Эдуард Успенский
Все лучшие повести о больших приключениях
Глава 2
Вторая профессия Маши Филипенко
Один в поле не воин
Маша ждала от них известий, а известий не было.
«Какие противные! – думала Маша. – Хотят извещают, хотят – нет. Когда я буду взрослая, я буду не такая. Я всех буду извещать».
В классе жизнь шла своим чередом. Екатерина Ричардовна даже не заметила, что Маша стала улучшательницей и по-прежнему ставила ей то двойку ближе к тройке, то тройку ближе к двойке.
Сегодня на уроке она сказала:
– Ребята, называйте мне домашних животных.
Ребята стали кричать:
– Собака! Лошадь!
– Овца!
– Бык!
– Курица!
– А еще? – сказала Екатерина Ричардовна.
– Все, – ответили ребята. – Больше нет.
– Кончились животные.
– Эх вы! А самого домашнего зверя забыли. Давай, Маша, называй.
А Маша и не слышала ничего. Она о мешковине думала и о вечерних валенках на высоком каблуке. Она молчит.
Екатерина Ричардовна ей подсказывает:
– Что ж ты, Маша. Вот у бабушки живет. Ласковый такой, с усами. Кто это?
Маша как ляпнет:
– Дедушка!
Валера Готовкин в жизни так не смеялся. У него от смеха мыльные пузыри изо рта пошли. Екатерина Ричардовна сказала:
– Ой, не могу! Беру тайм-аут на две минуты. Смейтесь, кто сколько хочет. – И даже ругать Машу не стала.
А вечером открытка пришла.
«Уважаемая Маша!
Институт Улучшения Производства сообщает тебе, что твоя докладная об улучшении работы ателье № 78 оказалась правильной.
В ателье завезены новые материалы, и уже сделано много хороших заказов. Тебя там еще помнят.
Приглашаем тебя для следующего улучшения.
Научный руководитель профессор Баринов».
Маша сразу нарядилась и в Институт пошла. На ней была длинная юбка до пола и белая кофточка. Профессор Баринов был потрясен и сказал ей в своем кабинете:
– Есть две заявки на улучшение. Первая – сельскохозяйственная, с отрывом от обучения. Вторая – торговая, без отрыва от школы.
Маша сказала:
– Я хочу с отрывом. – Уж больно ее тройки измучили.
– Тогда придется пригласить родителей.
– А можно пригласить Екатерину Ричардовну? Это наша учительница. Она добрая, она поможет.
– Можно пригласить Екатерину Ричардовну. Можно и директора школы. Можно и из Министерства просвещения кого-нибудь. Но главное, чтобы были папа и мама.
Маша пошла домой. Уговорить родителей на отрыв – эта операция будет посложней, чем работа в ателье № 78.
Теперь пришла пора поговорить про Машиных родителей. И надо о них узнать всего побольше, чтобы они неожиданно чего-нибудь не выкинули.
Как вы знаете, родителей себе не выбирают. Берут, какие достаются. Но достаются почему-то самые лучшие.
Я сколько хочешь знаю людей, которые недовольны своими учителями, соседями по парте, своей работой. Даже руководителями Центрального телевидения: мол, что это за ерунду у нас показывают! Но я не знаю людей, которые недовольны своими родителями.
(Это все у нас. Может быть, у них, у капиталистов, наоборот. И какой-нибудь человек ужасно возмущается: «Ах, зачем мои родители миллионеры! Лучше бы они были из трудового крестьянства и воспитали бы меня тружеником».)
А Маше Филипенко особенно повезло. Ей достались просто самые лучшие родители. Мама – технолог в троллейбусном парке. Папа – инженер с электрическим уклоном. Они были современные люди, любили музыку и конный спорт. Говорят, что папа в молодости был хиппи.
Маша прибежала домой и заявила:
– Папа и мама! Вас срочно вызывают!
Папа сразу сказал:
– Допрыгалась! – Но даже с места не сдвинулся. Как читал на диване фантастику, так и продолжал читать.
А мама спросила:
– Почему срочно?
– Потому что весь урожай может пропасть.
Мама отошла от телевизора, отложила в сторону жилетку, которую вязала, и спокойно произнесла:
– Не дави на психику и спокойно расскажи. Мы твои методы уже давно изучили.
