Элизабет Хойт
Скандальные желания
Мэри Дарлинг тоже нахмурилась, отчего стала еще больше походить на Мика.
– Пьяхой! – заявила малышка.
Мик пристально глянул на нее, но ругать не стал. Потом он повернулся к Сайленс и заявил:
– Сейчас время ужина – разве ты не слышала?
– Да, Финелла говорила мне, – подняв подбородок, сказала юная женщина.
– Тогда почему ты сидишь в спальне? – спросил он подозрительно ровным голосом.
Мик стоял спокойно и просто смотрел на нее. Сайленс стало страшно и, нервно облизнув губы, она напомнила себе, что решила отныне не повиноваться каждому приказу Мика. Она понимала: это совсем крошечный шаг к независимости, но других вариантов противостоять тирании пирата судьба ей не оставила.
– Я лучше поем в спальне Мэри.
– Все, кто живет в моем доме, обязаны ужинать в столовой.
– Правда? – Сайленс вздернула подбородок еще выше.
– Да, – ответил Мик. – Вставай.
Он произнес это так властно, что Сайленс чуть не послушалась его. Но потом перевела дух и предусмотрительно спустила малышку с колен. Мэри тут же принялась исследовать комнату, держась за диван.
– Нет, – сказала Сайленс, глядя Мику в глаза.
– Что? – не веря своим ушам, переспросил он.
Сайленс знала, что хозяин дома услышал ее, и потому лишь сложила руки на груди. Этой позой она не только бросала ему вызов, но и пыталась скрыть, как дрожат ее руки.
Мик молча смотрел на нее. Его красивое лицо пылало гневом. Но во взгляде также читалось любопытство.
– Почему ты отказываешься?
Сайленс перевела дух, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.
– Может, я не хочу есть в обществе пиратов? Может, я не хочу есть в твоем обществе? А может быть, мне просто нравится моя тихая комната. Какое это имеет значение? Главное – это то, что я тебе подчиняться не намерена.
Сайленс непроизвольно задержала дыхание, ожидая, что Мик сейчас силой потащит ее из спальни. Но он продолжал неподвижно стоять перед камином. На фоне огня контуры его мускулистых ног в плотно облегающих бриджах казались особенно четкими. Руки Мик сжал в кулаки, широкие плечи расправил. Сейчас его лицо ничего не выражало, и Сайленс опять подумала, каким красивым – и очень опасным – выглядит хозяин дома.
– Хорошо, – наконец медленно проговорил Мик, – это твой выбор, но учти, что ты не получишь никакой еды, пока не сядешь со мной за стол.
От неожиданности Сайленс открыла рот.
– Ты хочешь, чтобы твоя дочь умерла от голода? – воскликнула она.
Мик махнул рукой, и драгоценные камни в его перстнях вспыхнули в свете камина.
– Вовсе нет. Ей я буду давать еду, тебе – нет. Так что хорошенько подумай, стоит ли сражаться со мной. Ведь я сильнее.
И с этими словами он вышел из комнаты.
Сайленс какое-то время смотрела на дверь, мысленно ругая Мика последними словами. Она никак не могла прийти в себя. Неужели этот негодяй может вот так просто уморить человека голодом? Ну да, конечно, может. Мик О’Коннор считает себя настоящим королем, и ему подчиняются все в доме. Вот только правит он как дикарь, и в подчиненных у него не люди, а рабы.
Сайленс глянула на маленький поднос с ужином для Мэри Дарлинг. Он был пуст, не считая пары кусочков сыра и немного мякоти запеченного яблока. Сайленс могла бы перекусить этим, но девочка часто просила что-нибудь вкусненькое перед сном. А забирать еду у Мэри Дарлинг она не собиралась.
Сайленс вздохнула. Какое Мику вообще дело до того, где она собиралась ужинать? За столом ведь все равно собиралась такая толпа народу, что он бы вряд ли заметил ее присутствие. Значит, дело только во власти. Мик хотел вытащить ее в столовую, чтобы еще раз убедиться – она готова выполнить все его приказы. Что ж, пора ему узнать, что не все готовы безропотно подчиняться ему. Это будет Мику только на пользу.
В конце концов, даже такой мерзавец не допустит, чтобы человек в его доме умер от голода.
