Юлия Гауф
Я хочу тебя
Глава 17
– Алина, это очень дорогое платье, – сказал Марк и перед зеркалом поправил черную бабочку.
Вздохнула и повесила плечики обратно.
Подумала и снова взяла.
– Марк, это же свадьба, один раз в жизни. – Приложила к груди атласный лиф пудрового цвета и покрутилась из стороны в сторону, посмотрела, как волочится по полу шлейф. – Давай возьмем, пожалуйста.
Марк с недовольством оглядел платье.
Да, оно дорогое, пусть даже мы берем его в аренду всего на один день. Но такое красивое…
Покосилась на девушку-консультанта, что пристроилась возле зеркала.
– Конечно, надо примерить, – одобрительно закивала она. – С вашими черными волосами смотрится очень нежно.
– Алина, но у нас на квартиру много денег ушло, – напомнил Марк. – А мы только приехали в город. Прибавь к моему костюму, – он подергал бабочку, – свое платье. Сколько выходит?
Выходит много.
– Плюс, – Марк подошел ближе и шепнул мне на ухо, – взятку дали в ЗАГСе. Чтобы месяц не ждать.
Это я тоже помню, мы ведь только что оттуда.
И Марка понимаю, он всю ночь был за рулем и устал, мы даже не останавливались больше нигде, боялись, что нас догонят.
С утра приехали в город. Перекусили в придорожной кафешке, потом нашли жилье…мне не привыкать к этим съемным квартирам, я даже радовалась, ведь в ближайшее время мы будем жить вдвоем, с Марком.
Как муж и жена.
– И в ЗАГСе нам сказали быть через два часа, пока у них окно, – Марк посмотрел на часы, на мое платье. Отошел к вешалкам и наугад снял плечики с кружевным белым облаком. Поглядел на цену. – Ну вот же, нормальное. Давай, – он вернулся ко мне, и протянул платье, – надевай и поедем. Какая разница, в конце концов, в чем ты будешь, если у нас ни фотографа, ни видеосъемки, приличный ресторан мы себе тоже позволить не можем. А вечером сдадим костюмы обратно в магазин. Давай, Алина.
Подхватила плечики и поплелась к примерочной.
Он во всем прав.
И было бы разумно отложить свадьбу, пока мы не обустроимся в городе, подкопить денег.
Но мне хочется сегодня, кажется, что штамп в паспорте, как охранная грамота, убережет меня от отца, его людей, от Демьяна.
Я ведь не забыла.
Тот грубый поцелуй в гостинице у стены, и жар мужского голого тела. Как кружилась голова и мысли были, одна страшнее другой, как держала в руке горячий, твердый член и боялась глаза опустить вниз.
А еще его угрозу по телефону ночью, что он найдет меня сегодня же – я тоже помню.
И теперь я постоянно с тревогой кошусь на часы. Если Демьян что-то говорит – слово он держит всегда.
Зашла в кабинку и оглянулась на стук каблучков по гладкому паркету. Девушка-консультант придержала шторку и с жалостью посмотрела в мое расстроенное лицо.
– Если хотите это платье, – пальцем она ткнула в полюбившееся мне с первого взгляда атласное пудровое, с которым я расстаться не смогла, прихватила с собой в примерочную. – Берите это платье, – убежденным тоном посоветовала она, – живем один раз. И если счастье за деньги купить можно – надо брать.
Невольно ей улыбнулась, пальцами пробежалась по нежной ткани платья, снова приложила плечики к груди. Мне даже примерять его не нужно, я и так вижу, знаю, чувствую, что оно сшито для меня.
– Вы правы, – вскинула голову и шагнула обратно в студию, прошла мимо скучающего на диване Марка и твердо заявила, – Марк, берем его.
Мы сдали в ломбард и телефон, и кольца. Хотя бы платье мне можно на один вечер?
Марк еще что-то возражал над ухом, но я не слушала, рассчиталась, у кассы выбрала еще узкую серебристую диадему, взяла коробку с упакованным нарядом и бережно понесла ее к машине.
