Юлия Фирсанова
Дорожные работы по наследству
Глава 6. Нейссар, дядюшка и ответы на вопросы
Я еще не успела насторожиться и отступить, или рвануть вперед, как Чейр облегченно выдохнул:
– Нейссар!
«Ага, вроде нам сюда надо», – согласилась я и смело двинулась в указанном направлении. После режущего киселя обычный проход в другой замок, возникший сам по себе, – это даже не шокирует и уж тем более не пугает! Только прошли мы с охотником вовсе не в новый коридор, виденный через проем двери, а в кабинет.
Я так с ходу обозвала просторное помещение, камень стен которого был обшит широкими панелями дерева теплых тонов и очень интересного рисунка. В сравнении с естественной прелестью творения природы изыски мастеров-бариста, изощряющихся над кофейной пенкой, казались жалкими потугами неумех.
В кабинете имелся монументальный стол, плотно заваленный всякой макулатурой, от книг до папок и свитков. А также шкафы с подборкой аналогичного сорта и какой-то, наверное, сувенирной коллекцией небольших (с грейпфрут) шаров из различных минералов.
Во главе стола сидел колоритный дяденька, чей возраст я навскидку определить не смогла. Не сопляк явно, но резких морщин нет. Однако, где точка идентификации по шкале лет, не скажешь. Высокий лоб, тонкий нос с горбинкой, скулы четко очерченные, губы не узкой полоской, как бывает у стариков. Но и не пухлые юношеские. Лицо без возраста, как у каких-то эльфов из фэнтези. Волосы по плечи, натурально серые. Тот цвет, который принимает небо, когда облака застыли в сомнении, а не стать ли им пеленой туч, из которых польется осенний дождь.
Одежду рассмотреть и оценить оказалось проще. Черно-зеленые оттенки и фасон, уже знакомый мне по трупам из склепа Киградеса. Либо тут так модно и принято, либо им так удобно. Не знаю, не пробовала.
– Хранитель, твой заказ исполнен, – довольно доложился Чейр.
Сделав короткую паузу, охотник закончил:
– И даже более того! Княгиня Алира перед тобой!
– Я почувствовал, – коротко согласился дяденька, вскидывая голову, и на миг-другой что-то вроде удивления промелькнуло в его темно-зеленых глазах. Интересно, если почувствовал, то чего удивляется?
Выскальзывая из-за стола, хранитель внимательно разглядывал не столько меня, сколько кулончик на груди. Наконец, завершив осмотр и так и не проинформировав о причинах своего удивления, выдал:
– Счастлив приветствовать в Нейссаре мою княгиню! Архет снова обрел носителя!
– Моя плата, хранитель, – напомнил Чейр и расплылся в довольной улыбке при виде туго набитого кошеля.
Подбросив его на ладони, хвостатый отсалютовал мне и, выдав:
– Буду рад услужить, ригаль-эш! – явно собрался отчалить.
Даже сделал поворот в сторону двери и тут же замер, не завершив движения, с выражением неописуемого изумления пополам с возмущением на морде лица. Кажется, у него даже жесткий хвост изогнулся вопросом, и серебристые рисуночки на скулах из абстрактных узоров стали восклицательными и вопросительными знаками.
Нарочито медленно развернувшись обратно, Чейр прошипел:
– Отпусти!
Я скосила глаза на дяденьку из кабинета. Вроде он ничем хвостатого не держал. К полу, что ли, примагнитил? А зачем? Шутки юмора такие странные у местных?
– Отпусти, княгиня! – повторил уже адресно Чейр.
– Чего? – настал мой черед удивляться. Хотя, может, у них тут по этикету так положено? Пожав плечами, я брякнула:
– Иди, куда надо.
А Чейр только скрипнул зубами.
– Хм, презанятно. Неужели? – вскинулся хозяин кабинета и принялся наматывать круги вокруг Чейра, щелкая черными ногтями с зелеными спиралями. С каждым щелчком с рук падали искорки, которые не гасли, как искры от костра, а взлетали, образуя вокруг хвостатого и меня, кстати, тоже какой-то не поддающийся расшифровке несимметричный узор.