Сайленс поднялась и стала готовить Мэри Дарлинг ко сну. Малышка немного покапризничала, когда она вымыла ей руки и лицо, а потом одела чистую рубашку. Мэри, как всегда, попросила ее поиграть немного в ладушки, но скоро стала зевать, и тогда Сайленс положила полусонную малышку в кровать. Сев рядом, она принялась нежно гладить ее по спине. Очень скоро Мэри Дарлинг засунула в рот палец и погрузилась в глубокий сон.
Сайленс печально улыбнулась. Девочка выглядела настоящим ангелом, когда вот так тихо лежала в кроватке. Глядя на нее сейчас, никто бы не поверил, что эта малютка могла днем изводить капризами кучу взрослых. А ведь она едва не потеряла ее. При мысли об этом у Сайленс перехватило дыхание. Она нагнулась и осторожно поцеловала румяную щечку Мэри Дарлинг.
Потом Сайленс встала и пошла к камину, перед которым стоял поднос. Сыра там уже не было, но в миске оставались яблоки. Она положила руку на живот. Во время поисков Мэри Дарлинг ей было не до еды, и теперь противостояние с Миком из-за ужина казалось ей… несколько необдуманным.
Сайленс потянулась к миске, как вдруг дверь в комнату открылась. Она виновато отдернула руку и повернулась. На пороге стояла Финелла.
– Ох, – выдохнула служанка, заметив испуг хозяйки, – я не хотела тревожить вас, мэм.
– Все в порядке. – Сайленс перевела дух. – Я собиралась лечь спать.
– Конечно, – застенчиво проговорила девушка. – Тогда я приберу здесь, ладно?
Сайленс кивнула и мрачно проводила взглядом поднос, который Финелла понесла к двери, а потом отдала стоящей в коридоре служанке.
– Спасибо, – сказала Сайленс.
– Не за что, – ответила Финелла, а потом добавила: – Вам еще что-нибудь нужно?
– Наверное, нет, – начала Сайленс, но Финелла быстро проговорила:
– Я принесла вам свежее полотенце, чтобы вытереться после умывания. То, что здесь было, вы ведь уже использовали для Мэри Дарлинг, да?
Сказав это, девушка подошла к ней и дала связанную узлом материю. Сайленс сразу поняла, что внутри полотенца что-то лежит. Она вопросительно глянула на Финеллу. Та предостерегающе покачала головой и кивнула в сторону неплотно прикрытой двери.
– Если это все, то желаю вам спокойной ночи, – сказала девушка.
– Да. – Сайленс положила узел на стол. – Спасибо, Финелла.
Служанка ушла к себе в спальню, а ее хозяйка направилась к двери. В коридоре она увидела Берта, который сидел на кресле напротив входа в комнату. Она кивнула ему и сказала:
– Доброй ночи, мистер… мм-м… мистер Берт.
Тот нахмурился, но все-таки кивнул в ответ.
Сайленс плотно закрыла дверь. Она начала сомневаться, что люди Мика приставлены к ней только для охраны. Видимо, Берт и Гарри еще должны следить, чтобы обитатели спальни не бродили ночью по дому. Покачав головой, Сайленс направилась к столу и развязала узел. Внутри оказался кусок пирога и немного жареной говядины. При виде еды у нее заурчало в животе. Что бы сделал Мик, если бы узнал о поступке Финеллы? Пожалуй, ей стоит поговорить с девушкой завтра, объяснить, что она сильно рискует, помогая своей хозяйке. Но сейчас…
Что ж, сейчас Сайленс была ужасно благодарна ей за ужин.
Она съела пирог и мясо, тщательно убрала за собой, потом умылась водой из кувшина, который стоял на столике у кровати. Задув свечи, Сайленс разделась в темноте, натянула ночную рубашку и забралась в свою огромную мягкую кровать.
Но сон не сразу пришел к ней. Сайленс долго лежала, глядя в темноту. Этим утром она проснулась дома, готовая с головой окунуться в обычный, полный разных хлопот день. А вечером легла спать в чужом, враждебном доме, далеко от семьи и дорогих ее сердцу людей. И, слушая тихое дыхание Мэри Дарлинг, Сайленс поклялась, что вытерпит ради счастья девочки все, что приготовила ей судьба.
И, что бы ни ждало ее впереди, она не сломается под властью Мика О’Коннора.