У Маши действительно были методы. Она, например, прибегала в дом в слезах и говорила, что на свете есть злые и жестокие люди. И что ей, Маше, тяжело, потому что они котенка на помойку выбросили. И что все взрослые такие. Тогда папа говорил:
– Не все. Есть и хорошие. Не рыдай, тащи сюда своего котенка.
Маша сразу переставала плакать. Так она натаскала домой много всякой полудохлой живности: галчонка Кралю, кудлатую собаку Астру, рыбок. Ухаживали за всем этим разнообразием, разумеется, родители – папа и особенно мама.
– Так зачем нас срочно вызывают?
– Понимаешь, мама, группу молодежи посылают за город, чтобы усилить сбор урожая. И меня тоже, как сотрудника Института Улучшения Производства.
Папа и мама совсем отложили свои дела и решили все выслушать от начала до конца. Пришлось Маше рассказывать про то, как в школе писали сочинения, про то, как она попала в незамутненные, про то, как она уже работала в ателье.
Папа посмотрел на маму, улыбнулся и сказал:
– Ладно. Будь по-твоему. Поехали к профессору Баринову.
Папа с мамой нарядились. Папа даже галстук надел. И они приехали.
Дементий Дементьевич принял их очень серьезно. Посадил в большие кресла в своем кабинете. Позвонил в кнопочку и сказал секретарю:
– Ко мне, пожалуйста, никого не пускайте. У меня важные посетители.
Он рассказал папе и маме, что Институт Улучшения приносит много пользы. Что ребята по-новому подходят к взрослым работам и дают полезные рекомендации. Они решают всякие загадочные проблемы.
Папа на это сказал, что у них на заводе есть одна загадочная проблема:
– Мы выделяем детали на пятьсот пять телевизоров. А на склад поступает только пятьсот. Пять телевизоров куда-то деваются.
– Вы напишите нам заявку об этом. Мы направим к вам улучшателя, – сказал Баринов. – И проблема будет решена.
– Не знаю, не знаю! – сказал папа. – Лучшие умы нашего завода, все контролеры в тупике, а вы возьмете и решите?
– А мы возьмем и решим! Потому что у нас работают незаштампованные мозги. И мы просим родителей оказывать содействие.
– А как же ее отметки? – спросила мама.
– Это мы берем на себя. Опыт показывает, что работа улучшателем улучшает успеваемость. Даже читаемость книг у ребят повышается.
– Ладно! – сказал папа. – Тогда по рукам.
Дома он сказал маме, что профессор Баринов ему очень понравился.
Под конец разговора они обговорили, сколько одежды давать Маше в сельскую местность и что объяснить в школе Екатерине Ричардовне.
Через день мама провожала Машу за город. Она несла рюкзак по платформе и говорила:
– Пятая по счету остановка будет называться Опалиха. Прямо напротив станции правление. Там тебя встретит бригадир Шкатулкин. В правлении есть телефон. Позвонишь и скажешь, все ли у тебя в порядке.
– Хорошо, мама.
– Желаю успеха в повышении урожайности!
Маша вошла в вагон и сразу же высунулась из окошка. Электричка поехала.
– Мама, ты не беспокойся. Я буду учить математику. Я вернусь, ты меня не узнаешь!
Цифры и документы
1. «Приказ от 21.09 о зачислении ученицы Филипенко М.А. на должность бригадира полеводческой бригады с заданием собирать кабачки сорта им. Мичурина.
Приказываю зачислить с окладом 90 руб.
Директор совхоза Демидов».
2. «Приказ от 29.09 об объявлении строгого выговора бригадиру полеводческой бригады Филипенко М. А. за просыпание на работу и за неявку всей бригады.
Приказываю объявить.
Директор совхоза Демидов».
3. «Служебная записка старшему бригадиру тов. Шкатулкину.
Безобразие! Во время рабочего времени бригада Филипенко разучивает песни. Почему? Как у тебя с планом по сбору?
Директор совхоза Демидов».
4. «Служебная записка директору совхоза тов. Демидову.
План у них выполнен на 30 процентов. У меня потребовали баян и баяниста. Я принесу брандспойт и смою их с поля… вместе с этой Филипенко М. А.
Старший бригадир Шкатулкин».
5. «Служебная записка старшему бригадиру тов. Шкатулкину.
