Юлия Бадалян
Заповедник забытых богов
Заповедник забытых богов
(роман)
Пролог
«Всё, с меня хватит! Мне нужен отдых!» Ольга решительно закрыла файл с недоделанной дипломной работой. Последние месяцы она жила в сумасшедшем темпе, отводя на сон не больше пяти часов. Шутка ли, последний курс! На носу защита диплома, экзамены, а ещё Оля нашла работу, которая была ей очень интересна, и на которой она планировала остаться и после того, как закончит университет. Как во сне прошёл день рождения, наступила весна, вот уже в разгаре пыльный московский апрель, а она этого даже не заметила.
Спасительная мысль пришла слишком поздно: проще простого устроить передышку, временно исчезнув из этого мира. Да, такая возможность у нашей героини была, причём какая! Ничто не мешало ей отправиться в Древнюю Грецию, отдохнуть в собственном дворце на Олимпе так долго, как хочется, и, как ни в чём ни бывало, вернуться домой мгновением позже. «Как я не додумалась до этого раньше, ведь это так просто! – укоряла она себя, лихорадочно разыскивая на кухне баночки со специями. – Сейчас пообедаю нормально, погуляю, на море выберусь, поплаваю…» Оля мечтательно вздохнула и, наконец, водрузила на плиту старинную медную турку. Посудина была непростой: сваренный в ней кофе позволял девушке открывать дорогу в любой понравившейся ей мир. Конечно, одной турки для этого было недостаточно, требовались особые навыки, и Оля уже овладела ими в совершенстве. А ещё нужно было добавить к кофе нужные специи. «Ключиком» к мифологической Элладе служили корица, черный перец, имбирь и кардамон.
По квартире поплыл знакомый сладковато-терпкий аромат, и Ольга, с наслаждением сделав глоток волшебного напитка, привычно шагнула в открывшийся проход.
Сначала она подумала, что ошиблась с рецептом, потом ошарашенно тряхнула головой, и, охнув, присела на кровать.
* * *
Её дворец было не узнать. Всегда идеально убранный, светлый и тёплый, сейчас он выглядел как заброшенный много лет назад старый дом. На полу и мебели лежал толстый слой пыли, в углах серебрилась паутина. Было холодно, в комнатах вместо обычного тонкого цветочного аромата стоял неприятный затхлый запах. О трапезе, которой гостеприимный дом всегда встречал свою хозяйку, можно было и не мечтать. Картину запустения дополняли погибшая липа под окном и пересыхающий ручей во дворе. Выйдя на улицу, Оля с ужасом обнаружила, что мраморные стены дворца пошли глубокими трещинами, а колонны стоящей в саду ротонды начали осыпаться. Да и сам сад, похоже, доживал свои последние дни: листва пожухла, цветы поникли, земля растрескалась, будто в пустыне. «Мамочки, что же здесь произошло, пока меня не было?» – пронеслось в голове. Пометавшись вокруг дворца и окончательно убедившись, что всё это не дурной сон, Оля наконец решила, что ей делать. «К Гебе, срочно!» – приказала она себе и побежала по некогда гладкой, а теперь покрытой сколами и выбоинами мраморной дорожке.
Часть первая
Великое переселение богов
Глава первая
Оля оглядывалась по сторонам и не верила своим глазам. Сказать, что Олимп очень изменился с момента её последнего визита – значит ничего не сказать. Было такое ощущение, что на цветущую обитель богов наступала пустыня. Земля растрескалась, как в засуху, деревья теряли листья, из ручьёв уходила вода, огромное озеро обмелело и покрылось тиной. Небо уже не источало золотой свет, в воздухе стояла грязно-коричневая дымка. Птицы молчали, больше не пахло цветами. А ещё почему-то было холодно, и одетая в лёгкий хитон Ольга почти сразу продрогла.
«Катастрофа!» – в смятении подумала девушка и ускорила шаг. Вот и дворцы олимпийских богов. Что с ними случилось? Великолепные творения Гефеста, ещё недавно переливавшиеся золотом, серебром и драгоценными камнями, сейчас потускнели и, кажется, вросли в иссохшую землю. Сады, в которых утопали дворцы, погибли. Мраморные ротонды и портики были покрыты трещинами. Вокруг никого не было, тишина давила и вызывала неосознанный страх.
