Эрнест Бикмуллин
Реквием по папе
Нет, мертвые не умерли для нас!
Есть старое шотландское преданье,
Что тени их, незримые для глаз,
В полночный час к нам ходят на свиданье…
Иван Бунин.
Глава первая
Рублевка
Новогодняя ночь. Красиво одетые женщины готовили жаркое, крошили салаты и обсуждали новогоднее меню. Двухэтажный особняк на Рублевке собрал самых близких родственников вместе. Это была традиция – собраться раз в год у отца. Когда-то они жили здесь одной большой семьей. Дочери подрастали, выходили замуж, и отчий дом с годами опустел окончательно. А недавно ушла из жизни мама. И отец остался совершенно один. Он болел. Вот и теперь семидесятидвухлетний отец семейства отдыхал на втором этаже в своем кабинете. Он копил силы для того, чтобы провести Новый год в кругу женских сердец. Бог не дал ему наследника, зато щедро вознаградил его женским потомством. Итак, шесть дам, самой старшей из которых было сорок пять, а младшей шестнадцать, весело пели, пританцовывали и готовились задать отцу вопрос. Вопрос, который волновал их с каждым годом все сильнее и сильнее.
Отец был сказочно богат. Но, несмотря на это, не любил баловать дочерей деньгами. Конечно, связи отца играли исключительную роль и позволяли дочерям работать в таких местах, которые попридерживались для детей высокопоставленных чиновников. Но отец всего в жизни добился сам. И требовал этого же от дочерей.
В свое время этот молодой и перспективный человек, став инженером проектирования дорог и линейных сооружений, очень скоро заявил о себе. Он быстро рос по служебной лестнице. Вскоре он женился. За внимание молодого холостяка бились все чертежницы и секретарши, проектировщицы и бухгалтерши. Но он нашел свою Камилу в хлебном магазине, куда зашел за покупками. Там, в очереди, они и познакомились. Будущая супруга, его спутница и избранница, сразу очаровала его своей красотой, образованностью и врожденной интеллигентностью. Все это она унаследовала от своих потомков, которые принадлежали к одному древнему и царскому роду. Да, да, и родословная имелась, где было нарисовано дерево, у корня которого значилась фамилия Аипова Чингиса, знатного татарского мурзы, уехавшего в Москву после взятия Казани войсками Ивана Грозного.
Но пока остановимся на этом. Приближалась полночь. Дамы накрыли на стол и пошли переодеваться в новогодние платья. Наконец часы пробили одиннадцать раз, и дочери громко хором позвали отца за стол.
– Сходите за отцом кто-нибудь! – крикнула самая старшая из сестер.
– Жанна! Могла бы и сама сходить! – парировали ей сестры.
Жанна улыбнулась, ибо она на самом деле хотела первой подняться к отцу. Она тут же побежала наверх по ступеням.
– Смотрите, как торопится! – съязвила Кристина. Она была второй дочерью в семье.
– Наверное, бежит за наследством! – захохотали сестры, перемигиваясь весело друг с другом.
– Так, хватит! – отрезала Лариса, третья из сестер. – Заладили одно и то же! При отце не вздумайте говорить на эту тему!
– Нет уж, раз договорились, надо идти до конца. Чего нам бояться? Пускай скажет, что он там написал, и душа каждой из нас будет спокойна, – парировала четвертая из них, Диана.
Оленька переглянулась с Шурой (Александрой), самой молоденькой из них, и выразила свое согласие, сказав:
– Когда-нибудь что-нибудь да случится, а мы знать не будем, что нам делать!
– Как тебе не стыдно! – укоризненно сказала Кристина. – Он же наш отец!
– Да! Отец! А мы кто? Мы его дочери. Мне вообще непонятно, почему я живу на зарплату, когда у меня есть наследство!
– У всех нас есть! – вступила в разговор Шура.
– Тихо! Жанна идет!
– А где отец? – посмотрели вопросительно на нее сестры.
Жанна споткнулась, спускаясь по лестнице. Схватившись за перила, она удержала себя от падения. Лицо ее казалось бледным.
– Отец сидит за своим столом с откинутой назад головой. У него течет кровь отовсюду. Кровь на голове. Кровь на рубашке. Лужа крови на полу. – Жанна медленно опустилась на ступеньку. Только теперь сестры рассмотрели ее смертельно бледное лицо.
