Элла Савицкая
Неблизкие
7. Лиза
Морщусь от настойчивой вибрации телефона, ворвавшейся в мой сладкий, умиротворенный сон.
Нехотя выныриваю из него и нащупываю на тумбочке мобильный.
– Да? – прокашливаюсь, потому что выходит хрипло.
– Спишь еще, детка?
Серёжа… Он в отличии от меня звучит бодрым и полным энергии.
– Уже нет. Привет.
– Прости, забыл, что ты любишь поспать до обеда.
– Каникулы для этого и существуют.
– Факт, – слышу, как усмехается, – Я прилетел час назад, нужно уладить кое—какие дела днем, а к вечеру я тебя заберу, сойдет?
– Не спеши. Встретиться можно и завтра.
– Ну какой завтра, Лиз? Я тебя месяц не видел. Соскучился, – повисает пауза, которую мне заполнить нечем. – Не порадуешь тем же? – звучит немного с претензией.
Закусив губу, вздыхаю.
– Конечно, я буду рада тебя видеть, Сереж.
– Ну, пусть так. – хмыкает, – Давай часов в пять я у тебя. Форма одежды свободная.
– Ладно.
Отложив телефон на кровать, тру лицо. Сказать, что я прямо горю желанием встретиться с Сережей – то нет. Он, скорее, любимчик мамы, а не мой. Сын её лучшей подруги. Мы знакомы с детства, но видимся в основном по праздникам, или когда они приезжают к нам погостить летом.
Несколько раз он вытаскивал меня на свидания.
Мама считает, что он положительный, очень умный и, как она выражается, «цепкий». В жизни обязательно зацепится за отличную должность с его—то способностями и знакомствами. Ну а я, по её мнению, должна зацепиться за него. Потому что партия самая, что ни на есть удачная. Красивый, материально обеспеченный, мечта, одним словом.
Вот только проблема – моя собственная цепкость в его адрес хромает.
Присев на кровати, отыскиваю рукой очки.
Сколько там времени уже? Голосовой помощник подсказывает, что почти двенадцать. Моё привычное время для подъема.
Касаюсь ступнями прохладного пола и прежде, чем выйти, привожу волосы в порядок, собрав их в высокий хвост. Пижаму меняю на шорты и майку, и только после этого выхожу в зал.
Шум воды в ванной говорит о том, что Максим принимает душ. Я же направляюсь к кухне.
Пока иду пытаюсь вспомнить где у него стоял чайник. Но хоть убей, не могу припомнить.
Ночью сложно было его разглядеть в темноте.
Чёрт. А мне нужно выпить таблетку. Дома—то я знаю, что где находится, а тут не продумала этот вопрос заранее и не подготовила стакан воды с вечера.
Дойдя до места назначения, рукой ощупываю пространство. Подушечки пальцев скользят по картону. Коробке из—под пиццы, судя по всему. Касаются стекла стакана, который я едва не роняю, потому что стоит он с самого края, небольшой кофемашины и тарелки.
Ну? Хоть бы бутылку какую—то с минералкой найти.
Желание выглянуть из—под повязки каждый раз, когда я оказываюсь в подобной ситуации, очень велико. Казалось бы, посмотрю только секунду и найду то, что мне нужно. Но врач строго настрого запретил это делать, поэтому приходится выкручиваться.
Оборачиваюсь вокруг себя и ступаю к столу. Может там найдется то, что мне нужно.
Выставив руки, чтобы не свалить ничего, делаю шаг, но вместо прохладной плитки под ногой внезапно ощущаю нечто мягкое и пушистое, издающее пронзительный визг в момент, когда моя ступня на него наступает.
Меня передергивает ужасом.
Вздрогнув, отскакиваю, одновременно начиная визжать не меньше пушистой твари. От страха, что это скорее всего мышь, если судить по звуку и размеру, теряюсь в пространстве. Истошно визжа, перескакиваю с ноги на ногу, кручусь на месте, потому что она ведь, наверное, тоже мечется и первое, что сделает с большой вероятностью – это набросится на мои голые ноги. Заразит меня иерсиниозом, тифом и в самом худшем случае бешенством.
Ааааа.
Поддаваясь панике, цепляю рукой тот злополучный стакан, и он со звоном разбивается прямо у моих ног.