Мик проснулся в самый глухой час ночи, когда людей покидает обычная храбрость светлого дня и они смотрят в темноту, не сразу понимая, где находятся их души – на земле или уже в потустороннем мире. Он сел, слушая, как ворочается во сне очередная женщина, делившая с ним постель, и стал вспоминать сон, который его разбудил: она плакала, из ее глаз орехового цвета капали горькие слезы унижения и обиды. Это было очень странно, ведь в ту ночь год назад ни одна слеза не скатилась по ее щеке.
Мик не понимал, почему Сайленс преследовала его по ночам. Он убивал людей, и некоторые из них были так молоды, что у них еще борода не росла на щеках. Если уж кто-то и должен был мучить его во сне, так это призраки тех юнцов, души которых давно уже горели в аду.
Но никак не живая женщина с глазами, постоянно меняющими цвет.
Сайленс стала частью его жизни, и он ничего не мог с этим поделать. Такую близость Мик чувствовал только к одной женщине – к своей матери. Но о ней ему было слишком тяжело вспоминать.
Запах чужой женщины, ее дыхание вдруг стали так противны Мику, что его затошнило. Он тихо встал, надел штаны и пошел босиком из спальни по темным коридорам к комнате Сайленс. У входа сидел Гарри. Он посмотрел на хозяина, но не сказал ни слова. Мик осторожно повернул ручку. Дверь на хорошо смазанных петлях открылась без единого скрипа.
Спальня Сайленс была меньше, но воздух казался чистым, не таким спертым, как в его покоях. Судя по ровному, спокойному дыханию, хозяйка комнаты и ее маленькая подопечная крепко спали. Мик подошел к кровати Сайленс и, хотя было очень темно, разглядел ее, свернутую калачиком под одеялом. Это его успокоило. Сайленс лежала в его кровати, в его доме, и Мик точно знал: теперь он ее никуда не отпустит.
Что бы Сайленс там ни думала.
Глава 3
«Король пришел в ярость и позвал трех племянников.
– Тот из вас, кто сегодня ночью найдет вора, и станет моим наследником, – сказал им король.
Племянники переглянулись, потом взяли оружие и уселись под вишневое дерево, ожидая, когда наступит ночь и в сад придет вор…»
Из «Умника Джона»
На следующий день Сайленс получила обед из совсем неожиданного источника. После двух часов к ней заявился Берт и протянул сверток.
– Никому ни слова, – ворчливо сказал он и приложил толстый палец к губам.
Сайленс даже не успела поблагодарить его – так быстро охранник вышел из спальни. Все это было крайне удивительно. Она никогда бы не подумала, что люди Мика О’Коннора станут тайком приносить ей еду, несмотря на приказ хозяина. Страшно было подумать, что он сделает, если узнает об этом молчаливом бунте.
Покачав головой, Сайленс развернула довольно-таки грязный платок и увидела внутри горсть грецких орехов, ломоть пирога с начинкой из дичи и полураздавленный кекс. Утром Гарри приносил ей сливу и жареное крыло утки, а в промежутке еще забегала Финелла со спрятанным в юбках кусочком окорока и сдобной булочкой.
Дверь в комнату начала открываться, и Сайленс быстро спрятала платок с едой под подушку на кровати. Она повернулась, думая увидеть перед собой хозяина дома, но на пороге стоял другой мужчина. Вернее, юноша – на вид ему было не больше двадцати лет. Выглядел гость почти таким же красавчиком, как и сам Мик О’Коннор, но был ниже ростом и казался уж слишком серьезным.
Увидев Сайленс, парень вздрогнул от неожиданности.
– Мм-м… мне… я хотел бы видеть Финеллу.
– Ага, – сказала Сайленс, – вы, наверное, и есть ее друг.
От ее слов он покраснел и стал выглядеть еще моложе.
– Я миссис Холлинбрук, – представилась Сайленс, чтобы разрядить обстановку, – а Финелла ушла вниз за горячей водой. Мы хотим искупать Мэри Дарлинг.
Парень коротко кивнул и сказал:
– Ну, я тогда пойду.
– Она вот-вот вернется, – произнесла Сайленс. Юноша совсем засмущался. Может, ему редко доводилось говорить с незнакомыми людьми? – Так что подождите ее тут.
– Ну… – Он посмотрел куда-то мимо нее. – Я, наверное…
Вдруг парень ринулся в комнату и подхватил на руки Мэри Дарлинг.