Александра (Шура) первая пришла в себя и рванула наверх. Влетев в комнату, замерла, испугавшись. Тут же попятилась назад и закричала истошно. Ее трясло. Дыхание прерывалось, и сердце готово было выскочить из груди. Через мгновение сестры поднялись наверх и застыли в дверях.
– Все вон отсюда! – холодным голосом произнесла Диана. – До приезда полиции!
Сестры послушно повернулись и вышли вон из кабинета отца. Трясущуюся Александру вывели из ступора, дав ей воды.
Ожидание полиции прошло в полном безмолвии. Глупо говорил телевизор. Часы пробили двенадцать, и страну поздравил президент. Кто-то догадался выключить ящик из сети. А вот и полиция.
– С Новым годом! – ругнулся следователь, входя в гостиную.
Глава вторая
Завещание
– Где труп? – Сестры вздрогнули, увидев в доме мужчину с суровой внешностью.
– Капитан Косинский. Прошу любить и жаловать. – Здоровый мужчина средних лет вынул удостоверение и поводил им по воздуху. – Так где труп?
– Идите за мной, я вас провожу, – сказала твердо Диана. Они молча поднялись наверх. Послышались повороты ключа в замочной скважине и последовавший скрип двери. Через минуту в дом вошли еще пятеро мужчин.
– Что, труп-то хоть стоящий? – не обращая внимания на дам, крикнул один из них, поднимаясь по лестнице.
– Есть о чем подумать, – выйдя из комнаты отца, сказал капитан Косинский.
– Надеюсь, эти коровы не сильно натоптали здесь! – пробурчали мужички с чемоданчиками.
– Да как вы можете! Это же наш отец!
– Ах вот как? Что же вы молчали? – смягчился в голосе мужчина.
Всю ночь капитан проводил допрос. Он говорил то со всеми вместе, то с каждой по отдельности. К утру труп увезли, дверь опечатали и взяли подписку о невыезде у красивых дам.
После того как следователь ушел, хотелось, наконец, задать друг другу вопросы.
– Я знаю, – сказала Жанна, – нам нужно всем выговориться.
– Предлагаю все-таки лечь спать. Мы все дико устали. Утро вечера мудренее, хотя за окном светает, первое января… В десять вечера подъем. Тогда и поговорим.
Как и условились, сестры уже в десять вечера были на ногах. Поев зимний салат, они расселись в гостиной в креслах и на диване.
Слово взяла самая старшая из них:
– Начну с самого главного. Незадолго до Нового года отец попросил меня приехать, сказав, что у него есть важная информация для всех нас. Когда я приехала к нему, он был немного взволнован. Попросив меня сесть за его рабочий стол в кабинете, он подошел затем к сейфу.
Сестры замерли в ожидании продолжения, ибо все поняли, о чем пойдет речь.
– Да, отец наконец-то написал завещание, о чем он и сообщил мне. Папа заметил, что он составил завещание один раз и заверил его у нотариуса.
Жанна подошла к комоду, что стоял у камина, и выдвинула ящик.
– Вот оно! Отец переложил его из сейфа в комод, чтобы вчера зачитать его нам всем. Итак! Слушайте!
Жанна встала посередине гостиной и громко прочла завещание:
– Дорогие мои дочери! Я дал вам хорошее воспитание и образование. Устроил вас на работу.
Я не всегда мог заниматься домашними делами. Рано уходил, поздно приходил. Работа занимала всю мою жизнь. Поэтому я буду краток и надеюсь, что вы меня поймете. За всю свою трудовую биографию я скопил некоторый капитал. Около миллиона долларов. Деньги я хотел сначала поделить между вами поровну. Так было бы справедливо. И мне было бы спокойнее умирать, когда время придет. Откроюсь вам. Я уже несколько лет болен. Мне осталось немного. Врачи говорят, пять или шесть месяцев. А может и раньше. Злокачественные процессы не остановить. Поэтому! Составить завещание стало необходимо. Я лучше знаю, кто из вас сможет приумножить капитал, а кто его растратит. Вы наследовали от матери хорошую родословную. И я знаю, что вы хотели бы жить на более широкую ногу. Что ж, это время пришло. Итак!
