Эль Кеннеди
Ошибка

Полная версия

Глава 4

Грейс

Мое сердце вот-вот выпрыгнет из груди, так лихорадочно бьется оно о ребра. Пульс бешено стучит в ушах.

О боже.

Он хочет поцеловать меня?

– Или я не так тебя понял? – спрашивает он.

Я снова сглатываю, пытаясь успокоить скачущее галопом сердце. Попытаться ответить не вариант. Горло словно сжато тисками. И хотя мои двигательные способности тоже утрачены, мне удается покачать головой.

Парень смеется, и мое лицо овевает его теплое дыхание.

– Это значит, я правильно тебя понял, или мне все же не нужно целовать тебя?

Каким-то волшебным образом я умудряюсь ответить, и даже полным предложением:

– Я хочу, чтобы ты поцеловал меня.

Он, усмехнувшись, придвигается ближе, вытягивается на боку, а меня осторожно толкает на спину. Каждый нерв в моем теле напряжен в предвкушении, когда парень нависает надо мной, а когда его ладонь опускается на мое бедро, по мне прокатывается волна дрожи.

Его губы растягиваются в улыбке. Губы, которые все ближе и ближе к моим губам. Несколько сантиметров. Несколько миллиметров.

И вот его рот касается моего – господи! я целую Джона Логана!

Почти тут же мое сознание переполняется мыслями, которых так много, что невозможно сосредоточиться на какой-то одной. Я слышу нескончаемые лекции своего отца о том, что нужно уважать себя и вести себя прилично, не пускаться во все тяжкие во время учебы в колледже. А потом бодрый голос моей мамы велит мне веселиться и жить на полную катушку. А где-то между ними вопит еще один голос, восторженный: «Ты целуешься с Джоном Логаном! Ты целуешься с Джоном Логаном!»

Его теплые твердые губы приникают к моим. Сначала осторожно. Нежное, чувственное поддразнивание, которое вызывает у меня жалобный стон. Он облизывает мою нижнюю губу, чуть прикусывает, а потом проводит кончиком языка между губ. На вкус он как мармеладка, и от этого я снова всхлипываю. Когда его язык наконец оказывается у меня во рту, он издает хриплый стон, который прокатывается по моему телу и расплывается внизу живота.

Целоваться с Логаном – самое невероятное из всего, что мне приходилось испытывать. Что там семейная поездка в Египет, когда мне было девять! Величественные пирамиды и храмы, да даже чертов Сфинкс не сравнятся с ощущениями, которые вызывают поцелуи этого парня.

Наши языки встречаются, и он снова издает низкий, хриплый стон, а его рука поднимается по моему телу и обхватывает левую грудь. Ох, черт. Тревога! Он лапает мои сиськи. Я думала, мы будем просто страстно целоваться, но, оказывается, мы уже перешли к страстным ласкам.

Под моей майкой нет лифчика, поэтому, когда его большой палец задевает тонкую ткань и нажимает на мой сосок, волна жара прокатывает вниз прямо к моему клитору. Все мое тело напряжено и горит от желания. Язык Логана исследует мой рот, его пальцы сжимают разбухший сосок, а бедра скользят вдоль моего бедра. Его эрекция словно горячее клеймо вжимается в мою ногу, и я неимоверно возбуждена от осознания того, что возбуждаю его.

Тяжело дыша, он отстраняется от меня.

– Нам нужно беспокоится, что твоя соседка по комнате вернется и увидит нас?

– Нет, сегодня она не вернется. Она отправилась в какой-то бар в городе, а потом собиралась остаться ночевать у той девчонки из Каппа-Беты, Кейтлин. Что, по-моему мнению, ужасная идея, потому что в последний раз, когда они с Кейтлин тусовались вместе, их чуть не арестовали за пьянство в публичном месте, но Рамона пофлиртовала с копом, и…

Логан закрывает мне рот поцелуем.

