Юлия Фирсанова
Великолепная шестерка: Божий промысел по контракту. Час «Д». Шестеро против Темного. Тройной переплет (сборник)
Глава 12. Забытая библиотека
Не без опаски ступив на лестницу, компания исследователей, дружно чихая, начала спускаться вниз. Элька, от всей души жалея об оставленных дома шортиках, предусмотрительно подобрала юбку, чтобы не сметать ею пыль. Ладно хоть не пришлось ползти на ощупь: магические фонарики и светящийся жрец давали достаточно света.
За дверью, открытой героическим Галом, обнаружилась еще одна – не менее тяжелая с виду, тоже обитая металлическими полосами, вдобавок запертая на несколько замков и массивный, чуть поржавевший засов. Рэнд уже полез было в карман за отмычками, но светящийся жрец приложил свои ладони к двери и торжественно провозгласил:
– Именем Зигиты, откройся!
Заскрипели, повинуясь слову, засовы, и медленно-медленно тяжелая дверь приоткрылась с прошедшимся по обнаженным нервам скрипом.
Лукас метнул внутрь несколько светящихся шаров, и исследователи застыли на пороге, оторопело оглядывая просторное помещение.
– Забытая, говорите, библиотека? – не без некоторого ехидства поинтересовался Рэнд. – Да уж, кто-то явно вспомнил о ней не так давно.
– Здесь все уже украдено до нас, – печально процитировала Элька.
– Пыль не успела скопиться, – чихнув, подтвердил Лукас, окидывая взглядом пустые каменные полки, выложенные в стенах, прежде на них явно что-то стояло. И, судя по оставленным следам, это действительно были книги.
Зидоро Гарсидо скорбно вздохнул, сдерживая бессильный гнев:
– Выходит, украдена и Забытая библиотека. Но как это возможно? Как кто-то смог открыть вход и пройти по лестнице Энка, не оставив следов, так, чтобы жрецы этого не заметили?
– Затем, чтобы ответить на этот вопрос, мы и пришли, – ответил Гал и, поймав за рукав жреца, когда тот попытался шагнуть к «пепелищу своих надежд», скомандовал: – Стой! Ты можешь уничтожить следы преступления.
– Замечательно, что мы первые вошли сюда, никто еще не затер случайно или намеренно возможные улики, – оптимистично согласился Лукас, снова чихнув в предусмотрительно выхваченный из воздуха кружевной платок. – Попытаемся использовать это с умом!
– Действуй! – благородно разрешили магу Элька и Рэнд.
– Сей момент, только пусть мосье Гал отойдет шагов на пять вверх по лестнице, иначе за качество магии я не отвечаю.
Без возражений воин исполнил просьбу. Он не был приучен мешать чужой работе.
Прекратив разговоры, Лукас начал действовать. На нижней ступени он раскрыл свой чемоданчик и некоторое время изучал его содержимое, раздумывая, что бы применить. Потом маг достал небольшой кисет, расшитый какими-то абстрактными загогулинами, больше всего напоминающими завихрения тумана, и серебряные щипцы с ложечками на концах. Развязав кисет, Д’Агар опустил внутрь щипчики и зачерпнул ими содержимое. Аккуратно под любопытными взглядами присутствующих – вот это шоу! – извлек из мешочка щипчики и, прошептав что-то вроде «сур шемае, силур осуа са шэ», раскрыл ложечки, бросив в сторону пустого помещения какой-то серый порошок, больше всего напоминающий заурядную пыль.
– Что, недостаточно грязно? Решил добавить? – ехидно поинтересовался Рэнд, не удержав на языке остроту.
Лукас гневно зыркнул на мешающего работать шутника, а Элька отвесила вору легкий подзатыльник.
– Ладно, ладно, молчу, – фыркнул Фин, продемонстрировав пантомиму с зашиванием рта.
Но успеха в массах не имел. Все продолжали наблюдать за действиями мага и его порошочком, которого оказалось в ложечках не так уж и мало, вполне достаточно, чтобы покрыть все стены и пол помещения ровным тонким ковром серого цвета с редкими искрами. Дождавшись, когда порошок осядет, Лукас снова заговорил о чем-то загадочном:
Вьена эгюр пуа сёр.
