Юлия Макс
Смерть тебя помнит
Глава 6
Rarior corvo albo est.
Более редкий, чем белая ворона.
«Пражский трдельник»
«Дорогие читатели, по неподтвержденной информации, над дочерью президента провели обряд экзорцизма. Однако наша редакция считает это не более чем слухами, поскольку господин президент и его супруга в это время находились в Катаре. Учитывая, как сильно президент печется о благополучии дочери, он, безусловно, ни за что не оставил бы ее в такой ситуации.
К другим новостям.
В замке Гоуска произошел обвал горной породы в центре замкового двора. По предварительной оценке геологов из Карлова университета, образовавшаяся пропасть уходит вглубь на десятки метров. Посещение замка и экскурсии приостановлены на неопределенный срок. Из разлома доносится запах серы, что указывает на скопление сероводорода под землей. На ум сразу приходит знаменитая легенда о вратах в Ад, которые якобы находились именно в этом месте. Согласно старым преданиям, замок Гоуска был построен с бойницами, направленными внутрь, чтобы сдержать и не выпустить то, что может появиться из разлома.
Все же будем надеяться, что это просто легенды и вскоре замок вновь откроют для посещений.
Ваш Эл Вода».
Лилит[15]
После разговора с Роули Лилит еще долго мерила шагами каменный пол адской крепости. Длинные рыжие локоны, спускающиеся почти до бедер, она заплетала в нетугую косу и откидывала назад, но спустя мгновение волосы снова освобождались из плена, рассыпаясь по плечам и спине, такие же строптивые, как и она сама. Демоническую форму Лилит принимала, лишь когда выходила из крепости в город, предпочитая при Грегоре все же оставаться в человеческом обличье.
События «Дахштайна» еще ярко горели у нее в мыслях, ведь казалось, что это было буквально вчера. Ее отказ служить Дьяволу, закрытие врат под отелем, добровольная передача сил и жизни, чтобы спокойно умереть и в посмертии стать свободной.
Она вспомнила, как пару дней назад открыла глаза в спальне дома Фауста. Растерянная, не понимающая, что произошло и как там очутилась.
– Лилит! – Надрывный шепот коснулся ее щеки, и она резко дернулась в сторону, а уж после посмотрела на того, кто это произнес.
Дэниэль Фауст. Мальчишка возмужал и повзрослел. Хмурые складки протянулись от носа к губам, будто он совершенно разучился улыбаться. Глаза стали холоднее, лишь непослушные кудри все так же обрамляли лицо, давая понять, что прежний Дэн никуда не делся.
Интересно, это небытие так играло с сознанием или она попала в Ад, и Фер Люций предает ее своим любимым пыткам?
– Ты настоящий? – хрипло спросила она, и он тут же кивнул, а затем протянул ей стакан с водой. – Где Грегор?
На это Дэниэль скорбно поморщился, и еще до его ответа Лилит поняла, что не увидит Ниотинского в мире живых. Подождав, пока она допьет, Фауст заговорил. И чем больше он рассказывал, тем сильнее злилась демоница.
– Грегор. Я хочу его увидеть, – тоном, не терпящим возражений, потребовала Лилит.
– Мы не можем его вызвать, он не стал демоном.
– Тогда пройдем через лазейку Аластера!
Она помнила, что ушлый демон сделок использовал щель, которая осталась после закрытия врат в Гоуске. Отпиралась эта щель между мирами его личным гримуаром.
Лилит откинула одеяло и, покачиваясь, встала. Оглядела помещение: спальня дома Фауста претерпела ремонт, но вид из-за тонкой занавеси она бы не спутала ни с каким другим. Карлова площадь с рядом домов пастельных оттенков, которые прижимались друг к другу, словно старые возлюбленные, да блестящая пражская брусчатка, по которой сновали машины.
