Юлия Фирсанова
Аська и Лихо
Глава 3
…И они постучали!
– Эй, Лихо, как будем задание Гали выполнять? – позвала рыжего Ася, не особенно впечатленная вокальными упражнениями. Ну да, талантлив, зараза, но никакие песни возвращение домой не приблизят.
Лихаэль завершил мелодичную трель и обернулся к девушке:
– Ты будешь искать. Не знаешь как – научишься. Дам подсказку! Вспоминай, почему стукнула по черному дереву, а не по любому другому.
– Оно чесалось, – пожав плечами, Ася выпалила дикий аргумент.
– Как? – не стал смеяться, лишь продолжил расспросы искренне заинтересованный Лихо.
– Под кожей, как мурашки, но внутри. Не больно, но неприятно, – попробовала пояснить девушка.
– Попробуй найти еще такие растения или вещи, от которых чешешься, – азартно предложил собеседник. – Куда хочешь пойти?
– На ту поляну, куда меня бросили. Там тоже чесалось, только слабее, чем около деревьев, – с некоторым сомнением в голосе протянула Ася и сделала шаг из тени дома к Лихаэлю. Может, он ее по-быстрому на место перенесет, как вчера сюда доставил?
Солнечный луч, упав на серую тунику, заиграл сотней мелких огоньков-жемчужинок, превращая скромный наряд в роскошное одеяние.
– Бесценное забытое алмазное плетение древних моар, – просипел Эльмиавер, вылупившись на «футболку» Аси.
– Почему забытое? – небрежно тряхнул головой Лихаэль. – Духи моего дома его помнят. – И, не вдаваясь в подробности, какие именно духи и как эту ткань вообще делают, уцепил Асю за запястье и потянул на себя.
Никакого предупреждения о начале движения Лихо не сделал. То ли нужным не посчитал, то ли нарочно поступил именно так, желая посмотреть, как Ася потеряет равновесие и куда-нибудь грохнется. Представление о забавном, как успела она понять за недолгое знакомство, у этого типа было своеобразным.
На ногах Аська устояла, хоть и покачнулась, даже хвататься за руку шутника для надежности не стала. И матом его не обложила. С Лихаэля сталось бы тут же вытащить какой-нибудь свиток и попросить повторить ругательства на бис для их лучшего усвоения. Нет уж, развлекаться за свой счет Ася не позволит! Не на ту напал!
Однако пока Лихаэля куда больше интересовали поиски чего-то неизвестного, мешающего Гиаль, чем шутки над девушкой. Вышло бы походя – забавно, а нет, так и не стоит тратить время!
Эльмиавер снова последовал за Лихо и Асей и теперь топтался поодаль. Вернее, не топтался – не человек все-таки, – а изящно стоял в изысканной позе и с озабоченным выражением на прекрасном лике.
– Может, прежде чем чешущееся искать, ваших цветочных дуэлянтов отсюда уберем? – на всякий спросила Аська.
Эльф приподнял брови домиком и, резко обернувшись к парочке, укрытой цветочным ковром, как одеяльцем, нахмурился. Одним скачком он оказался рядом с эльфами. Склонившись к ним, заводил руками, точно целитель-гипнотизер.
Переливчато рассмеялся Лихаэль и прокомментировал:
– Не просыпаются! Должны были проснуться и уйти, а не просыпаются!
– Утомились в драке? – неуверенно предположила Ася.
– Их что-то держит во сне, мешает перейти от грез сновидений к жизни, – выдал трагическим шепотом диагноз Эльмиавер.
– А если их отсюда унести в другое место, проснутся? – спросила Покрышкина, весь опыт которой в борьбе с сонным эффектом неестественного происхождения ограничивался детской сказкой «Волшебник Изумрудного города» и волшебным маковым полем из этой повести.
– Не стоит, – посоветовал Лихаэль, тогда как эльф явно собирался последовать рекомендации человечки. – Они оплетены чарами грез, и, если их прервать, разум может навсегда оказаться в плену сновидений.
– Есть ли иной выход, первопредок? – в голосе Эльмиавера звучала мольба о помощи. Он даже заменил свое сакраментальное выражение «спящий предок» на иное, наверное, еще более уважительное.