– Осторожней у камина, детка. Можешь обжечь свои милые маленькие пальчики.
– Боже мой! – Сайленс не заметила, как она подобралась к огню. Сегодня днем Мэри Дарлинг совсем не сидела на месте. Она устала все время быть в одной комнате и изводила ее капризами.
Сайленс с благодарностью посмотрела на юношу и сказала:
– Большое вам спасибо. Только я не знаю вашего имени.
– Бран, – ответил тот, улыбаясь Мэри Дарлинг. – Бран Кэвэно. – Обычно малышке не нравились незнакомые люди, но этот гость ее явно очаровал, и она с любопытством смотрела на него.
Что ж, даже Сайленс была готова признать, что Бран выглядит сногсшибательно, когда улыбается.
– Вы ей нравитесь.
– Да. – Он поставил девочку на пол, порылся в кармане и вытащил тонкую бечевку. Потом хитроумно продел ее сквозь пальцы и принялся играть с Мэри Дарлинг в «веревочку». – Маленькие дети меня любят. У нас в семье дюжина детей, и я всегда помогал матери с младшими.
– Вы из Ирландии? – У него был такой же сильный акцент, как у Финеллы и самого Мика.
Бран поднял голову и откинул со лба прядь светло-рыжих волос.
– Я родился и вырос в Лондоне, но оба моих родителя из Ирландии. Отец работал ткачом в Спиталфилдсе – месте недалеко отсюда.
– А что случилось… – начала Сайленс, но тут в комнату вошла Финелла, неся котел горячей воды.
Увидев Брана, она резко остановилась. Ее лицо засветилось от радости.
– Ой! А я и не знала, что ты тут.
– Я зашел сказать, что меня не будет сегодня вечером. – Бран усадил Мэри Дарлинг на диван и отдал ей бечевку. – На случай, если я тебе понадоблюсь.
Финелла тревожно нахмурила брови.
– Опять пойдешь выслеживать Викария? – спросила она.
Бран посмотрел в сторону Сайленс. Похоже, ей об этом знать совсем не следовало. Однако она все же спросила, глядя то на Финеллу, то на ее друга:
– Какого викария? Неужели пираты ведут дела со священниками?
– Нет-нет, – торопливо проговорил Бран. – Это просто прозвище. Викарий из Уайтчепела не имеет никакого отношения к церкви. Он делает джин и продает его, а еще… – Бран запнулся, видимо, пытаясь подобрать слово, которое не было бы слишком бранным для нежных ушей Сайленс.
– Он само зло, – сказала Финелла и перекрестилась. – Дьявол во плоти.
Служанка произнесла это с таким ужасом, что Сайленс вздрогнула. Она инстинктивно глянула на Мэри Дарлинг, весело игравшей с бечевкой.
– Он враг Мика О’Коннора, да? Тот самый человек, который может причинить вред Мэри Дарлинг?
Бран не стал отвечать, но мрачно посмотрел на девочку, и Сайленс все поняла без слов.
– Тогда тебе лучше поторопиться, – мягко сказала Финелла.
Парень кивнул и молча вышел из комнаты.
Сайленс перевела дух и, наклонившись к Мэри Дарлинг, взяла ее на руки. До этого момента у нее шевелилось подозрение, что Мик мог запросто выдумать историю про безжалостных врагов, от которых нужно оберегать ребенка. Может быть, он опять играл с ней и по каким-то своим, неведомым причинам обманом заставил ее поселиться тут вместе с Мэри Дарлинг. Теперь таким мыслям пришел конец. Страх в голосе Финеллы был слишком реальным, уверенность, с которой говорил о Викарии Бран, тоже не вызывала сомнений. Кем бы ни был этот Викарий, он представлял настоящую угрозу для малютки.
Что ж, Мик О’Коннор тоже не был похож на ангела, но в его доме Сайленс могла не волноваться за Мэри Дарлинг. Вздохнув, она принялась раздевать малышку для купания. Тут ее мысли приняли другой оборот. Сайленс посмотрела на Финеллу, которая осторожно наливала горячую воду, и сказала:
– А Бран – хороший юноша.
– Да. – Служанка, пробующая воду локтем, покраснела.
– И очень симпатичный, – добавила Сайленс небрежным тоном.
