Юлия Резник
Свингеры
Глава 1
– Сидишь? Я думал, все ушли.
Я оторвалась от экселевской таблицы, в которую втыкала уже добрых полтора часа, и подняла усталый взгляд на собственного зама.
– Сижу… А ты почему домой не торопишься?
– Смеешься? Как я уйду, когда… – Ян неопределенно взмахнул рукой и, опустившись в кресло напротив, с надеждой заглянул мне в глаза. Я покачала головой.
– Опять мимо? – недоверчиво протянул он. – Да быть не может! Мы же и без того считай без наценки, по себестоимости…
– И, тем не менее, кто-то дал меньшую цену.
– Твою мать! Мы же так рассчитывали на этот контракт!
Мы… мы… мы… Это так сильно давило! Сдерживая желание завыть в голос, я лишь неопределенно пожала плечами:
– Этот контракт не последний…
Угу. Не последний… Наверное. Но если мы будем двигаться в этом же направлении, то пойдем по миру уже в самом ближайшем времени. Черт!
– Кать, мне правда очень жаль.
– Проехали.
Я встала, сняла со спинки стула пиджак, надела и застегнула на одну пуговицу. Когда-то идеально подогнанная по фигуре вещица собралась складками на моей немного поплывшей талии. В последнее время сил на зал не было совершенно. Ровно как и на нормальное питание. Лишние килограммы стали досадным напоминанием о том, как мало времени у меня оставалось на маленькие женские радости.
– Тимур в курсе?
Я растерянно замерла и, закусив губу, медленно покачала головой. Тимур – это мой муж. Он здесь был главным до того, как его подкосила болезнь, и мне пришлось взять управление компанией в свои руки.
Боже, как же хорошо, что все позади, и он, наконец, потихоньку возвращается в строй…
– Я как раз собиралась пойти к нему, чтобы рассказать.
Волков понятливо качнул головой.
– Я могу для тебя что-нибудь сделать?
– Да. Пойти домой и хорошенько отдохнуть, чтобы завтра с новыми силами включиться в работу, – вымученно улыбнулась.
Ян вернул мне улыбку и отсалютовал. Любезно пропустил вперед, открыв дверь и, на секунду замешкавшись, все же заметил:
– Катюх, ты только не принимай это все дерьмо на свой счет, ладно? Ты сделала все, что смогла, чтобы удержать фирму. Тимур это понимает.
Не знаю, каких комментариев от меня ждал Волков. И ждал ли вообще. Его слова были призваны меня поддержать, но вместо этого я лишь еще сильней загрузилась. А что, если моих усилий было недостаточно? А что, если дело все же во мне? Я все чаще думала о том, что, не случись с Тимуром беды, все бы сложилось иначе. Уж он бы точно что-то придумал. Обязательно. Таким он был человеком. Все у него было под контролем. Семья, дом, работа… Да что там. Вся наша жизнь держалась на нем.
Я любила его до одури.
Мы познакомились еще в школе. Он стал моим первым и единственным мужчиной. Я – его первой и единственной женщиной. А дальше все было, как в сказке: свадьба, дети, счастливая жизнь, общий бизнес и интересы. Нам было хорошо вместе. Мы сроднились, проросли друг в друга корнями. А потом, как гром среди ясного неба… С чего? Почему? Диагноз… Онкология. Не знаю, как я пережила эту новость. Как нашла в себе силы собраться, взвалить на себя все то, что Тимур нес на себе долгие годы, тем самым развязывая ему руки для предстоящей борьбы. И он меня не подвел. Сцепил зубы, ринулся в бой, из которого вышел победителем. Когда врачи подтвердили ремиссию, я улыбалась. Качала головой и наравне с мужем принимала поздравления от тех немногих, кто был в курсе нашей с ним ситуации. А потом, закрывшись за дверями ванной, я ревела, ревела так, как никогда в этой жизни не плакала, захлебываясь солью слез и бессвязными словами благодарности, адресованными кому-то сверху. Тогда мне казалось, что все самое худшее позади.
