Эшли Хэшброу
Нарушая правила
Любое копирование и воспроизведение текста, в том числе частичное и в любых формах, без письменного разрешения правообладателя запрещено.
Глава 1
♫ Cardi B – Money
Ханна
– Давай, Ханна, порви их! – сквозь громкую музыку визжит моя подруга Мэйбл, пока я трясу задницей на стеклянном журнальном столике в гостиной Айкела под популярную песню Карди Би.
Да, да, и еще тысячу да! Я надралась. И что с того? У меня, между прочим, сегодня очень веская причина. Я обставила хозяина дома и по совместительству своего бойфренда Рика на его собственной трассе, которую он называет «тридцать миль до оргазма».
– Ты лучшая, малышка! – его свист звучит как хренов гонг, означающий мою победу.
О да, черт дери! Я сделала это!
Чуть позже вышлю видео с гонки Джеку, брату моей мамы. Дядя единственный, кто гордится мной и поддерживает мое увлечение. Неудивительно, ведь именно он привил мне любовь к скорости и мотоциклам.
Джек – в прошлом профессиональный гонщик и безумный сорвиголова.
Когда я была совсем маленькой, он тайком от отца брал меня на свои тренировки и выступления. А также катал на своем «Харлее», точной копии мотоцикла из фильма «Ковбой Мальборо» 1991 года.
К слову, у меня было лучшее детство, ведь в четырнадцать я уже самостоятельно целовалась с ветром.
Хорошо-хорошо, это ложь!
Если говорить правду, положа руку на сердце, мой дядя Джек сидел сзади и управлял мотоциклом, но делал вид, будто его не существует, ясно?! А еще на мое восемнадцатилетие он исполнил мечту всей моей жизни – подарил мне новенький гоночный БМВ.
Нет, детки! Это не просто кусок железа. Это мото-монстр с рычащим мотором, у которого под рамой двести пятнадцать лошадей. Стоит только коснуться рычага сцепления и его сладкое мурлыканье вызывает по телу дрожь. Слышали что-нибудь о самых прекрасных звуках? Их издает мой мотоцикл.
– Эй, малышка, – Рик нежно проводит рукой вверх по моей лодыжке, устремляя пальцы к краю платья и это вырывает меня из мыслей. – В моей комнате тебя ждет главный приз.
Задрав голову к потолку, улыбаюсь и закусываю губу.
– Надеюсь, это новый шлем или моторное масло для моего любимого малыша.
Держась за мускулистое плечо Айкела, я осторожно спрыгиваю в его объятия.
– Я думал, что я твой любимый малыш, – Рик по-детски дует губы, встряхивая беспорядочную челку набок.
– С тобой мы знакомы всего несколько месяцев, Мистер-Пауэр-Рейнджер1.
– Ты стерва, Ханна Монтана, – он крепко сжимает мою задницу, шумно выдыхая мне прямо в ухо.
– Еще какая, Айкел. И в отличие от тебя, я не парюсь о том, чтобы моя экипировка соответствовала цвету мотоцикла.
– Если бы твоя экипировка была красной, как твой зверь, в Испании не осталось бы ни одного быка.
Мы вместе громко смеемся, пока он несет меня к винтовой мраморной лестнице, проталкиваясь через шумную толпу на второй этаж.
Айкел богат до безобразия. У него свой трехэтажный особняк на Ваилкорт, вилла в Нью-Йорке и загородный домик в Огайо. Его отец – Эндрю Хэймитч Айкел, известный разработчик, владелец самого популярного блокчейна Детройт и по совместительству спонсор хоккейной команды «Термитов».
О да, папочка позаботился, ведь в этой команде играет его сын. Рик – капитан, а также скандально известный энфорсер2.
Откуда я знаю, кто такой энфорсер? Это охренительно просто. Мой отец – Пол Уэндел, главный и единственный тренер хоккейной команды «Воронов».
И кстати… Я упустила самую важную деталь, с которой должна была начать рассказ. Если мой папочка узнает, что я встречаюсь с капитаном детройтских «Термитов», он отправит меня в ад первым же рейсом без гребаных остановок.
С каждым шагом Рика к его спальне музыка становится все тише, а голоса испаряются. И нет, это неспроста, на то есть причины. Никто не имеет права подниматься на второй этаж. Рик Эндрю Айкел – настоящий брюзга и верминофоб3.