Я застываю. Сердце тяжелыми ударами бьется в ушах. Оглушает. Теперь я не просто слепая, а еще и глухая. Боясь пошевелиться, привстаю на носочки.
Хоть бы она убежала, хоть бы убежала, боже!
Дрожащие пальцы сжимаю в кулаки, по ногам будто что—то бегает.
– Мааакс, – кричу одновременно с тем, как дверь ванной с грохотом открывается.
– Ты чего так орёшь—то? – взволнованно рявкает, а потом в меня врезается тяжелое мужское тело. – Бля. Не двигайся.
– Мышь? – меня начинает трясти еще сильнее.
Я пячусь назад, вжимаясь в него спиной, а он подхватывает меня за талию и поднимает над полом.
– Осколки.
Разворачивает на весу к себе, а я вцепляюсь в него как в спасательный круг. Паника бьет по вискам. Карабкаясь на него, как на дерево, чтобы как можно выше оказаться над полом, повисаю у него на шее и обхватываю торс ногами.
– Тих—тих, если не хочешь еще ближе познакомиться с младшеньким, осторожнее с трением, стесняшка, – смеётся он, кладя мне на спину ладони.
– Какой младшенький? Там мышь, Максим!
– Какая мышь? У меня нет мышей.
– Убирать надо чаще, – едва не бьюсь в истерике, – Там. На полу. Я на неё наступила. Развел бардак. Не удивлюсь, если у тебя тут и тараканы с муравьями обитают.
– Так, угомонись, – мне по бедру вдруг прилетает неслабый шлепок, – во—первых, послабь захват, Лиз, иначе близкого знакомства тебе с меньшим таки не избежать. Во—вторых, под ногами осколки, поэтому давай—ка я тебя сейчас усажу на стол, а в—третьих, никаких мышей и тараканов у меня нет.
Он делает шаг в сторону, после чего мои ягодицы касаются столешницы.
– Всё, можно отпускать, – звучит мне насмешливо на ухо, но от страха меня будто парализовало.
Мыши и змеи моя фобия. Я боюсь их практически до остановки пульса. Поэтому и разжать руки у меня получается не сразу.
– Что, реально испугалась? – чувствую, как его ладони съезжают со спины на бедра.
Под оголтелый пульс, наконец послабляю захват.
– Да. – звучу уже менее истерично, – Проверь еще раз. Там точно мышь. Я же не чокнутая.
Но Макс почему—то не двигается. Вместо того, чтобы беспокоиться о живности, подушечками пальцев медленно скользит по моим бедрам к коленям и обратно, вытесняя страх совсем другим ощущением, стремительно захватывающим мое тело. По ногам струятся мурашки, а внутри все вспыхивает будто от огня. Щеку жжет его горячее дыхание.
До меня только сейчас доходит, что он практически голый. Влажное махровое полотенце щекочет внутреннюю часть моих бедер, а мокрая кожа успела оставить следы на моей футболке и ладонях.
Не отдавая себе отчета, скольжу ими по плечам, ощущая, как натянуты твердые мышцы. И подрагивают от моих прикосновений.
В горле мгновенно становится сухо.
Мужские пальцы сильнее впиваются в мои бедра, а губы едут по щеке по направлению к губам.
– Лиз… – шепчет Макс, отравляя меня ментоловым дыханием.
Впрыскивая одновременно с этим ароматом вещества, которые бьет в голову похлеще любых запрещенных.
– Максим, мышь, – выдыхаю, резко роняя руки и хватая его за запястья.
Сердце отбойным молотком выламывает ребра.
Что он творит вообще?
Разжав пальцы, отталкиваю его от себя подальше. Свожу рывком ноги. Под воздействием острого ощущения, разлившегося между ними, кусаю себя за щеку.
Боже…
Хочется спрятаться от Максима, потому что я чувствую, что он смотрит, но у меня нет ни ракушки, ни домика, чтобы сделать это. А уйти вот так, когда под ногами осколки, тоже не лучший вариант. До шаолиньского монаха, ходящего по стеклам мне еще очень далеко.
Поэтому сжав пальцами столешницу, киваю ему на пол.
– Мышь… – хрипло выдавливаю из себя.
Повисает пауза. Макс шумно выдыхает, а потом спустя пару секунд выдает:
– Да, мышь.
– Ну я же сказала! – Ахаю в шоке.
– Игрушечная.
