Элка Эвалдс
Бабушкина магия
4
В магазине пахло пылью, ядрёным хозяйственным мылом и старыми нафталиновыми шариками. Здесь были полки с ботинками и шапками, полки с абажурами и кастрюлями, полки с пазлами и играми. На высоких металлических стойках висели куртки, платья, джинсы, пижамы и пальто.
Леди в синем переднике склонилась над прилавком и расставляла под стеклом фарфоровых ёжиков. Когда Уилл подошёл, чтобы спросить про шляпу, что-то сверкнуло на прилавке. Это была коробка из-под обуви, полная перчаток. Осторожно, чтобы никто не отругал его за беспорядок, Уилл порылся в коробке. Жёлтый с лиловым, бирюзовый с оливковым, розовый с красным и оранжевым. Ясно, что их вязала бабуля! Одна даже была в цвет его джемпера: серый металл и морская волна, с золотистыми искорками по одной полоске.
– Я бы хотел купить эту коробку с перчатками, – сказал он. – Сколько они стоят?
– Ох, – рассмеялась леди, – думаю, ты можешь взять их все за один фунт. Видишь ли, здесь нет ни одной пары. Они все разные.
– Хорошо, – кивнул Уилл, вытащив из кармана монетку в один фунт.
– Сегодня какой-то ажиотаж на вязаные вещи, – сказала леди, взяв монетку. – Первый раз вижу, чтобы они так расходились в июне!
– Возможно, все запасаются заранее.
Уиллу не нужно было оборачиваться: он узнал этот сладко-гобойный голос – это был мистер Фитчет. Значит, он правильно догадался! Собачку Софи точно взял мистер Фитчет. Так вот почему вязаная шапка привела его сюда.
– Я присмотрел эту коробку для себя, – он шагнул вперёд и встал рядом с Уиллом. – Видите ли, я постоянно теряю перчатки, – сказал он, глядя на мальчика из-под волчьих бровей. – Если все перчатки с самого начала будут непарными, мне это не доставит никаких неудобств.
Уилл хотел что-то сказать, но когда он открыл рот, то не смог издать ни звука.
– Я готов заплатить за эту коробку с перчатками десять фунтов, – продолжал мужчина, повернувшись к прилавку и держа в руке новенькую десятифунтовую банкноту.
У леди в переднике был очень удивлённый вид.
– Стойте! Подождите! – воскликнул Уилл. – У меня тоже есть десять фунтов! Во всяком случае, думаю, почти семь у меня должно быть. Я очень хочу купить эти перчатки, пожалуйста, – обратился он к леди. – Понимаете, их связала моя бабуля. Только она недавно умерла.
– Бедный мальчик! – ахнула леди, приложив руку к сердцу. – Конечно, ты можешь их взять.
У мистера Фитчета дёрнулся рот, и глаза как будто забурлили словно крошечные горшочки с кипящим маслом. У Уилла пересохло во рту. Он обхватил руками коробку и стащил её с прилавка.
– Бери на здоровье! – сказала леди и снова склонилась над своими фарфоровыми ёжиками.
Уилл повернулся к двери, но Фитчет в мгновение ока оказался перед ним, преградив путь.
– Вижу, у тебя есть деловая жилка, Уилл Шепард, – тихо сказал он, смерив Уилла взглядом, и его улыбка стала чуть шире. – Итак, назови свою цену, мальчик. – Он открыл бумажник и показал Уиллу пачку двадцатифунтовых банкнот внутри.
У Уилла вспотели руки, а ноги дрожали так, будто он на полной скорости въехал на велосипеде на холм, где стоит дом бабули. Но он выпрямился и вскинул подбородок.
– Собака моей сестры, – сказал Уилл, вновь обретя голос. – Она очень расстроилась из-за этого сегодня утром. Я знаю, что она у вас.
Мистер Фитчет усмехнулся:
– Мне жаль это слышать, но я не представляю, зачем мне могла бы понадобиться шерстяная собака.
