Эль Мюрид (Анатолий Несмиян)
Куклы и кукловоды украинской катастрофы. Технологии госпереворота
Пирамида власти
Эль-Мюрид
Государство, как известно – это инструмент, с помощью которого правящий класс навязывает свою волю всему остальному обществу и обеспечивает исполнение этой воли. Нет смысла раскрывать подробнее эту тему, отмечу лишь сделанное В.И. Лениным в 1919 году определение: «Государство – это есть машина для поддержания господства одного класса над другим…» (Лекция в Свердловском университете 11 июля 1919 г, впервые опубликована 29 января 1929 г. в газете «Правда» № 15)
Если кому не нравится подобная трактовка, тот может заменить понятие «класс» на «правящий слой» или какое-либо еще, суть не изменится.
В любом обществе, за исключением первобытнообщинного коммунизма, существует имущественное неравенство, что выделяет группу людей, заинтересованную в сохранении своего преимущественного положения. Они и создают государственный аппарат, которым защищают свои интересы от всех остальных. В данном вопросе невозможно не согласиться с трактовками идеологов коммунизма, поэтому нет смысла дискутировать на эту тему, примем ее «ас ис» – как есть.
В разных обществах в разное время правящий слой имел разный вид. Скажем, во времена СССР правящим классом являлась партийно-советская номенклатура, что весьма убедительно доказал и показал выдающийся исследователь этого явления М.С. Восленский. Он разделял её на собственно номенклатуру (то есть перечень не избираемых, а назначаемых должностей в органах власти и управления) и на аппарат – то есть, ту часть номенклатуры, которая и осуществляет подбор, назначение и выносит решения.
Безусловно, в понятие номенклатуры входит более широкий спектр людей, часть из которых, строго говоря, номенклатурой может и не являться – это творческая, техническая интеллигенция, выполняющая свою особую роль в деле управления населением, это и ряд других представителей высших слоев различных общественных страт, однако здесь важно иное: советское государство было точно таким же инструментом навязывания воли правящего класса (слоя) всему остальному населению страны.
Современное постсоветское государство в силу уродливости и неравномерности процессов развала СССР, где воедино сплелись проект позднесоветской номенклатуры по конвертации власти в собственность и легализации такого положения и проекты внешних сил, взаимно дополняя и противореча друг другу, тоже представляет из себя довольно уродливое, но такое же по сути своей образование: оно является инструментом принуждения и навязывания воли пришедшего на волне распада СССР нового правящего слоя (или класса) всем остальным народам стран, возникших на месте распавшегося Советского Союза.
С учетом того, что государственный переворот, перешедший в гражданскую войну на Украине, является естественным следствием процессов распада СССР и создания на его территории новых государств, есть смысл более подробно рассмотреть те проблемы, которые привели к созданию нежизнеспособного (как показали события Майдана 2013–2014 годов) государства Украина, и попытаться осознать, насколько они являются системными для нашей страны, которая тоже испытывает аналогичные трудности и проблемы. Возможно, что катастрофа на Украине является ее индивидуальной особенностью, а может – это закономерность, которая будет проявляться и далее на территории прочих стран бывшего СССР. Для нас, живущих в России, это далеко не праздный вопрос, поэтому ответ на него на мой взгляд, имеет исключительное значение.
Мой соавтор рассматривает процессы, происходившие на Украине, с точки зрения внешних проектных манипуляций с помощью технологий социального инжиниринга. Я же попробую осветить их с точки зрения внутренних проблем возникших на обломках Советского Союза обществ и государств. Модели, которые построены нами в этой книге, не носят всеобъемлющего характера, поэтому прогнозы, построенные на этих моделях, не могут иметь исчисляемое количественное измерение, однако качественный анализ и прогностика, как мы смеем надеяться, с их помощью вполне доступны.
