Пирс Энтони
Волшебный коридор
«Ну вот я и на вершине, – подумал Дор. – Преодолел последнее препятствие. А дальше что? Где вход? Гора совершенно гладкая, без единого отверстия. Неужели он не туда попал? Если так, то он, получается, ПЕРЕХИТРИЛ САМОГО СЕБЯ».
Сверху лил и лил дождь, холодный и противный. Одежда на Доре промокла, пальцы онемели. Еще немного, и он не сможет держаться, ослабеет, скатится вниз. Прямо в эту мерзкую жижу! Уж лучше смерть, чем позор.
– Но вход должен быть! – с трудом проговорил он.
– И он есть, болван, – ответила вершина. – Твоему уму явно не хватает моей остроты. Ну с какой стати ты перся сюда? Чтобы искупаться? Не верю.
И в самом деле! Где еще быть входу, как не здесь. Он ведь специально выбрал самый трудный путь, потому что знал: самый трудный путь и есть правильный. Так заведено у доброго волшебника Хамфри.
– Яркое стекло, ты проницательно, а я нет. Где же вход?
– Прямо стыдоба! – фыркнуло стекло. – Любой идиот, даже такой тупой, как ты, уже догадался бы.
– Я тебе не любой идиот, – огрызнулся Дор, стуча зубами от холода.
– Верно. Ты самый большой идиот.
– Приятно слышать, – проворчал Дор, но уже не так зло.
«Разные стекляшки водят меня за нос, а я терплю, – подумал он. – Чем я лучше какого-нибудь туповатого стола? Да ничем». Охваченный новым приступом ярости, Дор саданул лбом в стекло… и тут же раздался щелчок. Ого… уж не его ли череп щелкнул, как орех?
Нет, он отделался всего лишь небольшой ссадиной. Щелкнуло что-то другое. Он опять ударил… Вот, снова щелчок.
Он ударил в третий раз… ВЕРШИНА ГОРЫ РАСПАХНУЛАСЬ! На вершине попросту лежал КОЛПАК. Теперь колпак повис сбоку на массивных петлях. Дор заглянул внутрь и разглядел в полумраке начало винтовой лестницы. ПОБЕДА!
Дор протиснулся в дыру головой вперед, потом извернулся и встал ногами на ступеньку. Затем высунулся и опустил колпак. Наконец-то перестало лить за шиворот!
– ПРОКЛЯТИЕ! – раздался сверху сердитый рев. Это была туча. Она поняла, что жертва улизнула прямо из-под носа.
Дор спустился по лестнице и отыскал кабинет Хамфри. Кабинет был тесно уставлен переплетенными в кожу томами – каждый хранил тысячи тысяч всевозможных заклинаний, – волшебными зеркалами, завален бумагами и кучей предметов, назначение которых знал наверняка только сам хозяин. Кстати, сам хозяин кабинета, то есть добрый волшебник Хамфри, тоже оказался здесь. Просто посреди этого воистину волшебного беспорядка его трудно было разглядеть.
Хамфри был до того мал ростом, что походил на гнома. И сильно морщинистым личиком он напоминал ту же фантастическую братию. Голова и ступни у него были несоразмерно крупные. Тут замечалось сходство с другим семейством – с гоблинами. Посреди головы сияла огромная лысина. Хамфри облысел еще в молодости. Дор не знал, сколько волшебнику лет, а спросить боялся. Хамфри словно вообще не имел возраста. Он олицетворял вечность и незыблемость. Хамфри владел талантом информации. О Ксанфе он знал все и мог ответить на любой вопрос. Но с одним условием: ответ на вопрос имел ЦЕНУ. Год службы! И многие, очень многие соглашались служить. Ну как же, каждому хочется ЗНАТЬ.
– Долгонько же ты пробирался. Едва не опоздал, – пробурчал Хамфри. Ему было безразлично, что Дор промок до нитки и дрожит от холода. – Что-то там случилось, на острове Кентавров. Тебе следует отправиться туда. Там какой-то новый волшебник появился.
Вот так новость! Новый волшебник появлялся в Ксанфе примерно раз в поколение. Дор был последним из родившихся.
– Кто же он? И какой у него талант?
– Он из племени кентавров. Думаю, кентавр.
– Но кентавры ведь, как правило, противятся всему магическому.
– Зато пестуют все разумное. Кентавры очень умные существа.
