Юлия Крынская
Берег. Свернуть горы
Пролог
Лондон, сентябрь 2000
Мятый шелк простыни, мокрая от слез подушка и убийственно громко тикающие часы. Юля выбралась из постели, в пятый раз проверив телефон, хоть он и хранил гробовое молчание. Она накинула на плечи халат мужа, прошлепала босыми ногами на кухню и включила чайник, забыв долить воды. Раздался щелчок и запахло жженой пластмассой. Юля погладила живот, уселась на подоконник и прижалась лбом к холодному стеклу. Дождь заливал Итон-сквер. Ветер беспощадно трепал кроны деревьев старинного парка, обрывая остатки багряной листвы. Тусклые луны фонарей отражались в лужах, добавляя зловещего лоска нескончаемой ночи. Телефон зазвонил в четыре часа. Юля прижала трубку к уху:
– Львенок, любимый!
– Привет, принцесса, – родной голос прорвался сквозь помехи, – прости, не смог позвонить раньше, связи не было. Здесь такая жара. Горы, черт бы их побрал. С самолёта в машину пересели, кондей еле пашет. Устал, как Одиссей.
– Если бы ты знал, как я ждала звонка, – слезы горя сменились слезами радости. – Сижу в твоем халате у окна. Я, наверное, схожу с ума, но мне кажется, он до сих пор хранит твое тепло.
– Не волнуйся! Разрулю все и вернусь. Десять километров до Кенже.
Юля машинально схватила ручку и записала название незнакомого города.
– Саня с тобой?
– Куда же я от него денусь? – Юлин голос дрогнул. – Не телохранитель, а досадное недоразумение.
– Что-то случилось? Он к тебе приставал?
– Что ты, – спохватилась Юля, не желая расстраивать мужа и усложнять взаимоотношения в их бермудском треугольнике. – Как ты себе это представляешь?
– В ярких красках. Ты же меня знаешь.
– Тебе не кажется, что мы говорим сейчас не о том?
– Ты права, любимая, – голос Роберта волшебной музыкой отдавался в Юлином сердце. – И, правда, так мало времени, а мы говорим о ком-то третьем.
– Твою ж мать! Засада! Британец, прыгай! – бас Дмитрия смешался с автоматной очередью, звоном разбитого стекла и оборвался оглушительным взрывом.
Глава 1
Лондон, май 2000 года
Несколько месяцев в уютном маленьком мирке, где каждая секунда – наслаждение друг другом, каждый взгляд – солнце. Где в границах объятий пульсирует вселенная, и с каждым поцелуем рождается звезда. Тихое счастье без посторонних глаз, чужих законов и гнетущих правил. Юля и Роберт просыпались рано, боясь потерять хоть мгновение, и сливались воедино неистово и жадно. Завтракали и в обнимку шли гулять в сад, что раскинулся под окнами их дома на Итон-сквер.
– Удивительная весна в этом году, – Роберт сел на скамейку, снял солнцезащитные очки и, зажмурив глаза, подставил лицо солнцу. – Погода балует. Здорово, если и на свадьбу такая будет.
– Твои тетушки и с небом договорятся. – Юля присела рядом и положила голову Роберту на плечо, вдыхая чуть слышный аромат его парфюма. – Классно, что они оградили нас от всей этой ванильно-букетной суеты.
– Устала? – Роберт потёрся щекой об Юлину макушку.
– Нет. Только что-то скучно мы стали жить. Неужели замаячили ковер и камин?
– Это плохо? – Роберт посмотрел на Юлю, и ей стало жарко. Тепло его синих глаз вот уже полгода согревали её почище южного солнца. И даже будь сейчас январская стужа, она не заметила бы холода.
– Скорее непривычно.
Роберт провел пальцем по ее губам:
– Почему ты сегодня грустна?
– Ты так замысловато выражаешься иногда, что хочется ответить стихами: «Оттого что я терпкой печалью напоила его допьяна»[1], – Юля улыбнулась. Воспитанный русской бабушкой, Роберт говорил порой высокопарно. – Господи, пора и правда с нас сдирать подковы.