Оля споткнулась, попав ногой в большую выбоину на дороге, растянулась на пыльном, некогда светло-персиковом, а ныне грязно-сером мраморе, и заплакала. Неужели это происходит на самом деле, и Олимп теперь такой? Неужели сказка кончилась? Она вспомнила, как очутилась здесь впервые, с каким восторгом любовалась этими дворцами, садами, лугами, рощами… Как здесь было волшебно, радостно, тепло. Какой божественный свет разливался повсюду в обители олимпийцев, какой дивный аромат… Ольга уже почти не замечала этого, просто жила, и восхищение уступило место привычке. Девушка попала в древнегреческий мир совершенно случайно, экспериментируя с кофейными рецептами, и постепенно освоилась там. Олимпийцам очень пригодилось её умение открывать дорогу в другие миры – римский, славянский, армянский, скандинавский… За помощь богам Эллады Зевс даровал ей дворец на Олимпе. Благодаря источнику Мнемосины, Оля научилась управлять своими способностями проводницы и даже без помощи богов перемещаться на любые расстояния в каждом из миров, где оказывалась. Вместе с Гебой и Гермесом они много путешествовали, разгадали несколько загадок, приложили руку к некоторым совместным затеям богов разных миров[1]. Олимп стал ей вторым домом, а его обитатели – друзьями. Где они? Где Геба, Гермес, Афина, Гефест? Оля поднялась и в тревоге продолжила свой невесёлый путь.
* * *
Геба нашлась у себя дома. Назвать дворцом жалкое скособочившееся строение из смятого серебра у Оли не повернулся язык. Подруга одиноко сидела в полуразрушенной ротонде во дворе и грустно наблюдала за тем, как с кипарисов осыпается последняя зелень. Всегда весело журчавший фонтанчик не работал, пруд уныло зеленел тиной.
– Олеада! – богиня юности бросилась к подруге.
– Что у вас произошло? Почему? – бессвязно заговорила та, обнимая начавшую рыдать Гебу.
– Тебя долго не было, видишь, как всё изменилось… – выдавила богиня сквозь слёзы.
– Что стряслось?
– Мы больше не нужны людям. Я не знаю, что с нами будет, – зарыдала Геба с новой силой.
– Как это? Да объясни толком! Возьми себя в руки! – Ольга слегка встряхнула подругу за плечи.
– Новая религия, – мрачно ответила богиня юности, потихоньку успокаиваясь, – у смертных появился новый бог, – она горько улыбнулась и зло добавила: – и, конечно, он оказался милосерднее и щедрее нас.
– Это он так изменил ваш мир?
– Нет, зачем ему вмешиваться. Всё происходит само по себе. Просто смертные нас забыли, Олимп умирает. А чего ещё ждать? Теперь всё это, – Геба развела руки, – наша новая жизнь и наш новый дом.
Руки богини бессильно упали на колени. Рыдания возобновились.
У Оли сжалось сердце. «Я так и знала… – подумала она, – ход истории не изменить. Этот мир ждёт и смена религии, и разрушение античных памятников – как это случилось у нас. Гермес говорил, что это не обязательно, что история необязательно совпадает, но я всегда боялась, что так будет. И вот…»
– И что теперь? – спросила она подругу.
– Не знаю, – всхлипнула богиня, – я вообще не понимаю, как нам быть дальше. Только мы с Гераклом зажили счастливо! Мальчики ещё не успели возмужать! А теперь… Что с нами будет? Я не могу смотреть на всё это, не могу жить в таких условиях!
«Конечно, ведь Геба принадлежит к младшему поколению богов, – размышляла Оля, успокаивающе гладя подругу по плечу, – она родилась тогда, когда все трудности, выпавшие олимпийцам на пути к власти, были уже позади. Любимая дочь Зевса и Геры, царя и царицы богов и людей, не видевшая ужасов Титаномахии и Гигантомахии, не державшая в руках ничего тяжелее кувшина с нектаром. Понятно, что она так подавлена. Но старшие боги, наверное, знают, что делать?»
– Геба, а что Зевс? Гера, Афина? Что они говорят?
