Эльхан Аскеров
Месть амазонки
Промучившись некоторое время, она добилась своего и, почувствовав в себе его плоть, не удержалась от стона наслаждения. Его огромные мозолистые ладони осторожно сжали грудь девушки, потом, скользнув дальше, сошлись на упругих ягодицах.
Замерев, Лин закрыла глаза, привыкая к новым для себя ощущениям. Затем, словно собравшись с духом, она плавно качнула бёдрами. Движение отозвалось сладкой судорогой удовольствия, и она снова застонала.
Он хотел было остановить её, но, почувствовав, что она добилась своего, замер, боясь причинить ей боль. Зная своё тело, он смотрел на неё со смесью удивления и восхищения. Туда, в клетку, ему приводили и продажных шлюх, и ищущих приключений богатых красоток, но даже они нередко отступали перед ним. Эта же малышка решилась идти до конца.
Оседлав его бёдра, девушка плавно двигалась, медленно наращивая темп. Неожиданно замерев, она выгнулась и, застонав, упала ему на грудь. Полежав несколько минут, она чуть шевельнулась и подняла голову.
– Ну что? Убедила? – лукаво улыбнулась Лин.
– Почти, – усмехнулся он в ответ. – Я уж думал, случится беда.
Укусив его за сосок, она нежно рассмеялась.
– Это сладкая беда. Вот только не знаю, что я буду делать потом?
– Спать.
– Глупый. Я говорю о времени, когда ты уйдёшь. Второго такого жеребца найти сложно.
– Раньше надо было думать, – проворчал он и слегка шевельнул бёдрами. Не удержавшись, Лин застонала.
– Изверг. Но Великая Мать, почему мне так хорошо?! Теперь хоть разорви меня, Тигр. – Она обняла его за плечи и прижалась лицом к груди, отдавшись огромным и таким ласковым рукам, нежно гладившим её тело.
Слегка осмелев, он стал двигаться более энергично, не сводя глаз с её лица. Почувствовав его взгляд, она подняла голову и, задыхаясь, простонала:
– Сильнее, пожалуйста! Сильнее! – В этот раз они достигли пика наслаждения одновременно, и её стон смешался с его поистине тигриным рычанием.
Растянувшись на нём без сил, она нежно гладила его мускулистую грудь. Осторожно потянувшись, он достал одеяло и заботливо укрыл её.
– Спасибо, – прошептала Лин.
Такого она ещё не испытывала. Не было сил даже дышать. Ей казалось, что она уже умерла и душа её парит над телом. С трудом приподняв голову, она спросила:
– Я ещё жива?
– Раз спрашиваешь, значит, жива. В западных странах это называют маленькая смерть. Доля истины в этом есть. Честно говоря, я думал, что мне придётся общаться только с прожженными шлюхами.
– Почему?
– Многие поначалу пытались, но потом отказывались от таких опытов. Боялись.
– Ну и дуры, – спокойно отозвалась девушка. – В отличие от мужчин, женщина может делать что хочет. Если есть мозги, то размеры не так уж важны.
– Этому учат всех амазонок?
– Нет. Я прошла обучение у жриц. Раньше эта наука была обязательна, как и другие, но теперь, многие считают, что им это не нужно. Как говорит Верховная, обленились и выродились.
– Значит, тобой занимались особо?
– Да. Я не такая, как все, – с гордостью ответила девушка.
– Это я заметил. Эй! – Последнее вырвалось у него непроизвольно. Девушка чувствительно цапнула его зубами за грудь.
– За что?
– Что?
– За что ты меня укусила?
– Просто захотелось.
– А если я укушу? Просто так. Возьму и цапну за задницу.
– М-да, это, пожалуй, будет больно.
– Вот именно.
Лин нежно поцеловала укушенное место.
– Прости. Не удержалась. Захотелось похулиганить.
– Ладно. Я есть хочу.
– А я думала, что ты одним вином питаешься.
– По дороге через пустыню мы пили только солёную воду. Теперь оба пьём, чтобы пополнить запас воды. Кроме того, вино утоляет жажду и пополняет кровь.
– Этому тебя тоже научили в казармах?
– Нет. После побега я встретил одного монаха. Он научил меня.
– Только этому?