– Иди ко мне, чертовка! – Роберт усадил Юлю к себе на колени и приник к губам. Они целовались, не обращая внимания на прохожих.
– Мне очень хорошо с тобой, – прошептал он. – Ты делаешь счастливым каждый мой день и каждую ночь. Каждый день теряюсь в догадках, как тебя отблагодарить?
Юля зарылась пальцами в его каштановые вихры:
– Просто люби меня. И больше ничего не нужно. Только не обманывай. Ложь, равнодушие, предательство… Нет ничего хуже.
– Джу, ну что с тобой сегодня? О каком предательстве речь?
Юля провела рукой по его гладко выбритой щеке. Широкие скулы, точеный нос, высокий лоб, густые брови волновали ее своей истинно мужской красотой.
– До сих пор боюсь проснуться однажды и понять, что все это сон. Тогда останется только застрелиться.
Роберт рассмеялся:
– Я всегда буду рядом, что бы ни случилось. Неужели после всего, что мы пережили, ты сомневаешься?!
– Не скажу, что хочу жить вечно, но именно теперь так не хочется умирать!
– Принцесса, умирает только время! Каждую минуту, каждую секунду, а мы будем жить долго и счастливо. Что тебе в голову взбрело?
– Предсвадебный мандраж, – Юля языком пощекотала мочку его уха, – такое бывает с девушками.
Он отклонился назад и ямочки проступили на его щеках.
– С тобой не соскучишься. Кстати, спасибо, что предупредила. До свадьбы глаз с тебя не спущу, а то сбежишь еще.
– А после свадьбы?
– А после я просто с тебя не слезу, – широко улыбнулся Роберт. – Пойдем домой. Пора собираться к отцу. Джонни со своим шимпанзе сегодня прикатит. Так что будет кому разогнать твою печаль-тоску.
– Он вернулся из Франции?
– Да. И останется у отца до нашей свадьбы.
– А Саня с Самураем?
– Думаю, уже пакуют смокинги в чемоданы. Они прилетят в один день с твоими родителями.
– Класс! – Юля натянуто улыбнулась.
– Что опять не так?
– Я же говорю мандраж.
– Пойдем домой, я тебя подлечу, – Роберт хлопнул её чуть пониже спины.
* * *
– Твой отец не раз намекал, что хочет где-нибудь отдохнуть вместе с нами. А тут и Джонни приехал. – Юля полулежала на диване в гостиной после жарких баталий на нём. – Как отдыхают английские джентльмены, куда им зазорно ходить, а куда нет?
Роберт в полотенце на бёдрах сидел за роялем и лениво перебирал пальцами по клавишам.
– Что-то мне подсказывает, ты неспроста тему завела. Выкладывай начистоту, что затеяла?
– Я? Ничего.
Он взял несколько минорных аккордов и пропел.
– Выкладывай!
– Недавно увидела в городе афишу – рекламу шоу моего старого знакомого. Помнишь того парня, которого мы встретили в самолете…
– Я помню того парня, а правильнее сказать, твоего бывшего подельника из Германии. Ему под шестьдесят, если не ошибаюсь, – перебил ее Роберт и заиграл разудалую немецкую польку, притопывая ногой.
Юля кинула в него плюшевым медведем, но промазала.
– То есть ты против?
– Ты еще ничего не предложила, но я понял ход твоих мыслей. – Роберт опустил крышку рояля, подобрал медведя и прошелся по комнате. – Если ты находишь это интересным, то почему нет. К тому же встреча с загадочным Конни Кляйном приоткроет для меня ещё одну страницу твоего прошлого.
Юля рассмеялась.
– Благодаря тебе я больше не боюсь его теней.
– Меня тем более им не напугать. – Роберт присел около нее на корточки. Его улыбка даже монашку свела бы с ума. – Ты точно хочешь встретиться с герром Кляйном?