– «Нет» было бы достаточно, – шепчет он мне в губы. Потом берет мою руку и кладет прямиком на огромную выпуклость в своих штанах. И в ту же самую секунду его рука обхватывает мою промежность.

Ох, блин. Тревога! Действия ниже пояса.

Я не переживаю за свою реакцию на положение его руки: одно движение его ладони – и этого хватает, чтобы меня накрыло шквалом удовольствия. Не-ет, меня нервирует моя собственная рука. Та самая, которая сейчас поглаживает член Логана, выпирающий под ширинкой его штанов.

Мне уже доводилось удовлетворять парней рукой, плюс еще несколько минетов, что, по-моему, является большим достижением, потому что… ну, сперма и все такое. Но у меня не настолько много опыта, чтобы считать себя экспертом по ублажению пенисов или типа того. Все эти прошлые эскапады включали пенис одного и того же парня, моего бойфренда из старшей школы Брендона, который был таким же «опытным», как и я.

Но если слухи о Логане правдивы, то этот парень переспал с половиной девчонок Брайара. Количество кажется запредельно завышенным, и я уверена, что это не точная цифра, но определенно у него было больше сексуальных партнеров, чем у меня.

– Все нормально? – спрашивает он, поглаживая меня между ног.

Я киваю и поглаживаю его, и он издает мученический стон.

– Черт, подожди.

Он меняет позу, и мое сердце останавливается, когда Логан расстегивает ширинку своих джинсов. Он стягивает их вниз как раз настолько, чтобы высвободить из боксеров свою эрекцию, а потом стягивает вниз и мои пижамные штаны.

Через секунду его рука скользит по моему обнаженному телу, спускаясь к моей промежности, и мои бедра непроизвольно поднимаются, чтобы быть ближе к нему.

Логан проводит указательным пальцем по моему клитору, сводя меня с ума.

– Лучше? – Его голос звучит низко и хрипло.

Намного лучше. Настолько, что у меня кружится голова и моей ответ ограничивается невнятным бормотанием.

Улыбаясь моему неразборчивому лепету, он наклоняется и снова меня целует. Потом берет мою руку и подносит к своей эрекции, осторожно оборачивая мои дрожащие пальцы вокруг своего члена. Он длинный и твердый, его гладкая горячая плоть с легкостью скользит в моем сжатом кулаке.

Мое тело охвачено огнем. Волны возбуждения прокатываются в нижней части живота, а когда Логан вставляет в меня свой средний палец, мои внутренние мышцы тут же сжимаются вокруг него. Напряжение настолько сильно, что я забываю как дышать.

Мы не перестаем целоваться. Даже когда не хватает воздуха. Мы задыхаемся, но наши языки продолжают переплетаться, а руки не перестают двигаться. Его большой палец нажимает на мой клитор, а средний двигается внутри меня. Удовольствие вихрем поднимается и становится все сильнее – натянутый узел предвкушения заставляет меня отвечать ему.

Проходят минуты. А может, часы. Я понятия не имею, потому что целиком погружена в эти невероятные ощущения. Я поглаживаю его член, каждый раз сжимая распухшую головку, и вот его бедра тоже приходят в движение, и он хрипло произносит:

– Быстрее.

Я увеличиваю темп, и парень, с низким стоном, двигается в моей руке. Его дыхание щекочет мои губы, когда Логан прерывает поцелуй. Его глаза закрыты, на лице застыло напряженное выражение, а его зубы вонзаются в нижнюю губу.

– Я сейчас кончу, – бормочет он.

Между моих ног разливается возбуждение, и я знаю, Логан чувствует, какая я мокрая, потому что он снова издает стон и его палец вонзается в меня еще глубже, еще быстрее. Еще несколько секунд, и парень падает на меня, упираясь лбом в мое плечо, а его бедра подаются вперед и замирают.

Моя ладонь вся мокрая, его глаза медленно открываются, и от его сонного, довольного вида у меня перехватывает дыхание. Боже правый! По-моему, я еще никогда не видела ничего более сексуального, чем Джон Логан сразу же после оргазма.

