Элтэнно. Хранимая Звездой
Рукопись несбывшихся ожиданий. Дорога жизни
Глава 1. Быть красивым – это твоя удача. Быть мудрым – это твои старания. Быть благоразумным – это даже не обсуждается
Прошло немало месяцев со времени гибели его невесты, уже стоило бы начать думать о новых отношениях. Тем более, что даже про наличие коробок с личными вещами Анны, им едва вспоминалось. Прошли те дни, когда Люций едва ли не ежедневно спускался в подвал и с тоской проводил пальцами по древесине грубо сколоченных ящиков, окутанных жёсткой бечёвкой и покрытых сургучными печатями. Он так и не вскрыл их, хотя ему очень хотелось этого. Видимо, желание оставить всё в прошлом раз за разом оказывалось сильнее любопытства и так и не оставившего его вопроса – ради чего Анна хотела пробраться в закрытое книгохранилище? Ради чего она была готова рисковать своей жизнью?
«Из-за чего она лишила нас нашего счастья?» – то и дело с горечью думал Люций, но уже редко.
Незаметно для самого себя он начал жить прежней полной жизнью. Вот только любви уже не искал. За годы жизни этот мужчина так разочаровался в сим прекрасном чувстве, что вместо этого взял и полностью сосредоточился на делах рабочих. В результате он повысил квалификацию, вытребовал у профессора Аллиэра право вести новый для себя предмет – токсикологию, да ещё за студентами своими пристально следил. Привычка контролировать каждый их шаг выработалась у него сама собой, честно-то сказать, так как иначе никак нельзя с его нынешней учебной группой было. Гордые, своевольные, готовые к любому риску. «Господин фон Дали словно намеренно их так подбирал, чтобы они мне нервы по максимуму трепали», – порой сердился Люций. Однако, приближающееся лето заставляло его думать ещё кое о чём, а именно о том, какую же это практику руководство академии выдумает для аир Свон на этот раз.
– Я очень и очень обеспокоен, – в один из вечеров признался Люций своему другу Полю Оллену. – С самого февраля господин фон Дали никак не портил ей жизнь. Он не издал ни одного неприятного приказа, не подписал ни одного выговора. Профессор Аллиэр тоже текущие оценки не самые низкие выставляет. Я бы даже сказал они порой выше среднего по группе, и это так подозрительно. Так подозрительно! Я был полностью уверен, что эти двое желают объяснить недостачу какого-либо дорогого ингредиента на кафедре присутствием там аир Свон. Но ничего такого не происходит. Даже на совещании о распределении практики никто не упомянул её имя. Отчего? Что они задумали?
Тут Люций нервно развёл руками и, не выдержав напряжения, встал с кресла, чтобы сделать пару-другую кругов по своей гостиной. Ему даже понравилось так ходить, ноги давно следовало размять. Однако, Полю Оллену разговор о Миле Свон не был интересен, к студентке он по‑прежнему относился с неприязнью. Вот только взволнованное состояние друга требовало от него проявить участие, а потому он сдержал своё недовольство и в скучающем тоне сказал:
– Мы у себя на кафедре этот момент уже обсуждали. И, знаете, друг мой, я полностью согласен с мнением, что либо аир Свон предстоит та ещё практика, либо её оставили в покое с умыслом.
– Это с каким ещё умыслом? – даже остановился от потрясения Люций. Оказывается, пока он раздумывал признаваться ему в своих тревогах коллеге с другого факультета или же нет, на этом самом другом факультете уже вовсю сплетничали на интересующую его тему. А ему-то наивно казалось, что он один обеспокоен будущим аир Свон.
– Ну, серьёзная война неизбежна, а не было ещё в истории Верлонии такой серьёзной войны, чтобы Первую Королевскую Академию магических наук не обязали дополнить военные подразделения кем-либо из студентов‑старшекурсников поспособнее. Поэтому, когда к господину фон Дали придёт запрос на отправку определённого количества людей, то догадайтесь кто будет первым в списке.
О такой долгоиграющей задумке Люций нисколько не думал, но она была более чем вероятна. Однако, и подступающий июнь нервировал, а потому старший преподаватель кафедры сглаза и проклятий в нынешнюю субботу решился подойти к господину фон Дали лично. В его намерениях было потребовать некую студентку на это лето к себе в помощь (благо подходящий повод возник сам собой), вот только каково было его удивление, когда он в ответ услышал:
– Вы опоздали, все документы на Милу Свон я только нынче утром подписал.