– Я тоже не представляю, – ответил Уилл, принуждая себя говорить медленно и спокойно. – И я не представляю, зачем вам могли понадобиться эти перчатки, или наша подушка, или что-то ещё, но я точно знаю: бабуле бы не понравилось, что вы крадёте её вещи.
Мистер Фитчет стал белее призрака. Он наклонился и чуть не ткнулся маленьким острым носом Уиллу в лицо.
– Может, тебе и хватило ума меня вычислить, Уилл Шепард, – сказал он. – Но у тебя не хватит ума меня остановить.
5
Уилл бежал всю дорогу до дома. Только заперев заднюю калитку, он перестал изо всех сил сжимать в руках коробку из-под обуви. Он глубоко вдохнул, ощутив запах мяты из маминого сада, где она выращивала ароматные травы. Сердце постепенно перешло с галопа на иноходь, потом на просто быстрый темп и наконец вошло в обычный ритм.
Но что, во имя бабули, такое творится?!
– Чем занимался сегодня, Уилл? – спросил папа во время обеда за рагу из тофу с капустой.
– Искал вещи, которые связала бабуля, – ответил Уилл. Сказать им? Он терпеть не мог, когда они что-то скрывали от него. – Вы знали, что вязаная мочалка в ванной может очистить всё что угодно? Похоже, в ней есть особые силы.
Мама воззрилась на него так, будто пыталась отыскать видимые симптомы тропической чумы. Но потом рассмеялась. Буквально зашлась смехом:
– Ну, если из-за неё ты заинтересовался уборкой, я готова поверить, что она на самом деле волшебная.
Нет, подумал Уилл. Взрослые не верят в магию. А если он попытается их убедить, они решат, что с ним что-то не так. И он не знал, что́ сказать про мистера Фитчета.
– Ты очень скучаешь по бабуле, да? – спросила мама и сжала его руку.
– На самом деле да, – кивнул Уилл.
– Недуг тоже грустит, – сказала Софи. Недугом звали бабушкиного кота, который теперь жил с ними. В мире Софи кошки ценились не так высоко, как собаки, но отстали от них не так уж сильно. – Он грустит, что мы никуда не поедем отдыхать.
– Мне очень жаль, – сказала мама. В этом году они как раз собирались поехать на отдых с бабулей. – Но зато мы будем в городе во время благотворительного фестиваля.
Они начали обсуждать гулянья, и тут Уилл спросил:
– Бабуля всегда вязала?
– По-моему, она родилась со спицами в руках, – улыбнулся папа. – Ей было меньше лет, чем тебе, когда она получила особую награду за то, что вязала для Фонда поддержки моряков. Кстати, она и с дедушкой познакомилась в благотворительной организации «Вяжем-и-рыбачим».
– Дедушка тоже вязал?! – изумился Уилл. – Я думал, он работал механиком на мотоциклетном заводе.
– Так и есть, – кивнул папа. – А ещё он поигрывал на скрипке и не мог жить без вязания. В те времена многие деревенские вязали, моряки и рыбаки в том числе.
У папы даже осталась дедушкина скрипка, он играл в местной фолк-группе.
– Но кто учил её вязать?
– Ну, вряд ли это была её мама – в смысле моя бабушка. Она больше любила готовить, чем вязать. Но вот бабулина бабушка вязала бинты для солдат во время обеих мировых войн. Наверное, она её и научила.
У Уилла голова шла кругом.
– Видимо, это передаётся через поколение, – заключила мама. – Как у левшей.
– Я левша, – сказал Уилл.
– Да, так и есть, – сказал папа. – Чудно. Прямо как бабуля.
– Возможно, у него есть дар! – сказала мама.
– Какой дар?
– Я просто пошутила! – рассмеялась мама. – Хотя вещи у бабули получались, конечно, особенными.
– Как ты изящно выразилась, – заметил папа.