Шучу? Никаких шуток. Я была в таком же шоке, когда услышала это от Мэйбл, которая знает все и обо всех в Энн-Арбор и его округе.
Понятия не имею, как Рик умудряется переодеваться в раздевалке с другими членами команды, принимать душ, да и вообще играть в хоккей с такими проблемами. Возможно, он носит с собой рулоны бумажных полотенец и большие упаковки антисептических салфеток на тренировки? Я не знаю. Мы видимся всего несколько дней в неделю. Он приезжает в Энн-Арбор только на выходные. Но на прошлых гонках, я своими глазами видела, как он протирал антисептиком свой мотоцикл.
Дверь издает хлопок и Айкел ставит меня на ноги, медленно подходя к кровати, у которой тускло горит ночник в виде мотоциклетной шины.
– Не вижу своего приза, – усмехаюсь я, заправляя волосы за уши, и внимательно отслеживаю его дальнейшие действия. Рик стягивает хоккейную джерси4 и, прикусив губу, бросает ее в мою сторону.
– Надень это и сядь на меня сверху, если хочешь получить свой приз, Ханна Монтана.
Закатив глаза, быстро подхожу к кровати и натягиваю командное джерси «Термитов» поверх своего платья.
– Надеюсь, ты помнишь, какой приз я жду, Оливер Оукен5?
– Прекрати паясничать, малышка. Я тебя не разочарую, – он демонстрирует ослепительную улыбку, – обещаю.
Стянув резинку с запястья, затягиваю высокий хвост и седлаю Рика верхом, плотно прижимаясь коленями к его бедрам. Мое короткое платье моментально ползет вверх, скрываясь под джерси его хоккейной команды.
– Тебе чертовски идет. – Он крепко сжимает в кулаке атласную ткань и тянет ее на себя, накрывая мои губы головокружительным поцелуем, который моментально вызывает дрожь по телу. Его нежные пальцы медленно перемещаются с талии на мои ягодицы.
– Камера, – бормочет Айкел, отстраняясь от моих губ всего на мгновение.
– Что? – спрашиваю прямо в поцелуй.
В этот самый момент его нежные прикосновения становятся грубыми. Он плотно прижимает меня к себе, насильно двигая моими бедрами.
В комнате загорается яркий прожектор, но я не могу разобрать, что происходит. Рик перехватывает меня за шею, придавливая к своей груди.
– О да, малышка! Проклятье. Ты такая горячая…
– Снято! – произносит ехидный голос за моей спиной, и я застываю от ужаса.
Глава 2
♫ She Knows – J. Cole feat. Amber Coffman, Cults
Ханна
Хочется пить…
Холодные струйки воды попадают на мое лицо, и я пытаюсь поймать их губами. Солнце невыносимо печет кожу.
Где я? Это Йосемитский водопад? Как я оказалась в Калифорнии?
– Ханна Уэндел, если ты сейчас же не поднимешь свою задницу с газона, я сожгу к чертям твою консервную банку!
С непонятным кряхтением и тяжестью я приоткрываю глаза.
Один, а за ним и второй. Солнце светит так ярко, что мне все еще верится в то, что я нахожусь на западном побережье, а не в штате Мичиган.
Быстро проморгав, кулаками тру ноющие от жжения глаза и с невыносимым усилием открываю их снова.
Если честно, лучше бы я не делала этого. Мне гораздо больше нравился водопад, нежели понимание того, что это был просто охренительно райский сон.
Естественно, я не в Калифорнии. Я, черт возьми, лежу звездой на газоне у дома рядом со своим мото-малышом, который выглядит явно лучше моей перепившей задницы. Йосемитский водопад? Да, это точно он, если мой отец протянул трубы нашего водопровода прямиком из Калифорнии.
Вытираю лицо рукой, щурясь от солнечных лучей, которые вызывают у меня отвратительно незабываемые флешбэки вчерашней вечеринки.
Чертов Рик-кучка-дерьма-Айкел. Будь проклят!
Положив голову обратно на траву, стараюсь не двигаться, чтобы избавиться от пульсирующей боли в затылке и висках. И только она начинает отступать, как отец бросает садовый шланг и, подхватывая меня под локоть, поднимает на ноги.
– Ты совсем потеряла рассудок, Ханна! Мало того, что ты нарушила наш договор «Код красный»6, так тебе еще хватило наглости прислать мне видеоотчет. Ты хоть представляешь, каково это проснуться в четыре часа ночи и увидеть, как твоя дочь несется по трассе со скоростью триста миль в час?!