Ту живерэ ду лаёр!
– Во загинает, я так выражаться не умею, – тихонько шепнул на ухо Эльке Рэнд, не рискуя оглашать это заявление публично, дабы не заработать второй подзатыльник. – Шарманщик наш!
Все остальные выслушали стишок мага молча, ожидая, что, закончив колдовать, Лукас все-таки снизойдет до объяснения и их надежды оправдаются. Тщательно уложив в чемоданчик все использованные предметы, Д’Агар обмахнулся платочком и небрежно сказал:
– Теперь нужно немного подождать, и пыльца Дреша Рома, если это будет возможно, покажет нам все следы, оставленные в помещении за последние несколько месяцев.
– Разумно, – кивнул Гал. – Кроме злоумышленников, никому в этом месте быть не полагалось.
– Да, – принялся раздумывать вслух Гарсидо, вновь комкая и без того изрядно пострадавший край платья. – Мы обязательно должны увидеть следы вора или воров, если у похитителя были пособники. Не могу понять, кто мог знать о забытой библиотеке и обладать достаточной силой, чтобы осмелиться похитить книги из Святого места, где так велика сила Зигиты.
– Тот, кому это выгодно, – выдала Элька жрецу золотое правило политики и уголовного розыска своего мира.
– Началось, – оборвал глубокомысленные рассуждения о возможных преступниках Лукас и кивнул в сторону пустующего зала.
Освещенный прежде только магическими шариками мага и сияющим жрецом, он теперь искрился весь, и этот свет неуклонно нарастал, но, достигнув некой пиковой точки, неожиданно исчез, правда не до конца. Осталось несколько светящихся мест у дальней ниши – первой с краю. Там на полу горела пара отпечатков мужских сапог, а на стене красовался отчетливый след от ладони.
– Да, негусто, – резюмировала Элька, невольно представляя себе длинную очередь из всех мужчин королевства, согнанных к храму, и один за другим бесконечной чередой спускающихся вниз, чтобы сопоставить под присмотром бдительной стражи свои мерки с отпечатками, оставленными вором. Этакая криминальная вариация на тему «Золушки».
– Что это значит? – потребовал ответа Гал.
– Либо далее он передвигался по воздуху и ничего более, кроме книг, не касался, либо обладает талантом маскировать свои следы на всех уровнях реальности, – потирая бровь, ответил Лукас. – Пыльца призвана выявлять любой след на любой плотной поверхности.
– Есть кандидат на примете? – Элька оборотилась к Зидоро.
Тот лишь отрицательно покачал головой. Сильнейшие маги Ильтарии искали следы пропажи всеми доступными им средствами, и безрезультатно. Противников такой мощи, способной противостоять совместным усилиям магистров Совета чародеев, в королевстве не было, во всяком случае, высший жрец таковых не знал. И Зидоро не мог понять, кто же такой этот враг, знавший о храмовой библиотеке лучше самого жреца и сумевший миновать все ловушки.
– А ну-ка попробуем еще вот это! – самолюбиво не пожелал смириться с поражением Лукас и, вновь порывшись в своем, судя по всему, бездонном чемоданчике, извлек оттуда невзрачный непроницаемо-черный шарик размером с кулачок младенца. Размахнувшись, маг швырнул предмет прямо в светящиеся отпечатки, несколько театрально воскликнув одновременно с тем, как шарик ударился об пол: – Мобиан!
Шарик с тихим хлопком исчез в облачке быстро рассеявшегося сероватого тумана, и ничего не изменилось. Во всяком случае с виду, но наученные предыдущим опытом свидетели молчали.
– Сколько ждать на сей раз? – уточнил Гал.
– Шарик Кот-Дойля, рисующий изображение, срабатывает сразу или не срабатывает вовсе, – невинно пожал плечами Лукас под вопросительными взглядами зрителей. – Либо сила или талисман, с помощью которых похититель книг заметал следы, больше, чем мой отнюдь не слабый дар, либо в этом пространстве следы физического присутствия, которые могли бы воссоздать облик вора, очень малы, фактически отсутствуют.
