Юлия Шеверина
Магическое растениеводство средней полосы. Теория
Глава 4. Чёрная карточка
Когда в самолёте Атлана и Дарины сели с ним на один ряд, Феликс не удивился. Он разместился у проходу, в центре – Атлан, Дарина – у иллюминатора.
И если Атлан разместился согласно своему билету, то ведьмочка ещё до взлета рассказала, что на самом деле её место дальше по салону, тоже в проходе.
– Но мне так хочется посмотреть в окошечко, – надула она прехорошенькие губки, – вы же не против, если я сяду рядом?
Атлан только пожал плечами.
– Конечно, – согласился он.
Феликсу показалось, что в этот момент мужчина с тревогой посмотрел по сторонам. Искал жену?
Самолет уже выруливал на взлетную полосу, взяться новым пассажирам было неоткуда. Так что причин отказать девушке не было. Тем более, та уже заняла чужое место и спрашивала разрешения постфактум. Или чтобы заполнить возникшую паузу?
Пауз, Дарина, похоже, не любила. Она не замолкала больше, чем на минуту. Беседой она занимала, по большей части, сидящего рядом Атлана. Феликсу почти ничего не перепадало, чему он был рад. Но не слышать её, увы, не мог.
Первым делом Дарина рассказала своему соседу о новостях и состоянии дел их общих знакомых, о здоровье университетских преподавателей и, кажется, все собранные сплетни о загадочном наследнике Магической Империи, которые она все же предпочла сохранить от Феликса и остальных пассажиров в тайне, нашептав их мужчине на ухо с крайне заговорческим видом.
Изгиб ведьмочкиной спины, её приоткрытые запястья и трепетно подрагивающая рука, легшая будто невзначай на плечо колдуна выглядели настолько интимно, что Феликс начал подозревать: сплетни могли быть только поводом прижаться к эффектному Атлану поближе.
Дошептав последнюю, видимо, особо веселую, она откинулась на спинку кресла и рассмеялась, не отрывая взгляда от Атлана. Он тоже улыбнулся, хотел даже что-то сказать, но в итоге промолчал.
Феликс думал, что девушка замолчит хотя бы на время взлета. Но Дарина и правда не терпела тишины. Даже если в уши бьет шум турбин.
– А как идет добыча янтаря? – спросила-прокричала она так, что её вопрос услышали, кажется, в хвосте самолёта.
Атлан ответил односложно и кратно. Этого оказалось достаточно, чтобы развернуть часовой рассказ о украшениях дарининой матушки.
– У нее есть бусина, – с легким придыханием проговорила ведьмочка, – величиной с горошину!
Беседа о бусине заинтересовала мага. Феликс, будучи невольным свидетелем их разговора, узнал, что семья Атлана занимается добычей океанического янтаря в северном море. Янтарь этот – крайне редкий материал. Каждая бусинка, будь она хоть с песчинку размером, на счету.
– О да, – подтвердил Атлан, – припоминаю. Этот кусок добыли как раз на Балтийском берегу. Мой дядя Шаба, – он погрустнел, – в молодости был ныряльщиком…
Дарина тут же подхватила, будто ждала упоминания этого самого дядюшки.
Конечно же, оказалось, что дядюшка и ей приходился дальним, очень дальним родственником.
Скоро выяснилось, что Атлан вместе с женой были спешно приглашены почтить его память.
– Как?! – воскликнула Дарина, – дядюшка Шаба умер? – и тут же взяла себя в руки. – Ну конечно же, мне говорила тётушка Луиза. Я обязательно приеду вместе со всеми родственниками проститься с ним, – она сочувствующе приобняла мага и прижалась так близко, как только ей позволял застегнутый ремень безопасности.
– Да, конечно, – пробормотал Атлан, – оставьте свой номер, я его передам распорядителю церемонии.
Дарина, вдохновленная просьбой, бросилась собственноручно вбивать свой номер в телефон отягощенного горем племянника некоего Шабы.