Задница. Я планировала отправить это видео дяде Джеку, но вчерашнее мое состояние…
– Ты перешла дозволенную черту!
Отец тащит меня, как мешок с дерьмом, в сторону дома. Мир плывет перед глазами. И теперь я не в Калифорнии, и даже не в родном Энн-Арборе. Я в Диснейленде. Катаюсь в гребаной чайной чашечке из «Красавицы и чудовища», которая медленно кружится под детскую песню из мультика, вызывая у меня тошноту.
Мой желудок реагирует на это агрессивно и явно хочет избавиться от выпитого вчера.
Нет, нет, нет… Не сейчас. Дыши, Ханна! Ты дома. В родном Энн-Арборе. Никаких аттракционов здесь нет.
Мысленно бормочу, пытаясь убедить свой воспаленный мозг, что самое время просто успокоиться.
Вдох… Выдох.
Вдох… И медленный выдох.
На мгновение кажется, словно это действительно работает, и тошнота отступает. Но ровно до того момента, пока мы не подходим к лестнице и я делаю первый шаг.
Головокружение и головная боль усиливается, а отец не дает ни одного шанса даже на миллисекундную остановку.
Декоративные алые розы. Такие милые и чистые. Мы поливаем их каждое утро. И это хреново утро – не исключение…
Да, все верно, мой желудок воспринимает мысли буквально и делает работу за меня.
Вытираю рот тыльной стороной ладони и поднимаю взгляд на отца. Он молчит, но в этом нет ничего хорошего. Напротив, это очень плохой знак. Чертовски дерьмовый!
– Я… – он шумно выдыхает, сжимая кулаки, и это заставляет меня заткнуться, чтобы не сделать еще хуже.
– Ты попала, Ханна Уэндел. Двухнедельный домашний арест!
Он швыряет со всей силы садового гнома с именем Боуи в мой мотоцикл и, оставляя меня у входа, заходит внутрь, громко хлопая дверью.
Надеюсь, вчерашнее видео умрет вместе с дерьмовым Риком, и мой отец никогда его не увидит. Иначе…
Стоит мне только подумать о последствиях вчерашнего инцидента с придурком Айкелом, как за спиной раздается рев автомобиля и прорезающий слух визг шин.
Я оборачиваюсь, а мое сердце делает тройной бэкфлип7, в то время как мозг начинает истошно кричать: «– БЕГИ, ХАННА! НА ДРУГОЙ КОНТИНЕНТ! НА КРАЙ СВЕТА!».
Двери тонированного микроавтобуса открываются, и я сглатываю моментально подступившую к горлу кислоту.
– Мисс Уэндел, как вы прокомментируете скандальное видео, которое попало сегодня в сеть?
– Ханна, расскажите о своей связи с Риком Айкелом. Вы скрывали это от своего отца?
МОЗГ: «БЕЕГИИ!»
Несмотря на головокружение, тошноту и еще целый список побочных эффектов вчерашней вечеринки, я влетаю в дверь, как настоящий легкоатлет, захлопываю ее и прижимаюсь к ней спиной.
Проклятье! Только не это.
Журналисты продолжают выкрикивать провокационные вопросы, но сейчас я не могу разобрать ни слова.
Мой отец стоит в нескольких метрах от меня и давит таким сильным взглядом, что мне хочется снять с себя кожу и надеть плащ-невидимку, который преподнесли в подарок Гарри-молния-на лбу-Поттеру на день его рождения.
– Какого черта прессе нужно от тебя, Ханна? – его голос настолько спокойный, что я мысленно удаляю входную дверь у нашего дома, как в компьютерной игре «Симс».
– Отойди, – приказывает он, медленно направляясь ко мне.
Я молча мотаю головой и чувствую, как мое сердце барабанит вступительный бит песни «She Knows».
Отец осторожно отодвигает меня в сторону, как предмет декора, и открывает дверь, провоцируя голодных псов с камерами и микрофонами.
– ПОЛ УЭНДЕЛ, КАК ВЫ ПРОКОММЕНТИРУЕТЕ СВЯЗЬ ВАШЕЙ ДОЧЕРИ И КАПИТАНА КОМАНДЫ «ТЕРМИТОВ»?
