Путешествие во времени. Кулинарная книга моей прабабушки – Элизабет Гилберт

Как кулинарная эта книга, пожалуй, бесполезна. Ну разве что устроить тематическую вечеринку про Соединённые Штаты пятидесятых. За эти полвека с хвостом изменился сам образ питания: ушли в небытие почти все жирные соусы, кроме, пожалуй, майонеза да голландского, сложно представить себе салат из варёной капусты, хлеб на свином жире, бобы, которые запекаются с патокой ночь напролёт, или варку копчёного окорока в бельевом тазу. Вместо этого к нам хлынули вкусы и запахи со всего света: давеча я видела рецепт мексиканских фахитос с корейскими специями – вот самый наглядный пример! Да и образ самой жизни…скажу прямо – вытащить друзей в гости становится непростой задачей, что уж грезить о ситуациях, когда надо неожиданно приготовить обед на десятерых. Это куда печальней исчезновения мучных затирок и маринадов, куда фунтами отправлялся сахар, – описания весёлых застолий бабушки Поттер с коллегами, друзьями, детьми, друзьями детей и просто случайными соседями по снятому на отпуск домику на побережье читаешь со скупой слезой зависти.Поэтому становится особенно приятно, когда из вороха салатных листочков нет-нет да проглянет лицо этой самой Маргарет. Из скупой биографии ясно, что присказка про лимоны и лимонад – это как раз про неё. И пусть она чересчур усердно сдабривала этот лимонад мартини, отчего и отошла в мир иной, достоинство, с которым она шла по жизни, восхищает. Попала из шикарного родительского дворца в хибару с протекающей крышей? Не беда, можно ходить с друзьями на рыбалку и жарить над костром картошку с беконом. Отдых в богом забытом месте? Срочно разослать дюжину открыток друзьям, а потом потчевать супом из моллюсков новых гостей каждые выходные! Размолвки с мужем, вечная экономия, покупка посуды у старьёвщика – ничего, подбадривала себя Маргарет, гостям будет даже интересней с этими необычными вазами и блюдами, а коктейль леди может смешать и сама! Сын уезжал воевать на Тихом океане – какой родитель спокойно это переживёт? А миссис Поттер знай себе паковала свои соленья и варенья и отправляла их не только сыну, а и всем его боевым товарищам. «…цензоры наверняка решили, что операция „Анчоус“ по важности может сравниться лишь с атомной бомбой» – хватает ей духу шутить. Поездка на пикник, посылочка с бульоном хворому приятелю, праздничный…завтрак и даже выпечка печенья в форме топориков на день рождения Джорджа Вашингтона (вот уж странная традиция!) – всё сгодится для того, чтобы скрасить и украсить жизнь. А главное, вам совершенно не нужен бабушкин сервиз и банка икры, чтобы произвести впечатление на сотрапезников, – лишь бы в животе было тепло от сытной домашней еды, а на душе – от внимания и заботы.И последнее: никогда не извиняйся, даже если блюдо не удалось!

Ну не знаю, что я ждала от этой книги, но точно не поваренной книги. Мне представлялась история жизни, любви, семейная история, из которой автор будет периодически выныривать в кулинарные рецепты, или даже немного похожей на Лауру Эскивель и ее «Шоколад…» К счастью, я обманулась, хотя, что значит – к счастью? Наверно, в том формате, в котором написана книга – а она оказалась оборотной стороной тому, чего я ожидала – и заключалась именно та изюминка, благодаря которой книга и воспринималась не просто как сборник кулинарных рецептов. Автор, вернее, авторы, выныривая периодически из кулинарных рецептов, мимоходом рассказывали, как они принимали гостей, Джима делилась секретами и не только по превращению кулинарных рецептов в шедевр, извлекала из глубин своей памяти какие-то тонкости по дарению подарков и к случаю и нет, речь заходила и о посещении в больнице болящих и чем порадовать их, как приложить свою фантазию и сочувствие. Делилась какими-то секретами в процессе домашних хлопот, в том числе, как занять детей, пока мама занята готовкой. Элизабет Гилберт упоминает пристрастие своей прабабки к спиртному, каковое ее и сгубило, по всей видимости, но мне трудно представить ее в роли неизлечимого алкоголика. По книге мне представляется на редкость энергичный человек и достаточно жизнерадостный, увлеченный своим делом – ведь она не просто так вела кулинарную колонку. Конечно, зачем ей выносить на страницы свои проблемы и переживания, но мне ни капельки не показалось, что это в чем-то несчастный человек. Ее энергия завораживает, а ее рецепты, которые и рецептами-то не являются, каждый рецепт – это целая история приготовления блюда, порой с ответвляющимися историями о своей семье, своих знакомых, о кухарке, например, о своем детстве чуть-чуть и гувернантке. Это такая вкусная история с приметами того времени, но читать, казалось бы, обычные, пусть и проверенные временем рецепты – это было сплошным удовольствием. И конечно, немало я себе их, этих рецептов, и приметила.

Как кулинарная книга – бесполезно. Рецепты специфично подстроены под ассортимент США 30-50ых годов, и кто бы знал, что в их консервных банках в то время бултыхалось… Ну, это не считая того, что переводчики, как и в большинстве случаев, решили не утруждаться и в очередной раз не переводить нормально все фунты, унции и градусы по фарингейту. Действительно, зачем бы?

Как автобиография – бесполезно. Беспечная, беззаботная, порхающая бабочкой между вечеринками и пляжными домиками автор на страницах своей книги никак не вяжется с кратким описанием любящей правнучки в предисловии (несчастна в личной жизни, проблемы с алкоголем).

Как справочник для этнографических исследований…с натяжкой пойдет. С большой натяжкой. Ибо все-таки большая часть Америки тогда питалась совсем по другому, мыслила по другому и такой любви к ближнему как автор не испытывала.

Вот ради этой любви к ближнему, пожалуй, стоит почитать.