Мама улыбнулась:
– Ну да, хорошо: выглядели они чудовищно. Половину этой одежды на люди не наденешь. Но я помню, как она связала мне кролика, чтобы я взяла его в роддом, когда должен был родиться Уилл. Нужно было сжимать его, если станет больно.
– И ты клялась, что это сработало! – сказал папа. – А мне она связала маленького льва, чтобы я носил его в кармане в школу и сжимал, если будет страшно.
Уилл чуть не выронил вилку: у его овцы точно такое же предназначение!
Внезапно мама встала и отошла к раковине с грязной посудой.
– Кто хочет сливочного печенья? – спросила она. Но на её щеке блестела крохотная слезинка.
Перед тем как лечь спать, Уилл примерил одну перчатку. Она ничем не отличалась от любой другой, но это ничего не значит. Он поставил коробку на стол и забрался под одеяло. Завтра он выяснит, обладают ли эти перчатки особой силой. Он улыбнулся и уткнулся головой в подушку. Возможно, это лето, которое началось так печально, в конце концов всё-таки выдастся весёлым.
6
Уилл проснулся в темноте. Что-то прошуршало, скользнуло или очень тихо щёлкнуло. Он открыл глаза. В сером воздухе темнели силуэты мебели. Ничто не двигалось, если не считать занавесок на ночном ветру. Серп луны высвечивал контуры окна, открытого гораздо шире, чем когда Уилл лёг спать.
Было не слышно ни звука, если не считать стука сердца. Но кое-что всё-таки двигалось. Что-то тёмное сновало по полу. И пахло чем-то, навевающем мысли о мокрых грязных носках.
Уилл и пальцем не мог пошевелить.
Нечто походило на кошку. Юркую подвижную кошку. Потом оно выпрямилось и стало похоже на мохнатую змею с крохотными лапками. Оно что-то держало во рту.
Оно было не одно. И все они сновали по полу.
Уилл открыл рот, чтобы закричать, но не издал ни звука. Один силуэт запрыгнул на подоконник, прямо в круг света от уличного фонаря, и с едва слышным шорохом исчез быстрее чем за секунду. Один за другим, почти так же бесшумно, остальные потоком хлынули из окна, и каждый держал что-то во рту.
Вздрогнув, Уилл понял, что снова может двигаться.
Он пулей вылетел из кровати и бросился к окну. В лунном свете в саду мелькнули странные горбатые существа. Хорьки! С перчатками в пасти!
Уилл резко обернулся. Пустая коробка лежала на полу.
Уилл надел волшебный джемпер – и храбрость хлынула в него, точно бензин в бак. Завязав шнурки на кроссовках, он сбежал с лестницы – почти так же тихо, как хорьки, – и вышел через заднюю дверь. Его велосипед стоял прислонённый к стенке сарая. Уилл быстро вывел его на улицу и огляделся. Вон они! Справа!
Никогда ещё Уилл не крутил педали так быстро, даже в тот раз, когда они с Беном попали мячом для крикета в велосипед брата Рафи. Он повернул за угол, следуя за дёргающимися хвостами и горбатыми спинами через рынок и по каменным плитам во дворе аббатства. Хорьки ныряли за углы, под заборы и за бордюры, но Уилл знал все уголки и закоулки Вязантона.
Хорьки понеслись с холма прямо к реке, пробежали по маленькому мосту и резко метнулись к деревьям у берега. Уилл повернул за ними и нырнул под мокрые ветки, захрустев колесами по сломанным веточкам. Он различал только пушистые хвосты хорьков, мелькающих в папоротниках с перчатками в зубах. Они явно направлялись на задворки фабрики Вулмэнов. Уилл положил велосипед на землю и побежал к зданию, успев увидеть, как хорьки просочились в кошачью дверцу, вырезанную в широкой деревянной двери.
