Юлия Крынская
( Не)чаянная дочь для магната
Глава 8
Рита
– Никита, ты просто ревнуешь! – Я сижу на подоконнике в спальне, и сердце пропускает удары. – Фрол никогда не будет заниматься ничем противозаконным. Он честно заработал состояние, играя в футбол.
За окном Маруся и Фрол лепят третьего снеговика. На первом – мужская ушанка, у второго на голове женский платок. Новый снеговик, судя по размеру, детёныш снежной четы.
– Сергевна! Ты меня не слышишь или не хочешь слышать? – Никита говорит вкрадчиво, взывая к моему утерянному благоразумию. – Ты же умная женщина. Не веришь мне – понаблюдай сама за своим красавчиком.
– Подумаю, – мне хочется закончить этот неприятный разговор. – Десять дней, пока я валяюсь в постели, Фрол заботится о Марусе. А ты мне звонишь, только чтобы потрясти перед моим носом его грязным бельём.
– Так постирай! Бельишко-то. Разбери по полочкам.
– Сил нет, Ник. Ни на что пока нет сил. Мне еду в постель приносят.
– На золотом блюде, я надеюсь.
– Да. Не далее, как сегодня утром, двухметровый мавр подавал мне круассаны и кофе на белом золоте. С инкрустацией!
– Когда у тебя повторный мазок?
– Уже взяли, – рассеянно выглядываю во двор.
Ворота медленно ползут в разные стороны. Въезжает белоснежный джип, сияющий почище снега на солнце. Из машины выходит Руслан и достаёт из багажника огромную картонную коробку. Маруся хлопает в ладоши и приплясывает возле Руслана. Что ещё придумали папаня с дочкой? Фрол тащит коробку к трём маленьким ёлкам, растущим за спинами снеговиков. Маруся достаёт из нее разноцветную гирлянду. Вот неугомонные!
– То есть на работу в понедельник? – возвращает меня к разговору Никита.
– На работу? – пытаюсь переключиться и представляю, как Никита сидит в рабочем кресле, вытянув ноги на подоконник. Чертит на пришпиленном к планшету листе карандашом очередной эскиз. Люська заказывает упаковку «кохинора» раз в месяц, зная Никитину страсть к рисованию.
– Да, моя дорогая, на работу!
Следом за призывом раздаётся хруст. Раз в месяц Люська покупает карандаши, потому что Никита их ломает, когда выходит из себя.
– Ну, я не знаю! – это моя маленькая месть за испорченное настроение.
– Рита, блин! Что ты не знаешь?! – вскипает Никита. – Что мы работаем без продыху, пока ты на перине возлежишь?
– Я не возлежу, а болею. – Машу рукой Фролу и ловлю его воздушный поцелуй.
– Чтобы в понедельник была на работе как штык!
Я посылаю Фролу ответный поцелуй с обеих ладоней.
– Ничего не обещаю.
– В таком случае – удачи! Не удивлюсь, если этот ублюдок до кучи окажется достойным потомком Синей Бороды, – язвит напоследок Никита и сбрасывает звонок.
Показываю кулак Никитиной аватарке в телефоне. Такой солнечный день испортил!
***
Фрол
– Этот поганец взялся под тебя копать. – Руслан захлопывает багажник. – Каким-то образом Смехов уже пронюхал про договорные матчи.
– Папа, а какую на маленькую ёлку верхушку лучше? – Кричит Маруся, приплясывая возле ёлок. В её руках красная звезда и золотая сова.
– Сову, милая! – отвечаю дочке и поворачиваюсь к Руслану, смахнув с лица блаженную улыбку. – Не мне тебя учить, как поступать в таких случаях. Кто у нас в стае отвечает за вправление мозгов неразумным да любопытным?
– Да руки-ноги переломать не проблема. Но он ведь общается с Ритой. На тебя стрелки переведёт. Понравится твоей королеве, что ты её бывшего отделал?
– Я никого отделывать не собираюсь, – пожимаю плечами и посылаю Марго воздушный поцелуй, – из дома последнее время выхожу только с дочерью. Так что падающие с крыш сосульки на меня хрен повесишь.