Затем она поймала свое отражение в массивном зеркале напротив кровати. Шелковая бордовая пижама, тонкий стан, лицо с янтарем глаз и длинные рыжие волосы. Лилит нахмурилась, испытывая противоречивые чувства: ослепительную злость на Фауста и одновременно малую толику радости оттого, что снова жива.
– Это мое тело?
Дэниэль ласкающим взглядом прошелся от ее голых ступней до лица, а потом ответил:
– Да, по заклинанию небытие вернуло тебя целой.
Он шагнул к ней, провел рукой по плечу, поглаживая, а после легко коснулся ее ладони, намереваясь переплести пальцы, но Лилит высвободила кисть и отошла, все сильнее злясь на него, на себя, на Роули и даже на Грегора за то, что так скоро после ее смерти он ушел из мира живых.
– Ты не понимаешь, что вы наделали!
– Прекрасно понимаю. Я вернул тебе долг. Я вернул тебя!
– Зачем ты это сделал, Фауст?
– Ты говорила, что мы достойны второго шанса.
Она внимательно вгляделась в его лицо: была ли это одержимость ею или он считал себя обязанным, должным после того, что она отдала все за закрытие врат? Его грозовые глаза теплились надеждой, а уголки губ тянулись вверх, когда Дэн смотрел на нее. Лилит подавила злость и ответила, стараясь вложить в слова всю убедительность мира:
– Ты достоин! И я уверена, что использовал второй шанс! Но я выбрала небытие. Это был мой выбор! Пойми, равновесие, которое ты так защищаешь, которое пытался соблюдать Грегор, – теперь нарушено, и последствия неизбежны!
– Может, и нет, – возразил Фауст. – Вместе с тобой из небытия вернулась душа девушки. Ее зовут Софи Мортем, она энсиа, возможно, с силой, противоположной нашей. Она уравняла ваш выход. Ангел или…
– Ангел? – Лилит перебила его и сухо продолжила: – Я никогда не видела ни ангелов, ни их деяний. Они существуют, естественно, но на землю не ходят, им не интересно, они лишены мирских чувств.
– Все, кроме падшего. Да, я тоже это знаю, – покивал Фауст. – Однако, если мы их не видели, это не значит, что они сюда не спускаются. Роули привезет ее сегодня к нам. А пока… Ты есть хочешь? – улыбаясь, сменил тему Дэниэль.
Лилит видела, как за натянутыми уголками губ он спрятал горечь от ее слов и разочарование оттого, что его мечты о будущем оказались лишь мечтами, сползшими в пропасть, как камни с горы Дахштайн вслед за талым снегом.
После встречи с Роули в доме Фауста той же ночью Лилит с Дэниэлем спустились через пропасть в Гоуске к разрушенным вратам в Ад.
Перед этим у них произошел неприятный спор касаемо желания демоницы увидеть Ниотинского.
– Прошу тебя, только не оставайся там. Ты же ненавидишь Ад! – Фауст не хотел ее отпускать. Это читалось в его судорожно сжатых челюстях, в оранжевом огне глаз, когда он злился.
Лилит же зло схватила его за подбородок и, понимая, что разбивает мальчишке сердце, ответила:
– Дэн, я отдала тебе свою силу, я отдала жизнь, закрывая врата. Ты, одержимо желая быть со мной, вернул меня, наплевав на все, что до сих пор так рьяно охранял!
– Я хотел, чтобы ты жила, – выдохнул он, с тоской заглядывая ей в глаза.
Лилит иронично улыбнулась.
– Врешь! Ты желал меня. Но я не останусь с тобой только потому, что ты этого хочешь, Фауст. И да, я ненавижу Ад. Однако если там со мной будет Ниотинский, я смирюсь.
