скажу после вскрытия. Но предположительно тонкий предмет длиной 15-17 сантиметров, – ответил Лукьяненко.
– Как филейник что ли? – переспросил Татаркин.
– Да, похоже на то, – подтвердил Лукьяненко.
Оружия преступления так и не нашли. прибывшие на место преступления родители Сорокиной Елены, толком ничего пояснить не смогли по понятным причинам. Решено было вопрос о том, пропало ли что-нибудь, оставить на потом.
Подворовой обход, проведенный участковыми, в целях обнаружения возможных свидетелей и очевидцев, результатов как говориться не принес.
Решено было сформировать следственно-оперативную группу, для раскрытия этого преступления. старшим группы была назначена следователь следственного комитета при прокуратуре города Т. лейтенант юстиции Вакулина Дарья Сергеевна. Оперативное сопровождение было возложено на старшего оперуполномоченного майора милиции Татохина Владимира Александровича, на капитана милиции Татаркина Андрея Михайловича и лейтенанта милиции Бугрова Александра Владимировича. Старшим назначили Татохина. Он собственно вместе с Ливневым в отделе отвечали за линию раскрытия тяжких и особо тяжких преступлений. Правда все дело ограничивалось ведением оперативно-поисковых дел, проведением формальных оперативно-розыскных мероприятий и другой бумажной работой.
– Владимир Александрович, на вас подготовка оперустановок, работа с БСТМ, составление оперативно-розыскного плана… Ну в общем, ты сам знаешь, – сказал на совещании начальник криминальной милиции, – Андрей Михайлович, зайди ко мне после совещания.
– Есть, – четко произнес Татаркин.
– Штирлиц, вас я попрошу остаться, – проговорил Железнов.
После совещания, Татаркин сказал Бугрову: «Иди в кабинет и жди меня там». Постучавшись в дверь начальника КМ он энергично открыл дверь и спросив по военному «разрешите», не дожидаясь ответа вошел в кабинет.
– Заходи, садись, – сказал Граков, – Андрей, старший опергруппы Татохин. Но толку с него, как с козла молока. Он спит и видит, как выйдет на пенсию. Причем иногда он спит на ходу. Я с ним об этом уже говорил, и он не стал возражать. Фактически раскрытием занимаешься ты. Что умеет делать на пять балов Татохин, так это вести всю оперативную документацию. За нее он и будет отвечать. Ты меня понял?
– Так точно. Разрешите идти?
– Иди, – слегка улыбаясь ответил Граков.
Выйдя из кабинета, он пошел к Татохину. Тот сидел в своем кабинете и как всегда перекладывал бумажки.
– Разреши? – спросил Татаркин.
– Да, заходи конечно.
– Ну что, начнем помолясь?
– Начнем. Я возьму на себя всю бумажную работу, ну а ты…
– Со следаком уже созванивался? Есть какие-нибудь идеи?
– Нет, не звонил ей еще. Да какие идеи… Думаю все как обычно.
Татаркин еле заметно улыбнулся, потом потерев подбородок сказал: «Ладненько, тогда я свяжусь с Вакуловой… Обо всех результатах буду тебе докалывать».
– Да не надо мне докладывать. Я не начальник. Действуй как знаешь. Я не питаю иллюзий по поводу своих способностей. Я давно уже стал кабинетным сыщиком.
– Перестань. У тебя голова дом советов. В любом случае, ты старший, даже для ведения дела оперучета тебе нужна информация. Да и на доклады тебе ходить… Так что, все что нарою, сообщу. В остальном я буду действовать по-своему.
– Договорились.
Татаркин встал и пошел к выходу, но тут его окликнул Татохин: «Спасибо, Михалыч». Татаркин в ответ улыбнулся и махнул рукой. Он понял за что Татохин его благодарил.
Бугров сидел в кабинете на топчане, скрестив на груди руки и закрыв глаза. Он всегда так делала, когда не было дел.
– Не спи, замерзнешь, – произнес, входя в кабинет Татаркин. Бугров открыл глаза, но позу не сменил лишь произнес: «Я не сплю».
– Ну раз не спишь, тогда неси кружки, попьем чайку.
