Эдуард Смирнов
Антиномия выбора

Полная версия

Глава 2

– Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в международном аэропорту «Pelabuhan-surga³», также известном как международный аэропорт «Небесный порт» на островах Индонезии. Температура за бортом двадцать девять градусов Цельсия, местное время 11 часов 56 минут.

– Как же великолепно, когда так тепло, – сказала вслух Ника. – Она повернулась к дочери, которая все еще не отлипала от иллюминатора, приклеившись к нему в самом начале полета. – Всё, мы прилетели малышка, – сказала она Вэл. Та никак не отреагировала.

– Знаешь, моя маленькая принцесса, иногда твои идеи просто чудесны, – сказала Ника и улыбнулась. – Хотя как отреагирует наш папа на то, что мы без спроса прилетели сюда, я ещё не знаю. Если что, я скажу ему, что это твоя идея, ясно? Тебе хотя бы не влетит. Впрочем, оправдание так себе, слабовато, – Вэл снова никак не реагировала. Ника обняла дочь и сказала ей на ушко.

– Впрочем, это и есть твоя идея. Теперь-то, наконец, расскажешь, почему мы здесь? Приезду нашему папа, конечно, обрадуется, а вот за самодеятельность точно не похвалит. – Потом вздохнула и добавила уже себе под нос: – Ну меня во всяком случае точно, эх. Ну что ж, будем искать приятные моменты. – Она потянулась прямо в кресле, мысленно предвкушая то, как ласковое теплое солнце будет скоро гладить её кожу. Ника представила себе теплый, нежный дневной бриз, развевающий её волосы и слегка обнимающий всё её тело.

– Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета.

– Ему будет некогда, вдруг произнесла Вэл. – Ему нужно помочь. Он погибнет один. Я нужна ему. – Голос Вэл прозвучал ровно и даже монотонно. Ника снова повернулась к дочери. Вэл сидела и совершенно спокойно и безэмоционально смотрела на неё.

Этот странный и необъяснимый взгляд появился у Вэл неожиданно всего день назад, когда Вэл вдруг, проснувшись среди ночи, пришла к Нике и потребовала (да, именно потребовала) срочно отвезти её к отцу на другой конец света. Сделала она это без капризов и криков. Вэл сказала всё жутко спокойно и по-взрослому. Она сказала, что если они не прилетят сейчас к папе, то Элис умрет. Случится беда, большая беда. Вэл говорила, что Элис погибнет, так как «он обязательно вмешается и постарается всем помочь, но он ошибается, одному ему это не под силу». Она через фразу говорила, что, находясь так далеко, помочь ему не может. «Папа слишком далеко, я не смогу, сил не хватит», – повторяла Вэл. Она рассказывала о каких-то ужасах, о смерти всех вокруг и прочее в том же духе. Понятно было не все, но своими словами она не на шутку испугала Нику.

Честно говоря, в тот момент дочь буквально прочитала мысли и желания Ники поехать к мужу, ну хоть на пару дней. Нет, это не был эгоизм или стервозность, как можно было подумать, нет. Ника просто жутко соскучилась, ну жуть как. Хотя, не кривя душой, она все же была раздосадована, что он сейчас на райском острове один, без неё и без Вэл. Такого в их совместной жизни еще не случалось ни разу. Они семьей всегда много путешествовали, но каждый раз вместе и никогда порознь. Вот и сейчас, пообещав Элису, что она спокойно его дождется, Ника не находила себе места. Её не покидала назойливая мысль. «А может, как-нибудь поехать к нему. Ну, найти какой-нибудь важный повод». Однако в голову всё равно ничего не приходило, а нарушить обещание, данное мужу, Ника никогда бы не решилась, ну разве что в исключительном случае. И вдруг прямо посреди ночи этот случай ей предлагает собственная дочь. Понятно, что по своим, каким-то своим причинам, это уже не суть. Важно еще то, что Ника знала: всё, о чем говорит Вэл, скорее всего так и есть. Тем не менее разобрать и понять весь её рассказ было невероятно сложно. Пусть Вэл и была необычным человечком, она всё же в первую очередь была пятилетним ребенком и изъяснялась так, как могла и понимала.