Едва они ступили на сухую равнину, дохнуло жаром и страданием. Последнее казалось таким же осязаемым, как и непрестанно сыплющийся с неба пепел. Лилит расправила плечи и приобрела демонический облик. А сверху накинула принесенный с собой легкий плащ с глубоким капюшоном. Обычно демоны не скрывали себя, но высшие, такие как князья и рыцари, иногда предпочитали ходить в таком облачении. Это служило знаком того, что сильные мира сего в данный момент не хотят, чтобы их трогали или о чем-либо спрашивали. По негласному правилу демонов в плащах старались обходить стороной, ощущая их мощь даже на расстоянии.
Фауст подобрался и сосредоточенно разглядывал местность, то и дело прислушиваясь к звукам, которые наполнили пространство, едва они дошли до первого круга.
– Лилит! – раздался такой знакомый голос за ее спиной. И раньше, чем она успела подумать, как себя вести и что говорить, Грегор осторожно дотронулся до нее, а затем привлек к себе как величайшую ценность. По коже побежали мурашки, а тело наполнилось счастливой легкостью. Янтарный взгляд встретился с синим, и все вокруг них вдруг поблекло и стало неважным.
Их история длилась века: он был кардиналом Ватикана, а она – демоном, который его искусил. Однако и Лилит испытывала к нему нежные чувства, существование которых у одной из Первопадших демонов было невозможным.
Ниотинский взял ее руку и запечатлел горячий поцелуй, а потом отстранился, все так же держа изящные подрагивающие пальцы в своей крепкой ладони.
– Дэниэль, благодарю. Возвращайся и передай Роули, что все идет по плану.
– Какому плану? – Взгляд Фауста заледенел, остановившись на сплетенных руках Лилит и Грегора.
– Аластер расскажет, а нам нужно убираться из первого круга.
– Не переживай, я узнаю насчет Софи и свяжусь с тобой, – сказала Лилит в ответ на вопросительно поднятые брови Дэна.
Фауст не проявил эмоций, не выказал более протеста ее решению, но Лилит заметила, как ему больно быть отвергнутым. Пусть. Пусть убьет и похоронит в себе болезненные чувства, тогда, возможно, у Дэниэля получится быть с кем-то, кто захочет разделить его одиночество.
Прежде чем расстаться с Фаустом, она проводила его до врат, затягивая вход своей силой, как сделала это в «Дахштайне». Занимаясь этим, она услышала, как на Дэниэля напали. Двое демонов, которые, скорее всего, выбрались через врата и поджидали еще кого-то сразу за выходом.
Фауст кинулся на них, словно бы за время, проведенное в Аду, обезумел. Он двигался как змея, ускользая от противников и делая точные выпады. Разрывая когтями демоническую плоть, Дэн демонстрировал ловкость и силу, которой раньше у него не было. Очевидно, что за то время, пока Лилит «отдыхала» в небытие, потомок Фауста научился многому, но отчего-то большинство перемен в нем ей не понравились.
Один из демонов открылся, заманивая Дэниэля. Фауст резко ударил его в грудь, схватил за плечи и свернул шею. Второй попятился, явно собираясь сбежать, но не успел, схваченный Фаустом. Избив противника до смерти, Дэниэль толкнул его на землю, сел сверху и когтями извлек глаза. Отправляя их в рот, он смотрел на Лилит сквозь белую преграду, что почти полностью затянула выход. Лилит укоризненно поджала губы, ведь из его рассказа знала, что Дэн все эти годы не позволял себе поддаваться этому искушению.
Дэниэль не сказал ни слова и проигнорировал ее просьбу завалить камнями вход с той стороны: то ли надеялся, что она передумает, то ли рассчитывал вернуться к дыре позднее.
Сейчас, стоя в замке адского круга, Лилит размышляла о людях на земле и о демонах, которые вырвались из старых врат в Гоуске. Фауст и Роули клятвенно заверяли, что исправят ситуацию, но она знала, что одержимость уже распространилась отравой по Богемии, а возможно, и по соседним Австрии и Германии. И ордену не под силу изловить всех, чтобы отправить в Ад или в небытие. Лилит даже подумывала вернуться в мир людей и помочь, но тем самым могла подставить Грегора и попасть в поле зрения Фера Люция.