Среди кентавров давно укоренилось мнение, что магический талант – это нечто неприличное. Поэтому наделенные талантом скрывали его, как скверную болезнь. Но талантливые среди кентавров были! Значит, мог родиться и настоящий кентавр-волшебник. Но если это так, то со временем может возникнуть ужасная путаница. Ксанфом имеет право управлять только волшебник. А вдруг в один прекрасный день Ксанф лишится всех волшебников-людей и останется только один волшебник-кентавр? Согласятся ли подданные повиноваться королю-кентавру? Нет, помолчим пока о людях. Спросим сначала, согласятся ли повиноваться кентавру-волшебнику его соплеменники. Вряд ли. Дор представил себе кентаврицу Чери. Чери ни в коем случае не станет повиноваться такому королю. Раз уж ей вбили в голову, что кентавру быть волшебником стыдно, она будет держаться этого мнения до конца.
– А какой у этого нового волшебника талант?
– Вот и я хотел бы знать! – сердито ответил Хамфри. – Сижу как проклятый, понапрасну жгу магию, почем зря разбиваю волшебные зеркала – и никакого ответа. Еще немного – и свихнусь, скажу, что у этого волшебника нет никакого волшебного таланта.
– А почему же ты решил, что он волшебник?
– А вот в этой головоломке разбираться будешь ты! – Хамфри был огорчен. Не все ему, оказывается, по силам. – Запомни: по Ксанфу бродит кентавр, наделенный мощным, но пока неведомым талантом. Неведение может обернуться бедой для Ксанфа.
Бедой… Беда… Опасность… Ну-ка, ну-ка…
– Добрый волшебник Хамфри, а остров Кентавров случайно не на юге?
– Случайно возле южной оконечности Ксанфа, мой юный друг. Где же ему еще быть!
Дор стеснялся сказать, что не знает, где в Ксанфе живут кентавры. Поскольку Дор был человеком, Чери разрешила ему самому выбрать, изучать или нет историю и общественные отношения других ксанфских существ. Дор, само собой, отказался изучать. И о переселении огров он узнал лишь потому, что Загремел у него когда-то спросил. Чет жил в деревне чуть севернее Провала. Через Провал он пробегал по Невидимому мосту, а потом легким галопом достигал замка Ругна. Кентавры жили и в других местах. Поселения людей, поселения кентавров – и тех, и других в Ксанфе было много. Еще совсем недавно Дора это нисколько не интересовало.
– Солдат Кромби указал, что именно с юга Ксанфу угрожает нечто, – пояснил Дор. – Там, на юге, меня ждет важное дело. Там же я от кого-то получу помощь и смогу потом спасти Трента. Получается, что все совпадает, все сходится.
– А в Ксанфе вообще нет ничего случайного. Кто умный, тот поймет. Значит, тебе на юг, на остров Кентавров. Ну а в наших краях по какому делу?
– Так за этим… за советом.
– Ах, за советом! Старейшины проворонили кое-что и стараются наверстать. Так слушай же. Соберешь своих безусых друзей. Отправитесь в дорогу пешком, как обычные странники. Никаких волшебных перемещений и прочих королевских лакомств. Чтобы разоблачить нового волшебника, надо подойти тихо. Путь займет неделю…
– Неделю? Но старейшины разрешили отлучиться только на день!
– Забавные старикашки! Только на день, только на день, а король Трент взял и укатил у них из-под носа на целую неделю. И они его не стали удерживать.
– Старейшины просто не знали. Трент им не сказал.
– Сказал, голубчик, сказал. То есть немного иначе было дело. Трент посоветовался со мной, а уж потом я сам, чтобы все сохранить в тайне, обратился с просьбой к Совету старейшин. Если бы они были против, я так бы и передал Тренту. Но старикашки согласились.
– А мой дедушка, старейшина Роланд, сказал, что им не говорили, – не сдавался Дор. – Хотя я заметил, дедушка чем-то взволнован.
– Я именно с твоим дедушкой и говорил. Я сам. Не веришь – давай посмотрим в зеркало.
Хамфри указал на стену, где висело магическое зеркало, все покрытое мельчайшими трещинками, – очевидно, именно это зеркало терзал Хамфри, желая побольше узнать о новом волшебнике с острова Кентавров.
– Добрый волшебник Хамфри сказал старейшине Роланду, что король Трент собирается в Обыкновению? – спросил Дор у зеркала.