– А вас, должно быть, – обратился Атлан к Феликсу, – Министерство отправило для составления некролога и статьи о жизни нашего дорогого родственника?
– Что? – не понял Феликс, – А, да, да! – подтвердил он, когда длинный кошачий коготь воткнулся ему в ногу прямо через ткань переноски и плотные джинсы. – Все именно так! – на всякий случай подтвердил он еще раз и закивал. Только после этого коготь выткнулся из ноги. В переноски очень по-кошачьи заворчала Катерина Ивановна.
– Мрмя-рмя-рмя.
– Кошечка у тебя нервненькая, – вставила Дарина, недовольная тем, что потеряла внимание мужчины.
Кошечка взмуркнула громче.
– Это очень хорошая традиция, – сказала Атлан, – я думал, о ней уже и забыли. Уже лет пятьдесят, кажется, – припомнил он, – никто не удостаивался чести войти в книгу памяти Министерства. Большая честь для нашей семьи. Дядюшка Шаба, – с теплотой пробормотал он, – был бы тронут таким вниманием. Феликс, – он достал из кармана пиджака визитку, – возьмите.
Феликс послушно принял у него маленький кусочек черного картона.
– Звоните, – Атлан указал пальцем на уголок визитки, – по второму номеру, это мой личный. Первый – рабочий, по нему меня больше нет.
Феликс посмотрел на совершенно черный картон. Ни первого, ни второго номера он на визитке не увидел. Как и какой-либо другой информации.
Атлан совершенно точно принял его за колдуна, введенный в заблуждение министерской печатью. Дарина, знавшая правду, усмехнулась и ничего не сказала. Отвернулась в окошко, впервые подарив своим соседям более чем минутный отдых от своих рассказов.
– Обязательно, – пообещал Феликс.
– Как устроитесь, жду вас, – Атлан проводил взглядом визитку, скрывшуюся в кармане Феликсовой куртки, – Шаба не очень общительный. Но он – весьма уважаемый человек. Был. – грустно добавил он, – мне есть, что о нем рассказать.
– Да? – сказал Феликс, не очень понимая, о чем вообще идет речь.
– Да, в детстве я проводил у него все лето, – поделился Атлан.
Дарина, казалось, увлеченная видом пушистых белых облачных полей, медленно развернула голову. Феликс встретился с ней взглядом. По спине пробежали мурашки – в глубине широко раскрытых глаз ведьмы вспыхивали и гасли голубоватые искры.
Феликс, должно быть, поменялся в лице, потому как Атлан тут же обернулся к девушке. Та будто ждала!
– Атлан, – промурлыкала она тоном, до которого фальшивой кошке в переноске еще было расти и расти, – а вы случайно не знаете, кто станет новым хранителем сокровищницы? Ох, то есть, Артефактории, – она взяла его за руку и заглянула в глаза, – Атлан, вы не поверите!
Не поверить Атлану ближайший час пришлось во многое.
Например, в то, что Дарина просто обожает работать с артефактами.
– О, да! Это был мой любимый предмет в Штормах!
Настала очередь Феликса отворачиваться и прятать улыбку. Еще утром ведьмочка с жаром убеждала Зинаиду в том, что любимым был совершенно другой университетский предмет, а сейчас выходило, что она все годы только и занималась, как артефакторикой.
– Мне доверяли проводить инвентаризацию! – сказала она с таким видом, будто это было что-то невероятное, – профессор одной мне позволял стирать пыль с… тут она произнесла что-то невообразимое на латыни.
Феликс таких слов не знал, в отличие от Атлана. Мужчина искренне удивился.
– О, нашла! – девушка, донельзя довольная тем, что все внимание мужчины снова у нее, быстро листала фотографии в телефоне, – вот я выкладываю, вы не поверите, глубоководный янтарь для учебной демонстрации.
Фотографий нашлось много. Феликс начал подозревать, что эта пронырливая девица на любой повод умеет подборку фотографий, документов и рекомендаций от преподавателей.