Ника, находясь в легком шоке от услышанного, всё даже не запомнила. Одно Ника знала наверняка: у неё необычная, удивительная семья, «волшебник» муж и «уникальная» дочь, поэтому даже спорить не стала, а просто заказала им с дочерью билеты на ближайший чартерный рейс. Удивительно, но свободных мест на нём почему-то было именно два. Плюс ко всему даже перелет этим рейсом был беспересадочный. Как всегда, Вэл, ну и Нике, конечно, невероятно «везло». Впрочем, чему-чему, а чудесным совпадениям Ника с некоторых пор перестала удивляться.

Элису Ника дозвониться так и не смогла, как ни пыталась, поэтому просто купила им с Вэл билеты сама. У Вэл с отцом есть какая-то удивительная, непостижимая связь, невидимая связь – ниточка, всегда связывающая их друг с другом, и Ника это знала. Элис учил Нику всегда слышать и слушать дочь, как бы невероятно ни звучали её слова. «Когда-нибудь это спасёт всем нам жизнь, – говорил он жене. – Чудеса случаются только с теми, кто не отмахивается от них как от назойливых мух», – часто повторял Элис.

В итоге Ника привезла Вэл и себя, конечно, на другой конец света – в Индонезию, на этот райский остров. Нет, ну конечно, сама поездка на райский остров – это прекрасно. Вот только зачем конкретно они сюда прилетели, Ника всё ещё пока не знала. Она очень боялась, что неожиданная поездка на остров обернётся для их семьи не отдыхом, а очередным испытанием.

– Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании, – звучал приятный голос из динамиков.

– Мама, держись. Сейчас. Начинается, – громко и неожиданно сказала Вэл, обращаясь к Нике. Сама Вэл вся сжалась и буквально вдавила своё тело в кресло.

Ника даже спрашивать ничего не стала и тут же последовала примеру дочери.

Голос в динамике продолжал.

– К самолету сейчас будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до…

Вдруг речь оборвалась на полуслове. Самолёт резко остановился. Часть пассажиров, не ожидая этого, достаточно сильно ударились о спинки впереди стоящих кресел.

В следующий миг всё вокруг затряслось и завибрировало. Из динамиков раздался испуганный, но ровный голос.

– Никому не покидать своих мест. Крепко пристегнуть ремни и не вставать. На острове началось сильное землетрясение. Оставайтесь на своих местах. Здесь, в самолете, на взлётной полосе безопаснее всего. Самолет сейчас – самое безопасное место. – Этот текст повторяли снова и снова. На разных языках. Речь говорившего дрожала и сбивалась при сильных рывках.

Самолёт, словно «пустую пластиковую бутылку», кидало по взлётной полосе из стороны в сторону: то вправо, то влево, то почти вдавливая в бетонное покрытие, то подбрасывая вверх. Сейчас казалось, что огромный лайнер совсем ничего не весит. Все его десятки тысяч килограммов превратились в дрожащую пушинку, которую ветер просто «гонял» по взлетной полосе. От сильной тряски несколько багажных полок над пассажирскими сиденьями открылись, и людям на голову и в проход полетели лежащие там вещи.

Люди в креслах держались изо всех сил. Кто-то кричал от ужаса. Кто-то плакал. Кто-то молился. Абсолютно все как один надеялись, что скоро всё закончится. Картинки в иллюминаторе мелькали так быстро, что ничего невозможно было рассмотреть. Где-то не очень далеко раздался взрыв. «Что-то взорвалось. Надеюсь, это не один из самолетов», – почему-то в этот момент подумала Ника. Впрочем, вторая её мысль была: «Господи, как вообще во всём этом можно думать?»

Прошло не более минуты, а Нике казалось, это длится целую вечность.

– Не бойся, сейчас закончится, – вдруг сказала Вэл и положила свою руку на руку матери. – Здесь никто не погибнет. С самолетом всё будет хорошо. Люди погибли там, – Вэл посмотрела за стекло иллюминатора. – Там пострадало много, – с горечью сказала девочка. – Я их чувствую. Тем, кто жив, очень больно. – Девочка прикрыла глаза.