Бугров нехотя встал и включил чайник. Затем достал из шкафа две кружки, банку кофе, пачку с пакетиками чая и банку с сахаром. Татаркин набрал номер телефона следователя Вакулиной. Она взяла трубку: «следователь Вакулина, слушаю вас».
– Это Татаркин, по двойному убийству.
– Ты Андрюша?
– Да.
– А что Татохин и Ливнев уже не у дел?
– Ну почему. Просто Татохин старший, а я так, на подхвате.
– Это значит, что он на бумажках, а раскрытием будешь заниматься ты.
– Именно так.
– Ясно. Чего звонил? Сообщить эту чудесную новость?
– Нет. Я думаю нужно провести повторный осмотр места происшествия. Уточнить, пропало ли, что-нибудь. Как ты считаешь?
– Согласна.
– Тогда давай так, я созвонюсь с матерью Сорокиной Елены и узнаю, когда мы можем подъехать, для повторного осмотра.
– Да, давай. Потом позвонишь.
– Добро, – произнес Татаркин и положил трубку. У него была поразительная способность, навязать всем свои мысли, свои планы, своё мнение. Он руководству мог дать указания, но выглядело это так, что это они придумали дали распоряжение. потом они понимали возможно, что идут на поводу у Татаркина и делают так, как он говорит. Но виду не подавали и не перечили. Да и это всегда приносило положительные результаты, а значит пусть будет как есть…
После разговора со следователем, Татаркин достал копии материалов уголовного дела, нашел в объяснении матери Сорокиной Елены Степановны номер ее телефона и позвонил ей. Она долго не брала трубку.
– Алло, – послышался голос пожилой женщины в телефонной трубке.
– Здравствуйте. Я старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Татаркин.
– Здравствуйте. Что вам нужно?
– Я занимаюсь раскрытием…, – Татаркин замялся, но потом четко произнес, – убийства и нам необходимо провести повторный осмотр места преступления с вашим участием.
– Для чего?
– Чтобы вы определились, пропало ли что-нибудь из дома.
– Разве это имеет значение? Если бы они взяли все в доме, но…
– Дело в том, что убийство с целью ограбления это одна из версий совершения преступления. Похищенное скорее всего продадут и тогда мы возможно сможем выйти на убийц…
– Хорошо. Когда вы хотели бы туда поехать?
– Сегодня. После трех вам будет удобно?
– Да.
– Тогда в 15:30 мы подъедем.
– Хорошо.
Татаркин положил трубку и перезвонил следователю.
– Следователь Вакулина, слушаю, – снова проговорила Вакулина.
– Это опять я.
– Ты созвонился с матерью убитой?
– Да. Сегодня в 15:30 она будет на месте для повторного осмотра.
– Хорошо. Я позвоню эксперту-криминалисту.
– За тобой заехать?
– Нет, не надо. Я сама доберусь.
– Ну тогда до встречи, – Татаркин, не дожидаясь ответа положил трубку. И снова все так как он решил. Снова он навязывал свои планы. И снова следователь не смогла ему перечить. Она не сказала, почему ты решил, когда, почему ты меня не спросил, может у меня нет времени сегодня ехать? Она покорно согласилась.
– Ну что, шеф, какие будут идеи, – спросил Бугров.
– Не называй меня шефом.
– Хорошо, бос.
– И так тоже не называй. Что за американизмы такие? Мы что американские полицейские в Нью-Йорке?
– Да ладно тебе… Так прикольнее. Как в кино…
– Мы не в кино Саша.
– Хорошо. Есть какие-то идеи, товарищ капитан?
– Нет. Какие могут быть идеи, пока нет достаточных сведений и фактов. После обеда поедем на место, проведем повторный осмотр… Там будет видно.
– Зачем?
– Что зачем?
– Повторный осмотр зачем?
– Мать в ходе первого осмотра не смогла сообщить, пропало ли что-то из дома. Да и вообще, надо снова все осмотреть…
– Понятно. А что будем делать до половины четвёртого?
– Изучать имеющиеся материалы. Думать будем… Позвони на фабрику и узнай у кадровика, весь список работников фабрики.