– Не знаю, если честно, – нахмурилась Юля. – Просто любопытно взглянуть на шоу. Я ведь тоже приложила к его созданию руку, – она свесила ноги с дивана, забрала у Роберта своего любимого медведя и поцеловала в пластиковый нос. – Прости, малыш!
Тедди много лет жил на торпеде ее автомобиля, оставшегося в России. Именно Конни подарил ей эту игрушку много лет назад, и она считала ее своим талисманом.
– Так вот почему ты сама не своя последние дни, – Роберт прошёлся ладонями по её бёдрам.
– Мне нужна разрядка, львенок. Хочу хлеба и зрелищ! А потом ночь в твоих объятьях.
– Раз тебе просто моих объятий недостаточно, – Роберт хитро взглянул на неё. – Звони своему старому шоумену. Зажжём сегодня, как ты хочешь!
– Проблема в том, что я выкинула его визитку.
– А я подобрал, – подмигнул ей Роберт. – Ты забыла, что твой будущий муж – репортер.
– Спасибо, львенок, – она провела по его щеке тыльной стороной ладони. – Что ни говори, ты не только самый красивый мужчина в мире, но и прозорливый.
– Кошка ты хитрая, – пожурил он её. – Но мне приятно, считай, что я проглотил эту наживку. Смотри не избалуй комплиментами.
– Кого же мне ещё баловать?
– Кофе будешь?
– Пожалуй, – Юля потянулась за джинсами, брошенными Робертом возле дивана. – Мне нужно одеться.
– Не стоит.
Роберт перенес ее на кухню и посадил за стол. Пока он молол кофейные зерна, Юля расправила мятую черную визитную карточку с золотыми буквами. Перед ее глазами встала картина из прошлого. Конни учит её обращаться с пистолетом, она смеётся и спрашивает, зачем ей это.
– Знай, девочка, в этом мире нужно быть готовой ко всему. Школа выживания, которую ты пройдёшь, когда-нибудь обязательно тебе пригодится. А сейчас запомни правило номер один: если достала ствол – стреляй, другой возможности может не быть…
Юля тряхнула головой, прогоняя воспоминания, и набрала номер. Ответил женский голос. Юля удивилась, но, взглянув на часы, вспомнила, что Конни обычно в это время спит. И она сама, приезжая в офис, который он снимал в роскошных гостиницах, принимала звонки до обеда. Юля по-английски поздоровалась и попросила позвать мистера Кляйна к телефону. Девушка на том конце вежливо попросила подождать и, прикрыв микрофон, по-русски закричала.
– Конни, хватит спать, меня уже одолели твои жабы. Теперь какая-то американка тебя хочет.
Юля рассмеялась от души. Похоже, Конни не изменил себе, и у него по-прежнему русская помощница. Конечно, кто ещё его выдержит? Девушка, видимо, услышала её смех.
– Мисс? – встревоженно спросила она.
– Сама ты жаба, дорогая! – Юля перешла на русский. – Передай этому клоуну привет от невской русалки.
Та задорно рассмеялась.
– Привет, землячка. Наслышана о тебе. Сейчас.
Юля вздрогнула, услышав взволнованный хриплый голос.
– Знал, что ты позвонишь. Не представляешь, как я ждал твоего звонка, моя девочка.
– Неужели ты сподобился выучить русский? Браво, браво!
– Пришлось. Хочешь встретиться? У тебя всё в порядке?
– А ты уже выискиваешь меня в Темзе? – Юля повела плечами, и, спохватившись, взглянула на Роберта.
Он стоял, помешивая кофе, и с интересом наблюдал за ней.
– Нет, детка, твой парень не даст тебе это сделать. И никому другому тоже. Чуть не испепелил меня взглядом в самолёте, – Конни кашлянул и крикнул в сторону: – Аня, едрит твою в дышло, где мои таблетки?
– Твоя жена?
– Нет. Я не женат, а у неё другие идеалы. У нас симбиоз.
– Конни, – Юля перешла к делу, – предложение ещё в силе? Хочу увидеть твое шоу.
– Я поставил твои номера. Сохранил в первозданном виде, – смутился он.