Он постарался построить вопрос как можно точнее. Зеркала с виду намного глубже, чем на самом деле, и соображают довольно туго. Ответы они выдают, но спрашивать надо как можно яснее. «Как аукнется, так и откликнется», – загадочно заметил как-то король Трент. На глупый вопрос глупый ответ – вот что это могло означать.
На растрескавшейся поверхности зеркала возникло изображение – хвост кентавра. Если появляется хвост – значит, зеркало дает ответ отрицательный.
– Зеркало утверждает, что ты не говорил, – сказал Дор.
– Ну, может, я собирался сказать, да забыл, – пробормотал Хамфри. – У меня вообще столько дел, что не мудрено забыть.
На этот раз зеркало показало грудь кентаврицы. Если появляется грудь, значит, зеркало дает ответ положительный. Выходит, Хамфри забыл!
Теперь все ясно. Хамфри, весь в делах, забыл известить старейшин. Старейшины, не получив никаких известий, ничего не узнали и поэтому Трента к себе не призвали. А Трент подумал: раз Хамфри молчит, значит, старейшины разрешили. И уехал. У короля Трента и мысли не было никого обманывать, хотя старейшины именно так и решили: обманул. Как хорошо, подумал Дор, что король Трент никого не обманул. Ведь он сам перед отъездом говорил: будь прям.
– Не сомневаюсь, что старейшины не разрешат мне отправиться в путь, – грустно заметил Дор. – Особенно теперь…
– А ты пошли всех старейшин на…
– Хамфри! – неожиданно прозвучал предупреждающий голос. – Не смей ругаться в такой день. Смотри, одно зеркало от твоих слов уже пошло трещинами.
Ах вот откуда трещины! Хамфри отчаялся разузнать о волшебнике и в сердцах заговорил на языке гарпий.
Дор оглянулся. Голос раздался из пустоты, а пустота и была нынешним лицом Горгоны… Манящей, статной, красивой, но – о горе! – абсолютно безликой. Лет десять или пятнадцать назад Хамфри произнес заклинание – и лицо горгоны исчезло. Ведь при взгляде на лицо этой красавицы все каменели. Хамфри однажды захотел помочь Горгоне и для начала сделал невидимым ее лицо. Время шло, а он и не собирался ничего придумывать. Может, забыл. Ведь о его рассеянности ходили легенды.
Хамфри скривился, словно его укололи.
– И что же такое особенное должно сегодня случиться? – спросил он.
Горгона улыбнулась. Кажется, улыбнулась. По крайней мере, змейки, то есть ее волосы, стали извиваться дружнее.
– Скоро все узнаешь, мой волшебник. А теперь переоденься. Только в хорошую одежду, которой ты не пользовался последние лет сто. Пусть моль стряхнет с нее нафталин. – Безликая Горгона повернулась к Дору: – Пойдем, государь.
Дор не знал, что и подумать, но покорно вышел из кабинета.
– Э-э… я вам случайно не помешал?
Горгона так и заколыхалась от смеха.
– Вот уж кто не может нам сегодня помешать, так это ты. Ведь именно ты… то есть государь должен совершить обряд.
– Обряд?.. – У Дора от удивления просто челюсть отвисла.
Горгона обернулась и склонилась к нему… Как странно выглядит эта пустота… Он опустил глаза и увидел… ложбинку между грудями… Вообще отвел взгляд… Ему стало жарко…
– Обряд бракосочетания, – промурлыкала горгона. – Тебя не предупредили?
– Вроде бы нет. Что у нас в Ксанфе делается! Слова летают мимо ушей просто стаями.
– Летают, милый, летают. Но ты здесь, ты успел, а значит, все в порядке. Связать меня, Горгону, священными узами брака с этим старым скрягой – такое под силу только королю Ксанфа. Я охотилась за ним много лет и теперь желаю привязать, да покрепче.
– Но я же… но как же… – залепетал он, открыл глаза, увидел холмы и долины… так близко от себя… увидел пустоту над холмами и поспешно зажмурился.
– Открой глаза, не бойся, – шепнула Горгона. – Не окаменеешь, если полюбуешься.
Так она сказала. Но он почувствовал иное… Он почувствовал, что в камень может превратить не только лицо Горгоны. А ее грудь, а… В общем, он дал себе команду и открыл глаза, потом еще раз скомандовал и поднял взор от полноты к пустоте и уставился в невидимые глаза.
– И когда… э-э… это произойдет?