– ВЫ ЗНАЛИ, ЧТО ОНИ ВМЕСТЕ? – подливает масло в огонь еще один репортер.
Мне срочно нужен люк, как в фильме «Иллюзия обмана», чтобы телепортироваться из своего дома куда-нибудь в Сан-Франциско. А лучше в Сан-Диего, вернее, в его Юго-восточный район, который славится множеством бандитских группировок. Да, точно! Прямо туда. Я выкрикну обидное ругательство по типу: «Эй, янки, поцелуйте меня в мой крошечный зад!», за что меня грохнут, избавляя от мучений.
Минуточку внимания, пожалуйста, у меня есть кое-что.
Я, Ханна Уэндел, официально заявляю: мои восемнадцать лет жизни были прекрасны.
Господи Иисусе, услышь меня! Пусть все, что со мной происходит, окажется просто дурным сном. Аминь.
***
– И что он сказал? – спрашивает Мэйбл, показывая мне по видеосвязи своего кота Фогеля, которого она нарядила в костюм Дракулы.
– Ты хочешь оригинальную версию? С криком, звоном разбитой посуды и громким хлопком уничтоженного журнального столика? – шумно выдыхаю, переворачиваясь с живота на спину и, откидывая голову на подушку, смотрю в экран ноутбука.
Ганстьянс прикусывает губу и трет лоб, пока ее пухлый кот на заднем плане заваливается на спину, тяжело вздыхает и прикидывается мертвым.
– Господи, Мэйбл! Сними эту дрянь с Мистера Фогеля!
– Ты чего такая нервная, Ханна? Я всего-то хотела поднять тебе настроение.
Горько усмехнувшись, я впиваюсь пальцами в кожу головы, превращая свою и без того безобразную прическу в утиное гнездо.
– Ты серьезно?! Мой отец никогда не кричал на меня. Его самое жестокое поведение по отношению ко мне – это молчание, Мэйбл. Я в полной заднице! Я… Я в гребаном черном тоннеле. Нет. Это явно канализация, потому что здесь ВОНЯЕТ ДЕРЬМОМ!
Захлопнув ноутбук, я плотно прижимаю руки к слезящимся глазам, вспоминая то, что кричал отец:
«ТЫ НЕБЛАГОДАРНАЯ ИЗБАЛОВАННАЯ ДЕВЧОНКА, ХАННА УЭНДЕЛ! НУЖНО БЫЛО НЕ НАСТАИВАТЬ В СУДЕ НА ТВОЕМ ОБЕСПЕЧЕНИИ И ОТДАТЬ ТЕБЯ МАТЕРИ! Я… Я НЕ УЗНАЮ СВОЮ ДОЧЬ! МОЙ ОТЕЦ БЫЛ СО МНОЙ ЖЕСТОК, НО Я НИКОГДА НА СВЕТЕ НЕ ПОСТУПИЛ БЫ ТАК С НИМ!»
Да, у меня есть проблемы, ясно? Я тот самый ребенок, которому пришлось пережить развод родителей в самом проблемном возрасте. И нет… Я не оправдываю свое поведение. Я согласна с отцом. Я настоящая дрянь.
Мерзкая, взбалмошная девчонка, которой позволяли все. Та, которой все спускали с рук. И та, черт ее дери, которая никогда не говорила за это обыкновенное «Спасибо».
Швыряю подушкой в стену и поднимаюсь с кровати, направляясь к двери.
Мне срочно нужно извиниться перед ним. Он не заслуживает такой отвратительной дочери как я.
Быстро прохожу через холл и сбегаю вниз по лестнице, спеша в гостиную.
Когда мой отец зол, он сидит на своем любимом кожаном диване и читает детективы Никласа Натт-о-Дага8.
– Я хочу извиниться! – девчачьим писком вырывается из моего рта, и я крепко прижимаюсь к отцу со спины, сдавливая его в объятиях. – Я отвратительная дочь. Исчадие ада. Хренов Гринч! Я вела себя, как настоящая идиотка последние два года, но мне ужасно стыдно. Прости меня…
– Ханна… – делает паузу он, тяжело выдыхая. – Я терпел все твои выходки. Прогулы занятий, ночные побеги, драки с копами в полицейских участках. Я даже смирился с тем, что ты ездишь на гребаном байке, рев которого заставляет меня обновлять ленту соцсети дважды в час. Но это…
Отстранившись, я вытираю слезу со щеки и обхожу диван.