– Знаете, Атлан, после диплома профессор выделил меня из всей группы. А еще, – зашептала она, – вы только никому не говорите, но у него глаза были подозрительно влажные. Я знаю, мужчины скрывают свои чувства. Но мне кажется, – зашептала она еще тише, но все же так, чтобы было слышно Феликсу, – он плакал от сожаления о моем уходе.
Феликс сдержался, чтобы не выругаться. Кошка снова умудрилась цапнуть его сквозь сетчатый край сумки и сквозь штанину.
Радовало Феликса, что лететь до Калининграда каких-то два с половиной часа.
После которых они с Дариной, наконец, расстанутся.
Вероятно, он тоже будет плакать. От радости. Совершенно искренне и без всякого сожаления.
Во время полёта переноску с Катериной пришлось поставить на пол, под ноги.
Секретный агент, наконец, вошла в роль и начала вести себя как образцовая кошечка: взвыла на взлете, очень натурально мяукала на стюардессу и драла сетчатую стенку переноски, пока не проковыряла в ней здоровенную дыру, через которую просунула когтистую белую лапку на радость «любящего владельца» и пассажиров по соседству.
– Какая славная кошечка, – не переставали умилятся дамы вокруг, когда Катерина Ивановна прижималась розовым носиком к сетке.
В ответ она неизменно сверкала изумрудными глазами и с ворчанием пряталась в глубине. Феликс немножко нервно улыбался. Его радовало, что желающих погладить раздраженную кошку так и не нашлось. Он был уверен – сунь ей руки, они бы пострадали физически, их обладатель – морально.
Вряд ли министерский агент стерпела бы такое обращение. Ругани и рассекречивания в этом случае избежать бы не удалось.
– Раньше было принято всякой ведьме иметь свою кошку, – перегнувшись через задремавшего Атлана прошептала Дарина, – Это магически очень сильные животные. Зачем ты её потащил с собой? – девушка легонько пнула изогнутый бок кошачьей сумки, – видно же, кошка не простая. Отдай её мне? Ай!
Магически сильное животное извернулось и полоснуло ведьму по ноге. Феликс почувствовал к агенту прилив благодарности.
– Ка… – он чуть не назвал агента по имени, но вовремя осекся, – Капелька у меня однолюбка, – он пожал плечами, – ни с кем не уживается. Думаешь, зачем я её с собой потащил? В кошачьи гостиницы её с таким характером не берут. Друзья, – он поперхнулся, представив, как Катерина Ивановна берет в оборот доброго и покладистого Пашку, – друзья боятся у себя оставлять. Так что, – добавил он, – не советую иметь с ней никаких дел.
Катерине Ивановне новое имя понравилось также сильно, как и вся история, закрутившаяся в московском аэропорту. Самолет вздрогнул от скрипящего мява.
– Да уж, – прошипела Дарина, – я поняла! Такую кошку оставь себе, человек!
Она очень по-кошачьи фыркнула и попробовала «случайно» разбудить Атлана. Мужчина то ли крепко спал, то ли очень хорошо притворялся, так что ведьмочка отвернулась к окошку и просидела так до самого приземления.
В аэропорту игнорировать девушку колдуну было сложнее. Он попрощался с Феликсом, еще раз пообещал ему рассказать все известное об уважаемом дядюшке Шабе и скрылся, унесенный цепкой Дариной в сторону багажной ленты.
У Феликса из багажа был небольшой рюкзачок, сумка от Зинаиды с неизвестным пока содержимым и потерявшая товарный вид переноска с подвывающей Капелькой-Катериной, которая между мявами явственно вставляла фразочки вроде «осторожнее, болван» и «не дрова несёшь, деревенщина».
– Это вам показалось, – пробормотал он обернувшейся семейной паре у самого выхода из аэропорта.
На улице он сразу попал на парковку, заставленную машинами и вежливыми калининградскими таксистами, здорово отличающимися от столичных коллег не только манерами, но и безупречным владением русским языком: издали завидев клиента, начали махать руками, зазывать ехать в город и даже по умеренной цене.