Марк уселся за руль и всю дорогу до ЗАГСа хмуро молчал, лишь когда мы подъехали к крыльцу, на котором фотографировались сверкающие улыбками молодожены, повернулся ко мне и сказал.
– Ладно. Прости меня. Я голову ломаю, как сделать, чтобы у нас все было хорошо. Но, – он выставил вперед палец, – моя жена достойна самого лучшего. И так будет всегда. Веришь мне?
– Да, – кивнула. Еще раз глянула на жениха с невестой и улыбнулась, и повторила фразу девушки-консультанта, – просто когда счастье можно купить – нужно делать это не задумываясь.
Мы вышли из машины и, держась за руки подошли к зданию ЗАГСа. Марк пропустил меня внутрь, хлопнул дверью.
Обернулась к нему с коробкой подмышкой и глазами показала на коридор:
– Я быстренько переоденусь, причешусь, и выйду к тебе.
Закрылась в свободном помещении, предназначенном для невест. И недоверчиво повторила вслух:
– Я невеста.
Открыла коробку с платьем, на белый диван побросала свою одежду. Из волос соорудила простенькую шишку-бублик, выпустила волнистые прядки по обе стороны от лица. Достала диадему.
И посмотрелась в высокое, от пола, зеркало.
От отражения по ту сторону захватило дух. Я угадала, это платье идеально, я в нем на принцессу похожа, на ангела. И пусть у нас не будет фотографа – я этот образ уже на подкорке сохранила, навечно.
Покидала вещи в объемную сумку, взглянула на часы.
До регистрации пятнадцать минут. Четверть пятого.
Мы с Марком получим свидетельства, погуляем по незнакомому городу, часов в восемь окажемся в нашей квартирке на окраине и откроем шампанское – и я забуду. Прошлую жизнь.
Чужие руки на теле, и касания, что в память врезались, глубокий взгляд черных глаз, низкий, с хрипотцой, голос.
Придерживая шлейф, миновала темный коридор и выпала в зал, к веселью.
У колонн и зеркал, повсюду, толпятся разряженные гости, со всех сторон звучат поздравления, очередная счастливая пара стали мужем и женой.
В потолок выстрелила пробка от шампанского, из бутылки с шипением полилась пена. Пробираюсь по залу и верчу головой по сторонам, но жениха своего не вижу.
А ведь сейчас наша очередь, Марк должен быть здесь.
По второму разу обошла толпу, пока секундная стрелка на больших настенных часах миновала два круга. И неуверенно позвала:
– Марк! Ты где?
Совсем рядом хрюкнул краснолицый мужчина и пошутил:
– Есть фильм "Сбежавшая невеста", но в реальной жизни бегут мужики.
Гости загоготали, я вспыхнула и отступила в темный коридор. Вернулась в комнату для невест и достала простенький сотовый, который мы купили сегодня.
Набрала номер Марка.
Гудки шли, а я ходила по комнате, слушала ровные паузы, кусала губы и набирала заново.
И не верила.
Не мог Марк оставить меня здесь, у алтаря, нет, конечно, мы же вместе сбежали из города, бросили родных, учебу, работу.
Часы бесперебойно отсчитывали секунды, подошла наша очередь.
Марк на улице.
В машине.
Точно.
А на регистрации нас подождут, две минуты.
Рванула на себя дверь комнаты.
И тут же отшатнулась назад от ослепившей меня вспышки фотоаппарата. Зажмурила накрашенные ресницы, проморгалась. Различила высокую мужскую фигуру на пороге.
Всмотрелась.
И похолодела.
– А что даже без улыбки, Алина, на фото надо улыбаться. Или будущие дети решат, что замуж тебя выдали насильно, – ровно, без эмоций, сказал мой кошмар наяву, мой палач, мой демон, и шагнул на меня. – Ну привет, – Демьян бросил фотоаппарат на диван и медленно прикрыл дверь. Повернулся. – Я предупреждал, что найду тебя. Я нашел. Раздевайся, Алина. До первой брачной ночи я не дотерплю.