Отставить брандспойт. По условиям договора с Институтом в работу улучшателей вмешиваться нельзя. Что они делают сегодня? Как у них с планом на второй день работы?
Директор совхоза Демидов».
6. «Служебная записка директору!
Поют. Баяниста посадили на ящик, заставляют играть. Имею вопрос: у нас совхоз или праздник песни? И репертуар какой-то сомнительный, не сельский – «Чунгу-чугунгу» разучивают. Сил моих больше нет. План у них выполнен на 50 процентов.
Старший бригадир Шкатулкин».
7. «Черновик письма в Институт Улучшения руководителю, профессору Баринову.
Товарищ Баринов, заберите, пожалуйста, ваш хор имени Пятницкого. Горим с планом! Пришлите лучше обычных студентов для сбора кабачков им. Мичурина. Да побольше!
Директор Демидов».
Не отправлено.
8. «Служебная записка директору Демидову.
Тов. директор! Какая-то чертовщина. Весь день плясали, а план выполнили на 60 процентов. Это похуже, чем наши деревенские, но получше, чем студенты. С чунга-чанговским приветом. Все-таки я бы очень хотел, чтобы весь этот ансамбль песни и пляски заменили на обычных студентов. От них хоть знаешь, что ждать.
Старший бригадир Шкатулкин».
В поле была осень, желтая и теплая. Какая-то вся праздничная, родная. Хотелось взять книгу предложений и написать:
«Дорогая природа! Спасибо за хорошую погоду и за солнце. Просим наградить всех работников чем-нибудь».
Машина бригада сидела в перерыв в поле на ящиках для кабачков, и Маша с ней беседовала. Все женщины с полеводческой бригады внимательно Машу слушали.
– Мы почему отстаем? – говорила Маша. – Потому что у нас коллектива нет. Каждый для себя работает и себе зарабатывает. Мы будем коллектив создавать. Согласны?
Женщины не спорили особенно, но и не соглашались.
– Лучше всего коллектив создавать в игре. Мы будем завтра в ручной мяч играть. Вы, Евдокия Павловна, будете стоять на воротах. Хорошо? – предложила она самой старшей работнице. – А вы, Антонина Семеновна, будете играть в нападении.
Старшая, Евдокия Частова, робкая такая женщина в платке, отрезала:
– Не могу я стоять на воротах, когда у меня корова не доена. Да и стара я на воротах стоять. Я с них упаду. Я лучше дочку свою пришлю, Галку. Пусть мать на трудной работе заменит.
Антонина Семеновна Павловская, крупная такая работница, ее поддержала:
– Я в телогрейке и сапогах в нападении играть не могу. Тяжело это. Я лучше Ваську, сына своего, командирую. Он и играть мячом любит, и в поле давно не работал. Завтра воскресенье, в школу ему идти не надо.
Старший бригадир Шкатулкин радостно вспомнил:
– У меня тоже сын есть, Шуряйка. Он на баяне играть может не хуже баяниста нашего, в пионерском лагере выучился. Он вам эту «Чунгу»! А мы с баянистом сходим пива попьем на станции. Мы три года в отпуске не были.
Потом он добавил:
– Только одно плохо. Мой Шуряйка на месте сидеть не умеет. Все время бегает. Хоть к табуретке его приколачивай.
– Вот и хорошо, – сказала Маша. – Пусть табуретку с собой принесет, молоток и гвозди.
И все остальные работницы из бригады просили себя детьми заменить. То есть к утру весь состав бригады у Маши обновился.
Пришли аккуратные девочки Галя Частова и Лида Расторгуева – дочки участниц бригады. А старушка Татьяна Семеновна ни дочек, ни внучек не имела. Она прислала соседку – тимуровку Туманову Свету.
Шкатулкин Шуряйка в самом деле принес табурет, молоток и гвозди – все, как было велено городским начальством. Видно, авторитет Маши, как руководительницы производства, все еще был достаточно высок.
Маша не стала с ними играть в веселые игры, как со взрослыми. Каждому отвела грядку и сказала:
– Работайте, товарищи ребята! Собирайте мичуринки. А ты, Шуряйка, садись на табурет и играй «Чунга-чангу».
– Он хромает, – показал Шуряйка на табурет. Видно, дома ему выделили не самую лучшую мебель. – Можно, я в клуб слетаю, стул принесу?