– Ничего не говорят. Отец мрачен и, кажется, даже растерян. Мать в панике и от этого срывается на всех, стала совершенно невыносимой. Афина молчит, слова не вытянешь.
– А Гермес? Он никогда не унывает, он что-нибудь придумает!
– Не в этом случае, – покачала головой богиня. – Впрочем, можешь сама с ним… – тут она отвлеклась, потому что подошёл Геракл с сыновьями.
* * *
Великий герой Эллады, после смерти ставший богом и мужем Гебы, был красив настоящей мужской красотой. Высокий, широкоплечий, с крупными сильными чертами лица, умным взглядом быстрых карих глаз, чёрными кудрями и низким бархатным голосом, он сразу располагал к себе. На этот раз Геракл явно был не в духе. Сумрачно оглядев подруг, он молча обнял заплаканную Гебу и, сделав над собой усилие, приветливо улыбнулся Оле. Когда-то она помогла ему вылечиться от приступов безумия, отравлявших земную, а потом и божественную жизнь, и благодарный герой тепло относился к смертной подруге жены.
Стоящих поодаль Алексиара и Аникета Ольга видела совсем малышами, практически сразу после рождения, и в очередной раз удивилась прихотливости, с которой ведёт себя время в различных мирах. Сыновья Гебы и Геракла были статными, рослыми, сияющими юностью богами. Они унаследовали могучее телосложение от отца и утончённые черты лица от матери, и даже на расстоянии чувствовалась бурлящая в их жилах необузданная пока сила, присущая лишь молодости. Братья были не разлей вода. Алексиар чуть повыше, с лукавым прищуром и ямочками на щеках, имел более лёгкий и весёлый нрав, чем серьёзный, немного медлительный Аникет, лицо которого часто приобретало задумчивое выражение.
– Мальчики, это Олеада, – встрепенулась богиня юности, – вы её вряд ли помните. Моя подруга из другого мира.
– Из другого мира? – удивился Алексиар. – Разве Олеада – не нимфа?
– Нет, – улыбнувшись, пояснила Оля, – это иллюзия. Гермес, помимо того, что переименовал меня из Ольги в Олеаду, ещё и сделал так, что все видят во мне нимфу из Аркадии. Удобно, правда? Не будешь же каждому здесь объяснять, что смертная, причём смертная явно не из Эллады, делает в компании олимпийских богов.
– Я бы ни за что не догадался, – восхищённо протянул Аникет, внимательно оглядывая девушку, – надо попросить дядю научить нас этому.
– Вам это вряд ли пригодится, – мрачно проговорил Геракл, – лучше займитесь кулачным боем. За мной, – резко бросил он сыновьям, выходя на дорогу, – покажете мне, что вы можете.
Юные боги поспешили за отцом, а Геба тяжело вздохнула.
– Он очень переживает. Геракл же совсем недавно оказался на Олимпе. Не успел оправиться от тяжёлой жизни и мучительной смерти, не успел вылечиться, как появилась новая проблема. Причём проблема, с которой он не может справиться. Впрочем, никто не может… – на глазах богини опять появились слёзы. – Бессилие и покорность – самое трудное для него. И у меня тоже нет сил…
– Я хочу поговорить с Гермесом, – Оля решительно поднялась, – не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать!
* * *
– Ты думаешь, мы не пытались? – невесело рассмеялся Гермес. – Целую кампанию по привлечению верующих развернули, я лично план составлял. Бесполезно.
– Неужели вот так сразу всё изменилось?
– Почему же, не сразу. Начиналось потихоньку, постепенно… Число верующих понемногу уменьшалось, всё больше людей поклонялись новому богу. Наши дары отвергали, наши советы не слушали, у нас всё реже просили помощи и защиты. Что, к примеру, делать Деметре, когда поля засевают без её участия, причём весьма успешно, полагаясь на возрастающую с каждым годом силу другого божества? Вмешаться, покарать, потом, наоборот, милостиво одарить… И в конце концов отойти в сторону, осознав свою ненужность. А чем чаще мы опускали руки, тем быстрее нас забывали, ведь всё взаимосвязано. Конечно, в этом есть и наша вина, мы слишком расслабились в последнее время, почивали на лаврах прошлых побед, потеряли хватку – и вот результат. Думаю, момент, когда ситуацию можно было исправить, уже миновал.