* * *
Оскал злодейки-судьбы заключается в том, что убитый в Москве строитель современного российского олигархического государства Борис Немцов ввел в России понятие «олигархия». Во всяком случае, он сам в «Литературной Газете» № 32–33 от 9-15 августа 2000 года утверждал это в своем интервью: «…Я ввел в обиход понятие «олигарх» и назвал фамилии Березовского, Гусинского, Смоленского, Ходорковского и других…». Есть мнение, что его ввел в оборот Е.М. Примаков, призвав разделять понятие «предприниматель» и «олигарх» – хотя его призыв датируется гораздо позже – 23 декабря 2003 года в выступлении в Торгово-Промышленной палате России.
Так или иначе, но определение оказалось довольно устойчивым и во многом отражает суть установившегося в России порядка вещей, в котором реальная власть стала принадлежать крайне узкой прослойке людей (олигархия – «власть немногих»). Возможно, оно не совсем корректно и поэтому трактуется разными исследователями и всеми, кто применяет это понятие, по-разному, но в целом суть выхвачена весьма верно.
Правящий слой России весьма условно, но можно представить в виде пирамиды, верхняя часть которой исключительно невелика – буквально тысяча человек. Есть даже термин «тысяча семей» – то есть, это люди, которым принадлежит реальная власть и значительная часть собственности в России, во всяком случае, ключевой собственности – той, которая обеспечивает максимальные доходы.
Второй уровень пирамиды – условные «десять тысяч семей», которым также принадлежит огромная собственность, однако уже на более низовом уровне – региональном. Наконец, есть условная «сотня тысяч семей» – то есть, обслуживающий слой. Судьи, прокуроры, полицейские чины, аппарат управления в центре и на местах, высший генералитет, медийные фигуры – артисты, журналисты, творческие, спортивные, медийные чиновники, профессиональный депутатский корпус и так далее.
Эти условные «сто одиннадцать тысяч семей» и есть правящий и обслуживающий правящий слой людей. Те, кто кровно заинтересован в существовании сложившегося положения дел и те, кто не дрогнув, отдадут любые приказы во имя сохранения нынешнего порядка. Их сила заключается в обладании всеми доступными ключевыми ресурсами – в первую очередь, властью и собственностью.
Эта весьма уродливая система власти основана на возможности конвертирования разных по своей сути ресурсов друг в друга: власти в собственность и обратно. Поэтому сохранение сложившейся на постсоветском пространстве системы общественных отношений возможно только при сохранении возможности подобной конвертации. Ликвидация этой возможности ликвидирует и олигархический способ управления нашими странами. Всевозможная несистемная оппозиция – от ультралиберальной до откровенно националистической – предлагая свои рецепты изменения ситуации, тщательно обходит молчанием эту важнейшую особенность сложившегося порядка вещей.
Можно сказать, что целью несистемной оппозиции, которая умалчивает эту особенность, является надежда встроиться в существующую систему власти и управления, не меняя ее. Говоря иначе, их устраивает сама система, не устраивает свое место в ней. Видимо, поэтому власть борется с несистемной оппозицией вяло и без блеска в глазах: ее рассматривают во многом как кадровый резерв и как «мальчика для битья», но не как врага. В некотором смысле такая ситуация напоминает общество страны Неизвестных Отцов в «Обитаемом Острове» Стругацких: выродки являются как правящей верхушкой страны, так и ее отбросами.
Весьма любопытно было смотреть на потуги так называемой «болотной оппозиции» во время массовых мероприятий в Москве в конце 2011 – начале 2012 года. Она персонифицировала свое недовольство системой лично на Владимире Путине, нисколько не пытаясь даже поставить вопрос о несправедливом характере самой системы власти. Все позитивные лозунги носили не просто косметический, а совершенно смехотворный характер – как-то, более справедливое судопроизводство. «Более справедливый» характер, видимо, должен был заключаться в вынесении решений, устраивающих «болотную оппозицию». При этом не затрагивался вопрос об обслуживающем олигархию характере судебной системы, что полностью обесценивает любые призывы к ее изменениям – причина системных несправедливых судебных решений лежит не в области права, а в области роли и места обслуживающих олигархическое государство структур. Поэтому «косметика», предложенная оппозицией, не может вызывать ничего, кроме горького смеха.