– Не надо летать, – строгим бригадирским басом сказала Маша. – Вон ящик стоит для кабачков. Садись и играй.
Шуряйка сел и заиграл. Тут его укусил слепень. Шуряйка схватил доску от ящика и помчался за слепнем.
Маша догнала его и усадила. Все стали работать. Укладывать кабачки в ящики. Так они и ползали вдоль грядок каждый со своим ящиком. А Светка Туманова, как самая маленькая, тащилась с ведром.
– Мне мама говорила, что здесь мяч гоняют! – ворчала Галка Частова.
– Лучше бы я осталась дома дрова пилить! – горестно говорила Лида Расторгуева.
А Светка Туманова вздыхала, как пароход на мели.
– Эх вы! – стыдила их Маша. – А еще сельская местность! Я этот спорт для взрослых заводила. Они у вас какие-то дохлые. А мы можем и без игр работать. Мы – молодежь!
Тут бригадиров Шуряйка бросил баян и куда-то помчался.
– Ты куда?
Шуряйка замер:
– Эвон Павловский телок действует.
– Как он действует?
– Объявление ест около клуба.
– Ну и что?
– Его пора проучить. Ишь моду взял!
– Без тебя проучат. Садись и играй.
Шуряйка сел и зачунгачангил. Но как-то так уныло. Будто эта самая Чунга тяжело заболела. И бригада стала вся какая-то квелая, никудышная. Хуже, чем вчерашняя, родительская.
Каждый нехотя накладывал кабачки в свой ящик. Тащил ящик через все поле к дороге. Брал новый ящик, пустой, и снова возвращался к бригаде.
– Нет, мы так много не насобираем! – сказала Маша. – Слушайте, я буду рассказывать одну историю про любовь.
Девочки так и потянулись к Маше и стали даже свои кабачки к ней в ящик укладывать.
– У нас в школе одна девочка влюбилась в одного мальчика. Он был из другой школы, для трудных ребят. Там те учатся, которые воришки, скандалисты, которые курят.
Маша не успела и начала истории рассказать, как ее ящик стоял уже полон. Никто его не понес на край поля, чтобы не расставаться, а так на грядке его и оставили.
Маша дальше рассказ продолжила:
– Учителя девочке объясняют, что влюбляться в школе нельзя. Уж, в крайнем случае, в отличников и достойных пионеров. А девочка не согласна. Она этому мальчику письма пишет и встречается с ним в парке. Там, где значки меняют.
И все они вместе ящик Светки Тумановой заполнили. Что делать? Послали Шуряйку за пустым ящиком:
– Ты, Шуряйка, положи баян и за ящиком сбегай. Ты у нас бегать мастак. Пусть твоя беготня со смыслом будет.
Шуряйка помчался за ящиком. Пока ящика не было, все стояли с кабачками в руках.
– Бросайте мне кабачки! – сказала Маша. – Как в шта´ндар!
Все стали в нее кабачками бросаться. Она их ловила и к ногам складывала. Как только Шуряйка с ящиком примчался, кабачки в ящик быстренько запихнули. И Шуряйка снова за ящиком полетел.
– Встречались они в парке. Там этот мальчик значки менял у коллекционеров. Потом гуляли везде, на каруселях катались. Уроки учили на лавочке. Наша девочка очень способная была. А ее родители сердились: «Где это ты гуляешь? Откуда у тебя столько значков? Прекрати немедленно!»
Тем временем под рассказ прошли поле до конца в одну сторону – от реки к дороге. Не успели оглянуться, как пять больших ящиков наполнили.
Цифры и документы
9. «Письмо в Институт Улучшения.
Уважаемые товарищи!
Когда мы узнали про вас, мы обратились к вам за помощью. Мы думали, что вы улучшаете производство, как все нормальные институты, путем присылания студентов. А вы прислали эту Филипенко с небывалыми полномочиями. И говорите, что она все улучшит.
Пока у нас тетки в телогрейках играют в мяч. Баянисты играют «Чунгу-чангу», а сама ваша Маша в первый день проспала на работу.
Давайте договоримся так. Я никому ничего не скажу. А вы заберете эту организационную Машу и пришлете обычных студентов 10 человек.
Если не верите, приезжайте и проверите.