– И куда вы её в обход меня направили? – требовательно, даже с оттенком обвинения осведомился Люций. – Опять на Стену Мрака?
– Нет-нет, вот уж точно не туда, – нервно промокнул лоб накрахмаленным платочком глава академии. – Скорее, вообще я её никуда не отправил, а с превеликим удовольствием подписал на её прошение предоставить ей каникулярную трудовую отработку отказ. В конце концов, а то вы на совещании не были и не знаете, что ничего-то подходящего для ваших третьекурсников не сыскалось.
Тут Олаф фон Дали так хитро усмехнулся, что умиротворение от услышанного мигом покинуло Люция. «Дело нечисто», – сходу понял он, но не успел задать уточняющих вопросов. Ректор в довольном тоне продолжил:
– Пусть довольствуется своей четвертью ставки помощника декана. Пусть она вот за эти мизерные деньги сопровождает профессора Аллиэра в его странствии на Призрачные болота.
Не особенно Люций сомневался, что декан факультета Чёрной Магии для своего летнего отпуска выберет место, куда нормальный человек без веской причины ни за что не сунется. Но вот то, что ему компаньон вдруг потребуется? Пусть подобное ранее бывало, но всё равно прозвучало оно крайне необычно.
– Неужели он от общества аир Свон ещё не устал? – даже вырвалось само собой из уст Люция, но глава академии усмехнулся ещё веселее.
– Думается мне, именно что устал, раз он не куда-то там, а на Призрачные болота собрался. К июлю там комарья немерено будет, да и нечисть по полной расшалится. Поэтому, чувствую, по возвращении Милы Свон я всё же её запрос на переезд с помещений кафедры некромантии не в мусорную корзину отправлю, а наконец-то подпишу. Вместе с приказом на отчисление, хе-хе.
Олаф фон Дали довольно закряхтел, он явно смаковал своё видение будущего. Глаза его мечтательно прикрылись, губы расплылись в улыбке. Но в голове старшего преподавателя кафедры сглаза и проклятий от услышанного зазвенел тревожный звоночек.
– Наконец-то подпишу? – настороженно переспросил он. – Разве она такие запросы уже подавала?
– Разумеется. С конца марта я их едва ли не каждую неделю получаю, но нет, нет и нет. Раз ей на кафедре некромантии так плохо, то пусть именно там она и живёт, – тут до Олафа фон Дали дошло, что его собеседник нисколько его радости не разделяет. Выглядел Люций очевидно встревоженным, хмурым, а потому глава академии быстро осознал свою ошибку и по этой причине стремительно перескочил на другую тему. – Поэтому касаемо вашего вопроса, мэтр Орион, могу сказать следующее – подберите себе другого студента. А там обратитесь к Вильяму, я дам ему указание, чтобы он ваше пожелание получить на лето помощника в заявку включил.
Люцию ничего не оставалось как поклониться и выйти из кабинета начальства. Вот только не подошёл он к Вильяму Бруку, и задумчивость его нисколько не покинула.
«Она каждую неделю пишет запросы?» – недоумевал Люций, так как лично с Милой Свон на эту тему разговаривал раза три или четыре. Он настойчиво рекомендовал ей подать через него такое прошение.
– Поверьте, аир Свон, при необходимости я умею настаивать. И обращаться выше тоже не особо боюсь. Пусть не с первого раза, но всё получится, вас с кафедры в нормальное общежитие переселят, – убеждал он её.
А она что ему отвечала?
– Мэтр Орион, мне не хочется подставлять вас. Уж лучше я потерплю. До лета дней не так уж много осталось, а к августу мой переезд всяко состоится.
«То есть мне она говорила одно, а на самом деле поступала совершенно иначе?» – не мог разобраться в подоплёке поведения Милы Свон Люций. И подобное вызвало в нём такое желание прояснить обстановку, что он не сдержался и не стал ждать более подходящего времени. Вместо этого он уверенно подошёл к кабинету, где у нынешнего третьего курса факультета Чёрной Магии в данный момент шла лекция, и безо всякого стука открыл дверь.
– Разрешите ненадолго аир Свон, – в требовательном тоне обратился Люций к преподавателю.
Преподаватель возражать не стал. Напротив, он жестом дал понять студентке, чтобы она поторопилась, и в результате девушка, непонимающе хлопая ресницами, поднялась со своего места, а там и вышла в коридор. Выглядела она донельзя удивлённой.