Финелла дернулась, и немного воды выплеснулось на пол. Она посмотрела на лужицу, а потом подняла глаза на Сайленс.
– Бран слишком красив для меня, да? – печально спросила девушка.
Сайленс запнулась. Она не хотела причинять боль – только немного подразнить.
– О нет, я совсем так не думаю.
– Но это так и есть, – с отчаянием в голосе проговорила Финелла. – У него такие красивые голубые глаза! Я вижу, как другие девушки смотрят на него, и мне хочется вцепиться им в волосы.
– А он тоже на них смотрит? – спросила Сайленс, опуская Мэри Дарлинг в ванну.
– Ну… нет, – неуверенно ответила Финелла.
– Тогда я бы на твоем месте ни о чем не беспокоилась. – Сайленс принялась тереть малышке спину. Мэри Дарлинг меж тем все играла с бечевкой. Теперь она окунала ее в воду, а потом клала себе на мокрый животик. – Я уверена, Бран считает тебя очень привлекательной.
Финелла растерянно закусила губу. Потом вдруг просияла и достала из кармана передника сверток.
– Я принесла вам немного еды, мэм, – тихо сказала она.
Сайленс с благодарностью взяла его и развернула. Это была уже четвертая порция за день – то ли поздний обед, то ли ранний ужин, точно она сказать не могла. Если так пойдет и дальше, то после такой голодовки ей станут малы все ее платья.
Неужели Мик О’Коннор не догадывается, что его люди таскают ей еду? Интересно, как он наказывает тех, кто нарушает приказы? Сайленс поежилась. Наверное, лучше этого не знать.
Уинтер Мейкпис проснулся утром и застонал от боли в мышцах. В комнате было темно – до рассвета оставалось еще около часа, – но брат Сайленс точно знал, что часы показывают полшестого, потому что почти всю свою жизнь он вставал именно в это время.
Уинтер сел на узкой кровати, кряхтя от ломоты в ногах. Весь вчерашний день ему пришлось провести в седле, так что в его состоянии не было ничего удивительного.
Особенно если учесть, что на лошади ему приходилось сидеть крайне редко. Уинтер жил в доме, где находился сиротский приют, а школа, куда он ходил учить маленьких и очень озорных мальчишек, находилась от него всего в двух шагах. И только поездка в Оксфорд заставила его взобраться на спину лошади. Уинтер принялся разминать ноги, а потом встал, стараясь не обращать внимания на боль. Рано или поздно она все равно пройдет.
Ему пришлось низко нагнуться, чтобы умыть лицо водой из кувшина. Его комната находилась под самой крышей, потому потолок и стены топорщились острыми углами. Но Уинтер жил тут много лет и сейчас уже смело передвигался по спальне и не набивал шишек в темноте.
Молодой мужчина надел белую рубашку, черные бриджи, камзол и кафтан такого же темного цвета, потом открыл окно мансарды и вылил грязную воду на улицу. Небо начинало светлеть, на его серо-розовом фоне проступали силуэты плотно стоящих друг к другу домов Сент-Джайлза. Он рассеянно глянул на них, потом плотно закрыл окно и, сев за узкий стол, зажег свечу. Весь следующий час Уинтер провел за работой. Он готовился к урокам на сегодня, а также писал письма. Среди его корреспондентов были ученые, философы и богословы, как из Англии, так и из других европейских стран. К одному из них Уинтер как раз и ездил в Оксфорд. Его старинный друг, известный ученый, был при смерти, и он не мог не заехать, чтобы проститься с ним.
Когда в небе разгорелась заря, Уинтер встал, потянулся и задул свечу. Взяв пустой кувшин, он вышел в коридор, закрыл дверь на ключ и на мгновение задержался у спальни сестры. Там было тихо – значит, Сайленс еще спала. Уинтер подумал, не разбудить ли ее, но решил этого не делать. Пусть отдохнет подольше.
Уинтер стал спускаться вниз. И на одном из поворотов лестницы чуть не сбил с ног мальчика, который прятался в тени. Мужчина тут же схватил его за воротник. Еще будучи молодым учителем, Уинтер понял, что озорников надо сначала поймать, а уж потом задавать вопросы.
– Джозеф Тинбокс, почему ты не завтракаешь с остальными ребятами?
Мальчик поднял на него лицо, щедро посыпанное веснушками, и, выкатив глаза, ответил:
– Я как раз шел вниз, мистер Мейкпис.
