Юлия Резник
А если это любовь
Глава 5
Главбуха Мурадов сменил не так давно. У той еще даже не закончился испытательный срок, а потому Маргарита прилагала все усилия, чтобы ему понравиться. В чем-то у нее это получалось. Несмотря на относительную молодость – было ей всего тридцать пять, свою работу Рита делала хорошо, а ее хватке и опыту мог позавидовать кто угодно. Но в чем-то… В чем-то она явно давала лишку. Она так сильно перебарщивала… С хищным блеском в глазах, когда на него смотрела. Или с приторно-сладким парфюмом. А еще, безусловно, всем тем, что касалось личных границ, которые она самым беззастенчивым образом нарушала. За последние десять минут Маргарита будто невзначай коснулась Родионового плеча, провела наманикюренными пальчиками по манжете и даже чуть сжала коленку. Учитывая то, как долго Родион оставался нетраханным, дама прямо-таки нарывалась. Быть оттраханной прямо здесь и сейчас. Может быть, даже на этом самом столе. А что? Смести к черту бумажки, опустить ее грудью на отполированную до блеска крышку. И отодрать. Да так, чтобы она пожалела, что напросилась. Ну, или не пожалела. Но хороший главбух Родиону был гораздо нужней, чем одноразовая любовница. Тем более такая ушлая паучиха. Которая, небось, спала и видела, как распорядится его доходами за прошлый квартал. Что-что, а считать Маргарита умела. Собственно, это вполне объясняло её интерес.
– Маргарита Алексеевна…
– Да?
– Вы уверены, что хотите работать в нашей компании? – Мурадов отложил карандаш и, вольготно откинувшись на спинку кресла, прошелся по бухгалтерше пробирающим до костей взглядом. Маргарита явно занервничала, сбитая с толку и такой резкой сменой темы, и холодком в его голосе. Прижала увесистую черную папку к своей ничем не выдающейся груди. Как если бы хотела той от него защититься. Но довольно быстро взяв себя в руки, уверенно закивала. Отчего идеально выпрямленные острые прядки ее волос качнулись туда-сюда.
– Да, конечно.
– Тогда прекратите свои ритуальные танцы. Я не заинтересован.
Глаза бухгалтерши потрясенно расширились. Ну, а ты чего хотела, куколка? Думаешь, одна тут такая прожжённая?
– Я не понимаю… – залепетала Маргарита.
– Правда? А я, надо заметить, очень рассчитывал на понятливость своих подчиненных.
– Да-да, конечно. Просто я… – Не договорив, главбухша осеклась. Её кожа пошла отвратительными красными пятнами.
– Это не просто и не сложно. Это – больше не надо.
– Я поняла. Такого не повторится, – заверила Маргарита, распрямив плечи.
– Вот и хорошо. Я знал, что мы поладим. А в остальном… Оставьте это все. Я посмотрю позже. Сегодня вы мне больше не понадобитесь. – Родион устало растер затылок и отвернулся, как-то сразу потеряв интерес и к этому разговору, и к главбухше.
Маргарита снова кивнула, хотя он того уже не увидел, крутанулась волчком и с достоинством, не торопясь, контролируя каждый свой шаг, пошла прочь из кабинета. Очень вовремя, надо заметить. Настроение Мурадова окончательно испортилось. Он резко встал из-за стола и подошел к окну. Лето, похоже, без боя сдалось в плен осени. Небо заволокло свинцовыми тучами, которые вот уже который день изливались на землю сиротливым косым дождем. Неприветливую серость улицы едва разбавлял тусклый свет фонарей. По пешеходнику, подгоняемые все убыстряющимися щелчками светофора, туда-сюда сновали люди, нетерпеливо сигналили машины. Пестрели рекламные вывески.
Иногда Родиону казалось, что в том, кем он стал, виноват этот проклятый город. Где все куда-то спешат, где чувства ничего не значат, где деньги открывают любые двери и… развязывают руки. Где тебя оценивают по количеству нулей на банковском счету. И предают, если кто-то предложит больше. Где все продается и покупается. Где все друг другу чужие. Даже самые, казалось бы, близкие.
Ведь насколько все было проще, когда он мотался по миру с Тенями…
Мурадов вернулся к столу, сунул в карман ключи, телефон и поплелся из офиса прочь. Если он поторопится, еще успеет увидеть Левку. И плевать, что сегодня среда, а «его» дни – вторник, четверг и воскресенье. Деньги в этом городе и впрямь решали очень многое. За деньги можно было купить даже встречу с собственным сыном.