– Многому. – Паланг замолчал, вспоминая свой путь через земли различных народов и государств. – Я спустился с перевала, когда увидел, как пятеро бандитов напали на человека, одетого в странную одежду. Он был безоружен. В руках посох, а на шее чётки. Я бросился на помощь, но она не потребовалась. Пара ловких – ударов и они остались без оружия. Я обнажил меч, и они бежали. Мы долго говорили. Он был монахом. Мудрый человек.
– Это он научил тебя драться без оружия?
– Да. Он был бы лучшим воином на арене, но они никого не убивают.
– И долго вы путешествовали вместе?
– Три года. Ему было безразлично, куда идти, и он пошёл со мной.
– Вы стали друзьями?
– Это трудно назвать дружбой. Попутчики, приятели может быть. Ну ладно, слезай. Пригрелась. – Он легко поднял девушку и осторожно положил рядом.
Разочарованно вздохнув, она капризно протянула:
– Ну вот! Только вошла во вкус, и снова обман.
– Отдохни, потом продолжим, если захочешь.
– Хочу.
Усмехнувшись, он покачал головой и, одевшись, спустился в зал. Служанка, принеся еду, с удивлением посмотрела на Лин.
– Что с тобой, девочка? – подозрительно спросила она.
– Ничего, – пожала плечами Лин. – Я выходила на улицу и промокла. – Она указала на своё платье, висевшее на гвозде у дверей. На полу, под платьем, натекла целая лужа воды.
– А чего ты улыбаешься? – продолжала допрос служанка.
– Выспалась, мне тепло, вот и улыбаюсь.
– А что он с тобой делал?
– Ничего. Я спала, а он сидел и пил вино. Потом пошёл за едой. Он добрый. Только с виду страшный. И ещё он очень сильный. Мне с ним спокойно. Только спит он странно. Внизу шумят, а он спит. Я пошевелилась, когда началась гроза, и он проснулся.
– Странно, – пожала плечами служанка. – Огромный мужик, силы как у быка, а на женщин никакого внимания.
– Наверно, он очень устал?
– Ну не знаю.
В этот момент, дверь распахнулась, и Паланг шагнул в комнату.
– Ты ещё здесь? – вопросительно поднял он бровь, глядя на служанку сверху вниз.
– Я принесла еду, как вы приказали. Хотите, что-нибудь ещё?
– Принеси вина, и чтобы до утра нас не беспокоили. Поняла?
– Да, господин. – Сделав досадливую мину, она скрылась за дверью.
– Что ей было нужно?
– Девушка очень интересуется тобой.
– В каком смысле? – нахмурился Паланг.
– Не хмурься, Тигр. В самом естественном. Как женщина может интересоваться мужчиной, – весело рассмеялась Лин.
– Не было печали, – проворчал он.
В дверь постучали. Рывком распахнув створку, Паланг сгрёб за шиворот служанку и, встряхнув как крысу, прорычал ей в лицо:
– Если посмеешь ещё раз шпионить за мной и лезть с вопросами к ребёнку, кишки по забору размотаю! Ясно?
Пискнув с перепугу, девчонка судорожно кивнула. Отобрав у неё кувшин, воин выставил её в коридор, захлопнув дверь перед носом.
– Завтра съеду отсюда.
– А я?
– Ты свободный человек, решать тебе.
– Тогда я пойду с тобой.
– Только не в таком виде.
– Какая разница? Так я ребёнок. Переоденусь, стану карлицей.
– Но взрослой. А это разные вещи.
Подумав, она пожала плечами.
– Всё равно, внимания не избежать. Гигант и карлица. Пальцами показывать будут.
– Не будут. Поотрываю, вместе с руками. Тебе нужно переодеться. У стражников не будет повода придраться. Взрослый, пусть даже маленького роста, останется взрослым.
– Логично. Знаешь, твоё появление сломало многие мои планы.
– Решай сама. Я тебе не хозяин.
– Конечно. Но мы можем стать друзьями?
Он молча пожал плечами. Потом, подвинув стол к топчану, уселся на табурет.
– Ешь. Потом поговорим.
Они не успели съесть по куску мяса, когда дверь распахнулась от мощного пинка и в комнату ввалились стражники с оружием наготове. Они недоумённо огляделись и уставились на мирно ужинающую парочку.
– Ошиблись дверью, офицер? – спокойно осведомился Паланг, поворачиваясь к ним лицом.