– Я хочу измениться! Я согласна на любые твои условия, лишь бы ты простил меня. Мне ужасно стыдно от мысли, что я причиняю тебе боль…
Меня всю трясет, крупная дрожь охватывает тело. Еще немного, и я рухну на пол и буду биться кулачками, как маленький ребенок, выпрашивающий дорогую игрушку.
– На любые условия?
Я поднимаю заплаканные глаза и присматриваюсь к его взгляду.
Сказать честно, мне становится немного не по себе. Но я действительно хочу, чтобы отец простил меня.
За все эти годы я не думала о нем, я была ужасной дочерью, которая переживала лишь за свой зад.
– Да. Все, что скажешь, – еле заметно киваю, складывая руки как в молитве.
Ну что он может сделать мне? Не посадит же на домашний арест до конца моих дней. Он же, в конце концов, мой отец.
– С завтрашнего дня твой подъем в полдень, переносится на восемь утра, а отбой – на десять вечера.
Мои брови взлетают вверх, как по взмаху волшебной палочки Гермионы Грейнджер. Слезы останавливаются, а в голове начинают стучать шестеренки.
Это значит…
– Судя по твоему взгляду, ты поняла, к чему я веду. Но боюсь тебя расстроить. Все гораздо хуже, чем ты себе можешь представить, Ханна, – он поднимается с дивана, откладывая книгу, и направляется в сторону кухни. Я неуверенно следую за ним.
– Ты будешь присутствовать на всех домашних и выездных играх моей хоккейной команды и… – отец делает паузу, натягивая улыбку, – тренировках.
Вынимая чистый стакан из посудомоечной машины, он набирает воду из фильтра и протягивает его мне.
– Но… – мой голос похож на молебный стон, а рука, в которой держу стакан, трясется с такой силой, что вода выходит за края.
– И да, теперь ты лишена карманных денег, – отец вытягивает из кухонной тумбы аптечку.
– Денег? А как же запчасти, моторное масло, завтраки в Макдоналдс с Мэйбелин и чертов кофе в Старбакс?
– Ты назначаешься моей помощницей, Ханна, я буду платить тебе за это, – он выдавливает из блистера таблетку на мою ладонь, и я моментально заглатываю ее, чтобы не сорваться и не выругаться, как в самых неблагоприятных районах Мексики.
– И что я буду делать? Подтирать сопли и слюни твоим хоккеистам? – с грохотом ставлю стакан на кухонную столешницу.
– Нет, милая, – усмехается он. – ты будешь подтирать не только сопли и слюни, но еще и задницы.
– Это все дурной сон, – бормочу себе под нос. – Нереально. Просто охренительно отстойный бред.
– Добро пожаловать в семью «Воронов», солнышко, – широко улыбнувшись, он переводит взгляд на наручные часы. – У тебя есть пять минут, чтобы натянуть тайтсы на свой провинившийся зад и привести в порядок прическу. Время пошло.
Глава 3
♫ TEARS – PatrickReza
Ханна
Я злюсь? Нет, я в бешенстве! Нужно было действовать иначе.
Вы спросите: «Как?»
Да, как обычно, ясно?!
Посидеть неделю в своей комнате. Объявить голодовку. Послушать песни Аврил Лавин и кричать о том, как мне плохо.
Раньше это работало. Но раньше я никогда не попадала в сеть с голой задницей, еще и в джерси придурка, который является капитаном хоккейной команды дерьмовых «Термитов».
Господи Иисусе, помоги мне. Меня прокляли! Куклу вуду с моим именем на груди кормят дерьмом хреновой десертной ложкой.
Моя идеальная и беззаботная жизнь усадила меня на экспресс «Прямиком в преисподнюю».
Чем я вообще думала, когда решила завязать отношения с Риком? Явно не головой, а маленьким задом. Ну а теперь? Теперь пришло время по этому заду получать.
Усевшись на кровать, открываю ноутбук, решаясь позвонить единственному человеку, который всегда меня поддержит. Мэйбл.
Я была груба с этой девчонкой, а ведь она моя самая лучшая подруга.
Громкий бульк скайпа наполняет мою комнату жизнью.
– Нет. Я на тебя не злюсь, Ханна, – бормочет Ганстьянс, внимательно рассматривая свои свежеокрашенные длинные ногти.
– Это что, розовый? Ты же красишь ногти в розовый, только когда злишься.