Рефлекторно дергаюсь, когда моей ладони касается нечто мягкое, но Максим силой впихивает мне ее в руку.
– Это племяшки моей. Сожми.
Привыкая к ощущению, слегка сжимаю пальцы. В эту секунду по кухне раздается характерный писк, очень похожий на мышиный.
– Что она здесь делает? – изучаю игрушку пальцами. Хвост, туловище, носик.
– Сестра двоюродная заходила час назад с племяшкой. Ришка видимо забыла её. Ты не слышала их?
– Нет.
– Вот это ты спишь. Посиди, я уберу.
Сжимая источник моего стихающего ужаса, жду, пока Максим собирает осколки.
Пальцы всё ещё мелко покалывают, а подушечки горят от фантомного ощущения влажной упругой кожи.
С ума сойти….
– Готово. Можно спускаться, – как всегда, без предупреждения, он снимает меня со стола и ставит на пол. – И больше не ори так. А то соседи подумают, что я тебя тут насилую.
Нет, ну нормально?! Я еще и виновата!
– А ты следи за вещами под ногами, – кусаюсь в ответ.
– А ты не командуй!
– Сам не командуй!
– Бля, Лиз, будешь так себя вести я тебя точно изнасилую!
Теряю дар речи, и в шоке открываю и закрываю рот как рыба.
– Ты нормальный? Я сестра твоя сводная так—то.
– Вот вообще не аргумент.
Пока я стою и обтекаю, по комнате раздаются шаги, и я остаюсь одна.
Сердце подпрыгивает вверх и вниз, лицо пылает.
Чего? Что значит не аргумент?
8. Лиза
– Как на счет того, чтобы прогуляться по парку, а потом где—нибудь поужинать?
Предлагает Сережа после того, как я выхожу к нему из подъезда.
– Я не против.
– Ну супер, тогда погнали.
Бакеев помогает мне сесть в машину, не преминув при этом как бы ненароком коснуться талии и сделать вид, что так и надо.
Он всегда так делает. Вроде не напирает, потому что знает, что я держу его на расстоянии, но ненароком, словно нечаянно, зацепить любит.
Усевшись, сразу тянусь за ремнем безопасности, чтобы он не вздумал его мне пристегивать.
– Ну, как ты? Освоилась у брата? – спрашивает, заводя двигатель, и начиная движение.
– Да. Все в порядке, – сложив руки на коленях, перебираю ремешок сумки.
В салоне витает стойкий аромат Фаренгейта. Его любимый. Как по мне, Сереже он не подходит. Скорее, его отцу, но говорить ему об этом, конечно, я не стану.
– Тёть Лида попросила присмотреть за тобой, кажется она не в восторге от свалившегося на голову сына, – хмыкает слегка высокомерно.
– Мама мало от кого бывает в восторге. Максим нормальный и мы… поладили. – в груди непроизвольно щекочет, стоит только вспомнить мужские руки на себе и теплое будоражащее дыхание.
Поладили мы, ага…
– Точно? Вообще, Лиз, если бы не родня отца, заполонившая пол квартиры, мы бы тебя к себе забрали. Мама не против, чтобы ты у нас пожила. Да и я тоже. Так что, когда они уедут, ты только намекни, и я помогу тебе перевезти вещи.
Этого только не хватало. Его мама, как и моя, спит и видит нас вместе. Им только волю дай, так они нас вообще в одну спальню поселят, закроют и случайно потеряют ключи.
– Спасибо, но мне правда комфортно здесь. Три недели не такой большой срок, а потом я перееду в общежитие.
– Бля… – буквально вижу, как он брезгливо морщится, – вот надо оно тебе? Общага вообще последнее место, где должна жить такая девочка, как ты.
– Какая такая?
– Мммм. Воздушная. Ранимая. Тебя оберегать надо от того контингента.
– Сомневаюсь, что в общежитии академии искусств может жить какой—то не такой контингент, Сереж. Это же не военная казарма. Люди искусства другие.
– Ну—ну. Мальчики с девочками вместе крестиком вышивают?
– А даже если и так, то что? – раздраженно поворачиваю к нему голову, как если бы хотела посмотреть в насмешливые глаза, – Пусть вышивают. Зато «контингент» безопасный.
Отворачиваюсь и нервно ерзаю на сидении. Не люблю, когда кто—то считает себя лучше других просто потому, что у него больше средств к существованию.
