Юлия Крынская
Пируэты (не) для слабаков
Глава 3
Алекс
Алекс развалился на диване в гостиной, потягивая коньяк прямо из бутылки.
– Похоже, мужик даже не в курсе, что жена слила его нам, – Винт наигрывал собачий вальс на старом немецком пианино, – иначе не бросил бы дочурку на растерзание.
– Красивая тёлочка. – Бес отложил фотоальбом и глянул в окно. – Монгол, давай распишем на всех. Вон Корса её опять тащит.
– Распишем, говоришь? – Алекс отпил из пузатой бутылки. – Да надо бы поучить уму-разуму. Право первой палки – боссу, и делайте с ней что хотите. Только не порвите.
Корса втолкнул девчонку в комнату, и от испуганного взгляда её серых глаз в штанах у Алекса стало тесно. В свои тридцать три он попробовал многое, но девственница на его пути встретилась впервые. Алекс предпочитал опытных дам. Для него самого было загадкой, почему ему доставляло такое удовольствие влюблять в себя до безумия состоявшуюся во всех отношениях женщину и тут же бросать. Он желал победы во всём, а судьба побеждённого его не трогала. В тот злополучный год, когда он, мастер спорта по боксу, взял второе место на чемпионате Европы, вспышка гнева уничтожила его карьеру. Алекс ударил судью на ринге, разругался с тренером и был с позором изгнан из команды. Отец, бывший боксёр, гуру Алекса в жизни отвернулся от него, а на работу не брали даже учителем физкультуры в ПТУ. Но наступила эра крепких кулаков, и Алекс, сколотив группировку из таких же отщепенцев, занял своё место под солнцем. Его прозвище «Монгол» внушало ужас не только питерским предпринимателям. Алекс не признавал поражений, но ему казалось, что с женщинами он поступает так не из-за жажды победы. В последнее время его допекало одиночество. Он мог бы завести собаку, но увидев сегодня дочку Кострова, решил завести себе женщину. Аромат её тела вскружил ему голову почище гашиша, лишь только он приблизился к ней. Эта девушка пахла иначе, чем другие. Как летний луг, как свежий бриз. Алекса сначала сбили с толку её развратные красные кружева, но когда его стояк ткнулся в нетронутую плоть, внутри перемкнуло. Перемкнуло от девичьей чистоты и маленькой груди с розовыми вершинками, не знавшими мужской ласки. Перемкнуло от крика о помощи и гладких складочек без единого волоска. Алекс хотел отвезти девушку в свой дом и проверить на ней свою формулу любви, но эта дрянь скинула его с лестницы. К вожделению добавился охотничий азарт и жажда мести.
– Как тебя зовут? – Алекс приложил бутылку к ушибленному плечу.
Девушка дёрнулась в руках Корсы, и он вытолкнул её на середину комнаты.
– Пошел к черту, – выплюнула она.
Светлые волосы девушки растрепались, а полуоткрытый рот так и манил. Алекс закурил и прикрыл глаза, прогоняя наваждение. Он утопал в сером, полыхающем праведным гневом взгляде: «Нужно что-то делать с этим. Раздавить, растоптать в корне».
– Что ж, добро пожаловать в ад, детка, – Алекс улыбнулся девушке.
Он кивнул Винту, и тот на пару с Корсой повторил фирменный трюк по раздеванию несогласных. Алекс согнул её ноги в коленях, и, больше не церемонясь, сходу порвал ранее нетронутую плоть. Крики девушки раззадоривали ещё больше. Алекс вдалбливался в её глубины с остервенением, потеряв ориентиры в пространстве. Неконтролируемая ярость выплёскивалась наружу, как проснувшийся вулкан. Наконец Алекс излился в девушку с диким рычанием и поднялся на ноги, тяжело дыша. Он взглянул на дрожащие окровавленные бёдра жертвы и вышел из комнаты.
Алекс закрылся в ванной, заткнул уши и зажмурился. Содеянное зло только больше привязало его к самой обычной девчонке, с серыми, как гранит, глазами. Он встал под холодный душ, смывая с себя её кровь. «Я хочу эту малышку себе. Она будет только моей! Что я наделал?» Алекс выскочил из ванной и чуть не растянулся на скользком полу. Опоясавшись полотенцем, он ворвался в гостиную и оторопел. Парни облепили девушку со всех сторон.
– А ну отошли от неё! – рыкнул Алекс и, подлетев к Корсе, отшвырнул его в сторону.