Жанна, самая умная и рассудительная из вас, получит триста тысяч долларов;
Кристина и Лариса, у вас есть все, чтобы вы смогли приумножить свой капитал, и я вам завещаю по двести тысяч долларов каждой;
Диана, Оленька и Александра! Вам оставляю я по сто тысяч долларов. Если вы сможете ими грамотно распорядиться, я буду очень рад там, на небесах!
Прощайте! Любящий вас отец.
Дата. Подпись.
Жанна положила завещание на комод и села в кресло.
– Ну, давайте, начинайте! Я ко всему готова! – сказала Жанна, окинув всех взглядом.
Диана начала дико хохотать. Оля и Шура переглянулись между собой и уставились на старших сестер.
– Сначала нам нужно похоронить папу! – вступила в разговор Лариса.
– Да, – поддержала ее Кристина.
– А потом будем выяснять отношения, девочки! – присоединилась к старшим сестрам Жанна.
Диана молча окинула всех взглядом, перестав хохотать, и огорошила сестер заявлением:
– Завещание недействительно! Все должны получить поровну! И вообще, что это за спектакль? Отец мертв, а наши старшенькие получили самые большие куски от наследства! Вы меня за кого держите, за идиотку? А вы что молчите? Или умоетесь этими ста тысячами? – Диана вопросительно выжидающе посмотрела на младших сестер.
Шура и Оля были подавлены. В эти секунды они решали, принять все как есть или встать на сторону Дианы. И похоже было, что вскоре, после похорон, успокоившись, младшие сестры ополчатся единым фронтом на старших.
В пылу спора все забыли об отце. Надо было поехать в морг, забрать тело. Странная жестокость посетила сердца дочерей. Никого из них не взволновала ужасная смерть отца.
Диана призвала сестер к честности и предложила разобраться, в каком состоянии был отец на момент приезда дочерей:
– Давайте вспомним папу! Кто видел из нас отца живым?
– Я видела! – воскликнула Шура. – Я приехала первая, это было 30 декабря. Меня привез таксист где-то часов в десять утра. Отец встретил меня. Мы обнялись, и он ушел наверх, попросив встретить всех вас.
– Значит, – заключила Диана, – отец был жив 30 декабря, и это мы знаем точно.
– Как ты нашла отца? – спросила Жанна у Александры. – Ты можешь более подробно описать вашу встречу с отцом?
– Ну да, я вышла из такси, взяла свой чемодан и позвонила в домофон, что установлен на двери у ворот ограды. На экране дисплея появился папа. Он улыбнулся мне, назвав меня первой ласточкой, и уже через две минуты он открыл мне дверь. Мы вошли во двор и сразу пошли в дом.
– Как хорошо снова оказаться в родном доме! – сказала я.
– Шура моя ненаглядная, – обнял меня отец еще раз.
– Как твои ноги, папа? Все болят?
– День на день не приходится, дочь, а так все терпимо, – ответил он. – Знаешь, доча, боль – это ничего, главное, чтобы я не был никому в тягость…
– Не говори так, папа! Мы все тебя очень любим! И не забывай, мы одна семья! – Через час я помчалась в супермаркет за продуктами.
– И в это время приехала я, – сказала Оленька.
– Ты видела отца? – спросили ее сестры.
– Конечно! Иначе как бы я вошла в дом? Я также позвонила в домофон, и отец встретил меня.
– Как ты нашла отца?
– Да ничего такого я не заметила. Отец всегда одинаковый. Пара фраз, несколько вопросов и уходит к себе.
– Поподробнее можно? – в разговор вступила Жанна.
– Отец вышел, обнял меня.
– Что было дальше?
Ольга напряглась и вспомнила детали разговора:
– Ты все такая же толстушка! Дочь моя!
– Да, бог не дал мне хорошую фигуру.
Отец засмеялся и ущипнул меня за нос. Потом он сказал:
– Шура уже здесь! Она уехала за продуктами.
– Как она тебе, пап?
– Молодец, деловая, внимательная, уже совсем взрослая стала.
– Пап! Как твое здоровье?
– Особо хвастаться нечем, но я стараюсь не напрягаться. Регулярно раз в год ложусь в клинику почистить сосуды. А Шуре пора замуж! Ты не находишь? – перевел отец беседу в другую плоскость.
– Я совершенно с тобой согласна, папа. Ты всегда радуешься, когда мы выходим замуж.
– Конечно! Семья – это главное. Это продолжение рода, – отец чмокнул меня в щеку и ушел к себе наверх.
