Элена Макнамара
Будь моей зависимостью
Глава 27
Три дня…
Три дня, я нахожусь в неведении…
Пробыв в больнице с Андреем до глубокой ночи и дождавшись вердикта врачей, которые заверили меня, что он будет в порядке, на такси добралась до дома Спартака. Меня встретил перепуганный Тайсон и я тут же выпустила его во двор. Бедняга терпел весь день и до глубокой ночи, но к счастью не натворил дел в гостиной.
Накормив щенка, устроилась с ним на полу возле дивана, и поглядывая на дверь, всё ждала и ждала, что Спартак сейчас войдёт в дом. Перебирая мягкую шёрстку лабрадора, немного успокаивалась за этим занятием. Положив голову на сидушку дивана, кажется задремала в этой неудобной позе, а проснулась, когда первые лучи солнца проникнувшие в окно, защекотали мой нос.
Тайсон мирно спал рядом, положив голову на мои колени. Тут же зашевелился, когда я попыталась выпрямить ноги и встать. Тело гудело и меня совсем не слушалось. В глазах щипало от того, что толком и не поспала. А ещё меня накрывало паникой с новой силой. И нужно было уже что-то делать, а не просто ждать возвращения Спартака.
Как только стрелки часов наконец достигли восьми утра, я позвонила Маше. Она не взяла трубку, но перезвонила сама спустя полчаса.
Быстро объяснила, что Спартака держат в участке. И пока всё было под контролем и мне не стоило нервничать. И приезжать тоже было не нужно.
Так прошли три дня.
Полнейшего неведения. Тягостного ожидания. И борьбы с собой, потому что я хотела злиться на Спартака за открывшуюся правду. И всё-таки не могла на него злиться, потому что… любила.
Убеждала себя, что теперь он меня любит. Неважно, какой была его цель в самом начале, сейчас всё изменилось.
От нервов пошатнулось и моё здоровье. Три дня я практически ничего не ела. Даже стакан воды вызывал во мне тошноту, и меня мутило от запаха собачьего корма.
Казалось, этому всему нет ни конца ни края. Тоска по Спартаку съедала меня изнутри. Злость на него рассеялась и я мечтала лишь обнять своего чемпиона. Не имея такой возможности, постоянно тискала Тайсона. Ведь это Спартак мне его подарил… Словно частичку себя оставил…
К вечеру третьего дня, мой телефон наконец оживает… Я почти молюсь, чтобы это была не мама, потому что не смогу сейчас говорить с ней и не расплакаться. Её возвращение из санатория случится только послезавтра и у меня ещё есть время морально подготовиться.
Посмотрев на телефон, протяжно выдыхаю. Имя абонента на дисплее – Маша.
Схватив трубку и приняв вызов, цепляюсь за близлежащую стену в качестве опоры. Просто жду, что она скажет. И почему-то боюсь это услышать.
– Дело дрянь, Тась, – обречённо выдыхает девушка, подтверждая мои мысли. – Без тебя никак. Сможешь приехать?
– Да… да, конечно, – держась за стену, продвигаюсь к лестнице. – Я соберусь за минуту, – мой голос хрипнет от накатывающей паники. – А куда нужно ехать?
– Я пришлю машину. Она будет через полчаса, так что не торопись, – начинает тараторить Маша, пока я на ватных ногах взбираюсь по лестнице. – Но прежде чем ты приедешь, я хочу спросить…
Она резко замолкает, а я останавливаюсь и смотрю на экран смартфона. Но нет, связь не оборвалась и Маша всё ещё на линии.
– Спрашивай…
– Насколько сильно ты хочешь помочь Спартаку? На что готова пойти ради него?
Для ответа мне нужна лишь секунда.
– На всё, что угодно!
– Замечательно, – она явно довольна моим ответом. – Тась… Спартак вляпался по-полной! И помочь ему можешь только ты!
– Как?
– Ты должна подписать заявление на своего друга, – безэмоционально бросает Маша. – Текст я уже подготовила. Требуется твоя роспись и явка в участок…
– Подожди, – перебиваю Машу, всё ещё сжимая лестничные перила. – Как это поможет Спартаку? Объясни! – мой голос срывается на писк. – Я ничего не понимаю…
– Твой друг, как его там, Андрей, написал заявление на Спартака. И так как у нашего чемпиона уже случались проблемы с законом, уже завтра он отправится прямиком в СИЗО. Потом будет суд и его посадят.
Кажется, к горлу вновь подкатывает тошнота и я срываюсь с места. Вихрем добегаю до ванны, открываю крышку унитаза и рухнув на колени, прижимаю телефон к своей кофте, чтобы заглушить звуки, которые вот уже три дня издаёт мой организм. Меня выворачивает наизнанку, только вот в желудке нет ровным счётом ничего.
Возможно это не от стресса, и я подцепила какой-то вирус. Однако о собственном здоровье можно подумать и позже…
– ТАСЬ! ТАСЬ! ТЫ ТАМ?! – уже кричит в трубку Маша.
Я подношу телефон к уху и слабо отзываюсь:
– Да, я здесь.
– Что происходит? – она кажется всерьёз обеспокоенной.