Моя девочка с кем-то болтает по телефону. Она наконец-то поправилась и на сегодняшний вечер у меня большие планы. По всем фронтам у меня расставлены надёжные люди для контроля, так что мой бизнес качает и без моего присутствия. Руслан, несмотря на внешность мальчика с обложки, парень жёсткий, продуманный и надёжный. Доверяю ему как себе. И плачу, сколько сам хотел бы получать на его месте. Ну, почти…
– Всё сделаю, Фрол, – он смотрит на Марго. – Ты правда жениться собрался?
– Мне последнее время кажется, что я уже лет десять женат.
– И нравится тебе такая жизнь? – передёргивает плечами Руслан.
– Нравится, – пытаюсь сообразить, куда он клонит.
– Тогда подумай, как забрать свою красавицу с работы, – Руслан подмигивает мне. – Я порылся в телефоне Риты вчера, пока она мылась в душе. С Никитосом девушка в плотной переписке.
К моим щекам приливает кровь, и Руслан, прижав руку в перчатке из телячьей кожи к груди, предупреждает мой вопрос:
– Ваш с ней чат я не открывал.
– Не бери больше её телефон.
– Как скажешь, – Руслан обиженно отворачивается и открывает дверцу, чтобы сесть за руль. – Но как иначе я бы узнал про грязные происки этого урода? И будь осторожен со своей дамочкой, старина! Как я понял, она скорее вернется в свою халупу на Бухарестской, чем останется с человеком, преступающим закон на каждом шагу.
Руслан заводит мотор и рулит к гаражу. Я возвращаюсь к Марусе и сажусь рядом с ней на корточки. На душе паршиво. Хотя ничего и не сделал. Не весь мой бизнес узаконен. Факт. Но хуже всего, что одно из его подразделений Марго очень не понравится. Мне самому в последнее время всё меньше хочется им заниматься. Но сеть выстроена по всей России, и оттормозить её уже невозможно.
– Пап, красота? – Дочь указывает на наряженную ёлку.
Марусины серые глаза сияют от счастья.
– Не то слово, солнышко!
Таю, когда слышу «пап».
– А мы с горки пойдём сегодня вечером кататься? – Она обнимает меня за шею и тянется носом к моему носу. Потереться ими – это уже ритуал.
– Завтра утром! – я поправляю на Марусиной голове шапку и преподношу малышке сюрприз. – Сегодня вечером вы с Анной Ивановной пойдёте в цирк!
– В цирк?!
Обожаю удивлённый взгляд Марусиных глаз. Она топает ногой:
– Но я хочу с тобой в цирк!
– Но ведь кто-то должен остаться с мамочкой?
Подхватываю дочку на руки и иду к дому.
– Так и скажи, что у вас свидание, – поджимает губки Маруся.
– С чего ты взяла?
Её чисто женские умозаключения не перестают меня удивлять.
– А мама меня всегда с Люськой куда-нибудь отправляла, когда ехала с Никитой встречаться.
Твои легионы! Я сам готов уже придушить этого Никиту.
– И часто они встречались?
Маруся высокомерно взирает на меня:
– А ты что, вернуешь?
Смеюсь.
– Ревную, Маруськин! И я правда пригласил твою маму на свидание.
– Только не ешь зелёный лук! Она Люське жаловалась, что не стала с Никитой из-за этого целоваться.
Давлюсь от смеха и прижимаю дочку к груди.
– Ты моя прелесть! Спасибо! К маме ещё не вернулось обоняние, но я приму к сведению!
***
Рита
Я лежу на полке в бане и нервничаю, как девочка перед выпускным балом. Мысли мелькают кадрами старой киноплёнки. Сегодня у нас с Фролом первое свидание. Нежно врачуя мои тело и душу, он подарил мне чувство покоя.
Но с утра всё пошло наперекосяк. Сначала мы поцапались с Никитой, а потом в положенное время на карту не пришла зарплата. Ладно, подождём! Люська уже побежала по магазинам закупаться к Новому году, значит репрессии коснулись только меня. Никита, разругавшись со мной, укатил на конференцию в Новгород и на звонки не отвечает. Завтра срок платить по кредиту за машину. Перегнать бы её надо. Ничего, я отправлю в оплату деньги с карты, заведённой «на чёрный день». С нее же уйдут пятнадцатого числа деньги на ипотеку, если этот индюк уволит меня «без выходного пособия». А там суды и голодный январь…
Нормальные такие мысли перед свиданием! Капли пота выступают на коже, как огромные слезины. Отпиваю из бутылки морс и тянусь к тазу с холодной водой. Там веничек отмокает. Умываю лицо и вдыхаю всей грудью аромат набухших берёзовых листьев. Стегаю себя по бёдрам, плечам, спине. Фрол предлагал лично отшлёпать меня по всем правилам русской бани, но я отказалась. После двухнедельного обморока мне нужно привести себя в порядок. Я Горюшке честно в этом призналась, а он загадочно так разулыбался. Поди пойми, что у него там в голове!