Для Левки с матерью Родион приобрел квартиру в доме по соседству со своим, как только у него появилась такая возможность. Это было очень удобно. Работая порой по восемнадцать часов в сутки, только так он мог видеть своего мальчика более-менее регулярно.
– Это я, – бросил в домофон и внутренне напрягся, готовый к скандалу. Но Ирка в кои веки смолчала. Замок пискнул, впуская его в парадную.
– Папа! Папа! – перебирая толстыми в перетяжках ножками, Левка бросился в распахнутые объятья отца. Мурадов по традиции его подхватил и подбросил высоко к потолку. Левка заверещал, захлебываясь восторгом. Тем восторгом, что не уменьшался от встречи к встрече.
– Ты вовремя. Я как раз думала его купать.
Это что-то новенькое. Очевидно, Ирка сегодня опять решила поиграть в семью. Находило на неё и такое. Родион осмотрелся. Снял туфли, наступая на задники.
– Если хочешь, можешь сам этим заняться.
Все интереснее и интереснее. Еще вчера ему грозили судом. И чем там еще? Он забыл. Ведь каждый раз Ирка придумывала что-то новое. То, что он обычно пропускал мимо ушей. Родион иной раз поражался, как так долго не замечал её гнилой души. Это, пожалуй, задевало его больше всего. Что все вокруг про нее как-то сразу поняли. А он один, как последний лох…
Они встречались пять лет. И большую часть из этого срока Ирка блядовала.
Мурадов смерил бывшую внимательным взглядом, прикидывая, что той нужно на этот раз.
– Ну, чего, Лев? Пойдем купаться?
– Пойдем! Пойдем… – затараторил тот.
– Только сильно не беситесь. А то он потом не уснет.
Левка и не бесился. Сидя в пене по грудь, он играл с драконами из игрового набора, что Родион ему купил в один из своих недавних визитов. Пока сын развлекался, отец, разомлев от тепла и пара, едва не уснул. А может, и уснул. Пропустил же он как-то появление Ирки.
– Выпьешь чего-нибудь? – поинтересовалась она, сунув голову в приоткрытую дверь.
– Нет. Я за рулем.
– Ты мог бы остаться. – Ирка заправила за ухо упавшую на лицо прядь и мило улыбнулась. Ага… Остаться. Как-то он имел неосторожность. Остаться. После того как узнал, что она с другими трахалась, пока он по горячим точкам мотался. Дернул же черт. Нет, Родион не жалел, ведь результатом той ночи стал Левка, но… Наступать на те же грабли он не собирался. Ни… за… что… Поэтому проигнорировав предложение Иры, он переключился на Левку:
– Ну, что, сын, давай вылезать. Смотри, у тебя уже пальчики сморщились.
То, что Левка был его сыном – сомнений не вызывало. Хотя бы потому, что Мурадов настоял на проведении экспертизы ДНК сразу же, как тот родился. И плевать ему было на то, как это выглядело. Может, в прошлом он и был лопухом, но с тех пор здорово поумнел. И очерствел, и озлобился.
Левка вырубился, даже не дослушав сказку до конца. Сладко засопел. Тут напрашивалось «курносым носом», но нос у Левки был ровным. Точь в точь, как у отца. Родион погладил сына по темноволосой макушке и криво улыбнулся. Когда он настоял на экспертизе, Левкин нос выглядел распухшим и больше походил на фасолину.
– Уснул? – прошептала Ира.
– Отрубился без задних ног.
Когда они обменивались вот такими ни к чему не обязывающими репликами, им удавалось нормально общаться. В остальном же…
– Может, все же останешься?
– Нет.
– Родь…
– Ир, давай ближе к делу. Чего ты хочешь?
– А почему ты решил, что я должна от тебя что-то хотеть?
– Наверное, потому, что так обычно и происходит. – Мурадов скосил взгляд на часы. Дорогие часы. Которые ему теперь полагалось носить по статусу. А ведь Ирка никогда не верила, что он чего-то добьется. Знала бы, сколько он будет стоить – так, может, поостереглась бы гулять. Трагедия её жизни как раз и заключалась в том, что когда на него посыпались деньги, они уже были не вместе. Желая запрыгнуть в уходящий поезд, Ирка даже подстроила свою беременность. Думала, на матери своего ребенка он уж точно женится. Тот Родион, которого она знала, может, так бы и поступил. Загвоздка в том, что от того Родиона ничего не осталось.