Наверное, так и было, но… Но!
Ян свернул к лифтам, а я, махнув ему на прощанье, толкнула двери приемной. Уютная вытянутая комната вела в святая святых – кабинет мужа. Его территория, на которую я никогда не претендовала. Даже когда Тимур полностью отошел от дел. Из-за закрытой двери, отделяющей вотчину секретаря от кабинета начальника, послышался тихий смех, а следом – голос моего мужа. Я замерла с занесенной рукой, с трудом подавляя в себе трусливое желание убежать. Сделать вид, что меня здесь не было, и я ничего не знаю… Несколько раз глубоко вдохнула и, громко стукнув костяшками пальцев, тут же толкнула дверь.
Не давая себе отступить.
Тимур вальяжно сидел на письменном столе. Одна рука в кармане, другая… на плече склонившейся над ним секретарши. Новенькой. Той, которую он взял на работу две недели назад, после короткого собеседования.
– Привет, – натянув на лицо улыбку, пропела я, спрятав за этой маской подползающую к горлу истерику.
– Привет, – Тимур чуть свел брови, как делал обычно, когда был слегка раздосадован.
– Я собираюсь домой. Тебя подкинуть?
Очередная улыбка. Вдох – выдох. Для паники нет причин. Еще ведь ничего не случилось, Катя. Просто дыши.
Тимур нахмурился еще сильнее и резко оторвал задницу от крышки стола. Высокий, статный, красивый. Из той породы, кому возраст только к лицу.
Когда ты стал заглядываться на других, Тим?
Когда тебе меня стало мало?
Вопросы, которые я глотала, отравляли меня изнутри. Я так боялась озвучить их, вы бы знали… И так боялась молчать. Казалось, начни я сейчас говорить, закричу… Устрою истерику, забыв навязываемые социумом правила, которым якобы должна следовать каждая современная женщина, всю эту чушь о женской мудрости, проповедуемой со страниц глянцевых журналов, и… просто сорвусь, как последняя истеричка, коей я никогда не была.
И лишь одна мысль меня утешала… Непоправимое пока не случилось. Тимур все еще мой. Пока только мой.
Как же тяжело, господи!
А эта почему тут? Почему до сих пор не убралась? Неужели не понимает, что нам сейчас не до неё?
Все так же улыбаясь, я повернулась к секретарше и чуть приподняла бровь. Той хватило совести смутиться и затараторить:
– Ну, если я вам, Тимур Бакирович, не нужна, я пойду.
– Конечно, – согласился Тимур. – Продолжим завтра.
Стуча каблуками по начищенному до зеркально блеска паркету, Эллочка скрылась за дверями кабинета и оставила нас с мужем в звенящей неуютной тишине. Обычно я любила помолчать с Тимуром, но с недавних пор все изменилось.
– Что там с Топ-Никель? Контракт наш?
Я виновато скукожилась и покачала головой из стороны в сторону. То, что еще совсем недавно мне казалось проблемой вселенских масштабов, в сравнении с другими назревающими несчастьями виделось совсем иначе.
– Боюсь, что кто-то нас обставил.
– Дерьмо! Я же просил предложить минимальную цену!
– И я предложила, – стараясь не показать, как сильно меня задели слова мужа, спокойно выдала я.
– Если бы это было так, контракт был бы наш.
Тимур был чудовищно несправедлив.
– Я лично считала это коммерческое предложение, Тим. Не сделав ни единой наценки. Клянусь.
– Черт, – Тимур зарылся рукой в темные волосы и пнул ногой ножку стола.
– Кто выиграл тендер?
– Ник-Строй.
– Это еще кто такие? – изумился Алмазов.
– Не знаю. Темная лошадка, но у них все на мази. Похоже, что не новички. Я пробила их по базе налоговой, вроде бы все чинно-благородно.
Я подошла к Тимуру вплотную, разглаживая пальцами собравшиеся между красивых темных бровей складочки. Он напрягся, но моей руки не убрал, принимая ласку не то, чтобы с удовольствием, но все же… принимая. Осмелев, я прижалась отяжелевшей грудью к его, а губами коснулась основания шеи. Даже на каблуках я не доставала выше.