***
Геля
Около девяти утра Геля выбралась на крыльцо. Ноги подкашивались. Голова гудела, а на веки будто налили свинца. Тело лихорадило. Она вцепилась в перила и опустилась на ступеньку. С губ Гели, потрескавшихся до крови так, что она ощущала её вкус, сорвался стон. Во рту пустыня, а язык как наждачная бумага. Сквозь сосны пробивались золотистые солнечные лучи, в лесу заливались птицы, пахло грибами, жухлой листвой и мокрой хвоей. Воспоминания всплывали обрывками. Пальцы саднило, и Геля взглянула на свои обломанные ногти. Случившееся казалось ещё большим кошмаром на фоне благолепия природы, а двор виделся ей совсем чужим. На газоне осталась только сияющая чёрная иномарка. «У отца в гараже всегда есть канистра с бензином! Нужно запереть бандитов в доме… Ключи… Где моя сумка? В гостиной её не было. Ноги не держат, но я…»
– Детка, а ты куда подорвалась!
Геля вздрогнула. Этот голос она вряд ли когда-нибудь забудет. Нервы натянулись как тетива. Она обернулась. Ненавистный незнакомец навис над ней, широко расставив крепкие ноги, играя на пальце ключами от машины. Накачанные мышцы перекатывались под кожей. Он был красив пугающей демонической красотой. Сегодня незнакомец ещё больше пугал Гелю. Для таких как он, люди всего лишь расходный материал. Бандиты ночью называли его Монгол.
Он стал её первым, уступил место следующему и ушёл. Вернулся, когда Геля от ужаса забыла, как дышать. Расшвырял ублюдков и склонился над ней. Очнулась Геля в ванной. Монгол мощной струёй воды смывал «следы преступления» с её тела. В его объятьях она вытерпела в спальне отца остатки ночи, то глотая слезы, то вынашивая планы мести. Геле казалось, что ей удалось незаметно ускользнуть из постели, но она ошиблась.
Геля поднялась со ступенек и, гордо расправив плечи, встала перед Монголом. От насмешливого взгляда холодных ядовито-голубых глаз ей стало зябко. Лишенный жалости и сострадания он действовал гипнотически. Геля посмотрела на его накачанные руки: левую обвивала татуировка дракона, а на правой были выбиты иероглифы.
– Сейчас ко мне поедем. Твой папаша исчез, значит пойдёшь в уплату процентов… Классная девочка! – Монгол коснулся её груди. – Хоть и строптивая.
Гелю затошнило. То ли от омерзения, то ли от выпитого алкоголя. Ночью парни влили ей в рот стакан виски, а Монгол уговорил выпить потом ещё один. Рвота мощной струёй обрушилась на крыльцо, Монгол еле успел отскочить. Геля вытерла рот полотенцем, висевшим на перилах, и увидела свою сумку. Она валялась у нижней ступеньки. Геля нагнулась за ней и чуть не упала, удержавшись за стену. Шершавые бревна сруба оцарапали ладонь, но она даже не поморщилась. На углу дома стояла бочка с дождевой водой. Геля умыла лицо и, задержав дыхание, опустила голову в ледяную прохладу. Сердце перехватило от холода, но стало легче. Постояв так несколько секунд, Геля выпрямилась и откинула назад мокрые волосы.
– Эффектно! – усмехнулся Монгол.
Его плотоядный взгляд она ощущала спиной.
– Видеть тебя больше не желаю! – крикнула она, но голос сорвался и прозвучал жалко и неубедительно.
Страха не было. Изнурительные занятия на пути к изящным фуэте, монотонные упражнения у станка, когда пальцы сбиты в кровь неудачными колка́ми, научили её стойкости оловянного солдатика. Геля создала воображаемый мир со своими правилами и героями и уходила в него, когда сил не оставалось даже дышать. Только благодаря ему она сегодня дожила до утра.
– А я тебя не спрашиваю, перед фактом ставлю. Садись в машину, – Монгол подошел к ней, по-хозяйски вытер волосы, лицо и потащил за рукав к машине.
– Поверь, я умею добиваться своего, – он развернул Гелю к себе и отросшей щетиной провел по её щеке.
– Это не так называется!
Губы Монгола изогнулись в пугающей улыбке. Он открыл дверь и втолкнул Гелю на переднее сиденье.
Раздался скрип ворот. Геля с надеждой оглянулась назад, но это вернулась вишнёвая «девятка». За рулем сидел Корса, и от его взгляда Геля съежилась.
– Приберёте здесь всё и валите, – приказал ему Монгол, наклонившись к окну и заговорил тише. Но Геля все слышала:
– Я исчезну дня на три.
