Ёжи Старлайт
Воробей – птаха смелая
Глава 8
Каюта летного подразделения. Поздний вечер
Прошло два месяца с того памятного дня, как капитан Кох отменил свое наказание и вернул Сашу в летное подразделение. С каждым днем ее жизнь на «Сидерай» становилась все скучнее и скучнее и скоро превратилась в рутину. Тренировки, занятия, снова тренировки. В перерывах завтраки, обеды и ужины. Вечером все расходились по каютам: ни вечеринок, ни конкурсов, ни других общих мероприятий, к которым она привыкла за время учебы в «Королевке». С Марусей они виделись редко. Врачей, как и летчиков, муштровали нещадно. Оставшееся свободное время Рысь делила между ней и Диком, с которым она теперь встречалась. Два часа с ней – и столько же с ним. Это обижало Саню. Да они друг друга уже сто лет знают, а этот красавчик появился ниоткуда и теперь пользуется Маруськиным свободным временем наряду с ней! Разве это справедливо?
Сашка все высказала подруге, но вместо оправданий получила совет приглядеться к Байсе. А что на него смотреть? Она и так каждый день его зеленую физиономию видит. И даже чаще, чем ей бы хотелось. А вот Коха видела всего пару раз, да и то, можно сказать, на бегу. Он даже не взглянул на нее. Может, не заметил?
Саня дулась на Марусю, обижалась на капитана за полное равнодушие к ее персоне и ворчала на Байсу, единственного друга, который был всегда рядом. Ей казалось, что, закончив «Королевку» и став взрослой, она что-то безвозвратно потеряла. Словно у нее забрали все разноцветные мелки, оставив в распоряжении лишь один простой графитовый карандаш, котором ей теперь и предстояло до самой смерти рисовать свою безрадостную и скучную жизнь. Конечно, умом Саша понимала, что все это временно и наступят интересные времена. Но почему не сейчас, когда она молода и полна сил?
Как-то поздно вечером, охваченная подобными нерадостными чувствами, Саша вернулась к себе, когда ее соседки по каюте уже спали. Она разделась, юркнула под одеяло и затихла. Даже закрыла глаза, ожидая, что сон придет. Но не тут-то было. Лежала-лежала, а сна нет. Повернулась на один бок, потом на другой – ничего. И тут Саше пришла в голову гениальная мысль: может, шоколадку съесть? Она помнила, что у нее в тумбочке оставался маленький кусочек. Вопросы чистоты зубов и необходимости диеты, а, следовательно, отказа от сладкого по ночам, ее никогда не волновали. Девушка осторожно выдвинула ящик и включила фонарик на коммуникаторе, чтобы найти шоколадку.
Свет фонарика отразился от плоской коробочки, которую она месяц назад нашла в ангаре. Саша и забыла уже о ней, если честно. Совсем не помнила, что в ящик положила. Зажала она коробочку в руке, а тут и шоколадка отыскалась. Правда, маленький кусочек, на один укус, но хоть что-то. Засунула она шоколадку в рот и стала коробочку рассматривать. Блестящая, узоры по крышке, как плети плюща закручиваются, на отдельные веточки разделяются. Вздохнула Саша, положила коробочку на грудь и прошептала:
– Вот бы моя жизнь круто изменилась! И не только моя, но и всех, кто находится на «Сидерай».
Коробочка щелкнула и засветилась теплым солнечным светом. Девушка зажмурилась от неожиданности, а когда глаза открыла, та уже тухла, словно остывая. Зажав коробочку в руке, с детским восторгом вспоминая, как красиво светились на ней узоры, и чувствуя во рту сладкое послевкусие шоколадки, Саша наконец уснула.