Глава 18
Попятилась от него, наступила на платье. Подхватила шлейф и отступила еще, к стене.
– Где Марк? – спросила и вздрогнула от его хищной ухмылки.
– Рада, что выходишь замуж, Алина? – он шагнул ближе. В зеркале отразилась его фигура. Белый свитер с закатанными рукавами, темные брюки. Не похож на жениха и, вообще, на человека, у людей не бывает таких черных, блестящих, будто пуговицы, неживых глаз.
– Да, я рада, что выхожу замуж, – сглотнула и выставила вперед руку в слабой попытке остановить надвигающегося на меня мужчину. – Что ты с ним сделал? Не надо.
– Чего не надо? – он подошел вплотную. Пальцем провел по атласному лифу, оценил хрипло. – Красивое платье.
Рывком сгреб меня и толкнул на диван.
Плюхнулась в кожаные подушки и машинально поправила платье, та мысль, что мне его нужно вернуть после свадьбы – не потухла пока, во мне еще жила надежда.
– Папа меня с землей сравняет, если ты привезешь обратно, – помолчала и подняла на него глаза.
Мне не поздоровится, и Демьян это понимает, и дело не только в побеге, я охранника его унизила, когда сбежала с заправки, такие люди, как Игнат – подобное не прощают.
– Ты знала на что шла, – он наклонился. Присел на корточки передо мной, протянул руку, дотронулся до волос.
Вздрогнула, когда его пальцы потянули диадему из прически, растрепали уложенные волосы, и те рассыпались по плечам.
– Так лучше.
Встретились взглядами, и меня прожгли эти черные радиоактивные лужи, на месте застыла, боясь шевельнуться, еще хотя бы на миллиметр ближе – и я утону, расплавлюсь, заражусь от него и не вылечусь.
– Ты мог бы сжалиться. Отпустить.
– Такой придурок, как Марк, не получит это тело, – негромко процедил Демьян и взглядом скользнул вниз, мне на грудь, его ладони опустились на мои плечи и стянули лямки платья, он рванул ткань вниз.
Обнаженные соски тут же затвердели и сжались, дернулась и попыталась прикрыться, но Демьян отбросил в стороны мои руки, толкнул меня.
Кожаный диван скрипнул, лопатками уперлась в спинку и рвано выдохнула, когда его сухие горячие пальцы сжали сосок.
За стеной коридор, и дальше холл, оттуда раскаты смеха доносятся и выкрики "Горько".
Прошла наша очередь.
– Демьян, не надо этого делать, – перехватила его руку.
– Почему, Алина? – он сжал мою грудь, другой рукой скользнул под платье, змеей по ноге вверх, до кружева трусиков, – ради чего мне останавливаться? Я же для тебя демон, убийца, – он усмехнулся и потянул белье с моих бедер.
Разряд за разрядом меня током простреливало от широкой сухой ладони на моей коже, от его голодного взгляда, глаза в глаза. Его пальцы коснулись промежности, мазнули по складкам, раздвинули и потёрли, где-то там, внутри меня, от чего тягучая тяжесть собралась внизу живота, и из горла вырвался стон.
Мужские пальцы задвигались быстрее, они просто заскользили, словно я в масле вся, там внизу, и я задрожала, бедрами сдвинулась по дивану навстречу.
– Ты течешь, Алина, – выдохнул он и… остановился, грубым движением разодрал трусики, и кружево обожгло кожу. – Замуж хочешь за ботаника-обсоса, но ждешь, чтобы тебя трахнул я. Друг твоего отца-живодера, который на колени поставил весь город. Сказать почему?
Его слова пощечинами хлестнули по щекам, в горле пересохло, от смешанного со страхом стыда меня замутило. Распахнула глаза.
– Я никогда не захочу такого, как ты, – приподнялась, рукой прикрыла голую грудь, – ты приехал и сорвал свадьбу, ты прогнал моего жениха, ты давишь на меня, ведь ты сильнее, ты готов…что ты с ним сделаешь? С Марком.