– В чем дело, хранитель Ивер? – психанул Чейр.
– Архет, – констатировал дяденька так, будто этим словом все разом и объяснял.
Я, правда, ничего не поняла, и озадаченный хвостатый тоже.
Легонько вздохнув, дескать, «ну что за неучи, с каким материалом приходится работать», дяденька, которого охотник назвал Ивером, снизошел до расшифровки:
– Артефакт Архет – реликвия, ключ, залог благополучия Киградеса. Он способен связать в единую сеть не только дороги, мосты, все пути нашего мира и миров сопредельных, но и живых по высшему разумению. В последнем случае центр ее не сам Архет, но его носитель, князь, в нашем случае, – легчайшая тень неудовольствия все-таки снова мелькнула на его физиономии, – княгиня.
«Так вот что его не устраивает, шовиниста хренова! Небось, ждал наследника с причиндалами, а Чейр девицу приволок», – запоздало догадалась я. Но обижаться сразу и навсегда не стала. Он же оскорблять меня не кинулся, а что не нравлюсь по половому признаку, так и пофиг.
– У князя Гвенда Архет не работал в полную силу, лишь поддерживал дороги, но почти не создавал новых и не творил связей меж живыми. У Алиры сродство с Архетом оказалось гораздо сильней, – продолжил деловитую лекцию Ивер. Даже перестал морщиться и одобрительно глянул на меня, как заводчик на породистую собачку, соответствующую всем параметрам.
– И что все это значит? Его, – я кивнула в сторону Чейра, – ко мне неизвестно чем привязало из-за Архета? А как отвязать?
– В этом нет нужды, моя княгиня. Архет создает лишь нужные связи. Потому Чейр чувствует эти узы. Некоторая злость его – лишь незначительный побочный эффект образования новой связи. Она больше видимость, чем настоящее чувство. Охотник пытается вызвать ее нарочно, а суть его, связанная истинными узами Архета, ликует. Это свойство уз постоянно, как компенсация. Это нормально.
– Чего-то не особо верится. По-моему, ты приставку «не» в слове «нормально» пропустил, – констатировала я. Уж больно возмущенная мина была у хвостатого. С такой не радуются жизни, скорее молотят боксерскую грушу.
– Не пропустил, моя княгиня, – тихо и уверенно отозвался хранитель.
Приплыли, сушите весла! Нет, вот так, если в общем и целом, все вокруг было жуть как интересно, но непонятности плодятся и множатся в арифметической прогрессии.
И самым странным было то, что часть непонятностей голова воспринимает как само собой разумеющееся-понятное и, если не задумываться детально, даже внимания на это дело не обращается. Ну… это как бы знаешь, что семью семь – сорок девять, и пересчитывать сложением не тянет.
Стало быть, и с Чейром сейчас что-то подобное происходит? Умом он таблицу еще не просчитал, а на подкорке результат уже записан, и это здорово бесит.
– Я согласен с ней, – мотнул головой недовольный хвостатый и скрестил руки на груди. – Разбей связь, Ивер! Терпеть не могу эти магические выкрутасы. Пусть она ригаль-эш по крови, но быть связанным с девочкой только из-за реакции артефакта? Алира пока не княгиня Киградеса. По сути, так, кудрявое недоразумение, которое тебе огранить придется.
– Не-не-не, все логично и гармонично, – неожиданно рассмеялась я, вспоминая наше хромающее путешествие в поисках Архета по замку, – ты хвостатое, я кудрявое – два недоразумения – это сила, и пусть враги содрогнутся от мощи нашего абсурда!
– Враги… – охотник неожиданно резко перестал злиться и почесал висок указательным пальцем с серебряным маникюром. Или это у него такой коготь натуральный? Как бы что-то похожее отрастить? Коржики-пирожки, у них тут классная мода! Черные с зелеными спиральками коготки, серебряные… Какие еще бывают? Я тоже хочу!
Между тем Чейр решительно выдал, резко меняя точку зрения:
– Ты прав, хранитель. Не время для пустых обид. Пока мое место подле юной княгини. Даже здесь, в Нейссаре, ей может понадобиться защита. Я обязан ей жизнью, долг надлежит вернуть.