Баня размером с царскую конюшню. Иван Тимофеевич – «старший по веничкам», Фрол его так представил, соловьём заливается, расписывая преимущества одной парной перед другой. Парилки на любой вкус: русская, хамам, скандинавская сауна, инфракрасная. Огромный бассейн с бирюзовой водой на первом этаже манит упасть в него, не снимая штанов. На втором – одних комнат для отдыха четыре штуки. так и разбирает – я дверями-то хлоп-хлоп. В Центре комнаты огромная кровать из сосны, укрыта овечьими шкурами. На стенах – мечи и щиты. Одиннадцатый век, да и только! Только телевизор на тумбе машину времени подтормаживает. В холле два бильярдных стола, один покерный и один для застолья. В отдельной комнате – плазма на полстены, и в три ряда кожаные диваны и кресла. Ясно теперь: Фрол обожает шумные компании. Кровать с овечьими шкурами то и дело всплывает в памяти и терзает душу.
Уфф! Жарко! Больше не могу. Выхожу в предбанник и замираю от удивления. На столе нечто квадратное, размером с тумбочку, упакованное в зелёную бумагу и увенчанное красным бантом. Под лентой прикреплена открытка: «Самой желанной девушке на свете». Красная, потная, желанная девушка с нетерпением распаковывает подарок. Внутри коробка. Снимаю крышку и слёзы умиления выступают на глазах. Здесь есть всё, что мне нужно здесь и сейчас. Гель, шампунь, бальзам, крема, масла для тела и прочих мест. Возле косметических вкусняшек этой марки, раньше я могла только повздыхать в магазине. Расчёски, мочалки, пилочки лежат в отдельной косметичке. Слегка смущает наличие эпилятора, но взглянув на свои ноги, я возношу хвалу небесам за то, что он есть в этом чудо-сундучке. Обезболивающий крем в тюбике уже не удивляет. Фрол из тех мужчин, что вместо соломы подстилают ортопедический матрас. В чёрном пакете, перевязанном ажурными лентами, нахожу комплект белья, стоимостью в три взноса за мою ипотеку. Видела такое в интернете и убедила свою жабу, что мои хлопковые спортивные трусы значительно практичнее этой кружевной чепухи. Закрываю глаза и вижу себя в розово-чёрном кружеве, возлежащей на овечьих шкурах! М-да… Поплыла ты, матушка!
Я бегу под душ по белоснежному кафелю. Почесав в затылке, разбираюсь с диковинными кранами. Струи воды ласкают тело. Нещадно тру его мочалкой. Музыка включилась вместе с водой, и я пританцовываю в предвкушении волшебного вечера.
***
Фрол
– Тимофеич, я в хамаме посижу, – скидываю банщику на руки куртку. – Проследи, чтобы мы не пересеклись с Ритой Сергеевной.
– Вряд ли она куда пойдёт, – вздыхает Иван, оглаживая седую бородку. – Слабенькая такая после болезни. Как вы ее одну пустили париться? Не ровен час, упадёт в обморок.
– Рита Сергеевна с телефоном пошла, – хлопаю я его по плечу. – И она не из тех девушек, что падают в обморок.
– Темните?
– Темню! Алёна сидит у камеры.
– Ну тогда ладно, – взгляд светло-голубых глаз Ивана теплеет. – А я ищу эту егозу. Спину потянул, хотел, чтобы она мне её промяла как следует.
– Пусть Риту Сергеевну взбодрит для начала. У нас с ней сегодня большие планы. А ты мне Любу пришли. Должна подъехать минут через десять.
Поднимаюсь на второй этаж. Я знаю, что Марго сидит неподалёку в русской парилке, и от этого знания меня сейчас разорвёт, как бочку пороха. Контуры её гибкого тела разжигают моё воображение. Её голос, тёплое дыхание, взгляд серых глаз… Две недели хожу вокруг Марго, как голодный кот вокруг крынки со сметаной. Не припомню, чтобы я хоть раз в жизни сидел на такой длинной диете. Звенит уже в ушах и не только.
