Эль Кеннеди
Наследие
Глава восемь
Логан
Шесть часов. Диспетчеру службы помощи на дорогах удалось сократить время нашего ожидания с двенадцати часов до шести. И это фантастика, за исключением того, что мы все равно застряли тут до трех утра.
Похоже, Новый год мы будем встречать в нашей машине.
Хотя другого выбора у нас нет. Мы застряли и ни за что не выйдем из машины. Я видел, что бывает в фильмах. Ничего хорошего не случается, если выйти из машины в метель. Снаружи стремно. Внутри «Мерседеса» хорошо и уютно. По крайней мере, пока.
Хотя у нас больше половины бака бензина, я не хочу испытывать судьбу, так что поворачиваюсь к Грейс и предлагаю:
– Давай пока его выключим.
– Ты про обогрев? – Она смотрит с ужасом. – Мы замерзнем до смерти.
– Неа. Я тебя согрею. Обещаю.
Ее глаза блестят.
– О-о-о-о! И как ты это сделаешь?
Я указываю на заднее сиденье.
– Перебирайся туда и устраивайся поудобнее. У меня есть кое-что славное в багажнике для нас.
Пока она перебирается через панель управления, я выпрыгиваю наружу и снова вдыхаю леденящий ночной воздух. Снежинки танцуют вокруг моей головы и прилипают к щекам, когда я выхожу на ветер и обхожу внедорожник. Во всех автомобилях, которые у меня были, я держал аварийный комплект, и в этом – тоже. Я вырос в Новой Англии, я знаю, как это бывает. Одеяло, свечи, вода – обычный набор выживальщика. Но кроме того, я взял нечто особенное для нашей новогодней поездки.
– Держи, – кричу я, пропихивая толстое овечье одеяло в проем между багажником и задним сиденьем.
– Спасибо! – кричит она в ответ.
Я закрываю холщовую сумку и запираю багажник, затем еще четыре секунды страдаю от снега и ветра, прежде чем скользнуть на место рядом с Грейс.
– Черт, холодно, – ворчу я.
Она уже забралась под одеяло и приподнимает его, чтобы я мог присоединиться к ней. Для меня это одеяло слишком маленькое, так что мои ботинки выглядывают из-за края, но мне все равно. Все, чего я хочу – обнять мою девушку.
– Что в сумке? – спрашивает она с любопытством.
– Прежде всего – это. – Я вытаскиваю бутылку дешевого шампанского. – Тут винтовая пробка, – говорю я с печальной улыбкой. – Ты знаешь, я бы предпочел хороший выстрел пробкой, но не хотел стрелять ею в стены отеля.
Грейс хихикает.
– Стрелять пробкой? Звучит так грязно.
– Кроме того, я не взял никаких бокалов, думал, мы будем пить в нашей комнате. Так что, полагаю, придется пить прямо из бутылки.
– Изящно!
– Эй, я сын механика. Вырос с маслом и мазутом на лице и руках и… в самом деле. – Я пожимаю плечами. – Я и правда был все время в масле.
– Круто.
Я изгибаю бровь.
– Да неужто?
– Ты шутишь? Я бы приплатила, лишь бы натереть тебя всего маслом. Все эти блестящие мускулы… – Она дрожит, и я знаю, что это не от холода. Я делаю себе зарубку на память: Грейс хочет увидеть меня всего в масле. Думаю, в следующий раз я смогу это устроить. Я ведь хочу посвятить себя тому, чтобы ей было хорошо. Чего бы ни стоило порадовать ее, я справлюсь с этим.
– Откроем эту крошку сейчас или подождем до полуночи?
Она обдумывает это.
– Давай подождем. Будет не так удручающе, если мы, по крайней мере, будем пить шампанское, когда часы будут бить двенадцать.
– Удручающе? Это романтично. – Я притягиваю ее к себе. – Иди ко мне.
Секунду спустя мы прижимаемся друг к другу, моя рука обнимает ее за плечи, ее щека прижимается к моей груди. В машине все еще тепло, и у нас есть жар наших тел, но тепло сохраняется еще минут пятнадцать. Пока Грейс рассказывает о новостном шоу, которое она продюсирует для Брайара, я замечаю, что ее дыхание начинает вырываться белыми клубами.
