Юлия Хансен
Англичанка, или 17 мгновений III четверти
Когда я возвращалась домой с работы, Дашка, как правило, сидела на лестнице в подъезде около входа в общий коридор наших квартир, одной рукой держа трубку телефона, который уже тогда был у нее мобильным благодаря длинному проводу, а второй – стряхивала пепел в железную консервную банку, наполненную водой и окурками. Я не курила, но всегда присаживалась рядом на ступеньку и ждала, когда Дашка скажет в трубку: ‘всё, пока-пока’. После этого она поворачивалась ко мне всем корпусом, затягивалась дымом от сигареты с ментолом и произносила: ‘у нас тут такой трындец, слушай!’ Сегодняшний трындец заключался в том, что Дашка узнала невероятную новость о самом одиозном однокласснике. «Представляешь, Фэлкон в Москве!» Новость, действительно, была громоподобной, поскольку Фэлкон (‘сокол’ по-русски, а точнее, Алексей Соколов) смылся в США сразу по окончании Бауманки и пропал там без вести. Ну, во всяком случае, обрезал все контакты с одноклассниками. Общался только со своим близким другом Муссолини (в миру Игорь Муссоэлян), который страдал еще с детства тяжёлой формой логоневроза (по-простому ‘заиканием’) и потому не мог, не хотел или не имел разрешения говорить, а, может, просто не знал, что происходит с его закадычным дружком. А дружок (Фэлкон) был не только невероятно хорош собой (высок, белокур, кареглаз, ладно сложен), но и умён, хорошо начитан, а также дерзок, смешлив и циничен. К тому же, он был членом семьи известного академика с мировым именем, что открывало перед ним многие двери. Все вышеперечисленное вызывало всегда повышенный интерес к его персоне у представителей обоих полов. А узнала Дашка о том, что Фэлкон инкогнито прибыл в столицу совершенно случайно. И помогла этому моя БабАня. Подробнее об этом я расскажу завтра.
Спокойной ночи!
День 2
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
– Circumstances. Обстоятельства. Повторяем за мной хором: Circumstances, Circumstances, Circumstances, первый слог ударный, еще! Circumstances, Circumstances, Circumstances, Circumstances, не ленитесь шевелить губами! Circumstances все звуки чётко проговариваем, еще раз все вместе: Circumstances да! Сложное слово! в нём все всегда хотят сделать ошибку! Еще раз: Circumstances. А теперь играем в старушку! Кто хочет сегодня? Выходи Андрей! Готов? Итак, все вместе!
– Circumstances!
– Что-что? Ничего не слышу!
– Circumstances!
– Что вы там мямлите! Вы язык проглотили?
– Circumstances!
– Вы что не можете сказать по-человечески: громко и отчётливо?
– Circumstances!
– Не, вы точно дебилы!
– Андрей, держи себя в руках!
– Лилия Львовна! А чё они придуриваются? Я же сказала: громко и чётко!
– Circumstances!
– У меня такое чувство, что они произносят русское слово ‘засранцы’ не так ли?
– Андрей! Садись на место! Спасибо!
– Circumstances!
– Нет, они точно говорят ‘засранцы’!
– Circumstances!
– Circumstances!
– Довольно уже! Стоп! Андрей, выйди из роли, наконец, и садись на место..
– Нет, я должна докопаться до правды. Какое слово они там шепчут?
– Circumstances!
– У вас что каша во рту?
– Circumstances!
– Да у вас каша не толко во рту, но и в голове! Чётче!
– Circumstances!
– Ничего не понимаю!
– Circumstances!