Директор совхоза Демидов».
– И друзья девочке не помогали. Они говорили ей: «Эх ты, влюбилась, и металлолом мы без тебя собирали». Тогда девочка стала сердиться и на родителей, и на учителей, и на товарищей. А от сердитости хуже учиться стала, стала нервная и скандалистка.
Тем временем ребята решили без ящиков обходиться. Они расходились в стороны от Маши и кидали ей кабачки. Она их в кучу складывала. Когда куча большая вырастала, ребята на другое место переходили ближе к дороге. Скоро десять больших куч цепочкой стояли от реки до дороги. Огромные кучищи.
Маша говорит:
– Ребята, вон нас сколько. Я одна не успеваю все кабачки ловить. Давайте мы на две бригады разобьемся. Шуряйка у нас готовый ловильщик кабачков. И так будем рядом идти от речки к дороге.
Теперь две бригады медленно двигались по полю. А кабачки летали над ними, как стая чаек над рыбацкой лодкой.
Появился бригадир Шкатулкин и ахнул! Батюшки, да они треть поля собрали! Надо бы председателю доложить. Но он не пошел, потому что от него пивом пахло.
По дороге с поля Маша историю докончила:
– Потом девочка совсем испортилась. Непослушная стала, капризная. В родителей стала книжками кидаться. Ее отдали в школу для трудных детей. В ту самую, где мальчик со значками учился. Там она опять сделалась отличницей. Потому что она не трудная была, а нормальная. Неудобная просто.
Ребятам так Маша понравилась, что они решили и на следующий день прийти в поле работать. Правда, не целый день, а после школы.
…Как только ребята пришли, они на две бригады разбились и снова работать начали. Работали, работали, а через час все поле было покрыто кабачковыми кучами.
Шуряйка говорит:
– Давайте мы будем кабачки хватать и к дороге наперегонки бегать.
– Нет, – возражает Маша, – кабачков много. Так мы будем до конца четверти бегать. Мы по-другому сделаем.
Маша выстроила всех ребят цепочкой вдоль грядок, и они стали кабачки из рук в руки через все поле перебрасывать. А на краю поля их уже в ящики укладывали.
Тут подъезжает черная «Волга», и из нее выходит начальство разное: директор совхоза Демидов, старший бригадир Шкатулкин, профессор Баринов и другие лица. (Вернее, одно другое лицо. Это был сотрудник по математике – Игорь Игоревич. Мы потом с ним еще ближе познакомимся.)
Директор Демидов на поле посмотрел и глазам своим не поверил:
– Не может быть! Эти кабачки кто-нибудь ночью собрал.
– Наверное, на это поле ночью кабачковый десант выбросили, – согласился профессор Баринов. – Они кабачки собрали и в леса ушли.
Он к себе Машу позвал и спросил:
– Как дела, товарищ Маша, есть трудности?
– Есть, – говорит Маша. – Шуряйка у нас на шаг перешел. Из него вся шустрость вылетела. И ящики уже кончаются.
– Как кончаются? Как кончаются? – заволновался Шкатулкин. – Я за ними сейчас грузовик пошлю. И у Шуряйки шустрость опять появится. Я ему только ремень покажу от брюк.
– Расскажите, как вы работаете, – попросил профессор Баринов.
– Мы все поле на клетки разбили. В середине вратарь стоит, и все ему кабачки кидают. Он их ловит и складывает. Потом бригада на новую клетку переходит. А потом все бригады объединяются и кабачки на край поля по цепочке передают.
– Это же бригадный метод! – ахнул Демидов.
– У нас такого никогда не было! – сказал Шкатулкин. – У нас каждый за себя собирал. Поэтому скорость была низкая. Да и ящики эти тяжелые, как танки, не натаскаешься. А теперь мы по-другому заживем. Теперь мы все сами будем быстро собирать. Теперь нам никаких студентов не надо будет.
Они стали втроем обсуждать бригадный метод. А сотрудник по математике отвел Машу в сторону, усадил на ящик и стал знания проверять.
Он нашел, что знания у Маши есть. Но их не много, и все они неправильные. И что надо срочно ее в Москву забирать и учить там математике.
С этой «Волгой» Маша в Москву уехала. А вся бригада за ней бежала и махала вслед. Потом стала отставать. Дольше всех Шуряйка бежал. К нему опять шустрость вернулась. То ли ему ремень от брюк показали, то ли он Машу больше всех любил.
