Юлия Шилова
Азарт охоты, или Трофеи моей любви
Глава 4
Подъехав к нужному дому, я посигналила, и ворота тут же открылись. Навстречу мне вышла Кира в длинном платье и цветастой шали. Я загнала машину во двор, подошла к ней и поцеловала в щёку:
– Привет. Хорошо выглядишь.
– Да и ты, в общем, тоже ничего. Подыши хоть немного подмосковным воздухом, а то в Москве сейчас мрак. Я как на даче поселилась, так прямо и расцвела.
Кира поправила свои пышные волосы и пригласила меня пройти в дом. Сев в гостиной, я с блаженной улыбкой посмотрела в окно на густые ели и прошептала:
– Как же у тебя хорошо…
Кире за сорок, но выглядит она великолепно. Ухоженная, холёная и даже, можно сказать, породистая. Она относится к тому типу женщин, которым идёт полнота. Поставив передо мной чашку чая и вазочку с клубничным вареньем, она села напротив и озадаченно спросила:
– Ну как, к новой работе готова?
– Можно подумать, у меня есть выбор, – задумчиво произнесла я и закурила.
– Только не делай такое трагичное лицо, – укоризненно произнесла Кира и разложила передо мной несколько фотографий молодого мужчины. – Вот, Радочка, это твоя новая жертва.
– Симпатичный.
– И не говори. Красавец-мужчина. Сразу видно, благородных кровей. Сейчас таких мало. Я когда фотографии увидела, сразу подумала, что его убивать жалко.
– Так может, и не стоит?
– Это не нам с тобой решать.
– Хорошо. Расскажи мне о нём.
– Зовут Денис. Тридцать пять лет. Холост. Представляешь, тридцать пять лет, а он ни разу не был женат. Детей нет. Имел гражданский брак, но это было лет пять назад. Сейчас меняет девушек как перчатки. В свободное время любит посидеть в баре или ночном клубе. К счастью, охрану всегда оставляет у клуба в машине и развлекается на полную катушку с друзьями.
– А кто он вообще, кроме того, что заядлый тусовщик?
– Официально владеет одним очень известным ночным клубом, где вечно пропадает, но по другим сведениям, занимается незаконной деятельностью, о которой тебе знать не положено. Зачем тебе? На этого человека поступил заказ и за него предлагают хорошие деньги. Этого достаточно, чтобы его прикончить. Уж мы-то с тобой хорошо знаем, что убить человека совсем нетрудно. Тут даже не требуется особого таланта. Самое главное – психологическая готовность.
– С одной стороны, убивать действительно просто. – Я не отводила взгляда от фотографий с улыбающимся симпатичным мужчиной. – Но вечерами в голову приходят душераздирающие мысли, и ты начинаешь думать о том, что нет ничего более ценного, чем человеческая жизнь, – произнесла я. – Нормальный человек способен на убийство в двух ситуациях: при самообороне или если необходимо защитить от смертельной опасности своих близких. К нормальным людям я не отношусь и близких не имею. Я убиваю, и у меня нет ни нравственных, ни физических мучений. Я просто машина для убийства. Всё это оттого, что я не знаю, кто я. У меня нет морали, воспитания, традиций, которые в нас вкладывают годами. У меня ничего нет! Я, как солдат, приучила себя действовать машинально, не задумываясь. Стала убивать без колебаний и не переживать убийство… Я действую автоматически. Это как рефлексы собаки Павлова! Я убиваю так же просто, как варю кофе. У меня нет сочувствия к жертве. – Я скинула дрожащей рукой пепел в пепельницу. – Даже солдаты убивают по-другому. Те, кто прошёл чеченскую войну, были поставлены перед выбором: если ты не убьёшь, убьют тебя. Там нет человека – есть только безликий противник.