– Но ты же сам так выстроил наши отношения, Родик! Мне обо всем приходится просить. Это… унизительно! Еще и через адвокатов. Пока Левка маленький, да, но очень скоро он все начнет понимать. Спрашивать, почему мы не живем вместе, как живут родители его друзей.
– Нет, я, конечно, допускаю, что Левке еще не известна статистика по разводам, но ты-то, Ир, должна быть в курсе. – Мурадов растянул губы в циничной улыбке и наклонился, чтобы обуться.
– Ну, вот! Ты снова надо мной издеваешься. А ведь я пытаюсь сохранить семью! Всеми силами пытаюсь.
Родион выпрямился. Разжал невольно сжавшиеся в кулаки руки. И вдруг подумал о том, что, наверное, в этой повторяющейся время от времени истории есть и его вина. Он так сильно контролировал свои эмоции, чтобы не придушить эту суку, что скатился в другую крайность. Не зря же она продолжала так свято верить в свою над ним власть?
– Правда? И на что же ты готова ради этого?
Глаза Ирки широко распахнулись. Она как будто растерялась на миг, но, очень быстро сориентировавшись в ситуации, выпятила вперед грудь, прикрытую лишь тонким шелковым халатиком, и, вплотную подойдя к нему, жарко зашептала на ухо:
– А чего мой малыш хочет?
– Ну, надо же. – Мурадов отступил на шаг. – Ты и впрямь до сих пор думаешь, что я могу на тебя позариться, правда? Ир, окстись. Я бы тебя побрезговал трахнуть, будь ты последней женщиной на планете. Но ведь понимаешь, какая штука? Никакого дефицита и близко нет. Так что если ты действительно заботишься о благополучии нашего сына, просто нормально себя веди. И все у вас будет. Об этом уж я позабочусь. Но если я еще хоть раз от тебя услышу угрозы, если нарвусь на очередной твой шантаж или попытку повлиять на меня, надавив на мои чувства к сыну… Поверь, я использую все свои многочисленные связи, потрачу немного денег из тех, что у меня теперь водятся в избытке, и сделаю так, что ты никогда больше его не увидишь.
– Ты что… Ты мне угрожаешь?
– Вот именно. Я твои сраные истерики два года терпел. Но мое терпение на исходе.
– Да ты…
Так же стремительно, как отошел, Родион вернулся. Сгреб в кулак Иркины наращенные волосы и потянул. Несильно, все еще контролируя свою ярость. Хоть и с большим трудом.
– Мое терпение на исходе, – выделяя интонацией каждое слово, процедил он. – И видит бог, Ира, сейчас тебе лучше его не испытывать.
Мурадов ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Желание той как следует шандарахнуть он задушил на корню. Как душил и все другие свои эмоции и желания, которых он не знал раньше. Внутри клокотало… От злости. На суку эту, и на себя. На то, что не мог отпустить ситуацию. Потому что не мог поверить. Никому не мог. Он теперь в каждой женщине видел… А ничего хорошего, собственно, в этом вся и проблема. С тех пор, как они с Иркой расстались, у него не было отношений. Одноразовые связи были, да. Не без этого. Но чтобы по-человечески, как у людей… Как у его братьев Теней. Такого не было. И не будет. Родион готов был на это поставить все, что у него есть.
За каким-то чертом в тот день он отправился к Бэлле. Поднялся к ней на этаж, постучал в дверь… Она открыла.
– Выпьем?
– Ну, выпьем, если тебе так уж приспичило. Но знай, с тебя сеанс в спа и массаж. В моем возрасте попойки не проходят бесследно.
– Да хоть десять.
– Расскажешь, что случилось?
– А что-то случилось? – притворно удивился Родион.
– Наверное, да, если ты приехал ко мне в одиннадцатом часу ночи.
– Может, я просто решил прибегнуть к услугам твоего агентства. Об этом ты не подумала?
– И какие именно услуги тебе нужны?
Глава 6
Дарина возвращалась из банка, когда увидела Славку на противоположной стороне улицы. Если бы дорожный поток не был таким плотным, она бы ринулась к нему, не раздумывая. А тут пришлось пропускать машины, в отчаянии вертя головой по сторонам. Ну, быстрей же, быстрей! Пока этот гад не ушел! Почему-то ей и в голову не приходило, что Славка появился тут неслучайно. Или, например, то, что он, собственно, к ней и шел. Дарина как будто уже смирилась с тем, что ее парень оказался обычным вором. Как будто уже смирилась…
А зеленый, как назло, все не загорался. Время словно застыло в одной точке, размытой огнями проносящихся мимо фар. Успокоившийся вроде бы дождь припустил с новой силой. И уже было не разобрать, где на ее щеках злые слезы, а где вода.