Естественно, что «первая тысяча семей» неоднородна хотя бы потому, что контролирует разные ресурсы. Существует классическая вертикальная триада по характеру капитала: промышленный, сырьевой и финансовый капитал, который пересекается по горизонтали так называемой управляющей, силовой, региональной элитой – по характеру властного ресурса. По сути, пересечения этих относительно условных линий и создает приблизительную структуру высшего управляющего слоя России. В других странах эти «линии» могут иметь свой специфический характер, между ними может быть выстроен свой индивидуальный для каждой страны баланс, но в целом высшая олигархия выглядит примерно одинаково везде.
Еще одной весьма важной характеристикой олигархии является ее ориентированность на внешние источники силы. Внешние по отношению ко всей управляющей системе, то есть, теоретически опора на народ тоже может существовать – но проблема сложившихся государств заключается в том, что народ рассматривается ими исключительно как кормовая база, ресурс, и любой, кто попытается повысить его субъектность, будет неизбежно объявлен врагом системы и безжалостно «вычищен» из нее. Поэтому говоря о внешних силах, нужно иметь в виду именно внешние – по отношению к системе власти и управления и по отношению к стране – силы за пределами наших границ.
Это создает серьезный дестабилизирующий момент, который серьезно снижает субъектность уже самого правящего класса, вынужденного играть роль вассалов и включаться в схватки и войны внешних групп влияния, не имея никакой выгоды от участия в них. Однако это плата за «крышу» и сеньораж, поэтому воспринимается олигархией как неизбежное зло.
Таким образом формируются группировки и кланы в правящей олигархии, которая выстраивает внутри общей пирамиды системы власти свои собственные подсистемы, включающие второй и третий ее слой. Между ними идет классическая конкурентная борьба, но в общем и целом после стабилизации сложившегося порядка вещей, все кланы и группировки заинтересованы в общей стабильности системы и стараются не нарушать ее целостность и устойчивость.
В этой системе роль высшего руководителя – президента – становится если не ключевой, то весьма важной для консервации ситуации. В определенном смысле он играет роль условного замкового камня, вынув который, можно обрушить всю конструкцию. Именно поэтому роль президента мало зависит от его личности. Как можно было видеть на примере одного из слабейших и ничтожнейших правителей нашей страны за всю ее историю – Д.А. Медведева, даже такое существо вполне может руководить сложившейся системой в случае, если он не покушается на ее целостность. Более того, президент становится главной фигурой, которая более чем кто-либо заинтересован в сохранении стабильности системы при любых внешних и внутренних потрясениях. Его положение определяется только стабильностью системы, поэтому балансирование между интересами кланов – не какое-то запредельное искусство конкретного президента, а его основная управленческая функция.
Отсюда следует, кстати говоря, весьма любопытное следствие: существует устойчивый миф «о добром царе и злых боярах», который в разных вариантах распространяется разными спикерами. В реальности дело обстоит ровно наоборот – более заинтересованного в консервировании ситуации, а значит, и в бесконечном продолжении антинародной грабительской политики по отношению к стране и ее народу, чем президент, просто не существует. Любое изменение системы делает его роль принципиально иной, и создает ситуацию, когда от него будут требоваться совершенно иные качества, а возможно – и вообще его роль будет сведена до сугубо церемониальной.
Предполагать, что человек на вершине власти будет делать что-то, что неизвестным образом отразится на его личном положении в системе властных отношений, просто нелепо. Поэтому и миф «о добром царе» является именно мифом и ничем иным – безотносительно личности первого лица.
Описанная картина в реальности, конечно же, выглядит гораздо сложнее, так как внутри нее действуют не только рациональные, но и сугубо иррациональные соображения, личные отношения, человеческий фактор, ошибки и просчеты. Кроме того, одной из особенностей олигархической системы является ее почти полная закрытость от проникновения так называемой «свежей крови», что вызывает классическую проблему второго закона термодинамики: в закрытой системе процессы энтропии могут только возрастать. В просторечье это называется гниение, а более грубо ситуация описывается народным утверждением о рыбе, гниющей с головы.