В дверь робко постучали, и я пошла открывать. За дверью стояла Алсанна, которая сквозь полный рот кровавой ваты пыталась выяснить, почему мы орём на всю школу одно единственное слово Circumstances! Я попыталась объяснить преимущества чудотворной методики, регулярно прерываемая монотонными скандированиями. Уж не знаю, как долго это продолжалось, если бы Алсанна не заглянула всем своим корпусом в кабинет с тем же немым вопросом в глазах: что вы так орёте? Этого было достаточно, чтобы Андрей, наконец, превратился обратно из злобной глухой старушки в самого себя и сел на место, а группа перестала исступленно выкрикивать Circumstances..... Вернувшись в класс, я сказала: «Если кто-нибудь из вашей группы когда-нибудь сделает ошибку в слове Circumstances, тому я сразу поставлю в четверти ‘кол’…» На перемене ко мне подошла Светлана Степановна (учительница русского языка и литературы моего возраста) и поинтересовались, не в Гитлера ли случайно мы играли на уроке. Ее кабинет находился прямо над моим, и он (кабинет) регулярно сегодня сотрясался, когда мои дети в остервенении выкрикивали какие-то короткие жёсткие приветствия, как на параде, даже легко было представить, что они выбрасывали при этом руку вверх.... Я поспешила ее успокоить, сказав, что это уникальная методика, придуманная мною лично, для заучивания сложных для произношения слов. После краткого ознакомления с методикой Светлана Степановна робко спросила, нельзя ли с моего позволения использовать ее уже сегодня, так как ей надоело исправлять детей, когда они произносят слово ‘компрометирующий’. К нам уже несколько минут назад подошла и внимательно слушала учительница истории Елизавета Викторовна, которая сказала, что тоже хочет привлечь ‘глухую старушку’ к работе на своих уроках, так как сил больше нет исправлять слова ‘экспроприировать’ и ‘констатировать’.... На прощание Светлана Степановна поинтересовалась, нет ли у нас с Елизаветой Викторовной сигаретки и ушла к себе на второй этаж. Я же, гордая тем, что теперь регулярно из разных концов школы будут громко и отчётливо доноситься парадные слоганы из труднопроизносимых слов на разных языках, тоже отправилась на урок....
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
В 10м классе среди прочего был запланирован квиз (quiz). Это такой коротенький промежуточный диктант на проверку знания очередной порции слов. Детям выдаются такие длинные бумажки (в половину обычного листа), которые я сама быстро нарезаю во время перемены, с тем, чтобы слова располагались в столбик. Слова зачитываются либо на русском, либо на английском, а записать их, соответственно, нужно или на английском, или на русском. Ну сам квиз особого интереса не представляет, а вот проверка тоже была частично изобретена мной и даже не с целью дополнительного повторения слов проверяющим, а с целью освобождения себя, то есть меня, любимой, от ненавистной проверки этих самых квизов. Так вот после написания квиза дети меняются бумажками и проверяют ошибки друг друга.
– Не забудьте, что листок должен быть подписан двумя именами: первое – кто написал, второе – кто проверил. Игорь, я же просила исправлять другим цветом! Как я пойму, где ты исправлял, а где Катя исправляла сама себя. Вот возьми красный, зелёный – у меня здесь всегда стоят цветные ручки для проверки!
– Ничего не понимаю!
– Лиля Львовна! Царёва писала тёмно-синей, а я проверяю ярко-синей. Всё предельно ясно. Вы же не дальтоник.
– Нет еще. Но скоро буду.
– У меня непреодолимое желание поставить Царёвой оценку. Прямо руки чешутся.
– Руки почеши, но оценку не ставь! Оценки ставлю я. Сдавайте листочки.
– Лилия Львовна! Рука сама поставила оценку Царёвой. Это не я.
– Ну тогда моя рука тоже тебе сама поставила оценку. Причём такую же.
– Царёва, ты охренела? Извините, Лилия Львовна, я не знаю, как это по-английски. Сравнила, сколько у тебя было ошибок, и сколько у меня…
– У тебя тоже была ошибок куча. Так что мы с тобой квиты. А как ‘квиты’ по-английски?
– Quits, троечница!
– Дебил!
– Успокойтесь! Ваши оценки всё равно не будут засчитаны. Оценки ставит учитель.
– Тогда я тоже поставлю.
– И я…
– И я тоже можно поставлю?
– Я всю жизнь мечтала поставить оценку красной ручкой.
– Я тоже поставлю, Лиля Львовна! Можно?