– Может всё-таки отдашь её нам? – Корса кивнул на Гелю.
Монгол выпрямился, обернулся на неё и подмигнул. Она закрыла глаза, забыв от ужаса как дышать.
– Перебьётесь! – обронил Монгол, вернувшись к собеседнику – Пригляди за ней минутку, я схожу, оденусь.
Он захлопнул дверь со стороны Гели, закрыл машину на сигнализацию и ушёл в дом.
Корса в «девятке» врубил тяжелый рок и Геля, поморщившись, с отвращением посмотрела в его сторону. Корса сунул большой палец за щеку, поводил им и осклабился. Геля с трудом удержалась, чтобы не разреветься. Тело пульсировало и ныло от боли, но по душе её будто асфальтовый каток проехал: «Скоты! Какие же они скоты!». Чтобы как-то отвлечься Геля принялась рассматривать машину. Ей нравились немецкие иномарки, а эта была последней модели, с коробкой автомат, люком и красивыми вставками из натурального дерева на торпеде. Под рукой на боковой панели оказалась масса кнопочек. Геля тяжело вздохнула, и запах нового кожаного салона защекотал в носу. Она чихнула, и наваждение прошло: «Отодрали как сидорову козу, и везут на заклание, а я сижу тут как сосватанная! Нужно как-то свалить от этого урода и бежать в милицию. Хотя, что я скажу? Он меня разве что хлоркой не простерилизовал».
Монгол вышел из дома и потянулся. С кожаной курткой подмышкой, он легко сбежал с крыльца, открыл машину и плюхнулся рядом с Гелей.
– Сейчас заедем в ресторанчик похаваем и к тебе за документами. Шмотки новые куплю, по своему вкусу, – Монгол разговаривал так, будто они были женаты лет десять. Он повернул ключ в замке зажигания, и огоньки датчиков вспыхнули оранжевым цветом.
Геля застонала, откинувшись на сиденье. Затылком она потёрлась о подголовник. Мысли путались, а низ живота неприятно стянуло узлом.
– Угостишь чаем меня? – Монгол улыбнулся ей в тридцать два зуба и выехал за ворота.
– А разве приглашают «на чай» после такого?
Её женский ум сквозь туман изыскивал планы побега.
– Ты мне понравилась.
Монгол по-хозяйски положил ей руку на ногу.
– Убери, – процедила Геля сквозь зубы.
– Что такая дерзкая с утра? Считай, что я сказал «раз». Ты меня выбесила и получила первый урок. Скажи спасибо, что я тебя вытащил вовремя.
– В ножки поклониться?
– Не дури! Говорю, понравилась ты мне, а потому сидишь сейчас живая и здоровая. Не всем так везёт, – возмутился Монгол, но руку убрал.
Геля повернула голову в его сторону и ткнула пальцем в иероглифы на мускулистом плече:
– Я такой знак на китайской тушёнке видела, – чёрная ненависть проползла в каждый кровеносный сосуд, и страх немного отступил.
Монгол крутанул рулем и съехал на обочину. Гелю прошиб холодный пот, и она испуганно отвела взгляд. «Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу» – пульсировало в мозгу. Монгол притянул её за шею и жадно впился в истерзанные грубыми ласками губы. Он уверенно орудовал языком, наблюдая за Гелей.
– В следующий раз я заткну тебе рот кое-чем посерьёзнее, – прорычал он, отпустив её. – Ты такая же шлюха, как и все. Сочилась так сладко под утро. Повторяю. Твой отец торчит мне денег, а значит ты переходишь в мою собственность. Будешь выполнять всё, что я прикажу. И не вздумай сбежать. Питер – город маленький. Мои пацаны тебя из-под земли достанут.
– Ты же получил дом! Неужели тебе мало? – Геля путалась в мыслях после страшной ночи. Сначала пропала мама, следом отец. Почему их налаженная десятилетиями жизнь развалилась в момент?
– Я его не получил, – мазнул Монгол по ней настороженным взглядом.
В районе Лисьего носа у Монгола зазвонил сотовый телефон. Он посмотрел на окошко дисплея, выругался, остановился и, вынув ключи из замка зажигания, вышел из машины. Геля делала вид, что спит, но в момент как Монгол хлопнул дверью, тихонько приоткрыла свою. Монгол встал у капота и на кого-то орал, не сводя с Гели глаз. Она наблюдала из-под ресниц и молилась, чтобы он отвернулся хоть на минуту. Вдоль кромки леса выстроились дачи. А Геля хорошо бегала, благодаря ежедневным тренировкам. Наконец, Монгол с головой ушёл в разговор и, разрубая воздух рукой, замаршировал вдоль дороги. Геля аккуратно выскользнула из машины и во весь опор припустила к домам.