В реальности эта ситуация сопровождается отрицательным отбором, когда человек допускается во власть и имеет возможность карьерного роста только в случае наличия компромата, а значит, и наличия всевозможных отрицательных личных черт. В подобных условиях человеческий материал управляющей элиты очень быстро проходит все возможные ступени деградации, что отражается на качестве принимаемых управленческих решений.
Я в качестве примера исключительной убогости и профессиональной непригодности российской управляющей элиты всегда привожу предельно вопиющий пример. Их, безусловно, огромное количество, но этот – просто вишенка на торте. Главный российский специалист по газу – руководитель «Газпрома» А.Б. Миллер – не просто «проспал» сланцевую революцию в США, а активно проводил в жизнь идею о том, что эта революция – миф, очередной пузырь, который скоро лопнет. Откуда следовал логический вывод: никаких угроз для России он не представляет, нет никакого смысла учитывать его как дестабилизирующий российскую газовую политику фактор. Последнее публичное выступление на эту тему у А.Б. Миллера состоялось 30 марта 2013 года в интервью «Вести в субботу», где он сообщил: «…Нам не известен ни один проект в настоящее время, где рентабельность на скважинах добычи сланцевого газа была бы примерно положительного значения, абсолютно все скважины имеют отрицательное значение. Есть такое мнение, что это вообще «мыльный пузырь», который в самое ближайшее время лопнет», – заявил Миллер…
«Америка нашим конкурентом не является. В отношении сланцевого газа мы относимся скептически, никаких рисков не видим. Соединенные Штаты Америки остаются газодефицитной страной. Америка является крупнейшим газовым рынком и потребляет газа больше всех».
По данным главы «Газпрома», согласно анализу экспертов, объем добычи сланцевого газа соответствует объему снижения добычи природного газа на территории США. «Поэтому, по-видимому, добыча сланцевого газа в США вызвана какими-то другими причинами. Можно предположить, что это причины энергетической безопасности США», – считает Миллер…»[1]
Как видно сегодня, сланцевый «пузырь» не только не лопнул, но и неплохо себя чувствует даже в ситуации резкого падения цен на нефть, к которым привязана его цена, а ценовая война, объявленная
Саудовской Аравией, в гораздо большей степени отражается на России, чем на сланцевом проекте США.
Такая ошибка может быть простительна обычному человеку, даже эксперту. Но руководитель крупнейшей газовой корпорации страны, которая обеспечивает устойчивость бюджета, просто не имеет право на подобные стратегические ошибки, на которых строится, в том числе, и государственное планирование внешней и внутренней политики. Скажем, война на Украине имеет мощный фактор отрезания российских потоков газа от Европы в пользу якобы несуществующего сланцевого газа из США. (Строго говоря, к импорту и транспортировке в сжиженном состоянии сланцевый газ непригоден. Это товар-субститут, товар-заменитель. Сланцевый газ высвобождает объемы обычного природного газа, который и будет сжижаться и транспортироваться танкерами. Тем не менее, именно сланцевый газ обеспечивает переизбыток предложения на рынке, позволяя газовым корпорациям США разворачивать свои экспортные программы).
Недооценка, а точнее – игнорирование существования последствий сланцевой революции и ее влияния на возможность экспорта газа из США не позволили сделать правильный прогноз событий на Украине, а значит, все государственное планирование на этом направлении было провалено напрочь. Цена неверного прогноза чиновника столь высокого (и, казалось бы, ответственного) уровня – миллиарды долларов потерь и человеческое измерение, которое мы можем сегодня в он-лайн режиме наблюдать на Донбассе.
Невежественность Миллера вполне объяснима: невероятные права людей в системе олигархической власти и управления сопровождаются полным отсутствием ответственности. Эпизодические «посадки» высших управленцев являются совершенно несистемным явлением и могут свидетельствовать лишь об их личном поражении в кулуарной конкурентной борьбе. К примеру, история с мартовским (2015 год) арестом сахалинского губернатора Хорошавина, когда во время обыска в его доме был найден миллиард наличных рублей, вряд ли является единичным случаем. В конце концов, мы живем в России и эмпирически осведомлены о том, что этот слой людей полностью бесконтролен и неподотчетен. Вряд ли миллиард рублей в прикроватной тумбочке является свидетельством клептомании конкретного губернатора, скорее, мы стали свидетелями нормы поведения этого слоя людей.