– Приятно, – польщённо улыбнулась Юля.
Конни тяжело вздохнул.
– Мне нужно поговорить с тобой. Мы тогда плохо расстались. Я должен был уезжать, а ты отказала мне. Скажи, у тебя не было… неприятностей после моего отъезда?
Юля похолодела.
– Ты имеешь в виду Князя и компанию? – голос ее дрогнул. – Неприятные ребята.
– Я надеялся, что они не тронут тебя, – покаялся Конни. – Ты же совсем отстранилась от дел в последние два месяца.
– Меня чуть до смерти не забили, – вскипела Юля.
– Но ты не сдала меня, – Конни закашлялся. – Я твой должник. Приезжай к девяти.
– Со мной будут трое джентльменов, – холодно обронила Юля.
– Приводи хоть целый взвод.
Он назвал адрес. Юля отложила телефон и уставилась на маленькое красное пятнышко на полу. В воспоминаниях оно превратилось в ворох одежды, перепачканной ее кровью в ту страшную ночь. Вспомнился Волк. Её вечная боль. Если бы он не выкупил тогда Юлю, избитую и напуганную до полусмерти, то… Слёзы защипали глаза.
Роберт сел рядом.
– Джу, ну что такое? Иди ко мне.
Юля перебралась к нему на колени.
– Рассказывай, – Он погладил её по волосам, по спине.
– Я действительно должна это рассказать тебе…
[1] Их стихотворения А. Ахматовой.
Глава 2
– Меня в жизни предавали дважды. Про Саню ты в курсе – проза. А вот история с Кляйном – тот ещё детективный хоррор. С ним мы провели бок о бок два с лишним года. Я устраивала его в роли свободной женщины и долго не понимала его трепета перед моей девственностью. Отеческих чувств Конни ко мне не питал, муштровал как солдата спецназа и поощрял полыхающую лесным пожаром ненависть к мужскому полу. Только недавно дошло: он панически боялся разбудить во мне женщину и тут же потерять навсегда.
Претендентами на мое тело можно было выложить путь из Петербурга в Москву – в руках предприимчивого немца я превратилась в оружие массового поражения. Шоу служило лишь официальным источником дохода. У Конни врожденный дар продюсера. Он нанял прекрасного хореографа, набрал талантливых парней и девушек, влюбленных до дрожи в танец. Декорации и костюмы нам рисовали его друзья из Голливуда. Постановки копировали оттуда же.
Меня Конни сделал примой. Прима от слова приманка. Мы катались по России и рубили деньги, как капусту. Например, для нас не составляло труда раздобыть секретные документы крупного предприятия или состряпать компромат на крупную птицу. Моя напарница Ирина всегда находилась в тени и так же незаметно исчезла однажды. Именно после ее исчезновения Конни засобирался в Германию. Звал меня. Я наотрез отказалась. Он не слишком-то удивился, получив мой отказ. Я очень хотела забыть первую любовь. Втоптать её в грязь. Но зашла слишком далеко, потеряла себя. Искала нового смысла жить. А где найти? Кругом голодная разрушенная страна. Повсюду снуют разудалые молодчики и мужчины в красных пиджаках. Пытаться найти счастье казалось безумием. Но я и не считала, что заслуживаю его.
Конни исчез в тот день, когда на наше представление заявились люди Князя, одного из питерских авторитетов. Позже я узнала, что мой босс провернул перед отъездом крупную аферу, кинув этого бандюгана на деньги.
У меня в то утро все шло наперекосяк. Телефон Конни был вне зоны действия сети. Пропала Геля, которую я нашла себе в дублёрши, подруга Артура, кстати. Ключи выпали из рук и провалились в решетку ливневки у парадной. Пришлось разыскивать дворника с ломом. Какие-то уроды разбили в машине зеркало. По дороге на работу докопался гаишник: я пролетела на «темно-желтый». Четверть часа мы торговались на холодном осеннем ветру. В какой-то момент мне почудилось, что он из принципиальных, но все-таки дело оказалось в цене. Кривлялся, как девочка. В бешенстве я влетела в здание бывшего ДК через центральный вход, и прямиком бросилась в свою гримерку. Ольга, моя ассистентка, кинулась ко мне с порога.