– А ну, стой!
Позади послышался топот, но судя по звукам шагов, она получила неплохую фору. Страх подстёгивал, Геля свернула за ближайший дом. Вдоль строений тянулся широкий ров с водой. С лёгкостью балерины она перелетела через него и юркнула в высокую траву между колючим кустарником и забором, тянувшимся вдоль дачи. Рыжий кот недовольно вздыбил спину, но уступил Геле свой тайный пост. Она слышала, как Монгол несколько раз прошёлся мимо её укрытия, явно сомневаясь, что обычная девушка перемахнет через такую канаву.
– Не вздумай идти в милицию! Хуже будет! – крикнул он.
«Хуже уже некуда!» – Геля даже перестала дышать.
Наконец, вдали взревел мотор, и машина умчалась. Геля встала на колени и расплакалась, по-детски размазывая расцарапанным кулаком слёзы по лицу.
С попутной машиной она добралась до дома. Геля не стала пока никому звонить, не зная как рассказать о том, что случилось. Да и не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Она напилась минералки, стянула с себя одежду, залезла в ванну и включила воду. В памяти всплывали подробности пережитого ужаса. Геля будто заново ощущала хлёсткие удары крепких ладоней и липкий пот чужих тел.
– Жесть! – простонала она и, плеснув на мочалку изрядную порцию геля для душа, принялась с остервенением тереть тело. Она раз за разом смывала пену и вновь намыливалась, будто хотела содрать кожу, а после трижды почистила зубы.
«Куда мне бежать? Кому жаловаться? Господи, за что ты так со мной? – сокрушалась Геля, стоя под обжигающими струями. – Монгол… Думал, что запугал меня, тварь? Но я не вещь, которой можно покрыть долги!»
Она схватила с полки шампунь с такой яростью, что оттуда все посыпалось. Слёзы непроизвольно хлынули из глаз. «Отец… – Геля села на дно ванны. – Неужели не мог предупредить, рассказать! Я ехала к нему, волновалась, а он!»
Геля обхватила колени руками: «А есть у тех скотов… Нет, не скотов… Насекомых! Есть ли у них переживания? Гоняют, суки, адреналин через боль и унижение. Неужели наслаждаться издевательствами – это по-мужски? Не знаю… Но такое прощать нельзя!»
Глава 4
Геля
Слишком много горя случилось в жизни Гели за последний год. Судьба словно осерчала на неё за неведомые прегрешения. Насилие, исчезновение родителей, потеря любимой работы… Расставание с женихом на этом фоне выглядело скорее приятным бонусом. Всё и так шло к разрыву со Светозаром после увольнения Гели из театра – она перестала быть для него частицей богемы, а у неё открылись глаза на фальшь в каждом его слове.
Объяснение произошло в Литературном кафе на Невском.
– Уверена, что нужно было мне это рассказывать? Сама бортанула меня, а теперь плачешься, – Светозар криво улыбнулся и с показной брезгливостью отодвинулся от Гели. – Зачем ты вообще поехала к отцу в ночи одна? Ты даже названия лекарств путаешь. Вызвала бы скорую, в такой компании тебя никто и пальцем бы не тронул. Папаша тоже твой хорош, подставил по полной.
– Но теперь-то мне что делать? Меня в любой момент могут похитить бандиты. Прежде чем выйти из квартиры, я по полчаса стою у дверного глазка! Меня насиловали ночь напролёт. Кому жаловаться, если не тебе? Кто еще поможет отомстить? – Геля будто вколачивала гвозди в гроб их незадавшихся отношений. «Как бы парня не хватил апоплексический удар! Вон как побледнел», – съехидничала она про себя.
– Я Рембо, что ли? Иди в милицию, в прокуратуру. Короче, я с бандитами связываться не собираюсь, и знакомых разрулить твои проблемы у меня нет. Семью мою в эти дела не путай. Блин, как вообще теперь?.. Ты в КВД была?
Геля ждала такого ответа от жениха.
– Была! А тебя, значит, интересует только, не заражу ли я ваше высочество?
– Представь себе! Еще вот трепака не лечил. А в милицию ходила?
– Ходила! Там бандюганы у входа обнимались по-братски с ментами…
– Что за жаргон, Геля?
– С органами!
– У тебя «фокальный» психоз, детка, – на лице Светозара читалось желание поскорее закончить разговор.
– Я недоговорила!