Когда наши взгляды встречаются, он по-прежнему тяжело дышит.

– Ты кончила?

Черт. Точно. Палец Логана все еще внутри меня. Уже больше не двигается, но напоминает об оргазме, к которому я почти подошла перед тем, как отвлеклась на то, как он кончал: на его возбужденные движения бедрами и на сексуальные звуки, которые слетали с его губ.

Но мне слишком неловко признаваться, что я не успела. А так как он уже кончил, я не осмеливаюсь попросить его продолжать.

Поэтому просто киваю и говорю:

– Угу. Конечо.

В его глазах мелькает тень сомнения, но я и моргнуть не успеваю, как он быстро садится и говорит:

– Мне пора идти.

Я стараюсь заглушить в себе чувство досады и разочарования. Серьезно? Он даже не может задержаться на несколько минут и чуть-чуть поболтать? Настоящий принц, ничего не скажешь.

Теперь ситуация кажется еще более неловкой. Парень вытаскивает из коробки на тумбочке салфетку и вытирается. Я стараюсь казаться спокойной и бесстрастной, когда натягиваю штаны и наблюдаю, как он делает то же самое. Мне даже удается непринужденно улыбаться, когда он вызывает такси по моему телефону. К счастью, Логан дозванивается сразу же, а это означает, что этот неловкий момент не продлится долго.

Я провожаю его до двери, где парень на секунду задерживается.

– Спасибо, что позволила мне остаться, – неожиданно мрачно говорит он. – Было весело.

– Э-э-э, да. Мне тоже.

И дверь за ним закрывается.

Глава 5

Логан

Когда я захожу к себе в спальню после утреннего душа, раздается телефонный звонок. А зная, что мои сверстники предпочитают эсэмэски, мне даже не нужно смотреть на экран, чтобы узнать, кто это.

– Привет, мам. – Удерживая полотенце, я направляюсь к комоду.

– Мам? Чудеса да и только! Значит, это все-таки правда. То есть да, мне казалось, что двадцать один год назад я родила чудесного малыша, но это, скорее, похоже на сон. Потому что если бы у меня был сын, то он наверняка звонил бы мне чаще чем раз в месяц, как думаешь?

Я смеюсь, несмотря на жалящее чувство вины. Она права. В последнее время я веду себя как никудышный сын – со всеми этими межсезонными тренировками и курсовыми звоню ей не так часто, как следует.

– Прости, – с искренним сожалением говорю я. – В конце семестра мне катастрофически не хватает времени.

– Я понимаю. Поэтому и не достаю тебя звонками сама. Ты хорошо готовишься к экзаменам?

– А то! – Ну да, конечно. Я еще не открывал ни одной книги.

Мама словно видит меня насквозь:

– Не вешай мне лапшу на уши, Джонни.

– Ладно, я еще даже не начинал, – приходится признаться мне. – Но ты же знаешь, что я лучше работаю под давлением. Повиси секунду, ладно?

– Хорошо.

Я откладываю телефон и сбрасываю полотенце, а затем натягиваю на бедра спортивные штаны. Мои волосы все еще мокрые, с них на грудь капает вода, так что я сначала вытираю голову и только потом снова беру телефон:

– Я тут. Ну что, как работа? Как Дэвид?

– Хорошо и отлично.

Следующие несколько минут она рассказывает мне о своей работе – мама работает управляющим в ресторане в Бостоне, – а потом о том, как поживает мой отчим. Дэвид бухгалтер, и он настолько скучен, что порой с ним бывает тяжело. Но он всем сердцем любит маму и обращается с ней как с королевой, поэтому я не могу ненавидеть этого парня.

В конце концов она добирается до моих планов на лето и начинает говорить настороженно, как всегда, когда дело касается папы:

– Как я понимаю, ты снова будешь работать у своего отца?

– Да. – Я стараюсь, чтобы мои слова звучали непринужденно. Мы с моим братом давно договорились не рассказывать маме правду.