Твёрдый, спокойный голос воина подействовал на стражников как ушат холодной воды.
– Нам сказали, что в этой комнате развращают ребёнка.
– Ну, если накормить голодную девочку – это развращение, то, как видите, да, – развёл руками Тигр.
Чувствуя, что попал в глупое положение, десятник шагнул к кровати. Кутаясь в одеяло, девочка испуганно прижалась к огромной руке воина, со страхом глядя на ввалившихся в комнату стражников.
– Дядя Паланг, не разрешай им забрать меня, я боюсь.
– Не бойся. Они не заберут тебя. Офицер просто хочет тебя о чём-то спросить. Вот и всё. Тебе нечего бояться, – пророкотал гигант, пытаясь придать своему голосу ласковые нотки.
Бросив благодарный взгляд на гиганта, десятник присел на край топчана.
– Скажи, девочка, чем вы занимались?
– Я промокла, и он уложил меня сюда. Я спала, а он сидел и пил вино. Потом он тоже спал.
– А почему ты промокла? – осторожно спросил десятник.
– Я выходила на улицу и попала под дождь.
– А где он спал?
– Там, – указала девочка на второй матрас.
Десятник огляделся, ища что-то глазами. Воин молча указал на висевшее платье. Увидев лужу на полу, десятник удовлетворённо кивнул головой и встал.
– Как она попала к тебе, воин? – продолжил он допрос.
– Отбил вчера в зале у каких-то подонков. Кстати, я не заметил, чтобы кто-то послал за стражей, когда над ней издевались, – грозно бросил он в сторону жмущегося за спинами солдат хозяина.
– Что собираешься делать?
– Покончу со своими делами и отвезу её в деревню. Должны же быть у неё родственники?
– Почему ты позволил ей выходить одной?
– Пришлось рассказать, что её отец больше не вернётся, – угрюмо ответил воин. – Девочка расстроилась и выскочила из комнаты.
– И ты не пошёл за ней? – удивился десятник.
– Если бы я погнался за ней, вас вызвали бы ещё раньше, – усмехнулся в ответ Тигр. – Ей нужно было побыть одной и осознать, что произошло. А успокоившись, она вернулась сама. Ей всё равно некуда идти.
Снова кивнув, десятник повернулся и, шагнув к дверям, выволок за шиворот несчастную служанку.
– Она говорит, что ты угрожал ей.
– Предупредил, чтобы не задавала ребёнку непотребных вопросов.
Десятник посмотрел на девочку, продолжавшую спокойно есть.
– Она говорит, что ты не интересуешься женщинами.
– Не могу же я привести в комнату с ребёнком продажную девку, – развёл руками гигант.
Ещё раз посмотрев на девочку, десятник неожиданно отвесил служанке звучный подзатыльник.
– Идиотка! Заставила тащиться под дождём из-за своих бабьих бредней. Посмотри на них. Да она же просто умрёт, если он что-то сделает. Дура!
Добавив ещё один подзатыльник, десятник шагнул к дверям.
– Может быть, вина, офицер? В такую погоду и простыть не долго. Я угощаю всех. Эй ты, пройдоха! Кувшин вина господам стражникам. Живо! – прогудел воин, и солдаты невольно присели от звука его голоса.
Поглядывая на десятника, они неуверенно вошли в комнату. Через минуту на пороге вырос сам хозяин с кувшинами и кубками в руках.
– Я хотел остаться здесь на две седмицы, но раз в этой харчевне не уважают гостей, завтра же съеду. Может, посоветуете приличное заведение, офицер? Недорогое и с не очень любопытной прислугой.
– Есть такое, – подумав, ответил десятник. – В шести кварталах отсюда. Называется «Жареный бык». Хозяин – человек умный и не будет беспокоить людей просто так.
– Благодарю, офицер. Завтра же перееду туда, – решительно ответил воин.
Услышав, что клиент, плативший серебром, собирается съезжать, хозяин издал жалобный стон. Не обращая на него внимания, солдаты допили вино и дружно двинулись к выходу. Десятник, убедившийся в благонадёжности огромного воина, снизошёл до того, что извинился. Услышав подобное, хозяин потерял дар речи.
Проводив гостей, он вернулся за кубками, принявшись униженно скулить, уговаривая храброго воина не покидать гостиницу из-за простого недоразумения, пообещав выгнать служанку.