Юная Софи тоже не покидала ее мыслей: за ней началась охота и были отправлены буквально десятки демонов. Девочка совсем непроста, только Лилит пока не знала, что с ней делать.
– Размышляешь? – Сильные руки ласково отвели ее волосы в сторону, а нежные губы оставили поцелуй на шее.
Лилит обернулась и прильнула к Грегору, обнимая за талию. Уже облаченный в привычные для Ада доспехи, состоящие из тонких пластин, наложенных друг на друга, он выглядел так же, как в тот самый день. День их первой встречи в Бамберге, когда кардинал прибыл в город, чтобы выявить ведьм, но угодил к Дьяволу в ловушку. Высокий, поджарый, даже в Преисподней держащийся с благочестивым достоинством. Светло-русые волосы собраны в короткий хвост, и такие насыщенно-синие глаза, что в них можно утонуть. Ад возвращал душам то состояние человеческого тела, которое у них было в момент совершения тяжкого греха.
Лилит это правило не касалось, ведь раньше она считала, что обратилась демоном на земле, но потом узнала, что являлась первой падшей, а Фер Люций просто играл с ее памятью.
– Я думала о том, что та девочка, которая воскресла со мной, Софи, мешает ангелам и демонам, что, согласись, очень странно и интересно. Она последняя из святых, как утверждали те, кого мы успели перехватить.
Грегор мягко улыбнулся и погладил пальцем ее скулы, заставляя Лилит желать большего. Часы, которые они провели вместе, казались ей слишком короткими еще и потому, что она боялась. Боялась обретенного счастья, боялась, что оно легко разрушится, едва о них узнает Дьявол.
– Ты хочешь использовать Софи, если у нее есть сила?
Ниотинский понимал Лилит лучше, чем кто-либо. Понимал и любил, несмотря ни на что.
– Да, – ответила она, и Грегор поцеловал ее в приоткрытые, припухшие от ночных ласк губы. – Освободились трое из черной свиты. И они присягнули служить ей.
– Думаешь, она способна оживить их всех? – Ниотинский задумчиво погладил ее плечи.
– Уверена в этом, но есть опасность, что они не станут подчиняться, а продолжат служить Феру Люцию.
– Роули и Дэниэль сумеют отыскать информацию о ней, а нам с тобой сегодня предстоит несколько встреч. Я свяжусь с Аластером к концу отсчета дня и расспрошу о свите.
– Хорошо. – Лилит неохотно разомкнула руки и отошла от Ниотинского.
– Я бы очень хотел оставить тебя в крепости, в безопасности, пока все не уляжется, – грустно улыбнулся Грегор. – Боюсь, что он почувствует твое воскрешение и заберет тебя.
– Я больше не служу ему, связь разрушена. Полно тревожиться за меня, Грегор, роль беспокойного мужа тебе не идет, – иронично заметила она и усмехнулась.
– Просто будь настороже.
– Буду!
Лилит предвкушающе улыбалась, когда выходила из крепости в город Вис, находящийся между кругами похоти и гнева. Ад, придуманный людьми, в действительности не был тем местом, где всех буквально жарили на огне за грехи. Нет. Это место намного страшнее, намного изощреннее.
В Аду день и ночь не сменяли друг друга. Здесь всегда царил полумрак, а время в сравнении с земным шло одновременно и быстрее, и парадоксально медленнее. Часы, дни, месяцы, года отсчитывались грешниками, которые томились в кругах. Около двадцати часов они мучились, а оставшиеся четыре – восстанавливались, чтобы начать заново.
Данте придумал девять кругов для душ, но, естественно, соврал. Он был всего лишь должником Роули, а после стал его протеже. Побывав одной ногой в Аду, Данте вернулся и написал «Божественную комедию».