Утро начало как обычно в шесть часов по корабельному времени. Одновременно во всех каютах включился верхний свет. Саня вскочила, зная, что через пять минут ее кровать сложится и скроется в стене. Надела тренировочные штаны, футболку и вышла в коридор. По нему уже двигались группы ребята из летного подразделения. Надо поспешить, чтобы успеть в спортивный зал. Эту неделю за физподготовку экипажа отвечал старпом гхац Нунатак. Опоздавших он заставлял после занятий задерживаться и гонял немилосердно.
После душа, уже в каюте, Саша надела летную форму и с удивлением обнаружила в кармане ту самую коробочку. Как она могла в штанах оказаться, девушка не знала. Кажется, она заснула, держа коробочку в руке. Может, та упала и ее нашел уборщик, а потом в карман положил? Но как он узнал, что это вещь принадлежит Саше? Непонятно…
В столовой за завтраком Саня узнала новость. Оказывается, прилетает федеральное руководство, которое «Сидерай» своим вниманием давно уже не баловало. Все стажеры говорили только об этом. Позднее выяснилось, что тренировки сегодня отменяются. Саня с Марусей отправилась в спортивный зал и там, усевшись на дальнем ряду трибуны, стали обсуждать новость.
– Как ты думаешь, – говорила Рысь, заплетая и расплетая косу, – зачем это руководство к нам пожаловало?
– Откуда же я могу это знать? Вчера никто из наших об этом не говорил, – ответила Саша. – Да и что гадать зря?
– Интересно же… – ответила Маруся, продолжая разбирать волосы. – О, смотри, кто пришел. Байса! Иди к нам!
Прениец поднялся по лестнице и устроился на сиденье рядом с девушками.
– Узнал что-нибудь? – тут же поинтересовалась Маруся, наконец закончив возиться с волосами и отбросив косу на спину.
– Кое-что узнал, но вы мне не поверите!
Саня вздохнула. Откуда эта театральность? Нормальный ведь парень. Это Маруська на него плохо влияет, не иначе.
– Говори, чего уж там, – произнесла она, ожидая что-то вроде «представляете» и «не может такого быть».
– Решено изменить статус судна, – ответил Байса, не оправдав ее надежд на театральность.
– Как это? – поинтересовалась Маруся.
– Предполагается, что «Сидерай» вновь станет военным судном. Но это пока не точно.
– И что из этого вытекает? – не могла успокоиться Рысь.
– По-моему, здесь все ясно, – ответил прениец, – нас отправят по домам. Надеюсь, хоть свидетельства об окончании стажировки выдадут.
Ребята замолчали, размышляя над неожиданной новостью. И тут вдруг Саша вспомнила, что вчера ночью пожелала, чтобы ее жизнь круто изменилась. Пощупала – а коробочки в кармане нет. Утром была, а сейчас пропала. И тут ей в голову пришла мысль. Настолько невероятная, что она молча встала и, никому ничего не объясняя, спустилась по лестнице и вышла из зала.
– Саша ты куда? Что с тобой? – донесся из-за закрывающейся двери голос Маруси и стих. Саня сосредоточенно прошагала по коридору корабля, двигаясь без четкой цели, пока не оказалась в главном ангаре. Впрочем, это неудивительно. Куда еще может прийти космолетчик, чтобы побыть в тишине, успокоиться и все обдумать?
Полеты отменили, поэтому в ангаре было пусто. Саша забралась в модуль, устроилась в кресле пилота, сложила на груди руки и стала думать. Итак, коробочку она нашла в сундучке среди прочего хлама. Кстати, где этот сундучок? Получается, она забыла о нем, как только вместе с капитаном покинула ангар. Очень странно. Раньше она подобными провалами памяти не страдала. Итак, что же тогда произошло в ангаре? Она нашла коробочку, почистила ее, совместила проявившиеся символы… Внутри что щелкнуло, и она сказала… Что же она тогда сказала? Саша потерла лоб. Что-то про то, чтобы капитан отменил наказание и допустил ее к полетам. Коробочка засветилась, а потом словно ниоткуда появился гхац Кох. Он проверил, как она умеет пилотировать космический модуль, и допустил к полетам. Выходит, ее желание сбылось. «Спокойно, Саша, продолжай рассуждать и не волнуйся так», – сказала она сама себе и продолжила вспоминать.