– Поискать то, что чешется у Аси. Возможно, есть некая связь между состоянием этих детишек и ощущениями человечки. Давай, скажи, где то, что вызывает у тебя зуд?
Ася, впрочем, как и дедушка-эльф, не особенно поверила гипотезе Лихаэля, но собственной идеи насчет поиска у нее не было, потому пришлось принимать чужую. Она зажмурила один глаз, покачнулась с пятки на носок и ткнула в землю, чуть левее того места, где стояла:
– Вроде как оно там.
– Вроде? – въедливо уточнил Лихо.
– Вроде, – повторила Ася, – потому что еще там чешется и вот тут – указательный палец девушки ткнул в обозначенные места. – И чего, копать будем? А чем? У меня лопаты нет!
– Зачем лопата? – удивился Лихаэль и, ухватив свою спутницу за запястье, снова потащил ее вперед. Сначала к тому «левому» участку, который Ася указала первым.
– Ух ты, хм-мм, – как-то не по-хорошему заулыбался Лихо, не выпуская руки человечки. Он простер свободную ладонь над живописным травяным покровом и мягко, будто собирался забрать игрушку у капризного ребенка, потребовал:
– Отдай!
Что удивительно, его послушали. Трава расступилась, как вода. Прямо в пальцы призывающего влетела небольшая, с коробок спичек, призма – кристалл странного черно-сиреневого цвета.
Лихаэль прямо сейчас ничего пояснять не стал, только хмыкнул, снова уцепил Асю за руку и потащил к следующему месту, на которое выпал кивок-указание девушки. Там процедура повторилась, и вторая призма прилетела в ладонь добытчика. Следом за ней та же участь постигла и третью.
– Какие занятные вещицы шар вечного сна составляют, – Лихо все-таки дал странную справку, небрежно принялся жонглировать тремя пирамидками.
Эльмиавер, который понял больше человеческой девушки, побледнел, как крахмальная простынка. Насладившись цветом лица эльфа, Лихо процедил:
– И настроено оно на меня, тянуло толику моей силы.
– Детей можно разбудить? – непослушными губами вымолвил законник.
– Проснутся сами, шара больше нет, – отмахнулся Лихо, ловя призмы все разом и небрежно сжимая их в кулаке так, что кристаллы превратились в порошок. – А вот кто и зачем его здесь оставил, дабы качели сновидений баюкали мои грезы вечно – интересная шарада.
Вроде бы вполне мирный голос Лихаэля показался Асе отдаленными раскатами грома перед грядущим великим ненастьем габаритов Всемирного Потопа. Пытаясь как-то разрядить обстановку или прояснить ее, девушка брякнула:
– Это кто ж тебе так хотел колыбельную сыграть? Как теперь-то разобраться?
– Сейчас! – Лихаэль поднес остатки порошка к лицу и втянул его в себя, как заправский токсикоман «звездную дорожку», постоял, покачиваясь, будто и впрямь поймал кайф, а потом хищно оскалился:
– Сандэвар оро Кэль. Привкус его силы. Наша беседа будет до-о-лгой…
– Не будет, первопредок, – вмешался Эльмивер, благоразумно проглотив словечко «спящий». – Мой прапрадед ступил на радугу, ведущую к далеким чертогам богов, почти четыре тысячи лет тому назад.
– Ого, долго ж ты спал, спящий красавец, – выпалила Ася, а Лихаэль скрежетнул зубами от ярости, оценивая продолжительность своего отдыха. – Чем же ты этому дедку так досадил? Плюнул в суп или растоптал любимую клумбу?
– Не припомню, – беспечно повел плечами Лихаэль.
– Твоя шутка, эй-ороль, расстроила помолвку Сандэвара оро Кэль и светлой оро Виаль, – напомнил первопредку законник истинную причину, не затерявшуюся за тысячелетия и не присыпанную прахом истории.
– Да? – чуть сдвинул брови в попытке вспомнить пока не одноглазый Лихо и легкомысленно признал: – Нет, не помню.
Кажется, такой вопиющий приступ склероза возмутил Эльмиавера до глубины души. Но в деталях напоминать Лихаэлю, что и как было в те стародавние времена, эльф почему-то не стал. Должно быть, в отличие от уже помершего дедушки Сандэвара, его несостоявшаяся половинка еще коптила леса и могла каким-то образом пострадать, вздумай пробудившийся предок отправиться к старушке для выяснения компрометирующих подробностей.