– Эм-м, мэтр Орион, что-то не так?
– Разумеется, не так, – не стал скрывать он, но благоразумно зашёл издалека. – Вы уже знаете куда вас на летние каникулы направляют?
– Да, знаю. На Призрачные болота.
– И вы что, рады этому?
– Нет, конечно, Призрачные болота места опасные, – ответила Мила Свон с искренним возмущением, но кое-что Люцию так и осталось непонятно. И об этом самом он тут же осведомился:
– Так отчего же вы мне об этом ничего не говорите?
– Ну-у, – протянула девушка, – именно в этих поганых краях сохранилось капище, куда профессор Аллиэр наведаться желает. Поэтому деваться мне особо некуда. Я по‑прежнему числюсь его помощницей, да и конкретно это проклятое капище, как место силы, тема моей курсовой на будущий учебный год. Профессор Аллиэр сказал, что именно его мне в практической составляющей придётся описывать, другого он ничего не примет.
Мила Свон развела руками и вздохнула печально так, что Люцию стало понятно – студентка действительно не рада предстоящему путешествию. Наигранности в её поведении не было нисколько, вот только в результате Люций не успокоился, а, наоборот, встревожился ещё больше.
«Всего лишь лёгкое недовольство? И это тогда, когда при её горячем характере гнев, а то и ярость, должны быть?» – осознавал он.
– Любопытно. Это с каких таких пор студенты обязаны писать курсовые, основываясь не на научных источниках, а исключительно на личном опыте? – вкрадчиво осведомился Люций, прежде чем не сдержался и в грозном тоне прикрикнул. – Почему вы не подошли ко мне по этому вопросу? Неужели думаете, что обязаны выполнять работу помощника декана насильно?
Сказав так, Люций уставился в зелёные глаза, и поразился спокойствию в них. Мила Свон отнюдь не ухватилась за его слова, как за спасительную соломинку.
– Мне видится, что уж лучше я в компании опытного некроманта по болоту с утопцами пройдусь, нежели меня снова куда-либо сродни Стене Мрака отправят.
В сказанном резон имелся. Рассуждение было логичным, но… но оно нисколько не соответствовало буйному характеру студентки.
«Её как будто подменили, – нахмурился Люций. – Взяли и подменили. Потому что та Мила Свон, что мне известна, в прошлом, помнится, пол лета в шалаше у пруда прожила, лишь бы на глаза профессору Аллиэру не попадаться. Да она сейчас должна ногами топать и кричать, что скорее на Стену Мрака на целый год поедет, нежели месяц покорно сносить его издевательства над собой будет».
– Вы мне лжёте, – уверенно заключил Люций.
– Что? Почему вы так решили?
– Потому что я знаю вас. Хватит юлить, говорите прямо, какой у вас истинный интерес к Призрачным болотам?
– Но, мэтр Орион, я ничего не юлю. Дело в предстоящей курсовой и только.
Говорила Мила Свон негромким взволнованным голосом. Она очевидно занервничала, виновато отвела взгляд в сторону. Казалось, девушке стыдно смотреть куратору группы в глаза, и из-за этого Люций так и не поверил в сказанное. Его подозрения лишь окрепли, а потому он продолжил давить:
– Ладно. Предположим, что причина отсутствия ваших возражений действительно курсовая. Я готов сделать вид, что верю вам. Но что вы ответите на другое обстоятельство? Видите ли, аир Свон, мне тут стало известно, что вы много, очень много раз подавали заявление с просьбой переселить вас с кафедры некромантии в общежитие. И это заставляет меня спрашивать. Отчего вы ни разу не уведомили меня об этом?
– Да я не хотела вас беспокоить, вот и всё, – промямлила Мила Свон, и Люций из-за прозвучавшего ответа раздражённо фыркнул.
– Пф-ф, вот уж не сомневаюсь в этом. Вопрос в том, отчего вы больше никак не хотите меня беспокоить? – он продолжил требовательно смотреть на свою студентку, а она вся сникла, покраснела аж до корней волос. – Аир Свон, я требую от вас ответа – что именно вы скрываете?
– Ничего, – прошептала она.
– О, нет. Просто так я бы ваше доверие не утратил. Что-то с вами произошло, и мне хочется знать, что именно. Что с вами сделал профессор Аллиэр, раз я вас совсем не узнаю?