Бог отхлебнул нектара и уставился в окно некогда уютного круглого зала, в котором он так любил принимать гостей и вести переговоры. Теперь во дворце бога торговли царило такое же запустение, как и везде на Олимпе.
– А почему это так отразилось на… – Оля обвела глазами божественное жилище, находящееся в плачевном состоянии.
– Смертные больше не приносят нам жертвы, – Гермес верно истолковал её взгляд, – наши храмы опустели. Спускаясь на землю, мы рискуем нарваться на оскорбления и даже рукоприкладство. Священные рощи вырубают, нимф выгоняют… Ни одно божество, даже самое могучее, не сможет сохранить свою силу, если в него не верят. А Олимп был таким, каким ты его видела, именно благодаря нашей божественной силе. И не только он, в царстве Аида тоже несладко, поверь мне.
– Там вообще был не курорт, я подозреваю, – попыталась пошутить девушка.
– Но там всё было чётко организовано, всё было на своих местах, – не поддержал её тон непривычно серьёзный Гермес. – А теперь… К тому же новоиспечённые покойники попадают уже не к дяде, и он неуклонно теряет свою силу. Мир стремительно меняется, и в нём нам уже нет места. Это, знаешь ли, очень неприятно осознавать.
– Я понимаю, – Ольга не знала, что ещё сказать, – если я чем-то могу вам помочь, я с радостью это сделаю.
– Спасибо, Олеада. Не думаю, что ты сможешь чем-то помочь. Волю Мойр не изменить.
– А Мойры? Что говорят они?
– Отец хранит это в тайне. После разговора с Лахесис стал сам не свой, но нам ничего не сказал и запретил задавать Мойрам вопросы.
Девушка удручённо замолчала. Гермес хмыкнул и налил себе ещё нектара, но не успел поднести кубок ко рту.
В дверь влетел взбешённый Арес. Его лицо украшал свежий синяк под глазом, а меч был обагрён кровью. Ни на кого не глядя, он направился прямиком к пифосу и налил себе нектара до краёв.
– Смертные? – сочувственно поинтересовался вестник богов, оставив своё обычное ехидство.
Вместо ответа Арес грохнул кубок о стол.
– Вмешался в войнушку? – продолжал допытываться брат.
Бог войны обиженно надулся.
– Женщина? – догадался Гермес, – Это из-за неё? Какой-то смертный не потерпел в соперниках забытого бога, теряющего свою силу?
– Я ему ещё покажу! – взревел Арес, подтвердив эту версию, – И ей! Она пожалеет, что так обошлась со мной!
– Я пойду? – Оля почувствовала, что ей не стоит присутствовать при таких приватных разговорах, тем более, что бога войны она знала плохо, в отличие от Гермеса, с которым почти приятельствовала.
– Иди, Олеада, – кивнул хозяин, с трудом усаживая разбушевавшегося брата за стол, – зайди к Гебе, что ли… Девочка совсем расклеилась, она не привыкла к таким потрясениям.
Ольга не стала объяснять, что у богини юности она уже была, и поспешила ретироваться.
* * *
Выйдя из дворца Гермеса, она заколебалась. Что делать дальше? Находиться на Олимпе было невыносимо грустно, но и просто уйти девушка не могла, ей казалось, что это будет предательством. Так ничего не придумав, она побрела в сторону озера.
Сколько раз она отдыхала на берегу, в тени сосен, болтая с Гебой или харитой Аглаей, женой Гефеста, объедаясь удивительно вкусными фруктами и любуясь зеркалом кристально чистой воды. Теперь вода была грязной, покрытой тиной и обломками ветвей, роскошные сосны теряли кору, а их пушистые ветки стали ржаво-рыжими. На пустынном берегу тренировались Геракл с Алексиаром и Аникетом, герой учил сыновей кулачному бою. Оля застыла, не в силах отвести взгляд от этой мрачной, но по-своему поэтичной картины.
Вдруг на её плечо легла рука. Девушка вздрогнула, обернулась и с облегчением узнала Эос. Богиня зари была печальна, розовые крылья поникли, но она обрадовалась встрече.