– Чувствую себя неважно. Тошнит…
– Понятно, – каким-то странным тоном отзывается она. – Ладно, об этом можно и позже. Ты согласна подписать заявление?
Я не понимаю, что именно в нём написано. Решаю, что могу разобраться во всём на месте, лишь бы покинуть эту темницу. Хочу лишь увидеть Спартака, остальное пока не имеет значения.
– Да, я всё сделаю, – опрометчиво соглашаюсь.
– Тогда до встрече, Тась. Жди машину.
Маша отключается, а я поднимаюсь с пола. Умываюсь, расчёсываю волосы и даже не пытаюсь нанести макияж. Да и не поможет он сейчас, потому что мой болезненный вид невозможно скрыть.
Быстро надев брюки и свитер, дожидаюсь в гостиной, когда за мной приедут. Пролистывая немногочисленные контакты, останавливаюсь на номере Андрея. Немного поразмыслив нажимаю на вызов.
– Алло, – отзывается он еле слышно.
– Привет… Как ты? – робко выдыхаю, чувствуя свою вину перед ним.
Ведь это мой мужчина его избил.
Плюс я больше не приезжала в больницу и первый раз звоню… Хотя могла давно это сделать, чтобы как минимум узнать о его самочувствие.
– Сносно, – вяло отвечает Андрей. – А ты как? Надеюсь, ушла от него?
– Нет, не ушла…
– Тась, ты в своём уме? – перебивает меня парень, начиная злиться. – Открой уже глаза. Он – псих! Невменяемый!
– Это тебя не касается! – самоотверженно встаю на защиту Спартака.
– Уже касается, Тась, – голос Андрея вмиг становится подавленным. – Теперь, касается… Не хотел тебе говорить. Вообще не хотел жаловаться… Но этот чемпион нанёс непоправимый урон моему здоровью. И он ответит…
– Что случилось? – шепчу, вскакивая с дивана.
– Не важно, Тась. Ещё не хватало, чтобы ты меня жалела.
Вижу свет фар за забором. За мной уже приехала машина. Машинально погладив Тайсона, оставляю свет в гостиной включённым, чтобы щенку не было страшно в отсутствии хозяев, и выхожу во двор.
Андрей не хочет жалости… Что ж, я могу его понять.
– Тогда скажи, что сделал ты! – вспоминаю про написанное им заявление.
– Ко мне приходил следователь, Тась. Побои снимать не надо, они и так очевидны. Я лишь расписался в заявлении, указывая на виновника. Твой Спартак – виноват! – воинственно повышает голос. – И я сделаю всё, чтобы он ответил за содеянное по всей строгости закона.
– Андрей!..
– Нет, Тася! – обрывает он меня. – Даже не начинай. Ты слепа и не видишь, какой он человек. Потом благодарить меня будешь… А пока, лучше не звони мне, ладно?!
Не дожидаясь ни моих возражений, ни попыток молить о прощении Спартака, Андрей бросает трубку.
Душу рвёт на части от противоречивости ситуации. Мне дорог Спартак и очень жаль Андрея. Но всё же я выбираю человека, в которого влюблена.
Пусть это глупо… Наивно! Может даже неправильно! Но любовь диктует нам свои правила. И не всегда мы руководствуемся здравым смыслом, когда речь идёт о чувствах. Я смогла это понять, лишь встретив Спартака.
Глава 28
– Прочитала? – нетерпеливо спрашивает Маша, так же как и я склонившись над бумагой.
– Да… но…
– Подписывай, Тась! – наседает Глеб, сидящий рядом. – У нас мало времени…
– Я… я не могу такое подписать, – обречённо вздохнув, облокачиваюсь на спинку стула.
– Можешь! – Глеб хватает ручку и протягивает мне. – Спартака посадят, Тась! И только ты можешь ему помочь!
– Но не так же! – с отчаянием всплеснув руками, смотрю на ручку, зажатую в пальцах Глеба, как на бомбу замедленного действия. – Это же обман!
– Во благо! – шипит Глеб, теряя терпение. – Ты делаешь это во благо!
Хватает меня за руку, насильно раскрывает ладонь и вкладывает в неё ручку. До боли сжимает мои пальцы.
– Подписывай, Тась!.. Или уходи!
Я неуверенно склоняюсь над заявлением. Губы начинают дрожать, когда я вновь вчитываюсь в текст.
Я должна обвинить Андрея в насилии. Якобы он силой хотел меня увезти, да ещё и руку поднял. А Спартак лишь защищал меня. Немного вышел из себя, но суд примет во внимание, что я его невеста.
Глеб сказал, что тогда Спартак избежит срока и отделается штрафом за разбитую витрину магазина. В лучшем случае ещё и попадёт на бой, которого все так ждут…
А Андрей будет лечится за свой счёт, а не на деньги Спартака на которые он так рассчитывал. Маша сообщила, что его лицу понадобится небольшая пластика, учитывая степень полученных травм. Но он навсегда останется хромым, потому что Спартак раздробил его берцовую кость и коленную чашечку.