– Да ничего, ничего он мне не сделал, – так поспешно и так жалобно ответила девушка, что сомнений у Люция больше никаких не осталось.
– Значит так, аир Свон. Либо вы мне сейчас всё рассказываете сами, либо я заявляюсь на ближайший совет деканов и поднимаю этот вопрос прямо там. Прямо при всех. Вы учитесь в Первой Королевской Академии магических наук, здесь на каждого распространяются законы Верлонии. Даже на всяких самоуверенных дроу.
Уверенность в том, что профессор Аллиэр изловчился и загнал студентку в безвыходную ситуацию, была в нём непоколебима. Люций прекрасно знал своего непосредственного руководителя, чтобы сделать такой вывод, а потому загорелся праведным гневом.
«Что он с ней сотворил, раз она не то, что защиты не просит, а даже рот боится открыть?» – поражался он ровно до того момента, как услышал.
– Мэтр Орион, – едва ли не шёпотом запричитала Мила Свон. – Не надо, пожалуйста. Не говорите никому ни о чём. Я ведь эти запросы на переселение специально писала и специально вам ничего о них не говорила. Мне нужно было, чтобы господин фон Дали их отклонял и верил, что этим вредит мне. Так-то мне при профессоре Аллиэре нормально живётся. Он ко мне хорошо относится. Правда.
«Он и хорошо?» – никак не мог воспринять Люций, покуда до него вдруг не дошло, что иди речь об обычном преподавателе и обычной студентке, то их совместное проживание (и уж тем более путешествие) вызвали бы те ещё толки. Но гиблая репутация Милы Свон и зловредный характер профессора Аллиэра отчего-то даже мысли о таком простом объяснении не давали возникнуть.
– Ну-ка, ну-ка. Это как же именно он хорошо к вам относится? Давайте-ка подробнее, – вкрадчивым, но при этом злым голосом осведомился Люций. А через миг буквально разъярился от того, какой пунцовой сделалась девушка. Её смущённый вид был краше любого словесного ответа, а потому куратор группы даже покачнулся от испытываемого им неприятного шока. – Аир Свон, да вы что, совсем из ума выжили? Вы что, действительно сблизились с профессором Аллиэром настолько, насколько я сейчас предполагаю?
– Только ему не давайте понять, что всё знаете, – жалобно попросила студентка. – Он мне говорил, как вам в случае чего лучше ответить, но я…
– Но, в отличие от него, лжёте вы из рук вон плохо, – рассвирепел Люций, а затем даже схватился за свои льняные волосы и потянул их в разные стороны. – Вот уж не думал я, что вы мне таких проблем подбросите. М-да. Что, похлеще вы ничего выдумать не смогли?
– Если вы никому не расскажете, то никаких проблем не будет, – едва слышно пробормотала Мила Свон. – Всё же по обоюдному согласию.
– О-о-о, – в гневе промычал Люций. – Согласие, быть может, и обоюдное, а вот последствия для каждого из вас разные. Или вы думаете не отвертится от ответственности профессор Аллиэр в случае чего? Вами пользуются, а вы и рады.
Он был готов чихвостить свою непутёвую студентку на чём свет стоит, но тут из соседней аудитории ещё до удара гонга начали один за другим выходить слушатели. И вследствие этого Люцию пришлось произнести сквозь стиснутые зубы:
– Возвращайтесь к учёбе, а после занятий живо ко мне в кабинет. Я с вами там об этом всём потолкую.
Мила Свон поспешно юркнула обратно в аудиторию, но Люций ещё долгое время смотрел на закрытую дверь. У него в голове не укладывалось, как могли сблизится аир Свон и профессор Аллиэр.
«Нет, ну давно ли она неподдельно страдала из-за расставания с Саймоном Сильвером?» – поражался он, прежде чем пришёл к банальному мужскому мнению о непостоянности и взбалмошности женщин.
***
Неприятный инцидент с куратором группы не прошёл для Милы без последствий. Во-первых, она перенервничала. За время ожидания повторного разговора у неё сердце едва из-за переживаний не остановилось. Во-вторых, стало понятно, что не о том она переживала. Мэтр Орион пообещал хранить молчание, но он так и под таким углом позволил Миле взглянуть на её отношения со стороны, что ей до ужаса сделалось стыдно. Она ощущала себя сущей дурочкой, и, хуже того, эти ощущения вряд ли обманывали её.