Вчера ночью она искала в тумбочке шоколадку, а нашла коробочку и снова загадала желание. Что же она попросила? Саша отбросила со лба челку. Вспомнила! Она пожелала, чтобы ее жизнь и жизнь экипажа «Сидерай» изменилась. А сегодня прилетело руководство, которое, по словам Байсы, решило сменить статус судна. Выходит, что и это ее желание сбылось! Девушка вытерла внезапно вспотевший лоб и вслух пробормотала:
– Чучундра ты, Сашка, как есть чучундра! Нет бы желания только для себя загадывала, как в первый раз, так ты еще и весь экипаж «облагодетельствовала»!
Что же ей теперь делать? Отменить желание? А его вообще можно отменить? Ведь коробочка пропала. Когда она шла в столовую, коробочка лежала в кармане. Это она точно помнит. После столовой они с Марусей сразу пошли в тренировочный зал. Никуда не заходили, и коробочку Саша из кармана не вытаскивала. Куда же она делась? Загадка… Надо рассказать ребятам. Или не надо? Марусе точно надо рассказать. А еще успокоиться, не паниковать и придумать план.
Первым делом надо пойти в ремонтный ангар и поискать там сундучок. Может, коробочка в нем. Хотя… Саша сморщила нос. Это вряд ли. Но проверить все-таки нужно. Потом обыскать каюту. А если она в другом месте выпала, что ж, весь корабль обыскивать? Или лучше объявление дать: «Кто нашел круглую коробочку с растительной гравировкой, прошу вернуть Саше Воробьевой»? Только сначала все-таки ангар и сундучок. Сколько, интересно, у нее есть времени на то, чтобы отменить свое желание? Саша вскочила с кресла и чуть не врезалась макушкой в подбородок Байсы.
– Я так и знал, что ты здесь! – обрадовался зеленый лев и уставился на нее желтыми глазами. – Что с тобой происходит, Саша? Почему ты так внезапно ушла?
Она не успела ответить, потому что услышала знакомый голос, в котором сейчас звучала обида:
– Сашка, едрена вошь! Немедленно выбирайся из модуля и рассказывай, что происходит!
Глава 9
Борт «Сидерай». Капитанская рубка
Саша все рассказала ребятам. Да и как можно такое утаить от друзей? Поэтому в ангар они отправились втроем. Перемазались, как черти, но все углы обыскали, весь валяющийся там мусор, до самой последней ржавой железяки, осмотрели. Даже в списанный модуль по очереди лазили, но сундучка не нашли. К концу поисков, Саша уже готова была поверить в то, что он никогда и не существовал. Хотя нет, чепуха. Нельзя таким пораженческим мыслям поддаваться. Коробочку она помнит, значит, и сундучок, откуда она ее вытащила, тоже был. Посоветовавшись, ребята решили, что его кто-то забрал, может, какой-нибудь механик, а может, уборщик. Это ведь самое логичное объяснение его исчезновения. Друзья уже собирались уходить, когда в ангаре появился Кит. Оправдывая свое прозвище, он шумно выдохнул и заявил:
– Нас отправляют домой!
– Что?
– Почему?
– Я так и знал… – раздались почти одновременно возмущенно-недовольные возгласы.
– «Сидерай» присвоен статус военного судна, и корабль через неделю, а может, даже раньше, направляется в созвездие Водолея.
– Что? – Сашка замерла, с недоверием уставившись на Дика. – Повтори!
– Ну это пока секрет, раньше времени не трепитесь, руководство Федерации решило отправить корабль к звезде Траппис-1, которая как вы знаете, как раз и находится в созвездии Водолея.