Сильно трясти почти перестало, хотя самолет ещё шатался и подрагивал от более мелких толчков. Ника повернула голову к дочери и спросила.

– Папа жив? Он жив?

– Да, – ответила ей Вэл и посмотрела в глаза матери. – Он жив. Страшно будет еще не сейчас, позже.

– Что значит позже? А сейчас что было? Почему страшно? Что произойдет? – взмолилась Ника, глядя на дочь. – Та не отвечала. – Расскажи мне, милая, что здесь происходит? – Ника чувствовала, как волна страха, нет, скорее ужаса, разливается по всему ее телу, сковывая мышцы и не давая нормально думать. Вэл, нервно ёжась, сидела и просто смотрела перед собой.

Трясти совсем перестало. Всё в самолете замерло. В салоне стояла «мертвая» тишина. Никто из пассажиров не пытался даже заговорить, не то что встать. Все ждали того, что будет дальше. Снова ожили динамики:

– Уважаемые пассажиры, просьба всем оставаться на своих местах, до полного выяснения масштабов и последствий землетрясения для нашего самолета и здания аэропорта. Вставать с места и отстегивать ремень безопасности категорически запрещено. Землетрясение может снова повториться, даже с большей силой. Как только колебания прекратятся и станет безопасно, мы вас пригласим к выходу, – вещал взволнованный женский голос. Затем речь, как и в прошлый раз, повторили уже на других языках.

В самолете все еще было на удивление тихо. Никто из пассажиров даже не обсуждал случившееся. Люди молча ждали, что им сообщат, боясь пропустить даже слово.

Люди со своих мест через иллюминаторы пытались разглядеть происходящее снаружи. Почти во всех иллюминаторах картинка была одна и та же. Повсюду в небо поднимались черные клубы дыма и пыли. Даже в салоне самолета иногда были слышны происходящие то тут, то там взрывы. Лайнер всё ещё стоял посередине взлетно-посадочной полосы, поэтому видно было очень мало. Ходить по салону и что-то выяснять никто не решался. Все по-прежнему сидели пристёгнутые на своих местах. В голове каждому мозг дорисовывал картинку по-своему, опираясь лишь на размах фантазии. Так прошло порядка пятнадцати минут, может, чуть больше, когда вдруг в тишине раздался голос, нет, скорее, крик одной из пассажирок, сидящей где-то в середине салона.

– Господи, да что ж это такое?! Смотрите! – крикнула она, отстегнула ремень безопасности и, вскочив со своего места, подняла всем на обозрение свой планшет.

Взгляды всех пассажиров без исключения устремились на экран планшета. На нём отображалось новостное видео одного из информагентств. На картинке в нескольких сотнях метров от берега, буквально на глазах росла стена воды.

– Цунами, – сказал вслух один из пассажиров.

Стена воды поднялась более чем на пять метров и быстро устремилась к берегу.

Ника с замиранием сердца смотрела на происходящее. Океан всегда внушал ей некий трепет и уважение. Даже спокойный. Сейчас же океан пугал её как никогда. Нике было очень страшно. В этот момент она думала лишь об одном: «они с Вэл в самолете одни». «Элис не знает об их приезде. На острове творится ад, а она притащила сюда ребёнка».

От увиденного в новостях у многих пассажиров началась паника. Почти все включили смартфоны и планшеты, пытаясь узнать, что же происходит. Люди понимали: то, что они сейчас видят, происходит в этот самый момент всего в нескольких километрах от них. Все очень боялись, что волна может дойти сюда. Находиться в салоне самолета запертым и пристёгнутым во время цунами никто не хотел. Инстинкт буквально кричал об опасности в голове у людей. Все разумные мысли застилал дикий животный страх. Страх в каждом присутствующем человеке требовал вскочить и бежать, бежать как можно дальше от всего этого кошмара.