– Олеада! Как давно я тебя не видела!
– Здравствуй! – Оля тоже была рада. Она не могла назвать Эос подругой, но отношения у них были тёплые. – Как здесь всё поменялось, я глазам своим не поверила, когда увидела, во что превратился мой дворец и весь Олимп. Это просто ужасно!
– Да, – подтвердила Заря, – похоже, наше время ушло.
– Что же будет? – в который раз за сегодняшний день спросила девушка.
– Не знаю… Думаю, со временем мы исчезнем.
– Как это? Вы же бессмертны?
– Когда в нас верят – да. А когда перестают, остаёмся ли мы богами? Нам придётся проверить это на собственном опыте…
– Такого никогда не было в этом мире?
– Никогда. Конечно, поколения сменяли друг друга. Ушёл Уран, потом закончилась эпоха Крона. Власть олимпийцев тоже не вечна, но сейчас ситуация отличается.
– Чем?
– Всего лишь тем, Олеада, что проблема касается всех нас без исключения, – грустно усмехнулась Эос.
– На берегу Океана так же, как здесь? – Оля поёжилась, представив себе чудесный дворец богини зари разрушенным.
– Пока не так, мы теснее связаны с этим миром, нас труднее заставить отойти в сторону. Но и мы обречены – это всего лишь вопрос времени. Тем не менее, я каждое утро выезжаю на привычный маршрут. Как и Гелиос, и Селена, и Нюкта. Знаешь, тяжело служить этому миру, несмотря на то, что ты больше ему не нужен. Но пока мы справляемся, – титанида попыталась улыбнуться.
– Как это всё горько… – Оля едва сдерживала слёзы.
– Не плачь, Олеада. Ты всё равно ничего не можешь изменить. У тебя своя жизнь, свой мир… Отправляйся домой.
Эос немного отстранённо улыбнулась и исчезла, оставив Олю в растрёпанных чувствах. Девушка ещё посидела у умирающего озера и решила последовать совету Зари.
* * *
«Ничего не скажешь, отдохнула… Погуляла, искупалась…» – ворчала голодная Ольга, намазывая хлеб оливковой пастой. Не древнегреческой, как она привыкла в последние годы, а вполне современной, из ближайшего магазина.
Визит в Элладу произвёл на девушку гнетущее впечатление. Она никак не могла принять тот факт, что той Древней Греции, которую она привыкла видеть, уже никогда не будет. Но история свидетельствовала именно об этом. Придёт новая религия, изменится архитектура, литература, музыка. Прежних богов забудут. Конечно, они останутся на полотнах художников, в поэмах и романах, но богами уже не будут никогда.
«Да, античная сказка закончилась», – с болью заключила Оля. Пора было возвращаться к делам в своём мире.
Глава вторая
Как и следовало ожидать, долго оставаться в стороне от происходящих в Элладе событий Оля не смогла. Её не покидало ощущение, что она предательски сбежала. Это что же, когда в древнегреческом мире всё было благополучно, она с удовольствием бывала там, пользуясь его чудесными возможностями, а когда пришла беда, самоустранилась? Принимала от богов подарки и милости, а теперь не пытается даже поддержать их? Геба в отчаянии, а они ведь подруги! Вдруг всё-таки можно чем-то помочь? Короче говоря, её попросту заела совесть.
Помаявшись несколько дней, она опять собралась в Элладу. Пришлось подготовиться: на Олимпе стало значительно холоднее, и чтобы не замёрзнуть, Оля захватила с собой тонкое термобельё, которое можно было незаметно надеть под хитон. В сандалиях на босу ногу, конечно, тоже долго не побегаешь, но тут уже ничего не поделаешь, колготки в Древней Греции смотрелись бы слишком экзотично. Подумав, взяла и волшебную турку, вдруг удастся уговорить Гебу развеяться и погулять в каком-нибудь другом мире. Но сначала она хотела поговорить с Гермесом. У него, более выдержанного и хладнокровного, чем его эмоциональная сестра, можно было спокойно узнать последние новости.
* * *
Гермес с Афиной обедали в тягостном молчании, когда к ним заявилась смертная гостья с красным от холода носом и сочувственным взглядом. Ольга всегда немного тушевалась в присутствии волевой и строгой богини мудрости, поэтому застыла на пороге.