Складываю одежду в шкафчик и, взяв со стеллажа простыню, захожу в хамам. Из-за пара не видно противоположной стены. Поливаю лавку, выложенную сине-голубой мозаикой, водой и вытягиваюсь в полный рост. Я и не знал, что дома можно так чудесно проводить время. Недаром говорят, что не важно, где ты, а важно – с кем. Маруся – солнышко! Как я жил без тебя все эти годы? Как мог пропустить твои первые слова и первые шаги? Почему я тогда не написал Марго? Уставал так, что первое время не до баб было. А она сама не навязывалась. И вот встретились. Лучше поздно, чем никогда. Как подумаю, что в тот день наш ветеринар не напился бы в зюзю… Сегодня с Ритой мы отожжём, как шесть лет назад. Она стала такой лапой. Кровь приливает всюду, и я шумно выдыхаю. Пора в холодный душ.
– Фрол Матвеевич, можно к вам? – входит Люба в белой маечке и лосинах, натянутых поверх пышного тела.
Я быстро накрываю бёдра простынёй, будто меня застали за чем-то неприличным.
– Здорово, Любаша.
– Вызывали?
Мне хочется повернуться на живот от неловкости.
– Да, на расслабляющий массаж хотел напроситься.
– Тогда пошла готовить стол.
Через пять минут я превращаюсь в пластилин в умелых руках Любаши.
– Я слышала, у вас дочка нашлась?
Её пальцы проходятся вдоль позвоночника и разминают точки на пояснице.
– Да, Любаша, – чуть не подвываю я от удовольствия. – И не только дочка. А кто уже напел?
– Шила в мешке не утаишь.
– Телевизионщики пока молчок. Так что очень надеюсь ещё какое-то время насладиться семейной идиллией не под прицелом камер.
Руки Любы опускаются ниже поясницы.
– Вы напряжены сегодня очень, – она встряхивает кисти рук.
– Очень напряжён, – улыбаюсь я, снова думая о Марго. – Переходи лучше сразу к ногам.
Глава 9
– Хоть в белье иди по снегу! – Разглядываю себя в зеркале и поглаживаю по бёдрам. – Казалось бы кусочки кружева и шёлка, но как подчёркивают грудь. Как же много зависит от белья!
После бани и массажа Алёны кожа словно подтянулась и светится изнутри.
– У вас отличные грудь и бёдра, Рита Сергеевна, – Алёна подтягивает мне лямки на лифчике. – Говорю вам как скульптор тела, хоть и начинающий. Розовый шёлк беспроигрышный вариант для любой девушки.
Крепкая девица с татушкой льва на плече и с гривой рыжих волос на голове только что вернула меня к жизни своими волшебными ручками. Ручищами. Комплекция у Алёны, как у метательницы ядра. Честное слово! Я в постели так никогда не стонала от удовольствия, как от её массажа. Нет, стонала. К щекам приливает кровь. Но это было очень давно. Воспоминания о Фроле запускают цунами мурашек по телу. В телефоне раздаётся звоночек. Смотрю на уведомление! Январь не будет голодным. Возможно, в банке задержали перевод, а я несчастного Никитоса уже предала анафеме.
Я смотрю на свои старые джинсы и понимаю, что на такое бельё просится коктейльное платье, чулки и каблуки. Со вздохом утопаю в кожаном кресле и натягиваю брючину.
– Рита Сергеевна, не спешите! – Алёна подходит к одному из шести узких ящиков и открывает дверцу. – Прошу!
Алёна поворачивается, держа в одной руке лаковые туфли, а в другой синее длинное платье с многоярусной юбкой от колен.
– Господи! Фрол! – У меня нет слов, я прижимаю ладони к пылающим щекам.
Алёна пристраивает вешалку с платьем на дверцу и достаёт упаковку чулок.
Я откидываюсь в кресле. Ущипните меня кто-нибудь, чтобы я наконец проснулась.
– Алёна, ты давно работаешь у Фрола?
– Года два. Как из спорта свалила. Дед пристроил. Иван Тимофеевич.