– Одну секунду, – прерываю я, протягивая руку к переднему сидению. – Давай включим отопление ненадолго.
Этим мы и занимаемся следующий час: прогреваем машину, выключаем обогрев для экономии бензина, затем снова включаем, когда начинаем дрожать.
– Мне кажется, есть получше способ согреться, – говорит Грейс после того как я выключаю отопление в миллиардный раз.
– Хм-м-м? – Я по-волчьи ухмыляюсь ей.
– Это не то, что я имела в виду, но… – Она улыбается в ответ. – Это неплохая идея.
Соглашаюсь, а затем, когда я зарываюсь пальцами ей в волосы, запрокидываю ее голову и накрываю ее губы своими.
Мне нравится целовать ее. Иногда, когда я пытаюсь заснуть в самолете во время перелета команды или когда в раздевалке мои мысли блуждают, я вспоминаю, как мы с Грейс поцеловались впервые. Я случайно заскочил в ее комнату в общежитии, думая, что это – комната моего приятеля. Вместо этого я наткнулся на первокурсницу, которая смотрела «Крепкий орешек» и ела конфеты. Я присоединился к ней, ведь, почему бы и нет? Она была милой, а мне было скучно. Но каким-то образом все перешло от просмотра фильма к поцелуям. Моя рука спустила ее штаны, ее – мои.
Черт, это была хорошая ночь. Когда я по ошибке постучал не в ту дверь, я не думал, что влюблюсь в девушку, которая будет за этой дверью. Или что мы будем делить квартиру, постель. Строить совместную жизнь. И вот мы здесь, на заднем сиденье нашего просторного «Мерседеса», и она падает на локти, тогда как я опускаюсь на нее. Ее пальцы вплетаются в мои волосы, нетерпеливый язык скользит в рот.
– Твою мать, – шепчу я ей в губы. – Ты понятия не имеешь, что ты со мной делаешь.
Она прерывает наш поцелуй.
– Что я с тобой делаю? – шепчет она.
– Очевидно, превращаешь меня во что-то свирепое. Но, кроме того… – Я замолкаю. Так сложно выразить это словами. – С тобой я чувствую…
Я замолкаю, застонав от разочарования, мне никогда не удается выразить свои мысли. Передать эмоции словами.
– С тобой я чувствую все, – наконец признаюсь я. – Ты заставляешь меня улыбаться. От тебя у меня стоит. Ты сводишь меня с ума. – Мой голос слегка срывается. – С тобой я чувствую себя в безопасности.
– Со мной ты чувствуешь себя в безопасности? Ты ведь знаешь, что ты в тысячу раз больше и сильнее меня, да?
– Это другое, – хрипло говорю я. И потом вновь целую ее.
Когда я расстегиваю ее куртку и запускаю ладони под ее вязаный свитер, она вздрагивает достаточно сильно, чтобы остановить мои блуждающие руки.
– Слишком холодно? – озабоченно спрашиваю я.
– Нет, слишком хорошо. – Она немного запыхалась. – Люблю, когда ты ко мне прикасаешься.
– Хорошо, потому что я люблю прикасаться к тебе.
Мои ладони скользят вверх, чтобы обхватить ее груди, большими пальцами я играю с ее сосками. Эти бутоны заставляют меня застонать. Я задираю ее свитер и жадно беру в рот один сосок. Грейс стонет, когда я начинаю посасывать его. Она держит меня за затылок, прижимая к своей мягкой плоти. Я не могу удержаться от того, чтобы не начать тереться своим ноющим членом об ее живот, пока я посасываю ее грудь. Тем временем моя рука опускается к поясу ее плотных легинсов.
Я поднимаю голову от ее груди и говорю:
– Я хочу тебя трахнуть.
Грейс стонет в ответ.
– Это да? – спрашиваю я с мрачным смешком.
– Это всегда да.
Я точно знаю, что это значит. Я мог быть в самом отвратительном настроении, мог пережить худший день в своей жизни, но одна улыбка Грейс, одно хриплое да может перевернуть все на свете. Все, что ей нужно сказать: «Я хочу твой член» – и я дам ей его.