– Правда? – с сомнением в голосе произнес Уинтер. Он поставил кувшин и с молниеносной быстротой выхватил предмет, который Джозеф пытался спрятать за спиной. – А что ты собирался сделать с этой веревкой?
Джозеф посмотрел на длинный и тонкий лоскут кожи, болтавшийся перед его глазами, и очень правдоподобно изобразил невинный взгляд.
– Я нашел ее на лестнице, честное слово!
Уинтер очень внимательно посмотрел на Джозефа, и тот в итоге опустил голову.
– Джозеф, – спокойно сказал Уинтер, – ты же знаешь, я не люблю, когда мне врут. Честное слово человека – это дар, который всегда живет в душе и украшает лучше любой дорогой одежды. Только последние глупцы не берегут его. А теперь скажи: это твоя веревка?
Мальчик сглотнул и ответил:
– Да, сэр.
– Мне не понравилось, что ты солгал мне. Но ты нашел в себе силы сказать правду, и этому я очень рад. В наказание ты сегодня почистишь печь на кухне и натрешь до блеска решетку.
– Но… – начал Джозеф, однако, увидев выражение лица Уинтера, одумался и сказал: – Да, сэр.
– Хорошо. – Уинтер отпустил его, положил в карман кожаный шнур, потом взял кувшин и пошел вниз, ведя перед собой мальчика.
Они шли молча, но на последней ступеньке Джозеф вдруг обернулся к нему и сказал:
– Сэр, я…
– Да, Джозеф? – ободрил Уинтер мальчика, стоявшего, переминаясь с ноги на ногу.
– Простите меня.
– Мы все делаем ошибки, – ласково сказал Уинтер. – И только по тому, как ведет себя человек после этого, можно сказать, хороший он или плохой. Я на тебя не сержусь.
Джозеф внимательно выслушал учителя, нахмурив лоб. Когда до него дошел смысл слов, он просиял, сказал Уинтеру «спасибо» и вошел в кухню с обычным для него жизнерадостным видом.
Уинтер последовал за ним. Он улыбался, хоть и знал, что подобный разговор с Джозефом далеко не первый и уж, конечно, не последний. Главное, что душа у этого мальчика очень добрая.
В огромной светлой кухне было шумно от гомона детей. В центре комнаты, битком набитой детьми, стояло два длинных стола – отдельно для девочек и мальчиков. Джозеф пошел к своим друзьям и уселся на лавку.
– Доброе утро, мистер Мейкпис, – поздоровалась одна из служанок дома по имени Эллис, пробегая мимо него.
– И тебе доброе утро, – сказал Уинтер, протягивая ей кувшин.
– О, спасибо, сэр, теперь мне не придется подниматься за ним под самую крышу. – Улыбка осветила лицо Эллис, измученное заботами, но тут же исчезла – женщина бросилась вытирать пролитое детьми молоко.
– Дети! – Нелл Джоунз, экономка приюта, говорила громко, стараясь перекричать шумную толпу. – Поздоровайтесь с мистером Мейкписом.
– Доброе утро, мистер Мейкпис! – раздался нестройный хор детских голосов.
– Доброе утро, ребята, – ответил Уинтер и сел на лавку.
Нелл тут же подала ему тарелку с кашей и чай.
– Спасибо, – пробормотал он и отхлебнул до невозможности горячий напиток. Напротив себя Уинтер увидел маленького темноволосого мальчика, сонно клевавшего носом. – Ты хорошо спал, Генри?
Все мальчики в приюте получали имя Джозеф, а девочки – Мэри. Все, кроме Генри. Он попал в сиротский дом не младенцем, как остальные дети, а в возрасте четырех лет. Мальчик уже умел говорить и стал настойчиво требовать, чтобы его называли прежним именем. Конечно, такому большому ребенку пошли навстречу.
Услышав, что к нему обращаются, Генри тут же поднял голову и ответил:
– Да.
Мальчик постарше, сидевший рядом, пихнул его локтем. Генри злобно уставился на соседа.
– Сэр, – прошептал мальчик.
– Ох, точно! – воскликнул Генри и поправился: – Да, сэр, ночь прошла хорошо. Только вот я видел плохой сон.