Любопытство разбирает меня, но я считаю ниже своего достоинства расспрашивать Алёну про других любовниц Фрола. Ведь как хорошо он знает женщин! Но я его королева. Или он хочет, чтобы я ею стала? Его люди обращаются со мной, как со индусы со священной коровой. Что ж, будем держать планку!
– Помочь вам с чулками? – Алёна разрывает упаковку.
– Помоги, если не трудно.
Алёна опускается передо мной на колено, собирает чулок в гармошку и ловко раскатывает его по моей ноге. Надеюсь, она не наловчилась это делать на других ножках, приходящих к Фролу. Рита, блин! Выключи режим мисс Марпл. Второй чулок обволакивает мою ногу следом.
– Туфли сногсшибательные, – Алёна восторженно вертит королевскую обувку в руках. – Я вот на таких и ходить не умею.
Я умею. Иногда достаю с антресолей кэблы на высоченном каблуке и танцую в них перед зеркалом, распевая под караоке. Потом в них влезает Маруся, и мы поём вместе.
Алёна надевает на меня туфли и, поднимаясь, протягивает руку:
– Фрол Матвеевич так изменился за последние дни.
– А что, он был совсем другой раньше? – встаю и краснею от удовольствия, видя себя в зеркале.
– Читали сказку про Снежную королеву? – Алёна подносит платье.
– Конечно, – хмыкаю я, ступая в его объятья. – Так часто, что мне кажется, что я её писала. Маруся обожает Андерсена.
– Так вот, Фрол Матвеевич – Снежный король, – Алёна раскатывает его по моему телу, подобно чулку.
– Приводит девок и в «Эрудит» с ними играет, пока слово «вечность» без ошибок не напишут?
– А вы и правда с юморком! Ребята из дома от вас в восторге!
Молния ползёт вверх, стягивая невидимый корсет. Грудь подпрыгивает и замирает в крепких чащах лифа.
– Надеюсь Большого дома? – Я поворачиваюсь спиной к зеркалу и придирчиво оглядываю себя.
Звонок телефона обрывает наш разговор. На дисплее загорается аватарка Никиты.
– Если бы деньги не пришли, ты бы уже никогда…
– Здравствуйте! Вы Рита? – от чужого голоса веет холодом и хлороформом.
– Да, я, – ладони мои холодеют от ужаса.
– Никита Смехов полчаса назад попал в аварию на въезде в Новгород. Пока он находился в сознании, то сказал, что у него никого нет кроме вас.
– Он… Жив? – В горле пересохло.
– Да, но… Вы сможете приехать в ближайшие сутки? – голос медсестры дрожит.
– Да! Диктуйте адрес! – я включаю на телефоне заметки и открываю заметки. – Ждите, я скоро буду. Лекарства, деньги… Я всё привезу. Не жалейте сил!
– Поняла. Ждём вас!
Я нажимаю отбой и набираю номер Фрола.
– Где он, Алёна?
Девушка недоумённо смотрит на меня.
– Где? Фрол? – говорю, расставляя ударения.
– В Хамаме… – растерянно произносит Алёна. – Но вам туда нельзя!
– Мне всё можно! – Я, подобрав пышную юбку, выбегаю в холл.
Растерянно оглядываюсь и нахожу вывеску турецкой бани. Вбивая каблуки в пол, спешу туда. Без стука распахиваю дверь и застываю на пороге предбанника. В кресле сидит Фрол. Его обнажённое тело чуть прикрыто простынёй, на губах улыбка. На подлокотнике кресла расселась пышногрудая блондинка в белых лосинах, поедающая с аппетитом яблоко. На экране телевизора – зелёное поле и мужики с мячом. Никогда не понимала этой игры, но сейчас мне не до футбола и даже не до блондинки.
– Марго, – подскакивает Фрол, смущённо заматываясь в простыню. – Господи, какая же ты красавица!
– Мне нужна твоя помощь! – заламываю я руки и утопаю в крепких объятьях.
– Всё, что угодно, родная! – Фрол касается губами моего лба и оборачивается к девушке. – Люба, оставь нас.
Её будто волной смывает.
– Мне нужно немедленно в Новгород! – выдыхаю я.
– Но у нас свидание, – Фрол заключает в ладони мои щёки и покрывает поцелуями моё лицо. – Я так ждал его. Готовился…
– Никита попал в больницу в тяжёлом состоянии!