А Сережа хоть и не открыто, но бывает любит щегольнуть своим материальным положением.
– Ну ладно, не злись, – прохладные мужские пальцы спустя минуту касаются моих, – Я просто хочу, чтобы тебе было комфортно.
Мягко отбираю их.
– Мне будет. Я уверена, – отвечаю менее воинственно.
– Окей, – скептически в ответ, – но если что, не стесняйся звонить. Не чужие люди, все таки.
Согласно киваю.
На самом деле, Сережа не такой уж и плохой. Когда я приезжала поступать, мы с мамой на пару дней остановились у его семьи, и он правда вел себя нормально. Не перегибал и не давил. Подвозил меня в университет и подбадривал, когда нервничала. За это я была ему благодарна.
– Ладно. Спасибо.
– Ну и отлично. Рассказывай, как чувствуешь себя.
Остаток пути мы беседуем и слушаем радио. Я рассказываю о своем здоровье, он – о том, как провел лето на одном из островов.
Спустя минут десять мы приезжаем в парк и мое настроение поднимается еще выше. Легкий августовский ветер гуляет по коже, а аромат сладкой ваты вызывает аппетит.
В какой—то момент я теряю нить разговора и уплываю в собственные мысли. После того, как Макс уехал, я позавтракала мясным пирогом, который привезла его сестра. Он любезно подогрел мне его перед отъездом и сказал, что в следующий раз попросит сестру привезти кусок побольше, раз уж теперь ему приходится делиться со мной. Сказано это было в шутку, конечно, но галочку я себе поставила. Мне просто необходимо купить продукты. Полагаться на пиццерии и объедать его совсем не вариант.
Хотя пирог, на самом деле, был очень вкусным. Мне безумно понравился.
Максим обещал приехать через два часа, но в итоге до моего отъезда так и не вернулся.
– Ооо, какие люди. Здорово! – неожиданный взрыв из мужских голосов посреди прогулки заставляет меня замереть.
Моя трость упирается во что—то твердое, а Сережа притормаживает меня, придержав за талию.
– Здоров, мужики, – бодро здоровается.
– С приездом. Наконец—то, – слышатся хлопки ладонями, по спине. – Загулял ты там за бугром, братишка.
– Кто бы говорил, – усмехается он, снова возвращая руку мне на талию. – Лиз, это мои друзья. Ну… перечислять не буду, оно тебе не надо. А это Лиза, народ. Запоминаем. Если где—то в городе видим, помогаем. От всяких упырей отбиваем.
Парни смеются. Судя по голосам их четверо или пятеро. Не могу определить, потому что они шумят и то и дело перебрасываются стебными репликами.
– Привет, Лиза. – Говорит один из них. – Я Дэн. Рад тебя наконец видеть.
Дэн, помню. Лучший друг Сережи. Не раз слышала о нем.
– Я бы могла сказать тоже самое о тебе, но увы, – с улыбкой отвожу свободную руку в сторону, а он усмехается. – Но познакомиться рада. Наслышана.
– Ооо, надеюсь не о косяках моих?
– И о них тоже.
– Вот так, спалил всю контору, Бакеев. Покурим? Или вы торопитесь?
– Да куда он торопится? Пять минут на друзей—то найдёт? – кто—то бросает требовательно.
– Лиз, подождешь пару минут? Мы покурим с парнями, и пойдем с тобой дальше, – Сережа спрашивает, приблизившись к моему уху.
На автомате отвожу голову в сторону.
– Хорошо. Если есть скамейка, я бы присела.
– Есть. Прям по заказу тебе, – мягко потянув меня в сторону, помогает мне сесть, – Мороженое хочешь?
– Нет, спасибо.
– Ок, я тогда быстро.
Они с парнями отходят на пару метров, а я опираюсь спиной на скамейку.
Вообще, если быть честной, я жутко хочу есть и мороженое пришлось бы как нельзя кстати, но это ощущение неполноценности в чужих компаниях сильно удручает. Постоянно думаешь как ты выглядишь, не испачкалась ли, как на тебя смотрят…
Поэтому проще отказаться, чем потом во время еды изводить себя мыслями, а все ли со мной нормально.
9. Лиза
Сережа с друзьями говорят о том, кто когда приехал. Обсуждают общих знакомых. Я никого из них не знаю, поэтому мне не особо интересно.