Подкравшись к окну, в котором горел жёлтый свет, Уилл заглянул в подвал фабрики. В центре помещения на каменном полу высились металлические колонны, поддерживающие толстые деревянные потолочные балки. По обе стороны от колонн, похожие на гигантских пауков, выстроились стальные машины на широко расставленных ножках. Над ними в воздухе висели стальные круги, в которые были вставлены катушки с цветной пряжей. В центре стоял мистер Фитчет, хорьки стекались к нему и запрыгивали на колени. Он брал из пасти у каждого перчатку и давал зверьку угощение.
Значит, Фитчет специально подослал хорьков в дом Уилла.
Внезапно Уилл понял, что он по-прежнему в одной пижаме и находится далеко от дома. Темнота вокруг показалась зловещей.
Тем временем в подвале Фитчет разложил перчатки на металлическом столе и выбрал одну, по расцветке похожую на джемпер Уилла. Растянув её на хромированной подставке и нацепив большие очки в металлической оправе, Фитчет принялся изучать перчатку, делая какие-то пометки в блокноте и фотографируя её. Затем с помощью пинцета он медленно вытащил из перчатки нить сверкающей золотом пряжи, положил её на стол и, разделив на три более тонкие нити, подошёл к одной из огромных паукообразных машин и нажал кнопку. С одной стороны загорелся экран, и Фитчет принялся что-то набирать на клавиатуре. То же самое он проделал на двух других машинах. Здание затряслось от низкого гула. Фитчет взял тонкие нити сверкающей пряжи и одну за другой скормил их машинам.
Гудение стало громче. Затем – щёлк-щёлк, хлоп, треск-треск – машины закружились, а цветные катушки стали вращаться. Спустя секунд десять каждая машина выплюнула на пол нечто похожее на перчатку. Мистер Фитчет собрал их и разложил на столе, под свет лампы. Все перчатки были один в один как те, что связала бабуля.
– Ох! – выдохнул Уилл. Он понял, что сказал это вслух, только когда уже стало поздно.
Мистер Фитчет резко вскинул голову. Уилл попятился во тьму, когда массивная входная дверь со скрипом отворилась. Свет треугольником лёг на траву, и в проёме показался тёмный силуэт мистера Фитчета.
– И что вы здесь делаете?!
7
Уилл услышал, как у него за спиной зашуршали листья. Он обернулся и увидел игру лунного света на фиолетовых очках. Это была низенькая леди из Банды Бабушек, которая приходила к ним в дом! На ней было нечто напоминающее длинный вязаный плащ, и она шла прямо на Уилла. Однако, к удивлению мальчика, она на него даже не взглянула, а направилась сразу к фабрике, высоко вскинув голову и не отрывая взгляда от человека в дверном проёме.
– Я могла бы задать вам тот же вопрос, – сказала она чётким и ровным голосом. – Если не ошибаюсь, вы присвоили себе чужую собственность.
Теперь она была совсем рядом с Уиллом, и, проходя мимо, она одной рукой сдёрнула с себя плащ и отбросила его в сторону. Не успел мальчик сообразить, что произошло, как плащ упал прямо на него и накрыл с головой.
На секунду Уилл запаниковал и задышал так часто, что перехватило дыхание. Но это длилось всего мгновение, потом он успокоился и вновь задышал тихо и спокойно.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, мадам, – сказал Фитчет. – Если вы сейчас же не уберётесь отсюда, я вызову полицию. Вы на частной территории!
Выглядывая из-под плаща, Уилл видел, как Лиловые Очки так выпрямились, что даже как будто стали намного выше ростом.
– Вот вам моё первое и последнее предупреждение, – сказала она низким директорским голосом. – Оставьте семью Герти в покое. Если вы навредите им, если украдёте у них что-нибудь, если ещё как-то будете им досаждать, мы об этом узнаем, уж поверьте.
Герти?! Она же говорит о его семье!
– Это должно испугать меня? – гобойный голос мистера Фитчета сделался хриплым. – Я требую, чтобы вы покинули это место, мадам.
– Вас предупредили, – сказали Лиловые Очки. Она повернулась и направилась назад в темноту, к Уиллу, а дверь фабрики захлопнулась за её спиной.