– Раньше надо было думать, – небрежно бросил воин и приказал убираться, пообещав спустить с лестницы.
Охая и стеная, хозяин скрылся за дверью. Очень скоро из зала послышались его крики и испуганное лопотание служанки. Не удержавшись, Лин весело расхохоталась:
– Ну и рожи у них были!
– Дяденька, не отдавай меня, – передразнил Паланг её голосок, криво усмехаясь.
Его реплика добавила масла в огонь, и Лин просто зашлась от смеха. Покончив с едой, Паланг спустился в зал и вскоре принёс ещё кувшин вина.
– Великая Мать! Ты пьёшь как лошадь. Сколько же тебе надо, чтобы опьянеть?
– Ну я думаю, бочонка хватит.
– Ого!
Усевшись за стол, Паланг налил вина. За посудой хозяин явился лично.
– Если нам ещё раз помешают, – повернулся к нему воин, – я разнесу эту крысиную нору. Понял?
Кланяясь как заведённый, хозяин пообещал, что им никто не помешает.
– Особенно, это касается твоей любопытной.
– Она не придёт. Спустившись, солдаты здорово намяли ей бока, а потом забрали с собой.
– Но ты же орал на неё внизу?
– Они выпили ещё кувшин вина. Из-за этой дуры одни расходы… – начал было опять скулить он, но Паланг сдвинул брови – и хозяина как ветром сдуло.
– Да. Не повезло ей сегодня. А ведь она хотела только поразвлечься, – усмехнулась Лин.
– Ничего. В казарме её развлекут. Надолго запомнит.
– Странно. Ты можешь быть таким ласковым и таким жестоким.
– Терпеть не могу шпионов. Ненавижу это подлое племя.
– Всех? Или кого-то именно? – насторожилась Лин.
– Тех, кто шпионит из любви к искусству. Того, кто делает это ради родины, можно понять, но те, кто просто развлекается, а потом доносит, вызывают чувство гадливости.
Чуть расслабившись, Лин облегчённо вздохнула.
– Неужели ты думаешь, что я не понял, что тут делает амазонка? Мне только одно неясно, зачем тебе я? – криво усмехнулся Паланг.
Лин растерялась, не зная, что ответить. Откровенность этого громилы выбила её из колеи.
– Мне хорошо с тобой. – Нашлась она наконец.
– Врёшь, – спокойно ответил Паланг. – Ты вернулась ещё до того. И с самого начала сама пошла со мной. Зачем?
– Не знаю. Наверное, растерялась.
– Опять врёшь. Решила использовать. Глупый громадный самец, за которого можно спрятаться, пока он отбивается от остальных.
Лин молча посмотрела на него и опустила голову.
– Ты что, мысли читаешь?
– Просто немного знаю философию амазонок. В вашем понятии все мозги у мужиков в штанах. Любым можно крутить, как угодно, достаточно только сиську показать.
– Только попробуй сказать, что я легла с тобой, чтобы…
– Не ори. Я не глухой, – так же спокойно продолжил он. – Хочешь, что-то доказать, не бери горлом. Докажи делом.
– Хорошо. Я докажу. Я хотела уйти, но был дождь, и я спряталась на конюшне. Я слышала, что ты говорил своему коню. Потому и вернулась. Ты прав, я хотела использовать тебя, но потом поняла, ты умнее многих и быстро всё поймёшь. Но я не думала, что это будет так скоро. Я поняла, мне нужна защита. И ты лучший из того, что я смогу найти. В этом мире женщине трудно одной. Я хочу попросить тебя помочь мне.
Паланг отрицательно покачал головой.
– У меня другая цель. Пока я не свершу месть, ничего другого я делать не буду.
– Но тебе потребуется помощь.
– Нет. Я должен сделать всё сам.
– Он колдун!
– Я знаю.
– Хорошо. Мы просто будем вместе, до тех пор пока ты не свершишь свою месть. Потом будем решать дальше.
Воин с сомнением посмотрел на неё.
– Я буду делать своё дело, а ты своё, – продолжала она уговаривать его.
– Боюсь, у нас плохо получится.
– Почему?
– Мы оба одиночки. Привыкли быть первыми. Ты – амазонка и захочешь первенства, а я не подчиняюсь никому. И дело вовсе не в том, что ты женщина. Я дал клятву, что больше никто не будет помыкать мной.