«Это чего, у меня теперь секьюрити появился? И такой хвостатенький, прелесть, лишь бы руки не распускал постоянно!» – почти умилилась я. Хотя первым делом я все-таки хотела не о возможных опасностях болтать, а твердо убедиться в другом. Потому махнула на охотника рукой, пусть осваивает реальность, данную ему в ощущениях, и спросила:
– Ивер, если на мне висит эта штуковина, – палец уперся в Архет, – я на сто процентов дочь вашего помершего князя?
– Поиск охотник вел по крови рода и силе Архета, – подтвердил хранитель. – Наследника иной крови он не смог бы отыскать.
– Тогда еще вопрос: кто моя мама? Я же считалась в своей семье родной дочерью.
То, что правильная насквозь родительница могла гульнуть от отца и принести в подоле меня, казалось полным абсурдом. Тут что-то нечисто. Или ее как-то зачаровали?
– Реш-кери не могут зачать дитя с человеком, – фыркнул Чейр почти пренебрежительно. То ли ему вообще люди как раса не нравились, то ли их неспособность скрещиваться с реш-кери. Не разобрать. Потому дергать хвостатого за хвост и ругаться я пока погодила. Ему и так сегодня досталось, врагу не пожелаешь: весь спектр ощущений, от медленной расчлененки до прожаривания заживо. Я-то, кажется, худо-бедно кровью родителя от мучений была защищена, а вот охотник нет.
– Интересный вопрос, – согласился Ивер с необходимостью выяснить родство. Впрочем, хранитель не выказывал неприятия, касающегося моего вероятного происхождения от человека. (Может, в отличие от полового, его этот вопрос вообще не волновал? Каких кровей зверушка, не принципиально, лишь бы Архет таскала?) – Охотник, что чуешь ты?
Чейр шагнул ко мне, склонился к самому лицу, почти прижался к щеке и втянул воздух, раздувая ноздри. Схватил руку и быстро лизнул кожу на тыльной стороне запястья, спустя миг-другой еще и укусил палец. Как раз тот, в который вечно и не всегда удачно при заборе крови тыкают металлическим перышком. Потом отпустил руку (на пальце даже следа от укуса не осталось), прекратил меня нюхать и вынес вердикт:
– Я не ловлю следа живой крови.
– А перевести для неучей в реш-кериведении и моментальной генетической идентификации? – полюбопытствовала я.
– У тебя нет живых родичей ни первого, ни второго окоема. Пусть лучше хранитель призовет кого-нибудь и спросит.
– Это как? – Я с новым интересом уставилась на дяденьку-хранителя, попутно пытаясь сообразить, а с кем же тогда я все эти годы жила, если не с родными. И у кого можно спросить, если живых нет?
– Я некромант, Алира, – любезно пояснил Ивер. – Вызывать Гвенда я не буду, он просил более не тревожить его без веской причины. Но с духом твоей матери можно попробовать побеседовать.
Сказал и чуть заметно прищурился, отслеживая мою реакцию.
– Ух ты! Здорово! Некромант – самая гуманная профессия! Клиент уже мертв, так что ничего плохого с ним больше сделать нельзя! – я аж задохнулась от восторга. – А это врожденный дар или учиться надо?
– Врожденный, развиваемый обучением, переходящий от отца к старшему сыну, – удивленно отозвался дяденька и неожиданно улыбнулся. Кажется, в первый раз за время нашего знакомства. Может, до этого все ждал, как я биться в истерике или скандалить начну, стоит мне узнать о его профориентации или профдеформации. Не знаю, как правильнее?
Где-то сбоку хрюкнул Чейр. Ему явно было весело, гаду хвостатому!
– Понятненько, стало быть, мне некромантом не быть. Ну и ладно, найду себя в другой сфере. А как дух вызывать будете и где? Мы же о моей родительнице ничего не знаем, я, во всяком случае, точно. Двадцать два года считала свою семью настоящей. Пусть не по духу, но по крови.
– Ты сама сказала – кровь, – поправил Ивер.
– Сколько надо? – заинтересовалась я расценками на процедуру поиска в миллилитрах.
