Юлия Нестерова
Доктор Время
Одиночество
"Не рви ты мне душу,
Спой что-нибудь веселое."
Дни Турбиных. М. Булгаков.
Похоже, расхожее выражение о том, что душа может порваться, не так далеко от истины, как нам кажется.
На сеансе молодая женщина. Она страдает от постоянного чувства одиночества, так как ей кажется, что она никому не нужна. И это ощущение очень сильно. Но в тоже время, женщина словно убегает от отношений. На сеанс пришла, чтобы разобраться в себе.
Первое, что всплывает в процессе работы, разрыв с любимым из-за его измены. Именно тогда чувство ненужности словно раздавило девушку.
Идем глубже. Она вспоминает себя четырехлетнюю: папа ведет ее лечить зубы. Он спешит, а девочке страшно, она еле плетется. Специально идет по грязи, потому что рядом со входом в поликлинику есть огромная железная ванна, в которой все моют сапоги. Это весело, и можно оттянуть ненавистный визит к зубному. Но папа злится, дергает ее за руку, чтобы шла быстрее. И ребенок решает, что никому не нужен, что его некому защитить от страшного врача. Эти походы повторяются не раз, только папа меняется на маму, но девочку все равно заставляют лечить зубы, а это очень больно. И она убеждается, что никому не нужна, никто ее не любит.
Такое сильное чувство как-то не типично для столь маленького ребенка. Создается впечатление, что душа уже пришла с этой травмой.
Ищем ее первоисточник.
Женщина погружается в регрессию и видит себя молодым парнем, который пасет овец на горном склоне. У него от рождения искривлена нога, поэтому ни на какую другую работу парнишка не годится. Дали ту, что полегче. С высоты, где находится пастбище и его шалаш, видно село у подножья горы. Рано утром парень видит, как по равнине скачут какие-то люди. Их много. И это явно грабители. Парнишка понимает, что кричать бесполезно, он слишком далеко, да и в селе еще спят. И он решает бежать вниз, чтобы успеть предупредить селян. Тропинка, ведущая с пастбища вниз, очень крута. Парень спешит, бежит, как может, не отрывая взгляд от темной орды на горизонте.
Но гора слишком высока, а он слишком медлителен. Бандиты успевают первыми. Парень, находясь еще на полпути вниз, видит, как они выводят из хат людей, а из сараев скот. Ему уже некуда спешить, но по инерции он все еще бежит вперед, огибая расщелины и обрывы. Когда парень выходит из-за очередного валуна, перед ним раскрывается картина грабежа: бандиты поджигают хаты, из которых вынесли все, что могли, телеги нагруженные скарбом тянут лошади селян, женщины идут следом, подгоняемые кнутами похитителей. Мужчин не видно, но на улицах лежат тела. Дом, где живет парень со своей матерью, тоже горит. Слезы застилают его глаза, он оступается, зацепившись больной ногой за камень, и кубарем летит вниз. В этом месте крутой спуск и нет ни единого кустика, за который можно было бы зацепиться. Тело, летя вниз, бьется об острые камни, пока не останавливается на более пологом участке склона. Но встать парень не может, видимо, перебита спина. Так и лежит он палимый солнцем, без еды и питья, мучимый страшной болью, осознавая, что никто не придет к нему на помощь. Потому, что приходить некому. В поселке никого в живых не осталось, кого убили, кого угнали в плен. Никто не придет проведать, как там пастушок, не будет волноваться, что он не спускается в поселок. Никого нет! Он один в целом мире. Его никто не спасет!
И еще парень винит себя, что не успел предупредить людей о грозящей им опасности. Если бы он мог быстрее бегать, он бы успел. Он не спас их, и теперь заслуженно умирает.
Молодой организм борется за жизнь несколько дней. Парень то приходит в себя, то теряет сознание. Но мысль, что он совсем один, никому не нужен, не покидала его. С ней он и умер. И горюющая, винящая себя часть его души осталась рядом с телом.
Всегда возникает вопрос: душа выбрала такую жизнь сама или это непредвиденное стечение обстоятельств?