– Дашка! А я к тебе, ну надо же… – Славка распахнул объятия. И она, послушно в них влетев, замолотила по его груди кулаками:
– Козел! Скотина последняя… Как ты мог? Как мог взять мои деньги?!
– Эй! Какого фига, Даш?! Сейчас же прекрати. Я ж их не украл!
– А что ты сделал?! А? Что? Без моего ведома…
Обычно миролюбивая Дарина кружила вокруг Славки фурией, прикидывая, куда бы его ударить, чтобы сделать ему побольней. И пусть она уже заплатила за универ, дай бог здоровья Альке и процветания её эскортному бизнесу, охватившие Дарину чувства безысходности, паники, и ужаса, что придется ни с чем вернуться домой, не прошли бесследно. Её все еще колотило.
– Одолжил! На пару дней всего. Эй! Ну, ты чего?
– Одолжил? – Дарина замерла с занесенной для очередного удара ногой.
– Вот именно! А ты что подумала?! Дура!
– Сам дурак! Я не собиралась тебе ни черта одалживать! Из-за тебя я чуть не вылетела из универа!
Они так орали, что немногочисленные прохожие оборачивались. Дурдом.
– А это тут при чем?
– При том, что эти деньги я отложила, чтобы заплатить за учебу. А сегодня был последний день! – заорала она, едва не сорвав голос, и тут же сдулась, будто из нее рывком вынули жилы. Плечи обвалились, голова уныло повисла. Не было никаких сил держать их прямо. Дарина развернулась и пошла через дорогу к общаге. Благо снова горел зеленый. Как-то очень быстро ей стало плевать и на то, когда Славка отдаст ей деньги, и на то, зачем они вообще ему понадобились.
– Да стой ты! Даш… Ну, ты чего?! – погнался тот за ней следом.
– Отстань! Видеть тебя не хочу.
– И не подумаю, пока ты не объяснишь, какая оса тебя ужалила.
Дарина влетела в общагу. Пронеслась мимо пункта вахтерши, которой почему-то не было, тяжело ступая, взобралась вверх по ступенькам и толкнула дверь в комнату. Славка сунулся за ней.
– Я же тебе русским языком сказала – отвали! Видеть тебя не хочу. Я из-за тебя чуть из универа не вылетела! – повторила зачем-то снова.
– Да никто бы тебя не выгнал так сразу!
Может быть. Но она не хотела испытывать судьбу. Те, у кого не водится лишних денег, к своим долгам относятся очень трепетно. И никогда их не копят. Знаете, кто самые ответственные плательщики за коммуналку? Малоимущие. Ага.
– Так-так! Значит, вот он – наш Ромео, – усмехнулась со своей кровати Алина, с демонстративным интересом разглядывая Славку.
– Заткнись, а? – жалобно протянула Дарина. В общем-то представляя, как тот выглядит в глазах такой избалованной богатыми мужиками девицы, как Сергеенко.
– Даш, да забей ты на нее. Главное, меня послушай. Я же для нас старался. Для нас, понимаешь? Сейчас бабки немножко покрутятся, буквально неделю-две, и у нас знаешь какая сумма набежит? Да охренеть какая. Может, даже на однушку хватит. На окраине, конечно, но…
– В смысле – покрутятся? Ты что… ты их куда-то вложил?
– Вложил-вложил! – до жути довольный собой Славка затряс вихрастой головой и улыбнулся. – Тема – верняк. Я читал отзывы, там все железобетонно, ты не думай. Я ж не идиот.
– Сомнительно! – продолжала веселиться Алька, беззастенчиво влезая в чужой разговор. И самым дерьмовым в этом всем было, пожалуй, то, что, скорее всего, она была права. Идиотом он и был…
Заталкивая поглубже готовый сорваться с губ истерический смех, Дарина поинтересовалась:
– И сколько же ты вложил?
– Много! Наши все, и еще чуток занял.