Украина в компоненте деградации управленческого слоя существенно опережает Россию, и ужасающее качество человеческого материала в украинском «политикуме» приводит к невероятным по степени некомпетентности решениям. Военная кампания на Донбассе – характерный пример деградации военной мысли и качества военного управления на Украине. Кретинизм военных руководителей всех звеньев извиняет только еще больший кретинизм политиков, которые отдают военным приказы.
Игорь Стрелков в частной беседе со мной, а затем и в своих публичных выступлениях называл катастрофические просчеты на всех уровнях военного управления одной из главных причин вполне успешного противостояния ополчения Донбасса кадровой армии Украины в период, когда ополчение находилось в стадии становления, а ВСУ и территориальные батальоны нацистов обладали подавляющим преимуществом как в людях, так и технике.
Является ли такое «первенство» Украины ее индивидуальной особенностью или стало следствием более ускоренной ее деградации – вопрос важный, но пока ограничимся лишь его констатацией. Не следует это понимать как индульгенцию для России – к сожалению, эти процессы и у нас носят довольно динамичный характер, так что у нас есть все шансы быстро догнать, а то и перегнать Украину. Первенство здесь носит очень сомнительный характер, так что стремиться на призовое место точно не стоит.
Несмотря на относительную условность описанной системы власти и управления, которую привычно называют «олигархией» или «олигополией», в целом, на мой взгляд, она вполне верно отражает ее состояние. Однако оговорюсь сразу: такое положение возможно только в период относительно стабильного развития. Любой кризис, который носит признаки системного, немедленно меняет в этой стабильной конструкции практически всё.
При этом олигархия является крайне архаизированной и главное – принципиально нереформируемой изнутри системой управления, что автоматически ведет к застою, консервации всех проблем, а соответственно, нарастанию противоречий, которые разрешаются исключительно взрывным образом. С.Б. Переслегин в своей статье «Опасная бритва Оккама» (к ней я вернусь еще раз ниже) дает характеристику естественному процессу развития глобализированной экономики:
«…С миром, привыкшим к непрерывной экспансии, произошло то же самое, что нередко бывает с небольшими растущими фирмами, которые вдруг осознают, что период роста закончился, свою долю рынка они получили и другой уже не будет. Начинается борьба за снижение издержек, вводится политика экономии, создается штатное расписание, в котором каждому прописаны его функциональные обязанности. Быстро растет бюрократизация бизнес-процесса, вводятся технологические стандарты и должностные инструкции. Разделяется владение и управление, выстраивается система менеджмента. По мере продвижения фирмы в сторону организованности и заорганизованности «отцы-основатели», прежний креативный персонал, покидают ее…»
Ключевая особенность: «разделяется владение и управление». Как раз то, что и является квинтэссенцией олигополии – невозможность подобного разделения и взаимная конвертация власти и собственности. Олигархи, появившись и утвердив свою власть, неизбежно отбрасывают захваченную ими страну на обочину, а процесс реформирования выстроенной ими системы управления всегда проходит предельно конфликтно с неясным конечным результатом. Как показали события на Украине, гражданская война с массовыми жертвами и разрушениями тоже являются особенностями и весьма возможными атрибутами кризисов внутри олигархического государства
* * *
Проблемой государства со слабой экономикой является его крайняя незащищенность перед любым кризисом. Внутренних ресурсов выйти из кризиса у такого государства или нет, или они недостаточны, но главное – практически всегда причины кризиса недоступны для разрешения этой стране, поэтому она неспособна решить их, и вынуждена бороться лишь с последствиями. В такой ситуации никакие «подушки безопасности», накопленные в стабильные годы, не могут ни помочь, ни спасти – они попросту проедаются, после чего кризис обрушивается на страну всей своей мощью.