– Убью, – ответил он кратко и даже в лице не изменился, так и сидел на корточках, держал подол моего платья и продолжал сверлить меня взглядом.
Убьет. Ведь, правда, убьет, из-за меня, это я заигралась в жениха и невесту, думать не хотела, что мое имя – Алина Коваль, а это уже приговор.
Изо всех сил рванулась с дивана и услышала треск платья, ударила Демьяна по каменным плечам, опрокинуть надеясь, и выбежать, в зал, к беззаботным гостям и веселью.
Одним быстрым движением он схватил мои запястья, резко поднялся на ноги, и меня сдернул на пол. Едва не бухнулась коленями на плиточный пол, но повисла, как марионетка, в его руках и в сантиметре от пола.
– Принцесса, я тебе не Игнат, – выдохнул он над моей головой. – Я и больно сделать могу, вот так, – он чуть повернул мою руку, и я заранее вскрикнула, но боли не было. Демьян наклонился ниже и прошептал, – могу, но не стану. Просто знай, что не остановлюсь. Если будешь так себя вести.
Он отпустил мои руки.
Сижу на коленях и тяжело дышу. Платье измялось, порвалось кое-где, голая грудь покрылась мурашками, и соски ноют, зудят от его касаний.
Я в его власти, у его ног, смотрю на темные брюки и до крови кусаю губу, а вдали, за стеной, все смеются, смеются, как проклятые, они платья купили, и вместе с ним счастье, а у меня вот не получилось.
– Вставай, – после паузы приказал его голос.
– Не трогай Марка, – сипло попросила, подобрала платье. – Пожалуйста. Он не виноват. Это я решила бежать. И подбила его. Он не хотел. Это я.
– Ты и так уже много должна мне, Алина.
– Я все отдам.
– Как?
– Как ты скажешь.
Пауза.
Я встать боюсь и поднять на него глаза тоже, слишком напряженное молчание, эта тишина между нами воздух вспарывает, как молния в затишье перед громом.
– Я уже говорил чего хочу, – вечность спустя хрипло отозвался Демьян. И его рука скользнула на пояс брюк, к выпирающему бугру. Вжикнула ширинка, ткань зашуршала, он сдернул брюки с трусами, и меня захлестнул пряный и терпкий запах мужского разгоряченного тела.
Я больше не слышала его голоса, он ничего не сказал, не спросил, бархатная головка ткнулась мне в губы, раздвинула их, тяжелая ладонь накрыла мой затылок, сгребла волосы.
И я не знаю почему это сделала, в ушах шумело и в груди плясало взволнованно сердце, это смирение было или инстинкт родом из древности, реакция на сильнейшего, меня повело, от мускуса и жара, от жажды познания, не знаю, я подчинилась и приоткрыла рот.
Он ворвался в меня, с размаху, словно с цепи, твердый, толстый, по моему языку скользнул и врезался сразу в горло. Не успела понять, почувствовать, как он рванул назад, и мужская ладонь сжалась на волосах. Демьян судорожно выдохнул и повторил, длинно вошел, лицом прижав меня к паху с кудрявыми волосами, перекрыл мне дыхание. И надавил на затылок, едва я дернулась, со стоном толкнулся еще глубже.
Пальцами вцепилась в его бедра.
Он потянул за волосы, и я послушно проскользила языком по нему, выпустила изо рта, и от моих губ до набухшей головки потянулась вязкая паутина слюны.
Он потянул сильнее, и я запрокинула лицо к нему, он смотрел неотрывно своим черным взглядом, и губы пощипывало, и щеки пылали, я едва различила его слова:
– Три года мечтал это сделать, Алина.
За макушку он наклонил меня вниз, и я обхватила губами член. В язык впитался этот горьковато-мятный привкус его кожи, член скользнул до упора. Демьян сжал мои волосы и двинул бедрами. Ногтями впилась в его напряженные ягодицы, раздирая кожу, когда он с рычанием начал толкаться в меня, вышибая все мысли, и в ушах засел его голос, мое имя, которое он повторял, повторял, пока резко не вышел, и на пол брызнуло белое семя.