Маша кричала из окна:
– Не грустите. Мы еще встретимся!
Цифры и документы
10. «Телеграмма в Институт Улучшения.
План по сбору кабачков и тыкв выполнили. Приезжайте пробовать. Метод бригадной работы внедряем везде.
Директор Демидов.
Заместитель директора Шкатулкин».
Значит, Шкатулкина повысили.
Глава 3
Третья профессия Маши Филипенко
Тайна овощной палатки
Третью профессию Маше долго не давали: сотрудник по математике Игорь Игоревич запрещал. Он все время с ней занимался, подтягивал ее. Задачки ей давал.
«Из пункта А в пункт Б ехали велосипедисты. Половина велосипедистов остановилась около бочки с квасом. Из оставшейся половины половина вырвалась вперед. Когда половина из них приехала в пункт Б, оказалось, что их семь человек. Сколько всего велосипедистов выехало из пункта А?»
Маша решала:
– Сначала вперед уехало несколько велосипедистов. Потом еще половина несколька. Получается полтора несколька. Потом еще половина половины несколька. Всего стало одна несколька и три четвертых. Значит, велосипедистов приехало больше, чем выехало. Совсем вы меня запутали, Игорь Игоревич!
– Это ты меня запутала, – отвечал он. – Нет такого понятия «несколько». Есть понятие – одно целое и его части. Целое можно обозначить буквой X.
Маша обозначала целое буквой X, и у нее еще хуже получалось.
– Сначала у нас было Х велосипедистов. Потом половина Х пошла за квасом, а половина отстала. Значит, весь Х растерялся по дороге и никто в пункт Б не приехал.
Игорь Игоревич аж зеленел. Он говорил:
– Есть учащиеся, которые не могут освоить понятие «неопределенное количество», им всегда нужно точные цифры называть. И еще они не понимают, что такое пункт А, пункт Б и почему в бассейн в одну трубу вода вливается, а из другой выливается. Да еще с разной скоростью. Они только глаза таращат и задыхаются, как рыба без воды.
– Совсем как я, – сказала Маша.
– Таким учащимся нельзя говорить: «Из пункта А в пункт Б шел пешеход». Им надо говорить: «Из пункта Аптека в пункт Библиотека шел пешеход профессор Баринов». У них тогда все проясняется.
– Ой, – сказала Маша. – У меня все прояснилось. Давайте про профессора Баринова решать.
– Этот метод, – сказал Игорь Игоревич, – называется методом конкретных действий. – Но решать задачу про своего научного руководителя отказался. – Мы возьмем пример из художественной литературы, – сказал он. – Записывай условие задачи: «Как ныне сбирается вещий Олег из пункта А в пункт Б, отмстить неразумным хазарам. Их села и нивы, расстояние до которых двести километров, за буйный набег обрек он мечам и пожарам. Из темного леса навстречу ему, из пункта Б в пункт А, идет вдохновенный кудесник со скоростью пять километров в час. Требуется узнать, где встретятся эти пешеходы, если первый смирно стоит под стрелами врагов, а второй мчится по бранному полю». Автор задачки Пушкин.
В это время профессор Баринов вошел.
– Как дела у вас?
– Трудная учащаяся, никакой ответственности. Ее бы учетчицей в магазин послать, чтобы она за товар отвечала. Тогда она быстро и ящики, и килограммы, и литры, и мешки считать научится! – сказал Игорь Игоревич.
– У нас как раз есть заявка на улучшение работы одного овощного магазина. Население сердится, что там покупать нечего. А начальник торга говорит: «Мы эту палатку завалили продуктами. Даже бананы шлем». В общем, надо разобраться, в чем там дело.
Игорь Игоревич сказал:
– Отправляйте туда Машу немедленно. И меня к ней прикрепите. Я не думаю, что там порядок появится. Но считать она научится, это точно. И пятерку по математике получит.
Через два дня был издан очередной приказ в Институте Улучшения.
Приказ.
Сотрудницу Филипенко М. А. направить в овощной магазин-палатку по улице Гашека, 18, в качестве продавца-исследователя.
Срок работы в пределах месяца.
Без отрыва от производства, без материальной ответственности.