И нас переносит в более раннюю жизнь. Там она – мужчина, лежащий на поле боя. Вокруг много мертвых тел, бой был кровавым. Похоже, их войско попало под пушечный огонь. Ядром ему оторвало ногу, смерть была такая быстрая, что мужчина даже не успел осознать, что умер. И часть души осталась на этом поле. Там их много таких, умерших внезапно и оставшихся рядом со своими не погребенными телами.
Мы помогаем душам воина и его однополчан освободиться и уйти. Потом возвращаемся к парнишке, умершему на горном склоне.
Теперь нам понятно, почему он родился с изуродованной ногой. Но именно это могло его спасти. Будь он здоров и находись в тот момент в деревне, его бы убили разбойники. Если бы он остался на высокогорном пастбище, он бы мог остаться жить.
Но сложилось по-другому. И нам приходится долго уговаривать часть души, застывшую в горе и оцепенении, воссоединиться с целым.
Женщина проплакала почти весь сеанс. Болела нога, потом пришло ощущение, что ноги просто нет. Но, в конце сеанса чувствительность восстановилась и боль ушла.
Ей еще надо сжиться с мыслью, что чувство брошенности и одиночества, которое она привыкла считать своим, на самом деле отголосок прошлой жизни ее души. А в детстве родители девочку любили и о ней заботились. Просто это иногда предполагает лечение зубов.
Она даже поняла, почему именно этого мужчину полюбила. Душа выбрала того, чьи качества приведут к привычному ощущению: "я никому не нужна".
Надеюсь, сейчас, собрав себя, женщина начнет новую жизнь.
Равный господу
Работаю с Елизаветой, женщиной средних лет. При расслабленном дыхании появляется боль в груди. Идем туда, где эта боль появилась в первый раз. Она ощущает себя маленькой девочкой лет пяти. На голове чепчик, поверх платья повязан аккуратный передничек. Видимо, это происходило где-то в Германии или Скандинавии. Сейчас она видит себя в темном лесу. Девочка прижимается спиной к стволу огромного дерева. Вокруг нее в вечернем полумраке стоят дикие собаки. И ей очень страшно, ужас захлестывает и парализует. Девочка знает, что за деревом поле и можно убежать, но она потерялась и не знает, в какой стороне ее дом.
Там в чистеньком беленом домике ее ждет к ужину любимая семья – мама, папа, сестренки и братишки. Все опрятные, доброжелательные, с волосами цвета спелого льна. Они пока не волнуются, зная, что их Эльза пошла с подружками поиграть на краю леса. А Эльза уже понимает, что ей не увидеть семью и не убежать. Последнее, что она видит – дикие горящие глаза напротив своих глаз. И последнее, что чувствует – клыки, впившиеся в грудь. Потом она, к счастью, теряет сознание, и не знает, что ее тело рвут на куски дикие собаки. Женщина, лежащая на кушетке, замолкает, но ее плечи и голова крупно вздрагивают, мне сразу представляется эта сцена – как две огромные собаки разрывают маленькую девочку и ее головка мотается из стороны в сторону.
В таких случаях терапевту трудно решить, что делать. Если умирает взрослый человек, его можно попробовать примирить со смертью, мол, "мне очень жаль, но…". Однако все это не работает для пятилетнего ребенка, погибающего ужасной мучительной смертью. А клиентка в данный момент испытывает именно дикий ужас маленькой девочки, которую рвут звери. Что делать?
И тогда мне приходит в голову мысль узнать, а был ли это запланированный сценарий жизни или случайность. Мы, конечно, оказываем полагающуюся помощь ребенку, выводя клиента из состояния ужаса. А потом идем в место планирования жизни. И женщина уверенно говорит, что да, такая ужасная смерть была выбором души. Сразу возникает вопрос, за что душа себя так наказывает. И мы переходим в ту жизнь, которая явилась причиной выбора страшной смерти в детстве.