– То есть мы не знаем, почему не увидели изображения преступника. Или он сильнее тебя и смог уничтожить или замаскировать следы, либо следов нет вовсе, просто потому, что их нет? – уточнила Элька, переводя рассуждения мага на свой лад и припоминая информацию из «Классификатора рас Вселенной» о способностях разных рас.
– Oui, это так, – вынужденно признал Лукас, с досадой потирая бровь.
– Гал, у тебя хороший нюх во втором обличье? – невинно поинтересовалась Элька.
– Да, очень, – с достоинством ответил воин, насторожившись.
– Ты смог бы попробовать учуять, был ли здесь кто-нибудь, кроме нас, в ближайшее время, даже если этот кто-то просто находился в помещении, витая в воздухе? – переспросила дотошная девушка.
– Да, – вновь кивнул Гал.
– Тогда попробуй, – предложила Элька.
– Хорошая идея, – тут же уловив мысль девушки, оживленно подтвердил Лукас, даже отвлекшись от сосредоточенного протирания дырок на нижней части своего лица.
– Я так не думаю, – не согласился Гал. – Но если вы уверены, что другого выхода нет, я это сделаю. Отойдите подальше, мне тоже нужно место.
– Во втором обличье? – заинтересованно переспросил жрец.
– Сейчас все сам увидишь, – небрежно отмахнулась Элька, пока Рэнд и Лукас предусмотрительно и весьма споро пятились вверх по ступенькам, увлекая за собой заинтригованного Зидоро. Немножко отступила и прижалась к стене сама девушка.
Как тогда, в первый раз, очертания Гала словно поплыли у нее перед глазами, и вот уже на месте воителя стоял великолепный зверь. Сзади раздались три изумленных вздоха и восхищенное Рэндово «Ух ты!», парням, в отличие от Эльки, этой трансформации видеть еще не доводилось. Переступив с лапы на лапу, гепард потянулся и застыл неподвижно, словно статуя, нацелившись в сторону пустого зала. Только чуткие темные ноздри бархатного носа слегка шевелились, вбирая в легкие воздух. Через минуту Элька, не в силах бороться с искушением – ее неудержимо манило живое золото, – осторожно приблизилась к зверю, положила руку на теплый пушистый мех и спросила:
– Что-нибудь чуешь?
Зверь резко повернул голову, сузив зеленые глаза. Его массивные челюсти клацнули на расстоянии волоска от запястья девушки. Та стояла как ни в чем не бывало и даже не подумала отдернуть руку. Гепард вздохнул совершенно по-человечески, шагнул в сторону, сбрасывая кисть бесстрашной нахалки, и вновь «потек», превращаясь в мужчину. Укоризненный взгляд сохранился.
– Не удержалась, прости, ты такой мягкий, – повиноватилась Элька, беспечно пожав плечами, и тут же спросила: – Так что ты учуял?
– Ничего, только пыль, бумага и камень, немного дерева. Уже несколько веков никто живой, даже крысы, не пересекал порог этого помещения, мы первые. Остальные запахи живых очень-очень старые, им много столетий, – отчитался воин.
– Каков нюх, – завистливо присвистнул Рэнд, начиная мысленно прикидывать, где и как он мог бы использовать такой талант в своей профессии. Перспективы выходили самые радужные, вот только вор даже и не надеялся заставить Гала участвовать в собственных авантюрах, поэтому оставалось только втихую завидовать чужому дару.
– Значит, следы не замаскированы. Они уничтожены или отсутствуют, – подводя итог, заключила Элька.
– Oui, маскирующая магия работает только против магии, природный дар мог бы кое-что уловить, – согласился Лукас. – Что ж, нам повезло получить хоть какие-то улики. Может быть, в королевской библиотеке мы узнаем больше. Или разговоры с людьми дадут нам какую-нибудь зацепку.
– А пока мы можем предположить, что преступник мужского пола и весьма-весьма осведомленная личность, – заключила Элька.
– А нельзя ли чем-нибудь измерить имеющиеся следы и расстояние между ними? Если вы отправите мне данные, я попытаюсь достаточно точно просчитать габариты существа, их оставившего. Программа конструирования на компьютере есть, – послышался неуверенный, но азартный голос Макса.