В качестве консультанта к Филипенко М. прикрепить сотрудника по математике И. И. Кулибина с половинной материальной ответственностью.
Директор института профессор Баринов.
…Папа Филипенко прочитал приказ и спросил:
– Что такое материальная ответственность?
– Ответственность за материалы, – ответила Маша.
– Какие материалы в овощном магазине?
– Мешки всякие, целлофан. А есть еще ящичная ответственность. Это за ящики. Или бочечная – за бочки. А у директора магазина, наверное, есть уже вагонная ответственность.
– Очень ответственная у вас работа, – сказал папа.
И вот после школы Маша отправилась на улицу Гашека. У нее было такое ощущение, что ей не очень обрадовались. Продавщица Зоя Абрикосова спросила:
– Ты что, умственно отсталая, раз тебя к нам прислали? Почему ты в школе не учишься?
– Я умственно нормальная, – ответила Маша. – Я к вам зарабатывать пришла.
– Ой, – засмеялась продавщица Клава Абрикосова. – У нас тут заработаешь!
Зоя и Клава были сестры.
Работа у них была тяжелая и сложная. Может быть, поэтому от них и не веяло теплом к покупателю.
– Я научу тебя, как работать, – сказала младшая Зоя. – Главное, чтобы покупатель не капризничал. Его первым делом надо на место ставить.
Маша вопросительно посмотрела на старшую сестру Клаву. Та в ответ кивнула головой:
– Да, на место ставить и одергивать. При случае можно и припугнуть. Он спросит: «Дайте мне двести граммов капусты». А ты ему в ответ: «Двести граммов! Буду я возиться из-за каких-то двухсот граммов. Это капуста, а не шоколадные изделия! Я людям мешками вешаю!» Если другой покупатель придет и скажет: «Дайте мешок капусты!» – ты ему в ответ спокойно так и с достоинством заявляешь: «Ишь, распустились! Людям на суп двести граммов не хватает, а тут мешками берут! Это тебе капуста, а не железобетонные изделия!»
– Он тогда ручным становится! – подхватила Зоя. – Еще ему можно сказать: «Ишь шляпу надел!.. Вы бы тут у нас сами поработали!.. Я двадцать лет за прилавком стою, а такого не видела!»
Маша все это с первого дня запомнила. И еще много чему у продавщиц научилась.
– Значит, главное – припугнуть и на место поставить?
– Припугнуть и на место поставить.
Маша стала готовиться к самостоятельной работе.
На складе она нашла старую тыкву и все внутренности из нее вынула.
Прорезала в тыкве глаза, нос, рот зубастый до ушей. Сверху к хвостику веревку привязала. И веревку за трубу у потолка забросила. Если за веревку потянуть, улыбающаяся тыква вверх выезжала.
К тыкве Маша привязала старый мешок, как платье, и хоккейную клюшку.
Получилась смерть с косой. Такая овощная смерть со спортивным уклоном.
Эту смерть Маша до поры до времени в углу держала в боевой готовности.
Как за веревочку потянешь, это улыбающееся изделие немедленно под потолок выкатывалось как солнышко.
Еще одну веревочку Маша к ручке двери на склад привязала. Дверь скрипела ужасно, будто асфальтовый каток по стеклу буксовал. Таким образом Маша звуковое сопровождение приготовила.
А чтобы довершить спектакль, наша ученица научилась крышку погреба ногой толкать. Погреб своей крышкой не хуже пушки грохал.
И стала Маша ждать, когда ей самостоятельную работу доверят.
Однажды продавщицам Зое и Клаве надо было на овощную базу ехать товар отбирать. Потому что туда репу завезли из Турции. Зоя говорит Клаве:
– Давай мы магазин закроем. «Учет» повесим или «Ушла на базу».
Клава отвечает Зое:
– У нас и так каждый день «Учет» или «Ушла на базу». Надо что-то другое придумать.
– Чего тут придумывать, – говорит Зоя. – У нас практикантка есть. Пусть поработает. Чего она без дела изюм грызет!
Маша тоже говорит:
– Дайте мне самостоятельную работу. Я у вас уже три дня сижу, все умею.
Старшая Клава посмотрела на нее и согласилась:
– Ладно. Будешь тот товар продавать, который не больше двадцати копеек за килограмм. Дороже чтоб ничего не продавать. А то ты нам наторгуешь!