Но стажер пока не спешил.
– Выпускай уже! – шипела из переноски пушистый секретный агент.
Феликс расстегнул сумку, готовый в любой момент отдернуть руку.
На мокрый калининградский асфальт вылетела растрепанная кошечка, тут же зябко поджала белую лапку с нежно-розовыми пальчиками-подушечками, пискнула и с той же скоростью вернулась в теплую и сухую переноску.
– Феликс, подвезти вас?
Рядом оказался Атлан. По прилету он безуспешно пытался дозвониться жене и сейчас тоже отошел, чтобы сделать звонок.
За его спиной Феликс заметил мордастый черный джип с хромированной рамой по переднему краю и загорелым водителем, ужасно похожим на известного боксера и габаритами, и чудовищно обезображенным лицом – нос его был не единожды сломан и срастался каждый раз все причудливее и причудливее.
Водитель уже закинул оба кожаных чемоданчика в багажник и ожидал «шефа», сложив свои огромные руки на груди.
Кошка пискнула в сумке, высунула лапку и потянула на себя край переноски.
– Знаете, я, пожалуй, попозже поеду, – Феликс с сожалением отказался от предложения, несколько раз извинился перед магом и постарался подальше оттащить свои вещи, – дела, понимаете, – старался смягчить свой отказ стажер.
Замена Феликсу нашлась почти мгновенно. Из аэропорта, чуть не врезавшись в медленно ползущие в стороны автоматические двери, выбежала Дарина, от которой Атлану удалось оторваться у ленты багажа не иначе как чудом.
Растрепанная ведьмочка бешено вертела головой, пока не заметила джип.
– Атлан! – быстро, но уже изящно, она рванула в сторону мага. – Ах, вы не подвезете меня?
Не дожидаясь положительного ответа Дарина с разбегу плюхнулась на широкое кожаное сиденье рядом с магом и живо захлопнула дверь.
Феликс присел на лавочку с облегчением.
Джип уехал. Катерина Ивановна высунулась из переноски, распугав своим грозным видом и густой шерстью парочку таксистов, уже направившихся к Феликсу.
– Чего расселся, болван? – кошка выбралась из переноски и села рядом, нахохлившись и поджав лапки.
– А что делать? – растеряно спросил Феликс.
– Ехать за машиной, – фыркнула Катерина.
– За джипом?
Атлан с Дариной уже уехали. Феликс сомневался, что они смогут их догнать. Более того, ему этого совсем не хотелось.
– За нашей машиной, балбес, – вздохнула кошка, – возьмем в министерском гараже, – объяснила она, – или ты хотел разъезжать по всей области на автобусе?
– А нам дадут? – об автобусе Феликс, конечно же, не думал. Как и о том, что они будут где-то разъезжать. Но вида не подал.
– Конечно дадут! – кошка повернула к нему белую пушистую голову, потешно её наклонила и приказала, – сейчас же иди, возьми такси и поехали!
Она назвала адрес и вернулась обратно, в родную уже переноску. Начался мелкий калининградский дождик, который ей совершенно не понравился, как, впрочем, и всё в этот злополучный день.
***
Таксист нашелся не сразу. Он то и дело хитро поглядывал в сторону аэропортных дверей; не теряя, видимо, надежды на более денежного и менее проблемного клиента.
Увы, все возможные клиенты разъехались, до ближайшего рейса из Москвы было еще пара часов. Водителю пришлось довольствоваться нервным парнем с подвывающей сумкой.
Собственно, за эту сумку и её содержимое он и слупил со столичного гостя двойную плату:
– За провоз животного, за шерсть, за химчистку, за…
– Да, понял я, понял, – парень, вовсе не казавшийся дурачком, уже нырнул в машину, – поехали.
Кошка почти сразу замолкла и всю дорогу не подавала признаков жизни. Только иногда водителю казалось, будто он слышит злобный женский шепоток.