Это всё просто ужасно… Неоправданная жестокость Спартака просто не укладывается в голове. И всё же…
Тяжело вздохнув, принимаюсь за дело. Моя рука дрожит, когда наконечник ручки прикасается к бумаге в графе подписи. Я давлю сильнее, заставляя себя вывести первую букву фамилии.
Должна это сделать! Ради Спартака!
Он не заслуживает тюрьмы!
Глеб и Маша, кажется, не дышат. В маленьком кабинете, в котором около пятнадцати минут назад нас оставил следователь, становится слишком тихо… Так тихо, что распахнутая внезапно дверь, кажется пушечным выстрелом.
Вздрогнув, руку ведёт в сторону и я провожу жирную линию чернилами, но уже не замечаю, что испортила документ. Потому что в дверях кабинета стоит Спартак. Его взгляд не предвещает ничего хорошего.
Я вскакиваю со стула и делаю шаг навстречу к мужчине. На нём нет наручников и я порывисто прижимаюсь к нему всем телом. Спартак не обнимает меня в ответ, его внимание приковано к Маше и Глебу. Он смотрит на обоих совершенно уничтожающе. Моего взгляда Спартак избегает. Отстранившись, делает шаг к столу, берёт заявление в руки, бегло читает… И скомкав документ в ладони, зашвыривает в мусорную корзину.
– Спартак! – вскакивает Глеб со стула.
– Нет! – рявкает чемпион. – Этого не будет!
Глеб обречённо оседает на стул и запускает руки в волосы. Сжимает их между пальцами.
Спартак разворачивается и шагает из кабинета, предварительно взяв меня за руку. Быстрым шагом ведёт по коридору прямиком на улицу. Нас никто не задерживает и у меня появляется надежда, что сейчас мы поедем домой. Что Спартак свободен и с него сняты обвинения. Возможно, Андрей передумал…
Мы выходим в маленький дворик, прилегающий к отделению полиции. Спартак останавливается лишь возле самых ворот и отпускает мою руку.
– Уходи, Тась, – хрипло шепчет, вновь избегая моего взгляда.
Вскинув голову, смотрю на мужчину в недоумении, быстро сменяющемся паникой.
Почему? Почему я должна уйти одна?
– Я… я же ещё не подписала встречное заявление на Андрея.
– Твоя помощь не требуется. Уходи! – наконец он смотрит мне в глаза и в его зелёном взгляде лишь презрение. – Ты должна была улучшить мою репутацию, а в итоге спровоцировала на… Короче, из-за тебя у меня ещё больше проблем.
От его слов в груди невыносимо больно. Мне становится трудно дышать.
– Я… Я подпишу заявление, – выдыхаю, теряя голос. – Сделаю всё, что от меня требуется…
– Я сказал, УХОДИ! – рявкает Спартак, склонившись к моему лицу. – Ты… ты не нравишься мне! Всё это было лишь фикцией! Попыткой попасть на бой и не вылететь из турнира! Хорошая девчушка, этакая золушка, которой я дам всё, что у меня есть! Запудрю мозги и она самоотверженно будет спасать меня от нападок общества! Помогу её маме! Да и всем, кто её окружает! Что ж… Попытка провалилась! Дальше я как-нибудь сам, поняла?
Он говорит со сталью в голосе. Выглядит самоуверенно. Ровно так же, как выглядел в нашу первую встречу в клубе. Я больше не узнаю своего Спартака.
Молчу, давясь рыданиями, рвущимися из груди. Слёзы бегут по моим щекам и я неистово растираю их по лицу. Лишь во времена невменяемости мои слёзы могли заставить Спартака остановиться. А сейчас он кажется холодным, очерствевшим и бездушным.
– Поняла? – вновь рявкает Спартак.
Киваю.
Просто киваю, не в состоянии выдавить слов.
– Отлично. Уходи!
Бросаю последний взгляд в его непроницаемое чужое лицо. С губ срывается абсолютная чушь:
– Ты же обещал, что не обидишь меня?.. Слово давал…
Спартак запускает руки в карманы брюк. Расслабленно наваливается на ворота плечом и бросает, расплывшись в самодовольной ухмылке:
– А ты, в следующий раз, думай головой, прежде чем верить слову незнакомца. Возможно тогда, с тобой не случится ничего подобного.
По горлу расползается желчь и меня вновь начинает тошнить. Опускаю глаза на свою обувь. На ватных ногах разворачиваюсь и заставляю себя идти вперёд. Прохожу не больше пяти шагов, прежде чем передо мной вырастает машина. Пассажирская дверь распахивается, за рулём сидит Виктор.
– Садись, – сухо бросает парень. – Мне велено сопроводить тебя в дом Спартака, а потом отвезти куда скажешь.
Я вяло киваю, всё ещё не в состоянии говорить. Забираюсь в джип, захлопываю дверь и бросаю взгляд на ворота, где мгновение назад стоял Спартак. Но его уже там нет…
Всё кончено…
Друзья! Это не конец истории! Это только начало!!! И самая интересная часть для Таси и Спартака начинается лишь через шесть лет! С большим удовольствием всех-всех приглашаю в продолжение: «Зависимый. Я тебя верну».