Ладонью оперлась о диван и вытерла губы. Машинально заметила, что сломала два ногтя, я как кошка драла его ягодицы.
Щелкнула пряжка. Подмышки меня подхватили сильные руки и поставили на ноги. Покачнулась, схватилась за его локоть.
– Марк, – почему-то выдохнула, и упала на диван, когда Демьян стряхнул меня, как крошку. Подняла на него взгляд и застыла.
– Забудь это имя, Алина, – рубанул он, ножом словно. – Марка нет. И больше не будет. Вставай. Мы едем домой.
Глава 19
ДЕМЬЯН
Мы возвращаемся в город. Я за рулем, Алина сидит, уткнувшись лбом в стекло, и не смотрит на меня. Показательно.
А мне не до женских истерик, пусть даже таких тихих, как у Алины.
Она устроила пиздец. Руслан не в курсе, что она свалила из города, но может узнать. Вернее, он точно узнает о побеге, такое не скроешь. Если о чем-то знает больше одного человека, то это уже не тайна.
Знаю я.
Знает Алина.
Знает Игнат, который едет позади нас в тонированной наглухо тачке, которая изнутри заляпана кровью. А в багажнике этот сосунок – Марк.
– Где мой жених? – вяло спросила Алина, и прижала тыльную сторону руки к припухшим губам.
Об этих губах я мечтал все то время, что знаком с этой девушкой. С того самого раза, как увидел ее, почти голую, с капельками воды на светлой коже. Хотелось подойти, надавить ей на плечи, и поставить перед собой на колени, но я каким-то чудом сдержался. Всего лишь прикоснулся к ней.
Не сдержался я сегодня, и не жалею.
Так охуенно я никогда не кончал, даже с лучшими шлюхами, которых драл ночами напролет.
– Демьян?
– Он тебе не жених. Забудь. Услышу еще раз о нем, накажу, – мимолетно взглянул на Алину, и она поняла, что я не шучу.
Даже хочется, чтобы она снова заговорила об этом обсосе, который, как Алина думает, влюблен в нее, а не в положение Руслана. Пусть снова спросит, пусть не сдержится, и я приторможу у обочины, и получу ее всю.
И Алине понравится.
Стонать будет подо мной, кричать от экстаза, пока я буду вытрахивать из нее идиотские мысли об этом лохе.
– Я никогда тебя не прощу, – прошептала Алина. – За все то, что ты сделал. И делаешь сейчас. Ты меня уничтожаешь, возвращая отцу. Он в ярости будет.
– Руслан тебя не убьет.
– Не убьет, да, – горько усмехнулась она. – Хотя лучше бы убил. Скоро он отдаст меня какому-нибудь старому головорезу, которого мне придется ублажать. А если буду плохо ублажать, буду ходить в синяках, и отец ни слова против не скажет. Маму мою он тоже так наказывал – лицом о кафель. Даже не трудился бить так, чтобы синяков не видно было. Меня та же участь ждет. И я тебя не прощу!
– Я переживу.
Алина считает меня чудовищем. Может, так и есть, ведь будь я хорошим, не выжил бы. Родителей убили, и я оказался сначала на улице, а затем в детском доме, после которого много что было. И если бы я вел себя, как добренький лошок, давно бы сдох.
Так что пусть Алина меня ненавидит. Однако, именно ко мне она обратилась за помощью.
В город мы вернулись поздней ночью, и Алина тут же отправилась спать.
«Ковалю ни звука. Сам расскажу то, что посчитаю нужным» – написал Игнату и, наконец, смог отключиться.
Утром Алина не вышла из комнаты. Зато Лариса явилась, накрашенная, как дешевая эскортница, и привычно начала раздражать:
– Демьян, а ты вообще когда-нибудь спишь?
– Сплю.
– Мало, да?
Кивнул ей, и достал свой нож, доставшийся от отца. Единственная вещь, которую я унес из родительского дома, и сумел сохранить. Оружие – холодное, или огнестрельное, всегда меня заземляет, и помогает остудить голову.