– Разумно! А подходящий материал у меня есть – магические листы памяти Шарте. – Лукас снова залез в чемоданчик и извлек из него маленький листик из какого-то прозрачного хрустящего материала, напоминающего кальку.
Не нарушая вековой покой пыли, он отправил листик по воздуху ко все еще светящимся следам. Повинуясь воле мага, тот долетел до места. Лукас вальяжно приказал:
– Ош!
Лист тут же начал увеличиваться в размерах, потом разделился на три части, две из которых аккуратно легли на отпечатки, а третья в виде ленточки зависла в воздухе. На «кальке» тут же проступили четкие отпечатки сапог и ладони. А ленточка сложилась так, что показывала расстояние от следов до руки. Потом листочки снова взлетели и, свернувшись в аккуратную трубочку, послушно вернулись к хозяину. Лукас позвал:
– Связист, отнеси листы Максу!
– Давай, пусть парень поработает, хватит чипсы жрать, – согласился Связист, и листочки исчезли.
– Что ж, если это был не странный рукоро-куби, мы скоро будем знать примерные очертания преступника, – улыбнулась девушка.
– Рукоро что? Хоть ты не ругайся, Элька, нам сегодня хватает выражений и из уст мага, – нахмурился Рэнд с видом всполошенного дядюшки, маленькая племянница которого принесла из песочницы во дворе первое матерное словечко.
– Рукоро-куби, темнота, – насмешливо фыркнула девушка. – Это разновидность демонов такая, у них кисти рук и голова отдельно от тела летать могут, и лакомятся эти демоны человеческим мясом. А у этого, похоже, еще и ноги есть.
– Вот напугала. А если я ночью спать не буду? – возмутился Фин. – Или – того хуже – кошмарами мучиться, кричать!
– А ты попроси Мири спеть тебе колыбельную песенку и приготовить настой из травок попротивнее. Все страхи разом отшибет, – хихикнула Элька.
– О демонах потом поговорите, знатоки, – строго оборвал пустую болтовню Гал. – Нам надо во дворец.
Лукас пристально, словно пытаясь что-то просчитать, смотревший на Эльку во время ее рассказа про демонов, кивнул, соглашаясь с воином. Чему-то своему улыбнулся и Зидоро. При виде этих беспечных посланников богов ему, преследуемому в последнее время тревожными снами, стало очень легко на душе, начало казаться, что все проблемы их мира – и правда детские игрушки, которые разрешатся шутя, достаточно Эльке и Фину просто как следует посмеяться.
Исследователи подземных библиотек, пустующих по причине кражи содержимого, закрыли за собой первую дверь и, предусмотрительно не трогая вторую, поднялись по каменным ступеням наверх. У ниши собралась уже приличная толпа любопытных служек и жрецов, которые, едва заслышав шаги, так и прыснули во все стороны, пытаясь создать с помощью веничков и тряпочек видимость бурной деятельности по наведению чистоты в храме. Просто этот отдельный участок помещения, рядом со статуей Энка, оказался вдруг поразительно грязен и нуждался в срочной чистке, поэтому рядом с ним и скопилось столько народу.
Зидоро усмехнулся, наблюдая за пронырливой братией, и позвал:
– Рикаро, Килио, подойдите! А остальным что, заняться нечем?
Жрецы моментально закивали, показывая, что дела у них есть, даже срочные и даже много, затем поспешно кинулись врассыпную. Востроглазый подросток в чем-то, напоминавшем тунику с голубой каймой, и высокий юноша постарше с колоритными густо-черными бровями в бледно-голубом одеянии решили, что они выбраны на сегодня козлами отпущения, и, понурив головы, приблизились к высшему жрецу, являя собой ожившие статуи раскаяния.
– Найдите себе какое-нибудь занятие поближе к Энку. Стенку мыть или плиты пола драить – сообразите, главное, чтобы никто больше к нише не приближался и в подвал не совался. Уяснили?
– Да, высший, – охотно откликнулись ребята, радуясь тому, что распекать их сегодня не будут, а, наоборот, поручили что-то почетное и важное.