Елизавета осознает себя молодым мужчиной, стоящим за деревом в ночном лесу. Он наблюдает за тем, как какие-то люди, по-видимому, купцы, устраиваются на ночлег после ужина у костра. Парень испытывает азарт, тело собрано и готово к тому, что он задумал сделать. Наконец, купцы заснули. Парень осторожно подкрадывается к лежащему поодаль от остальных человеку и зажав тому рот, чтобы мужчина не успел закричать, быстро и сильно бьет его камнем по голове. Все получилось. Ему удалось убить с одного удара, кровь заливает лицо лежащего, но парня это уже не волнует, он видел, как купец, ложась, убрал кошель под лежанку из веток. Немного пошарив там, парень вытаскивает тяжеленький мешочек из воловьей кожи. И тихонечко скрывается за кустами. Его никто не видел, все удалось!
Эйфория захватывает парня. Теперь они точно поженятся, ведь только сегодня его любимая сказала, что он ей люб, но без денег жених ей не нужен. Услышав это, сначала он почувствовал опустошение, ведь хоть он и мастер на все руки, и за любую работу берется, не отказываясь, казны у него нет, не собрал. И как обычному работяге покорить такую красотку? А без нее и жизнь не мила. Но вдруг он как-то напрягся, подобрался изнутри, словно скрючился, и мысли его потекли совсем в другом направлении. Почему он, работая с утра до вечера, не может накопить звонкой монеты, чтобы обеспечить любимой достойную жизнь, а кто-то в золоте купается, в кабаках состояния пропивая? Чем он-то хуже?
Этим днем, идя от любимой, парень увидел купеческий обоз, едущий с ярмарки. Он знал, что возчики – люди осторожные и прижимистые, будут ночевать в соседнем леске, не доверяя местным свои подводы и не желая платить за постой. И словно внутренний голос услышал: "А вот и деньги, сами в руки плывут. Надо только нагнуться, подобрать". Решение пришло мгновенно, никаких сомнений даже не возникло. Камень поувесистей он присмотрел, когда к лесу шел. Пришлось подождать, пока купцы угомонятся, но уж тут-то он своего не упустил. И теперь богат! Теперь любая за него пойдет, но любая ему не нужна – только любимая.
И она пошла, и прожили они долгую жизнь и нарожали детей. Но не принесли ему кровавые деньги счастья, всю жизнь мужчина прожил, словно пригнувшись, внутренне сжавшись. И всю жизнь ощущал вину за содеянное. И ничего ему не помогало: ни раскаяние, ни вино, ни молитвы. И перед смертью он винился за отобранную человеческую жизнь. И душа его после смерти, осталась стоять за тем деревом в лесу, где он свой план обдумывал, осталась горевать и каяться.
Опять нестыковка. Если человек всю жизнь так промучился, значит не злодей он по сути своей. Еще раз возвращаемся к моменту разговора с любимой девушкой. Прошу посмотреть в сумерках, не село ли на парня что-то чужеродное. Да, клиент ощущает, что на плечи и спину опустилось нечто словно сотканное из клоков серого тумана, но тяжелое. Поэтому и парень пригнулся и внутренне напрягся, чтобы эту сущность выдержать. И она ему мозг затуманила и стала руководить его поведением. Только один раз она это смогла сделать, всю остальную жизнь мужчине страшным усилием воли удавалось влияние твари сдерживать, поэтому и жил он в таком напряжении.
Исправить прошедшую жизнь нельзя, но можно посмотреть, существовала ли развилка, на которой можно было свернуть на другую дорогу и прожить совсем другую жизнь.
Клиент не видит у парня никаких сомнений, план придуман и хладнокровно воплощен. Тогда переходим в момент до встречи с купцами. Спрашиваю: " Был ли в селении человек, способный совладать с сущностью, севшей на парня?" После недолгого раздумья женщина говорит, что да, был какой-то старик. Смотрим, что было бы, если бы парень осознал странность своего состояния и пошел за советом к старику. Старик снимает сущность, заключает ее в кувшин и запечатывает воском горлышко. Потом учит парня, как впредь защищаться от такой нечисти. Парень в благодарность за помощь вспахивает старику огород. И идет навстречу к любимой. И честно ей говорит, что небогат. И тут выясняется, что девушка просто его дразнила, не так важно для нее богатство. Главное, чтобы любимый был рядом. И они поженились и прожили долгую и счастливую жизнь. Душа женщины, лежащей на кушетке, видит это и ей становится легче.