Фрол смотрит мне в глаза?
– Никита? В больницу? Но почему в Новгороде?.. – он прикусывает язык.
– В аварию попал, – я с подозрением смотрю на Фрола, вспоминая утренний разговор с Никитой.
Но Фрол уже улыбается, как ни в чём не бывало:
– А при чём здесь ты, моя прелесть? – он подхватывает меня на руки. – Хочешь я пошлю к нему кого-нибудь из моих ребят?
– Я должна вместо него выступить на международной конференции, – пытаюсь я спрыгнуть с его рук, но тщетно. – Доклад завтра в девять утра. Мы год готовили результаты по остеобластам….
– Цыц мне! – Фрол закидывает меня на плечо и выносит в холл. – Считай, что ты теперь мужняя жена. Никаких остеобластов и Никиты.
Он толкает ногой дверь в комнату с вожделенными овечьими шкурами, но мне не до них. Фрол укладывает меня на кровать и склоняется надо мной.
– Я так ждал этого вечера! – его мятное дыхание дурманит мозг!
– Ко мне вернулись запахи, – я дышу и не могу надышаться.
– Хорошо, что я лука зелёного не наелся, – улыбается Фрол.
– Ненавижу… Постой! А ты откуда знаешь? – кровь приливает к моим щекам.
– Маргоша, только не ругай Маруську, – закусывает Фрол губу и делает печальные глаза. – Вырвалось.
– Значит едем в Новгород!
Глава 10
Фрол
Я просил Руслана на первый раз показать малограмотному игроку карточку, а мой боец, похоже, решил сразу отправить этого демона на скамейку запасных. Звоню в десятый раз. Руслан вне зоны действия. Я отпустил его в честь своей помолвки и теперь ломаю голову откуда выросли ноги в истории с Маргошиным подельником.
Да! Я сегодня собирался преподнести кольцо своей королеве и, прямо-таки встав на одно колено, просить её руки. Потом я поцеловал бы край её подола, руку, плечи… Вместо этого я должен нестись в ночи неизвестно куда и помогать Марго спасать какие-то остеобласты и парня, вставшего на моём пути, как стенка при штрафном ударе.
– Принтер есть? Презентацию распечатать, – Марго вбегает в спальню, командуя мной, словно Люськой. – Ноут разряжен, а мне нужно всё повторить. Позвони Анне Ивановне, пусть возвращаются домой. Маруся поедет с нами… Расстегни молнию!
Марго поворачивается ко мне спиной.
Ни разу в своей спальне я не снимал платья с женщин, чтобы они тут же, напялив джинсы, мчались на край света читать лекции и спасать мутных чуваков. Даже слово «принтер» мои бывшие дамочки могли принять за сорт джина или марку машины.
– Марго, успокойся! – Я прижимаю её спиной к своей груди. – Две недели твои губки тряслись от обиды, когда ты выслушивала претензии этого говнюка. А теперь ради его дела ты готова наплевать на нас с Марусей и отправиться толкать фуфло горстке околонаучных зазнаек!
– Мне не плевать на Марусю! Она всюду со мной. И да! Я еду спасать Никиту. И наше с ним дело! – Марго вырывается из моих объятий и щерится по-кошачьи.
– На кой? – развожу я беспомощно руками. – Этот человек тобою вертит, как хочет!
Впервые меня кидают вот так дерзко и безапелляционно.
– Да что ты знаешь! – Марго топает ногой. – Мы с Никитой лишь с недавнего времени любовники и партнёры! Я вернулась к нему спустя годы. И чтоб ты знал! Маруся жива сейчас только благодаря Никите! Это он, отвергнутый ещё на четвёртом курсе ботаник, отговорил меня делать аборт! Это он встречал меня из роддома! И это он давал мне деньги на еду, когда в моём холодильнике не было даже яйца! А я бредила тобой! И снова послала Никиту ко всем чертям, как только Марусе исполнился год. Устроилась в ветеринарку, в квартирную помощь. Мелкая в слинге объездила со мной весь город.
– Погоди, я запутался! У меня сложилось впечатление, что этому перцу на Марусю плевать. Да и в дом он зашёл к тебе, как случайный гость. Ты уж прости!