– Проходи, Олеада, – подбодрил её вестник богов, – никак решила нас проведать? Садись.
Он щёлкнул пальцами, и на низком столе появилось угощение. Афина, погружённая в свои мысли, даже не повернула головы.
– Здравствуйте, – Оля устроилась в кресле (как она сама для простоты называла мебель, на которой древние греки и их боги возлежали за трапезой) и, благодарно улыбнувшись хозяину, взяла себе горячую пшеничную лепешку и кусочек медовых сот. – Да, я хотела узнать, как вы, как ваши дела.
– Наши дела теперь всегда одинаково прискорбны, – Гермес притворно вздохнул и, подмигнув, добавил: – но мы не унываем!
Афина поморщилась, явно не одобряя шутовской тон брата, и опять застыла с отсутствующим взглядом.
– А как теперь живут люди? У них что-то изменилось? – заинтересовалась Ольга.
– Если хочешь, можешь сама посмотреть, – Паллада тряхнула головой и поднялась, – я отправляюсь на землю.
– Смертные? И не лень тебе… – проворчал бог.
– Моих жрецов и жриц осталось не так много, – возразила богиня-воительница, – чтобы я игнорировала их призывы о помощи.
– Ладно-ладно, я, пожалуй, тоже с вами прогуляюсь, девочки.
Гермес потянулся за верным кадуцеем, который сейчас имел весьма потёртый вид. Афина надела потускневший шлем, взяла копьё, щит и ожидающе посмотрела на тут же вскочившую Олю.
– Куда направляемся?
– В Тегею[2].
Дочь Зевса легонько стукнула копьём об пол, и дворец Гермеса исчез, уступив место пыльной дороге, ведущей к храму.
* * *
Храм Афины Алеи в Тегее[3] был большим, богатым и процветающим. В прошлом. Пережить ему пришлось много: страшный пожар, после которого он был отстроен заново, разграбление римлянами, украсившими свой форум изумительной статуей богини, так искусно вырезанной из слоновой кости, что она казалась живой, и упадок, пришедший вместе с новой религией. Но великолепные фронтоны, изображающие охоту на калидонского вепря (чьи клыки тоже стали трофеем императора Августа), и тройной ряд колонн, демонстрирующих три знаменитых ордера – дорический, коринфский и ионический, всё ещё производили сильное впечатление.
У храма толпился тревожно переговаривающийся народ, не решавшийся войти внутрь. Отчаянные крики и грубая ругань была слышна даже на улице. Афина стремительно взбежала по ступеням. За ней последовал Гермес, следом, стараясь не отставать – Оля. Судя по тому, что никто и головы не повернул в их сторону, боги сделали их процессию невидимой. Не успели они войти, как навстречу богине выбежал испуганный мальчик лет двенадцати. Его белое пышное одеяние жреца было грязным и потрёпанным, повязка съехала набок и еле держалась в длинных волосах, по окровавленным щекам бежали слёзы. Юный жрец упал на колени перед Афиной, простёр к ней руки и заголосил:
– О, Алея[4], умоляю о милости и защите! Я не смог уберечь твой дом! Я…
Его прервали окрики мужчин в доспехах. Воины собирали приношения в огромные корзины и стаскивали с постамента мраморные статуи Афины, Асклепия и Гигиеи. Один из них резко рванул статую на себя, отколовшийся щит рухнул на плиты и разбился. Устроенное чуть дальше священное ложе богини было разорено и расколото.
– Как вы посмели осквернить жилище великой богини и оскорбить её слугу? – в ярости загремела Афина.
– Здесь больше не будут поклоняться демонам, – отрезал здоровяк с жёстким лицом, видимо главный, и, обнажив меч, ринулся вперёд.
Наверное, боги сейчас уже стали видимы для смертных, потому что его примеру последовали остальные. И им пришлось сражаться с этими смертными на равных. Оля, ойкнув, спряталась за колонну. К её ужасу, Афине и Гермесу приходилось нелегко. Воины теснили богов, а один даже ухитрился ранить сына Зевса в плечо.