– Я знаю. Это я тоже слышала. Меня это устраивает. Так мне будет даже проще. Не надо отвлекаться на мелочи. Можно спокойно делать своё дело.
– Ты готова подчиняться? – с изумлением спросил Паланг.
– Да.
– Мужчине? – не поверил он.
– Тебе, да, – твёрдо ответила амазонка.
– Но почему? – продолжил допрос воин, не веря собственным ушам.
– Ты – единственный, кто заставил меня почувствовать то, что было мне незнакомо. И это не только постель. С самого начала я словно сломалась. Странное чувство. Даже Верховная иногда отступала перед моим характером. А ты заставил отступить меня. И самое странное, что мне это нравится. Честно говоря, я сама себя не узнаю. Ты колдун? – неожиданно спросила она.
– Нет, – рассмеялся воин. – Все мои заклинания и чары – это добрый клинок и боевой клич. Вот и всё колдовство. Кроме того, я слишком сильно ненавижу это племя.
– Но ведь тебе помогают духи.
– Это духи предков. Воины, которые погибли не в бою, а как овцы, на бойне. Эти варвары побоялись сразиться с нами в честном бою. Спрятались за колдовство. Это не чары. Это сила, дух воинов, которые требуют отмщения.
– Твоя месть так важна для тебя?
– Да. Я последний из всего рода. И если я не исполню этот завет, мне не будет покоя. Потому я и стал лучшим. Чтобы когда-нибудь отомстить.
– Но ты уже вырезал целое племя.
– Это не было резнёй. Я пришёл туда и ждал месяц, когда они вернутся из очередного набега. А потом вышел и бросил им вызов.
– А почему они не расстреляли тебя из луков?
– Я двурукий.
– Это как?
– Я дерусь двумя клинками. Монах научил меня правильно двигаться, и они промахнулись.
– Но это невозможно!
– Возможно. Я бился один против всех и победил. Под конец они стали кричать, что я бейсарк.
– Что это?
– На их языке это люди, одержимые демонами боя. Их не берёт оружие обычных людей. Я убил всех. Потом дошёл до ручья и упал. Я спал два дня и две ночи, просыпаясь только, чтобы напиться.
– И часто с тобой это бывает?
– Нет. За всю жизнь это был третий раз. В первый я бился на арене против пятерых чернокожих. Потом я сорвался. Я убил большую часть охраны и стражников, но они набросили на меня сеть. И я снова оказался в клетке. После этого хозяин долго не решался выпускать меня на арену. Второй раз это было в пустыне. Я шёл пешком. На меня набросились какие-то бандиты. Сначала я просто отбивался, но потом, услышал, что они хотят продать меня для боёв какому-то вельможе. Их главарь кричал, чтобы они брали меня живьём. И я снова сорвался. Они все остались там. Так я нашёл Сапсана. Тогда он был ещё годовалым стригуном. Кобыла главаря вывезла меня в их оазис. Там я прожил почти два года. Вырастил коня, нашёл оружие по душе и их тайник.
– Так ты богат?
– Денег мне хватает. Повезло. Меня вели духи. Этот оазис в скалах, на границе Глотки Ифрита, караваны обходят это место стороной. Там мне никто не мешал. Пришла пора, и я приехал в этот город.
– Я видела твоего коня. Огромный.
– Это мой единственный друг. Верный, преданный. Сможет и от человека, и от зверя защитить, а если упаду, никого не подпустит.
– Кого из людей ты можешь назвать своим другом?
– Это случается очень редко.
– Ты жесток. Но ведь не все люди виноваты в твоих бедах.
– А я никого и не обвиняю.
– Но и не подпускаешь к себе близко.
– Моя жизнь коротка.
– Ты говоришь так, словно готов завтра умереть.
– Я всегда к этому готов. Мне нечего терять в этом мире. Я свершу своё дело и только потом смогу подумать о себе.
– Что ж, это твоя жизнь. Я не готова погибать, но совсем не против умереть маленькой смертью. – Лукаво рассмеялась девушка и одним гибким движением оказалась у него на руках.
– У тебя ничего не болит? – осторожно осведомился он.
– Глупый. Попробовав раз, я никогда не откажусь. Мне было очень хорошо, и я хочу продолжения.
– Да, но…
– Заткнись и поцелуй меня. Если в миру командуешь ты, то здесь буду командовать я.