Озадаченный взгляд хранителя стал мне ответом, Чейр снова хрюкнул. Теперь он явно прикалывался надо мной.
– В пролитии крови нет нужды, княгиня, – терпеливо, как первую буковку в азбуке наивному ребенку-дошколенку, объяснил некромант. – Достаточно того, что ты – носитель крови своих родителей – будешь присутствовать при ритуале призыва.
– Вот и здорово! Вот и хорошо. Где и как будем вызывать? Прямо здесь или какой-нибудь специальный инструмент и помещение нужно? – меня аж дрожь нетерпения и азарта пробрала.
Фэнтези и ужастики я в любом виде – будь то книжки или игры – всегда обожала, а тут такая шикарная возможность двадцать четыре на семь принимать во всем участие. Еще бы братишку Лёна сюда. Вдвоем бы нам еще интереснее было! Мы с ним вечно во все игрульки, где можно, по сети на пару рубились. Не друг против друга, а вдвоем, одной командой! Будто отвечая на мои мысли и поддерживая их, Архет на груди обдал приятным теплом. Дескать, нужное дело!
– Нет нужды, Алира. Присядь пока, я сотворю зов крови.
Ивер указал мне на кресло рядом с рабочим столом. Чейру присаживаться не предложили, а он и не спрашивал разрешения, нахально устроился в кресле чуть сбоку. Только подтащил его ближе. Нет, не подтащил, взял и как перышко или тетрадку перенес одной рукой.
Ну а чего удивляться? О силе вампиров я читала. А то, что этот конкретный вампир упрямо именует себя реш-кери и не пьет кровь, потому как поглощает энергетическую составляющую, короче, страх жертвы, его из разряда вампиров не исключает. Меня, впрочем, скорее всего, тоже. Если я реш-кери по папе. Хотя, чем я питаться должна, еще предстоит выяснить. Но сначала надо закрыть вопрос с родительницей.
Ивер тоже присел, причем не в рабочее кресло с подлокотниками за крупногабаритным столом (наверное, коль княгиня нашлась, ему там сидеть при мне уже не полагалось), а напротив нас с Чейром.
Так что пятачок паркета рядом оставался совершенно свободным. Хочешь узор разглядывай, хочешь танцуй, хочешь пентаграммы черти. Паркет темный, мел хорошо виден будет.
Глава 7. Откровения с того света и этого тоже
Чертить пентаграммы хранитель и некромант в одном лице не стал, читать заклинаний на абракадабре и творить чего-нибудь эффектно-волшебное или страхопробирающее тоже. Спокойно и буднично, будто осуществлял набор номера на телефоне или каждый день вызывал призраков (может, и вызывал?), Ивер сказал:
– Кровь к крови родной! Та, что породила дитя, Алирой ныне именуемое, явись пред нами в облике зримом, к речи способном. Явись и ответствуй нам.
Завершив короткую речь, дяденька некромант негромко хлопнул в ладони. И от этого простого действа из-под его пальцев с кончиков эффектных черных ногтей потек дымок или туман. Нет. Все-таки туман. Сиреневый. На обман, как в ретро-песне, он не походил, а вот на изящный женский силуэт – очень даже.
И пусть цвет был только один – сиреневый, но каждую черточку этой прозрачной девушки я и остальные, наверное, тоже разглядели превосходно. Красавица, тонкая и изящная, какими на картинках рисуют у нас на Земле эльфиек. Миндалевидные глаза в пол-лица, длинные и волнистые, как у меня, волосы. Она возникла лицом к Иверу и тут же принялась крутиться, как всякая непоседливая девица.
– Расскажи про свою дочь Алиру, – начал с самого актуального некромант.
– Алира… – самодовольно ответила красавица. – Моя ошибка, моя гордость. Я спрятала ее от взгляда реш-кери, проведя ритуал подмены, оставив лишь имя. Тот ребенок, как и я, все равно умирал. Я заплатила остатками своей жизни, чтобы моя дочь заняла ее место и жила, не зная страха. А погибающую крошку я отдала в Рощу Дриад. Пусть лучше танцует в тени дерев, сливаясь с ними, но будет жива.
– Ого, – коротко прокомментировал Чейр, оценивая рассказ.