– Болван, – послышалось ему и потом снова, – болван, нормально к окошку поверни.
Таксист обернулся пару раз, неизменно натыкаясь на извиняющуюся улыбку пассажира.
– Моя тоже иногда звонит, – сочувствующе начал он и, не дожидаясь ответа, поделился, – как начнет пилить! А трубку положить нельзя – казнь! Домой вернусь – сожрет. Ну я тоже, – он кивнул понимающе, – приноровился, кидаю на сиденье или в карман. Тут, главное, момент не профукать, когда надо угукнуть или на вопрос ответить, то потом труба-а-а-а. Ты, если что, не стесняйся, можешь доставать телефон-то, удобней будет отвечать. А то что-то твоя мегера примолкла, не сбросился звонок, случаем?
Феликс посмотрел на сверкающую изумрудами глаз мегеру, вздохнул и подтвердил, что да, звонок сбросился и больше оскорбительного бубнежа не будет.
– Не перезвонишь? – удивился таксист.
– Нет, – ответил Феликс, поглядывая на Катерину Ивановну.
Кошка вздернула носик кверху и развернулась в переноске, заполнив сетчатую стенку пушистым боком и пышным хвостом.
– Уважаю, – уважительно ответил таксист.
Своей «мегере» он бы тут же перезвонил. А этот парнишка, гляди-ка, смелый. Хоть и странный. Эта кошка его…
– Давно вместе-то? – ехать было еще с полчаса, включать радио не хотелось. Да и отчего бы не поболтать с «собратом по мегере»?
Пассажир посмотрел на пеструю кошачью сумку с притихшим зверем, устало откинулся на сиденье и сказал:
– Знаете, кажется, уже целую вечность!
– Вот-вот. Мы с моей ещё со школы, – водитель ответил с неожиданной теплотой, – вроде и собачимся с первого дня, а друг без друга – никак.
Пассажир промолчал, таксист увидел, как тот прикрыл глаза. Умаялся, видно, после перелета, спешит в гостиницу, отдохнуть.
Адрес был знакомый – гостиница «Калининград» в самом центре. Москвичи обыкновенно в ней и селятся по приезду.
Не понятно, только, почему в нее? Туда с животными не пускают.
«Может, высадить и подождать? – размышлял таксист, – выпрут, отвезу в другую, куда со зверьем можно, подзаработаю.»
– Отдыхать к нам или, – таксист свернул на шоссе до города, – по работе?
Феликс посмотрел на пушистую шерстку, разбитую сеткой переноски на аккуратные ромбики. Бока кошки мерно поднимались – Катерина Ивановна, утомленная полетом, заснула.
– По работе, – тихонько ответил Феликс, будить кошку не хотелось, – на недельку и потом обратно.
Водитель кивнул.
– Да уж, – крякнул он, – моя бы тоже извелась, если б я на новогодние каникулы умотал! Хотя, – добавил он мечтательно, – было бы неплохо рвануть без нее в командировку! Бабы, они такие, им бы только поорать.
– Это да, – вздохнул Феликс, тоже бывший не прочь рвануть в одиночную командировку, и добавил шепотом, – мне, вот, не повезло.
Судя по тому, что бока Катерины не дрогнули, она действительно заснула и этого разговора не слышала.
Феликсу стало её жалко: еще с утра собиралась лететь с мужем на похороны родственника. Судя по всему, не ближнего. Но все равно – похороны. Мероприятие суетное и не веселое. А тут раз – превратили в кошку, дали в напарники… человека!
Феликс работал в Министерстве с конца лета и уже знал, насколько он для колдунов бесполезен. Магии в нем ни капельки, ни песчинки, «ни единой искорки» – с сожалением говорила Зинаида.
Колдовскую печать ему ставила начальница, рабочие артефакты активировала тоже она.