– А потом приехала Жанна! – Сестры повернулись к старшей сестре.
– Я попала под дождь и промокла. Решила пройтись пешком по родному поселку. Вымокла вся.
– Ты видела отца?
– Нет, она не видела нашего папу, – сказала Ольга. – Я открыла дверь Жанне.
Жанна продолжила:
– Какой ужас! Я вся промокла! Привет, сестренка!
– Привет, Жанночка!
– А где папуля?
– Он наверху. По-моему, он постарел. И погрустнел.
– Я сейчас обсохну и поднимусь к нему.
– Оденься в сухое, возьми халат в нашем старом гардеробе.
Спустя десять минут я, в халате, поднялась к отцу и постучала. Мне никто не ответил. Я попробовала открыть дверь. К удивлению моему, она не была заперта. Отец лежал на диване, спиной к стене.
– Папа! – сказала я и подошла к его кровати. Он спал. Я не решилась разбудить его. Вот и все. Я вышла из комнаты и закрыла дверь за собой.
– В этот день больше никто не приехал! – уточнила Диана.
– Да, мы приехали на следующий день, – вспомнила Лариса.
– Отец нас не встречал, – добавила Кристина.
– Да уж, – отрезала Диана.
– Но это не значит, что вам нечего рассказать. Может, вы звонили папе перед приездом?
– Я звонила, – Лариса открыла телефон. – Вот! Это было около десяти утра тридцать первого декабря! Папа взял трубку и сказал, что рад меня слышать. Потом извинился, что не сможет меня и Дианку с Кристишей встретить. Он сослался на больные ноги…
– Именно так он и со мной говорил, – вступила в разговор Кристина. – Но я звонила ему позже, около двенадцати дня. Он так же был мил со мной, как и с вами, и все такое вежливое. Я сказала отцу, что мне не терпится его увидеть. Он пообещал мне, что постарается пораньше спуститься к нам.
– А я не звонила. Не думала, что он спит… По-видимому, я здесь одна, которая не говорила с отцом…
В полной тишине часы пробили одиннадцать раз. Все легли спать.
Глава третья
Ищите женщину
В полдень в дверь позвонили. Сестры переглянулись – кто бы это мог быть? Жанна накинула шаль и пошла открывать дверь.
Вошла молодая девушка с очень красивой внешностью. Она поздоровалась со всеми кивком головы, осматривая с интересом полуодетых женщин, раскинувшихся на диванах и креслах.
– Меня зовут Луиза. Я горничная вашего отца.
– Вот как? – встрепенулись, просыпаясь, сестры.
– А почему мы ничего не знаем о вас?
– Ну, наверное, меня это не касается, ваш папа должен был проинформировать вас, разве не так? А где Павел Игоревич? Спросите у него, а мне нужно готовить ему завтрак. Ваш папа обычно выходит из спальни во второй половине дня, – Луиза, улыбнувшись гостям, пошла на кухню.
– Стойте! – закричали на нее все разом.
Луиза чуть не вскрикнула. Выражение испуга и удивления выглядело на ее лице вполне естественно. Диана подошла к ней и взглянула ей прямо в глаза. Сестры последовали ее примеру. Шесть пар глаз сверлили горничную. Луиза невольно сделала шаг назад.
– Что происходит?
– А вы не знаете? – хором ответили женские голоса.
Луиза сделала еще шаг назад.
– Вы можете, наконец, сказать, что происходит?
– Наш папа убит! – выпалила Шура.
Луиза вскрикнула, закрыв лицо руками.
– Когда вы его видели в последний раз? – пошли в атаку сестры.
– Девочки, успокойтесь! Это я наняла отцу горничную. Никто из вас не додумался до этого. Отец был болен. Как только я увидела его, я сразу настояла на том, чтобы в доме появилась горничная. Луиза очень помогла нам!
– А почему мы узнаем о ней только сейчас?
Жанна хотела проигнорировать ответ, но, сжав скулы, процедила сквозь зубы:
– Попробуйте сами ответить на этот вопрос! Я не обязана вам напоминать, о том, что вы должны сами заботиться об отце! Тогда бы не было этих дурацких вопросов!
– Она заботилась! – парировала Диана. – Ничего нам не говорить, чтобы потом выставить себя святой после смерти отца!
Возникла пауза.