– Кэнди, где ты пропала? Твой выход скоро, а у нас тут такое!
– Что случилось? Залетел кто? – я торопливо срывала с себя одежду, с ужасом понимая, что сейчас придется идти на сцену без разогрева.
– Если бы! У Иваныча в кабинете тёрки какие-то. – Она помогла мне надеть белое платье и принялась наспех гримировать. – Братва левая по всему зданию шастает. На нескольких машинах к служебному входу приехали.
Меня охватило нехорошее предчувствие. В памяти я перебирала, откуда нам могло прилететь.
– А Конни где?
– Никто не знает.
– Разберёмся. – Я впервые увидела страх в глазах Ольги. У нас в труппе работал народ не робкого десятка. – Цепляй перья.
Ольга закрепила мне на спине крылья ангела.
– Нужно еще волосы поправить. – Она схватила расческу.
– Время, Оля!
Когда сломался каблук перед самой сценой, я уже не удивилась и отправила Ольгу за другими туфлями. Спрятавшись в складках занавеса, я наблюдала за выступлением, настраиваясь на работу. Только танцы дарили мне истинную радость.
– Его нигде нет, – услышала я за спиной мужской голос. – Говорю тебе, он свалил за бугор по фальшивым докам.
– А подельницу свою с балаганом нам на растерзание бросил? – насмешливо спросил другой голос. – Нормальный перец.
– Шоу реально качает. Админ после твоего ухода обосрался, сидит сейчас коньяк хлещет и лёд прикладывает. Дрон его хорошо уработал. Подомнём под себя всю контору.
– Само собой, но я хочу пощупать этого немца за горло, кровавого орла ему сделать и бабки вернуть.
– Пощупай бабу его. Давно за ней наблюдаю. Очень даже ничего себе тёлочка.
– Привези мне ее, пощупаю.
Я стояла в кулисах ни жива ни мертва. Холодный пот струился по спине, а стук сердца отдавался в ушах. Все мои несчастья сегодня были не что иное, как знак вернуться домой. В белом платье с крыльями ангела только разборки чинить, в гримерку возвращаться после выступления опасно. Она без окон. Твою дивизию, там ключи и документы от машины. Несмотря на громкую музыку, я отчетливо слышала каждый шорох. Судя по торопливым легким шагам, мимо пробежала Ольга. Щёлкнула зажигалка, и потянуло сигаретным дымом.
– Она сейчас выступать будет, посмотришь? – снова раздался мужской голос. – Там одни буфера чего стоят.
– Нет, брателла, смотреть будешь ты, а я предпочитаю сразу товар потрогать, – усмехнулся другой. – Поеду в Репино, баньку затоплю. Как закончит, вези ко мне.
– Не упустить бы. Шустрая она, говорят. На мерине чёрном рассекает, нужно у её тачки пацанов поставить.
– Поставь. И Волка с Дэном натрави, пусть у сцены пасут. Отпляшет, мешок на голову, и привет. Не мне тебя учить. Всё, бывай!
Мужчины удалились. Я выбралась из пыльного занавеса и чихнула.
* * *
– Будь здорова! Обыскалась тебя, – запыхавшаяся ассистентка поднималась по ступенькам. Она склонилась к моим ногам и расстегнула ремешок на туфле. – Через пару минут выход.
– Ольга, я не буду выступать.
– Ты с ума сошла? – она взглянула на меня с изумлением. – Сорвешь представление! Там полный зал.
– Сюда принеси мою сумку и одежду, быстро! Отвыступались мы, похоже.
– Ладно, как знаешь. – Ольга переобула меня и, вздохнув, спустилась с лестницы, ведущей к гримёркам.
– Ты, что ли, Кэнди? – мужской голос со стороны второго выхода обжёг меня, как удар хлыста.