Опять последовал очередной подземный «толчок». Самолет снова сильно тряхнуло. В проход полетели вещи, которые чудом ещё остались на багажных полках после первой тряски. Из информационной панели над креслами всех пассажиров автоматически выскочили кислородные маски. Люди мгновенно кинулись надевать их. Никто даже не пытался задуматься, зачем это сейчас делать, ведь они на земле и это им никак не поможет. Вместо логики всё решал страх. Самолет сильно сместился в сторону, но всё же устоял на полосе. Тишины в салоне уже не было. Все женщины, да и многие мужчины кричали от ужаса.

«Хорошо, в салоне хоть маленьких детей нет, – подумала Ника, стиснув зубы, чтобы самой тоже не закричать. – Кроме Вэл, конечно, но она не закричит. Только не Вэл». Ника понимала, что несмотря на весь кошмар происходящего, в самолете посреди взлетно-посадочной полосы сейчас самое безопасное место. Ей стоило неимоверных усилий усидеть на месте, а не пытаться вскочить и бежать как можно дальше, прихватив с собой Вэл. Из динамиков снова раздался успокаивающий голос с просьбой к тем, кто все же встал, вернуться на свои места и пристегнуться. На кого-то это произвело эффект, но далеко не на всех. Стюардессы изо всех сил пытались рассадить перепуганных пассажиров по своим местам.

От рассуждений Нику отвлек голос Вэл. Как это иногда бывает, в какое-то мгновение воцарилась секундная тишина, и слова Вэл прозвучали достаточно громко, так, что её услышала не только Ника, но и другие, находящиеся недалеко пассажиры.

– Мама, не бойся, она сюда не дойдёт. Вернее, дойдёт, наверное, но просто ручейком, не больше. Мы слишком высоко и далеко. Она не сильная. Сейчас опасно лишь на берегу. Я знаю.

– Господи, доченька, откуда ты всё это знаешь? – взмолилась Ника. – Скажи мне, откуда?

Пассажиры, находившиеся рядом, на время замерли, ожидая ответ ребёнка. Нет. Не нужно думать, что все вдруг уверовали в её слова. Просто находясь в отчаянии, человек готов цепляться даже за соломинку. Тем не менее ответ ребёнка если не удивил, то озадачил всех, кто его услышал. Вэл уверенно ответила.

– Мне всё сказал папа. Вернее, он знает, а я слышу, – спокойно произнесла Вэл.

– Что сказал? – не поняла её Ника.

– Ты спросила, откуда я всё знаю? Я ответила. Я слышу, что знает папа, – снова спокойно повторила Вэл. – Он знает, что эта волна не очень опасная даже в городе, а для нас совсем неопасная. Но мы прилетели сюда не за этим. Страшно будет потом – позже. Папа уже видит это, но даже он ещё не знает, что делать. Только, мама, пока не звони ему. Он не знает, что я слушаю. Мы всё испортим. Нельзя говорить ему, что мы здесь. Он испугается за нас и погибнет. – Вэл спокойно отстегнула ремень безопасности и, встав со своего кресла, села к Нике на колени. – Ждать не долго. Нас скоро выпустят. – Улыбаясь прямо в глаза матери, сказала Вэл.

Ника обняла дочь и заплакала. Она очень долго оставалась сильной, но сейчас все силы в мгновение покинули её. Ника прижимала дочь к груди и просто рыдала. Странно, но успокаивающие непонятные и «загадочные» слова девочки всё же возымели действие и на других людей, стоящих рядом. Несколько пассажиров, наконец, смогли «взять себя в руки» и сели на свои места. Дальше, как по цепочке, видя спокойствие одних, стали успокаиваться и другие. Несмотря на это, атмосфера в салоне была очень напряжённая. Все пассажиры, кто как мог, искали все, что можно о прошедшем землетрясении и о его последствиях. Информации в сети появилось пока совсем немного. Ясно только одно. Землетрясение было чудовищной силы, и масштаб разрушений и количество жертв просто огромные. О последствиях цунами еще даже не писали. Говорилось лишь то, что волна зашла на сушу на расстояние более километра, затопив все прибрежные районы. После чего вода достаточно быстро отступила.