Российская олигархия, вынужденная опираться на внешние источники силы, заплатила за право «вхождения в семью цивилизованных народов» подчиненным положением своей экономики, встраиванием в мировое разделение труда на низших ступенях создания добавленной стоимости. Именно это и определяет системность такого явления, как «сырьевой придаток». Не некая злая воля или некомпетентность руководства, а железная и объективная логика вхождения в «семью» становится причиной тотальной деиндустриализации страны.
Естественно, что интересы страны и народа в таком положении вещей отсутствуют, однако свою волю в этом вопросе как раз и навязывает олигархия, которая имеет возможность единственная получить выгоду от вхождения в мировую элиту – пусть и на очень второстепенных ролях, с оговорками и неизбежной в таком случае зависимостью от внешних игроков. Фраза Збигнева Бжезинского о российской элите, хранящей свои пятьсот миллиардов долларов на Западе: «Еще большой вопрос – чья эта элита», стала по сути нарицательной. При этом никто и не пытается оспорить ее справедливость.
Абсолютно аналогичная ситуация в этом компоненте наблюдается во всех остальных странах бывшего СССР, в которых правящий режим соответствует определению «олигархия». Украина к таковым странам относится полностью и без малейших оговорок.
Такие же процессы, но более динамично и без создания олигархического государства, проходили и в странах Восточной Европы. Европейская бюрократия, включая страны Восточной Европы в свою орбиту, имела целью расширение рынка сбыта европейских товаров, и поэтому никаких конкурирующих систем управления терпеть была не готова. В этом смысле восточноевропейские страны были сразу и быстро переформатированы под европейские стандарты управления, чему во многом способствовали и культурные особенности восточноевропейцев, которые готовы относительно бесконфликтно воспринимать их без слома психики. Однако это никак не поспособствовало тому, что Восточная Европа могла стать равной «старой» Европе – она была включена на роли полуколонии с неизбежной деиндустриализацией, архаизацией и обезлюживанием огромных территорий.
Более восточные территории ни Европа, ни Соединенные Штаты не смогли одномоментно «переварить», что и привело к возникновению крайне уродливых и ублюдочных форм управления. С одной стороны, это оставляет шанс на самостоятельное развитие в случае ликвидации олигархии, однако при этом деградация стран бывшего СССР, ставших полем управления олигархических кланов, носила крайне динамичный характер. Даже в России экономика, согласно официальной статистике, смогла вернуться на уровень 1990 года только в 2011 году. Достижением это назвать крайне сложно, так как 1990 год – это год пика кризиса, который и обрушил в итоге СССР, то есть, самая низкая точка, с которой и началось обрушение наших стран в начале 90 годов прошлого века.
В остальных странах бывшего СССР ситуация еще хуже, и никаких шансов вернуться в «благословенное кризисное советское прошлое» у них, видимо, при существующих вводных просто нет.
В ситуации кризиса властные группировки и кланы вынуждены решать две параллельные задачи: с одной стороны они продолжают вести конкурентную борьбу с другими кланами, с другой – «сжатие» национального пирога ставит перед ними задачу выживания, которая решается всегда в одном и том же ключе: должен быть выбран клан-«жертва», который будет ликвидирован, а его ресурсы распределены между победителями.
Таким образом обеспечивается выживание: при сжимающемся внешнем конуре за счет внутреннего перераспределения ресурсов группировки-победители получают возможность развития, пусть и кризисного. Тем самым решается проблема Второго начала термодинамики через пожирание части системы ради сохранения ее самой. Так голодающий человек поедает накопленные в виде жировых отложений запасы. Правда, если процесс не будет остановлен, он перейдет в дистрофию, которая может уже и не излечиться.
Проблема олигархического государства заключается в том, что, будучи в самом низу «пищевой цепочки» в мировой системе разделения труда, оно в числе первых входит в любой региональный и мировой кризис и в числе последних из него уходит. При этом можно предполагать, что потери олигархического государства от кризиса всегда будут выше, чем у всех остальных, а шансов на то, чтобы использовать кризис как источник развития, у него практически нет. Развиваться можно лишь изменяясь, а главная цель олигополии – сохранять всё как есть максимально продолжительное время.