– Хорошо. А зачем?
– Ты делай, а пока будешь делать, подумай, зачем, может сам поймешь.
Время пролетело быстро. К назначенному часу они прибыли на место преступления. Спустя пару минут подъехала и Вакулина с экспертом. Мать убитой Сорокиной, Чернова Евгения Сергеевна с мужем Черновым Степаном Сергеевичем уже были на месте, но в дом не входили, так как он был опечатан. Собак уже закрыли в вольере и ждали нас.
Следователь привезла с собой двух стажеров, которые были в качестве понятых. Эксперт-криминалист Егоров Игорь, поздоровался с операми, и все прошли в дом. Внизу, на первом этаже, была гостиная и кухня. После не продолжительного осмотра все поднялись на второй этаж. Там Евгения Сергеевна начал перебирать вещи покойной и обнаружила, что отсутствуют кое какие украшения.
– Что именно пропало? – спросила следователь.
– Колье из черного жемчуга, несколько колец, золотая цепочка с крестиком…
Татаркин встал на колени и посмотрел под журнальный столик, из-под которого он достал кольцо, которое молча положил на туалетный столик.
– Откуда ты узнал, что там может лежать кольцо? – спросила Вакулина.
– На столике лежат золотые украшения. Тут же лежит шкатулка, в которой по всей видимости потерпевшая хранила свои драгоценности. В шкатулке лежат кольца и браслет. Но они не взяты. Значит тот, кто похитил украшения не за ними пришел, а прихватил их так, до кучи, в торопях, схватив в жменю, все что в руку поместилось. При этом, что-то могло упасть. И собственно упало…
– Вы не знаете, есть ли фотографии этих украшений? – спросила Вакулина.
– Я не знаю, – робко ответила Сорокина, – Степ, ты не помнишь, у Леночки была вроде фотография где на ней было это колье? – спросила у своего мужа Сорокина.
– В доме должен быть журнал. В нём был опубликован каталог ювелирных украшений. Лена заказывала украшения оттуда. У неё все побрякушки были эксклюзивные, – пояснил Сорокин.
– Да, точно. Я сейчас его найду.
Сорокина вышла из комнаты и вернулась минут через десять. В руках у неё было несколько журналов. Пролистав их, она показала какие именно пропали украшения, и участники следственной группы теперь имели понятие, как выглядят пропавшие драгоценности и что искать. Журналы были приобщены к протоколу осмотра.
После того, как выяснили, что пропало, приступили к осмотру комнаты. Нужно было выяснить, не появилось ли чего-нибудь нового в комнате, того, что быть тут не должно. Ведь преступник или преступники, могли оставить что-то принадлежащее им. Ну или обратить. Оставить следы обуви, крови и так далее и тому подобное.
Тут же выяснилось, что на пушистом ковре действительно есть следы в виде комков грязи. Татаркина это заинтересовало. Вакулина не придала этому большого значения: "тут столько народу побывало вчера, что кусок грязи могли остановить и кто-то из наших".
– Балкон, балкон был открыт на момент осмотра? – спросил следователя Татаркин.
Вакулина стала перелистывать материалы уголовного дела и искать протокол осмотра места происшествия. Через минуту она сказал: "да, был открыт".
Татаркин вышел на балкон и увидел, что на балконе имеются такие же комки грязи с не четкий след ноги обутый в обувь. Комки грязи были и на перегородке, и на парапете и вел на крышу небольшого сарая, расположенного на соседнем участке.
– Похоже оттуда и туда ушел наш убийца, – сделал заключение Татаркин.
– Ты думаешь был один убийца? – спросила Вакулина.
– Да, один.
– Почему ты так думаешь?
– Следы одного человека.
– А вдруг он вошел сверху, убил женщину, потом спустился вниз, убил мужчину и открыл дверь подельнику.
– А собаки? Мимо этих монстров вряд ли прошел бы кто-то целым и невредимым. Нееет. Убийца был один. Более того, он тут разулся и вниз спустился уже босой, чтобы не шуметь. Ладно. Как бы то ни было, надо посмотреть, что там на соседнем участке.