За алтарем притаился мальчик-жрец. Не в силах пошевелиться, он расширившимися от страха глазами наблюдал за сражением. В храм вбежали молоденькие девушки в белых хитонах и замерли у входа. Видимо, они тоже служили здесь и теперь рыдали, глядя на учинённый разгром.
– Олеада, быстро на Олимп! – раздался приказ Гермеса.
Чего таить, храбрость не была сильной её стороной, и она поспешила выполнить приказ. Обернувшись, Оля увидела, как воины окружают олимпийцев, а служители храма улепётывают со всех ног.
* * *
Оля механически жевала лепёшку. Боги не появлялись, и она начала волноваться. «Ничего, они же бессмертные, – успокаивала она себя. – Или нет? Если в богов не верят, это делает их уязвимыми?» Ольга вскочила и в волнении забегала по залу.
Когда она на нервной почве доела все лепёшки с мёдом, наконец, вернулись Афина с Гермесом. Вид они имели плачевный: оба были ранены, одежды обоих местами порваны. И оба мрачно молчали.
– Как хорошо, что вы вернулись! – засуетилась Оля. – Нектара? – она налила богам по кубку, дождалась, пока они их опустошат, и продолжила хлопотать: – Позвать Аполлона? Или Асклепия?
– Помолчи, девочка, – прервала её Промахос[5].
– Олеада, ничего не нужно, – дипломатичный бог торговли поспешил смягчить резкий тон сестры, – спасибо, что волнуешься за нас. Ничего страшного, мы должны немного отдохнуть, только и всего.
– А ваши раны? – не отставала Ольга.
– Скоро заживут.
– Хорошо. Но вы мне расскажете, чем всё закончилось? Вы покарали этих людей?
Афина насупилась и отвернулась к пыльному окну. Ответил Гермес:
– Как это ни печально, нет. Сил становится всё меньше и меньше, это надо признать.
– А мальчик? Ну, тот жрец? И девушки?
– Думаю, они уже далеко от Тегеи. Возможно, они найдут приют в другом святилище.
– А сам храм? Он красивый…
– Был, – наконец подала голос богиня, – он был великолепен, Олеада. Один из лучших храмов Пелопоннеса. А ещё рядом, на стадионе, тегеаты проводили замечательные состязания в мою честь. Раньше никто не посмел бы тронуть моих жрецов, а если бы кто-то попробовал, кара настигла бы наглеца в тот же миг. Раньше никому в голову бы не пришло бежать. Наоборот, мой храм давал защиту каждому, молящему о ней. Раньше…
Богиня тяжело вздохнула и опять замолчала.
– Олеада, ты ведь к Гебе собиралась? – бросив на сестру быстрый взгляд, хозяин недвусмысленно стал выпроваживать девушку. – Правильно, может она хоть немного развеется. Погуляйте в Киеве, что ли…
– Да, я сама хотела ей это предложить, – Оля поднялась. – Спасибо за угощение. И… – девушка немного помялась, но в конце концов решила, что её утешения сейчас будут неуместными, и промолчала. – До свидания.
Ответом была тишина. Пожав плечами, Ольга направилась к богине юности. Она понимала, что боги не в духе, но она-то чем виновата? Наверное, им просто не до неё, шутка ли – их мир рушится…
* * *
– Без тебя я бы не справилась, братик, спасибо, – неожиданно тепло улыбнулась Афина Гермесу, когда они остались вдвоём.
– Да, я удачно решил прогуляться! – попытался пошутить тот, но посмотрел на непривычно притихшую сестру и осёкся.
– Я пойду, – она встала, поморщившись от боли в раненой ноге, взяла оружие и растаяла в воздухе, оставив вестника богов в раздумьях.
Вскоре в окно дворца богини мудрости постучали.
– Ты дома? – раздался сильный голос Ники – богини победы и близкой подруги Афины. – Почему дверь заперта? Открой!
Крылатая богиня зависла в воздухе перед самым большим окном. Она видела хозяйку, неподвижно сидевшую в кресле, но никак не могла до неё докричаться. Сова подлетела к окну, тревожно заухала и вернулась к Афине на плечо. Та наконец подняла глаза на непрошенную гостью, нехотя взмахнула рукой, и окно распахнулось. Ника влетела в комнату и встревоженно начала допрашивать подругу.