– Кажется, кто-то хотел домой.
– Да… Конечно, – я стушевалась и отступила на шаг.
– Дети с матерью?
– Угу. Нина Львовна отпросилась…
Нина Львовна – это няня. Хорошая женщина, которая в нашей семье появилась лет семь назад, когда вслед за Дамиром родился наш младший сын – Назар.
Так, переговариваясь ни о чем, мы вышли из офиса и спустились в подземный паркинг.
– Я поведу.
– Без проблем, – тут же согласилась. Тимур был из той породы мужчин, для которых работа делилась на «мужскую» и «женскую». Эдакий милый старомодный шовинист. Меня это устраивало. Может быть, я отстала от времени, но мне нравилось, когда мужчина распахивал передо мной дверь, пропускал вперед и оплачивал счет в ресторане. Где-то я вычитала, что самое сексуальное, что может быть – это когда мужчина снимает с тебя ответственность. Мне была близка такая позиция.
Мы выехали из паркинга, когда уже порядком стемнело. И начался дождь. Он усеивал лобовое стекло миллионом бриллиантовых капель и переливался в свете уличных фонарей. В салоне было сыро и довольно прохладно. Несмотря на то, что лето еще не закончилось, осень поспешила вступить в свои права. Я поежилась. Заметив это, Тимур включил обогрев. От его заботы, раньше такой привычной, сейчас мне хотелось плакать. Я закусила губу и отвернулась к окну. Мимо, подхваченные потоком воздуха, пролетали листья каштанов. Пожухшие еще в самом зените лета, к его концу они стали цвета запекшейся крови.
– Ты злишься на меня?
– Что? Нет! Из-за чего мне на тебя злиться?
Я повела плечом и прижалась к прохладному стеклу лбом.
– Из-за контракта или… еще чего-нибудь.
– Брось. Глупости это. Я не злюсь. Извини, что на тебя наехал.
– Забыли…
– Слушай, я знаю, что тебе было трудно. Но я снова в деле. Теперь все наладится. Ты займешься тем, что умеешь лучше всего, я займусь тем, что получается у меня…
– Это хорошо. Может быть, у меня появится немного свободного времени, и я запишусь в спортзал.
– Зачем это тебе?
– Я набрала пару лишних килограммов.
– Глупости, – отмахнулся Тимур.
И это, наверное, могло бы меня порадовать. Если бы после этого слова последовало еще хоть что-нибудь. Например: «ты шикарно выглядишь», или что-то вроде того. Но Тимур просто отвернулся от меня и сосредоточился на дороге. Он все чаще пропускал мимо ушей то, что я говорю, словно утратив ко мне всякий интерес. И все бы ничего… Так, наверное, живут миллионы пар по всему миру. Но у нас-то все было иначе! Как же страшно об этом говорить в прошедшем времени. Как невыносимо страшно…
Дом встречал нас детскими криками и ароматом чебуреков. Свекровь опять расстаралась. Вот и как тут за фигурой следить?
– Пришли? А я уж думала, вы там и заночуете! Нельзя так, Тимур… Ты только поправился, – причитала мать, обхватив Тимура сухонькими ладонями. Я мысленно поморщилась. Тимур ненавидел, когда кто-то напоминал ему о его беспомощности, Альфия же делала это с завидным упорством. Носилась с ним, как с инвалидом. Неудивительно, что он стал оглядываться по сторонам в поисках подтверждения собственной мужественности. Уж слишком деликатной была его проблема. Рак предстательной железы в тридцать три года… Он никогда мне не говорил, но почему-то я нисколько не сомневалась, что больше смерти Тимур боялся стать импотентом. Это так по-мужски, господи. Так по-тимуровски.
Прерывая причитания свекрови, в коридор выбежал Назар. Влетел в отцовские объятья и повис на нем, как обезьяна.
– Ты обещал поиграть с нами! – заявил он.