После этих слов, Татаркин подозвал эксперта и попросил сфотографировать следы. Эксперт, пользуясь возможностями своего фотоаппарата сфотографировал следы в макро режиме. След получился достаточно четкий. Следователь все занесла в протокол, и Татаркин последовал примеру предполагаемого убийцы. Он перелез через перегородку балкона, встал сначала на парапет и затем спокойно сошел на крышу сарая на соседнем участке. Постояв и осмотревшись он таким же путём залез обратно, доказав саму возможность этого способа.
– К сараю, с боку, приставлена металлическая лестница. Так он залез на крышу сарая, а после уже на балкон и попал в дом.
– Значит это человек не старый. По крайней мере, в хорошей физической форме, – подытожила следователь.
– Согласен, – добавил Татаркин, – Саш, позвони в дежурку, пусть скажут номер телефона участкового по этому району. Кажется, Скрипниченко Гриша тут шериф. После, позвони ему и узнай номер телефона председателя СНТ.
– Есть, – по-военному ответил Бугров и минут через пять уже имел номер телефона председателя СНТ. Но звонить ему не стал. Ещё со службы в армии он знал, что инициатива наказуема. Да и не известно, какой план был в голове у Татаркина. Его знал только он сам и то в самый последний момент, как он сам любил говорить.
– Андрей, вот номер председателя, – при этих словах, Бугров протянул вырванный из блокнота листок с данными председателя СНТ.
– Отлично. Позвони ему и узнай кто хозяин участка номер 9. Все его данные, фамилию, имя и отчество, номер телефона, адрес…
– Понял, – сказал Бугров и спустя еще несколько минут уже имел на руках данные хозяина соседнего участка номер 9, Свиридова Ивана Демидовича. 1950 года рождения, проживающего по адресу ул. Чехова дом… квартира ....
– Ну что, звоните ему. Может сегодня закончим с осмотром, – сказала следователь, – Пройдем на соседний участок и процессуально закрепим твой следственный эксперимент, – после этих слов Вакулина лукаво посмотрела на Татаркина.
– Ну ты же никому не скажешь, о моём проникновении на соседний участок? – при этих словах, Татаркин повернулся к следователю боком, как бы создавая эффект конфиденциальности.
– Я подумаю.
– А так? – Татаркин достал из кармана ветровки конфету. Его в дежурке угостили сегодня несколькими конфетами. Парочку он положил в карман.
Вакулина взяла конфету и улыбнувшись сказала: «Хорошо, убедил. Никому не скажу».
– Саша, звони Свиридову и делай что хочешь, но, чтобы он дул сюда.
Бугров любил представляться всем и показывать удостоверение. Он четко и полностью произносил название своей должности, звание, фамилию и имя с отчеством. Не стал исключением и этот звонок. Ваулина улыбнулась услышав, как он представляется, на что Татаркин пожал плечами и сказал: "Ну нравится человеку. Не наигрался ещё".
Прошло около получаса и на старом велосипеде к своему участку подкатил Свиридов. Это был среднего роста, поджарый старик шестидесяти лет, с копной седых волос на голове. Он слез с велосипеда и подошёл к сотрудникам.
– Здравствуйте. Вы меня вызывали, я Свиридов, – отрекомендовал себя подъехавший старик.
– Здравствуйте. Ну почему сразу вызывали. Пригласили для участия в следственном действии, – попросил его Татаркин.
– Хорошо. Чем могу помочь?
– Вы позволите произвести осмотр на вашем участке?
– Ну конечно. Какие могут быть вопросы.
– Тогда откройте пожалуйста калитку и позвольте пройти на ваш участок. Это следователь следственного комитета при прокуратуре, это эксперт-криминалист, а это понятые, мы сотрудники уголовного розыска, сейчас на вашем участке при вашем же участии и с вашего согласия проведем осмотр места происшествия. Распишитесь пожалуйста в протоколе, что даете свое согласие на проведение осмотра.
Свиридов расписался, после чего все прошли на участок. Эксперт произвел фотографирование места осмотра по всем правилам криминалистической фотографии. Сняли следы ног на крыше и на бетонной дорожке на участке. Следы совпадали со следами, оставленными на балконе дома, где произошло убийство.