Рассмеявшись, он прижал её к себе. Легко поднявшись на ноги, он прилёг на топчан, скользнув взглядом по дверной щеколде.
– Великая Мать! Какой же ты огромный! – страстно целуя его, прошептала девушка. – Сожми меня. Сильнее.
– Я раздавлю тебя.
– Нет. Мне будет хорошо. Отпусти себя на свободу. Дай себе волю. Ты словно каменное изваяние.
– Я боюсь сделать тебе больно.
– Не бойся. Я не так слаба, как кажусь. Расслабься.
Он непроизвольно сжал руки, и она тихо охнула, но тут же рассмеялась:
– Медведь. Но почему мне так сладко?! – чуть слышно застонав, она гибко повела бёдрами и приняла его всего, без остатка, с лёгкостью, которой удивилась сама.
Замерев, она всмотрелась в его покрытое шрамами лицо. Обычная суровость отступила куда-то, сменившись чуть насмешливым, добрым выражением лица. Неожиданно она поймала себя на том, что ей нравятся его шрамы. Что они совсем не портят его. Ей захотелось во что бы то ни стало заставить его застонать от удовольствия. Эта мысль так захватила её, что она сама застонала в голос, неожиданно достигнув пика.
Очнувшись, она медленно поднялась и, рассыпая цепочку поцелуев от лица к животу, приникла губами к его плоти. Вздрогнув, он замер, словно закаменел. Распаляясь всё больше, девушка ласкала его, не останавливаясь.
Зарычав в полный голос, он сжал кулаки и взорвался, сотрясаемый судорогой наслаждения. С трудом оторвавшись от него, Лин прижалась лицом к его груди, тяжело переводя дыхание. Его возбуждение пробежало по её нервам, как удар молнии.
Отдыхая, она не могла заставить себя разжать руки. Ей казалось, что стоит только пошевелиться – и всё исчезнет. Пропадёт волшебная сказка ощущений. Регулярно бывая в башне наслаждений, она знала все возможные способы любви. Верховная, выбирала раба, и он добросовестно трудился, стараясь доставить ей удовольствие. С самого детства её заставляли штудировать трактаты о любви, запоминать позы и ощущения, уметь действовать так, как не решится никакая другая женщина. Но в эти минуты она поняла, что это было просто механикой.
Рабы трудились старательно, но в них не было того огня, который зажигает женщину, вознося её в небеса. Этот воин старался быть просто осторожным, не позволяя себе расслабиться, и именно эта забота заставляла её пускаться на безрассудства. Окажись он в райской башне, многие амазонки не рискнули бы экспериментировать, но она пошла до конца и не жалела. Ей даже не с чем было сравнить свои ощущения.
– Ты жива? – тихо спросил он.
– Кажется, – ответила она, поднимая голову.
– Сумасшедшая! Я думал, ты захлебнёшься.
– Не дождёшься. Скорее твой источник иссякнет.
– Хотелось бы знать, кто тебя научил таким фокусам?
– Жрицы. У них есть целые трактаты об искусстве наслаждения.
– М-да! Я думал, что амазонки только получают его.
– В основном да. Эти трактаты не читают.
– Почему?
– Обычные воины в большинстве своём не грамотны. Они изучают только искусство боя.
– Монах говорил, что тренировать и развивать только тело без духа – всё равно что тренировать одну руку. Это будет полбойца. Развивать нужно всё гармонично.
– Он очень мудрый, этот твой монах.
– Это их философия. Они бродят по свету без оружия и ведут людей к миру, проповедуя добро.
– И они мужчины?
– Да. Среди этих монахов нет женщин.
– Почему?
– Так повелось, – пожал плечами Паланг и без всякого перехода продолжил: – Завтра мы уйдём отсюда. Я сниму дом. Переоденешься в нормальное платье и станешь взрослым человеком.
– Зачем снимать дом? – удивилась Лин.
– Там не будет любопытных.
– Мы можем уйти в клоаку.
– Для меня это просто. А ты?
– Переодевшись, я тоже стану воином.
– Прекрасно. Значит, уйдём на дно, – решительно произнёс Тигр.
– Но там будет трудно выжить.
– Разнесу пару шаек, остальные не полезут. Жить все хотят.
– Ты равнодушен к смерти.