– Так. Пока вы тут упражняетесь в выставлении оценок друг другу, которые я всё равно не учту, а выставлю свои, вы пропустите самое важное объявление (на самом деле, идея только сейчас пришла мне в голову, подсказанная внезапно выскочившим наружу, а обычно томящимся глубоко внутри, и как оказалось, нереализованным желанием выставлять оценки ближнему). Я приглашаю всех желающих после шестого урока, каждый день, приходить сюда, в этот кабинет, и помогать мне проверять тетради учеников младших классов. Вы знаете, что письменные задания даются каждый день, поэтому тетрадей всегда масса. Особо отличившиеся проверяльщики будут награждены правом выставлять оценки (после консультации со мной, разумеется).
– Лилия Львовна! Меня запишите!
– И меня!
– Я тоже! Я тоже хочу!
– Записывать никого не буду. Приходите, кто сможет. Там разберемся. Если придёт желающих больше, чем надо, создадим очередность.
– А будет учитываться моя оценка по-английскому?
– Хороший вопрос.... нет, не будет… будет учитываться желание, аккуратность и качество проверки (чтобы я могла доверить проверяльщику и не перепроверять за ним)....
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
– Кузнецов, выйди, пожалуйста. Перемену придумали, в том числе, и для того, чтобы проветрить классные комнаты!
– Лильвовна! Комнаты действительно классные. Ну просто супер, какие классные.
– Выйди!
– Лильвовна! Он так не понимает. Ему надо сказать: ‘изыди!’
– Оба – вышли из класса!
– Лильвовна! Только один анекдот расскажу и выйду.
– Я тебе что – подружка, что ты мне анекдоты рассказываешь?
– Лильвовна! Вы лучше! Это же не просто анекдоты. Это языковые анекдоты. Филологические. Там такая невероятная игра слов со смыслами.
– Я бы послушала, если бы они не были такими пошлыми.
– Пошлыми? Да они милейшие. Пошлые я Вам не рассказываю. Да. Там есть пошлые. Поверьте. А это просто детский сад. Вот. Из раннего: «Письмо из центра до Штиpлица не дошло… Пришлось читать во второй раз» – не прелесть ли? Разве это пошло?
– Костя, до тебя, видимо как до Штирлица всё медленно доходит. Я прошу ещё раз: выйди из класса.
– Лильвовна! А вот: «Штирлиц выстрелил вслепую. Слепая упала как подкошенная. Подкошенную Штирлиц застрелил накануне..»
– Ты сам это всё сочиняешь?
– Кое-что сам… но в целом, это народное творчество. Я не имею права присваивать чужую мысль. Я скорее собиратель. Знаете братьев Гримм. Они ездили по всей Европе и собирали народные сказки. И записывали их. Благодаря им мы теперь знаем кучу европейских сказок…. Вот и я. Благодаря мне люди будут знать массу анекдотов про Штирлица.
– Костя! Ты знаешь, кто ты? Ты балагур и пустослов. Ты болтун.
– Творческого человека все могут обидеть. А ведь я не просто собираю, я и классифицирую Штирлица. Как в библиотеке. По алфавиту, по темам или по ключевому слову. Вот пожалуйста ещё про слепую: «Штирлиц стрелял вслепую. Слепая испугалась и побежала скачками, но качки быстро отстали»
– Ужас какой! Зачем мне это всё? За что мне это всё?
– Лильвовна! Всё. Хорошего Вам дня. Я ушёл на алгебру.
– Слава Богу. Иди уже.
– Но я вернусь…..
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
– А кто сегодня читает следующую рифму Матушки Гусыни?
– Воронцов!
– Давай, Витюша!
Скорее к реке! побежали все в лес!
В траве поиграть, земляники поесть....
Кузнечик царапает скрипку смычком,
А пчёлка знакомится робко с цветком….
Скорее к реке! А потом – все на холм!
В нарциссов страну, в маков алые волны,
Мне щёки припудрит пыльцой стайка лютиков,
Черникой наполним корзину из прутиков....
(Перевод Юлии Хансен)
– Молодец, Витюша!
– Пятёрка?
– Да!
– А я всегда хорошо учу стихи. Бабушка сказала, что мне дай, я и телефонную книгу Москвы выучу!
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
– Выходим к доске: Кролик, Ослик, Барашек. Где у нас репки и другие овощи? Вот. Начинаем.