– Вы, когда последний раз были на участке? – осведомился у Свиридова Татаркин.
– Где-то в средний сентябрь, – без запинки ответил Свиридов.
– Больше не приходили сюда?
– А зачем? Дачный сезон закончился. Чего тут делать то? Сами видите, у меня не фазенда и не вилла. Тут жить невозможно.
– А у кого есть ещё ключи от калитки и сарая?
– Сейчас ни у кого.
– Что значит сейчас ни у кого? А раньше были?
– Да, были.
– У кого?
– Тут такое дело…, – замялся Свиридов, – летом, где-то в июле, значит ковыряюсь я у себя в огороде и слышу, что калитку кто-то открыл. Скрипит она у меня. Я оглянулся и вижу баба какая-то. Лет так сорока. Худая, чернявая. Но кто такая не знаю. – Она мне и говорит: "Здравствуйте. У вас воды попить нет?". Ну думаю почему бы и не напоить человека. Жара стоит… Ну дал я ей попить минералки, которая с собой у меня была. Разговорились. Звать её Ирина, сама родом с Хабаровска. Жить ей не где. В общем попросилась на постой. В сарайчике ночевать…
– И вы вот так пустили незнакомого человека?
– А чего у меня тут брать?
– Просто так пустили или за плату?
– Да какая с неё плата…
– Не темните Иван Демидович.
– Ну ладно, мы же мужики. Ну сам понимаешь, я хоть и старый, но нет нет да шевелится ещё, – при этих словах Свиридов ехидно засмеялся.
– Понятно. Долго она тут прожила?
– Ну где-то в начале октября она съехала. Холодно стало. А ключи она должна была оставить под камнем возле калитки со стороны улицы.
После этого Татаркин и Свиридов вышли на улицу и из-под камня, который лежал справой стороны от калитки, достал два ключа на одном кольце: один от калитки, второй от сарая. Всё это сфотографировали и занесли в протокол осмотра.
– Что ещё вы знаете про эту Ирину?
– Да больше ничего. А вот ещё, есть её номер телефона, – Свиридов достал свой мобильник и продиктовал номер Ирины. Бугров его записал в блокнот. Эту информацию также внесли в протокол. – Еще она говорила, что в городе у неё мать живёт и дочь. Но с ней она не общается. Ну еще рассказывала, что в Хабаровске у неё был муж. Но он умер. После чего она запила. Дочь забрала мать. А после и она переехала в наш город. Живёт то там, то тут. Подрабатывает по мелочи. Вот собственно и всё.
Татаркин показания Свиридова тщательно записал в протокол допроса, который ему выдала Вакулина. При осмотре в сарае нашли несколько пивных бутылок и бутылок из-под водки.
– Это вы тут распивали? – спросила следователь
– Нет, что вы. Я вообще не пью. Я уже лет пять как на пенсию вышел, так и бросил. Бабка моя померла года два назад. Пенсия нормальная… Правда подрабатываю на рынке, мясником. Так, чтобы не зачахнуть…
– А чего вы так рано на пенсию вышли? По идее вам только в этом году на пенсию, – осведомился Татаркин.
– Так я же участник ликвидации на Чернобыльской АЭС. Вот и вышел на пять лет раньше.
– Ааа, понял. А в сарае есть что-нибудь с работы? Ну нож там, топор?
– Нож был обвалочный.
Татаркин начал осматривать сарай и на полу нашёл обвалочный нож с коричневой деревянной рукояткой и тонким лезвием длиною около 15 сантиметров. Нож был грязный, весь в бурых пятнах. Его изъяли и тут же передали на экспертизу.
– Что скажешь наука? Есть на бутылках пригодные для идентификации следы? – просил у эксперта Татаркин.
– Да Андрей Михайлович, есть. И очень хорошие. Предварительно могу сказать, что следы принадлежат двум разным людям. На бутылке водки пальчики принадлежат одному человеку. А вот на пивных бутылках есть следы двух разных людей.
С бутылок сняли следы пальцев рук. Всё занесли в протокол, сфотографировали как положено. Только к семи часам вечера осмотр окончили.