Мы поднимаемся на площадку обзора жизни и зовем туда душу убитого человека. Парень просит у него прощения, кается, потом прощается с любимой, и мы покидаем ту жизнь.
На душе у Елизаветы гораздо легче. Она понимает причину своего поведения в прошлой жизни и знает, что у нее был выбор. Возвращаемся к девочке, стоящей у дерева: ей страшно, но уже не так сильно. Предлагаю женщине представить, как будто она, взрослая из нашего времени, подходит к ребенку и выводит его к дому. Потом на площадке обзора, мы зовем собак и забираем у них то, что звери отняли у ребенка, и отдаем им весь страх и ужас детской души. После обмена, девочка большой веткой прогоняет собак и встречается с душами своих родных. Они счастливы, обнявшись с семьей, девочка отпускает их. А сама воссоединяется с душой моей клиентки.
Моя клиентка совершенно спокойна. Буря чувств улеглась, в груди нет боли. Я возвращаю ее в здесь и сейчас и заканчиваю сеанс. Женщина устала.
Но осталось еще много вопросов. Создалось впечатление, что за всем этим стоит кто-то еще. Кто-то возомнивший себя богом, кто считает, что ему дано право судить и наказывать. Возможно, это был человек, носящий какой-то высокий церковный чин и считающий, что его душа должна быть кристально чиста, или инквизитор, привыкший выносить жестокие приговоры.
В разговоре, после сеанса, женщина рассказывает, что уже была на подобных сеансах. И тогда ей пришло воспоминание о жизни, где она была дровосеком. И однажды дерево, которое он срубил, падая, задавило человека. Это событие омрачило всю дальнейшую жизнь лесоруба. И следующую жизнь он захотел провести монашкой, замаливающей грехи. На тех сеансах не было разбора причинно-следственных связей, но они явно просматриваются. Опять душа сама себе назначила наказание и сама привела его в исполнение. Просто Господь Бог, а не Душа. В текущей жизни у женщины тоже прослеживается тенденция необоснованной жесткости по отношению к себе.
Надеюсь, после сеанса она будет замечать случаи принятия таких решений и вовремя вытаскивать из себя "епископа".
По аналогии мне вспомнился другой сеанс, где речь также шла о самобичевании длиною в жизнь. Шел обычный сеанс телесной терапии. Но в конце его у клиентки неожиданно заболела правая рука. И она "провалилась" в прошлую жизнь, где идентифицировала себя с умирающим на поле боя солдатом. Рука была то ли сильно ранена, то ли оторвана, и умирал он, видимо, от потери крови. Женщина ощущала, что это Первая Мировая война, а она там проживала жизнь солдата Германской армии. Никаких чувств мужчина не испытывал, умирал в состоянии помутнения сознания. Но ясно было, что он так давно на войне, что живет по инерции: без чувств, эмоций, желаний. Приказано – идет, приказано – стреляет. Куда идет, в кого стреляет, это для него давно не важно. Подчиняется приказам, даже не осознавая их абсурдность. После смерти душа осталась на поле боя в полном опустошении, не сделав попытки подняться.
Посмотрели его довоенную жизнь – нормальный, веселый парень, хорошая семья, любимая невеста. Но началась война. Пришлось идти воевать. Зачем, для чего, вопросов не возникло, сказали надо – значит надо. Это все же Германия! Но прошло несколько лет военных действий, в которых парень мало что понимал. Слушался приказа, шел, куда покажут, спал, где придется, убивал людей, которых не ощущал врагами. Просто был хорошим, нерассуждающим солдатом. Но от бессмысленности всего происходящего и постоянного подчиненного положения он впал в полное безразличие. И умирал в нем же. Из такой жизни мало что вытащишь.
Предлагаю посмотреть, каков был план на жизнь. Оказывается, что таким и был – всю жизнь подчиняться чужим приказам. Возникает резонный вопрос: и за что же душа так себя наказала?