Сашка резко выдохнула и провела под носом рукой, оставляя грязный след. Маруся бросила на нее оценивающий взгляд и, продиагностировав увиденное, деловито поинтересовалась:
– Информация точная? Откуда узнал? Источник достоверный?
Дик несколько раз моргнул, привыкая к новой Марусе, которая за секунду из милой принцессы превратилась в следователя, и неуверенно произнес:
– Нунатак кому-то говорил… вроде.
– Екарный бабай, Кит! Мы что, по-твоему, здесь в угадайку играем? – В голосе Маруси зазвенела медь. – Это ведь важный вопрос, – она бросила взгляд на Сашу, – чрезвычайно важный. Иди, точно все узнай и доложи.
– Кому доложить? – прохрипел ошеломленный Дик Тори.
– Мне. Кому же еще. – На губах Маруси появилась нежная улыбка, которая абсолютно не вязалась со сказанными ею только что словами. – Поспеши, дорогой, я жду…
Как только десантник скрылся за дверью, Рысь подскочила к Сашке и схватив ту за плечи, продолжила допрос:
– Ты что задумала? Отвечай.
– Я должна полететь туда. – Саша, успокоившись, вновь стала похожей на саму себя. – Пойми, может быть это единственный шанс что-нибудь узнать об отце. Я не могу его упустить! Не могу…
– Елки-моталки… Я все понимаю… Но как? Как нам остаться на «Сидерай»? Если судно станет военным, нас точно отправят по домам!
– Нам?
– Именно «нам». Или ты думаешь, я тебя брошу? И не надейся!
– Надо записаться в добровольцы.
– Что? – Девушка одновременно повернулись к произнесшему эти слова пренийцу. Молодой человек спокойно продолжил:
– Если «Сидерай» станет военным судном, мы можем остаться на борту только в одном случае. Нам надо стать добровольцами. Это наше право. И ни капитан, ни федералы не смогут нам запретить здесь остаться. В соответствии со статьей 25 межгалактического кодекса, которая гласит: «В случае начала военной операции каждый гражданин сообщества может добровольно войти в состав вооруженных сил Федерации».
– А ведь он прав, – первой пришла в себя Маруся. – Надо пойти к капитану и подать заявление… Пойдем, – дернула она Сашу за руку.
– Я с вами! – решительно заявил Байса.
– Зачем? – удивилась Маруся.
– Мне кажется, Саше очень важно попасть в созвездие Водолея. Я прав?
– У Сашки десять лет назад там пропал отец. Она хочет его отыскать. – Заметив, что бровь Грина удивленно приподнялась, Маруся поспешила добавить: – Или найти хоть какую-нибудь информацию, объясняющую причину его исчезновения. Но это наши дела. Ее и мои. Тебе незачем в это соваться.
– Я такой же друг Саши, как и ты. Я хочу помочь ей.
– Ежки-матрешки! – восхитилась Маруся. – Сашка! У тебя еще один помощник появился!
Саша взглянула в желтые глаза-одуванчики, перевела взгляд на взволнованную и поэтому то и дело сыпавшую своими любимыми словечками Марусю и подытожила:
– Я иду к капитану. Вы со мной?
Увидев два дружных кивка, она поправила форму, пригладила волосы, провела рукой по лицу, добавив к грязным усам пятно на щеке, и смело двинулась к выходу.
За все годы капитанства Виктор Кох не изменился, потому что принципиально не хотел меняться. Его строптивый характер и обостренное чувство справедливости по-прежнему составляли суть его характера. В молодые годы он частенько поддавался на провокации и срывался, говоря в лицо нахалам то, что думает, тем самым нажив к зрелым годам множество врагов среди руководства Федерации. Этим частично объяснялась его «ссылка» на «Сидерай». Вроде и прошлые заслуги учтены, и капитаном остался, вот только судно старое и давно уже в важных операциях не участвует. Как говорится, и волки сыты, и овцы целы.