– Зима. Очень холодно. Белый Кролик голоден. Он идёт в поле и находит две репки. Кролик ест одну репку.
– Вера, продолжай!
– Зима. Очень холодно. Ослику нечего есть. «Я должен отнести одну репку Ослику». Белый Кролик бежит к Ослику. Но Ослика нет дома. Он оставляет репку на столе и уходит.
– Хорошо! Валера, продолжай!
– Ослик сейчас в поле. Он голодный. Он берет капусту и идёт домой. Дома он видит репку на столе. «Репка! Откуда она появилась?»
– Молодец! Вера!
– Ослик садится и ест капусту. «Зима. Очень холодно. Барашку нечего есть. Я должен отнести репку Барашку». Ослик идет к Барашку.
– Спасибо! Алёша, продолжай!
– Барашка нет дома. Ослик оставляет репку на столе. Барашек в поле. Он голодный. Он срывает морковку и идёт домой.
– Отлично! Нина, что было дальше?
– Барашек дома. Он видит репку. «Репка! Откуда она появилась?» Барашек садится и ест морковку. «Зима. Очень холодно. Белому Кролику нечего есть. Я должен отнести репку Белому Кролику». Барашек идет к Белому Кролику.
– Точно! Завершай, Саша!
– Белого Кролика нет дома!
– Нет! Нет! Он дома!
– Саша! Кролик дома, вспомни!
– Белый Кролик спит. Барашек оставил репку на столе. Утром Кролик увидел репку на столе. «Моя репка! Репка вернулась! У меня много друзей!»
– А у кого еще много друзей?
– У меня!
– У меня!
– У меня……..
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
В большом кабинете Алсанны сегодня много народу. Пришли студенты инъяза, которые будут проходить у нас практику со следующей недели, а также подошли все учителя английского языка нашей школы. Каждый практикант будет прикреплён к какому-нибудь учителю. Перед собранием Алсанна успела проинформировать меня о том, что платный пародонтолог оказался настолько хорош, что сам изобрёл какую-то методику лечения дёсен, сочетающую медикаментозное воздействие и полоскания травяными отварами. Сегодня утром перед уроками сделали первую чистку – процедуру болезненную, но эффективную. Сейчас боль и кровотечение прекратилось, и Алсанна чувствует себя превосходно, а, главное, различает вкусы и может говорить:
– Итак, коллеги! Рада приветствовать вас в стенах нашей школы. Надеюсь на плодотворное и взаимовыгодное сотрудничество. Хочу сказать несколько слов о методике преподавания иностранного языка в нашей школе. Конечно же мы приверженцы классического метода. Нашей школе более ста лет. И ее стены помнят дореволюционных лицеисток, изучавших здесь французский, немецкий и английский языки. Далее замечательные традиции советской школы. Успехи в обучении английскому языку позволили нашей школе получить статус спецшколы одной из первых в стране. В последние годы у нас и за рубежом активно внедряются новые методики обучения языкам. И мы не можем не идти в ногу со временем. Мы открыты для новых эффективных форм обучения. Но далеко не все методики приживаются у нас. А только те, которые научно обоснованы, проверены, протестированы специалистами. Которые не противоречат классическому методу, а дополняют и обогащают его. Наша школа широко известна своим английским театром, английским хором далеко за пределами Москвы и даже Советского Союза. Но мы ни одной минуты не стоим на месте. Каждый учитель ведёт своё методическое направление. Раз в неделю мы собираемся на так называемую ‘секцию’ и делимся своими наработками друг с другом. Как раз завтра у нас очередная встреча. Приглашаем и вас поучаствовать в интереснейшей методической жизни нашей школы и её талантливых учителей, известных далеко за пределами родной школы своими методическими успехами и творческим подходом к преподаванию иностранного языка.