– Назар, осторожнее с папой.
– Мама! – наши с Тимуром возмущенные голоса слились в один. Мы заговорщицки переглянулись и на секунду как будто вернулись в то время, когда все еще было хорошо. Когда мы понимали друг друга с полувзгляда, с полуслова, и между нами ничего не стояло.
– Перестань… – добавил Тимур, когда эхо наших голосов стихло где-то под потолком.
Альфия запнулась, но тут же перевела разговор, зазывая всех ужинать.
– Идите, я к вам присоединюсь, только руки помою.
Тим стащил туфли и двинулся вверх по лестнице, как будто на первом этаже нам негде было вымыть руки. Недолго думая, я пошла за ним. К тому моменту, как догнала мужа, тот уже успел снять пиджак и рубашку. Заматеревший после тридцати, сейчас он был тонким, почти как в двадцать. Невозможно красивым. Внизу живота собралась знакомая тяжесть. Я тихонько подошла к Алмазову, поцеловала чувствительное местечко между лопаток, скользнув рукой вниз. Но у Тимура были другие планы. Он перехватил мою ладонь и плавно развернулся ко мне лицом.
– Давай потом, угу? Мама права. Я ужасно проголодался.
Я улыбнулась, делая вид, что мне не больно, и послушно отступила. Что ж… по крайней мере, о фигуре сегодня мне точно можно не переживать. Аппетит у меня пропал напрочь. Как и настроение.
Глава 2
Я не спала всю ночь. Прислушивалась к ровному размеренному дыханию мужа и думала-думала-думала… Обо всем на свете. Строила какие-то глупые планы, которые могли бы возникнуть разве что в голове тупой малолетки, но никак не у взрослой, не побоюсь этого слова, умной состоявшейся женщины. И ведь я понимала, как это абсурдно, и… все равно представляла, как пойду в спортзал, к косметологу, парикмахеру, изменю прическу, или подкачаю губы… Куплю новое белье, зажгу свечи, открою вино… Тимур растает от меня такой – новой, красивой, и между нами все станет, как прежде.
Самая большая ошибка женщины, которой изменили, считать, что причина измены в ней. Нет, я не говорю, что такого не может быть в принципе. Но в большинстве случаев дело все же в другом.
Впрочем, даже понимая это, не грызть себя вряд ли получится.
Когда ночь за окном рассеялась, я оставила глупые попытки уснуть. Веры в то, что сон, наконец, придет, уже не было, а вот мигрень подбиралась все ближе. В таких случаях я обычно пила таблетку на опережение. Стараясь не шуметь, закрыла за собой дверь ванной и застыла у зеркала. М-да. Бессонница мало кому к лицу… А уж женщине тридцати пяти лет и подавно. Я набрала в пригоршни холодной воды и умылась. Выдавила из блистера таблетку, запила водой из-под крана. Медленно промокнула лицо полотенцем, размышляя о том, что бы такое сделать, чтобы побыстрее преобразиться. Вспомнила о недавно купленных патчах под глаза, которые мне рекомендовал косметолог, и довольно ловко их нацепила. Видок еще тот, но пока все спят – можно себе позволить.
Покончив с утренним туалетом, я спустилась вниз, чтобы приготовить своим мальчишкам завтрак, но оказалось, я не единственная, у кого возникла такая идея.
– Доброе утро, – негромко сказала я.
Свекровь оглянулась. Поправила сползшую на лоб косынку и ласково мне улыбнулась. Нет, ничего против свекрови я не имела, но… В последнее время она стала уж слишком навязчивой. Да и ее проживание в нашем доме уж как-то неоправданно затянулось.
– Доброе-доброе, Катенька. А я тут завтрак готовлю.
– Вижу.
Ничем не выказав своего недовольства, я включила кофеварку и открыла холодильник. Достала яйца, творог, принялась месить тесто.
– Что ты делаешь?
– Сырники.
– Но я же, вот… запеканку…
– Мальчики не любят запеканку. Я вам уже говорила, но вы, кажется, забыли.