Луиза присела на стул. Она была явно ошарашена услышанным. Слезы покатились у нее из глаз.
– Извините нас, Луиза, – Жанна подошла к ней и взяла ее за руку. – Вы можете сейчас собраться и вспомнить последний месяц вашего пребывания в нашем доме? Не видели ли вы кого постороннего? Не слышали, с кем отец разговаривал по телефону? Случайно или не специально вы могли что-то заметить.
– Я не следила за вашим отцом! Вначале Павел Игоревич был очень немногословен. Мы условились, что я буду ему готовить и убираться в доме в определенное время. В два часа дня я приходила и в девять вечера уходила, закончив работу.
– Но этого мало! Попробуйте вспомнить все поподробнее, с первого дня, – настаивала мягко Жанна.
Луиза задумалась и машинально вынула заколку. Пряди сильных волнистых волос каштанового оттенка легли на плечи горничной. Сестры вонзили в нее глаза. Женский взгляд уловил что-то такое, о чем они не могли подумать еще пять минут назад. Луиза заметила, что ее с интересом рассматривают.
– А вы сексуальная, – томно заметила Кристина.
– Девушка с обложки! Вам можно позавидовать, у вас прекрасная внешность! – с интересом добавила Лариса.
Луиза скосила глаза влево вниз и поспешно заколола волосы, собрав их на затылке.
– Сколько платил вам отец? – спросила вдруг Шура, поставив ногу на край кресла, желая натянуть чулок на свое бедро еще выше. Затем, вытянув ногу вперед и осмотрев ее, она удовлетворенно запахнула ее полами домашнего халата.
– Это что, допрос? – холодно задала вопрос Луиза.
– Девочки! – Жанна строго взглянула на сестер. – Луиза ухаживала за больным отцом. Больным, понимаете?
– Спасибо за добрые слова, – горничная, казалось, взяла себя в руки.
– Итак, вы хотите знать все? Что же, я расскажу вам.
– Что же, мы готовы вас выслушать, – закурив сигарету, ответила за всех Диана. – Когда вы появились в доме?
– Примерно с месяц назад позвонила мне Жанна. Она меня нашла через наших общих знакомых. У меня хорошая репутация. На тот момент я работала в двух коттеджах, и совершенно не было времени на третий. Но ваша сестра предложила мне очень хорошее жалованье… – Сестры переглянулись, но Жанна хранила абсолютное спокойствие.
– Ваш отец был болен онкологией. Плюс больные ноги. В общем, он мало что мог делать самостоятельно. Я была удивлена тем, как он в таком состоянии жил во всем доме один, готовил себе еду и все такое… – Сестры снова переглянулись. Луиза продолжила:
– Я закатила генеральную уборку. Все перестирала, перегладила, вымыла все полы и протерла стены от пыли. Купила специальные лампы, которые убивают микробы, и расставила их у вас в доме. Павел Игоревич был несказанно рад. Из затворника он начал на моих глазах превращаться в удивительного собеседника. Помню его первую фразу, как приглашение к беседе: «А вы трудоголик! Напоминаете мне меня в молодости!» Так мы и разговорились. А через неделю из него пошли такие откровения, что я даже смутилась, сказав ему, что, может, не стоит мне об этом рассказывать. Но он был неумолим. Вечерами мы вместе ужинали. Он рассказывал о своей жизни, работе, о супруге и вас, дочерях. Поэтому… я непроизвольно стала в курсе ваших взаимоотношений с отцом. Если сказать вежливо – вы его все забыли. Это подтачивало его, поэтому он заболел и слег.
– Это вы так решили? – прервала ее монолог Кристина.
– Нет! Это Павел Игоревич так решил! – тихо и спокойно сказала Луиза.
– Но это меня не касается. Я не виновата в том, что он излил мне свою душу.
– Скажите нам, милая, Павел Игоревич не обсуждал с вами, случайно, что собирается написать нам, забывшим его дочерям, завещание? – Ольга вонзилась глазами в Луизу и смотрела на нее ненавидящим взглядом.
– Да, он упомянул как-то об этом, – спокойно ответила Луиза, а сестры напряглись в который раз, удивляясь осведомленности какой-то горничной об их семейных делах. – Он сказал, что вообще не хочет оставлять вам наследство. Вы его не заслужили…
– Странно, что он не вписал вас в это завещание! – съязвили сестры.
Луиза сделала каменное лицо.