То, что за последние полчаса увидела Ника, было настоящим адом. Тем не менее она хорошо поняла, что сказала ей дочь. Вэл говорила, что это «цветочки». «Что тогда их ждёт впереди?» Нике страшно хотелось позвонить Элису и скорее бежать к нему. Только рядом с ним Ника чувствовала себя в абсолютной безопасности. Однако слова дочери огнем горели в голове, «он отвлечётся и погибнет». «Господи, зачем же мы сюда прилетели?» – спрашивала она себя снова и снова.

– Мы прилетели к папе на помощь. Прилетели ему помочь и спасти его, – словно прочитав её мысли, вдруг произнесла Вэл.

Глава 3

В самолете Ника с Вэл просидели еще около получаса, может, чуть больше. Пока их вместе с другими пассажирами не пригласили к выходу. Пассажирские трапы к лайнеру (видимо, из опасения новых толчков) подгонять не стали. В самолете открыли все аварийные люки с надувными трапами. Скатываясь по ним словно с горки, перепуганные люди один за другим покидали салон самолета. Лишь сойдя с трапа, внизу всем стало ясно, что никто – ни аварийные службы, ни «скорая» – их не встречают. На земле у самолёта были лишь несколько сотрудников аэропорта или авиакомпании, понять было сложно.

Все покидающие самолет люди выглядели измученными, потерянными и изможденными. Многие плакали, не понимая до сих пор, как такое могло произойти. Были те, у кого на острове оставались родные и близкие, приехавшие раньше или проживающие тут. Новостей по-прежнему почти ни у кого не было. Экипаж и сотрудники авиакомпании, встречавшие рейс в аэропорту, сказать ничего конкретного тоже не могли. Известно было немного. Официальная информация звучала так.

«На острове прошло одно из сильнейших землетрясений за последние сто лет, а может, и больше. Магнитуда составляла около девяти баллов по шкале Рихтера. Точно пока не известно. Землетрясение в свою очередь вызвало большую волну цунами высотой более пяти метров, захлестнувшую остров почти сразу. Обе стихии принесли огромные разрушения, особенно в самых густонаселённых прибрежных районах. Повсюду на острове наблюдаются значительные разрушения и пожары. Точное число погибших (даже приблизительно) сейчас не берётся назвать никто. Количество жертв от стихии исчисляется тысячами, если не десятками тысяч (более точных данных на этот момент ни у кого нет). Нанесённый ущерб сейчас оценить тоже не представляется возможным. Остров очень сильно пострадал. Везде наблюдаются массовые разрушения. Власти делают все возможное, чтобы помочь пострадавшим. Во всех уцелевших крупных зданиях формируются пункты оказания первой помощи и поиска пропавших без вести». Это пока вся информация, которую можно было получить.

Никто на острове не предполагал и не ожидал такого поворота событий. Средств противодействия стихии такой силы на сегодняшний день не существовало. Своевременное оповещение о землетрясении и цунами по каким-то, пока не выясненным причинам объявлено не было. Люди в очередной раз остались один на один с бушующими силами природы и оказались совершенно к этому не готовы.

Ника с дочерью вместе с другими пассажирами шли по наименее пострадавшей части аэропорта. Несмотря на то что здание здесь пострадало меньше всего: то тут, то там на стенах, потолке и полу видны были большие трещины и другие следы разрушения, оставленные землетрясением. Везде в коридоре и проходах сидели и лежали пострадавшие люди. Кому-то из них уже была оказана помощь. Кто-то ещё ждал своей очереди. Весь имеющийся медицинский персонал был занят. Медики даже не ходили, они перебегали от человека к человеку, стараясь хоть чем-то помочь. Тем не менее помочь некоторым людям уже никто был не в силах. Среди развалин зданий были и те, кто просто медленно умирал. Сильно раненым требовалась значительно более серьёзная помощь, которая сейчас была просто недоступна. Машин скорой помощи, что чудом уцелели, катастрофически не хватало, да и во многие районы они просто не могли проехать. Почти все дороги были либо завалены обломками зданий, либо разрушены. Передвигаться по городу сейчас стало крайне сложно. Кругом были одни руины и разруха.