Проходя мимо, она обвила Уилла рукой.
– Идём со мной, – тихо сказала она.
Когда Уилл и Лиловые Очки подошли к берегу реки, из-за деревьев выскочили четыре седовласые фигуры и поспешили к ним. Это была Банда Бабушек.
– Ты в порядке, Жунь-Ю?
– Он забрал Уилла?
– Что он украл?
Лиловые Очки вскинули руку в воздух и, дождавшись, когда установится тишина, сдёрнули с Уилла укрывающий его плащ:
– С ним всё хорошо.
Бабушки в унисон выдохнули.
– Это плащ-невидимка? – спросил Уилл. Ситуация принимала всё более невероятный оборот.
– Нет, – ответили Лиловые Очки. – Такое даже твоей бабуле было не под силу. Это Плащ Незаметности. Когда Фитчет вышел, я сняла капюшон, чтобы он увидел меня и отвлёкся от тебя. А когда я набросила плащ на тебя, он даже не заметил, что у меня в руках что-то было.
– Моя бабуля связала его? Что же это получается? У вас правда был вязальный клуб?
– Сколько вопросов! Но здесь неподходящее место, Уилл. Я не уверена, что тут мы в безопасности.
Четыре седовласые головы завертелись, обозревая парковку: сейчас бабушки напоминали оленей, почуявших незнакомый запах. Уилл заметил, что у самой крупной бабушки в руке зажата гигантская вязальная спица.
– Мы должны отвести Уилла домой, – сказала бабушка-воробышек со стянутыми в узел волосами.
Пока Уилл катил велосипед на холм, бабушки шли следом за ним. В конце улицы они остановились.
– Встретимся завтра? – прошептали Лиловые Очки. – В рукодельном магазине на Шерстяной улочке? Мы там будем с самого утра.
– Я постараюсь, – ответил Уилл.
– Ты хороший мальчик. Мы приглядим за тобой, чтобы удостовериться, что у тебя всё в порядке. Запри за собой дверь – и окно тоже запри.
Уилл уже не улыбался, когда второй раз за эту ночь его голова коснулась подушки, но перед тем как провалиться в сон, он подумал, что папа прав. Бабуля была далеко не так проста, как казалась.
8
Уилл предположил, что лавка рукоделия была там всегда. Просто раньше он её не замечал. Окнами она выходила как раз на Шерстяную улочку, которая была застроена покосившимися домиками с заострёнными крышами, точь-в-точь как бабулины чайники. Витрина магазина напоминала бабулино жилище: всё в вязаных изделиях. Здесь были носки в зелёную полоску, шапки с лисьими и кроличьими ушами и пушистые пёстрые перчатки. Чуть повыше стойка для одежды была завешана прихватками в крапинку и свитерами для собак разных размеров.
Уилл стоял на противоположной стороне улицы и делал вид, что ждёт, когда откроется пирожковая. Магазин рукоделия – более неподходящего для мальчика места сложно придумать. Наконец Уилл сделал глубокий вдох и, поглядев по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости нет никого из знакомых, бросился через дорогу в магазин.
Стоило ему открыть дверь, как звякнула связка колокольчиков, напомнив о зимних санях с тройкой лошадок. В магазине солнечные лучи ложились на пол из красного кирпича. По стенам тянулись деревянные боксы, заваленные клубками шерсти. Уилл уставился на стену перед собой: он представить не мог, что существует столько оттенков синего: синий а-ля Супермен, синий как карамельки и синий цвета шариковой пасты. Синий джинсовый, синий как вода в бассейне и синий цвета летнего неба вечером, когда уже пора идти спать.
– Воры! Воры!
Уилл подскочил на месте и обернулся. Рядом со старым камином стоял деревянный стол с кассовым аппаратом. За столом на стуле, скрестив ноги, сидела девочка-подросток в красно-розовом полосатом вязаном платье и чёрных ботинках «мартинсах». Её завязанные в два узла волосы держались на вязальных спицах, при этом девочка вязала что-то большое и лиловое.