– Слушай, Лихо, у меня тут больше ничего не чешется. Мстить за твои грезы длиною в тысячелетия некому – обидчик двинул кони, так что пошли искать другие проблемные места. Раньше начнем, быстрее закончим. Я домой хочу, и дядька, небось, уже волнуется.
– Вряд ли, – беспечно бросил Лихаэль.
– Это еще почему? – насупилась Ася, подозревая, что ее хотят оскорбить. Дескать, такое ничтожество никому не нужно настолько, чтобы о нем волноваться.
– То место, откуда ты упала, человечка, – поискал подходящее объяснение невольный родственник, прижмурив яркие очи, – его время, оно было столь тягуче… Не загустевший мед, даже не смола, скорее, как нить паучьей пряжи гигантского арохора, которая начинает тянуться, лишь если приложить все силы. Там, в твоем мире, еще не прошло и сотой доли мгновения.
– О… а… – начала было что-то говорить Ася, а потом просто захлопнула рот. Как оно так происходит, она вряд ли сможет понять, так чего спрашивать, чтобы этот рыжий-закатный над ней начал в очередной раз прикалываться?
Размышления прервал звучный чих дуэтом. Завозились и синхронно сели в траве эльфийские драчуны-цветоводы.
– О, мальчики проспались! – оценила Ася. – Ща будут дедушке объяснять, зачем они подрались из-за цветочков и разбудили спящего предка.
– Ик, – синхронный чих сменился на столь же хоровую икоту длинноволосых (желтенького и беленького) юношей, пытавшихся выкарабкаться из заботливо прикрывшего их травяного одеяла. Получалось неважно. Может, к парочке не вернулась координация, или одеяло «мейд ин флора» не спешило выпускать приглянувшуюся добычу.
Лихаэль переливчато рассмеялся и то ли с настоящим, то ли с наигранным высокомерием патетично ответствовал:
– Тебе не понять, человечка, высоких эльфийский стремлений!
– Куда уж мне, убогой. У нас все больше юшку пускают из-за власти, денег или баб, куда реже из-за принципов. Но чтоб из-за цветов… Это только в исторических романах, и то по итогу все к деньгам, власти и бабам сводится, – огрызнулась Ася.
– У нас так же, – секунду подумав, запросто согласился Лихаэль, почти не обращая внимания на таращившихся эльфят и дедушку-законника, выглядевшего возмутительно молодо для своей должности и бремени прожитых лет. – Но это же дети. У них свои игры.
– А, тогда конечно, – поддакнула Аська с энергичным кивком. – Дети по-всякому могут. Я раз видела – карапузики в песочнице сцепились из-за комка глины. Совочками друг дружку беспощадно лупили! Но им было годика по три. Эти, здешние, на вид чуть постарше будут.
Законник возмущенно вскинулся, но язык прикусил, чтобы не спровоцировать первопредка на какое-нибудь деяние, способное аукнуться всему лесу в тысячелетиях последствий.
– Эльфы иначе взрослеют, – наставительно пояснил Лихаэль.
– Но количество дури в голове у любого живого, будь то эльф или человек, обратно пропорционально времени и силам, потраченным окружающими на ее выбивание, – хихикнула Ася. И деловито пояснила: – Пороли деток маловато.
Лихаэль снова рассмеялся и, что удивительно, даже эльф-законник вынужденно согласно кивнул и посмотрел на наконец-то освободившуюся от травяного одеяла парочку так многообещающе, что стало ясно: «детки» обязательно получат всю порцию воспитательных люлей. Возможно, и даже, пожалуй, наверняка получат с лихвой. Возмущенные «малыши» попытались что-то вякнуть, но Эльмиавер положил тонкие пальцы им на предплечья, и из раскрытых ртов не донеслось ни звука.
– Пошли другие места искать? – снова предложила Ася первопредку, и тот, расплывшись в очередной ослепительной улыбке, взял новоиспеченную родственницу за руку и шагнул на мгновенно возникшую под стопой тропу.