– А что ты любишь на завтрак? Я могу приготовить, – пролепетала Лариса.
– Еду привозят из ресторана, я позавтракал. А из твоих рук, – я приподнял бровь, и взглянул на нелепо выглядящую девушку, – я ничего не приму. Не любитель клофелина.
– Да не виновата я! – топнула ногой младшая сестра Алины, и начала что-то мне втирать, но что именно, я уже не слушал.
Пресная девка. Яркая, но безвкусная, и оттого неинтересная.
«Через тридцать минут жду в офисе» – прочитал сообщение от Коваля, и поднялся.
– … и ты слишком много слушаешь Алину. Это она тебя накрутила, что я шлюха, да? – продолжила бухтеть Лариса. – Ей ты многое позволяешь. Гуляла весь день, пока я тут сидела, как в клетке. Алине можно и на тусовки, и свободы ей больше, а я…
– А ты заткнешься, – оборвал ее, набрал Игната, и приказал подняться наверх.
Вышел в коридор, и начал одеваться. А затем прислушался – тишина. Алина либо спит, либо прячется от меня, как ребенок.
Игнат поднялся наверх, когда я уже был одет.
– Охраняй, не выпускай на улицу, я скоро приеду. Кастета отправлю, он в подъезде будет. Понял?
– Да, – процедил он.
– Что-то не нравится? – вкрадчиво поинтересовался. – Рожи корчить бабам будешь, которые сосут плохо. Не мне.
– Понял, – уже нормально ответил Игнат. – Парня я на складе пока оставил, в крематории приплачу, и спалим его. Машину на нашу мойку отвез.
Я кивнул, и вышел из дома. Привычным маршрутом добрался до салона, в котором Руслан устроил себе офис, и взглянул на часы.
На десять минут раньше приехал. Как Руслан и любит. Для него вовремя – это опоздание, а опоздание – это неуважение. На меня он никогда не позволит себе орать, уважает. Но и мелкие обиды он не прощает, и вполне может пристрелить из-за ерунды, которая покажется ему неуважением.
– Демьян, – кивнул Руслан, и указал на кресло: – Садись. Ничего не хочешь мне рассказать?
Знает? Нет? Пока не должен бы, Игнат не успел растрепать. Но у Коваля чутье на все то, что он считает своим.
– Какого хера квартиру запалили? – вкрадчиво спросил он. – Хвост просечь не смог, да? Хватку потерял?
Знаю, отвечать пока рано. Да и вообще, не стоит.
– Там, блть, кровь, кишки и трупы. За собой убирать надо, мало мне шумихи? А эту бойню со мной связали.
– С газетчиками Кастет говорил, статей не будет.
– Зато репортаж вышел, – скривился Коваль. – Ушлые суки мое имя назвали, меня ответственным сделали. Они свое получат, но ты-то, мать твою, какого хрена допустил это?
Я сжал зубы, и продолжил слушать Коваля.
Ларису мне не жаль, я мог бы сдать сучонку, но я ведь тоже не уследил. Попадет Ларе, попадет и Алине. И мне не все равно, что с ней будет, что бы она там ни думала.
– Больше не повторится. Сейчас твои дочери в надежном месте. Игнат охраняет.
– Больше косяков быть не должно, – отрезал Руслан. – Теперь об Алине. Где она была? Я знаю, что из салона она сбежала. Знаю, что вчера она не явилась на учебу. Тебя и Игната тоже не было. Ну?
– Она дома.
– Я знаю, что она дома. Я спрашиваю, где она таскалась целые сутки, – раздраженно прорычал Игнат, и протянул мне сложенный вчетверо белый лист. – Читай.
Я развернул бумагу, и вчитался.
– Блть! – выругался сквозь зубы.
Жаль, что Марк уже подох. Я всего-то затащил его во внедорожник, и прострелил голову стволом с глушителем.