Я запускаю руку в ее трусики, чтобы увидеть, что она уже теплая, влажная и готова принять меня. Она двигает бедрами, прижимаясь ко мне, и от этих сексуальных движений моя ладонь становится скользкой.
– О боже, – выдыхаю я. Я убираю руку и расстегиваю штаны, спуская их вниз, чтобы освободить свой член. Он прижимается к бедру Грейс, и она тут же обхватывает его пальцами.
– Обожаю, – выдыхает она, крепко сжимая меня.
– Черт возьми, да, – рычу я в ответ.
Затем я вынимаю член у нее из рук и направляю его меж ее ног. Трусики у нее даже не сняты – они запутались у нее в коленях. Но, к счастью, они легко тянутся. Мои спущены достаточно, чтобы обнажить задницу.
Мы оба ахаем, когда я погружаюсь в нее. Поскольку мы полностью моногамны, а она – принимает таблетки, мы давно перестали пользоваться презервативами, и нет лучшего чувства, чем погрузиться в Грейс обнаженным. Киска у нее тугая и гостеприимная, любимое мое место во всем мире.
– Так хорошо, – выдыхаю я в ее шею.
Она тянет меня за волосы, и наши губы снова соприкасаются. Мой язык – у нее во рту, а я двигаю бедрами, погружаясь в нее так глубоко, как только могу. Но неудобное положение позволяет делать только быстрые, неглубокие толчки. Мой член жаждет погрузиться глубже, но это нереально. И когда Грейс начинает стонать и беспокойно приподниматься навстречу каждому толчку, я понимаю, что мои неглубокие толчки достигают нужного места. Точка «джи». Славно. Когда я достаю до этой точки, оргазмы у нее всегда сильные. Я чуть меняю наклон бедер, чтобы толкнуться в эту точку еще сильнее, и она закатывает глаза.
– О боже, – молит она. – Продолжай. Продолжай.
И я продолжаю, вколачиваясь в ее плотный жар, а выражение лица Грейс становится все более и более блаженным. Меня окружает тепло ее киски. Ее рот приоткрыт, прерывистое дыхание вырывается наружу. Ее глаза на мгновение закрываются, затем распахиваются, взгляд встречается с моим. Чистое наслаждение, которое я вижу, перехватывает мое дыхание.
– Вот так, – я ускоряюсь. – Кончи для меня.
Я продолжаю трахать ее, наблюдая, как ее взгляд становится все более и более мутным. Когда она стонет, я проглатываю звук обжигающим поцелуем, чувствуя, как она пульсирует и сжимается вокруг меня. Горячая дрожь пробегает по моему телу. Сделать ей хорошо – лучшее чувство в мире. Это запускает мою собственную разрядку, и я кончаю со сдавленным стоном, яйца покалывает, а грудь вздымается. Чтобы восстановиться, нам требуется до смешного много времени. Мы просто лежим, все еще полностью одетые, мой член – в ней, ее руки обвиты вокруг меня, пока мы пытаемся восстановить дыхание.
– Ладно, – сонно говорит Грейс. – Теперь можем замерзнуть до смерти.
Глава девять
Грейс
23.59
– Еще одна минута! – восклицает Логан.
Клянусь, он один из тех немногих моих знакомых, кто все еще умилительно ждет Нового года. Что касается меня, то я никогда особо не беспокоилась о том, как проводить этот праздник, с годами мой интерес к нему стал меньше.
Но мой парень счастливо улыбается, наблюдая, как часы на телефоне отсчитывают последние секунды. Благодаря метели, бушующей за окнами, оба наших телефона уже давно не ловят сигнал, но, по крайней мере, батареи все еще держат заряд.
Бутылка шампанского застыла в руке Логана. Внезапно он обеспокоенно оглядывается.
– Кто сделает первый глоток? – требовательно спрашивает он. – У нас нет бокалов!
– Ты, – милостиво разрешаю я.
– Уверена?