– Ты сегодня как-то напряжена, – сказал Найтэ, продолжая массировать её плечи.
– Просто опять думаю про эти Призрачные болота. Не хочу туда.
– А придётся. Если я хочу, чтобы ты сопровождала меня, ты будешь меня сопровождать.
Несмотря на то, что Мила лежала на постели лицом вниз, она чувствовала, как Найтэ властно улыбается. Ему нравилось довлеть над ней, она знала это. Не удивилась она и тому, что его пальцы болезненно ущипнули её кожу. Само собой, Мила вздрогнула и вскрикнула, но подобное не стало для неё неожиданностью. Тёмному эльфу нравились игры с наслаждением и болью, хотя сама Мила до конца так и не смогла оценить это увлечение. Ей то и дело приходилось одёргивать любовника, однако, он… он останавливался ненадолго. Порой проходил день, порой несколько, и Найтэ снова делал нечто похожее, только заходя на шаг дальше.
– Серьёзно, я не хочу, – перевернулась Мила на спину, так как при своих последующих словах хотела смотреть Найтэ прямо в глаза. – Хотя бы объясни, отчего именно туда?
– Отчего я беру тебя туда? – с насмешкой уточнил тёмный эльф. Он явно забавлялся, и вряд ли бы ответил на вопрос так, как Миле хотелось бы. Но она всё равно попыталась.
– Да, я хочу знать.
– У меня появилась причина поехать туда, а твоя прошлая практика… Скажем так, мне больше не хочется отпускать тебя от себя так далеко.
После этих слов он с улыбкой принялся ласкать разгорячённое после массажа тело Милы, и она попробовала насладиться моментом. Мешали ей расслабиться мысли. Нынешний разговор крайне неприятно наложился на высказанное мэтром Орионом мнение об её отношениях и недалёком уме, и теперь укоры проигрывались в голове молодой женщины по замкнутому кругу.
– Нет, я всё-таки хочу знать, что с тобой сегодня, – хмурясь, проворчал Найтэ. При этом он не просто остановился в ласках, а встал с постели и, скрестив руки на груди, требовательно посмотрел на Милу немигающим взглядом алых глаз. У неё аж мурашки по коже пробежали.
– Ко мне вчера подошёл мэтр Орион.
– И? Говори дальше, – потребовал тёмный эльф. Взгляд его при этом сделался таким хищным и жестоким, что Мила, переживая за судьбу ни в чём не повинного куратора группы, ответила полуправдой.
– Ничего такого. Он всего-то предложил свою помощь в том, чтобы меня сняли с должности помощницы декана. Ну, я и ответила, как мы договаривались.
– Тогда что не так? – прозвучал ледяной вопрос.
– Он сказал, что я поступаю, конечно, разумно, вот только… только он совсем не узнаёт меня. И в тот момент я поняла, что не узнаю себя тоже! – выпалила Мила. – Я до сих пор не смею даже шага вниз по лестнице сделать. Я прихожу сюда, – обвела она рукой пространство спальни тёмного эльфа, – только когда ты за мной приходишь. Ты вообще во всём мной распоряжаешься. Демоны побери, в конце концов, это только я пью зелья против беременности. У меня второй месяц из-за них так живот сводит, что кажется на ноги с постели не встать, хотя ты тоже мог бы претерпеть сколько-нибудь неудобств.
– Ты хочешь, чтобы я относился к тебе иначе? – высокомерно осведомился Найтэ. – Этого не будет. Мне не свойственно считаться с чьим-либо мнением. А что касается тебя, – с этими словами он склонился над Милой и снова начал ласкать её, причём так, что ей от наслаждения захотелось закрыть глаза и застонать. – Так вот, что касается тебя, то в тебе говорит привычка одинокой женщины. На самом деле тебе нравится подчиняться, потому что иначе ты бы сейчас кричала, царапалась, требовала тебя отпустить. Но нет. Ты лежишь и ждёшь, когда я сделаю с тобой всё, что я захочу.