– Напрасно ты, Катя… Я лишь хочу как лучше. Помочь, облегчить ваш быт…
– Будет лучше, если вы не будете этого делать. Мы вполне самостоятельные взрослые люди, которым по силам работать, заниматься детьми и вести хозяйство. Раньше мы с этим отлично справлялись.
– Раньше Тимур был здоров.
Я отбросила венчик и с возмущением уставилась на свекровь:
– Он и сейчас здоров. Врачи это подтвердили, а вы носитесь с ним, как с инвалидом. Неужели вы не понимаете, как он комплексует?!
– Да ты что говоришь такое, Катя? Где наш Тимур, а где комплексы?
– Близко… Намного ближе, чем вам кажется. И мне эти комплексы, комплексы, которые вы взращиваете в нем и лелеете, боком выходят… Боком, понимаете?
Альфия захлопала глазами и покачала головой.
– Не понимаю. У вас, что, с Тимуром какие-то проблемы? Так ты только скажи, я поговорю с ним…
Скажи… Вот что ей сказать? Сказать – и то нечего. Пока ничего не произошло.
– Нет у нас никаких проблем. Просто нам нужно больше времени проводить вместе. Вдвоем, и с мальчиками.
– Кажется, ты намекаешь, что я загостилась.
– Мы вам очень за все благодарны, правда, но…
– Пора и честь знать, – закончила мою мысль свекровь. – Что ж, я попрошу Тимура отвезти меня домой.
Я кивнула и снова взялась за венчик. Если Альфия и думала, что я пойду на попятный и стану её умолять остаться – она ошибалась. Давным-давно мы с Тимуром решили, что будем жить отдельно, несмотря на то, что плата за съёмную однушку практически полностью сжирала наш более чем скромный семейный бюджет. Две студенческих стипендии да те крохи, что Тим зарабатывал, хватаясь за любую работу, которую можно было бы совмещать с учебой. Это было правильным решением, мы никогда о нем не жалели. Не станем и теперь, когда наше материальное положение в значительной мере улучшилось.
Да, я немного сдала позиции. Но теперь сделаю все, чтобы на них вернуться. Почему бы не начать с того, чтобы вновь стать хозяйкой в своем же доме?
Сырники получились, что надо. Пышные и румяные, в меру прожаренные. Я накрыла тарелку салфеткой, допила уже остывший кофе и пошла приводить себя в порядок. Когда Тимур с детьми вышел к завтраку, я была свежа, как майская роза.
– Привет, – промурлыкала в макушку мужа, тайком вдыхая такой знакомым, такой родной аромат. У меня и сейчас все внутри дрожало, когда я касалась Тима. Или когда он на меня смотрел.
– Привет. Мальчики, хватит дурачиться! Садитесь за стол. У вас через час тренировка, – строго скомандовал Тимур расшалившимся сыновьям. Когда-то мы задумывались о том, что надо бы родить им сестричку… С тех пор много воды утекло. И хоть я до сих пор мечтала о дочке, как-то способствовать её рождению я не спешила. Мне бы не хотелось, чтобы это выглядело, как отчаянная попытка удержать мужика.
Как показывает практика, если мужчина захочет уйти – его ничто не удержит.
Стоп! Почему я вообще об этом думаю?
– Сынок, я тут рушила, что пора бы мне уже вернуться домой. Отец там один, да и вообще… Вот, хотела тебя попросить отвезти меня. Или лучше вызвать такси?
Я тряхнула головой, концентрируясь на происходящем за столом разговоре.
– Сегодня? А что за спешка? Сегодня точно нет, мам. Мы же приглашены на день рождения Яна. Будем поздно, надо, чтобы с мальчиками кто-то побыл.
Точно. Как я могла забыть о том, что мы приглашены к Волкову? Скорее всего, потому, что и не рассчитывала, что Тимур захочет пойти. С тех пор, как он заболел, мы еще ни разу не посещали подобных мероприятий.
– Ты все же решил пойти? – уточнила у мужа, наливая какао Дамиру.