– А можно поподробнее? – попросила я, окончательно переставая что-либо соображать.
Не знаю, была ли эта красивая, но, совершенно очевидно, далеко не очень умная особа болтлива при жизни, но после смерти она палила контору с превеликим энтузиазмом, ничего не скрывая. Кажется, выражение «мертвые сраму не имут» сейчас обретало новый смысл. Эта призрачная дамочка совершенно ничего в своих речах не стеснялась.
Оказывается, она где-то и как-то ухитрилась словить смертельное неснимаемое проклятье и решила перед кончиной пожить на всю катушку. Пустилась девица-красавица во все тяжкие, мужиков как перчатки меняла. Встретила Гвенда на карнавале в каком-то городе не Киградеса, но мира неподалеку, даже поняла, что он реш-кери. Испугалась чуток, но, когда он начал ее обхаживать, решила пощекотать нервы и позволила себя соблазнить.
Считала, что семя реш-кери не взойдет на ее ниве (натурально, это особа сказала именно так). Но в расчеты вкралась ошибка. Когда стало ясно, что ребенок есть, избавляться от него было уже слишком поздно. И тогда дамочку посетила гениальная мысль. Она решила родить в таком мире, откуда зов родства не дотянется до отца, и там дитятко оставить. Семья Алиры подвернулась весьма удачно.
И вот тут я от новой порции откровений просто выпала в осадок. Дамочка трещала о том, что она провела с дочерью обряд маски. На подмену она решилась именно потому, что один ритуальный подменыш в семье уже был – махонький мальчишка. Мой брат Лён.
– Он тоже реш-кери? – не удержалась я от нетерпеливого уточнения.
– Глупость какая, нет, мальчик был чисто эльфийских кровей. Я это чуяла явственно. Как чужой облик верный принять, если истинную суть под маской не зришь? – беспечно отозвался призрак мамаши.
Мамочкой или матерью у меня почему-то язык ее назвать не поворачивался. Да и от нее никаких родительских чувств не шло, лишь самодовольство чувствовалось. Дескать, вон как я ловко все провернула. Так что сейчас я ничуть не жалела, что росла в своей человеческой семье. Но один невыясненный вопрос, особенно после обмолвки про чужой облик, меня все-таки чуток беспокоил. Так, самую малость, процентов на двести-триста! Потому и спросила призрак:
– А ты сама к какой расе относилась?
– Мет-а-мофи, – явно гордясь своей былой сутью, выдала приосанившаяся призрачная красотка.
«Это что за хрень такая и с чем ее едят?» – озадачилась я, окончательно начиная чувствовать себя неведомой зверушкой. Лёну, выходит, еще повезло, если он чистый эльф получился. А я вообще неизвестно что и сбоку бантик, или вовсе какой-нибудь хвостик, а то и рожки!
– Создания этой расы могут изменять внешне свои тела, копируя чужие по памяти единожды виденного, – помог мне с информацией Ивер, не дожидаясь вопроса.
А-а-а, точно! С запозданием в несколько секунд из-за странного произношения, по темечку тюкнула ассоциация: мет-а-мофи, то есть метаморфы! Теперь чуток яснее.
– Эй, а почему ты меня настоящему отцу не подкинула или своим родным, а в левый мир спихнула? – осенило меня еще одним актуальным вопросом. Может, меня из-за родства с этой красоткой враги-неприятности ждут?
Альтернативно-одаренная дамочка задумалась, прикусив губку, а потом пожала плечами и ляпнула то, что выглядело как откровенная глупость, но, если прикинуть хорошенько, таковой вовсе не казалась:
– Мне хотелось, чтобы у дочери был выбор пути.
Дядя некромант тем временем предупредил:
– Время призыва истекает, душу, отозванную с пути перерождений, на срок больший не след звать. Желаешь ли ты иные вопросы задать, княгиня?
Я только головой покачала. Пустого любопытства к жизни этой чужой для меня женщины, пусть и сыгравшей в эпизоде рождения роль матери, у меня не было. Все важное для себя я вроде услышала. Спасибо уже за то, что не на помойке для создания ситуации с выбором кинула, а по своему разумению худо-бедно позаботилась и пристроила. Но ответить, где мне было бы лучше расти, я вот так с ходу не могла. Но зато точно знала: при всех прочих вариантах Лён никогда не смог бы стать моим братом. Уже за одно это ее решение умершей добавочное спасибо!