Зато окрепло и стало практически нерушимым его умение держать себя в руках при любых обстоятельствах. Поэтому уже час он внимал словам всем известного манипулятора и любителя скандалов – Петра Васильевича Яблочкова и ни словом, ни взглядом не выдал своего недовольства или раздражения.
Петр Васильевич был строен, загорел, носил бородку, которую в старину называли «испанской», и любил выводить людей из себя. А еще он занимал в Федерации пост Главного инспектора. Видя, что ему не удается вывести Коха из себя, Яблочков заметно приуныл и уже готов был закончить не принесший ожидаемого результата разговор, как двери в рубку раздвинулись и на пороге появились стажеры. Две девочки: одна стройная, похожая на мальчишку, со светлой, падающей на глаза челкой и перемазанным лицом. Вторая царевна из русской сказки с синими глазами и толстой, переброшенной на грудь косой. Третьим оказался высокий полуголый парень с зеленым цветом кожи и гривой рыжих волос, судя по всему, прениец.
Стройная девчушка решительно поднялась на мостик и вытянулась перед капитаном:
– Гхац Кох! Я пришла записаться в добровольцы!
– Что? – впервые с момента встречи Яблочкова с Кохом на лице последнего появились эмоции, в данном случае – удивление.
– Я хочу остаться на корабле! – отчеканила малышка и задрала нос, видимо, пытаясь придать себе больше значимости.
– Покиньте рубку, стажер! – ответил Кох, отвернувшись от девушки и сделав вид, что не замечает торжествующего лица Яблочкова, явно замыслившего устроить небольшой скандал.
– Я никуда не уйду! – последовал решительный ответ, и девушка повернулась к стоявшему сбоку от капитана старпому:
– Гхац Нунатак! Прошу вас сделать соответствующую запись в бортовом журнале!
– Нунатак! Выведите стажеров из рубки! Им здесь не место! – холодно и явно раздражаясь, хоть и стараясь не показывать этого, произнес Кох.
Яблочков почувствовал удачу. Вот он, тот самый конфликт, о котором он мечтал! Ему будет что доложить руководству, которое любило пикантные истории и сплетни больше правдивых, а потому скучных докладов. Откашлявшись, он протянул руку, чтобы погладить девушку по голове, и с напускной грустью в голосе произнес:
– Деточка, военные действия для взрослых, а вам нужно сначала повзрослеть…
Его рука так и не коснулась головы стажера, погладив пустоту. Сверкнув на него зелеными глазищами, девушка ловко уклонилась от показной ласки. Не смирившись с промахом, инспектор произнес:
– Война – это боль и кровь. Подумайте, куда вы стремитесь…
– Лучше умереть стоя, чем жить на коленях! – процитировала малышка Саласара и довольно нахально добавила: – Но вам этого не понять.
Яблочков удивленно заморгал, не ожидая подобных слов от стажера.
– Почему же? – с трудом нашелся с вопросом федеральный инспектор.
– Вы старик.
В бирюзовых глазах Коха вспыхнули огоньки. Его следующие слова прозвучали неожиданно для большинства собравшихся в рубке гостей и членов экипажа:
– Нунатак! Удовлетворите просьбу стажера!
Саня заулыбалась, довольная результатом, забыв про Яблочкина, который уже пришел в себя и по-прежнему надеялся выиграть в словесном поединке, который начал.
– Как вас зовут, дитя? – поинтересовался инспектор, придав лицу грустное выражение.
– Александра Воробьева!
Грусть сменилась скорбью.
– Вы еще пожалеете, милая птичка, – произнес Яблочков, провоцируя девушку, но неожиданно услышал совсем не то, что ожидал:
– Воробей – птаха смелая! Мой папа всегда так говорил. Позвольте и мне узнать вашу фамилию. Судя по всему, вы Орлов или Соколов?
Яблочков сконфуженно промолчал. На губах Коха появилась улыбка. Оценив ситуацию, по мостику взбежала Рысь.