– Полагаю, уверена. Мне бы, конечно, хотелось, но… – На самом деле мне плевать, кто сделает первый глоток в Новом году. Но если я заставлю его думать, будто делаю ему огромное одолжение, то смогу напомнить ему об этом в следующий раз, как он отклонит мой выбор фильмов на «Нетфликсе». – Все нормально. Пей.
Он практически сияет. Как же мало этому человеку нужно для счастья.
– Тридцать секунд, – предупреждает он. – Сядь ровно, женщина.
Я подавляю смешок и выпрямляюсь. Взгляд Логана прикован к телефону.
– Обратный отсчет. Я ожидаю радостных криков. Готова, детка?
– Конечно. Но зачем нам кричать…
– ДЕСЯТЬ!
О боже.
– ДЕВЯТЬ! – кричит он, жестом побуждая меня присоединиться.
И поскольку я люблю этого парня всем своим сердцем, я доставляю ему радость, вопя вместе с ним. Мы заканчиваем отсчет криком: «ОДИН!», Логан орет: «С Новым годом!» и крепко целует меня.
Я отвечаю на поцелуй и отстраняюсь шепнуть:
– С Новым годом, Джонни.
– С Новым годом, Грейси.
С улыбкой маленького мальчика он подносит бутылку к губам и делает первый глоток шампанского.
02.00
Эвакуатора все еще нет.
Прошло несколько часов с тех пор, как часы отсчитали полночь, и мы с Логаном уже выпили бутылку шампанского. Теперь мы пьяны, нам тепло на заднем сиденье, и мы рассказываем друг другу истории из детства. Его рассказам не хватает легкомыслия моих историй, но это и не удивительно.
Родители Логана разведены, а его отец – выздоравливающий алкоголик, так что у него было не самое легкое детство. Но у него есть несколько хороших воспоминаний о брате. Мои родители тоже развелись, но они остались добрыми друзьями, так что мои семейные истории намного счастливее.
Когда мы смеемся, обжимаемся и делимся воспоминаниями, мы постоянно прижимаемся друг к другу. Он гладит меня по волосам. Я играю со щетиной на его массивном подбородке. Его усы царапают мои пальцы, и когда он с сожалением говорит, что ему нужно побриться, я не соглашаюсь. Я считаю, он сексуальный и мужественный, я не могу прекратить прикасаться к нему. Так было с того момента, как мы встретились. Я, первокурсница колледжа, до смерти влюбилась в Джона Логана, и с тех пор он не покидал меня.
Надеюсь, он никогда меня не покинет.
– Как ты думаешь, они когда-нибудь приедут? – спрашиваю я, прижимаясь носом к холодному окну. За стеклом мир – бесконечный снежный вихрь.
– Они сказали «шесть часов», – напоминает он. – Шесть часов еще не прошло.
– Пять с половиной.
– Пять с половиной – не шесть.
– Но почему их все еще нет? – хнычу я.
– Потому что шесть часов еще не прошло!
– Прекрати повторять это!
Логан разражается смехом, тогда как я с несчастным видом все еще смотрю в окно.
– Что, если мы умрем от голода?
– Не умрем, – отвечает он.
– Что, если мы умрем от переохлаждения и… о боже, до меня только дошло. Что, если мы наказаны?
Он вздыхает.
– Ладно. Я купился. За что наказаны и кем?
– Александром! За то, что мы его ненавидим. Что, если он это сделал? – Я вдруг задыхаюсь. – Боже мой, Логан, думаешь, Вилли чувствовал именно это, когда лежал на дне того оврага со сломанной ногой? До того, как его дух вошел в Александра? Как ты думаешь, он знал, что умирает?
Логан молчит мгновение. Затем кивает.
– Я принял решение игнорировать тебя следующий десять минут или сколько мне понадобится, чтобы ужас покинул мое тело.
02:42
Я отрываю взгляд от окна и испускаю долгий унылый вздох.
– Ладно, думаю, пора.
Он хмурится.
– Пора что?
– Заключить договор.
– Какой договор?
Я натягиваю одеяло плотнее на нас.
– Мы можем застрять тут на дни. Даже на недели.
– Не будет ни дней, ни недель, безумная женщина.
Я упрямо вздергиваю подбородок.