Кризисное существование олигархического государства, его стратегия, тактика, реакция кланов и группировок на кризис – это отдельная, и, по правде говоря, крайне увлекательная тема. Я не стану ее здесь развивать просто потому, что она не относится напрямую к проблемам, которые затрагиваются в книге. Тем не менее, сугубо бездоказательно, в аксиоматическом порядке ряд эмпирических и общепризнанных наблюдений будут по ходу процесса приводиться и использоваться.
Разумная и наиболее эффективная тактика действий клановых группировок во время кризиса (естественно, с их точки зрения) выглядит как выбор конкретной жертвы в лице одного из конкурирующих кланов, его разгром и относительно бескровное поглощение его ресурсной базы всеми остальными. В случае, если кризис к моменту, когда эти ресурсы будут «переварены», не прекратится, должен последовать новый цикл внутривидовой борьбы – и так до окончания кризиса, причины которого находятся вне, а поэтому олигархия неспособна самостоятельно их ликвидировать.
Собственно, мы все своими глазами наблюдаем верность такого утверждения: начавшийся в 2007–2008 мировой кризис отражается на России (равно как и на прочих странах бывшего СССР), но мы способны лишь на ликвидацию или купирование последствий этого кризиса. Его причины нам неподвластны, а поэтому всё, что может делать олигархическая властная верхушка России – это лишь реагировать и пытаться минимизировать последствия кризиса. Никакой иной стратегии действий она проводить неспособна по объективным обстоятельствам.
Тем не менее, в реальной жизни борьба клановых группировок довольно далека от разумной и эффективной. Украина тому наиболее яркий пример.
Клан Януковича пришел к власти в 2010 году, когда мировой кризис серьезно затронул всю капиталистическую периферию, включая и Украину. Какое-то время она обеспечивала свое развитие за счет накопленных запасов, однако слой «подкожного жира» был крайне небольшим, и к моменту прихода Януковича на пост президента межклановая борьба стала единственным разумным способом выживания.
Тактически верным ходом за клан Януковича, конечно же, был выбор конкретной жертвы и предложение всем остальным поучаствовать в её уничтожении и дележе ресурсов. Естественно, что Янукович, как первый среди равных, мог в этом случае рассчитывать на самую большую долю, что вряд ли вызвало неприятие всех остальных участников грабежа награбленного.
Однако человеческий фактор, жадность и в определенной степени обычная человеческая глупость вкупе с чувством вседозволенности привели к тому, что Янукович стал «откусывать» понемногу и ото всех. Это вызвало протест и нарастание недовольства в олигархической среде Украины, вследствие чего именно клан Януковича в конечном итоге объединил против себя всех остальных. Пожалуй, это и стало ключевой причиной запуска Майдана-2013, который действительно стал неожиданностью для всех. Владимир Путин совершенно не зря сообщил на одной из своих публичных пресс-конференций, что в России ожидали обострения ситуации на Украине – но в 2015 году. Вряд ли Майдан в 2013 году ожидали и все остальные внешние игроки: он стал сюрпризом и для них.
Веди Янукович и его клан борьбу за выживание тактически более грамотно, он мог бы оставаться у власти весь отведенный срок, а при грамотном использовании своего первенства – беспроблемно выиграть следующие президентские выборы.
Тем не менее, специфика олигархического государства и логика поведения клановых группировок проявилась на Украине вполне классически: ликвидировав Януковича как политика, конкурирующие кланы занялись дележом его «наследства», оставшегося без политического и властного прикрытия. Проблема конкретной украинской ситуации заключается в том, что Майдан стал ситуативным «объединением против» поневоле, и уже в ходе государственного переворота проявились противоречия внутри созданной против Януковича унии. Далее они лишь усугубились, так как не было признанного лидера этой унии. Во многом поэтому процессы после государственного переворота пошли, что называется, вразнос, это и определило остроту конфликта и перерастание его в вооруженную стадию.