– После брачного пира, я надеюсь. Сочту за честь воспламенить и подвигнуть доброго Хамфри к любовным утехам без помощи воспламеняюще-укрепляющего заклинания.
Дор, и так уже красный, покраснел еще больше:
– Нет, я хотел узнать, когда состоится обряд.
Горгона нежно ущипнула его за щеку:
– Я знала, о чем ты спрашиваешь, Дор. Ты такой простодушный. Айрин потребуется немало времени, чтобы избавить тебя от наивности.
Выходит, и его будущее расписано наперед женщиной… и все женщины, кажется, об этом знают. Наверняка существует некий женский заговор, передающийся из поколения в поколение. К счастью, Айрин не так пышна, как Горгона, не так всезнающа. Еще не так. Пока не так.
Горгона привела Дора в какую-то комнату. По всей видимости, это была спальня.
– Ты же промок до нитки. Немедленно переодеваться, – велела Горгона. – Мальчишки все такие легкомысленные. Можно подумать, тебя дырявили штыком, как чучело. Ну-ка снимай эти лохмотья.
И Горгона протянула к нему руки.
– Нет! – крикнул Дор, хотя весь дрожал в мокрой и рваной одежде.
Горгона рассмеялась:
– Понимаю. Ты такой милый мальчик. Я пришлю Повелителя Зомби. Через полчаса будь готов.
Горгона выплыла из комнаты. А Дор… Дор остался со странной смесью чувств. Тут было и облегчение, и опьянение, и одновременно разочарование, да еще с примесью какой-то вины. Да, такие женщины могут играть мужскими сердцами, как мячиками.
Вошел Повелитель Зомби, как всегда страшно изможденный, но довольно красивый мужчина. Они обменялись суровым рукопожатием.
– Никогда не забуду, что именно тебе, волшебник, обязан я счастьем своей жизни, – промолвил Повелитель Зомби.
– Раз ты сумел дать счастье Милли, мы квиты, – ответил Дор.
Слова Повелителя Зомби понравились ему. Он оживил когда-то Повелителя Зомби, потому что знал – любовь Милли к этому странному человеку безмерна. Но во время того путешествия он и сам многое приобрел, то есть многому научился. Научился быть мужчиной. С тех пор прошло несколько лет, многое из мужского опыта он позабыл – недаром Горгона обошлась с ним как с сопливым мальчишкой, – но ничего даром не проходит. Прошлый опыт когда-нибудь всплывет и поможет ему.
– Ошибаешься, я никогда не смогу расплатиться, – мрачно возразил Повелитель.
Дор не захотел спорить. Он был счастлив, что помог Повелителю и Милли обрести друг друга. Тут он припомнил кухарку Дорин и ее просьбу – пригласить Милли с семейством в гости к призракам замка Ругна. Ну а Повелителя Зомби, естественно, к зомби…
Дор стал придумывать подходящую пригласительную фразу.
А Повелитель Зомби тем временем извлек элегантный костюм, будто на Дора шитый, и помог ему переодеться.
– А теперь освежим в памяти церемонию, – сказал Повелитель и вытащил какую-то книгу. – Наше с Милли бракосочетание уже позади, у нас есть опыт, и мы смогли дать кучу полезных советов. Я дам знак, и ты прочтешь слова обряда.
Дор раскрыл книгу.
«ОБРАЗЦОВЫЙ ТЕКСТ ОБРЯДА, ПОСРЕДСТВОМ КОЕГО СОЧЕТАЮТСЯ БРАКОМ ПОЖИЛЫЕ ВОЛШЕБНИКИ и ОБОЛЬСТИТЕЛЬНЫЕ ЮНЫЕ ДЕВЫ», – прочел он на первой странице. Уж не сама ли Горгона сочинила заглавие? В обряде не было ничего мудреного. Слова ведущего, то есть Дора, были написаны черными буквами, слова жениха – синими, невесты – розовыми.
«СОГЛАСЕН ЛИ ТЫ, ДОБРЫЙ ВОЛШЕБНИК ХАМФРИ, ВЗЯТЬ В ЖЕНЫ ЭТО ПРЕЛЕСТНОЕ СУЩЕСТВО, И ЛЮБИТЬ ЕГО, И ЗАБОТИТЬСЯ О НЕМ ДО КОНЦА ДНЕЙ СВОИХ?» «Что ж, смысл тут есть, – мысленно согласился Дор. – Вряд ли Хамфри переживет Горгону. Но вообще-то от таких слов всегда веет каким-то холодом».