Если перевести на русский, без зауми и самоназваний, ориентируясь на нашу фэнтези-традицию, папа у меня был вампир, а мама метаморф. Интересная я зверушка получаюсь по комбинации генов. Еще бы разобраться, чем мне это грозит в перспективе и какие преимущества открывает. Внешность я явно менять не умею. Умела бы, глаза были бы побольше и цвета другого, а ресницы погуще, и вообще. Короче, какая девица не мечтает хоть иногда что-то в своей внешности подкорректировать? Ткните в нее пальцем, не поленюсь, схожу, плюну в лицо этой врушке.
Пока я рассуждала о своем генетическом наследстве, Ивер выдал повеление в смысле «ступай с миром, дух, по назначенному тебе пути» и сосредоточил свое внимание на мне. Призрак беззвучно испарился.
– Непонятно, – прерывая несколько секунд молчания, выпалил Чейр. – О какой подмене идет речь, если Алира копия Гвенда с девичьим ликом?
– Теперь! Изначально ритуал маски придает ребенку обличье и частью повадки мнимых родителей, но чем ближе к совершеннолетию и осознанию своих сил, тем явственнее в чаде проступают истинные черты, – рассеянно пояснил Ивер.
– А как можно точно узнать, какие у меня есть силы, таланты, ну и все такое прочее, желательно по списку, – оживилась я, предвкушая очередное волшебное шоу со спецэффектами. – Вон, Чейр всех пугает и от этого кайф ловит, а я?
– В первую очередь скажи, Алира, о каких дарах сути своих ты ведаешь? – вернул мне подачу Ивер.
– Не знаю ни о каких, – пожала я плечами, ничего феноменального за собой не числя: паутину из ладоней нитями не выбрасывала, летать не умела, пироманией не страдала, мыслей не читала и не внушала. – А Гвенд что мог? Эти ваши дары по наследству передаются?
– Дары не наследуются, но линия сути может быть близка. Ригаль-эш Гвенд обладал властью обращать плоть в прах.
– Бр-р! Не-е, я такое точно перенять не захочу, лучше уж вообще бесталанной жить! – Меня слегка передернуло. Воображение хорошее не всегда во благо. А уж воспитанное на всяких классных ужастиках со спецэффектами, такое в голове нарисовать может, что Спилберг отправится нервно перекуривать в уголке в компании с Квентином Тарантино!
– Я девочку из странного мира достал, магии в нем своей, считай, и нет вовсе. Немудрено, коль дары покуда спят, – раздумчиво обронил хвостатый. – Даже я там во сны скользнуть сразу не смог бы.
– Любой реш-кери обладает талантом, Алира, тем более ригаль-эш Киградеса! И талант соответствует внутренней сути, он не может быть противен носителю. Пока достанет и того, что тебя в полной мере принял Архет, – спокойно промолвил некромант.
Хранитель Ивер вообще выглядел очень спокойным. Практически на грани буддийского пох… пофигизма. Думаю, в его стрёмной профессии по-другому нельзя, чтобы не слететь с катушек и в какого-нибудь монстра-маньяка, одержимого жаждой собрать собственную армию Франкенштейнов, не превратиться. Классный дядька!
– А ничего, что я вообще не представляю, каково это – быть княгиней, всякое управление государством, экономику, политику в нужном объеме и в применении к вашему Киградесу не знаю? Теоретические знания моего мира уровня «студент без диплома» не в счет. Так что опыта ноль целых, хрен десятых, – пожала я плечами, сразу расставляя точки на «ё», чтобы никто не обольщался не только насчет неведомых мистических талантов, но и практических навыков новоиспеченной княгини.