И мы переходим в предшествующую жизнь. Молодой высокородный офицер. Аристократ, бретер, удачливый и бесстрашный. Руководит конным отрядом. В отряде не просто солдаты, а офицеры, отпрыски таких же родовитых семейств. В их местности вспыхивает какой-то локальный конфликт, не война, а волнения, которые к службе офицера не имели отношения. Но он со своими друзьями находился неподалеку. И мужчина принимает решение, что его отряд должен вступить в бой. В этом не было острой необходимости, скорее кураж и позерство. И он приказывает своим офицерам начать схватку. Но случается непредвиденное. Они терпят сокрушительное поражение. Весь отряд разбит, друзья убиты, а сам офицер ранен. Он приходит в себя на поле боя, после битвы, и осознает, что произошло. Страшное чувство сожаления захлестывает его. Друзей уже не вернуть! А ведь, если бы они не подчинились его дурацкому приказу и просто проскакали мимо, следуя по своим делам, все были бы сейчас живы! Зачем он отдал этот приказ! Ему хотелось подраться, блеснуть умением фехтовать, добавить себе еще одну блистательную победу. Разве эти его желания стоили жизни друзей? Зачем, ну зачем, они выполнили такой глупый приказ, больше похожий на мальчишескую выходку?
Офицер тогда выжил. Но вскоре все равно погиб в бою. Он сам кидался в гущу схватки, потому что не мог жить с таким грузом вины. Но даже смерть не освободила его от этого бремени. И его душа наказывает себя тем, что выбирает всю следующую жизнь подчиняться чужим приказам.
Так ли нам нужен ад, если мы его себе сами чудесно организуем?
Вдруг творец недостаточно накажет нас за наши проступки? И души безжалостно бичуют себя сами, на протяжении нескольких жизней, забывая, что только Всевышний наделен правом судить. Не исключено, что он жалеет в этот момент заблудшую душу, но уважает ее выбор. Хочешь страдать – страдай. Сама выбрала…
Холопка
В обед ко мне на кофеек заглянула коллега-психолог Тамара. Обсудили последние профессиональные новости. Тома спросила, были ли сегодня интересные клиенты. Я рассказал про девушку, пришедшую с жалобой на сильную боль в животе, а в регрессии увидевшей себя мужчиной, попавшим в плен к фашистам. И его бьют коваными сапогами в живот. Бедная девушка даже согнулась на кушетке, вся сжалась, защищаясь от этих ударов. Пленника тогда забили до смерти. После сеанса выяснилось, что ее дед действительно попал в плен во время войны и там сгинул. Встав с кушетки, девушка заметила, что боли в животе прошли.
– Слушай, глянь одним глазком, что со мной. Накрывает странное беспокойство.
– А когда началось?
– Да как почитаю сводки с военных действий, так и накрывает. Клиентов стало меньше, понимаю, что доход у них уменьшился, людям уже не до самокопаний. Но понимаешь, уровень тревоги не адекватный, кушать-то мне пока есть на что, да и муж хорошо зарабатывает, а меня прямо накрывает. Посмотришь?
– Что успею. До прихода клиента пятнадцать минут. Ложись на кушетку.
И Тамара мягко ушла в регрессию.
Практически сразу женщина ощутила себя в длинном узком, низком туннеле, скованной безысходностью и страхом. Она продвигалась вперед, но туннель не кончался.
Переходим в то время, когда все еще было хорошо. Девочка с кудрявыми хвостиками кружится вокруг себя, длинная светлая юбка с воланами летит вокруг бедер. Все залито светом и наполнено ощущением счастья.