Далее выступил преподаватель методики, профессор, курирующий профпрактику, я его хорошо знала, так как училась у него сама совсем недавно. Профессор всех заверил, включая и самих студентов, что они отлично теоретически подкованы, и единственное, чего им не хватает для того чтобы стать прекрасными учителями, так это практики преподавания, собственно, за которой они и пришли сюда. Пожелав практикантам и их наставникам успехов, профессор удалился. Больше я его здесь не видела в этом году. Далее Алсанна прочитала список – кто к кому прикреплён – и предложила уже всем соединиться друг с другом и начать работу вне её кабинета. Ко мне попали две старательные девочки, Маргарита и Ирина, которые, видимо, серьёзно подготовились, так как сразу вытащили из сумок кучу новеньких красивых блокнотов, куда пытались записывать все мои слова по делу и не очень. Я сказала, что пока девочки будут просто сидеть на уроках и все записывать, потом частично проводить какие-то фрагменты урока, а потом я постепенно буду им разрешать вести уроки целиком. В конце дня мы будем все обсуждать....
ЗВОНОК: дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь-дзынь
На этом рабочий день можно было считать завершённым, если бы в кабинет не ворвались Смирнитская и Быстрицкая с горящими глазами. Пока Быстрицкая пыталась вдохнуть как можно больше воздуха в лёгкие, чтобы хватило на одном дыхании выпалить все новости, Смирнитская ее коварно опередила и сама сотрясла воздух нетерпеливым: «мы там были», этим разозлив Быстрицкую так, что последняя схватила классный журнал со стола и начала лупить им Смирнитскую по спине. Это продолжалось ровно до тех пор, пока Смирнитская громко не рявкнула: «пошла в жопу!» Как ни странно, это остановило Быстрицкую, и она начала рассказ:
– Короче, Лилия Львовна, вчера мы посетили первое занятие курсов по развитию памяти. Ну одним словом, трындец это всё.
– Я так понимаю, эти курсы начисто отбили у вас память и вы напрочь забыли, кто я такая. Так вот. Напоминаю: я Учитель. Запомнили? Прошу в моём присутствии держать себя в руках.
– Нет. Это мы помним. Извините....
– Я усомнилась в этом.... продолжайте.... Ms Быстрицкая....
– Ну вот. Сначала раскладывали спички на столе. В разные фигурки, конфигурации. Потом перемешивали, а потом надо было опять сложить, как было.
– Скажи, что с каждым разом количество спичек увеличивалось на одну.
– Да, Смирнитская, молодец, хорошая память! Потом давали картину Репина посмотреть,
– Не Репина, а Айвазовского....
– Какая разница! потом убрали картину – нужно было описать, как можно больше деталей. Потом в уме решали всякие примеры арифметические. Потом заучивали наизусть стих, потом произносили алфавит наоборот, потом разные слова – наоборот, и ими пытались разговаривать друг с другом, потом играли в города (нужно было за одну минуту вспомнить 15 городов на одну букву), потом отгадывали всякие ребусы, кроссворды и сканворды, потом еще всякие игры со словами – например, составляли слова из других слов, потом перечисляли имена одноклассников, сидящих у окна, потом имена учеников из параллельного класса, потом то, что мы ели на прошлый Новый год, содержание последней прочитанной книги, и что я покупала, когда была в магазине в последний раз....
– Потом сказали, что в древние времена люди нюхали эфирные масла чтобы лучше запоминать.
– А знаете, какой самый эффективный запах для запоминания?
– Нет!
– Розмарин!
– Смирнитская, что ты поперёк батьки всё время? – я только что хотела об этом сказать.... А что такое розмарин?
– Это такая ёлка! Нет, правда, это хвойное растение с очень сильным запахом. Его на западе любят добавлять в разные блюда, особенно с бараниной. В Англии есть такое блюдо Shepherd pie (в других языках – ‘пастуший пирог’) с мясом баранины.
– Постойте, но shepherd – это же овчарка!
– Ну правильно, у них овчарки овечек пасут, они у них пастухами как бы работают, поэтому – ‘пастуший’ по-нашему. Мы ж не можем назвать пирог ‘овчарочьим’ или ‘овчарным’ или ‘овчаркиным’ .......
– Все правильно. Так вот туда обязательно добавляют розмарин, он хорошо оттеняет привкус баранины....
– А Вы пробовали?
– Ага, когда на стажировке в Шотландии была....
– Ну и как?
– Ой, очень сытно – картошка, баранина, розмарин, все запечено с сыром.... Ну так и что ещё было на курсах?