Его смоченные в масле для массажа пальцы с лёгкостью проникли внутрь тела Мила, и да, оттолкнуть Найтэ от себя она не посмела. Причём не столько от того, что ей было по‑настоящему хорошо с ним в этот момент, сколько из-за страха. Мила поняла, что если она сейчас начнёт настаивать на своём, то её просто-напросто выставят вон и о том, что было между ней и ним, можно будет забыть навсегда. А она не хотела этого. Через любовь физическую в её сердце незаметно прокралась любовь другая. И хотя Мила скорее откусила бы себе язык, нежели вслух призналась в этом, поделать с собой она уже ничего не могла. Притяжение стало таким, что ей действительно хотелось покоряться, подчиняться, терпеть… только бы быть вместе.
***
– Здорóво, торгаш, – хлопнул его по плечу Вигор, прежде чем сел за столик. – Вот уж не думал я, что мы ещё свидимся. Какими судьбами в этих краях? Одумался и вернуться в академию решил? Так это уже невозможно.
– А мне такая возможность и не надобна, – уверенно ответил Саймон и вместо дальнейших ответов подозвал к себе симпатичную на лицо трактирную девку. – Эй, красавица, поставь-ка на стол ещё пива. И раков варёных, и ещё чего-нибудь для закуси. Утку там жареную, колбасок копчёных, сыров разных. Неси всего, серебром щедро плачу.
– Сейчас-сейчас, милсдарь, – улыбнулась она ему и, озорно стрельнув глазками, умчалась, приподнимая подол платья так, чтоб из-под него ненадолго показались икры ног. Хозяин трактира и вторая разносчица (уже в возрасте), глядя на это, осуждающе переглянулись, но Саймону не их реакция нужна была. Он с хитринкой глянул на бывшего одногруппника и спросил:
– Ну как, Вигор? Понял? Мне без академии житьё слаще некуда. Ем от пуза, да и любая девка обслужить меня рада-радёшенька.
– Ох и брешешь же ты, пёс смердячий, – звонко хохотнул в ответ смутьян. – Сидел бы ты, толстосум, не в столичном, а в вирградском трактире, коли б сладко тебе было. Чего, бедолага, всё из-за зуда в паху неймётся?
– Ну тебя в задницу, – тут же помрачнел Саймон. – Лучше прямо скажи, это ты с Милкой мутишь?
– Вот ещё с ней мутить. Она ж всем даёт без разбора, – начал было издеваться Вигор, но, увидев, как начал мрачнеть его собеседник, поторопился дополнить: – Кого словом добрым одарит так, что как будто в дерьме весь изгваздался. Кого взглядом ласковым, от которого враз блевануть хочется. Нашего Грумберга на днях так вообще со всей любовью обматерила.
– Это чего он сделал? – вмиг заинтересовался Саймон.
– Да кто знает, какая на него, дурня, блажь нашла? Милка спокойно себе шла, а он ей комплимент отвесил. Сказал, что… сейчас-сейчас, погоди, дословно припомню.
Чтобы припомнить дословно, Вигору пришлось выпить едва ли не до дна одну из огромных кружек элитного пива, что принесла девка-трактирщица. А после этого он довольно рыгнул в сторону и наконец-то, имитируя голос и высокомерную интонацию молодого лорда, сказал:
– В последнее время вы выглядите достойно студентки Первой Королевской Академии… но только тогда, когда молчите.
– Ой ё…
– Ага. Сам понимаешь, нашу Милку тут же и понесло.
Саймон расслабился и захохотал. Представленная картина ненадолго вернула его в прошлые деньки, когда он был частью учебной группы. И не сказать, чтобы эти воспоминания оказались такими дурными. Дурное, оно умеет исчезать из памяти за ненадобностью.
– Так ты чего, за Милкой приехал? – напрямую спросил Вигор, когда отвлёкся от поедания разносолов.
– Не-а, – развёл руками Саймон. – Я просто подумал, что раз она ни на одно из моих писем не ответила, то, может, случилось с ней чего. Поэтому и позвал тебя со мной посидеть. Хотел, чтобы ты мне растолковал как у неё жизнь складывается.
– Жизнь у неё нормально складывается. Со своими заковырками, конечно, но покамест ничего так, – ответил враз посерьёзневший Вигор, и от внимания Саймона перемена в его настроении не ушла.
– Что-то, видится мне, брешешь ты.
– Не-не, просто размышляю. Тут, Саймон, видишь ли, нестыковочка. Мне вот Милка как раз на днях обмолвилась, что это ей от тебя ответа всё нет, в никуда она письма шлёт. А ты вон, наоборот толкуешь. Любопытная оказия, э?
– М-да, любопытная, – согласился резко утративший праздность Саймон.
