Юлия Митина
Лифт
И в кармане моём заблудившийся ключ
всё звенел не у дел…
(И. Бродский)
Костя Тополев нажал на кнопку лифта и услышал звук приближающейся кабины. Отряхивая снег с ботинок, он с удовольствием представил себе, как переобуется в мягкие тапочки, сядет ужинать и – втайне от жены – выпьет немного водки.
Ирка, конечно же, вскоре его рассекретит, поворчит немного из принципа. А что толку заводиться всерьёз? Дело-то житейское. Тем более, сегодня – пятница. Ну, может, припомнит, как недавно Борька Щуров пригласил его в бильярдный клуб, а потом… Впрочем, не будем об этом.
Странное дело: лифт где-то запропастился. Костя расстегнул ворот куртки, ослабил шарф и, поглазев вокруг, отыскал на панели почтовых ящиков цифру тридцать четыре. Последний раз он сюда заглядывал недели три назад, а то и больше. А что там может быть интересного? Рекламные листовки? Каталог «ОТТО»? Газетёнка с объявлениями или предвыборными обещаниями очередного кандидата в депутаты?
Среди нескольких свёрнутых газет и примятых листовок, поблёскивающих типографским глянцем, он увидел плотный уголок конверта. Давно забытое чувство, нечто большее, чем любопытство, шевельнулось где-то в районе солнечного сплетения. Буквы на конверте были расплывчатыми – должно быть, письмо успело попасть под дождь. В неверном свете тусклой лампочки он сумел разобрать: улица воздухоплавателя Алексея Курочкина, дом 73-А, квартира тридцать четыре. Сашнёву М. Костя пожал плечами: какой ещё 73-А?
Двери лифта призывно открылись. Нажав на кнопку девятого этажа, он повертел в руках письмо и пристроил конверт над металлической рамкой зеркала. И тут его внимание привлекло объявление:
К сведению жильцов второго подъезда дома номер 73!
Сегодня, 6 декабря, в 21.00 на 10-м этаже состоится собрание жильцов.
Костя усмехнулся. Шутит кто-нибудь? Какое на десятом, техническом, этаже может быть собрание? Ну, был он там пару месяцев назад вместе со строителями, когда трубы в ванной менял, – там и развернуться-то негде. А лет десять назад, в год покупки этой квартиры, они с Иркой через технический этаж на крышу неоднократно забирались. И курили там, изучая окрестности. И даже фотографировались – Иркина затея. Дураки! – как не свалились только.
Костя посмотрел на себя в зеркало. Десять лет назад… Целая жизнь. Он попробовал придать лицу более жизнерадостное выражение. Губы растянулись в фальшивой ухмылке. Тьфу ты, смотреть противно! А ведь когда-то Ирка частенько говаривала: Тополев, у тебя шикарная улыбка. И медленно проводила пальцем по его губам. Боже, какой она тогда была!
Он припомнил, как после работы поджидал её возле кафе «Шато», а она всё не шла – вечно задерживалась в своём офисе. И он, Тополев, стоя на ветру, пританцовывал от холода, пряча под полой куртки кремовую розу на длинном стебле, и мечтал, как они зайдут в «Шато», закажут по чашке «венского», а потом поедут к нему домой, а потом…
Счастливые были времена! Завидев издалека её фигурку в белом пальто, Костя испытывал лёгкое головокружение. И пока Ирка приближалась, спускаясь по ступеням, ведущим с проспекта Маяковского, он весь превращался в зрение, испытывая острое чувство эстетического наслаждения – от её походки, от привычки поправлять волосы на ходу, придерживать сумочку на длинном ремешке. Помнится, он всё удивлялся – как это люди, снующие по улице туда-сюда, живут без этого праздника, бегут куда-то, подняв воротники, глядя под ноги, думая о какой-то ерунде. А теперь вот и он снуёт: туда-сюда. И даже Ирка. А праздник – где он?
Лифт остановился. Тополев вышел на площадку девятого этажа, пошарил в кармане, отыскивая ключ среди монет и мелких бумажек. «И жалок мусор мелочи карманной…», – пришли на ум строки из его любимого Владимира Солоухина.
Ключ всё не находился, но тут дверь отворилась изнутри.
Ирка всегда его чувствовала, словно просчитывала на шаг вперёд: например, за несколько мгновений до того, как он позвонит по телефону, спохватывалась, что оставила трубку в другой комнате. Она удивительным образом предугадывала его мелкие бытовые просьбы, которые только-только начинали зарождаться в его голове: Тополев, чаю хочешь? С лимоном и мятой? Вот как она догадывалась, что на этот раз он не прочь выпить именно с мятой?
*
– Тополев! Ты что такой задумчивый? Почему утром не вынес мусор? – строго спросила Ирка, протягивая ему пакет: – Что-то батареи сегодня прохладные. Нужно бы в ЖЭК позвонить, – прибавила она, поёживаясь, и прикрыла дверь.