Все пассажиры самолета под руководством представителей аэропорта фактически гуськом двигались по коридору на выход из здания. По-другому пройти было просто невозможно. Вот только теперь, видя всё, что пережили те люди, которых стихия застигла внутри здания аэропорта, Ника понимала, как же им повезло, что землетрясение застало их ещё в самолёте на взлётной полосе. Даже «несказанно» повезло. Им удалось не только уцелеть в этом «аду», но и не пострадать совсем. На всех пассажиров в их самолете была только пара шишек и ссадин от неудачно упавших с полок вещей и сумок ручной клади.

Проходя по очередному коридору, Ника заметила необычную странность. Воздух вокруг них стал невероятно влажный, даже скорее «мокрый». Вокруг людей словно висели капельки воды, и с каждой секундой их становилось в разы больше. Постепенно это стали замечать и другие пассажиры. Многие из них остановились и в недоумении вертели головой по сторонам. В итоге Ника, Вэл и другие просто стаяли во влажной дымке, ничего не понимая.

Ника сначала решила, что так происходит везде, во всём коридоре, но потом заметила, что люди, идущие впереди них, спокойно продолжают движение – их ничто не беспокоит. Вся эта «чертовщина» с воздухом происходила именно вокруг них с Вэл и на какие-то пять-шесть метров вокруг. Этому явлению остальные пассажиры явно были «не интересны». Весть туман (если его можно так назвать) формировался именно вокруг неё с дочерью. Вэл стояла и тоже вертела головой по сторонам.

– Мам, а что мы стоим? Пошли уже! А то мне жарко. И мокро, – сказала Вэл матери. Ника пыталась понять, что же происходит. Она повернулась к дочери и ответила.

– Да дорогая, сейчас пойдём. Потерпи немного.

Посмотрев на Вэл, Ника заметила, что дочь стоит уже почти в луже. Тут Нике пришла в голову очень «нехорошая» догадка. Решив всё проверить, она отпустила руку Вэл и сделала шаг в сторону. Воздух даже на таком небольшом расстоянии был значительно менее влажным. Она сделала шаг назад и снова взяла дочь за руку. Ника поняла. «Влага конденсируется не вокруг них. Вода конденсируется вокруг Вэл».

В этот момент в коридоре у одного из уцелевших окон, буквально в пяти метрах перед ними, начало происходить ещё более странное явление. В воздухе быстро стало формироваться что-то похожее на «водяную пленку». Вся влага вокруг них с Вэл быстро исчезла. Она словно впиталась в это образование, наполняя его собой. Складывалось впечатление, будто кто-то разворачивает перед ними рулон полиэтиленовой пленки поперек коридора. При этом пленка парит в воздухе. Разница была лишь в том, что состояла эта пленка из воды. В лучах солнца стена из воды переливалась, сверкала и становилась всё шире. Все пассажиры в недоумении и с любопытством смотрели на это «явление». Поскольку всё происходило немного в стороне, никто даже не думал бежать или спасаться. Только когда размер «водяной стены» превысил несколько метров и не стало видно впереди идущих людей, некоторые из наблюдавших стали потихоньку пятиться назад.

Вэл с Никой тоже сделали пару шагов назад. В то же мгновение «водяная стена» сдвинулась в их направлении на такое же расстояние. «Стена воды» выросла настолько, что почти полностью перекрыла собой коридор. Наблюдая со стороны, казалось, что эта «прозрачная стена» – нечто живое, обладающее разумом и силой, огромной, неведомой силой.

Вдруг Вэл повернулась к Нике и сказала:

– Мама, только не позволяй им мешать мне.

– Что? – не поняла Ника. – Не мешать? Кому не позволять? – переспросила Ника.

Вот только ответить Вэл уже не успела. Не прошло и секунды, как «водяная стена» с огромной скоростью полетела в их сторону. Вода валила с ног всех, кто попадался ей на пути, и спокойно двигалась дальше. Люди, вымокшие до нитки, падали на пол, сбитые потоком воды. С Никой произошло то же самое. Она спокойно прошла сквозь водную преграду. Устояв на ногах, Ника, совершенно мокрая, оказалась позади неё, как и другие пассажиры.