На самом деле Ад представлял собой целый мир. Мир гор и вулканов. Поэтому Лилит чувствовала родство с Дахштайном и Альпами. Кругов Ада было семь, они обвивали каменных гигантов, тянулись, как горные дороги, как если бы те оказались размером с крупные города. Круги носили названия всем известных смертных грехов, и ими управляли князья.
Первый круг именовался «Лимбом» и начинался на равнинной местности. Все души, отправленные в «геенну огненную», попадали в «Лимб», где у них появлялось тату на запястье с одной цифрой или несколькими, означающее, куда им предстояло дойти для отбывания наказания. Если человек совершил при жизни все семь смертных грехов, он отбывал наказание сроком в сто лет на каждом из кругов, начиная с седьмого – самого тяжкого по задумке Бога. Именно эта сущность придумала Ад, а не Фер Люций. После седьмого круга душа спускалась на круг ниже еще на сто лет. Отбыв наказание всех поясов и не превратившись при этом в демона, душа возвращалась в «Лимб», где ей стирали татуировку. Первый круг снова оценивал и снова наносил цифры. И так должно было длиться вечно. Кому-то «Лимб» убирал из списка цифру или две, чья-то душа попросту исчезала. Однако куда – в Рай, на пожирание Феру Люцию или на утеху демонам, – Лилит не знала и раньше не особо интересовалась такой мелочью.
Были и такие, что оставались в «Лимбе», так как грехи их не относились ни к одному из кругов или же являлись спорными.
Во втором кругу «Акедии[16] и чревоугодия» души гнили под дождем и градом. Круг находился у подножия гор. Второй князь Ада ничего особенного собой не представлял и не имел собственного города. Таким же был управляющий третьим кругом «Скупости и жадности». На этом поясе одни души носили с места на место тяжелые камни, а за другими охотились гончие псы.
Четвертый круг «Зависти» походил на один сплошной стон боли, где души изнывали от жажды. Прикованные к камням, они висели вниз головой, а по их ступням струился огонь. За поясом зависти лежал город Инвидиа, которым владел князь четвертого круга.
Выше находился пятый круг – «Похоть», который являлся самым многодушным из всех. Грешников избивали плетками, заставляли ходить по льду, который торчал подобно иглам. За кругом простирался город Вис, в черте которого и стояла крепость Ниотинского. Вернее, это был высеченный в скале замок, принадлежавший ранее князю Похоти, а после схватки на мечах отошел Грегору.
Над замком начинался шестой круг, именуемый «Гневом». Там души кипели в смоле, а после погружались в зловонный кал, проникающий в раны. Над шестым поясом раскинут город Адит – огромный, многоуровневый гигант, прилепленный к горе.
А выше седьмой круг Ада – «Гордыня». Он сплошь был усеян раскаленными могилами, из которых слышались крики и лилась горячая, как лава, кровь. Князь круга был любимчиком Фера Люция и часто посещал его дворец, стоящий на самой вершине проклятого всеми мира.
Грегор, попав в «Лимб», получил три цифры: пять, шесть и семь. К кругу «Похоти» он добирался долго. Через Ад не получится пробежать, это медленное жуткое шествие. Ад не любил отпускать, вязкий, он опутывал своими щупальцами и не давал двигаться, тащил с обрывов в черную пасть. А у грешной души все время происходила битва, внутри и снаружи: за каждый глоток воздуха, за возможность сохранить подобие себя. Добравшись на отведенное место, в круг Грегор так и не попал: у князя Похоти его ожидал Аластер. Король перекрестков никогда не появлялся просто так. Роули и Ниотинский заключили обоюдовыгодную сделку, и теперь каждый из них выполнял ее условия. Аластер, раздобыв древний ватиканский артефакт, свел цифры на запястье Грегора, но Фер Люций этого не почувствовал. Для него кардинал отбывал наказание в кругу Похоти. Грегор остался душой, отмеченной Богом, и его бессмертие в мире живых перешло в особую силу в мире мертвых. Ниотинский мог силой мысли создавать огненную плеть, которая рассекала демонов, словно острый меч – шелк.