– Запишите и меня! Маруся Николаева!
– И меня, – рядом с девчонками возник великан Байса.
– Думаю, будет лучше поставить этот вопрос перед всем экипажем, – спокойно произнес Кох, стирая улыбку с лица, но по-прежнему с интересом разглядывая стоявшую перед ним Сашу. Не прошло и десяти минут, как слова капитана, к большому неудовольствию Яблочкова, транслировались по внутрикорабельной связи. А еще спустя какое-то время возле рубки выстроилась очередь из стажеров, желавших остаться на корабле в качестве добровольцев. Федеральному инспектору пришлось отложить пространную беседу, которой он изводил Коха, на другое время.
Вечером, после отбоя, когда наконец, Виктор Кох остался один, в его дверь постучали. Снова надевая китель и поминая нежданных ночных гостей нехорошими словами, мужчина открыл дверь. На пороге стояла Саша Воробьева.
– Это еще что такое? – воскликнул Кох, на мгновение забыв о своем умении «держать лицо».
– Нам надо поговорить, – заявила эта нахальная особа, по-кошачьи проскользнув в приоткрытую дверь.
– Стажер Воробьева!
– Тут такое дело… Вы присаживайтесь, гхац капитан, в ногах, как говорится, правды нет.
Тот послушно сел в кресло, лишь секунду спустя сообразив, что подчинился приказу девчонки. Взяв себя в руки, Виктор произнес:
– Чем вы объясните ваш столь поздний визит?
– Я же сказала: надо поговорить. Капитан…. Простите, гхац капитан… А можно без этих официальных «гхацев»? – с тоской в голосе поинтересовалась девушка, опускаясь на стул. И тут же выдала, словно выстрелила. – Это я во всем виновата!
Яблочков за пару часов хитрых и провоцирующих речей не достиг того, что смогла сделать эта девица всего за пару минут. Виктор перестал контролировать себя:
– Если бы я был вашим отцом…
– К счастью, это не так, – перебила его девушка.
– Замолчите! Так вот, если бы я был вашим отцом, я бы вас выпорол. Даже несмотря на то, что вы уже не ребенок. Как вы посмели ворваться сначала в рубку, а теперь еще и ко мне в каюту? Вы не знаете, что такое субординация? В «Королевке» что, этому уже не учат?
– Что вы кричите? – нахмурилась девушка, явно обиженная его словами. – Я пришла к вам как к другу, человеку, с которым могу поделиться чем-то очень важным, а вы – «выпороть».
– Простите. – Кох понял, что сорвался и переборщил с угрозами. – Рассказывайте. Что у вас в очередной раз случилось?
– Это не у меня. Хотя и у меня тоже. Это я сделала так, что «Сидерай» стал военным судном!
Виктор не знал, плакать ему или смеяться. Он смотрел на маленькую нахохленную девчонку, которая хмурила брови и кусала губы, а видел ее отца и своего друга – Сергея Воробьева. Те же медово-янтарные волосы, тот же волевой подбородок и привычка хмуриться. Вот только глаза у девушки были не карими, как у Сергея, а мшисто-зелеными, доставшимися ей по наследству от бабушки. Что же ему делать? Признаться в том, что знал ее отца, или подождать и выслушать девушку, которая явно волнуется, собираясь рассказать ему нечто важное. Он выбрал второе.
– Я слушаю, Саша.
Она бросила на него удивленный взгляд, явно не рассчитывая на подобное дружеское обращение, и заговорила. Рассказ получился путаным, хоть Саша очень старалась излагать все четко, по порядку, но из-за волнения часто сбивалась, повторяя одну и ту же мысль. А закончила словами: «Теперь можете смеяться» – и сжала лежавшие на коленях руки в кулаки.