Только убедившись, что Лихаэль воистину исчез, а не затаился где-то в ближайших кустах, законник отпустил аккуратно парализованных детишек. Разумеется, только затем, чтобы выслушать водопад упреков. Как же так! Им не дали достойно ответить ничтожной человечке на оскорбления, унизить ее, смыть обиду кровью обидчицы!
– Я не буду вести речей о разумности вашего поступка, пусть о том вам поведают родители. Скажу лишь, что пробудились вы от бесконечного сна под властью древних заклятий, опутавших сие место, лишь потому, что «ничтожная человечка» помогла первопредку – указала, где таятся скрытые опоры старинного плетения. Забытый ритуал связал их узами родства. Потому, дети, не спешите играть в обиды, дабы пробужденный предок не изволил выказать вам свое неудовольствие. Мы мало помним о его прежних деяниях, и сложно судить, какая доля из наших древних легенд достоверна, но ясно одно: ОН могущественен и опасен, и поступки его в рамки наших законов и правил не вписываются. Он сам себе закон и правило.
Глава 4
Призраки прошлого
Ася ни процесса, ни плодов воспитательной работы не застала. Она буквально бегом неслась за Лихаэлем, вцепившимся в ее запястье как клещ. И самым обидным было то, что сама она успела основательно запыхаться и начать спотыкаться, а этот рыжий, красный, закатный, пестрый эльф цвел аки роза и был совершенно свеж. Будто сидел в кресле, а не несся по тропе. Вернее, это она неслась, спотыкаясь, а он скользил, словно летел над травой. «Р-р-р-родственничек нежданный, нечаянный, окаянный!»
Когда Лихо (пока двуглазое, но такими темпами ей-богу ненадолго) остановился, Ася едва удержалась от искушения шлепнуться на траву и замереть на ней, раскинув конечности в позе морской звезды. Если бы не слишком темный – какой-то подозрительный! – цвет травы, точно бы упала. А так ничего, лишь, запаленно дыша, выпалила:
– Ты куда меня притащил?
– Еще не знаю, – беспечно ответил потенциальный самоубийца. – Я попросил Лес привести туда, где его что-то беспокоит.
– И?
– А теперь ты скажешь мне, есть ли здесь ощущение щекотки, – широко улыбнулся Лихо.
– Чешется только рука, жаждущая дать тебе по шее, фантазер, – буркнула Ася и, передернув плечами, дополнила: – Ничего не чешется так, как там, мне просто здесь не нравится. Очень. Вроде и нормально все, а все равно как-то не так, будто на начало ужастика попала.
– О-о-о… – кажется, в глазах Лихаэля включился прожектор.
Он, может, и не понимал дословно речей своей свежеиспеченной родственницы, но смысл их, благодаря ритуалу, распознавал безупречно. И оглядываться по сторонам экзотический спутник Аси стал более внимательно, пытаясь первым обнаружить жутко интересную бяку. Увы, бяка на молчаливый призыв любителя экстрима отзываться и являться не спешила. То ли игнорировала Лихаэля, то ли имела личный график визитов и нарушать его даже ради такого умопомрачительного красавчика не собиралась.
Лихо недовольно скривил рот, потом пожал плечами и присел прямо на траву. Похлопал рядом, призывая Асю последовать своему примеру.
– Зачем? – спросила девушка.
– Лес говорит, оно происходит в сумерках и ночью.
– Точно ужастик, – передернула плечами Ася. – И тебе приспичило сыграть в нем главного героя. Только я не уверена, что тут предусмотрен обязательный хэппи-энд для всех.
– Ты под моей защитой, – упрекнул человечку в недоверии Лихо и обосновал с вопиющим эгоизмом причину такого «великодушного порыва»: – Мы с тобой только начали развлекаться.
Четко понимая, что утащить упрямца со зловещей поляны у нее не выйдет, Ася издала душераздирающий вздох, сделавший бы честь любому мастеру-привидению, и села-таки на траву рядом с Лихаэлем. Даже без скандала.