– Мы сошлись по работе спустя три года, и я долго не пускала Никиту в личную жизнь. Я не рассказывала – он не расспрашивал. В соцсетях у меня лишь есть акк с одной фоткой. И та с Марусей. Мы даже встречались всегда у Никиты. – В глазах Марго стоят слёзы. – Потому его шокировало то, что он увидел у меня дома. И он понял, что ты отец Маруси!
– То, что понял, уже хорошо! Теперь успокойся и послушай меня.
– Хорошо! Расстегни молнию, – мыслями Марго уже явно не здесь.
– Пожалуйста, – я расстёгиваю молнию на платье и тяжело сглатываю от одного вида обнажённой спины моей королевы.
– Ты что-то хотел сказать! – Марго поворачивается ко мне. Стягивает с себя платье и остаётся в белье и лаковых туфлях. Гол в мои ворота!
– Твои легионы! – я подхватываю Риту на бёдра и прижимаю к ближайшей стене. – Уже нет!
***
Фрол
– Нам нужен люкс на три дня, – шепчет Марго в трубку. – Приедем сегодня ночью.
В трубке скрипит монотонный женский голос:
– Девушка, два люкса заняты, один на ремонте. Утром приезжайте.
– Что значит «утром»? А сейчас мне в сугробе спать? – хмурится Марго. Того и гляди ногой топнет.
Не могу смотреть на свою королеву без улыбки, когда она пытается рулить в тёрках. В «телегу» приходит сообщение от секретаря с адресом некоего чудного подворья возле Новгорода. Быстро листаю пальцем фотки и отвечаю: «Окей!»
– Лапуль, клади трубку, я нашёл! – треплю Марго по коленке.
Она сбрасывает звонок и смотрит на меня с недоумением:
– Что нашёл?
Нажимаю на кнопку и телефон на подставке поворачивается экраном к Марго.
– Дивное подворье, – отвечаю я шёпотом и оглядываюсь на Марусю, спящую в новом детском кресле. – Пока ты будешь охмурять своих зоологов, мы с Марусей с горки покатаемся. Смотри, при отеле детская площадка какая навороченная.
– Круто! Я искала что попроще, – Марго поднимает на меня глаза. – А когда ты найти-то успел?
– У меня для этого есть секретарь, – пожимаю плечами.
– Секретарь? – уточняет Марго.
Я разворачиваю телефон к себе, ищу фото с корпоративчика, где Димон выглядел лучше, чем Леонардо Ди Каприо в молодые годы на красной дорожке, и вновь поворачиваю экран к Марго.
– Вряд ли его можно назвать секретаршей, но он и правда красавчик. Бабы, как скотч, липнут.
– Ты персонал в доме моделей набирал? Смазливая мордашка.
Мне кажется Марго сердится, а у меня будто рыльце в пушку. Хотя я чист, как младенец, перед ней. Руслан поклялся, что к аварии под Новгородом не имеет никакого отношения. Более того, он вообще не нашёл в интернете информации о ней. Алёна молодец, конечно! Подставила по полной. Если бы я застал Марго, сидящей голой рядом с массажистом, убил бы, наверное. Массажиста. А она ни слова не сказала. Аж свербит выведать, что она думает на этот счёт? Сладкая моя девочка. До сих пор её вкус на губах.
– Я не спросил, как тебе Алёна? – дипломатично въезжаю на африканском слоне в соломенный шатёр.
– Это лучше, чем… – Марго прикусывает язык и быстро находится с другим ответом. – Лучше, чем тирамису! У тебя очень круто всё продумано. Баня, массаж, бассейн – я будто в раю побывала.
– Рай я покажу тебе позже.
Целую кончики её пальцев.
– У тебя там несколько уровней? – прищуривается Марго, явно припоминая мне наше спонтанное единение у стены.
– О, это пока был просто рекламный блок.
Меня только что выставили со слоном из шатра, не уронив даже соломинки с крыши. Но меня уже одолевает спортивный интерес: неужели Марго не приревновала меня? Так за что она тогда на меня сердится?
– Люба тоже классно делает! – Неторопливо допиваю остатки кофе из стаканчика.
Марго молчит. Искоса наблюдаю за ней и с удивлением вижу, что она достаёт из бокового кармана на двери файлы со своей презентацией.
– Слышишь, что говорю? – даже не пытаюсь скрыть возмущение.
– Да! Фрол, извини, мне нужно хотя бы два раза ещё сегодня перечитать презентацию.