Уинтер хорошо знал, что на эту тему можно проговорить весь завтрак, потому не стал расспрашивать мальчика. Однако Генри стряхнул остатки сна и начал говорить сам:
– Там были лягушки. Большие, как коровы.
Он развел руки в стороны, пытаясь показать размеры воображаемых лягушек, и чуть не смахнул со стола тарелку каши. Уинтер тут же подхватил ее – ведь по этой части у него было много практики.
Сосед Генри сказал ему с презрением в голосе:
– Лягушки такими большими не бывают. Об этом знают все.
Уинтер обратился к старшему мальчику:
– Джозеф Смит, я думаю, тебе стоило бы поведать Генри о своих мыслях насчет размеров лягушек более вежливым тоном.
Мгновение оба мальчика молчали, переваривая услышанное. Так что у Уинтера появилась возможность съесть пару ложек каши в относительно мирной обстановке.
Потом Джозеф Смит сказал:
– Я не верю, что бывают лягушки размером с корову.
– Бывают, но только в моих снах, – ответил Генри.
На этом спор закончился.
Вдруг со стороны стола для девочек донесся визг. Уинтер глянул туда и увидел, что Сайленс так и не спустилась к завтраку. Он посмотрел в сторону Нелл Джоунз и кивком головы показал ей подойти к нему.
– Я думаю, пришла пора разбудить сестру, – сказал экономке Уинтер.
Нелл отвела глаза в сторону, а потом и вовсе опустила голову.
– Ну… сэр, что касается этого, то… – Она смешалась и замолчала. Уинтеру стало не по себе.
– Продолжай, – сказал мужчина, видя, что Нелл никак не может подобрать слова.
– В общем, ее тут нет, – наконец выпалила девушка.
– Что? – не веря своим ушам, переспросил Уинтер.
– Миссис Холлинбрук ушла из дома позавчера. – Нелл говорила быстро, стараясь скорее покончить с неприятным делом. – К Мэри Дарлинг.
Дети притихли. Они, как маленькие зверьки, инстинктивно чувствовали, когда наступал переломный момент.
– Где моя сестра? – пугающе спокойным голосом спросил Уинтер.
Нелл набрала побольше воздуха и ответила:
– Она ушла в дом к Мику О’Коннору.
Сайленс как раз заканчивала кормить Мэри Дарлинг утренней кашей, как вдруг услышала приглушенные крики мужчин. Финелла посмотрела на нее. Сайленс замерла с ложкой в руках, протянутой в сторону малышки. Та уже наелась и, конечно, не обращала на ложку никакого внимания. Ей было гораздо интереснее копаться пальчиками в тарелке с остатками каши.
Сайленс легонько постучала ее по плечу и сказала:
– Мэри, надо доесть.
Крики усилились. Один из голосов показался ей знакомым.
Сайленс вздрогнула от страха. Она бросила ложку и побежала к двери.
– Мэм, вы не можете… – закричала позади нее Финелла.
Но Сайленс уже была в коридоре. Увидев перед собой хмурого Берта, она спросила:
– Кто там внизу?
Охранник открыл рот, но Сайленс не стала ждать ответа и побежала со всех ног по коридору.
– Эй! – возмущенно крикнул Берт.
Сайленс неслась по лестнице, как ветер. Внизу было тихо, и это пугало ее больше всего. Что они могли с ним сделать?
Оказавшись внизу, Сайленс помчалась по нижнему холлу, распахнула двери… и врезалась в широкую мужскую спину, загородившую ей проход.
– Черт! – выругалась она, пытаясь пробраться мимо Мика О’Коннора. За его плечами Сайленс увидела Уинтера, который неподвижно стоял в толпе пиратов. Но тут Мик крепко схватил ее за талию и поставил перед собой, прижимая к груди.
Сайленс никогда не была так близко от Мика. У нее закружилась голова – от ощущения его теплых рук, от звука бьющегося сердца, от необычного запаха ладана и лимона, который исходил от пирата. Она не видела Мика с того вечера, как отказалась ужинать в общей столовой. И за это время забыла, как сильно на нее действовала близость пирата.
Увидев ее, Уинтер нахмурился. А потом сказал пирату:
– Отпусти мою сестру.
– Я с превеликой радостью послушался бы вашего приказа, мистер Мейкпис, – донесся сверху голос Мика, который она не только услышала, но и ощутила спиной. – Но мне кажется, будет неразумно так поступить, не узнав сначала мнения дамы на сей счет.