Дарина застонала. Спрятала лицо в ладонях, посидела так, после медленно отвела руки и взглянула на Славку уже совсем по-новому. В полном восторге от своей «гениальной» идеи, он сиял, как начищенный медный чайник. Это была все та же широкая улыбка, в которую Дарина когда-то влюбилась. И тот же бесхитростный взгляд. Славка вообще не изменился. Смешно, но на нем были надеты те же джинсы с футболкой, что и в день их знакомства. Хотя сейчас конец лета, а тогда был февраль. И даже едва заметная дырка на носке как будто из того снежного дня перенеслась в этот…
Выходит, вот таким он ей понравился? Вот такому она была собралась отдать, как бы заезжено это ни прозвучало, лучшие годы своей жизни? На парня, которому не хватило ума держаться подальше от финансовых пирамид? Невысока же планка! Чем она лучше матери, которая готова была мириться со всем на свете, лишь бы у нее был какой-никакой мужик?
– Дурак ты, Славка. И я дура…
Дарина подтянула ноги к груди и, обняв свои колени руками, отвернулась к окну.
– Посмотрим, что ты скажешь, когда я заработаю нам на квартиру, – буркнул тот.
– Нет уж. Давай как-нибудь без меня.
– В каком это смысле? – нахмурился Славка.
– В прямом. Я не думаю, что нам стоит продолжать отношения.
– Потому что я взял твои деньги без спросу? Так я же хотел тебе сюрприз сделать, ну?!
– Нет. Потому что мы слишком разные. А сюрприз у тебя получился – кто ж спорит?
Славка психанул. Подхватил растоптанные кроссовки и, даже не обувшись, выскочил за дверь. Алька присвистнула.
– И что? Ты всерьез решила бросить этого блаженного идиота?
– А что, похоже, будто я шучу? – Дарина встала с постели, опустилась на пол и вытащила из-под кровати старый пыльный рюкзак.
– Ну, знаешь ли… Глупышки вроде тебя обычно как вцепятся в какого-нибудь неудачника, так и таскаются за ним всю жизнь. Типа, как так и надо. На этом, кстати, и держатся скрепы патриархального общества.
– Ты меня совсем не знаешь, – отбрила Дарина, выгребая из шкафа белье на пару дней.
– Я знаю психологию таких, как ты. Тех, кто живет под давлением семьи, устоев и бедности. Тех, для кого мужик – главный пункт в программе самореализации.
– А ты, значит, не такая? Или тебе за секс бабы платят? Так ты меня поправь, если я чего-то не понимаю!
– Дурочка ты, Дашка. Я на этих мужиках заработаю, а потом открою какой-нибудь салон красоты или, допустим, магазинчики, и заживу для себя. Понимаешь, в чем разница? Мужик для меня не цель, а средство.
– Что ж. Средства у нас у всех разные. Я, вот, в институте учусь.
– И что? – захохотала Сергеенко. – Думаешь, выйдешь из своего мостостроительного и ка-а-к заживешь? Ой, я не могу… Это ж надо. Ну, кем ты будешь, Дашка? В лучшем случае – каким-нибудь инженером. Ипотека, машина в кредит и поездки в Египет раз в два года? Я не такой для себя жизни хочу! Не для этого мама ягодку растила.
Ставя точку в их разговоре, в комнату вошла Сашка.
– Ну, что тут у вас за дурдом? Я Славку в метро встретила, так он пронесся мимо, даже не поздоровался.
– А он деньги Никитиной в очередной МММ вложил! – усмехнулась Алина. Сашка, которую та явно раздражала, нахмурилась и, не удостоив хохмачку взглядом, сосредоточилась на Дарине.
– Серьезно, что ли?
– Ага. Хорошо, мне Алина на учебу одолжила, не то я даже не знаю, что делала бы.
Сашка подозрительно сощурилась.
– Вот так взяла и одолжила?
– Да. Вот так…
– Ну-ну… А ты куда это собираешься?
– К родителям на денек. Я давно обещала приехать, да все не могла вырваться.
Сашка кивнула. А провожая, даже сунула ей в карман несколько помятых купюр:
– На, вот, все, что могу.
– Сашка… – растрогалась Дарина. – Я все-все отдам, правда.
– Давай уже, вали. И повеселись там.
Ага. Как же. Настроения и так не было – возвращение домой каждый раз оборачивалось огромным стрессом, а тут еще дождь, в котором проносящиеся пейзажи покинутых людьми деревень казались даже безотраднее, чем обычно. Всего сто километров от зажравшейся столицы, а какие контрасты!
Родители Дарины тоже большую часть жизни прожили в деревне. А потом все продали за три копейки и, взяв ипотеку, перебрались в панельку в районном центре. Где и жили последние семь лет.