Наводящими вопросами выясняем, что это кто-то из предков по маминой линии. Тамара понимает, что это ее бабушка Ариадна, рожденная в 1902 году. Она видит ее братьев и сестер. Семья жила небедно, достатка хватало, чтобы дать детям приличное образование. Ариадна даже окончила престижную женскую гимназию. После революции жизнь какое-то время продолжалась в прежнем русле. До их города изменения шли несколько лет. Но, выйдя из школьных стен, девушка очень испугалась бушующих вокруг страстей. Мать Ариадны умерла, оставив шестерых малолетних деток. Отец вырастил их всех. Но теперь надо было учиться зарабатывать на жизнь самостоятельно. И это было очень страшно. Ариадна понимала, что ни хорошие манеры, ни знание французского языка, ей теперь не понадобятся. Сначала девушка пыталась устроиться в какую-нибудь советскую контору, но в городе хорошо знали ее деда, крепкого купца. Помнили, что хоть он и уехал из города, его все равно поймали и расстреляли. Отца Ариадны не тронули, тот был напрочь лишен коммерческой жилки и работал обычным счетоводом и до революции, и после.
– Так вот чей это страх, – протянула Тамара, открывая глаза, – а ведь потом ее жизнь сложилась хорошо. Она получила высшее образование, вышла замуж, родила двоих детей и занимала приличные партийные посты.
– Осталось только это осознать. Рекомендую поставить бабушке Ареадне свечку, и рассказать ей, как сложилась дальнейшая судьба ее детей и внуков. Так бывает: потом в жизни все как-то разрешилось, но сильная эмоция закрепилась и передалась позже потомкам. Все, собирайся. И не забудь совета доктора Преображенского: "Не читать советских газет". И новостей с фронта, раз они на тебя так разрушающе действуют. Впрочем, ты и сама все знаешь.
Тамара уже шла к выходу, но, спохватившись, обернулась:
– Прими, пожалуйста, одну девочку. Она на рецепшине работает. Ты ее знаешь. Вика.
– Такая тихая, как серенькая мышка? Она же у нас недавно работает? Все время смотрит вниз, я даже глаз ее ни разу не видел. Тамарочка, при всем моем уважении, но такие люди не приходят ко мне на сеансы. Я всегда готов помочь, но почему ты решила, что девочке это нужно?
– Все предельно просто. Смотри! – Тамара развернула свой телефон экраном в мою сторону. С фото смотрела эффектная брюнетка с разметавшимися по плечам каштановыми волосами и матово отливающей загорелой кожей. Надпись под снимком приглашала на Вокальный концерт этой красавицы.
– И? Я пока ничего не понимаю,– пожал я плечами.
– Это Вика! Несколько лет назад. Она была такая! И она пела. Я не знаю, что с ней случилось, но понимаю, что звать Вику на консультацию ко мне бессмысленно. А ты сможешь ее обаять и расколдовать, ты же Доктор Время! Я в тебе уверена!
И Тамара убежала, махнув рукой на прощание.
Ссылку на фото Вики она мне скинула, еще идя по коридору.
Что ж, посмотрим, что там можно сделать.
Несколько дней я просто приглядывался к девушке, проходя мимо рецепшина. Она ничем не напоминала ту себя, пятилетней давности, певшую в клубах. Как она вообще могла петь, она и говорила-то словно с трудом и очень тихо.
Помог корпоратив по случаю 8 марта. В нашем здании офисы снимают разные специалисты. Но под Новый год и в преддверии Женского дня арендодатели организовывают общий корпоратив для нормализации микроклимата в здании. Обычно я на них не хожу. Откровенно побаиваюсь, силы слишком не равны. Почему-то женщин среди арендаторов в разы больше, чем мужчин.
Но в этот раз я пришел на праздник. Мне надо было познакомиться с Викой. Тамаре удалось зацепить меня тайной девушки «серой мышки».
Во время небольшого концерта я встал рядом с Викой. Приглашенная артистка пела романс. В числе моих талантов музыкальный слух не значится, но даже мне что-то резало ухо. Девушка же непроизвольно морщилась.
– Тяжело слушать? – вполголоса спросил я.
– Она же не попадает в ноты и не вытягивает, – так же тихо ответила Вика.
– А вы что пели?
– Больше рок-н-ролл.
Сказав это, Вика повернула ко мне лицо и удивленно на меня посмотрела. Наконец я увидел ее глаза. На самом деле они были большие, миндалевидной формы, с загибающимися ресницами.