– Я прочитал это вчера днем, курьер принес, – сузил глаза Коваль. – Милое письмо от «мужа» моей дочери, да? Читал, и умилялся. «Вы должны знать, что я люблю Алину, а она любит меня. Надеюсь, вы простите ее за побег, и примете нас обоих. Я буду рад обрести второго отца» – процитировал Руслан. – Идиотка сбежала с женишком, поверив в его большую любовь? Она успела выскочить за кретина?
– Не успела. Я остановил, – ответил холодно. – Проблема устранена.
– Не устранена! – рявкнул Руслан. – Моя дочь – такая же шлюха и предательница, как и ее мамаша. Позорит меня, выставляет идиотом, который родную дочь в кулаке удержать не может!
Коваль – конченая мразь, я знал это всегда. Голова у него не холодная, Руслан любит мучить всех вокруг. Кулаками бить, или словами, угрозами, шантажом. Любит делать больно, и наслаждаться этим зрелищем.
Мы с ним в чем-то похожи, хотя в свое время я меньше всего хотел походить на Коваля. Но я не наслаждаюсь чужими муками. Мне на них плевать, я просто делаю то, что должен.
– Алина сглупила, но она уже сожалеет, – я произнес это спокойно и уверенно. – Этот парень задурил ей голову. Алина неопытна, поверила в романтические бредни, и согласилась на побег. Но когда я приехал за ней, она уже сама жалела о своем поступке.
– Потаскуха, – Руслан меня не слышал. – Волынов давно на нее заглядывается, старый извращенец. Мне нахер не нужна девка, которая меня позорит. Отдам Волынову, пусть сам воспитывает. Он из нее дурь выбьет.
– Нет! – повысил я голос, и Руслан взглянул на меня удивленно. – Не торопись. Я же сказал, девчонка сглупила, она молодая еще, обмануть легко. Лошок этот давно вокруг нее вился, изучил слабые места. С баблом у его семьи туго, отец на Сивого работал, но начал крысятничать, ментам стучать. В живых оставили, но все отобрали. Пацан помнил красивую жизнь, вот и решил примазаться. Угомонись, Руслан, твоя дочь уже наказана.
Ну же, блть, успокаивайся!
Коваль вдруг расслабился, чуть откинул голову, и взглянул на меня с кривой улыбкой, которая не отражалась в стальных глазах.
– Вот как! Защищаешь ее? – ласково спросил Руслан, и резко выплюнул: – Запал на нее, да?
– На твою дочь? Нет. Я просто объяснил тебе все. С Алиной я провел пару дней, и немного узнал ее – девчонка зажата, ее напугали последние события, вот и повелась на этого чепушилу.
– Не заливай, блть, – хмыкнул Коваль зло. – Пару дней ты с ней провел, да. Трахал Алину? Успел, или нет?
Я вспомнил жар и влажность ее рта, тугое горло, жадно обхватывавшее мой член, ее волосы в моей ладони, когда я насаживал Алину на себя…
– Нет, и не собирался, – ответил, и принял дымный взгляд Коваля спокойно.
– Демьян, если я узнаю, что ты яйца подкатываешь к моей дочери, закопаю, ясно? – отрывисто и зло произнес Коваль. – Лучше бы ты говорил мне правду. В противном случае тебе конец. Алина не для такого, как ты.
– Она для такого, как Волынов? – усмехнулся я. – Не подумай, что я сватаюсь, но я чем хуже?
– Ты итак работаешь со мной, и повязан. Волынов – нет. Воропаев тоже нет. Как и многие другие, – пояснил Коваль, подобравшись. – Дочерей у меня всего две – тех, о ком я знаю, и ни одну из них я не отдам за тебя.
Я кивнул, принимая ответ, который давно знал.
Коваль думает, что имеет надо мной власть. Пусть думает дальше, пусть продолжает обманывать себя.
– Уладь все с телевизионщиками, погаси скандал. Проконтролируй, чтобы менты не подкопались. Они на подсосе, но мало ли. Все должно быть чисто, – по-деловому произнес Руслан. – В ангаре партия оружия, проследи, что транспортировка организована.
Я кивнул, и вышел.