– Ну и всё. Лилия Львовна, а Вы не хотите вместо овчаро-овечьего пирога бутерброд с сыром?
– Нет, спасибо, я пообедала! А вообще давай, вытаскивай! Но только так: делим на три части: тебе, Смирнитской и мне!
– Нееееет, я не ем с сыром, а Смирнитской – пожалуйста!
– Ага, понятно, завтраком поделись с другом – я тебе дала утром пол-яблока, помнишь, а обед отдай врагу – значит, я твой враг, получается?
– Не обед, а ужин отдай врагу!
– Так! Я тут учитель или кто? Делим бутерброд на три части и едим! Это приказ!
– Лилия Львовна! Вам хорошо говорить – Вы какая худенькая, а я толстая....
– Катя, но я ведь ем бутерброды с сыром за обе щеки, как ты успела заметить, – значит, не в них дело! А потом, надо обязательно есть в середине дня, а то память совсем отключится. Я серьёзно говорю. Никакие курсы не помогут. А я худая, потому что прыгаю весь день, как заведённая.... а не из-за того, что морю себя голодом....
– Ладно, уговорили.... приятного аппетита! А на курсы мы больше не пойдём – лафа это!
– Хотите моё мнение? На курсы можно и походить, хуже не будет. Но изучение языка – это само по себе упражнение для памяти. Есть люди, которые специально изучают языки, чтобы Альцгеймер предотвратить или хотя бы отсрочить. Я знаю такого человека, который уже восьмой язык учит исключительно с целью предотвратить старческое слабоумие.
– Альцгеймер это слабоумие?
– Да, старческое.
– А у меня, по-моему, Альцгеймер молодежный. Такой бывает?
– Ой! Люблю я самоиронию в людях, но не самобичевание! Что ж так опустило твою самооценку? Катерина Великолепная!
– Я вообще не запоминаю слова. Вообще. Помните, Вы говорили, можно записывать слова на бумажках и развешивать по дому?
– Помню.
– Помните слово convenient?
– Помню.
– Вот написала я его торжественно вчера большими буквами и повесила на кухне прямо перед раковиной. У нас в семье обязанности распределены так, что посуду всегда мою я, и таким образом вижу я это слово, как минимум, три раза в день и повторяю, повторяю, повторяю… А отец говорит вдруг: «Что ты привязалась к этому слову, его уже все выучили, даже Мурка, а ты опять повесила, теперь на кухне. Что в английском языке слов больше нет?», а я говорю: «Как это выучили? Я это слово сейчас первый раз написала и повесила над раковиной», а он: «Ты уверена?» – «Да!! Абсолютно уверена на 100%!!» – «Тогда пойди и посмотри, что висит над ванной»….. и что вы думаете? Прихожу я ванную, там висит моё замечательное слово convenient, скотчем к плиточке аккуратненько так приклеено, чтобы лежать себе в ванночке и любоваться, в смысле, тупо повторять..... Его я повесила ещё неделю назад. Я вообще ничего не помню. Вот что с этим делать?
– Ничего не делать. Вернее, продолжать. Всё ты правильно делаешь с бумажками. Просто ты, очевидно, не визуалист. Нужно искать другие подходы к твоей памяти. Должна быть более прямая дорожка....
– Я вообще родителям сказала, что хочу поступать в инъяз. Мама в шоке. Она говорит, что с четвёркой по английскому мечтать об инъязе – безумие. А репетирора за 25 рублей в час она мне взять не сможет. Мои родители – простые инженеры. Отец – вообще учёный, кандидат наук, в НИИ работает. Что он там получает? Копейки!
– Я понимаю опасения твоей мамы. Но вместе с тем хочу сказать, что твоя четвёрка вполне может превратиться в пятёрку. Для этого есть все предпосылки.
– Правда? Мама говорит, что у нас в семье ни у кого нет способностей к языку. Мы все технари. А я не хочу идти как они в физтех. Вот точно не моё это.
– Подожди-подожди-подожди. Давай разберёмся с языковыми способностями сначала. Есть такой тип людей – мы называем его ‘языковой тип’. Ну каждый, наверное, встречал таких. Схватывают на лету, слова сами влетают в их головы, сами находят свою полочку....