Востроглазый пацан невинно заметил, ткнув локтем своего дылду-собрата:
– Какой-то обормот сейчас случайно прольет драгоценное масло для светильника вестницы Рокх у самой статуи, забрызгав стену и весь пол, это долго оттирать придется, масло очень едучее, правда, Килио?
– Само собой. Пойду схожу за мыльным порошком, – рассудительно заметил Килио неожиданно ломким тонким голоском.
Выставив таким образом охрану, Зидоро вернулся к гостям. Элька тем временем пыталась сообразить, как должна закрываться ниша; коллеги, сведущие в потайных ходах, давали дельные советы, сводившиеся к тому, что на что-то надо снова нажать. Но на что конкретно, когда повторное дерганье за нос не сработало, сказать затруднялись. Фин даже присоединился в девушке в поисках нужной «кнопки», но пока безрезультатно.
– Как ваша богиня относилась к Энку? – наконец деловито спросила Элька у жреца.
– Он ее младший родственник, пройдоха и проказник, иногда подшучивающий и над самой Зигитой. Она смеется его шуткам, а бывает, и сердится на него, но всегда недолго, – несколько недоуменно пояснил Зидоро один из аспектов религии, вздернув одну из своих густых бровей.
– Ясно! Младший проказник, значит! – оживилась Элька, прищелкнув пальцами, и пару раз шлепнула по заднице повернувшейся к стене ни в чем не повинной перед ней статуи.
Та тут же отреагировала на телесные наказания и начала медленно поворачиваться. Фин едва успел выскочить из потайного хода, прежде чем он закрылся, вновь став совершенно обыкновенной с виду нишей, где хитро ухмылялся всем верующим проказник Энк, бдительно стороживший имущество «тети Зигиты».
Решив, что в храме дела улажены, Зидоро отдал очередное распоряжение о том, чтобы двери храма открыли для посетителей и приготовили экипаж для поездки во дворец. Повернувшись к витражам справа, жрец резко свистнул, да так пронзительно, что у Рэнда, на свою беду оказавшегося ближе всех к мужчине, основательно заложило уши. Пока Фин ковырял в ушах, пытаясь выяснить, не порвало ли ему барабанные перепонки, откуда-то сверху послышался шум крыльев, и на плечо высшему жрецу опустилась синяя птица с поразительно умными черными глазами и забавным голубым хохолком, точь-в-точь похожая на светильник у статуи богини – вестница-Рокх.
Зидоро протянул левую руку, и птица перепорхнула ему на запястье, вцепившись коготками в тонкий материал одеяния. Бережно погладив ее перышки, жрец вежливо попросил:
– Прими послание и отнеси его во дворец королеве Бъянхе.
Птица вроде бы кивнула и прищелкнула клювом.
– Ваше величество, я и посланцы Совета богов, явившиеся в ответ на наши молитвы, отправляемся во дворец. Испрашиваем вашей аудиенции. Зидоро Гарсидо, третий час вечера.
«Отбив телеграмму», мужчина замолчал, и птица снова с достоинством кивнула, тряхнув хохолком. Зидоро еще раз погладил ее нежно-синие перышки и подкинул вверх. Птица легко взлетела, оставив в качестве свидетельств своего пребывания несколько зацепок от коготков на материале жреческого одеяния. Сделав круг почета по храму и издав что-то вроде клича «Рокх! Рокх!», вестница неожиданно исчезла, то ли выпорхнула наружу через какое-нибудь маленькое потайное окошечко под потолком, то ли просто телепортировалась.
– Теперь мы можем отправляться, королева предупреждена о нашем прибытии, – пояснил жрец и пригласил: – Пойдемте, на внутреннем дворе храма нас уже должен ждать экипаж. Если нет, кое-кому придется сегодня чистить конюшни вне очереди.