– Я думаю, это очень простой обряд, – сказал Дор. – Если у нас есть минута… мне тут надо тебе…
– И минута, и две, и три, но не четыре и тем более не пять, – сдержанно улыбнулся Повелитель Зомби.
Дор тоже улыбнулся, но во весь рот. Когда они впервые встретились, Повелитель Зомби был куда худее и гораздо бледнее. С тех пор он поправился и повеселел. Семейная жизнь явно пошла ему на пользу.
– Я обещал привидениям и зомби замка Ругна, что твоя семья вскоре приедет погостить. Знаю, тебе, Повелитель, не нравится жить среди обычных людей, но если ты все же отыщешь такую возможность…
Волшебник сдвинул брови:
– Я перед тобой в неоплатном долгу. И если ты настаиваешь…
– Нет, здесь только твоя воля, – поспешно заверил Дор. – И для них, там… они ведь сразу почувствуют, что тебя вынудили приехать.
– Подумаю. Поговорю с женой.
Тут и Милли появилась. Как всегда прелестная, несмотря на чудовищный возраст – восемьсот тридцать пять лет. Милли все еще владела талантом очаровывать, хотя до пышных форм Горгоны ей далеко. Дору стало неловко. Он вспомнил, как страдал по ней в былые годы.
– Разумеется, мы поедем, – прощебетала Милли. – И с удовольствием. Разве не так, Джонатан?
Повелитель Зомби хмуро кивнул. Решение было принято.
– Пора, – сообщила Милли. – Жених и невеста готовы.
– Невеста, возможно, и готова, – сухо заметил Повелитель, – а вот жениха, подозреваю, придется тащить на веревке. – Он повернулся к Дору и приказал: – Спускайся в главный зал. Там уже собираются гости. Когда ты войдешь, они займут свои места.
Дор взял книгу и стал спускаться по винтовой лестнице. Восемьсот лет назад здесь все было по-другому, но в этом нет ничего странного. Изменился сам замок, изменилось и то, что внутри.
Дор вошел в зал… и застыл от изумления. Он увидел не просто большой зал, а огромный – на вид больше, чем весь замок, – величественный собор. Массивные колонны и украшенные орнаментом арки поддерживали стеклянный купол потолка. Вдали виднелось возвышение, сделанное, как ему показалось, из чистого серебра. Громадные окна были из цветного стекла – наверняка стеклянная гора с изнанки была цветной. В воздухе висел, сияя, огненный шар, словно на бракосочетание столь выдающихся особ пригласили само солнце. Дора всегда интересовало, чем занимается солнце, когда его закрывают тучи. Теперь он знал – в эти минуты солнце гостит на таких вот пышных свадьбах. А что будет, если гроза кончится, а солнце не успеет…
Ну а гости собрались еще чудесней! Просто сказка сказок! Их было множество, любого вида и звания. Люди, полулюди, чудовища. Чудовищ было очень много. Мелькали грифоны, драконы, сфинксы, русалки, водяные. Тут бандикута, там эльфы. Кучка гоблинов. Стайка гарпий. Хоровод фей. А вон та-а-ам кто? Ужас, это же сами полушки! В воздухе вьется облачко фруктовых мух. И прикольные кактусы пришли, не побрезговали. Вход охранял сам огр Хруп, отец Загремела. Рядом с таким гигантом высоченная дверь казалась крохотной калиткой.
– Общество смешанное. Я бы даже сказал, слишком смешанное, – пробормотал Дор.
– Многим из гостей добрый волшебник Хамфри в свое время дал ответ. У многих с ним были важные сделки, – пояснило окно.
– Именно поэтому они и припер… пришли?
Причудливый демон в очках отвлекся от беседы с нимфой и подлетел к Дору:
– Позволь представиться, государь, я Борегар, демон, служу там, внизу. Интересуешься, почему мы все здесь собрались? Мы собрались здесь, позабыв раздоры, отнюдь не потому, что так уж любим старину Хамфри, а потому, что никто из нас не хочет упустить возможность полюбоваться, как его наконец свяжут брачными узами. И с кем свяжут! С Горгоной! Более страшного существа магия еще не являла на свет! Пройдем, прошу тебя. Ты должен занять свое место.