Ей не обязательно знать, что папа снова пьет, и мне не хочется, чтобы она вспоминала о неприятном прошлом. Она уже прошла через это, и теперь пусть эти проблемы больше ее не касаются. Мама заслужила свое счастье, и каким бы нудным ни был Дэвид, он делает ее счастливой.

Уорд Логан же, наоборот, делал ее несчастной. Он ни разу не ударил ее, не оскорбил, но ей приходилось в одиночку разбираться с его неприятностями, справляться с его пьяными истериками и постоянными визитами в центр реабилитации. Именно ей приходилось поднимать его с пола и тащить в кровать, когда он пьяный в стельку приходил домой и вырубался прямо в прихожей.

Черт, я никогда не забуду один случай. Мне было лет восемь или девять. Часа в два ночи папа позвонил домой. Заплетающимся языком он нес какой-то бред, потому что до беспамятства напился в баре, сел в машину, но понятия не имел, где находится. Была середина зимы, но мама не захотела оставлять нас с братом одних дома. Она закутала нас потеплее, и мы втроем ездили несколько часов по городу в поисках отца – нам была известна лишь половина названия улицы, потому что вывеску занесло снегом, а он был слишком пьян, чтобы счистить его.

Помню, что после того, как мы отыскали его и загрузили в мамину машину, я сидел на заднем сиденье и впервые почувствовал то, чего еще никогда не чувствовал, – жалость. Я жалел своего отца. И не стану отрицать, мне стало легче, когда на следующий день мама отправила его в реабилитационный центр.

– Надеюсь, милый, он будет платить тебе соответственно, – расстроенным голосом говорит мама. – Вы с Джеффри так подолгу работаете в гараже.

– Конечно он нам платит. – Но можно ли назвать эту оплату достойной? Нет, черт побери. Мне хватает на то, чтобы платить за аренду жилья, и на расходы в течение учебного года, но эта сумма определенно меньше той, что я должен получать за работу по полной занятости.

– Хорошо. – Она медлит. – А ты сможешь выкроить недельку, чтобы навестить нас?

– Я планирую, – успокаиваю я ее. Мы с Джефом уже составили такой график, чтобы у каждого из нас осталось время поехать в Бостон и провести немного времени с мамой.

Мы болтаем еще несколько минут, и затем, отключившись, я спускаюсь вниз, чтобы перекусить. Я готовлю себе скучнейшую кашу из пшеничных хлопьев без сахара, которую заставляет нас есть Такер, потому что, по какой-то причине, он противник сладкого. Я устраиваюсь за стойкой, и мои мысли тотчас возвращаются к тому, что случилось вчера ночью.

Свалить от Грейс через пять секунд после того, как она довела меня до оргазма, было настоящей подлостью. Но мне нужно было уйти оттуда. Как только я пришел в себя, моей первой мыслью было: «Какого черта я тут делаю?». Нет, правда. Конечно, Грейс классная – и сексуальная, и забавная, – но неужели я пал так низко, что теперь трахаю пальцем случайных девушек, с которыми даже не знаком? И в этот раз я даже не могу оправдаться алкоголем, потому что был трезвым как стеклышко.

А самое худшее во всем этом? Она, черт подери, даже не кончила.

Вспоминая об этом, я стискиваю зубы. Она очень страстно стонала, да, но я уверен на девяносто девять процентов, что не кончила, несмотря на то, что сказала мне совсем другое. Или, вернее, солгала. Потому что когда женщина бормочет что-то невнятное, типа «угу», на твой вопрос, получила ли она оргазм, это называется ложью.

А это ее уклончивое «да, мне тоже» на мою фразу о том, что нам было весело? Вот пример того, как ранить мужское самолюбие. Она не только не кончила, но и моя компания не особо пришлась ей по душе?

Я не знаю, как к этому относиться. Нет, конечно, я не идиот. Я не живу в волшебном пузыре, где оргазмы сыплются с неба прямиком в кровать женщины каждый раз, когда она занимается сексом. Я знаю, что иногда они его имитируют.