Она включает на телефоне фонарик и направляет луч на мелкий текст под жутковатой фотографией.
– Хорошо! – хлопаю ладонями по рулю. – Мне перед тобой неловко за то, что ты увидела в бане!
Рита закусывает губу и с ещё большим вниманием впивается взглядом в текст. Я уже не на слоне, а под слоном. Что за баба такая?!
– Между мной и Любой ничего не было!
Рита смотрит на меня, а я падаю в собственных глазах и для чего-то добавляю:
– Сегодня.
Она молчит.
– И вообще! – меня бросает в жар, я тону в болоте собственной глупости. – В моей жизни не будет больше женщин!
– Только мужчины? – метко подмечает огрехи в моём корявом признании Марго, и уголки губ её вздрагивают. В этот момент я понимаю, что значит поговорка: «молчание – золото».
Я паркуюсь у обочины и смотрю на Марго.
– Почему ты мне и слова не сказала, что я голый сидел с посторонней бабой в бане?
Марго усмехается и ласково касается ладонью моей щеки:
– Потому что настоящие короли, перед тирамису не наедаются селёдкой.
– Я люблю тебя! – срывается с моих губ вздох облегчения. Впервые в жизни говорю о любви не для того, чтобы развести девушку на свидание с бурным продолжением. – Ты никогда не пожалеешь, что выбрала меня!
Марго смотрит на меня, как на Марусю, когда та умничает. Она ещё меня не выбрала…
Марго привстаёт и дотягивается губами до моих губ. Мне хочется перетянуть её к себе на колени и целовать-целовать до умопомрачения. Я закрываю глаза, и аромат духов Марго напоминает мне наш короткий бой у стены. Повешу там мемориальную доску…
– Поехали, Фрол, – отрезвляет меня Марго и возвращается на сиденье. – Далеко ещё до больницы?
***
Рита
Ветер завывает и гонит метель сквозь холодный свет прожекторов. Серая ночь хлещет липким снегом по щекам и глазам. Можно снимать триллер без спецэффектов. Стараюсь не бежать по заледенелому пандусу, но на ногах будто сапоги-скороходы. Между лопаток печёт от взгляда Фрола. Он несёт сонную Марусю на руках. Сердце болит за Никиту. Хоть и вёл он себя последнее время отвратительно, не чужой же. Как мужчину, могу Смехова понять: бросила его в третий раз. Почти бросила. Неожиданно на весах оказались два любимых человека. Фролом я грезила много лет, а Никита всю жизнь рядом. Моим родителям самим нужна помощь, поэтому мне не с кем даже оставить Марусю, если что. Всю жизнь приходится поворачиваться вдвое быстрее, чтобы принести им кусок в зубах. Потому Никита единственный человек, на чьё плечо я опираюсь в чёрные дни. Да, он с меня требует! Зато и платит сторицей. Мы однокурсники, партнёры, любовники… До возвращения Фрола этот треугольник меня завораживал. Я думала, это и есть любовь. Весы качнулись в сторону Горюшка, но Никита в больнице, и мне не до страстей!
Влетаю в приёмный покой и с разбега втыкаюсь грудью в стойку с надписью «Справочное».
– Никита… Смехов… Вы мне звонили! – выдыхаю в лицо медсестры в окне.
– Женщина, что с вами? Маска где? Жирно жёлтым по чёрному написано: «Тишина!» – Из-за толстых стёкол очков в роговой оправе, она похожа на пчелу. И жужжит, как пчела.
Бросаю взгляд в зеркало. М-да, как от чёрта бежала. Шапка с помпоном набекрень, тушь размазана по всему лицу. Перчатками тру щёки, размазывая заодно и помаду. Ловлю в зеркале слегка обалдевший взгляд Фрола и беру себя в руки.
– Дайте влажную салфетку, пожалуйста, – прошу голосом королевы на эшафоте.
– Не держим! Туалет прямо по коридору и налево.
Достаю из кармана смятую маску, надеваю и молча смотрю на дежурную. Она – на меня.
– Как вы говорите фамилия пациента?
– Смехов.
Сестра лезет в журнал и пальцем водит по строчкам. Звонит по телефону. Наконец снова упирается в меня огромными глазами:
– Смехов в реанимации. Заведующий ждёт вас у себя завтра в полдень.