Я рванула к занавесу, но на мои замёрзшие плечи легли теплые ладони.
– Куда пошла?
Наглец развернул меня, и я с трудом сдержалась, чтобы не влепить ему пощёчину. Из-под черных бровей на меня изучающе смотрели большие серые глаза. Высокий парень лет двадцати пяти легко удерживал меня.
– Кто вас впустил? – включила я приму и, ясно понимая, что никто не придёт, крикнула в сторону лестницы: – Охрана!
Я тянула время до начала номера.
– Ты красивая!
– Уйдите, пожалуйста, сейчас мой выход. – Близость наших тел кружила мне голову. Давно не случалось со мной такого. Я убеждала себя, что это из-за выброса адреналина. – И мне не нравится, когда меня лапают.
– Я тебя разве лапаю? – Широкая мужская грудь придвинулась к моему лицу. – Чего холодная такая?
Я ткнулась в неё кулаками.
– Отпустите меня!
И снова серые глаза заставили меня сбавить обороты. Костяшками пальцев парень прошёлся по линии моего глубокого декольте. Такого я не позволяла никому. Дыхание моё участилось.
– Нашел? – По лестнице поднимался неизвестный мне белобрысый парень с моей сумкой в руках. Он бесцеремонно ощупал меня взглядом и обратился к сероглазому: – Босс сказал, сразу после выступления её в машину и к нему на дачу.
Отрезвление наступило моментально. Не очаровывайтесь, чтобы не разочароваться. Со всего маху я ударила каблуком сероглазому по ботинку и рванулась из его цепких рук. На сцену я вылетела под первые аккорды моего номера.
Вихрь цветовых бликов ослепил. Я ухватилась за обруч и, кружась, взмыла вверх. На сцене десять полуобнаженных танцоров в черных латексных трико выдавали балетные па под тяжелый рок. Незатейливым переворотом я вышла в стойку на руках, пролетела над залом по кругу и спустилась на сцену. Танцоры сомкнулись вокруг меня в плотное кольцо и тут же отступили, незаметно для зрителя унося мои крылья. Я осталась один на один с Андреем, моим партнером по танцу. Его потное тело прижалось ко мне. Наши сердца на сцене уже год бились в унисон.
– Тебя ищут, – выдохнул он.
– Уже нашли.
Мы закружились по сцене.
– Не срывай с меня платье, – предупредила я.
Андрей согласно кивнул, лишив зрителей сладкого. Мы давно понимали друг друга без слов. Финальный каскад пируэтов, и мы замерли в поцелуе, переводя дух.
– Попробую уйти.
– Удачи.
Музыка изменилась – стиль, темп, ритм. Чёрной стаей нас вновь окружили танцоры. Обруч опустился, и я легла на него спиной. Андрей хотел закрепить на мне страховочный карабин, но я убрала его руку. Круг разомкнулся, и сменились декорации – колышущиеся полотна алого шелка и лазер. Моё изогнутое, словно изломанное тело начало подниматься вверх. Танцоры, вскинув руки, замерли. В центре сцены Андрей уже сжимал в объятиях другую танцовщицу.
Мне некогда было смотреть по сторонам во время танца, но я твердо знала – с меня сейчас не сводит взгляда обладатель серых глаз. Отчего-то в этот момент мне не думалось о подставе Конни. Меня только что предали более жестоко. Искра промелькнула и погасла. Цепной пёс ждал свою жертву внизу у сцены, чтобы в зубах отнести хозяину. Не раскисать! Обруч прошёл половину круга. Одним махом я раскачала трос, перекувырнулась, ухватившись за дугу, и прыгнула на широкий бортик лестницы. Ещё прыжок, и я побежала вниз по ступеням. Фойе пустовало. Я припустила к ближайшему туалету, надеясь через окно выбраться на улицу.
Сзади послышался топот и отборный мат.
– Дрон, нет! – раздался голос сероглазого.
От удара в спину, между рёбер, в глазах потемнело, тупая боль разлилась по телу, и я, пролетев вперёд, рухнула на бетонный пол.