Виктор встал и направился к холодильнику. Достал из него бутылку воды, прихватил стоявшие рядом на тумбочке два стакана и вернулся назад. Налил себе и Саше воды и, глядя, как она жадно пьет, продолжал размышлять над ее рассказом. Странная коробочка, исполняющая желания, не могла быть вымыслом. Кому придет в голову выдумывать такую чепуху, а еще озвучивать ее не подружке, а капитану корабля?
– А что еще было в сундучке? – задал вопрос мужчина, взяв в руку свой стакан и сделав глоток. Саня посмотрела на него так, словно он был волшебником, готовым исполнить любое ее желание: с восторгом и надеждой.
– Так вы мне поверили?
Кох кивнул.
– Я так боялась… Думала, вы скажете, что я бессовестная врунья, фантазерка… Кроме вас я рассказала о коробочке только своим близким друзьям. Мы даже все вместе отправились в ангар, чтобы найти сундучок. Все там перерыли…
«Так вот почему она была такой чумазой, когда пришла в рубку, чтобы записаться в добровольцы», – подумал Виктор.
– Мы его не нашли, – с грустью добавила девушка. – А насчет того, что в нем было… Какие-то цепочки, несколько браслетов, кусок ткани и подобная чепуха. Все старое, полуистлевшее…
– А вам никто не говорил, что нельзя бездумно открывать всякие сундучки и ящики? – не удержался от шпильки Кох, с удовольствием отмечая, как быстро меняются эмоции на лице девушки. После его слов Саша застыла, потом глубоко вздохнула и прошептала:
– Вы думаете, это был…
– Я так не думаю, – перебил ее Виктор. – Ящик Пандоры просто красивая легенда, и ничего более. А вот ваша исполняющая мечты коробочка… Вы говорите, она исчезает и появляется независимо от вашего желания?
Саша кивнула, все еще размышляя над словами капитана. Неужели она действительно открыла то, что не стоило открывать?
– Что же мне теперь делать? – с отчаянием прошептала она.
– Как только коробочка снова появится, приносите ее ко мне. Попробуем разобраться вместе.
– Спасибо, капитан! Прошу прощенья: гхац капитан. – Саша вскочила со стула. – Я пойду, поздно уже. Извините меня.
– Все нормально. Вы правильно сделали. Если с вами случится еще что-нибудь подобное… Я имею в виду странное и непонятное, приходите сразу ко мне. Для вас у меня всегда найдется время.
Саша кивнула и, довольная тем, что ее выслушали, направилась к двери. На пороге она обернулась, скользнула по его лицу зелеными глазищами, отбросила со лба челку и выскользнула в коридор.
Ее шаги давно уже стихли, а Кох сидел в кресле и улыбался. И сегодня в рубке, и сейчас эта девочка напомнила ему самого себя в молодости, сразу после окончания «Королевки». Такая же смелая, эмоциональная, стремящаяся во что бы то ни стало доказать свою правоту и не уважающая авторитеты, которые, если разобраться, таковыми давно уже не являлись. Потом капитан встал, подошел к стене и сдвинул в сторону панель, за которой скрывался небольшой сейф. Набрал шифр, открыл дверцу и вытащил… нет, не сундучок, о котором рассказывала Саша, а просто небольшую плоскую коробочку. В ней хранилось вещи, которые не представляли ценности ни для кого, кроме самого Коха. Кольцо матери, которое она отдала ему перед смертью; небольшая серебристая птичка, символ чести, верности и дружбы, подаренный ему человеком, которым он до сих пор восхищался; и старая фотография, на которой, обнимая друг друга за плечи, стояли два стажера, только что закончившие «Королевку». Одним из них был он, а вторым… Вторым был Сашин отец – Сергей Воробьев. Несколько секунд Виктор вглядывался в старый снимок, а потом прошептал:
– Вот и пришло время узнать, что с произошло с тобой, Серега, десять лет назад, и твоя дочь мне в этом поможет. Ведь не просто так она решила стать добровольцем. Уверен – она тоже ищет тебя.