– Почему нет?
Тимур вскинул черную бровь и напряженно на меня уставился.
– Может быть, потому, что мы это не обсуждали. Я даже подарок не покупала. Да и не придумала, что надеть?
– Женщины! – закатил глаза Тим. Убедившись, что я не собираюсь напоминать ему о недавней болезни, он расслабился и вальяжно откинулся на спинку стула.
– Раз такое дело, я, конечно, останусь, – согласилась Альфия.
– А почему мы не можем пойти на день рождения с вами? – заныл Назар.
– Потому что там не будет детей. Одни взрослые.
Я щелкнула сына по носу и, не удержавшись, поцеловала. В отличие от двенадцатилетнего Дамира, семилетний Назар еще позволял мне подобные нежности.
– Ян Волков? Это не тот, что с вами в одном классе учился? Щупленький такой…
– Ага. Он. Мы с ним и в универе одном учились. Разве ты не знаешь, что он мой зам? Вот уже… Сколько, Кать?
– Да уже три года скоро.
– И как тебе он? По детству тихий такой был. А сейчас как? Женат? Есть ребятишки?
– Женат. Детей нет. Но у него жена молодая – будут.
Постепенно разговор перешел с Волкова на других наших одноклассников, а потом и вовсе прервался, когда Тимур встал из-за стола, чтобы отвезти детей на тренировку. Я не знала, что происходило между нами, но на его отношении к детям это никак не сказывалось. Лучшего отца им я бы не могла пожелать.
Прибрав со стола, я заставила себя спуститься в спортзал. Беговая дорожка, упражнения на пресс и бедра. Конечно, до вечера я не похудею, чтобы влезть в свое лучшее платье, но, по крайней мере, есть шанс, что уйдет это сосущее мерзкое чувство, будто я недостаточно стараюсь удержать сходящий на нет интерес мужа.
Да, я знаю, глупость редкая. Но если не это, то с чего мне вообще начинать? Что делать? Я понимала, что времени ни осталось. Рано или поздно Тимур решится на измену.
Которую я никогда не прощу.
Как этому помешать? Как…
Я думала об этом весь вечер. Отпаривая Тиму костюм и рубашку, нанося макияж, вытягивая волосы феном, чтобы они легли на плечи гладкими шелковыми прядями. Я не очень любила носить их распущенными. Будь моя воля, я обстригла бы эту копну, но Тимуру нравились мои волосы. А я хотела нравиться Тимуру.
В последний раз взглянув на себя в зеркало, я несколько театрально распахнула дверь, ведущую из ванной в спальню. И пусть я не ожидала, что Тимур падет замертво, став жертвой моих чар, но… Но я надеялась, что его взгляд задержится на мне чуть дольше. Этого не случилось. Сердце кольнуло, но я не позволила своей улыбке погаснуть.
– Шикарно выглядишь, – мурлыкнула, приближаясь.
– Ты тоже. Макияж немного яркий, нет?
Я удивленно приподняла брови:
– Да, вечерний.
– Не помню, чтобы ты раньше так красилась.
Я мазнула взглядом по собственному отражению в зеркале. Может быть… Но раньше вообще все было иначе.
– Просто ты забыл. Мы давно нигде не были, – миролюбиво заметила я.
– Это упрек?
– Нет. Всего лишь констатация факта. – Онемевшие от напряженной улыбки губы разъехались чуть шире. Я улыбалась через боль. А ты этого не заметил. – Кто сядет за руль? – перевела тему на более безопасную.
– Ты. Что-то я устал. Может быть, выпью коньяка. Помнится, Ян говорил, что у него неплохая коллекция.
– Хочешь проверить?
– Почему нет?
Я лишь пожала плечами. Говорить о том, что Тимуру стоит себя поберечь – значит снова нарваться. Тим не терпел слабости. Тем более своей.
Волковы жили в элитной высотке в самом сердце города. До нашего пригорода – далековато, но по пустым дорогам – домчали быстро. И все равно опоздали. Приехали в самый разгар веселья.