Глава 13. Дорожные происшествия
Компания двинулась вслед за Зидоро и через небольшую дверь в глубине помещения, за ложной стеной, ограждавшей служителей от досужего любопытства мирян, прошла во внутренний двор, мощенный светлым камнем. Вокруг оказалось немало крупных построек самого разнообразного назначения. По внешнему виду, звукам и витающим в воздухе ароматам Элька смогла опознать колодец, конюшню, кузницу, что-то вроде голубятни (наверное, там проживали храмовые чудо-птички рокх), кухню и прачечную, с развешанными вокруг на веревках свежевыстиранными и сохнущими в лучах заходящего солнца рясами. Дополнением к самому Святилищу Зигиты служил изрядный сад. Наверное, в случае нужды жрецы могли бы выдержать длительную осаду за каменными стенами, ограждающими храм, или, поссорившись с мирскими властями, существовать совершенно автономно, не нуждаясь ни в чьей помощи.
Впрочем, компания посланцев богов успела уделить изучению симпатичной «изнанки» храмовой жизни лишь несколько мгновений, а потом в мирные звуки шагов, разговоров, шороха листвы и отдаленного городского шума, просачивающегося из-за высокой ограды, вплелся шелест крыл и крик. Нет, ШЕЛЕСТ КРЫЛ и КРИК РОКХ! Откуда – не из маленькой же голубятни храма? – взялись они, это множество птиц-вестниц, тучей застлавшие небо.
«Авианалет, все в убежище», – подумала Элька, задрав голову и от всей души надеясь, что симпатичные птички не страдают вредной привычкой ворон гадить в полете. Пусть эти кляксы и считались некоторыми блаженными землянами признаком везения, но девушке, как-то потерявшей из-за «привалившей удачи» любимую ярко-бирюзовую курточку, так не казалось.
А птички между тем лихо, с мастерством летчиков-асов, совершив круг почета над компанией, пошли на снижение, продолжая при этом торжествующе издавать фирменный клич «Рокх!», и снова заложили круг.
– Что-то ваши птички разволновались, – прищурив глаза, заметил Лукас, словно бы невзначай пытаясь отступить к стене храма, где и до двери недалеко.
– Небывалое зрелище, рокх не собираются в стаи, – удивленно сказал Зидоро, но никаких попыток к бегству не сделал, значит, бояться небывалого аэрошоу не стоило, поэтому вся компания осталась во дворе, наблюдать за пернатыми.
Элька подумала было рассказать друзьям о фильме Хичкока, но решила не тревожить лишний раз Гала, а то вдруг шутки не разберет и впрямь решит, что пернатые – враги и их следует порубить в капусту «ради мира на земле». И тогда посланцев точно заклюют местные двуногие, которым эти крылатые синюшки так дороги.
– Может, вы их покормить забыли, вот птички и решили устроить налет? – хмыкнул Рэнд, но ответить Зидоро уже не успел, часть птиц метнулась к деревьям сада и крыше храма, где расселась, точно зрители в партере, а остальные устремились к посланцам Совета богов.
«Рокх!» – крикнула пара синих пичуг, садясь на плечи Эльке, как диковинные эполеты. «Рокх!» – повторила еще четыре их товарки, оккупируя плечи мосье мага. «Рокх!» – заорала пара, экзотическими браслетами приземлившаяся на запястья Рэнда: «Рокх! Рокх! Рокх!» – поддакнула целая стайка птиц, рассевшаяся на высоком Гале, причем одна то ли особо привилегированная, то ли самая наглая птица с особенно встопорщенным голубеньким хохолком устроилась прямо на голове воителя. Тот замер неподвижно, чтобы не причинить вреда мелким созданиям, отчего сразу стал похож на статую, а Элька едва удержала рвущийся наружу смех, уж больно к месту вспомнилась парочка анекдотов об оживших статуях и голубях. А вот Лукас и Рэнд походили на пару дрессировщиков из цирка, демонстрирующих новенький номер.