Уинтер перевел на нее взгляд.
– Сайленс? – спросил брат.
Она перевела дух. Уинтер был злой как собака. Он стоял, сжав руки в кулаки, одетый в свой обычный костюм. На голове у него была круглая черная шляпа, темно-русые волосы он, как и все ее братья, никогда не завивал, а собирал сзади в хвост. Вооруженные до зубов пираты на его фоне выглядели по-настоящему опасными. И все-таки Уинтер каким-то образом смог войти в охраняемый дом и даже добраться до главного зала.
Наверное, пиратов поразила его спокойная, уверенная манера поведения.
Юная женщина повернулась лицом к Мику. Он был так близко, что Сайленс могла разглядеть каждую длинную черную ресницу, обрамлявшую его карие глаза, каждую тонкую морщинку, что пряталась в их уголках.
– Я хочу поговорить с братом, – обратилась она к Мику.
Хозяин дома внимательно посмотрел на нее. Выражение его лица было жестким.
– Пожалуйста, – шепнула Сайленс.
– Как скажешь. – Мик О’Коннор опустил руки и глянул поверх ее головы на Уинтера. – Полчаса, мистер Мейкпис, не больше. Вы можете переговорить с вашей красавицей-сестрой в библиотеке.
У Мика есть библиотека? Сайленс представила, как этот полный жизни и силы мужчина сидит за пыльными книгами. Неужели такое возможно?
Когда их привели на место, она с любопытством огляделась. Комната была не очень большая, но красивая, с резными стенами из палисандра и пушистым персидским ковром на полу. В нишах стояли античные скульптуры, без сомнения, взятые с разграбленных пиратами кораблей. Тут были боги Рима и Греции – например, Диана со сворой охотничьих собак, – бюсты бородатых мудрецов, фигуры обнаженных атлетов… А книги! Полки просто ломились от роскошных, прекрасно иллюстрированных томов. Там было все: начиная от толстых альбомов об экзотических животных и заканчивая карманными молитвословами с золотыми обрезами.
– Боже мой! – с восторгом воскликнула Сайленс. – Ты когда-нибудь видел такую красоту, Уинтер? – Тут она нахмурилась. – Жалко только, что стульев нет.
– В данный момент меня больше интересуешь ты, чем библиотека, – сухо заметил брат.
Сайленс покраснела и глянула на него. Уинтер тоже смотрел на нее тревожным взглядом, нахмурив брови.
Она перевела дух и расправила передник, который по привычке надела сегодня утром. Сайленс только сейчас заметила, что тот помялся.
– Прости, что все так вышло. Я знаю, мой поступок тебя расстроил…
– Да, расстроил, – ровным голосом сказал брат.
Сайленс закусила губу.
– Тебя держат здесь против воли? – спросил он после паузы.
– О нет.
– Хорошо. – Уинтер кивнул головой. – Ты знаешь, я не склонен к истерикам, иначе бы от злости и ужаса вырвал все волосы на голове и заявился сюда лысым. Объясни мне, Сайленс, что ты делаешь в доме Микки О’Коннора?
Он произнес последние слова мягким голосом, но их значение было глубже, чем могло показаться. Уинтер видел ее в то утро, когда она вернулась из логова пиратов год назад. С ее слов брат знал, что тогда произошло.
Но, как и муж, он не поверил ей.
– Мик – отец Мэри Дарлинг, – сказала Сайленс.
Уинтер удивленно поднял брови.
– Он говорит, что девочка должна пока жить у него. У него появились враги, которые угрожают ей. Мик разрешил мне остаться тут и заботиться о малышке.
Уинтер на мгновение закрыл глаза. А потом открыл их и с сожалением глянул на Сайленс.
– Если Мэри Дарлинг действительно его дочь, то у тебя нет на нее никаких прав. Нужно отдать девочку отцу.
– Нет! – воскликнула Сайленс, а потом тихо добавила: – Ты не понимаешь. О’Коннор пообещал отдать мне Мэри Дарлинг, отдать навсегда, когда расправится с врагами. Так что рано или поздно я заберу ее отсюда.
– Я бы скорей доверял обещаниям змеи, чем такого человека, как О’Коннор.
– Но…
Уинтер подошел к ней и нежно коснулся локтя.