С Вэл же всё произошло совсем иначе. Для неё одной «водяная стена» оказалась совсем непроницаемой. Вода потащила ребенка перед собой, пока не прижала Вэл к стенке коридора. Жидкость, словно вакуумная упаковка, окружила Вэл со всех сторон, обездвиживая её и лишая возможности выбраться из «водяной ловушки». Вода не только не давала Вэл шевелиться, жидкость вытеснила весь воздух. Вэл было нечем дышать.

Ника кинулась к дочери и схватила Вэл за руку. Руки Ники легко прошли сквозь водяную преграду. Ника изо всех сил потянула дочь к себе. Однако все её усилия ни к чему не привели. Вэл по-прежнему оставалась в водяной ловушке прижатой к стене. Глаза у Вэл были закрыты, и Ника не знала, как дочь себя чувствует: в сознании она или нет. Ника знала лишь одно: «если Вэл не сможет дышать, она просто задохнётся, вернее, захлебнётся, и всё».

Люди, стоящие вокруг, в ужасе наблюдали за происходящим, не в силах не то что помочь, даже пошевелиться. То, что происходило на их глазах, было за гранью понимания. Мозг обычного человека просто не мог справиться с поступающей в него информацией, отказываясь принимать увиденное. Пережив страшное, жуткое землетрясение, люди были сильно напуганы и растеряны. Им сейчас хотелось видеть то, что придавало бы им чувство уверенности или даже повседневности, без новых потрясений. Однако происходящее на их глазах было жутким и пугающим. Устав от нервного напряжения, люди стояли, словно парализованные. Всем им было невообразимо страшно.

Прошло несколько секунд. Ника понимала, «нужно было что-то делать, нужно как-то помочь Вэл». В голове всё перемешалось, но кое-что Ника всё же придумала. Она глубоко вдохнула и, наклонившись, плотно прижала свой рот ко рту дочери и выдохнула в неё воздух.

Вэл открыла глаза и с улыбкой смотрела на мать. В глазах Вэл совершенно не было страха, она словно чего-то сосредоточенно ждала. Ника плакала. Она всё еще безуспешно пыталась вырвать дочь из водяной ловушки. В следующий миг что-то стало меняться. В воде, окружающей Вэл, начали появляться пузырьки воздуха. Вся водная «пленка» забурлила и пришла в движение. Ника сделала шаг назад, отступив от стены. Водяная «пленка» бурлила всё сильнее. Ника увидела, как Вэл, оторвав руки от стены, выставила их перед собой, словно отталкивая ненавистную воду от себя.

Дальше вообще началось просто невообразимое. Вэл, выставив руки ладошками вперёд, всё сильнее отодвигала водяную «пленку» дальше и дальше. Вокруг Вэл образовался воздушный купол похожий на пузырь, одной стороной прижатый к стене, или на полусферу. Спустя несколько секунд вода уже совсем не касалась ребёнка, за исключением ее рук. Вэл держала водяную «плёнку» на расстоянии, отталкивая её от себя своими ладошками. Вытянув руки полностью вперёд, Вэл отстранилась от стены. Она немного переместила руки выше и сделала шаг вперёд, затем ещё один, увеличивая тем самым воздушный купол вокруг себя. Купол вырос настолько, что теперь в него легко мог поместиться уже взрослый человек. Вокруг купола вода по-прежнему касалась стен, всё ещё не отпуская ребёнка из своего плена.

Ника стояла прямо перед водяной преградой и ничего не трогала. Она откуда-то знала: если вмешаться, воздушный купол может разрушиться. «Тогда Вэл точно погибнет». Она не понимала, откуда это знает, но была в этом абсолютно уверена. Ника очень старалась от всего происходящего просто не сойти с ума и взять себя в руки. «Вэл сказала, что ей нельзя мешать». Ника хорошо помнила слова дочери. Неожиданно её рассуждения прервал голос Вэл. От того, что Ника услышала, холодок пробежал у неё по спине.

Когда купол стал достаточно большим, Вэл остановилась и, глядя куда-то в воду или сквозь неё, произнесла:

– Спаси их папа, я подержу её. – Потом, словно услышав ответ, широко улыбнулась и перевела взгляд на мать.