– Прости! И что там ещё в милиции? Предложили добавить?
Геля проглотила колкость, ей хотелось выговориться.
– У кабинета девчонка плакала. Ей следак заявил, дословно: «Сама виновата. Не хрен задницей крутить перед мужиками, когда по улице ходишь!»
– В его словах есть доля истины.
Терпение Гели иссякло.
– Нам не о чем больше разговаривать!
Она кинула деньги за свой кофе на стол и ушла. Светозара ей даже вспоминать больше не хотелось.
В одиночестве Геле не стало легче. По ночам она подолгу не могла уснуть. В голове рождались красочные планы мести: «Можно выследить бандитов, с пистолетом ворваться в баню, квартиру, ресторан и расстрелять в упор подонков… Нет, слишком сложно: купить пистолет, научиться стрелять, за это время бандиты состарятся и умрут своей смертью. Лучше познакомиться с другими бандитами, пусть они посчитаются за меня… Бррр… А потом с ними как рассчитываться? Тоже не катит. А может выследить на машине по одному и сбить! Господи, откуда кровожадность-то во мне такая?»
Заканчивалось тем, что Геля принимала снотворное. Но стоило забыться сном, как она вновь оказывалась зажатой между крепкими мужскими телами. Отчетливо она видела только темноволосого смуглого мужчину с татуировкой дракона на руке, остальные сливались в единое месиво с терпким мускусным запахом.
Чудовище о трех головах, имя которым предательство, страх, одиночество, придавило Гелю когтистой лапой. Отец не объявился, и Геля подала его в розыск. Оставленная им записка, которую предъявили ей бандиты, больше походила на посмертную, а в дом через неделю, после случившегося, въехал новый хозяин, некий Роман Кораблёв. Был ли он истинным владельцем или подставным лицом бандитов, Геля не знала. Она чётко понимала одно, что раз отцу пришлось распродать всё имущество и бежать, то он не рассчитывал на помощь органов. Она тоже не надеялась на понимание у людей в погонах, а потому не рассказала в милиции о том, что побывала в руках бандитов. Чтобы усадить Монгола с подельниками в тюрьму за изнасилование, нужны результаты экспертизы, а их у неё не было. Парни действовали нахраписто, но аккуратно. В районном отделении, после увиденного панибратства милиции с явно криминальными личностями, и равнодушия к горю молоденькой девчушки, она вместо того, чтобы распространяться о своём унижении, решила мстить сама. Геле чётко представлялся диалог с одышливым толстопузом, что принимал заявление о пропаже родителя.
– Говорите, приехали ночью в дом отца?
– Ну да.
– И на вас напали бандиты.
– Да.
– Вас били?
– Нет. Я не сопротивлялась…
– Почему?
– Их четверо, а я одна. Как вы себе это представляете?
– Я, моя милая, себе это никак не представляю. Следов побоев нет, ну а то, что вас где-то оттрахали… Не садитесь не в свои сани, барышня…
Геля приехала вместе с милицией в дом отца и поняла, что интуиция её не подвела. Парни в доме навели порядок. С содроганием она вошла в гостиную. Белый ковер с длинным ворсом, круглый стол, диван, подоконник сохранили отпечатки тел насильников лишь в её памяти. Пока милиционер беседовал с Романом Кораблёвым, худощавым мужчиной лет тридцати пяти, Геля не могла отвести глаз от пушистого ковра. Здесь она потеряла сознание, когда Монгол наконец разогнал своих братков и склонился над ней… Гелю бросило в жар, а руки будто сковало льдом. В глазах потемнело, а во рту онемело, как и в тот раз. Она покачнулась, ухватившись за резную спинку дубового кресла. Ноги не слушались, и Геля повалилась на бок, подстреленной ланью.
– С вами всё в порядке? – Роман участливо склонился над ней и похлопал по щеке. Запах нашатыря щекотал Геле ноздри. Свежий осенний ветер ворвался в дом, сквозь распахнутые окна, и она поёжилась от холода.
– Д-да, – Геля слабо улыбнулась. – Воспоминания.
– Понимаю, – участливо кивнул Роман.
Он взял её руки в свои ладони и слегка растёр их. Его каштановые волосы были зачёсаны назад и стянуты на затылке в хвост. Говорил Роман ласково, но взгляд его пронзительно-синих глаз оставался холодным. – Я уезжаю на полгода в Штаты и пока не буду здесь ничего перестраивать. Если у вас остались какие-то ваши вещи в доме, можете позвонить мне и подъехать забрать их в ближайшие две недели. Вот моя визитка.
– Благодарю вас.