– А в нужный момент сами прыгают им прямо в рот!
– Точно! Практически никаких усилий. Речь у таких людей (на всех языках, включая родной) быстрая, правильная, красивая. Кажется, что для них вообще нет проблем освоить новый язык. Таких людей мало.
– Монастырёв.
– Ну, да. Согласна. А теперь открываю большой секрет.
– Ой, давайте, Лиля Львовна!
– Но это правда секрет.
– Могила.
– Так вот. Языковые способности никаким образом не являются показателем высокого интеллекта человека. Они, как красивые глаза, могут достаться и умному, и дураку.
– Смирнитская, слыхала? Копец!
– Это типа бонус такой, да? Лилия Львовна?
– Ну да, типа того.... Я знала одного академика, который ну никак не мог выучить язык. Ну совсем. Ну как об стенку горох, все его попытки отскакивали. А знаете историю про Троцкого?
– Ну Троцкого знаем, да! Революционер, соратник Ленина, только потом они рассорились, и он сбежал....
– Именно. И сбежал он в Латинскую Америку, где, прожив 20 лет, без жены не мог сходить и в продуктовый магазин.... вообще ничего не мог сказать ни по-испански, ни по-английски.... на бытовые темы…
– А с виду не дурак....
– Вот о том и речь..... зато, когда он начинал говорить о революции (на радио, на конференциях или просто на встречах), мог говорить часами и на английском, и на испанском, и на русском....
– Офигеть! То есть для него главное – тема, в которой он, как рыба в воде, а язык – водоём.....
– Точно сказала… Короче. Вы поняли, что хочу сказать – языковые способности совсем не означают наличие интеллекта или, наоборот, его отсутствие… распознать языковой тип не представляет никакого труда. Его видно невооружённым взглядом. Если бы задачей вступительных экзаменов в языковые вузы было выявление языкового типа, то проблем бы не было вообще. У них на лбу, считай, написано. Можно прям без экзаменов. Сказал два предложения – и всё с тобой ясно. Но им надо выбрать тех, кто потом сможет научить других. Кто способен разобраться в структуре языка.... и объяснить другим.... ну и не без способностей, конечно..... а теперь открываю секрет №2. Готовы?
– Я уже превратилась в уши....
– Так вот. Хорошими учителями становятся очень часто те, кому язык дался с определёнными трудностями. Кто сам прошёл через тернии к звёздам – через всякие там карточки, заучивания, таблички над раковиной, зубрёжкой (как без неё в этом деле), бесконечные повторения.... – тот лучше понимает, как это все там работает..... Порой те, кому язык дался ‘даром’ (ну, наш любимый ‘языковой тип’) – они, как правило, толком и объяснить-то не могут, где-какое время, почему тут такой артикль… при том, что сами говорят без ошибок.... им иностранный язык преподнесли и подарили, практически, как детям – родной язык, он вошёл в них без видимых усилий. Ребёнок в четыре года говорит уже на приличном языке, делает очень мало ошибок в падежах. Так ведь? А он знает про эти падежи? Про их существование вообще догадывается? Он о них узнает лишь в первом классе. Аж года через три. Но это ему не мешает говорить без ошибок. А ты попробуй обучи иностранца русскому языку, не объяснив сначала падежи… Я знаю одну американку, которая сейчас здесь живёт и учит русский, так она без остановки шепчет себе под нос (в метро, в троллейбусе, на остановке): «который, которого, которому, которого, которым, о котором» и опять: «который, которого, которому, которого, которым, о котором» и опять… и так до бесконечности.... Люди думают, что она городская сумасшедшая.... Так она знает все правила про эти русские склонения раз в 10 лучше, чем я (я уже забыла за ненадобностью все детали и исключения).