Но я с полной уверенностью могу заявить от лица большинства мужчин: мне нравится думать, что они не имитируют его в постели со мной.

Проклятье. Мне следовало взять ее номер телефона. Почему, черт побери, я не попросил ее номер?

Но и на этот вопрос ответ мне известен. Последний месяц у меня ни разу не возникало желания взять номер телефона у девушки, с которой я только что переспал. А точнее, я был слишком пьян до, во время и после секса, чтобы даже вспомнить об этом.

Глухой звук шагов, доносящийся из коридора, вырывает меня из моих мыслей, и я поднимаю глаза как раз в тот момент, когда в кухню входит Гаррет.

– Здорово, – говорит он.

– Здорово. – Я засовываю в рот полную ложку каши и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на охватившее меня ощущение дискомфорта и одновременно ненавижу себя за это чувство.

Гаррет Грэхем – мой лучший друг. Бога ради, я не должен испытывать дискомфорт в его присутствии!

– Так чем в итоге ты занимался вчера вечером? – Он достает из верхнего шкафчика пиалу, из выдвижного ящика – ложку и садится за стойку рядом со мной.

– Тусовался с одной девчонкой, – отвечаю я, проглотив безвкусные хлопья. – Мы смотрели кино.

– Круто. Я ее знаю?

– Не, мы только вчера познакомились.

И скорее всего я больше никогда не увижу ее, потому что оказался эгоистом в постели и, судя по всему, плохой компанией.

Гаррет насыпает в пиалу немного хлопьев и тянется за пакетом молока, который я не убрал в холодильник.

– Слушай, а ты уже созванивался с тем агентом?

– Нет еще.

– Почему?

Потому что в этом нет никакого смысла.

– Потому что пока не было времени. – Мой ответ звучит резче, чем мне хотелось бы, и в глазах Гаррета мелькает обида.

– Не нужно на меня набрасываться. Я просто спросил.

– Прости. Я… прости. – Ага, вот я все и объяснил.

Заглушив стон, я зачерпываю еще ложку каши. Между нами повисает тишина, но вот Гаррет откашливается:

– Слушай, я все понимаю, ладно? Тебя не отобрали в НХЛ, и это отстой. Но мир же не рухнул. Ты свободен от обязательств, не связан с конкретной командой, а значит, ты можешь подписать контракт с любой, которая захочет тебя заполучить. И по-любому такие команды найдутся.

Он прав. Я уверен, что многие команды захотели бы, чтобы я играл за них. И уверен, что какая-нибудь даже заявила бы на меня свои права – если бы я принял участие в драфте^[4].

Но Гаррет об этом не знает. Он думает, что последние два года я просто пропускал это мероприятие, и – я уже говорил, какой я дерьмовый друг? – я позволяю ему так думать. Потому что, как бы по-дурацки это ни звучало: то, что мой лучший друг верит, будто меня до сих пор не отобрали, вгоняет меня в куда меньшую депрессию, чем если бы я признался, что никогда не буду играть за профессионалов.

Понимаете, у Гаррета был выбор, соглашаться или нет. Он хотел получить диплом, отказавшись от всех соблазнов, которые предлагает драфт. Многие игроки студенческих команд бросают учебу в тот же самый момент, когда профессиональная команда заявляет о своих правах на них. И сложно поступить иначе, когда команда из НХЛ делает все возможное, чтобы убедить тебя побыстрее распрощаться с колледжем. Но Гаррет умный парень. Он понимает, что, сделав этот шаг, потеряет право на членство в Национальной ассоциации студенческого спорта, а еще понимает, что подписание контракта с командой не означает моментального успеха или даже участия в играх.