– Ну что, на сегодня всё? – осведомился Татаркин.
– Это вопрос или утверждение? – спросила Вакулина.
– Дарья Сергеевна, руководитель следственно-оперативной группы вы. Здесь командуете вы. Мы в полном вашем подчинении и ждем ваших дальнейших указаний.
– Ой, какой послушный, ты погляди на него. Знаешь Татаркин, почему мне нравится и не нравится с тобой работать?
– Знаю. Потому что ты женщина и не можешь определиться, нравиться тебе или нет.
– Нет. Нравится мне с тобой работать, потому что ты профессионал. Потому что ты четко знаешь, что к чему. Потому что, если мы работаем с тобой, это значит, что дело будет раскрыто. А не нравится, потому что, ты сам себе на уме. Я никогда не знаю, что ты затеял. Потому что, всегда, все вокруг делают так как ты скажешь…
– Я к тебе буду Бугрова Сашу к тебе направлять. Если ты со мной не хочешь работать…
– Хочу, не хочу… У нас разве есть выбор?
– Выбор есть всегда…
Татаркин замолчал. Ваулина тоже молчала. Бугров уже сидел в машине скрестив на груди руки и закрыв глаза. Эксперт и понятые сидели в машине Вакулиной. Все ждали…
– Ну давай, скомандуй уже, – нарушила молчание Вакулина.
– Да не командую я… Нож и пальцы на экспертизу завтра направишь или сегодня?
– Сегодня. Не хочу тянуть.
– Правильно. Я экспертов потороплю. Результаты сообщу. Пока.
Глава 2
Охота началась.
Говорят, что театр начинается с гардероба. А отделы милиции начинаются с дежурной части. Татаркин это усвоил с первых дней своей службы. Он всегда приходил на службу на час раньше, чтобы проверить кто сидит в камерах для административно задержанных. Среди доставленных патрульно-постовой службой, могли быть ранее судимые, условники, с которыми можно было бы пообщаться, получить информацию. Вот и сегодня в камере оказался ранее судимый Ежов Павел, который промышлял в районе Мариупольского шоссе, по которому расположено СНТ, где собственно произошло убийство.
– Кто его доставил? – спросил Татаркин у помощника дежурного старшины милиции Зотова Валерия.
– Пепсы, кто ж еще, – ответил старшина.
– За что?
– МХ1.
– Не отпускайте его пока. Я выйду с совещания, поболтать с ним хочу.
– Только для тебя и только сегодня, – весело ответил старшина и протянул руку Татаркину и тот хлопнул его по ладони.
Перед совещанием, Татаркин накидал план действий на день. Он не любил планировать. Все планы держал в голове и корректировал на ходу. Но начальству нужно было что-то сказать, сообщить, что именно он будет делать.
– Отвезти Свиридова в ООРИ2, для возможного опознания Ирины
– Поторопить экспертов
– Повторный допрос Свиридова…
Больше ничего на ум не шло. «Ладно, может по ходу дела чего-нибудь придумаю. Татохин может что подскажет. Он хоть старый и ленивый, но человек многоопытный, я бы даже сказал, мудрый. Он точно чего-нибудь подкинет. Да и начальства без внимания не оставит».
Татаркин позвонил Татохину в кабинет. Но он видимо еще не пришел. Вдруг в кабинет вошел Бугров.
– Здорово, – сказал, входя Бугров.
– Здорово. Ты чего так рано?
– Хотел как ты, пораньше прийти и посмотреть кто в камере. А мне в дежурке и говорят, Татаркин уже был, иди у него спрашивай.
Татаркин ничего не ответил. Просто достал листок бумаги, на котором он написал ФИО задержанного хулигана и протянул Бугрову. Тот прочитал и вернул листок.
– И на хрен он тебе нужен?
– Он живет в районе Мариупольского шоссе. Там же и шариться постоянно. Я его как-то за кражу уже задерживал. Подворовывает с дачных участков.
– Ну и что?
– А то, что он может что-то знать, слышать, свести с другими людьми, которые нам в этом деле помогут.
Татаркин снова набрал номер телефона в кабинете Татаохина и на этот раз трубку подняли. Поднял правда Ливнёв.