Исповедь маски – Юкио Мисима

"Если мимо на большой скорости проносился автомобиль, я мысленно кричал вслед: «Почему ты меня не сбил?!»Если хотите основательно погрузиться в бездну отчаяния, атмосферу безысходности, недовольства собой и увлечься темой смерти, то лучшей книги, чем знаменитый автобиографический роман Юкио Мисима «Исповедь маски» и не сыщешь. Горькое, безнадежное, страшное произведение. Оказывается, если верить книге, бывает насилие не только над другими, не менее жестоким может быть насилие и над собой, своей натурой и истинными желаниями. Провокационный во многом роман Мисима приоткрывает нам оборотную сторону японской сдержанности: вулкан страстей под маской добродетели. Зачем нарушать спокойствие общества, родных, друзей, если под маской можно скрыть и испепеляющую изнутри страсть, и необузданные потребности, и непохожесть на других…Только маска – очень ненадежная конструкция…И опять традиционная тема в японских книгах – о красоте страданий (в том смысле, что люди с достоинством переносят выпавшие на их долю невзгоды, никого не обвиняют, а относятся к этому чуть философски); опять эти бесконечные мысли о смерти и самоубийстве (куда ж японской литературе без этого; вкаждом втором прочитанном мною японском романе эти самые мысли…); здесь же герой пошел дальше – он уже упивается своими мучениями, считая это своим превосходством над окружающими, градус безумия зашкаливает…Нельзя безнаказанно глумиться над своей природой и при этом не повредиться рассудком…Жаль только, что в своих метаниях он причиняет боль ни в чем не повинным людям......В книге на 171 эл. страниц описание любви между героем и юной прекрасной Соноко занимает едва ли больше одной-двух страниц (герой мечтает беспрестанно о любви, но вместе с тем бежит от нее), но какие же это чудесные строки. Торжество победившей чистой страсти (без каких-либо даже признаков на физическое притяжение), платонической любви, любви-дружбы между мужчиной и женщиной. Ах, как жаль, что всё испортит финал (и сам главный герой, слишком долго носивший маску, и ее сорвало от легчайшего дуновения ветерка…4/5, очень чувственный, очень откровенный, физиологичный даже роман. О любви и ненависти. О любви – кратко и пунктиром, о ненависти – прежде всего к самому себе – на протяжении всей книги. Нельзя пытаться стать тем, кем ты не являешься: природа такого не прощает…"…ты – не человек. Тебя нельзя близко подпускать к другим людям. Ты – грустное и ни на что не похожее животное"

Интересно, это я одна, взяв в руки книгу с названием «Исповедь маски», с удивлением обнаружила, что передо мной самая настоящая исповедь?!

С удивлением и с большой радостью.

Ибо люблю я исповедальность, люблю раскладывание по полочкам всего и вся, люблю самоанализ, сплошную рефлексию, люблю самокопание, замешанное на сомнениях, надеждах и разочарованиях.

А всего этого в книге – хоть отбавляй.Я практически ничего не знала ни об авторе, ни о книге, ни о теме.

Шокировало ли меня описываемое? Нет, не шокировало.

Морщилась ли, брезгливо перелистывая строчки? Нет, не морщилась.

Может, со мной что-то не так? Может, слишком низок порог этой самой брезгливости?Думаю, дело не в этом. Дело в том, что я ловила себя на том, как интересно мне читать исповедь человека одинокого, непонятого в своей непохожести на других – не в том смысле, что «ах-ах-ах, какой он бедный непонятый!», а в том, что он так и не имел возможность получить ответы на свои бесконечные вопросы, не мог до конца осознать свое место среди людей, не мог до конца разобраться в своих особенностях. И это очень похоже на жизнь многих людей, неважно в чем отличающихся от окружающих.

Загнанный в угол, вынужденный постоянно прятаться, скрываться под маской благообразности, вынужденный бояться разоблачения, раскрытия его тайн, он оказывался в ситуации, когда не мог жить естественно, не мог выстраивать полноценные отношения с людьми, не мог быть самим собой. Это же страшно. И неважно, на какой почве возникла такая ситуация.В общем, для меня это стало еще одним прекрасным мостиком к пониманию других людей. Разных людей.

К понимаю того, как много скрыто в каждом из нас! И как важно быть понятым и принятым – со всеми своими странностями, особенностями, непохожестями.Хорошая психологическая проза, которую в своем внутреннем книжном распределителе поставлю на одну полку с книгами Достоевского: та же честность, то же погружение в глубины человеческой психики, тот же интерес к потайным уголкам человеческой души, не всегда возвышенной, часто греховной.P.S.: Кстати, еще интересно, я одна не знала, что Мисима – это не современный японский писатель, а писатель середины 20 века?!

Сейчас в качестве разминки я опубликую здесь инструкцию по самоубийству для несовершеннолетних, а потом мы уже перейдем к более интересным вещам. Итак, Young person's guide to suicide!1. Стать великим писателем

2. Стать бодибилдером

3. Основать военно-патриотический кружок

4. Прийти с визитом на военную базу

5. Взять в заложники командование и толкнуть солдатам речь

6. Вскрыть себе живот в соответствии с древним японским ритуалом

7. Соратник должен отрубить голову мечомНу а теперь – пропаганда гомосексуализма! Собственно, открываешь книгу – и она уже тут как тут. Депутаты из Санкт-Петербурга пришли бы в ужас от откровений лирического героя Мисимы, Елена Мизулина нашла бы тут далеко тянущиеся нити сексуального заговора (даже Святой Себастьян, можете себе представить?), ну а что в такой ситуации делать человеку разумному? Ответ простой и незамысловатый – погружаться в болезненную эстетику Мисимы и постигать отклонение изнутри. Человек начинается с эмпатии, и «Исповедь маски» дает уникальную возможность проникнуть в переживания личности, мучительно осознающей свое отличие от других и не имеющей возможности что-либо с этим сделать. В главном герое есть много неприятного и помимо его амурных пристрастий, но тем не менее это живой человек, а не карикатура. А живой человек есть тайна, которую можно разгадывать всю жизнь, так и Достоевский говорил. Впрочем, депутаты и Достоевского-то не читали, поди, не то что уж Мисиму. Да и переводчик им не по нраву, зуб даю. Спешите урвать в ближайшем книжном, пока в какой-нибудь реестр очередной не внесли, на пару с «Лолитой» и «Ста годами одиночества».