Черт, да мы оба знаем, что случилось с Крисом Литтлом, членом нашей команды. Мы с Гарретом тогда были на первом курсе. Чувак попал в драфт, ушел в профессиональный хоккей, проиграл полсезона – а что потом? Из-за серьезной травмы ему пришлось завершить карьеру. Навсегда. И теперь Литтл не только никогда не встанет на лед, но даже все заработанное по этому контракту, ушло на лечение. И, насколько я знаю, он вернулся в университет, чтобы получить-таки специальность. Будет сварщиком или типа того.

Так что – да, Гаррет разыграл все по уму. А я? Я с самого начала знал, что не буду играть в профессиональный хоккей.

– Я к чему: Грецки тоже не прошел драфт, и посмотри, чего он достиг. Этот мужик – легенда! Его по праву можно назвать лучшим игроком в истории хоккея.

Гаррет все говорит и говорит, стараясь «обнадежить» меня, и я разрываюсь между тем, чтобы рявкнуть на него и попросить заткнуться или изо всех сил обнять его, потому что этот парень потрясающий друг.

Но вместо этого с языка слетает очередная ложь:

– Я позвоню агенту в понедельник.

Он удовлетворенно кивает:

– Хорошо.

И снова повисает тишина. Мы загружаем наши тарелки в посудомоечную машину.

– Слушай, сегодня вечером мы собираемся в «Малоун», – говорит Гаррет. – Я, Уэллси, Так и, может, Дэнни. Ты пойдешь?

– Не могу. Мне нужно уже начинать готовиться к экзаменам.

Печально, но я уже теряю счет вещам, о которых лгу своему лучшему другу.

* * *

Грейс

– Прости, ты можешь повторить? – Рамона пялится на меня в полнейшем неверии, ее изумленные глаза напоминают два черных блюдца.

Я пожимаю плечами, как будто не сообщила ей только что ничего особо важного.

– Вчера вечером заходил Джон Логан.

– Вчера вечером заходил Джон Логан, – эхом отзывается она.

– Да.

– Он пришел в наше общежитие.

– Да.

– Ты была в этой комнате, и он пришел, и вы были вместе. В этой комнате.

– Да.

– То есть Джон Логан объявился у нашей двери, вошел к нам и был здесь. С тобой. Тут.

Я давлюсь от смеха:

– Да, Рамона. Мы уже определили тот факт, что он был здесь. В этой самой комнате.

У нее открывается рот. Она закрывает его. Потом снова открывает и издает такой оглушительный вопль, что я удивлена, что вода в моем стакане не задрожала, как в одной из сцен фильма «Парк Юрского периода»^[5].

– О боже! – Подруга подбегает к моей кровати и плюхается на матрац. – Рассказывай все!

Она даже не переоделась, вернувшись с вечеринки: на Рамоне все то же крошечное подобие платья, которое неприлично вздергивается, когда она садится, и серебристые туфли на шпильках, которые подруга в возбуждении скидывает.

Когда Рамона вошла в нашу комнату, я выдержала целых три секунды прежде чем выложить ей новости, но сейчас, когда она смотрит на меня в радостном волнении, мое горло сжимается – так мне не хочется ей что-то рассказывать. Внезапно мне становится неловко рассказывать ей обо всем, что произошло прошлым вечером, потому что… ну… ладно, я просто скажу: потому что это было разочарованием.

Я с удовольствием посмотрела с ним кино. И мне понравилось целоваться с ним и все такое – по крайней мере, до тех самых заключительных моментов, – но вот парень кончил и тут же ушел. Кто так делает?

Неудивительно, что он занимается сексом на вечеринках братств. Наверное, его девушки оказываются слишком пьяными, чтобы заметить, был у них оргазм или нет. Слишком пьяными, чтобы понять, что Джон Логан – это просто красивая упаковка и ничего более.

Но я уже проговорилась, и теперь мне придется довести дело до конца и рассказать Рамоне еще что-нибудь. И вот пока она таращится на меня во все глаза, я объясняю ей, как Логан ошибся дверью и в итоге остался посмотреть фильм.

– Вы смотрели кино? И все?