– Три часа! – заорала она.
– Что? – спросил Уилл.
– Если бы мы были на гигантском циферблате с центром в том месте, где я сижу, – сказала девочка, – ты бы стоял на трёх часах. – Она криво ухмылялась, будто забавляясь происходящим.
– А, – сказал Уилл. Он совсем растерялся.
– Я Холли. Внучка Доркас.
Откуда-то сверху послышался голос. Уиллу показалось, что он сказал «Отправь мелкого наверх!»
– Мы тебя ждали, – сказала девочка и кивнула на узкую лестницу в углу, между рядами с жёлтыми и красными нитками. – Иди туда.
Поднявшись по винтовой, прямо как в старинном замке, лестнице, Уилл оказался в комнате с очень косым потолком и огромными балками. Вокруг дубового стола с вязанием в руках сидела Банда Бабушек.
– Уилл! – Лиловые Очки подскочили и, слегка приобняв его за плечи, повели к столу. – Добро пожаловать в Вязальную! – От неё пахло мандаринами и дорогим мылом. – Позволь представить тебе Доркас, Айви, Матильду и Гортензию. Меня зовут Жунь-Ю.
– И вы… вы были в бабулином вязальном клубе? – спросил Уилл.
– Посмотри сюда, Уилл, – сказала Жунь-Ю. Она выдвинула ему стул и толкнула через стол фотоальбом ушедшей эпохи, с самыми настоящими наклеенными фотографиями. Уилл открыл его. Фотография за фотографией, страница за страницей – везде он видел бабулю вместе с Бандой Бабушек. Вот они наряжают ёлку, вот держат на руках молодых ягнят, вот, стоя вокруг большого бисквитного торта, поют «С днём рождения!». И везде они вяжут. Вяжут на кухне, в саду и чайной, вяжут на футбольном матче и соревнованиях по регби. Вяжут, танцуя народные танцы. На одной фотографии с пометкой «Мотодивы!» они, щёлкая спицами, вязали на шоу мотоциклов – судя по тому, что девушки в коротких белых платьицах проезжали на мотоциклах сквозь огненные кольца.
– Теперь ты сам видишь. Мы с твоей бабушкой были в одной команде.
– Но как так вышло, что мы никогда о вас не слышали? – спросил Уилл.
– То, чем мы занимаемся, не наделяет бесконечной властью, Уилл, – сказала Жунь-Ю. – Но я думаю, теперь ты и сам понимаешь: это магия.
– Лучше всего держаться в тени, – многозначительно шевеля бровями за круглыми очками, прошептала Гортензия, высокая бабушка. – Действовать тайно, – добавила она, постучав себя по крылу носа.
– Значит, вы все умеете… вязать волшебные вещи? – спросил Уилл.
Жунь-Ю оглянулась на остальных, и они ей кивнули.
– Да, – сказала она. – Есть три способа. Первый – сам рисунок. Некоторые узоры сами по себе обладают мощной силой.
– Это своего рода код, – заметила Гортензия.
– Бабуля тоже их знала? – спросил Уилл.
– О, твоя бабуля знала десятки мощных рисунков, – хмыкнула Доркас, крохотная леди, похожая на воробья.
– О-о-о-очень сильных, – поддакнула Айви – та, что с косами.
– Первоклассные! – кивнула Матильда, у которой были сильные руки.
– Второй способ, – продолжала Жунь-Ю, – это в то время, когда ты что-то вяжешь, сосредоточиться на том, каким свойством будет обладать этот предмет. Нужно, чтобы этот образ вошёл в твои ум и сердце.
– Все, кто вяжет, так или иначе прибегают к этой магии, когда создают вещи для своих любимых, – с улыбкой сказала Доркас.
– Но одарённый вязальщик за долгие годы практики способен достичь настоящего мастерства, – сказала Жунь-Ю.