– Все возможно. И если это случится, есть большая вероятность, что мы умрем от голода или переохлаждения, как Вилли на калифорнийской тропе. И если мы не решимся на одновременное убийство или самоубийство, очевидно, что один из нас умрет раньше. Так что, если это случится, нужно заключить договор.
– Что за гребаный договор? – рычит он.
– Если мы столкнемся с голодом, то оставшийся в живых должен съесть умершего.
Логан таращится на меня.
– Что? – защищаюсь я. – Это вопрос выживания.
– Ты хочешь, чтоб мы друг друга съели?
– Ну, не друг друга. Только одному из нас придется сделать это. И я просто хочу, чтобы ты знал, если я умру первой, я разрешаю тебе съесть меня. Делай все, что нужно, чтобы выжить. Я не стану тебя осуждать.
Он пялится на меня.
– Так мы договорились? Живой ест мертвого. И в аварийном комплекте есть швейцарский нож. О, и я думаю, что лучше всего начинать с задницы. Там больше мяса.
– Нет, – решительно отвечает он.
– Да, – настаиваю я. – Задница – лучшая часть…
– Нет в том смысле, что я не отрежу кусочек твоей сладкой задницы и не буду его есть, – уточняет он. – Я бы предпочел, чтобы мы просто умерли в объятиях друг друга, как старики в каютах «Титаника».
Я разочарованно качаю головой.
– Хорошо, не соглашайся. Но я все равно настаиваю.
– Пакт требует согласия обеих сторон, – говорит он.
– Не тогда, когда моя жизнь на кону. – Я показываю язык. – Извини, детка, но я съем твою задницу, нравится тебе это или нет.
Я не осознаю, как скверно это все сформулировала, пока слова не слетают с моих губ, что заставляет меня завопить, а у моего парня – вызывает приступ смеха.
03:02
– Ладно, очевидно, прошло уже четырнадцать часов…
– Шесть, – поправляет Логан.
– …и их все еще нет. – Я едва не прокусываю зубами щеку изнутри. – Я не думаю, что они нас найдут.
– У них есть наше точное местоположение.
– Да, но машина покрыта снегом. Они нас не увидят. И потом, когда метель прекратится, нам нужно будет откапываться. – Я бросаю на него серьезный взгляд. – Ты обязан согласиться на договор.
– Никогда. И нам не придется откапываться. Все будет в порядке. – Но мои опасения побуждают его к действию. Он тянется к ручке двери и ругается, когда ему требуется несколько сильных толчков, чтобы открыть ее. – Сейчас вернусь.
– Что ты собираешься делать?
– Откину снег, чтобы они смогли увидеть машину. И теперь лучше включить аварийку. Кавалерия может прибыть в любой момент.
Я начинаю выбираться из-под одеяла.
– Я помогу.
– Ни за что. Там слишком холодно. Оставайся тут.
Он выходит и начинает отбрасывать снег, пока с той стороны окна не показывается его красивое лицо. Его черты сосредоточены, что заставляет меня улыбнуться. Не важно, что делает Джон Логан, он делает это, сосредоточившись на сто десять процентов.
Пятнадцать минут спустя он возвращается в машину, стряхивая с себя снег, как собака после купания. Он забирается под одеяло, и я пытаюсь согреть его.
– Спасибо, – бормочет он, его широкая фигура дрожит в моих руках.
– О, детка. – Я потираю его спину в попытке согреть.
На самом деле это не помогает, поэтому я принимаю ответственное решение включить обогрев, хотя знаю, что так мы расходуем наш запас бензина и сажаем аккумулятор.
03:46
– Эвакуатора все еще нет. Они опаздывают почти на час, и я боюсь за наши жизни. Кто знает, может, они не приедут. Мы можем застрять тут навсегда. Наши тела найдут через многие годы и…
– Ой, может, уже прекратишь? – Логан берет телефон из моей ладони и обращается к камере: – Мы не умрем. Мы в полном порядке. – Он замолкает на мгновение. – Но если мы вдруг действительно умрем, мам, я люблю тебя, я хочу, чтобы ты знала, ты лучшая…
– Эй! – Я толкаю его в плечо. – Прекрати использовать мою батарею для своих прощаний. Ты даже не веришь в то, что мы умрем. – Я выхватываю телефон и говорю в него: – Он даже не захотел заключать со мной соглашение, ребята! Ну что это за парень? Я предлагаю ему средство выжить, а он не хочет меня есть!