Я чувствую, как по щекам разливается румянец:

– Ну…

Рамона снова дико взвизгивает:

– О боже мой! Ты с ним переспала?!

– Нет, – спешу ответить я. – Конечно нет. Я едва его знаю. Но… ладно, мы целовались, с языком.

Я сомневаюсь, стоит ли рассказывать дальше, но и этого откровения хватает, чтобы у Рамоны засветились глаза. Она похожа на ребенка, которому только что подарили его первый велосипед. Или пони.

– Ты целовалась с Джоном Логаном! Ууу-ху! Это так круто! Он хорошо целуется? Он снял футболку? А штаны?

– Не-а, – вру я.

Моя лучшая подруга больше не может спокойно сидеть на месте. Она спрыгивает с кровати и начинает скакать вокруг меня.

– Я поверить не могу! Я поверить не могу, что меня здесь не было и я этого не видела!

– Ты стала увлекаться вуайеризмом? – сухо спрашиваю я.

– Стала бы я подглядывать за Джоном Логаном? О да! Я часами смогла бы наблюдать, как вы двое целуетесь. – Внезапно Рамона охает: – О боже, напиши ему прямо сейчас и попроси прислать фотку его члена!

– Что? Нет!

– О, да брось, наверняка он будет польщен… – Она снова охает. – Нет, напиши ему и пригласи сюда! И пусть прихватит с собой Дина.

Я не хочу разочаровывать ее, но, учитывая, как быстро свалил Логан прошлой ночью, мне не остается другого выхода, кроме как рассеять все иллюзии Рамоны.

– Я не смогу, даже если захочу, – признаюсь я. – Я не взяла его номер телефона.

– Что?! – Она шокирована. – Ты с ума сошла? Ну хоть свой-то ты ему дала?

Я качаю головой:

– У него с собой не было трубки, так что у меня не было возможности дать ему свой номер.

На мгновение Рамона затихает. Пронзительные карие глаза смотрят на меня прищурившись, словно она пытается проложить телепатический канал к моему мозгу.

Я неловко ерзаю на месте:

– Что?

– Давай начистоту, – медленно произносит Рамона. – Он правда был здесь?

Меня накрывает волной шока:

– Ты шутишь?

Когда она едва уловимо ведет плечом, мой шок перерастает в ужас:

– Зачем бы я стала это придумывать?

– Не знаю… – Рамона заправляет за ухо прядь темных волос – очевидно, что ей неловко. – Просто… ну, он старше нас и такой горячий, а вы не обменялись номерами телефонов…

– И это означает, что я вру? – Вне себя от обиды, я вскакиваю на ноги.

– Нет, конечно нет. – Она дает задний ход, но уже слишком поздно. Я зла и направляюсь к двери. – Куда ты идешь? – жалобно спрашивает Рамона за моей спиной. – О, ну хватит, Грейси. Я верю тебе. Незачем так злиться и куда-то убегать.

– Я не убегаю. – Я бросаю на нее сердитый взгляд через плечо и хватаю свою сумку. – Через пятнадцать минут у меня встреча с папой. Мне и правда нужно уходить.

– Честно? – скептически спрашивает она.

– Да. – Я заставляю себя не смотреть на подругу волком. – Но это не значит, что сейчас я на тебя не злюсь.

Она бросается ко мне и обнимает прежде, чем мне удается ее остановить, да стискивает так сильно, что мои легкие лишаются притока воздуха. Это одно из ее фирменных извинительных объятий, которым я уже потеряла счет.

– Пожалуйста, не злись на меня, – умоляет Рамона. – Прости, что я спросила. Я знаю, ты не стала бы придумывать это. А когда ты вернешься, я хочу услышать все подробности, договорились?

– Да… договорились, – бормочу я, но не потому, что хочу, а потому, что мне нужно убраться отсюда, пока я не ударила ее по лицу.

Она отстраняется, на ее лице читается облегчение:

– Круто. Тогда до скоро…

Я выхожу из комнаты до того, как Рамона успевает закончить фразу.