Как-то в библиотеке Министерства у него перед носом, сама собой, захлопнулась зачарованная дверь; пришлось ждать четыре часа, пока в читальный зал не заглянула ведьмочка из финансового – поменять прочитанный любовный романчик на свеженькую историю из серии «Замечательные Магтективы». Она его, конечно, выпустила. Но авторитета новому сотруднику тот случай не прибавил.
Не удивительно, что Катерина была на взводе. Ей бы поспать, поесть, поточить коготки. Или как там кошки снимают стресс?
Погруженный в эти пространные размышления Феликс отвечал таксисту невпопад. Тот скоро потерял к пассажиру интерес и включил музыку.
Вдоль пустой трассы мелькнули лишенные снега поля, чёрные на фоне мутного январского неба деревья, пошли дома: старые немецкие – на окраинах, девятиэтажные панельные, трех и пятиэтажные хрущевки – ближе к центру.
Древний город, разросшийся вокруг замка в излучине неширокой, но вполне судоходной и полноводной Преголи, питаемой множеством речушек и ручейков, город отстроенный добротно и основательно, масштабно и с размахом, так давно, что историки, для простоты, везде пишут, что ему, дескать, лет с восемьсот… этот город Феликс не увидел.
Его встретил совершенно обыкновенный провинциальный городок – в меру зеленый, в меру серый, в меру тленный. Возможно, чуть более чистенький и светлый, чуть более радостный, после мрачных московских улиц под затянутым смогом небом.
Феликс, забывший, казалось, за пару холодных месяцев, как выглядит свежая трава и доброе, хоть и бледное, солнышко, смотрел на трижды сменившуюся за окном погоду с некоторым облегчением и смутным ощущением радости – свет и цвет в этом городе были гораздо приятнее, чем в столице.
– Приехали, – сказал водитель, въезжая на парковку, – гостиница «Калининград».
Пассажир перевел обещанную сумму переводом – наличных у него с собой не оказалось.
– Интересная модель, – отметил водитель оригинальный дизайн телефона, – никогда такого не видел.
Пассажир буркнул что-то про эксклюзивную модель и поспешил убраться.
Таксист остался на парковке – до следующего московского рейса времени было предостаточно, можно и подождать хлебного клиента.
Тот отошел от машины метров на двадцать, открыл переноску. На гранитный бортик выпрыгнула беленькая пушистая кошечка, взлохмаченная и недовольная.
Другая дала бы деру, но эта села, осмотрелась, приподняла угрожающе верхнюю губу и задергала кончиком хвостика.
Парень склонился перед зверьком, почти прижимая свое лицо к её недовольной мордочке. Казалось, та вот-вот набросится. Белые кошки – самые бешеные! Как что взбредет в голову – дадут фору всем этим породистым мейнкунам, даром что здоровущие, как собаки.
Кошка прижала уши, отчего стала похожа на белую змеюку. Повернула в сторону таксиста голову. Только сейчас он увидел, что кошечка очень, очень красивая: беленькая, ушки большие, розовеющие на кончиках, носик такой трогательный, а глаза – зеленющие, яркие. Будто светятся изнутри, как два цветных фонарика.
Кошка моргнула, зеленый свет из её глаз, кажется, усилился. Таксиста пробрало, как от сквознячка. Показалось, будто она смотрит прямо ему в глаза. И не случайно – специально!
Вслед за кошкой, повернул голову бывший пассажир. Медленно, не спеша.
Посмотрел, нахмурился, приподнял вопросительно брови. Отчего-то таксисту стало неуютно – будто парень застал его за подглядыванием, будто в глазах у него было какое-то осуждение. Мужчина сделал вид, что копается в телефоне, и через минуту уже отъехал от странной парочки. Ну их, этих кошатников. Из «Калининграда» парня попрут, конечно. Но ничего, тут уж пусть сам. С женой-мегерой разобрался, и с жильем разберется.
А он, пожалуй, поедет в аэропорт, подождет следующий столичный рейс. Местные по городу если и ездят – за копейки, какой с них доход? На москвичах одних только и можно заработать!