– Вот почему у бабушек этот способ работает лучше всего, – добавила Доркас, и белый узел на её голове заколыхался, когда она кивнула.
– Твоя бабуля была отменной вязальщицей, – сказала Гортензия.
– Высшей пробы, – подтвердила Айви.
– Она масштабно мыслила, наша Герти, – сказала Жунь-Ю.
– Правда? – спросил Уилл.
Бабуля? Бабуля… она вся была в штопанье, пряничных домиках и завязывании шнурков – так медленно, чтобы был виден и понятен весь процесс. Бабуля забирала их из школы, когда больше было некому, придумывала рыцарей из фольги и разные игры со старой овечьей шерстью. Бабуля проявлялась так по-разному… но не масштабно.
– До того как мы познакомились с твоей бабушкой, – сказала Жунь-Ю, – у нас у всех были свои маленькие секреты, которыми мы пользовались, когда вязали для наших близких. Одна из нас знала, как сделать шапки чуть теплее, чем они могут быть. Другая умела сделать одеяла чуть мягче. Одна из нас знала, как связать мягкую игрушку, чтобы с ней ребёнок быстрее засыпал. Но твоя бабуля – она была из другого теста.
– Она могла помочь человеку восстановиться после операции, – сказала Айви.
– Она умела избавить от кошмаров солдат, которые вернулись с войны, – добавила Гортензия.
– Она могла сделать человека добрее, спокойнее и мудрее, – улыбнулась Доркас.
– Это она собрала нас. – Гортензия поправила очки. – Она появлялась везде, где кто-то что-то вязал. Крикетные матчи. Собрания приходского совета. В женском институте. Она замечала всех, у кого был дар, и сразу же заводила разговор.
– Внуки. Смородиновое варенье. Георгины, – сказала Доркас.
– Сначала примеривалась. А потом заманивала в сети, – хмыкнула Матильда.
– А потом – только если она была уверена – она рассказывала каждому о третьем способе.
– Третьем способе? – переспросил Уилл.
Бабушки снова переглянулись.
– Третий способ – волшебная пряжа, – пояснила Жунь-Ю.
Если бы недели две назад кто-нибудь попытался рассказать Уиллу, что существует волшебная пряжа, он бы вежливо кивнул, решив, что у человека не все дома. Но поскольку это произошло на этой неделе, он только сказал:
– Понятно. А откуда она берётся?
– Мы не знаем, – тихо проговорила Доркас.
Какое-то время все молчали.
– И она у нас почти закончилась, – добавила Айви.
– А бабуля знала? – спросил Уилл.
Жунь-Ю кивнула:
– Видишь ли, в целях безопасности только один человек в узле знает секрет – и этим человеком была твоя бабушка.
– В узле?
– Так мы называем наш вязальный клуб, – пояснила Жунь-Ю. – Твоя бабуля собрала весь Узел на встречу буквально перед смертью. Мы думали, она хочет рассказать нам что-то о волшебной пряже – она ведь знала, что больна. Но потом… в общем, она не успела.
– А что насчёт мистера Фитчета? – спросил Уилл. – Он украл из моего дома перчатки и собаку Софи. Он наверняка знает, что бабуля умела колдовать.
– Он замышляет что-то нехорошее, это точно, – сказала Гортензия, качая головой.
– Он говорил, что был знаком с бабулей, – заметил Уилл. – Давным-давно.
– Я почему-то уверена, что его имя мне знакомо, – сказала Доркас, уставившись на своё вязание так, будто имя было на нём написано. Из всех бабушек у неё было больше всего морщин и самые белые волосы. – Но я не помню почему.
– Как насчёт твоей Шали Памяти? – спросила Айви.
– Я не помню, куда её дела! – пожала плечами Доркас.
– Ну, чем бы он ни занимался на фабрике, он там точно не в крикет играет, – заключила Матильда.