Она закатывает глаза, прежде чем перевести взгляд на экран ноутбука.
– Да, я злюсь! Ты накричала на меня, а я всего-то хотела тебе помочь, ясно?
Тяжело выдохнув, я делаю сердце из рук, изображая щенячий взгляд.
– Извини! Я не хотела, правда. Ты же знаешь… Я люблю тебя.
– ХАННА! ДЕСЯТЬ МИНУТ, И МЫ ВЫЕЗЖАЕМ! – кричит отец за моей дверью.
– Он решил избавиться от тебя? – с испугом спрашивает подруга, резко переходя на шепот. – Ханна, если тебе нужна помощь, просто кивни.
– Нет. Ты не сможешь помочь, Мэйбл, мне не поможет даже Иисус, – с горькой усмешкой произношу я, мотая головой.
– Он угрожал тебе? – вскочив со стула, она мечется по комнате в поисках своего телефона. – Я звоню в 911!
– Мэйбл, успокойся, этот мужчина – мой отец.
– То, что он твой отец, не значит, что он имеет право тебя прикончить!
Хлопнув ладонью себе по лбу, прыскаю от смеха.
– Ты ненормальная, Мэйбелин Армандо Ганстьянс. Он не собирается меня убивать. Всего-то лишил карманных денег и подписал мне смертный приговор.
– О чем ты? – поставив руки на тонкую талию, Мэйбл прищуривается.
– Теперь я помощница тренера и мамочка для целой команды хоккеистов. Сопли, слюни, задницы, – корчу лицо, подставляя два пальца к горлу.
– Если бы я не знала, что «Вороны» настоящие красавчики и самые горячие парни в Мичигане, то обязательно посочувствовала бы тебе. Но прости, Ханна, они милашки, и я могу лишь только позавидовать.
– Эй, стерва! – тыкаю пальцем в экран, – Эти «настоящие красавчики» украли у меня отца, если ты не забыла!
– Сначала папочка, а потом твое сердце..
Фыркнув, недовольно собираю руки на груди.
–Знаешь что? Пошла к черту! Я забираю обратно свои извинения!
Захлопываю крышку ноутбука под ее задорный смех и, быстро подхватив сумку, выскакиваю из комнаты.
Что ж, поддержки в лице лучшей подруги у меня нет. Придется сражаться в одиночку.
***
Он идет. План спасения моего черствого сердца от нападения хоккеистов начинается.
Что?
Лучше попасть в психиатрическую клинику к сумасшедшим и смотреть на летающих пони под действиями цветных таблеток, чем вытирать самовлюбленные задницы, ясно?!
– Ханна, что ты делаешь? – за моей спиной звучит голос отца. – И почему все гребаные гномы стоят вокруг этой проклятой ямы, которую ты вырыла… На моем чудесном газоне! – сдерживаюсь, сжимая зубы, чтобы не засмеяться. – Вы опять празднуете день рождения или на это раз твой грандиозный провал?
– Тш, – шикаю я
– Не припоминаю ни одного хренового гнома с именем Тш.
– Это не имя, а минута молчания, папочка. Мы прощаемся с Боуи, – склонив голову, я тяжело вздыхаю и наиграно вытираю несуществующую слезинку со щеки.
Между прочим, Боуи действительно был моим любимчиком. Розовая забавная шапочка и пурпурный, в стиле «Гавайи», комбинезон. Я купила его за несколько долларов, когда мне было десять.
– Ханна…
– ТШ! – выставляю указательный палец за спину. – Прощальная речь, потом можем ехать на твою дурацкую тренировку.
– Это всего лишь садовый гно…
– Нет! Не смей так говорить о Боуи! – мой голос звучит, как крик разбитой героини драмы. – Никуда не пойду, пока ты не скажешь, что любил его и он был тебе очень дорог.
Шмыгаю носом и прикладываю ладони к земле.
– Черт возьми, Ханна, – рявкает отец. Резко обернувшись, смотрю на него убийственным взглядом. – Я не буду делать это!
– Тогда я буду скорбеть здесь, пока не прирасту к земле, – устраиваюсь на траве, поджимая под себя колени.
– Ладно… Хорошо! – он поправляет бейсболку и, тихо откашлявшись, приступает к речи: – Ты был отличным гномом, Боуи. Прости, что разбил тебя. У меня не было другого выбора.