– О, я тоже так буду теперь проговаривать в метро три формы неправильных глаголов: «forget, forgot, forgotten, forget, forgot, forgotten, forget, forgot, forgotten» или степени сравнения «bad, worse, the worst, bad, worse, the worst, bad, worse, the worst”, пусть люди думают, что я сошла с ума…
– Так. Делаем вывод. Я уже сказала, что чисто языковых, как и совершенно не способных к языку людей, мало. Не будем на них ориентироваться. Основная масса людей имеет средние способности, кто-то чуть больше, кто-то чуть меньше.... но в сочетании с их неповторимым складом ума, неподражаемыми возможностями памяти, уникальным типом мышления и большим желанием овладеть языком несмотря на все трудности, язык может раскрыться в самом удивительном свете. Главное, найти ключик к тому, как ваш мозг готов воспринять иностранный язык. Именно твой конкретный мозг. Вот. У меня есть яблочко. Второклашки оставляют на столе.
– Давайте я разделю.
– Вот берём тебя, Катерина, в качестве примера, не возражаешь?
– Нет! Даже очень рада быть подопытным крольчонком....
– Судя по тому, как ты запомнила всё, что вы вчера делали на курсах, ты любишь списки....
– Обожаю! Лилия Львовна! Я вся в списках! Я пишу их постоянно: что нужно сделать до конца дня, что купить бабушке в больницу, какие книжки взять в библиотеке,
– как составить список всех любимых списков,
– Заткнись, Смирнитская! О чем рассказать Смирнитской вечером по телефону…
– Вот. У тебя пункты списка тянутся на верёвочке друг за другом, как альпинисты в горах, вытягивают одного за другим из пропасти.....
– Забывания.
– Да. Из пропасти забывания. Хорошо сказала… Попробуем то же самое со словами. И еще ты не любишь тупо повторять. Например, лёжа в ванне. Тебе всегда нужен смысл. Теперь будешь делать так. Записывай.
– Это рецепт?
– Да. Вечером перед сном читаешь текст из учебника. Какая у нас сейчас тема?
– Спорт.
– Вот. Базовый текст. Там все новые слова сосредоточены. Итак. Читаешь его ровно 5 раз. Медленно. Вслух. Вдумчиво. Чтобы все было понятно. Прочитав, берёшь листок (книгу закрыла) и записываешь 9 новых слов, которые запомнила и которые плавно вытекают из логического ручейка по тексту. Потом спать ложишься, а на следующий день вывешиваешь перед раковиной уже этот список. Пока изучаем ‘спорт’, работаешь с этими текстами, потом – дальше. Поняла?
– Да! Сегодня же начну.
– Посмотрим, если так не получится, придумаем что-то другое....
– Смирнитская! А ты?
– Я с ней в инъяз пойду…
– Ну это понятно, можно было не объяснять. А у тебя, как память работает? Не задумывалась?
– Я тоже попробую со списками..
– Ок! Попробуй!
– А можно последний вопрос?
– Да! Только последний.
– А почему Вы всегда на уроках используете цифры 5, 7 или 9? Если количество слов – то 5, 7 или 9 штук, если количество повторений, то тоже 5, 7 или 9 раз, если повторение материала, то через 5, 7 или 9 дней....
– Заметила? Молодец. Пожалуй, нет ни одного другого числа, которое бы так властно вошло в пословицы, поговорки и крылатые слова: «Семь чудес света», «Семь смертных грехов», «За семью печатями»,
– «Семимильными шагами»,
– «Семь раз отмерь, один – отрежь»,
– «Семеро одного не ждут», «Седьмая вода на киселе», «За семь верст киселя хлебать»,
– «Семь верст до небес»,
– «Семи пядей во лбу» – это ты Смирнитская,
– «Семь бед – один ответ»…..
– Да! Примеры, доказывающие важность числа семь в жизни человека с древнейших времен, можно приводить бесконечно. Чем объяснить такое почтение к семерке? Оказывается, семерка – это некая «мировая константа», центральная величина, связанная с психикой человека. Вспомните семь основных цветов радуги, семь нот в музыке. Древние чувствовали значимость этого числа интуитивно. Лишь в наше время психологи научно обосновали роль числа семь в жизни человека. В 1964 американский учёный Миллер доказал, что объем кратковременной памяти человека колеблется вокруг числа 7±2, при кратковременном предъявлении человек запоминает не количество информации, а количество ее ‘кусков’. В оперативной памяти, как и в кратковременной ‘помещается’ ограниченное число элементов, как раз 7±2 элемента на 30 секунд.