– Твои сомнения понятны, – участливо улыбнулся мне дяденька некромант. Коржики-пирожки, некромант и участливо – практически оксюморон. – Но не тревожься понапрасну. В свой срок все к тебе придет! Так заведено у ригаль-эш. Ваше наследие дремлет в крови до поры, пробуждаясь после принятия власти во всей ее полноте. Пока же знай: Киградесом правит Круг Князей. У великого князя Киградеса, ригаль-эш, равные права с иными князьями. Главный и решающий его голос лишь в делах мира, связанных с Архетом. И здесь ты руководствуешься лишь силой камня и его волей. Никто иной тебе не указ и никакое обучение тут на пользу не пойдет. Главное – уметь чувствовать артефакт.
– Гвенд вообще не посещал Круг, передав право голоса управляющему Нейссара, по слову родной крови, – вставил, как наябедничал, Чейр и для пущей наглядности еще и когтем в сторону Ивера ткнул.
О, бедолага-некромант у нас не только хранитель, а еще и управляющий. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Интересно, он такой умный, что мозг аж черепную коробку распирает, или мой покойный папаша взвалил все на некроманта по одной самой банальной причине? Я про страх. Если тут, в Киградесе, людей, тьфу, реш-кери этой профессии инстинктивно побаиваются, то и с решениями спорить особо не должны, и интриги плести поостерегутся. Все-таки если тебя можно достать даже после жизни, и на саму жизнь, и на свои поступки, способные привести к печальному итогу, будешь смотреть иначе.
Ивер же лишь укоризненно вздохнул. Небось, подумал, зачем подавать княгине столь неподходящий пример дурной безответственности! Или не хотел, чтобы на нем и после смены власти продолжал висеть огромный мешок обязанностей. Тут уж ничем помочь пока не могу. Я пусть и с уникальным камнем-артефактом на шее, но про мир и его дела вообще не в курсе. Потому пусть еще порулит, меня потихоньку поучит, а там решим.
Бросить все и смыться домой как вариант действия я не рассматривала вообще после того, как на груди у меня появился Архет. Может, это и было не совсем нормально, но норма почти в любой сфере понятие относительное. Просто я теперь знала, как теорему Пифагора, что моя связь с артефактом и все к ней прилагающееся – это навсегда и слинять от этого «навсегда» некуда. Придется работать с тем, что есть.
– Ну ла-а-а-дно, хоть и жаль, что нет никакого способа быстренько определить, чего я такого, как реш-кери, делаю и делаю ли вообще, – цокнула я языком. – Может, я в категорию «любой реш-кери» не попадаю, вся в мамашу пошла?
– Ритуал чтения сути существует, – поправил меня по-прежнему мягко Ивер. – Если моя княгиня полагает дело столь неотложным, я проведу его.
– А в чем подвох? – справилась я, удивляясь, почему сам хранитель не рвется поскорее уточнить, в чем практическая польза от княгини. Неужели так сложно и долго возиться с распознаванием? Куда сложнее, чем вызвать призрак на допрос? Это-то он играючи проделал, не вставая с кресла.
– Жертвоприношение. На алтарь ритуала некроманту надо положить семь жизней разумных. Я могу купить в одном из союзных миров рабов или ожидающих приговора преступников, но их доставка займет некоторый срок.
– Семь к одному? Круто! Запрос снимаю! Я не настолько нетерпелива.
Пришлось признать, что прибить почти десяток, даже десяток преступников, для удовлетворения собственного любопытства я не смогу и никому этого не передоверю. Не то чтобы избытком совести страдала, но как-то ни с того ни с сего кучу трупов организовать ради удовлетворения любопытства – не есть гуд.
– И так скоро поймешь. Как голод сути ощутишь и его насытишь, – почти отмахнулся Чейр, опять имея в виду что-то элементарное не только для себя, а и для всех вокруг.
Ну и ладно, сказал пойму – значит, пойму. А пока я лишь зевнула и спросила:
– Мне, конечно, все очень-очень интересно про Киградес и про прочее, но почему-то спать хочется. Наверное, потому что в моем мире уже глубокая ночь.
– В Киградесе тоже, – многозначительно кивнул на окно Чейр. Пусть луны светили ярко, и видно вокруг было неплохо, но знакомство с исторической родиной я лучше продолжу завтра при свете утра и днем. Ночные экскурсии – это, может, романтично, но ничуть не практично. При свете дня все видится иначе.