– Когда она живёт бок о бок с тобой пятнадцать лет подряд, к ней привыкаешь. – Он замолчал, вернувшись к своим воспоминаниям.
Слушая гулкий стук его могучего сердца, Лин незаметно задремала. Они просыпались несколько раз и набрасывались друг на друга, неистово предаваясь любви. Лин чувствовала, как в её груди просыпается волна благодарности к этому могучему человеку. Как стихия его страсти захватывает её целиком и уносит в нескончаемый водоворот. С каждым разом ей было лучше и лучше, казалось, этого уже не может быть, но они сходились, и она поднималась на новые высоты.
Утром она героическим усилием воли заставила себя отпустить его. Покончив с завтраком, они спустились в зал и, несмотря на уговоры хозяина, покинули харчевню. Воин шёл по улице, ведя коня в поводу. Рядом, держа его за руку, семенило крохотное создание с огненно-рыжей шевелюрой. Войдя в торговые ряды, воин не спеша осматривал лавки с высоты своего роста. Крикливые торговцы наперебой старались заманить его к своим товарам.
Увидев то, что искал, воин двинулся вперёд. Солнце начало пригревать, высушивая мелкие лужи, и на улицах появились обыватели. Крохотную спутницу гиганта то и дело задевали корзинами и тюками. Наконец окончательно разозлившись на зевак, воин одним прыжком вскочил в седло и одной рукой поднял свою спутницу.
Тронув поводья, он направил коня в толпу, рассекая её и заставляя прохожих отходить в сторону. Знакомиться с зубами боевого жеребца охотников не нашлось. Те, кого конь ткнул головой в спину, разворачивались, собираясь, что-то сказать, но, наткнувшись на добрый взгляд гиганта, отступали, проглатывая свои слова.
Подъехав к лавке с товарами, привезёнными с востока, воин посмотрел на хозяина и внезапно заговорил на его языке. Услышав знакомую речь, купец подскочил, словно его вытянули плетью, и затараторил в ответ, кланяясь и явно прося о чём-то воина. Спешившись, он осторожно снял девушку и, опуская её на землю, тихо прошептал только одно слово:
– Молчи.
Слегка сжав его руку и давая понять, что услышала, она встала рядом с ним с самым безразличным видом. Взяв её за руку, воин шагнул в лавку. Продолжая говорить, купец выволок из дальнего угла сундук и, откинув крышку, сделал приглашающий жест. Воин слегка подтолкнул девушку. Подойдя к сундуку, она принялась доставать вещи и, рассмотрев каждую, откладывать в сторону. Купец хлопнул в ладоши, и в лавке появились две рабыни с подносами в руках.
Увидев их наряды, девушка замерла. Прозрачные шальвары, державшиеся каким-то чудом на самых бёдрах, шёлковые туфельки и чеканные чаши для груди. Повернувшись к спутнику, она умоляюще посмотрела на него, указав глазами на служанок. Усмехнувшись, он сказал что-то хозяину – и тот с изумлением уставился на гостя. Всплеснув руками, он отдал команду, и одна из девушек повела гостью в заднюю комнату.
Мужчины успели выпить по кружке вина, когда в комнате появилась Лин. Её наряд был не более скромным, чем одежда рабынь, но материя, явно более высокого качества. Чаши её были сделаны из серебра, а шальвары из газа. Крохотные туфельки были сафьяновыми. Нежно-изумрудный цвет одежды чудесно гармонировал с её огненной шевелюрой.
Плавно покачивая бёдрами, девушка прошлась по лавке и, грациозно изогнувшись, поклонилась раскрывшему рот купцу. Глядя на её представление, воин глотнул вина, пряча улыбку в кружке. Озорно сверкнув глазами, девушка скрылась в задней комнате. Во второй раз она появилась в кожаной короткой юбке, шёлковой рубашке и короткой кожаной безрукавке. Осиную талию, стягивал серебряный наборный пояс. Волосы она повязала, подражая своему спутнику.
Одобрительно кивнув, воин повернулся к хозяину. С трудом оторвав взгляд от точёной фигурки гостьи, хозяин что-то промямлил – и начался торг. Поспорив несколько минут, мужчины ударили по рукам. Паланг приобрёл и то и другое. Оставалось позаботиться об обуви и оружии. Сапог такого размера в лавке не нашлось. Отсчитав требуемую сумму, Паланг кивнул девушке, и они покинули лавку. Усадив её в седло, он двинулся в сторону кожевенных рядов.