Пусть знакомы они были лишь несколько часов, но почему-то Ася понимала яснее ясного, что именно собой представляет этот легкомысленный на вид красавчик с волосами оттенка полыхающего заката. Может, так странный ритуал подневольного родства сказался? Истерику ее от попадания неизвестно куда и во что снял, добавил каких-то подсознательных знаний и чуток здорового пофигизма с нездоровой жилкой авантюризма. Всего этого Ася за собой не замечала, или замечала не столь ярко, как сейчас. С другой стороны, биться в припадке из-за чуждого окружения и неясных перспектив не тянуло, и то хлеб. За это Лихо и спасибо сказать можно, как-нибудь потом или мысленно. В панике бы она неизвестно что могла натворить и во что вляпаться.
Чтобы скоротать время до вечера, Ася поерзала на травке и спросила в лоб:
– А ты вообще кто? Тоже эльф, как все вокруг?
– Не похож? – хулигански прищурил глаз Лихо.
– Есть что-то общее: уши острые, разрез глаз; но все равно не похож, – прикинув так и эдак, выдала свою точку зрения Ася. – Структура лица другая.
– Мои сородичи стояли у истоков зарождения многих дивных рас. Мы сами выбирали, как желаем выглядеть, по каким законам жить, вернее, мы сами были правилом и законом для потомков. Мы были здесь до того, как боги стали покровительствовать тогда молодым перворожденным расам. Над нами не было богов. В разных мирах нас именовали по-разному. Здесь просто предтечами или первопредками, где-то древнейшими, но зачастую наши прозвания были столь мудрены, что их мы не старались даже запоминать.
– А предтечи ничего так, стильно, – одобрила землянка в стиле анекдота «наша лучше!». – Космической оперой, правда, отдает. Но это мои личные ассоциации. Ты мне еще вот что скажи – где-нибудь в лесу твои спящие родственники имеются?
– Я не чувствую никого, за исключением тебя, на многие миры окрест.
– Все перемерли или далеко ушли? – продолжила уточнять собеседница, прощупывая почву вероятных неприятностей.
– Не ведаю, – с совершеннейшим равнодушием к судьбе сородичей поведал Лихаэль. И в ответ на откровенное непонимание своей позиции чуть расширил рамки пояснения: – Мы были и есть слишком разные, иначе не дали бы начала стольким расам, отличным по образу мыслей, нравам, желаниям. Мы невообразимо разнились даже внешне. Потому, вероятно, мы едва могли терпеть друг друга и не испытывали желания общаться. Возможно, мы начали творить иные живые создания только затем, что желали компании отличной от своих сородичей.
– Странная мотивация, – почесала лоб Ася. – Ну ладно, я поняла. Ты своих родственничков тысячи лет не видал и еще столько же рад не встречаться.
– Воистину, – согласился Лихо, задумчиво присовокупив: – И тебе того не советую, если здравие душевное и телесное сохранить желаешь.
– Да я с тобой одним рехнусь, без дополнительной нагрузки из стаи незнакомых товарищей, – фыркнула Ася и поежилась. – Что-то холодает, а?
– Нет, – улыбнулся с каким-то предвкушением Лихаэль и уставился в самое темное сплетение ветвей на краю северной части поляны.
Там Ася, последовавшая его примеру, поначалу ничего, за исключением темных веток, разглядеть не смогла. Поначалу.
А потом наметился бледный полупрозрачный контур чего-то колышущегося, словно занавеска под ветерком. Следом проступили контуры фигуры. Тоже прозрачные. Вот только пол ее определению не поддавался. Длинные волосы, как успела наглядно убедиться Ася, тут и мужчины носили. Вряд ли здешние остроухие женщины в пику сильному полу щеголяли с короткой стрижкой или полировали лысины.
Пока она приглядывалась, колышущееся нечто отделилось от деревьев и кустиков и неспешно полетело, пересекая полянку. Стало еще холоднее, к ощутимому понижению температуры, заставившему Асю инстинктивно прижаться к теплому, почти горячему Лихаэлю, добавился заунывный аккомпанемент – стоны и вздохи на одной, тошнотворной до зубовного скрежета ноте – родственнице циркулярной пилы:
– Где ты, возлюбленный? Почему ты покинул меня? Почему предал? Почему-у-у-у-о-о-у-у?
От этого концерта проняло даже Лихаэля. Причем до такой степени, что он как-то хитро переплел пальцы левой руки и разом оборвал все звуки. Призрак по-прежнему по беспорядочной траектории, будто слямзенной у лекала, скрещенного с петлей Мёбиуса, летал туда-сюда по полянке, вымораживая окрестности, но разевал рот беззвучно.