Запрокинув голову, слушаю шум речки за ограждением. Громкий гудок туристического корабля и крик чаек вызывают теплую улыбку.
Я давно хочу прокатиться по реке. Мы однажды с мамой уже плавали, но это было лет пять назад.
Когда вернется зрение я обязательно сделаю это! Куплю билет, займу место прямо на корме и поплыву.
Улыбаясь самой себе, представляю, как смогу снова смотреть на волны, и кормить чаек прямо с корабля.
Скорее бы…
Уплывая в своих волнительных мыслях, не сразу слышу мелодию входящего.
Нащупываю телефон в сумке и принимаю вызов.
– Да, мам?
– Здравствуй, Лиза. Как ты? – мама звучит требовательно и серьезно. Как и всегда.
– Хорошо. Гуляем с Сережей, – отвечаю и уже заранее знаю ее реакцию.
Сейчас меня похвалят и скажут какая я «молодец».
– С Сережей? – тут же ожидаемо меняется ее тон так, словно ее голосовые связки окатили медом, – Умница. Тогда не буду отвлекать.
Ну, или «умница».
– Да ты не отвлекаешь. Мы встретили его друзей.
– Он уже тебя с друзьями познакомил? Я очень рада. Вливайся в нужную компанию, дочь. Связи никогда не бывают лишними.
– Мам, – останавливаю ее, потому что не хочу снова слышать о том, что мне нужно пробиваться ввысь. Сама—то она вышла не за шибко богатого Бориса, а потому, что влюбилась в него. А я видите ли, «ввысь», – Я пойду.
– Беги—беги. Сереже привет.
Сбросив вызов, прячу телефон обратно.
Иногда мне кажется, будь она моложе, и не встреть Бориса, сама бы не раздумывая вышла замуж за Сережу.
– А я смотри в каком плюсе сегодня, – звучит хвастливо за моей спиной, когда я застегиваю молнию на сумке.
Вероятно, парни уже покурили, потому что голоса слышно отчетливее, а это значит, что они возвращаются.
– Нихрена себе. Я тоже так хочу поднять. Третий день бьюсь, карта никак не ложится, – отвечает недовольно Сережа.
– Карты они ж как телочки, с ними надо нежно, – насмехается Дэн, – Маг сегодня своими волшебными ручками пошаманил и вот. Все карты теперь мои.
– Бляяя. Так это Мага ручки, а не твои.
– Ну профит—то мне в карман.
– Надо и мне с ним стыковаться. Я в прошлый раз тоже охуенно так поднялся после его фишечек. Навара было в несколько тысяч. Правда пока не обновили приложение. Потом половину проиграл.
– Так ты после обновлений сразу к нему езжай, он подшаманит. Только он цену поднял, но пока приемлемо. Да и овчинка выделки стоит.
– Еще как. Наберу его на днях. Так ладно, мужики, мы погнали. Мне еще Лизу кормить, – вздрагиваю от того, как на мое плечо ложится мужская рука.
– А потом Лиза будет благодарииить, – тянет кто—то похабно сзади, – за вкусный ужин.
– Ебальник завали, Егор, – рявкает Сережа, – иначе это сделаю я.
– Ооо, брата из—за девчонки. Ну—ну.
Мысленно фыркнув, встаю, чтобы не слушать их скабрезные перебранки.
Сережа прощается и снова тянет меня к себе за талию.
– Пойдем? – звучит веселым и энергичным.
– Да, – отвечаю сдержанно, пытаясь нащупать тростью ребристую плитку, по которой ориентируюсь на дорогах.
– Ты не обращай внимания на этих орангутангов. У них язык как помело. – подтягивает он меня в сторону, помогая сориентироваться и наконец нащупать специальную тропинку, – Погнали ужинать?
Ужинаем мы в одном из ресторанов на набережной. Том Ям с креветками моему голодному желудку приходится очень кстати. Как и десерт «Ракушка» с нежным заварным кремом.
А после Сережа подвозит меня домой.
– Блин, время детское, Лиз. Может еще покатаемся? – предлагает уже после того, как припарковался.
– Я устала немного.
На самом деле, когда организму приходится вывозить происходящее не всеми органами чувств, действительно быстро устаешь. Расслабиться получается только дома, без лишних шумов, людей и осмысления каждого звука рядом.