Дождавшись, когда они отъедут подальше от лавки, Лин не удержалась и тихо спросила:
– Что он у тебя спрашивал?
– Интересовался, не рабыня ли ты, и если так, то он готов был купить тебя, – усмехнулся в ответ воин.
– Ему мало своих рабынь? – удивилась девушка.
– Это обычные женщины, – пожал плечами Тигр, – таких, как ты, он ещё не видел. Твоя фигурка ему очень приглянулась.
Польщенно улыбнувшись, Лин подняла глаза на Тигра и тихо спросила:
– А тебе она нравится?
Усмехнувшись в ответ уголками губ, Паланг чуть пожал плечами и после короткого размышления, ответил:
– Как это не смешно, но если сравнивать тебя с другими женщинами, то на твоём фоне они все просто гусыни. Обычные бабы, каких двенадцать на дюжину. Ты – маленькое чудо.
Радостно улыбнувшись, Лин нежно прижалась к могучей груди воина и притихла, ожидая, что будет дальше. По большому счёту, ей теперь было всё равно, что он собирается делать. Ей было спокойно рядом с этим огромным воином, способным в одиночку уничтожить целую банду.
После недолгих поисков он нашёл лавку башмачника. Им повезло. Крохотные сапожки из мягкой кожи оказались Лин впору. Мягкие голенища красиво охватывали икры девушки, подчёркивая стройность ножек. Расплатившись с мастером, воин направился в кузнечные ряды, словно нюхом чуя лавку оружейника.
Здесь они застряли надолго. Кряжистый, широкоплечий кузнец с ходу определил знатока и, махнув рукой, повёл воина в дальний угол. Не говоря ни слова, он выложил перед воином пару мечей в ножнах из змеиной кожи.
Осторожно взяв в руки пару, воин взвесил их, словно прислушиваясь, а затем резко рванул из ножен. Звонко прошипев, клинки вылетели на волю. Ничто не задержало стремительного движения. Чуть улыбаясь, воин взмахнул мечами, проверяя баланс. Клинки словно влитые лежали в его ладонях.
Кузнец достал с полки шёлковый платок, и Паланг развернул мечи остриями вверх. Подбросив платок, кузнец улыбнулся, глядя на его плавное падение. Ткань коснулась металла и продолжила падение, словно ничего не было.
На доски пола опустились три куска ткани. Всё так же молча кузнец достал из груды железа, приготовленного для переплавки, старый кувшин и водрузил его на стол. Чуть развернувшись, Паланг медленно отвёл руки в стороны и резко опустил их, рисуя руками крест. Дно кувшина осталось стоять на столе, а две его части со звоном упали на пол, разрубленные крест-накрест.
– Отличное оружие – сказал наконец воин.
– Сорок золотых, – назвал кузнец свою цену. Воин покачал головой.
– Столько у меня с собой нет. А ехать далеко. – Он с сожалением положил оружие обратно и сделал шаг к выходу, когда тяжёлая рука легла ему на плечо.
– Для тебя – двадцать и оставишь свои клинки.
– Продешевишь, кузнец.
– Нет. Люблю, когда моё оружие в хороших руках.
– Идёт, – кивнул Паланг и расстегнул портупею. Достав из пояса деньги, он отсчитал двадцать золотых и спросил:
– Мне нужен кинжал, для неё. Сможешь подобрать по руке?
Внимательно посмотрев на кроху, кузнец кивнул и вынес длинный, обоюдоострый кинжал в пол-ладони шириной.
Чеканные ножны и рукоять украшала затейливая насечка. Лин взяла оружие в руки, ожидая, что оно будет тяжёлым, но клинок весил не более ножа. С изумлением глядя на мастера, она пристегнула ножны к поясу и выхватила кинжал.
Молнией сверкнуло синеватое лезвие, и солнечный свет заиграл на нём, как на зеркале. Подобрав один из кусков шёлка, она опустила его на кинжал. И снова всё повторилось. Подойдя к останкам кувшина, она резко взмахнула рукой, и ещё один кусок железа зазвенел на полу. Она посмотрела на Паланга сияющими глазами.
– Беру, – коротко сказал воин.
– Пять золотых, – также лаконично ответил кузнец.