– О, какие люди! Тина, ну-ка, встречай гостей! – бросил жене Ян. Тина улыбнулась и поспешила к нам. Яркая блондинка модельной внешности, она была намного младше мужа. И, соответственно, нас самих. Она не стала мне закадычной подружкой. Мы и с Волковым-то восстановили связь не так, чтобы давно. В школе, универе дружили, да. А потом наши пути разошлись и сошлись вновь, лишь когда тот пришел устраиваться на работу в нашу компанию. Перспектива взять проверенного годами человека была довольно заманчивой. И как показало время – сделали мы это не зря. Ян был хорошим ответственным исполнителем.
Никакая она, конечно, не Тина. Так… Валя на новый лад.
– Шикарно выглядишь, это что, Гуччи?
– Все ты знаешь… Ян, это небольшой презент от нашей семьи.
Я протянула виновнику торжества пакет, вдруг некстати подумав о том, что надо было хотя бы поинтересоваться у мужа, что там. Волков рассыпался в благодарностях и пригласил нас за стол. Фуршет был накрыт прямо посреди гостиной. Я голодала весь день, и аромат подкопченного лосося ну просто сводил с ума. Чтобы отвлечься от мыслей о еде, я принялась рассматривать разношерстную толпу. Всего человек сорок взрослых. И никаких детей. Признаться, я от такого отвыкла… Все праздники, на которых мы обычно бывали, были более семейными, что ли. На них всегда было шумно из-за ребятни. На этот раз шумели подвыпившие тети и дяди. Звуки смеха, эмоциональные беседы на повышенных тонах. Мой взгляд скользнул мимо Яна, склонившегося над каким-то пожилым мужиком, и дальше, где в самом углу комнаты, сверкая белозубой улыбкой, такой интимной улыбкой, господи… стоял мой муж. Он ни от кого не прятался, не пытался уединиться. Просто разговаривал с хозяйкой дома. Можно было подумать, что это обычная любезность. Если бы не этот взгляд… С чертовщинкой под отяжелевшими веками. Заинтересованный в женщине взгляд.
Именно так он смотрел, давая знак, что ждет меня в спальне.
Кажется, тысячу лет назад.
– Чего грустим? – раздался знакомый голос над ухом. – И где твой бокал?
– Я за рулем.
– И что? Даже не выпьешь за здоровье виновника торжества? Всего один бокал, Белоснежка. Один бокал можно.
Собственно, а почему бы не выпить, смыть с языка эту горечь и хоть на время забыться? Я забрала бокал из рук Волкова и осушила его до дна.
– Другое дело! А теперь можно и потанцевать.
Видимо, от того, что я так ничего и не съела, развезло меня довольно быстро. Я скользила в объятьях Яна, вдыхала терпкий аромат его разгоряченной праздником кожи и чувствовала какую-то глупую браваду. Будто мне все по плечу. Время летело незаметно. Постепенно дом Волковых пустел. Гости расходились, и, наверное, нам нужно было последовать их примеру. Но мне было так хорошо! Впервые за долгое время. Так легко и свободно. Я подхватила еще один бокал шампанского и, поджав ноги, уселась в кресло. В комнате никого не осталось. Лишь Тимур, который неодобрительно на меня поглядывал, да Ян с Тиной, обжимающиеся, как школьники на выпускном.
– Ну, ребята, спасибо, что пригласили. Хороший получился праздник, но, вижу, кому-то не терпится уединиться, поэтому мы, пожалуй, пойдем, – скривил губы в ухмылке Тим, протягивая мне руку, чтобы помочь подняться.
– Как будто наличие посторонних глаз нас когда-нибудь останавливало, – пьяно хихикнула Тина, шутливо ткнув Яна локотком.
Поначалу я не придала значения этой странной реплике. Чего спьяну не скажешь…
– Никогда не смущало, – согласился Волков и, заметив легкое удивление, написанное на лице Тимура, добавил, – мы – свингеры, – и через секунду. – Стой, а вы разве не знали?