– А почему вы не распускаете волосы? У вас прекрасные локоны.
– Откуда вы знаете? – испуганно спросила девушка.
– Я был на вашем концерте.– Покривил я душой.– Смотрите, до сих пор храню афишу.
Я показал ей присланную Тамарой фотку.
– Все ходил, присматривался. Вы – не вы. Это просто здорово, что вы теперь у нас работаете. На следующем корпоративе нам не придется слушать, как кто-то не попадает в ноты. Надеюсь, вы нам споете.
Девушка стушевалась, низко опустила голову и тихо прошептала:
– Я больше не пою.
Я взял с фуршетного стола два бокала с шампанским и, протягивая собеседнице, предложил:
– Но выпить за знакомство-то мы можем! За Вас, Виктория!
После шампанского Вику немного отпустило. Я видел, что продолжающееся пение, доставляет ей, как человеку с музыкальным слухом, явный дискомфорт. И решил рискнуть.
– В благодарность за доставленное когда-то удовольствие слышать ваше исполнение, я предлагаю вам услугу. Давайте вернем вам голос. Честное слово, совершенно бесплатно. Тем более, завтра 8 марта, женский день.
И Вика согласно кивнула. Не уверен, что здесь подействовало мое обаяние, скорее она больше не могла слышать пение артистки и воспользовалась благовидным предлогом уйти из зала.
Пока мы шли по длинным коридорам до моего кабинета девушка мне все рассказала.
За эти пять лет она успела выйти замуж, родить ребенка, оставить карьеру, потому что помогать с малышом ей было некому, мама живет слишком далеко. А полгода назад ее бросил муж. Жестоко и неожиданно. И она столкнулась не только с предательством любимого человека, но и с необходимостью кормить себя и ребенка. Помогать им бывший муж не собирался. Вот собственно и вся история.
А на что жалуется она сама? Теперь она чувствует себя абсолютно недостойной. Бесполезной, раздавленной и ни на что не годной. Даже мужчину удержать не смогла.
И она больше не может петь. Горло словно перетянуто чем-то, ей даже говорить подчас тяжело бывает, особенно с незнакомыми людьми.
Войдя, я предложил Вике лечь на кушетку. Я больше люблю работать с людьми, ощущая их дыхание под своими руками. Сразу становится понятно, что чувствует клиент.
На удивление Вика практически сразу вошла в регрессию. Сказался бокал шампанского и то, что я успел расположить девушку к себе.
Первое, что она почувствовала – ошейник на своей шее, прикованный цепью к кольцу в стене. Она бросалась вперед, но цепь тянула ее обратно, перекрывая дыхание. И там она была девушкой, сидела в каком-то полутемном затхлом помещении, видимо служившим ей тюрьмой.
Нам надо было понять, за что ее туда посадили, приковав на цепь, как собаку.
И мы пошли в то время, когда все еще было хорошо.
Вика увидела сельский праздник. Девушки, одетые в колоритные народные костюмы, парни в новых рубахах, подпоясанных разноцветными кушаками. Наряды напоминали одежду балканских славян. На просторном усадебном дворе царила праздничная суета. Парни и девушки плясали, бабы переливисто пели, мужики: кто играл на музыкальных инструментах, кто разливал пенистое пиво. И только Иванка стояла в сторонке. Одета она была не хуже подруг, а гибкой фигурой и длинными светлыми косами выгодно выделялась среди дворни. Все парни заглядывались. Вот и сейчас, прыгая через украшенного цветами козла, они бросали взгляды, видит ли Иванка их ловкость. Она-то видела, но и только. Девушку переполняла злость. Она не понимала, чему они так радуются. Вот у дочерей хозяина есть повод радоваться жизни, а эти-то – дворня, что так веселятся. Они же холопы! Низшее сословье! Каждый может им в морду дать и розгами высечь. Тут плакать впору, что холопкой родилась, а они хохочут-заливаются.
– Ненавижу!– шептала Иванка, – низкие двуличные твари. Только притворяются, небось, что счастливы, а сами так же зубами скрипят, когда богатых видят.