Вот только…
– Эй, а когда я смогу сходить повидаться с братом? – опомнилась я, испытывая чувство вины. Вот же хрюшка, Лён там, небось, уже всех на уши поднял, меня разыскивая. Все дворы обежал, друзей-приятелей обзвонил, а я тут спиритизм практикую.
– Разве ты не видела его в усыпальнице? – слегка удивился Ивер то ли вопиющей невнимательности, то ли такому рьяному стремлению попрощаться еще разок с незнакомым покойником.
– Я про Лёна, то есть Леонида, моего брата, которого призрак эльфом обозвал, – поправилась я и упрямо продолжила: – Плевать, что по крови мы разные, он мой настоящий брат, куда более настоящий, чем тот труп из склепа.
– У реш-кери и эльфов мало общих граней, – не остался доволен моим ответом некромант.
– Все течет, все меняется, – пожала я плечами. – Раньше не было, но вдруг возникнут на дружеской-то и родственной основе?
– Я не могу судить о твоей ситуации, Алира, но мне приходилось иметь дело с лоэ-диэль. В большинстве своем они крайне нетерпимые к иным расам создания. С Киградесом у Дивнолесья прохладные, хоть и союзнические отношения, – отметил Ивер, соединяя подушечки пальцев перед грудью, и тень недобрых воспоминаний скользнула по спокойному лицу мужчины.
Вот уж, небось, нервы у него, как канаты из титана, если такая сложная профессия. Ну или, если мы в фэнтези, то из мифрила или этого… как его, о, вспомнила – адамантия!
– Ну… конечно, у тебя лично прохладные. Ты ведь некромант, а они позиционируются как любители жизни, профессионалов по части мертвого материала по определению жаловать не обязаны, – я охотно признала очевидное, вообще удивляясь тому, что вампиры с эльфами, оказывается, тут союзники. Интересно, против кого дружат? Или чем важным друг для друга торгуют?
– Пожалуй, я окажу княгине услугу, отведу ее повидать того, кого она считает братом. Завтра. Мне надо восстановиться после экскурсии по княжескому замку, – неожиданно вступился Чейр.
В аттракцион благотворительности я не особо поверила, скорее всего, хвостатому и самому интересно стало глянуть на эльфа, ставшего братом реш-кери. Охотник же говорил, что любит, когда весело. Вот и нашел себе развлечение, к моей выгоде.
– Будь по-вашему, – неодобрительно покачал головой дядя некромант и потер шею в задумчивости, оставляя на светлой коже бледно-синие чернильные полоски.
Припомнив, как мы ковыляли, рискуя остаться в виде бефстроганов на плитах пустого замка, я сразу согласилась дать проводнику время на отдых. Мне и самой не помешает. Поесть поела, но не худо было бы еще искупнуться и переодеться. А то я потная, местами пыльная, и вообще информационный шок у меня после всего этого!
– Спасибо, а где тут можно умыться? – переходя от размышлений к конкретике, вежливо уточнила я. – Вам, кстати, тоже не помешало бы.
Я похлопала по своей шее в том самом месте, где дяденька пятнышки себе оставил. Тот быстренько шагнул к одному из шкафов с застекленной полкой и досадливо поморщился, разглядев полоски на шее.
– Это твой замок и покои князя отныне твои, – первым на мой вопрос ответил Чейр.
Я задумчиво нахмурилась. Это мне что предлагают? Нет, может, охотнику и некроманту пофиг, что мне в вещах покойника шарить придется, но я-то на мерзкое звание мародера не претендую.
– Гвенд почти не жил в Нейссаре, предпочитая замок Киградес, так принято у ригаль-эш, – подметив мое состояние, пояснил Ивер, избавившись от чернил на шее при помощи платка из рукава, без всякой магии. – Покои чисты. Конечно, их делали под мужчину-князя, потому ты вольна изменить все по своему вкусу.
– А, тогда хорошо, – закивала я и снова сцедила зевок в ладошку.
– Покуда, Алира, в замке лишь минимум слуг, но позаботиться о тебе нам по силам. Завтра же я увеличу штат, – продолжил информировать меня некромант.