Продавцовые сестры уехали. Маша осталась за главную. Тут покупатель пришел. Это был большой начальник из одного министерства.
Маша этого не знала. Она приготовилась покупателя на место ставить.
Он говорит:
– Дайте мне двести грамм изюма.
Она в ответ:
– Вот еще! Буду я из-за двухсот граммов возиться. Люди мешками берут.
Покупатель из министерства даже подпрыгнул от удивления:
– Мешками?!
– Ну да! – бодро отвечает Маша. – Ишь, а еще шляпу надел!
Покупатель говорит:
– Я шляпу не надел. Я, наоборот, снял шляпу. Потому что мне жарко стало.
А Маша дальше кричит:
– Вы бы у нас тут поработали! Я двадцать лет за прилавком стою, а такого не видела!
Покупатель тихо так спрашивает:
– Какого такого?
Маша не знала, что сказать, поэтому закричала совсем басом:
– Такого такого! Ишь чего хотят! Это изюм, а не железно-капустные изделия!
Она так расстаралась, что у нее изо рта пена пошла. Покупатель стал ее успокаивать:
– Вы не волнуйтесь. Может, действительно, все мешками берут. Я тогда тоже мешком возьму. Только боюсь, у меня денег не хватит. Сколько стоит ваш изюм?
– Дороже двадцати копеек я не продам, – говорит Маша. – И не просите. А то я тут наторгую.
Покупатель совсем удивился:
– Пока я в своем министерстве сидел сельскохозяйственном, тут большие изменения произошли. Цены почти даровые сделались. А мне жена ничего не сообщала. Зарплату по-прежнему требовала.
Он на витрину внимательно посмотрел:
– А кедровые орехи у вас почем?
– По двадцать копеек.
– А грецкие?
– Дороже двадцати не продам.
Покупатель успокоился и говорит:
– Дайте мне полмешка того и полмешка сего.
Маша видит, он опять спокойный стал, неодернутый. Она решила в ход свое главное дисциплинирующее устройство пустить. За веревочку потянула. Тут овощная смерть со своей улыбочкой наверх полезла.
Клюшкой размахивает. Покупатель глаза выкатил, шепотом спрашивает:
– Это-о что-о?
– Ах, это? – небрежно говорит Маша. – Это смерть продуктовая. Каждый день ровно в обед приходит. Сейчас кричать начнет.
Сама за веревочку от двери на склад потянула. Дверь страшно скрипеть и визжать принялась на своих петлях. Маша ногой люк подняла – и грох!!!
Будто пушка из-под земли шарахнула.
Покупатель как закричит:
– Караул! На помощь! – И бежать.
Только он за углом скрылся, Зоя с Клавой пришли. Клава спрашивает:
– Как торгуется?
– Нормально, – отвечает Маша. – Один покупатель уже убежал.
– Почему убежал? – спросили сестры Абрикосовы.
– Я его на место поставила. Проучила чуть-чуть.
– А что, он платить не хотел?
– Почему не хотел? Хотел. Он хотел изюма целый мешок купить.
– Может, он какое недовольство проявлял? Жалобную книгу требовал?
– Ничего он не проявлял, – успокоила их Маша. – Он вообще хороший человек, из министерства.
– Так зачем же его на место ставить?
– Мне надо было средство проверить, – объяснила Маша. – С которым я дальше работать буду. С плохими покупателями. Это были испытания.
– Какие еще испытания? Какое еще средство? – спросила старшая Абрикосова.
– Вот это, – сказала Маша и потянула за веревочку.
Овощная смерть опять на каменный небосклон вылезла. А дверь страшно скрипеть начала. Сестры сразу побелели. Потом Зоя говорит:
– Вот что, пока не поздно, нужно эту командировочную из торгового помещения убирать. Нечего из нашего магазина комнату ужасов устраивать… Какая-нибудь бабушка здесь рассудка лишится, нас же потом под суд отдадут. Мы ее на склад отправим, пусть ящики считает.
Старшая Клава поддержала:
– Я двадцать лет за прилавком стою, а такого не видела. На складе ей самое место, там посторонних нет. Пусть и чучело с собой берет. Может, какой жулик залезет. Пусть лучше он окочурится, чем честные труженики.