Собственные плечевые птички Эльки, аккуратно перебирая лапками с острыми черными коготками, топтались на живом насесте. Девушка скосила глаза: да, коготки острые. Как-то ей довелось вызволять глупыша-стрижа, застрявшего между рамами, вот такие точно коготочки расцарапали руки спасительницы до крови, пока она вытаскивала перепуганную птичку и открывала нараспашку окно, чтобы выпустить неудачника на волю. Потом залитые йодом длани благодетельницы долго походили на неудачное пособие по хохломской росписи. Но рокх вели себя аккуратно, словно знали, насколько можно сжать коготки, чтобы не поцарапать девушку. Их теплое, пушистое присутствие оказалось неожиданно приятным, да и пахло от вестниц не совсем по-птичьи, чем-то травяным и почему-то корицей. А когда голубой хохолок одной вестницы потерся о щеку Эльки, та окончательно растрогалась и бережно погладила красавиц, старательно копируя действия жреца. Птицы, принимая ласку, с достоинством склонили головки и едва слышно закурлыкали, нет, не как дурни-голуби, скорее, так могли бы мурлыкать крылатые кошки.
– Знамение! – вслушиваясь в рокх-концерт, звучащий со всех насестов в округе, и смотря чуть ли не влюбленными глазами на пришельцев, поглаживающих вестниц, благоговейно выдохнул Зидоро. – Вас отметили вестницы!
– Надеюсь, исключительно в переносном смысле, месье? – Похоже, франтоватого Лукаса тревожила та же навязчивая идея, что и Эльку. «Гуано с зеленого камзола небось отстирывается так же хреново, как с голубой блузки», – посочувствовала девушка. Впрочем, сама она уже перестала опасаться за чистоту одежды, решив, что местные разумные пернатые достаточно разумны, чтобы не гадить на гостей.
Словно в ответ на вопрос мосье, птички еще раз выдали «рокх-арию» и снялись с насестов, только ветерок от их крылышек взметнул волосы людей. Туча птиц поднялась в воздух и так же стремительно, как появилась, исчезла.
– Стало быть, легитимность нашей миссии подтверждена, – удовлетворенно, в еще большей степени потому, что осталась цела одежда, отметил Лукас, а Элька неожиданно заметила:
– А в моем мире синяя птица считается символом счастья!
– Надо же! – восхитился Зидоро, сопровождая компанию к воротам ограды. – У вас тоже живут рокх?
– Нет, таких замечательных существ у нас нет, синими бывают только декоративные петухи и попугаи, а Птица Счастья – это сказка, считается, что ее невозможно поймать, да и нельзя, она должна прилететь сама, свободно, только тогда счастье и получится, а насильно удачи не добьешься, – задумчиво улыбнулась девушка и продекламировала: – «Подкрадешься, она обманет и вот уже навсегда ушла, и только небо тебя поманит синим взмахом ее крыла».
– Какое образное и точное высказывание, мадемуазель, это творение какого-то поэта из вашего мира? – уточнил любопытный Лукас.
– Ага, это песня Макаревича, у него вообще много классных вещей, у меня в комнате целый диск лежит, если хочешь, дам послушать, – подтвердила Элька, демонстративно не замечая исказившейся при воспоминании о творчестве бардов Элькиного мира физиономии Эсгала. Стойкий, привыкший к невзгодам и лишениям воитель никак не мог понять, почему эти самые барды, пытаясь донести свои мысли и чувства до публики, так истошно орут, то ли в мире Эльки все поголовно страдают тугоухостью, то ли она нарочно выбирает самые жуткие песни для музыкального сопровождения утренней зарядки коллеги.
– Будет любопытно, – согласился наивный Лукас, к тихому ужасу Гала.
Коляска с открытым верхом, слава Творцу, не голубая, любимый цвет богини, а совершенно обычного нейтрального желто-коричневого цвета, запряженная четверкой тоже не голубых и не синих, а гнедых лошадей, и кучер уже ждали их у массивных ворот. Рядом с воротами, запертыми на увесистый брус, и маленькой калиткой несли свою вахту два жреца. В руках последователей Зигиты не было никакого оружия, но его отсутствие с лихвой искупалось немалыми габаритами служек.
Зидоро легко запрыгнул в коляску, снова зацепившись одеждой, но теперь уже за резное украшение на двери. Махнув рукой на слетевшие с одеяния жемчужины, он предложил посланникам богов занимать места. Элька, великодушно пропущенная командой джентльменов вперед, заскочила в коляску и опустилась на сиденье рядом со жрецом, любезно пояснив:
– Против хода меня укачивает. Вон на качелях сколько хочешь качаться могу, а на колесах укачивает!