Губы Логана вдруг прижимаются к моей щеке.
– Хочешь, чтобы я тебя съел? – вкрадчиво говорит он. – Я, мать твою, съем тебя, детка.
– Джон, – в ужасе выдыхаю я. Смотрю в камеру. – Папа, притворись, что ты этого не слышал!
Затем я останавливаю запись, и мы с Логаном начинаем целоваться, в то время как вокруг машины продолжает падать снег.
04:22
– Ну вот и кончился наш бензин, – замечает Логан, когда обогреватель испускает последнюю струю горячего воздуха. Эвакуатор еще не приехал, а у нас уже кончился бензин.
– Предложение съесть меня после того, как я умру, все еще в силе, – говорю я ему. – Вот как сильно я тебя люблю.
Он вздыхает.
04:49
Я свернулась калачиком в сильных руках Логана, сонная и довольная, пока его длинные пальцы играют с моими волосами.
– Я так скучал по этому, – бормочет он.
Я поворачиваю голову взглянуть на него.
– По чему?
– Обнимать тебя. Быть с тобой.
В горле встает ком.
– Я тоже.
Тишина повисает между нами. Последние несколько лет молнией проносятся перед глазами. Как мы впервые встретились. Все изменения в наших отношениях с тех пор, как Логан окончил Брайар. Когда он играл за бостонскую команду, я думала, что это напряженный график. Но теперь он в профессиональной лиге, и его расписание в тысячу раз напряженнее.
Я протягиваю руку погладить его четко очерченный подбородок.
– Ни с кем, кроме тебя, я бы не хотела замерзнуть до смерти.
Его грудь сотрясается от смеха.
– И я тоже, красотка.
05:13
Я резко просыпаюсь от звука гудка. Логан спихивает меня с себя и тянется к двери.
– Думаю, они тут, – говорит он.
Я тут же сажусь.
– Как раз вовремя! Такое чувство, что они опоздали на восемнадцать часов.
– На два, – поправляет он, улыбаясь мне.
– В метельном измерении – восемнадцать.
– Королева драмы. – Он смеется и выскакивает из машины прежде, чем я успеваю возразить.
Я застегиваю куртку, выхожу вслед за ним, и мое сердце тут же радостно подпрыгивает. Два луча света взрезают непроглядную тьму ночи. Или, скорее, утра.
Я замечаю фигуру, а затем мужской голос доносит ветром с вершины склона:
– Это вы звали на помощь?
Глава десять
Логан
После быстрой остановки для дозаправки и сообщения владельцам отеля о том, что мы уже едем, мы с Грейс возвращаемся на дорогу. Этим утром она совершенно пустынна. Я подозреваю, что все еще спят после празднования и проснутся с невыносимым похмельем.
У нас с Грейс похмелья нет, но выглядим мы соответственно. Выглядим так после ночи, проведенной в скорченном состоянии и дрожа на заднем сидении. И все же, несмотря на туман в глазах и боль в теле, это была одна из лучших ночей в моей жизни. Встретить Новый год с Грейс, бутылкой шампанского и соглашением съесть друг друга.
Я усмехаюсь, вспомнив это.
– Что смешного? – спрашивает она с пассажирского сиденья.
– Прошлая ночь. – Я криво усмехаюсь. – Просто думал, насколько это все было забавно.
– Забавно? Мы едва не умерли.
– Вовсе нет. – Я замечаю знак нашего отеля и включаю поворотный сигнал. – У нас было приключение.
Совет, который дал мне Гаррет на прошлой неделе, был точен. Проводите вместе как можно больше времени, отправляйтесь в приключения и создавайте общие воспоминания. Возможно, прошлая ночь прошла не так, как планировалось, но мы все равно отлично провели время.
– У меня есть для нас соглашение получше, – объявляю я.
Грейс фыркает.
– Лучше, чем каннибализм? Что-то я сомневаюсь, дорогой.
Я невольно смеюсь.