– Он изучал узоры на перчатках, – сказал Уилл. – И по-моему, он скопировал их с помощью своего компьютера.
– Мне всё это НЕ нравится, – заявила Айви, так энергично тряхнув головой, что серебристые косички, взлетев по дуге, ударили её по носу.
– Давайте пока не будем впадать в панику, – призвала всех Жунь-Ю. – Ни один из наших узоров – и ни один из тех, которые вязала Герти, – не поможет владельцу в злом начинании. И насколько нам известно, их невозможно сделать на заводе – сколько ни покупай старых станков. Из этого ничего не выйдет. Для каждого изделия нужно всё внимание того, кто вяжет.
– Я уверена, что без пары талантливых рук ничего не выйдет, – жёстко сказала Матильда.
– Я уверена, что ничего не выйдет без любви, – добавила Доркас.
– И настоящая сила появится только в том случае, – Гортензия резко понизила голос, – если у него будет волшебная пряжа.
– Он вытаскивал из украденных перчаток кусочки ниток, – сказал Уилл. – Блестящие такие.
Повисла тишина.
– Без паники, – сказала Жунь-Ю. – Пряжа не допустит, чтобы её использовали для чего-то дурного. Мы это знаем.
– Не допустит? – переспросил Уилл.
– Она просто распустится.
– А ещё из-за неё можно почувствовать себя очень плохо. – Айви искоса взглянула на Уилла.
– И крайне сомнительно, что ему удастся собрать много пряжи, – сказала Жунь-Ю.
– Хотя этот негодяй и пытается, – хмыкнула Матильда.
– Он ошивался у благотворительного магазина, где оказались вещи твоей бабушки, – сказала Уиллу Айви.
– Но мы тоже времени не теряли, – продолжила Гортензия. – Магазин постепенно их сбывает, и мы их отслеживаем.
– А нет никакой… ох, я даже не знаю, как сказать… вязальной полиции? – спросил Уилл.
Жунь-Ю вздохнула:
– Есть организация под названием Вязорг. Герти в неё входила. И мы знаем, что главу Вязорга называют… – она умолкла.
– …спицведьмой, – прошептала Айви.
– Но мы никогда с ней не встречались, – сказала Матильда.
– Вообще ни с кем из них, – добавила Доркас.
– Даже если связаться с ними, результат всё равно будет «спасибо, мы вам перезвоним», – заметила Гортензия, жестикулируя бровями.
– Да скорее бы уж позвонили, я была бы только рада, – отозвалась Айви. – Мы неплохо вяжем из волшебной пряжи и могли бы продолжать в том же духе, если бы нам обновили запасы!
– Я уверена, что пройдёт время, – убеждённо ответила Жунь-Ю, – и они, получив весточку, что наш Узел остался без главы, пришлют кого-нибудь, чтобы решить этот вопрос. – И она обвела всех взглядом поверх лиловых очков, как будто спрашивая, осмелится ли кто-нибудь ей противоречить.
– Если они решат, что без Герти от нас будет хоть какой-то толк, – пробормотала Айви.
– Почему мы просто не можем пойти к дому мистера Фитчета, напрямую спросить, что он задумал, и забрать наши вещи? – спросил Уилл. – Он сразу же поторопился украсть те перчатки. Я едва успел их примерить.
– Не уверена, что это благоразумно, – покачала головой Жунь-Ю.
– От этого человека не знаешь, чего ждать, – сказала Матильда.
– Не буди лихо, пока оно тихо, – добавила Доркас.
– Думаю, сейчас безопаснее всего предоставить ему свободу действий, – коротко кивнув, сказала Жунь-Ю. – Я его предупредила, а когда прибудет Вязорг, они с ним разберутся.
Уилл понадеялся, что она права.
– Есть ещё кое-что… – начал он, думая, как бы получше сформулировать, а потом решил сказать как есть: – Вы научите меня вязать?
Все бабушки сразу заулыбались до ушей.
– Мы уж думали, ты никогда не спросишь, – сказала Айви.