Делать нечего, Рэнду и Лукасу, как обладателям более тренированного вестибулярного аппарата, пришлось поместиться напротив. А Гал присел рядом с Элькой.
– Тебя тоже укачивает? – участливо, с притворным сочувствием осведомился у воителя Рэнд.
– Нет, но я предпочитаю видеть, куда еду, – отрезал Эсгал, не поддержав шутки.
Впрочем, наученный горьким опытом вор и не ждал достойного остроумного ответа и подкалывал больше по привычке, чтобы не утратить навыка.
Мощной комплекцией никто из путешественников не отличался, поэтому все с удобством разместились на широких, обитых хорошо выделанной кожей, в меру упругих сиденьях с высокими спинками. По знаку жреца стражи легко, словно прутик, откинули брус и распахнули створки ворот, давая возможность экипажу выехать на широкую улицу, вполне достойную титула проспекта. Но прежде чем кучер щелкнул вожжами, на плечо Зидоро откуда-то сверху спикировала одна-единственная птица рокх. Дружески ткнувшись в волосы жреца, вестница произнесла неожиданно глубоким контральто:
– Наконец-то. Жду. Королева Бъянхе.
– Спасибо, – вежливо поблагодарил посланницу Зидоро, коснувшись ее блестящих перышек.
И команда поняла, что ее величество прислала ответ на послание жреца. Птица с истинно королевским достоинством склонила голову, блеснув умными глазами, выкрикнула свое фирменное словечко «рокх» и, оттолкнувшись от плеча Зидоро, улетела по направлению к храмовому саду. Может, решила устроить себе перерыв на ужин или что там положено по трудовому законодательству для птиц в Ильтарии, а может, желала разыскать своих коллег и поинтересоваться, как прошел массовый налет-знамение.
Со двора Храма Зигиты экипаж выехал на «проспект» и быстро покатил по каменной мостовой. Но, похоже, чем ближе коляска продвигалась к административному центру Кантерры, тем сильнее замедляла ход во все увеличивающемся потоке пешеходов и экипажей. На особо оживленных перекрестках приходилось даже останавливаться, пропуская поток карет и повозок, между которыми еще каким-то чудом умудрялись сновать торговцы вразнос, и не только уворачиваться из-под колес, но и привлекать покупателей своими зазывными воплями. Что удивительно, товар действительно покупался и задавленных жертв хаотического уличного движения не наблюдалось. Элька увлеченно вертела головой по сторонам, осматривая местные достопримечательности, а попутно ухитрялась еще и расспрашивать Зидоро.
– А зачем вы стали жрецом? – огорошила она его первым закономерно пришедшим на ум вопросом, который возник после изучения аристократичных, но в то же время сильных рук Гарсидо с длинными пальцами. В таких руках куда естественнее смотрелся бы кинжал, нежели молитвенник. – Такой видный и далеко не глупый мужчина мог бы легко сделать любую другую карьеру.
– Ну вот, Гала ей мало, теперь она взялась жрецов с пути истинного сбивать, – тихонько фыркнул Рэнд.
– Меня избрала Зигита, – несколько недоуменно отозвался Гарсидо. – Я родился посвященным ей. Тебе, посланница богини, разве это неведомо?
– Я посланница Совета богов. – Элька ткнула под длинный нос жреца перстень с эмблемой Совета. – И во внутренние дела вашей богини не лезла. У женщин свои секреты.
Сочтя такой ответ правдивым, Гарсидо коротко объяснил:
– Да будет вам известно, что в нашем мире благой Зигитой установлен такой порядок: любого новорожденного, будь он из самой знатной иль самой бедной семьи, в первый год жизни ждет испытание. На праздник Толлья-Авило – день Урожая – родители приносят ребенка в храм на утреннюю благодарственную молитву, чтобы малыш предстал перед покровительницей всего сущего Зигитой, коснулся ее милостивого света. И если ребенку предназначено судьбой служить богине, к нему слетает вестница-рокх, дабы отметить дитя прикосновением своего крыла и криком. С этого момента все знают, какой жребий определила богиня малышу. Родители понимают – он избран и радуются этому счастью!