Услышав план Грегора и Роули, Лилит сначала рассмеялась, обозвав их безумцами, а потом увидела в глазах бывшего главы ордена Contra Malum тот самый внутренний огонь веры и любви, который не давал забыть этого мужчину, как бы она ни старалась. Он не просил следовать за ним, он предлагал ей идти вместе, предлагал партнерство. Лилит, более не задумываясь, согласилась. В конце концов, она была демоном, она умерла, восстала и больше не привязана к Адскому Богу. Так почему бы и не испытать судьбу, доверившись велению сердца?
Вис выглядел как что-то среднее между австрийским городом в горах, пережившим пожар, и Римом времен Цезаря. Дома из камня и обугленного дерева, лавки, где торговали грешниками из «Лимба», харчевни, многочисленные монолитные колонны с латинскими надписями. Демоны занимались пытками в кругах, а в город приходили общаться между собой и мериться силой. Сила – единственная неизменная величина, позволяющая Дьяволу создавать видимость порядка. Однако за те годы, пока он находился в «Дахштайне», его власть основательно пошатнулась, потому что и князья, и рыцари жаждали поделить пустующий трон.
Лилит пришла на арену для боев в центре города, чтобы застать приезд демона из седьмого круга, который поставлял сведения о Фере Люции. Зрители уже собрались под открытым небом. Серый пепел постоянно сыпался на голову, потому что вершины горных массивов венчали кратеры вулканов, напоминавшие монаршие короны: прекрасные в своем ужасном величии.
На арене разворачивалась бойня. В поисках нужного демона Лилит обошла несколько рядов и встала в проходе, чувствуя на себе жадные взгляды.
– Лилит!
На пределе своей ловкости она ускользнула от захвата и ударила врага, не понимая, как и кто мог ее узнать. Незнакомый ей демон отлетел к ступеням арены, но тут же вскочил, безумно скалясь. Лилит показала клыки в ответ, сбрасывая плащ на пол. По проходу к ним приближалась фигура в балахоне. Незнакомец взмахнул рукой, срывая с себя ткань, и Лилит увидела одного из рыцарей Ада. Худой, даже слишком, демон с широкими короткими рогами и удлиненным лицом. Кожа обтягивала скуловые кости, создавая немощный вид, что было обманом.
Не мешкая, Лилит силой отбросила от себя обоих мужчин, их тела протащило по ступеням, и она кинулась за ними, чтобы добить. Но оба слишком скоро поднялись и бросились ей навстречу.
Удар.
Лилит полоснула когтями по более сильному противнику, а второго вновь откинула силой. Рыцарь почти успел увернуться, кровавые борозды лишь слегка раскрасили его грудь. Он вытащил меч из ножен и выжидал момент, чтобы напасть. Рыцари Ада обладали большой силой, идеальные убийцы, следующие после князей, но выполняющие только поручения Фера Люция.
– Что вам от меня надо? – прокричала Лилит, так как из-за рева с трибун она не слышала даже своего голоса.
Она тут же осторожно отступила на шаг, когда увидела, что в проходе за спиной уже вскочившего на ноги демона показались еще несколько фигур с мечами.
– Ничего личного, Первопадшая, – пророкотал рыцарь, явно собираясь сказать что-то еще, однако Лилит не позволила.
Кинувшись на меч, она почувствовала, как он проткнул ей бок и вышел со спины. Сжав зубы от боли, она не разрешила себе замедлиться и в одно мгновенье вырвала когтями горло рыцаря. Он пошатнулся, отпустил меч и поднял руку к шее, тогда Лилит, схватившись за его плечо правой рукой, левую погрузила в грудь и вырвала сухое, черное сердце.