– Что случилось? Почему ты молчишь? Ты ранена? Ты была на земле? Это смертные? – вопросы посыпались как из рога изобилия.
Богиня-воительница поморщилась.
– Не суетись. Ничего страшного не случилось.
– Неужели? – Ника изящно изогнула тонкую бровь.
– Кроме того, что сегодня я потерпела первое в жизни поражение, – угрюмо продолжила Промахос. – Впервые за столько веков. И от кого! От заурядных смертных воинов! Не так давно от них не осталось бы даже сандалий! А сейчас…
– Сейчас всё изменилось, и это не твоя вина, – богиня победы помрачнела, – это касается всех нас.
– Это и моя вина тоже, – тихо проговорила Афина, – я не смогла предотвратить катастрофу. Моей хвалёной мудрости не хватило на то, чтобы выбрать правильную стратегию. Я поддалась эмоциям, наделала много ошибок.
– Не только ты. И Зевс, и Гера, и Деметра, – Ника как могла пыталась успокоить подругу, которую она ещё ни разу не видела такой подавленной.
– Это неважно, – ответила та, – тем более, что именно я в результате так ослабела, что не в состоянии справиться с несколькими смертными и защитить свой храм.
– Ах вот, что случилось?
– Да. Думаю, храм в Тегее уже разрушен. Или стал местом поклонения их богу, – как и остальные олимпийцы, Паллада не называла имени того, кто планомерно и неумолимо вытеснял их из Эллады.
– Сколько таких храмов… – вздохнула крылатая богиня.
– И сколько жрецов! Мне стыдно перед ними. Мальчик умолял меня о помощи, а в результате едва спасся бегством. Скольким моим жрицам пришлось вынести поругание, не сумев докричаться до меня, потерявшей свою силу и чуткость! А он смог, и что? Стал свидетелем моего позора и, наверное, сейчас ищет приюта при каком-нибудь другом святилище. Но ненадолго, только до тех пор, пока и оно не будет разрушено…
– Мы обязательно найдём выход! – убеждённо заговорила Ника. – Вспомни Титаномахию, тогда всё было совсем не просто, но мы победили! А Тифон? Вспомни! Нас не так просто выжить из этого мира!
Афина, не ответив, молча взяла оружие и вышла. Подлетев к окну, богиня победы увидела, как она ожесточённо и методично метает копьё в ствол засохшей оливы.
* * *
Не одна Афина в тот день окончательно распрощалась с уверенностью в собственном всесилии.
Гефест всегда любил свою кузницу, устроенную в недрах горы Мосихл на скалистом Лемносе. С упоением работал, сливаясь со стихией огня в единое целое, гордился своими произведениями, повторить которые не мог никто. К приёмному сыну часто приплывала Фетида, и он с удовлетворением демонстрировал ей свои творения.
На этот раз нереида застала его печальным. Гефест омыл могучие руки и плечи в чаше, поднесённой золотой механической помощницей, и устало опустился на кованое ложе. Фетида присела рядом, ласково погладила жёсткие, каштановые с едва заметной рыжиной кудри.
– Чем ты расстроен? – спросила она.
– Я теряю силу, мама.
Став взрослым, бог-кузнец называл нереиду матерью только в переломные моменты своей жизни. Последний раз это было, когда он застал Афродиту с любовником – Аресом, и, разгневанный и униженный, переживал развод.
– Сегодня я чуть не уронил свой молот, с трудом удержал, – продолжил божественный мастер, – о том, чтобы закончить работу, не шло и речи. Такой слабости в руках я не помню даже в детстве. И огонь больше не слушается меня, как раньше.
– Ты великий художник, силы вернутся к тебе, – возразила Фетида, – тем более, Лемнос – твой остров, победить тебя здесь будет непросто.
– Боюсь, это уже произошло, – Гефест мрачно щипал себя за бороду.
– Не так быстро, – задумчиво произнесла морская нимфа, – Эллада большая, в ней много уголков, где еще почитают нас. Да, стало сложно, но, может быть, это временно?
– Ты и сама знаешь, что нет, – криво усмехнулся бог, – посмотри вокруг.