Асе заметно полегчало, и она с новым интересом уставилась на немой фильм в 4D. При очередном пролете в непосредственной близости от нее Покрышкина разглядела-таки призрак детально и в некотором недоумении выпалила, воспользовавшись еще одним любимым ругательством дяди, которое тот озвучивал, чтобы у малолетней племяшки уши не вяли от мужицкой брани:
– Блин-оладья! Это ж парень!
– И? – не понял недоумения Лихаэль, продолжая отслеживать метания призрака с какими-то неведомыми целями.
– Стонет про возлюбленного, – пояснила причину своего удивления Ася.
– И? – снова не уловил причин недоумения Лихо.
– У нас такие отношения называют нетрадиционными и не афишируются, – чуть-чуть смутилась Покрышкина.
– A-а, бывает, – беспечно кивнул собеседник, получив ответ на свой вопрос, и снизошел до пояснений своего спокойного отношения: – У эльфов, как и многих долгоживущих рас, всякое случается и не осуждается. Этому, похоже, с выбором не повезло. Но почему он тут витает? Занятно! Я не чувствую смертного отпечатка, нет и останков.
– Может, опять какой-нибудь камешек зарыли? – беспечно предположила Ася и пожаловалась: – И вообще, я есть хочу. Ты мне мясо обещал!
– Камень? – проигнорировав напоминание о белковой пище, вскочил на ноги Лихаэль с видом гончей, взявшей лисий след. – Ну-ка!
Совершенно не обращая внимания на беззвучно завывающего призрачного влюбленного, первопредок принялся нарезать по поляне свои собственные круги. Хотя они тоже кругами именоваться никак не могли, больше походили на геометрические фигуры неопределённой конфигурации. Прошло несколько минут, в течение которых увлекшийся Лихаэль умудрился раза три насквозь пройти призрак без всякого вреда для себя и без всякой реакции на такое оскорбительное поведение со стороны заднеприводного привидения. Резко прекратил свой забег Лихо у кустов и деревьев в том самом углу, где изначально явился призрак. Он почти прилип к широкому стволу одного из деревьев, сунул руку куда-то в глубь коры (дупла не было!) и с довольным возгласом вытащил прямо из древесины белесый камешек.
– Это чего? – вяло поинтересовалась Ася и получила наглядный ответ практически мгновенно. Лихо сжал камешек в кулаке, превращая его в пыль, и поднадоевший призрак, запнувшись на полувздохе-полустоне, испарился с полянки. Вместе с ним растаял и иней на траве. Сразу стало теплее.
– Это памятка, – беспечно откликнулся Лихаэль.
– Не андестенд, – мотнула головой Ася.
– Кто-то собрал с места последнего проявления призрака образ проявления и перенес сюда, – конкретизировал собеседник.
– А на фига было потеть? – удивилась Ася. – Прикола ради, или какая-то ценная мысль имелась?
– Причина… – подхватил озвученную мысль не-эльф и, резко развернувшись, сунул руку все в то же дерево, откуда вытащил уничтоженный камень. Порывшись в стволе, как в ящике собственного стола, Лихо вытащил какой-то резной ларец в две ладони в обхвате. Покрутил его, хмыкнул почти разочарованно и распорядился:
– Пойдем, ты есть хотела.
– Хотела, – согласилась Ася.
И пусть узнать, что именно такое лежало в найденной ухоронке, ей было любопытно, но, во-первых, есть уже хотелось больше, чем знать, во-вторых, нашел ларчик Лихаэль, потому права требовать ответов на вопрос она не имела, и в-третьих, уже сообразив, как любит эффектный красавец всякие интересные штучки, Ася была почти уверена: сам он в ларчик залезет непременно, а уж потом и перед ней находкой похвастается.
В руку ее Лихаэль вцепился уже почти привычно, скорее всего, даже не придавая значения интенсивности своего нажима.
Больно, конечно, зато не пришлось долго бродить по лесу. Возвращение заняло считанные секунды и пяток шагов. И вот уже они встали перед изящными дверями в пробудившийся вместе с возвращением владельца дом-древо или древо-дом. Как правильно, наверное, вообще древо-дворец, Ася не знала, да и не особенно желала знать.