Демоны настороженно замерли, не нападая. Лилит не отступала, зная, что даже малейший шаг назад подстегнет к нападению. Поэтому перешагнула через рыцаря и бросилась на противников первой.
Когти не достигли цели, прошив горячий воздух, она успела увидеть перед собой надменную острую морду улыбающегося князя седьмого круга, выступившего из-за спин демонов, и тут же получила сзади мощный удар по голове, который задел рога, и казалось, что все ее тело взорвалось от боли. Лилит покачнулась и упала.
Сознание вернулось, когда она ощутила, как ее ладони и спину насквозь пробили металлические крюки, а она сама оказалась подвешена на них, как пришпиленная коллекционером бабочка. Лилит осмотрелась. Ей почудилось, что она вернулась в прошлое. Солевая пещера, так похожая на шахты Дахштайна, Фер Люций в своем истинном облике и она, снова наказанная за неповиновение.
– Моя несравненная Лилит! – проворковал Фер Люций ей в лицо, рассматривая демоницу разноцветными глазами: один был кроваво-спелой вишней, а другой – словно бы куском арктического льда.
Повелитель изменился после того, как они виделись в последний раз. Все тело вместо кожи обросло черными шипами, а одежды заменяла металлическая чешуя. Фер Люций носил корону из рогов, растущую прямо из головы, а в руках держал серповидную косу с костяной ручкой. По обе стороны от него стояли рыцари Ада. Эти существа редко показывали подобие лиц другим жителям, поэтому Лилит могла лишь догадываться, кто есть кто.
Первая из демонов прикрыла на секунду глаза, ощущая бешенство от положения, в котором оказалась, а затем и тревогу, переросшую в сомнение. Что, если из-за того, как глупо она попалась, не удастся провернуть план Грегора?
– Повелитель, не скажу, что рада видеть вас.
За это она получила пощечину такой силы, что казалось, ей сломали челюсть.
– Глупо было являться в мои владения после того, как Фауст вернул тебя к жизни! Думаешь, я не почувствовал твоего воскрешения?
Лилит дернула губами, начиная догадываться, с чьей подачи сейчас висела на крюках.
– Я создал тебя первой, а Аластера – твоей парой, но лишь он остался мне верен: со стертой памятью или нет, лишь он знает, кто его Бог и хозяин! А ты! – В его тоне появилось презрение, замаскированное разочарованием. – Самая сильная, самая совершенная, каждый раз не повинуешься, каждый раз отворачиваешься от меня!
Он замолчал, видимо, ожидая ее ответа, а быть может, мольбы о пощаде, но Лилит проигнорировала его слова.
Роули достал ее из небытия ради кого? Ради их с Грегором плана или по приказу Дьявола? Демон перекрестков всегда, действительно всегда неукоснительно подчинялся правилам Ада, заключал сделки, собирал души во имя Повелителя.
Аластер Роули подписал себе смертный приговор, и она обязательно вырвет ему сердце, когда выберется!
Но зачем? Лилит не понимала, зачем она Феру Люцию? Отыграться? Пытать до скончания веков? Или все это огромный блеф, и Роули ходил в любимчиках Сатаны нарочно?
– Знаешь, я рад, что ты вернулась, Лилит Игнис. Мы попробуем еще раз. Я еще раз заберу память. Всю твою память. С чистой головой, возможно, на этот раз ты останешься моей навсегда.
Она ощутила, как ее знобит, а к горлу подступает тошнота. Каждая мышца в теле напряглась, желая вырваться. Забывать Лилит не хотела. Ни прошлую жизнь, ни тем более Грегора.
– Пусть пока повисит день-другой. Помаринуется в мыслях, в чувствах. – Последнее слово Повелитель произнес, особо выделив интонацией, и Лилит содрогнулась от ужаса и страха за Грегора. Фер Люций тем временем отвернулся от нее и покинул соляную пещеру.