От ж/д вокзала до дома Дарина шла пешком. Подъезд так и не ставшего родным дома встречал её сыростью и… ругней. Дарина помедлила, сжимая перила. Ничего нового, собственно. Разъяренный голос отца, пытающийся его успокоить ласковый голос матери. И лай собаки. И еще… чей-то голос. Который Дарина слышала, пожалуй, впервые.
Подавив в себе трусливое желание сбежать, Дарина все же заставила себя подняться вверх по ступеням. Где-то между вторым и третьими этажами мимо нее пролетел красномордый мужик в кожаной куртке. Вероятно, это его она слышала.
– Ма-ам. Ма-ам… Я дома.
– О, блудная дочь вернулась! Да ты проходи. Мать в ванной…
Отец в затертых едва ли не до дыр трениках пьяно ухмыльнулся. И в поисках опоры вцепился в выкрашенный белой масляной краской косяк. Этого Дарина и боялась… Того, что он в очередной раз сорвется.
– Ой, Димка! Дарина приехала! – навстречу Дарине выскочила младшая сестра. А следом и брат еще одним годом меньше. Вот ради них, она, пожалуй, и возвращалась. Судьба отца и даже матери Дарину уже практически не волновала. Он – совсем пропащий, а она… Она сама выбрала свою жизнь. Дарина до последнего верила, что мать одумается, а повзрослев и почитав умных книжек по психологии, поняла, что этого никогда не случится. Наверное, её мать подсела на иглу адреналиновых качелей жизни с абьюзером. И с той иглы ей было уже не слезть.
Отец хмыкнул. Пьяно покачиваясь, прошел мимо по коридору в кухню. И плотно прикрыл за собой дверь. Будет пить, значит.
– Рассказывайте, что тут у вас случилось?
Милана с Димкой переглянулась.
– Выселяют нас. Вот что… – в нескольких словах обрисовал ситуацию брат. – Батя полгода, оказывается, ипотеку не платил. Деньги у матери брал и пропивал. А она не знала. До тех пор, пока не пришли коллекторы.
– Так, стоп! Вас не могут выселить. Здесь же прописаны несовершеннолетние, так? Да и другого жилья у нас нет, – затыкая глотку панике, Дарина стала перечислять факты, известные, наверное, каждому ипотечнику. Сама она кредитов, конечно, не брала, но зная, насколько ненадежный товарищ ее отец – вопросами потенциальных рисков все же озаботилась.
– Могут, Даш, – раздался усталый голос матери. – Могут, – заплакала та. – Сейчас в законах что-то поменяли. В общем, нам дали срок оплатить задолженность, а дальше… Суд и выселение.
– Похоже, быть нам бомжами. – Димкин голос прозвучал скорее даже восхищенно, чем испуганно. Ребенок. Что с него взять?
– Дмитрий! Не неси чепуху! Мы… мы с отцом что-нибудь придумаем.
Дарина, которая давно уже разулась, но так и осталась сидеть на полу, откинулась затылком на стену и закрыла глаза. То, что она чувствовала… это уже был даже не страх. Не ужас от того, в какой ситуации они все оказались. Просто какая-то нечеловеческая, выворачивающая жилы усталость. И злость… Такая лютая злость, что хотелось кричать – ну, за что мне это все?! За что?
– Например?
– Ч-что?
– Например? Что вы придумаете? Каков ваш дальнейший план?
– Я не знаю. Пока не знаю… – дрожащими руками Даринина мать поправила аккуратную шапочку волос на голове. Это каре она носила столько, сколько Дарина себя помнила. Под волосами, спадающими на лицо, было очень удобно прятать синяки. – Может быть, я попрошу помощи у коллег, или обращусь к родителям…
– Детей которых ты учишь? В том числе грамотному финансовому планированию?
Может быть, она была слишком жестокой по отношению к матери, но, господи, как же ей это все надоело!
– Я знаю, это не очень… удобно.
– Это унизительно, мама. Это у-ни-зи-тель-но, – не уверенная, что ее мать еще помнит о том, что это за чувство, Дарина со всхлипом вытолкнула из легких воздух и снова сделала глубокий вдох. – Сколько вы должны?
– Дарина…
– О какой сумме речь?!
Какой кусок ей придется отломить от себя, чтобы отдать его Бэлле, чье предложение в сложившихся обстоятельствах решило бы все проблемы?