Желание быть богатой и уважаемой жило в Иванке с детства. Она поэтому и в услужение в господскую усадьбу пошла, думала, здесь легче будет. Но стало только тяжелее. Она ненавидела всех вокруг, и тех, перед кем приходилось пресмыкаться, и тех, кто был свидетелем ее унижения.
К Иванке направился сын хозяина, и девушка расцвела в улыбке, захлопала длинными ресницами. Как же ее бесили эти потные руки и трясущиеся толстые губы. Но Владэк был ее единственным пропуском наверх, и приходилось терпеть. Он уже почти готов был сказать отцу о своей любви. Придется поощрить парня, чтоб шевелился быстрее.
Выйдя из-за сарая и брезгливо вытирая обслюнявленные губы, Иванка увидела Христинку. Холопка с пониманием и ехидной улыбочкой смотрела на нее. Злость уже не помещалась в девушке, и это было спонтанное решение.
– Христинка! Пошли на берег, пока можно, покажу, что мне Владэк подарил. Ты же не знаешь, что он мне еще обещал!
Беспечно идя по задворкам усадебного хозяйства к речке, Иванка не сомневалась, что товарка спешит за нею. Все они напоминали ей скот: позвени колокольчиком, и прибегут к кормушке. А если еще и сплетню пообещать!
Перейдя по шаткому мостику, девушки очутились в небольшом густо заросшем садике. Здесь скрывался потайной спуск к реке, а дно в этом месте переходило в омут. Спустившись к воде, Иванка присела на корточки и поманила Христинку рукой, как бы желая той что-то показать. Но, едва девушка наклонилась, Иванка схватила ее за шею и неистово начала душить. Руки у нее всегда были сильные, а сейчас их сила была помножена на злобу и ярость этого дня. Товарка захрипела и упала на землю. И Иванка ногами столкнула тело в воду. После чего спокойно вымыла руки и лицо и оправила праздничную одежду. Ей сильно полегчало. И, напевая, девушка направилась в сторону гуляний.
Когда вечером хватились Христинку, решили, что та ушла в деревню проведать мать. Праздничный день считался выходным. И до поры до времени о ней не волновались.
На подворье Иванку считали хорошей девушкой: сильная да работящая, со всеми ровна и приветлива. Сам хозяин, видя, как сохнет по ней сын, подумывал, а не отдать ли Владэка и впрямь за холопку. Будет, кому за хозяйством присматривать: недалекий Владэк беспокоил отца, да и не пойдет за него девушка из приличной семьи.
Но сам парень опасался говорить отцу о своих чувствах к холопке, оттягивая объяснения. Когда Владэк в очередной раз подкараулил Иванку после вечерни во дворе, эту сцену застала ее подруга Стоянка. Девушка, не собираясь сдерживаться, начала открыто потешаться над Иванкиным ухажером и ее надеждами стать барыней, выйдя за "злотого парася". Она бы продолжила эту тему и в горнице, где холопки укладывались спать, не отзови ее Иванка пошептаться за сарай. Стоянку она душила с особым удовольствием. Среди всех дворовых девушек та всегда была самой веселой и довольной своей долей. Как, дурочка, не понимала, что родиться служанкой и быть довольной этим – нельзя! Тащить к реке крепкую подругу было несподручно, и Иванка попросту закатила тело под птичник и забросала соломой, решив придумать что-нибудь потом.
Вскорости Владэк клятвенно пообещал сказать отцу, что хочет жениться на Иванке. Но не успел, тот срочно был вызван по делам в город. Начиная с первого убийства, в девушке проснулась жажда, она ночами представляла, как держит в руках чужое, пульсирующее под ее пальцами горло. Иванка понимала, что ей надо остерегаться. Все уже знали, что в усадьбе происходит что-то неладное. Тело Стоянки раскопали наутро собаки, а Христинку так и не нашли. Но хозяин перед отъездом строго распорядился найти убийцу девушек. Конечно, на милую Иванку никто не думал, подозревали цыган. На ночь велено было выставлять посты.