– Еще скажи, что будешь скучать, – подсказываю я, еле сдерживая смех.
– Нет, Ханна, я не буду скучать. Это дурацкая садовая статуэтка, черт бы ее побрал!
Всхлипываю и падаю набок, протягивая руку к яме.
– ЛАДНО! – кричит он, – Я буду скучать по тебе, чертов гном!
– Боуи, – вою я.
– Долбаный Боуи! А теперь идем. Мы уже опаздываем на тренировку.
План по спасению сердца безнадежно провален.
– Так говоришь, как будто я очень переживаю об этом, – поднимаюсь с травы и отряхиваю одежду.
– В машину. Бегом!
– Пожалуй, я поеду на своем мотоцикле.
– Ты не поедешь в этой капсуле смерти, Ханна, – рычит он, вынимая ключи из кармана.
– Ладно, – хмыкаю и пожимаю плечами, – тогда возьму лонгборд.
– Ханна Лесли Уэндел, – голос отца звучит так, словно он коп, который вот-вот застегнет на моих запястьях наручники и увезет в участок. – Никаких роликов, коньков и велосипедов.
– Лонгборд – это скейт, – продолжаю настаивать я, медленно следуя за ним.
– Плевать я хотел, что это. Немедленно в машину!
Закатываю глаза и пинаю теннисный мяч, который опять принес соседский питбуль Гилберт. Этот пес каждое утро минирует наш газон. Было бы неплохо, если бы отец прямо сейчас наступил в его дерьмо и нам пришлось бы вернуться.
– Опять ехать с черепашьей скоростью и слушать дурацких «Бэкстрит Бойс». – недовольно ною я, нащелкивая пальцами ритм одной из их песен.
– Я все слышу, Ханна.
– Вообще-то, на это я и надеялась.
Брайан
– Эй, Брай. Видел сегодняшнее скандальное видео?
– Ты о Карлайл Фитч, у которой не раскрылся парашют? – поворачиваю голову в сторону Фрая, потуже затягивая шнуровку на коньках. – Если да, то я в курсе, что она выжила.
– Да нет же. Какая, к черту, Карла Фитч?
– Карлайл.
– Плевать я хотел на нее и ее нераскрытый парашют. Я о дочери нашего тренера.
Приподнимая бровь, я поднимаюсь на ноги и прыгаю по прорезиненному настилу.
– У нашего тренера есть дочь?
– Ханна Уэндел. Неделю назад ей стукнуло восемнадцать. Любит мотоциклы и гоняется каждую субботу с такими же отсадками, как и сама. Завсегдатая на вечеринках Мичиганского университета. А еще наш ДэдПол9 не раз уже вытаскивал ее из участка на Кримбл авеню.
– И зачем мне вся эта информация? – разминаю шею и надеваю на голову защитный шлем. – Будет какая-то викторина вместо тренировки по знанию дочери тренера?
Коуэл сводит брови вместе и приоткрывает рот, словно думает над моим вопросом.
– Нет. Ты должен забить шайбу в ее ворота.
Громко захохотав, толкаю его в плечо.
– Она будет нашим вратарем вместо тебя? Или на прошлой тренировке я так сильно зарядил шайбой в твою голову, что ты выжил из ума?
– Ха-ха-ха. Очень смешно. Видел бы ты это видео, тебе явно было бы не до шуток.
– И что же она такого сделала? Сожгла мой любимый ресторан на Саут Форт?
– Хуже, чувак.
– Что может быть хуже этого? – разминаю корпус, делая повороты в стороны.
– Сейчас покажу.
Фрай снимает с головы шлем и тянется к своей спортивной сумке, чтобы найти телефон.
Огромная входная дверь издает свист и перед моими глазами появляется тренер. А еще через несколько секунд девушка, которая ударяет по металлу на своем пути ногой. Ее светлые волосы убраны в высокий хвост, а на теле красуется облегающий фиолетовый топ и короткие тайтсы такого же цвета. Она недовольно осматривается, спеша за тренером. Концентрирую взгляд на ней, рассматривая идеальную фигуру.
– Дочь нашего тренера, случаем, не длинноногая блондинка? – негромко спрашиваю у друга.
– Да. Откуда ты знаешь? – спрашивает Фрай. Хмыкнув, я указываю кивком на другую сторону арены. – Это она. Проклятье. Ты срочно должен увидеть это видео, чувак.