Ника смотрела на дочь и, хотя ничего не понимала в происходящем, теперь почему-то чувствовала себя гораздо спокойнее. Всё это совсем не зря. «Может, именно за этим они с дочерью прилетели сюда. Может, именно сейчас решается судьба всех на этом острове», – думала Ника. Вэл, её Вэл, необычный ребёнок. Она знает, что делает, и она сейчас не одна, с ней отец, с ней Элис. Ника это чувствовала. Да, она не видела его, но чувствовала его присутствие всем сердцем, всей душой.

Ника повернулась к остальным пассажирам. Почти все, кто был рядом, уже отошли на безопасное (как они думали) расстояние и в изумлении смотрели на них с Вэл. Ника вспомнила, что ей сказала за секунду до всего этого дочь. «Вэл просила не дать им ей помешать. Кому?». Ответ не заставил себя долго ждать. Двое мужчин, по виду туристов, судя по одежде, пробирались сквозь столпившихся пассажиров самолёта. Интересовала их явно Вэл. Ника заметила, что расталкивая всех, они быстро двигались к её дочери. Ника громко крикнула им.

– Не подходите к ней, – Ника сначала крикнула на русском потом на английском.

Мужчины никак на неё не отреагировали, продолжая приближаться к «водному куполу» и к Вэл. Ника сделала шаг в сторону и схватила одну из мобильных стоек ограждения, которые валялись в проходе. Она быстро отстегнула от стойки ограничительную ленту. Затем, взяв стойку, словно биту, двумя руками, Ника замахнулась и с силой ударила ею о мраморный пол так, что одна из плиток раскололась и во все стороны полетели искры. Дисковая опора стойки сильно погнулась. От её выходки пассажиры вокруг «шарахнулись» ещё больше, отступив назад, хотя и стояли весьма далеко. Сразу после этого Ника крикнула пришедшим незнакомцам.

– Я сказала, стоять! Все назад! Не подходить к ней! – металл звучал у неё в голосе. Было ясно «как день», что она не задумываясь раскроит голову любому, кто попытается подойти к её дочери. «Это к гадалке не ходи». В этот момент Ника не была хрупкой, кроткой, маленькой девушкой, как всегда. В этот миг она выглядела скорее как злая дикая фурия, способная на всё. Сейчас она была мать. Мать внутри неё яростно оберегала своего ребёнка. Она защищала его, готовясь встать против целого мира, если это понадобится. Оба мужчины остановились. Они с нескрываемой злобой смотрели на Нику. Несмотря на то что один из них – самый здоровый, был в солнцезащитных очках и глаз его видно не было, сомнений в его реакции у Ники не оставалось.

– Я сказала, назад! – ещё раз повторила Ника. – Никто не подойдёт к моей дочери!

Тот из мужчин, что был в очках, сунул руку под рубашку, собираясь достать что-то на поясе. В последний момент второй удержал его руку, кивнув в сторону «зевак», которые по-прежнему не то что не разошлись – их стало намного больше. Все присутствующие, буквально открыв рты, следили за происходящим. Один из «странных» мужчин – тот, что спокойнее, наклонился ближе и что-то сказал своему другу, указав на часы. Что он сказал, Ника не слышала. Она четко различила только имя Марат. «Может, они тоже из России. Вот только, что им надо от Вэл?» Не сводя с мужчин взгляда, думала Ника. Мужчины о чем-то негромко и резко спорили, то и дело поглядывая на часы.

В итоге после короткого спора оба решили ретироваться. Мужчины сначала попятились назад, потом развернулись и быстрым шагом направились прочь. Сделав пару шагов, тот мужчина – Марат, что прятал что-то под рубашкой, обернулся. Он слегка опустил вниз свои темные очки и поверх «чёрных» стёкол снова со злобой, даже с нескрываемой ненавистью посмотрел на Нику. Она уловила этот взгляд и поняла, что ничего хорошего от него ждать не стоит. Вот только в данный момент это для неё было совсем не важно. «Странные гости» отступили, и это главное.