И демон провел Дора по центральному проходу к серебряному возвышению. Слева и справа толпились причудливейшие существа. Дор заметил знакомую физиономию. Гранди! И этот ухитрился проскользнуть в замок! Ну да, такое событие. Кстати, вся толпа гостей тоже ведь преодолевала барьеры. Но, когда он карабкался на вершину, вокруг никого не было. Странно…
– О, ты, должно быть, король Дор! – раздался возглас.
Дор оглянулся. Перед ним стояла красивая дама. Платье ее так и сияло драгоценностями.
– А ты наверняка Самоцветик? – в свою очередь воскликнул Дор. Бриллиант в ее волосах сверкнул как молния и почти ослепил его. Это был громадный бриллиант с тысячей, как ему показалось, граней. – Та самая сидящая на россыпях драгоценных камней супруга солдата Кромби?
– И как ты догадался! – всплеснула руками Самоцветик, так и заискрившись сапфирами, гранатами, опалами и сотней других камней. – Ты так похож на своего отца Бинка. Он не приехал, зато ты здесь. Это просто чудесно.
Дор вспомнил, что Самоцветик некогда любила Бинка. Может, поэтому Бинк и не приехал. Новая встреча с давней любовью смутила бы и его, и ее.
– Сожалею, что моя дочь Танди не приехала вместе со мной на торжество. И она бы с тобой познакомилась, – вздохнула Самоцветик. – Встреча эта, кто знает, могла бы… – Самоцветик не договорила, но Дор понял ее мысль. Самоцветик когда-то любила Бинка. Дор – сын Бинка.
Танди – дочь Самоцветика. Нить их давней любви связывает неким таинственным образом и их детей. Дор и Танди почти как брат и сестра. Нет, слова тут бессильны что-либо объяснить.
Самоцветик положила ему на ладонь какой-то драгоценный камень:
– Собиралась подарить Бинку, но юный Дор заслуживает не меньше. Теперь у государя всегда будет свет.
– Гм, спасибо, – отнюдь не галантно поблагодарил он, потому что просто не знал, как себя вести в таких случаях. Потом сунул камень в карман и подошел к нетерпеливо поджидающему Борегару. Они направились к возвышению. Едва Дор ступил на него, шум в зале стих. Церемония началась.
Заиграла музыка – знакомая всем мелодия, исполняемая только на свадьбах. Дор испугался. Он никогда не участвовал в брачных церемониях и страшно боялся сделать что-то не так. Пестрый сброд застыл в молчании, с нетерпением дожидаясь драматической развязки. Наконец-то добрый волшебничек попался!
Сбоку послышался шорох. Появился жених. На нем был темный костюм, слегка траченный молью – наверное, моль-управительница не пронафталинила как следует. Вид у Хамфри был нахохленный. Повелитель Зомби безжалостно тащил его вперед. «Я пережил, и ты переживешь», – прошипел Повелитель жениху, но так, что и прочие услышали. Гробовое молчание зала нарушил смешок какого-то чудовища. На Хамфри было написано, что он вряд ли переживет, что еще немного – и вызывайте похоронную команду. Видя, как страдает бедняжка Хамфри, гости радостно скалили зубы – разнообразнейшие, надо сказать. Зрелище им нравилось.
Музыка заиграла громче. Мелодию на органе исполняла, как заметил Дор, маленькая, но злобная путана. Она ловко давила щупальцами на клавиши. Так вот почему в музыке слышался какой-то хищный напор!
Повелитель Зомби, неотразимый в своем строгом траурного цвета костюме, энергично, так что чуть не сбил с ног самого Хамфри, прошелся по одежде жениха щеткой, крепко взял его за руку и повел вперед. Музыка ударила с откровенно мстительной громкостью.
Один из демонов в первом ряду взмахнул хвостом и произнес, наклонившись к соседу:
– Счастья не узнаешь, пока не женишься.
– А потом узнаешь, да деваться уже некуда! – отозвались голоса из задних рядов.
Гости зааплодировали.
Волшебник снова уперся, но хватка Повелителя Зомби была неумолима, как сама смерть. Хорошо еще, что зомби не явились. Ходячие мертвецы – слишком даже для такой свадьбы!
Полились возвышенные аккорды. В зал вступила процессия невесты. Впереди, сияя в уборе подружки невесты, шла Милли-дух. При виде ее чудовища-господа так и взвились. Дор вспомнил, что роль подружки должна исполнять незамужняя девушка; но Милли восемь столетий пробыла незамужней девушкой, так что все в порядке.