– Так я вроде не напрягаю.
Ну вот и как ему объяснить?
Вздохнув, нащупываю дверную ручку.
– Ты – нет. Но мой организм требует быть расслабленным.
– Лааадно, – тянет немного обиженно.
Выходит из машины и помогает выбраться и мне. Удерживая за руку, подтягивает к себе. Довольно близко, потому что моя грудь упирается в мужское тело. Ощущается это совсем не комфортно, поэтому я пытаюсь отойти в сторону, но Сережа держит крепче.
– Мама очень хочет тебя видеть, Лиз. Завтра отец везет своих на экскурсии, так что давай заедем к ней, поздороваешься, чаю попьете.
– Завтра не получится, – отвечаю быстрее, чем успеваю обдумать причины.
Мне просто не хочется второй вечер проводить с ним.
– Почему?
– Мммм. У нас по плану с Максимом уборка и поездка за продуктами.
– Что за детский сад? Сам он не справится? Напиши ему список и пусть покупает.
– Это неправильно. Мы же вместе живем.
– И что? Это не значит, что вы теперь все должны делать вместе.
– Не всё. Но то, что касается совместного проживания, я считаю, что всё же должны.
Цокнув, он притискивает меня к себе еще сильнее. Машинально упираюсь ладонями ему в грудь. Фаренгейт врывается в ноздри и мне кажется, что я даже морщусь от его изобилия.
– Какая ты правильная, Лизка. – Мне кажется, или я слышу нотки раздражения? Ощущение, будто он сейчас добавит «До тошноты», – Ладно. Тогда послезавтра.
– Послезавтра у меня визит к врачу.
– Ты будешь в больнице весь день? – недовольно передергивает он.
– Я не знаю. Я же не могу предугадать, что врач мне скажет. Давай лучше после послезавтра.
Выдохнув, Сережа мажет губами по моей щеке.
– Лааадно. Вредина. Но потом не отвертишься.
Фух, отстрелялась.
Я уже собираюсь отстраниться, как его губы неожиданно прижимаются к моим.
Резко подаюсь назад.
– Сережа!
Дыхание спирает, а ощущение отторжения в грудной клетке растекается неприятной жижей.
– Зачем ты?
– Ну… я подумал, что раз уж ты теперь живешь здесь, мы можем попробовать еще раз. Тогда у нас ничего не вышло, потому что отношения на расстоянии такая себе фигня. А теперь мы оба в одном городе. Ты мне давно нравишься, поэтому почему бы нам не попробовать снова?
Боже, ну вот зачем?
Мы действительно как—то с ним ходили на свидания и даже целовались однажды. Но ответить на его чувства у меня так и не получилось. Эффекта Вау даже после поцелуя не произошло. Потом он уехал, а когда мы в следующий раз встретились, оба сделали вид, что поцелуя не было. Я думала, все в прошлом и мы сможем общаться просто как близкие знакомые.
– Сереж, не думаю, что у нас что—то может получиться.
– Ты не торопись с выводами, – перебивает он, – Теперь у нас больше возможностей для общения.
– Дело не в возможностях.
Я хочу сказать, что мы слишком разные, но меня перебивают.
– Подумай. Я не ограничиваю тебя во времени. Думаю, ты изменишь свое мнение, – а потом он отходит, и открывает дверь машины, – цветы не забудь. И давай я тебя провожу.
Беру в руки букет, который он сегодня привез, а от предложения провести отказываюсь.
Сама пока не знаю почему. Максим дома уже, наверное, а мне отчего—то не очень хочется, чтобы они пересекались.
Поэтому Сережа доводит меня до подъезда, помогает дойти до лифта, и снова целует, правда на этот раз в щеку.
Пока поднимаюсь, опираюсь спиной на прохладную стену. Вроде ничего не делала, но жутко устала. Скорее, морально, чем физически.
Иногда общение с человеком, который не находит в тебе отклика утомляет сильнее, чем бессонная ночь. Вот у меня всегда так. Я не могу назвать Сережу плохим. Вроде нормальный парень, очень симпатичный. Мои подруги, когда он к нам приезжал, дружно растекались перед ним лужицей, потом без умолку треща о том, какой он красивый и секси.
Может, так и есть конечно, но, как я уже говорила, он просто не для меня.