– Поверь мне, дорогая, намного лучше.
– Ладно, порази меня.
– Вот это соглашение, – я показываю на нас.
– В смысле?
Мой тон смягчается.
– Ты и я. Мы договоримся, что будем проводить вместе столько времени, сколько возможно. Мы не позволим нашему расписанию контролировать наши отношения. Если времени нет, мы его найдем. – Я вздрагиваю, когда слышу, как срывается мой голос. – Хоккей не имеет значения. Учеба, работа. Ничто не имеет значения, если мы выбиваемся из сил. Если мы не можем быть вместе.
Я точно так же вздрагиваю, когда на глаза моей девушки наворачиваются слезы.
– Твою мать, – бормочу я. – Я не хотел доводить тебя до слез.
– Все в порядке. – Она вытирает щеки. – Просто… ты прав. Все остальное не имеет значения. Да, у нас есть обязанности на учебе и на работе, но у нас есть ответственность перед собой и нашим счастьем. Я не счастлива, когда мы не вместе.
– Я тоже, – хрипло говорю я. – Вот почему мы должны придерживаться соглашения. Ты и я, вот что имеет значение. Думаю, в тот момент, когда один из нас почувствует себя несчастным в отношениях или если мы почувствуем, что расстояние и разлука влияют на нас негативно, то при первой же возможности мы должны сделать нечто подобное.
– Застрять посреди метели? – поддразнивает она.
– Отправиться в приключение, – поправляю я. – Так что скажешь… договорились?
Она не медлит.
– Договорились.
Снег хрустит под шинами, когда я еду по узкой дорожке, ведущей к отелю типа «постель и завтрак». Прошлой ночью выпала тонна снега, окрасив все вокруг в белое. Это прекрасно. И женщина, сидящая рядом, тоже.
– Мы сделали это, – говорю я, притормаживая перед причудливым двухэтажным зданием. Я поворачиваюсь одарить Грейс торжествующей улыбкой.
Входная дверь отеля распахивается, и появляется пара лет пятидесяти с небольшим. Они одеты в парки и закутаны в шарфы, женщина держит две огромные кружки, от которых поднимается пар.
– Джон и Грейс? – спрашивает мужчина, когда мы выходим из машины.
– Это мы, – кричу я в ответ.
– Извините, что мы так рано утром, – говорит Грейс.
Женщина отмахивается от этого.
– О, не надо, не извиняйтесь! Мы просто счастливы, что вы добрались сюда целыми и невредимыми. Эта вчерашняя метель! Боже мой, это было так ужасно. – Она протягивает кружки. – Немного горячего чая. Я подумала, вам это понадобится.
– Спасибо. – Грейс с благодарностью принимает одну из кружек.
Я беру другую, радуясь облаку пара, которое согревает мое лицо.
– Как вы уже, наверное, поняли, мы ваши хозяева, – говорит женщина. – Я Аманда, а это мой муж, пастор Стив.
– Мы очень рады, что вы добрались до нас, – говорит ее муж. – Пусть даже ненадолго. – Он робко улыбается мне. – Я твой большой поклонник, сынок.
Не буду врать, похвала никогда не надоедает.
– Благодарю вас, сэр. И я… прошу прощения, но ваша жена представила вас, эм… – Я чуть не говорю «странно». – Неясно, – заканчиваю я. – Нам называть вас Стив или пастор?
– Все равно, – весело отвечает он.
– Вы пастор? – спрашивает Грейс после очередного жадного глотка чая.
– Именно так. Я возглавляю небольшую общину тут, в нашем маленьком поселении.
Его жена смотрит с гордостью.
– Он скромничает! Он помогает практически каждому жителю в округе Боуэн.
Я изучаю теплые карие глаза Стива, затем бросаю взгляд на Грейс. Задумчивый. Разве буквально только что мы не говорили о том, чтобы использовать все шансы, которые нам выпадают?
– Что? – Таким тоном она говорит, когда подозревает, что я что-то задумал.
Я слабо улыбаюсь ей, прежде чем снова повернуться к пастору.
– Просто из любопытства… – Моя улыбка становится шире. – Вы можете нас обвенчать?