– Рада, девочка моя, что-то тебя сегодня на философию потянуло. Ну что такое убийство? Набор программ, действий, алгоритмов, которые закладываются… Мы отличаемся от других существ наличием воли. Но наличие воли подразумевает её использование. Проявлять волю, выбирать или принимать решения – нелёгкое дело, требующее огромных усилий… Рада, ты отлично справляешься со своими обязанностями. К тебе нет претензий. Зачем искать смысл там, где его явно нет? – Кира помолчала, посмотрела на меня озадаченно и спросила: – Что с тобой сегодня? Не с той ноги встала? Говорят, сегодня очень сильная магнитная буря. Наверное, она на тебя так удручающе действует. Давай лучше поговорим о деле. – Кира положила передо мной папку и постучала по ней длинным накладным ногтем. – Тут все адреса, явки и предпочтения этого Дениса. Полное досье. Изучи внимательно. Время для ликвидации объекта – ровно неделя. После того, как сделаешь дело, поедешь в Питер. Следующий объект живёт там. И не забывай почаще менять образ. Парики, косынки, кепки, шляпы, накладные волосы. Никто не должен тебя запомнить.
– Ты говоришь, после ликвидации Дениса я поеду в Питер?
– Да. Остановишься в небольшом отеле, посмотришь город. Пробудешь там ровно недельку. Чем быстрее справишься с заданием, тем больше времени у тебя останется полюбоваться красотой этого города.
– Я видела Питер по телевизору. Он сказочный. Даже не верится, что поеду туда не для того, чтобы восхититься, а для того, чтобы убить.
– Одно другому не мешает, – усмехнулась Кира и положила передо мной конверт с деньгами. – Возьми, это задаток. Желательно, чтобы ты потратила его на красивую одежду. У тебя должно быть много шмотья, и ты как можно чаще должна его менять, чтобы не примелькаться в одном и том же.
– Я найду применение своим деньгам, – перебила я Киру.
Допив чай, я просидела у неё ещё около часа. Когда уже собралась уходить, Кира сделала звук телевизора громче и показала знаком, чтобы я оставалась на месте. В новостях рассказывали, что на пригородной трассе найдена машина ГИБДД с мёртвым инспектором, которому, по версии врачей, вкололи дозу смертельного яда. Когда диктор замолчал и начался другой сюжет, я отвела глаза в сторону. Кира была вне себя от злости. Её верхняя губа задрожала, а безумные глаза наполнились яростью. Она не сомневалась, что это моя работа.
– Как ты могла?! – закричала она и ударила кулаком по столу так, что я вздрогнула.
– Этот гаишник устроил настоящий беспредел. Хотел содрать с меня восемьдесят тысяч рублей за несуществующее алкогольное опьянение, – попыталась я оправдаться. – Этих козлов только так учить надо!
– А ты не думала о том, что кто-то, проезжая мимо, мог увидеть твою машину? Ты могла попасться и загреметь в тюрьму!
– Но ведь не загремела же.
– А это ещё не факт. Я же просила… никакой самодеятельности! Убивать только тех, кто заказан! Ты не имела права так рисковать и подставлять нашу с тобой деятельность!
– Кира, успокойся. Ты даже представить не можешь, как этот козёл меня разозлил. Я убрала вымогателя. Я вообще не видела, чтобы человек в форме действовал такими хамскими и варварскими методами.
– Значит, ты решила попробовать себя в роли санитара, – истерично рассмеялась раскрасневшаяся от гнева Кира. – Теперь будешь очищать нашу родину от взяточников, воров, проституток и маньяков. Милочка, только не забывай: исполнять роль санитара тебе долго не дадут. Схватят при удобном случае. Сдохнешь в тюрьме! Я смотрю, тебе человека убить что комара на стенке хлопнуть, – скривилась она.
– Ты меня сама этому научила.
– Я учила тебя чётко выполнять свою работу, а не брать на себя чужую миссию очистителя мира от ненужных элементов! – в полный голос завопила Кира.
– Кира, я согласна, что погорячилась, – жалобно улыбнулась я.
– Я обязана доложить хозяину.
– И скажи ему, что подобное не повторится. Кира, я уверяю, меня никто не заметил. Инспектор был в машине один. Его напарник куда-то отлучился. Когда он меня остановил, то никому не звонил, ни с кем не общался, документы по рации не «пробивал». Всё произошло в считаные минуты. Мимо проезжали машины, но никто не остановился.
– Проезжая мимо автомобиля ГИБДД, они конечно же сбрасывали скорость и не могли не заметить твою машину. Обязательно найдутся свидетели, которые, быть может, даже назовут номера твоей тачки.
Я встала, подошла к Кире вплотную и, положив ей руку на плечо, виновато произнесла:
– Вот увидишь, всё обойдётся. Не рассказывай хозяину.
– Не могу. Да он и сам в новостях увидит.
– Он смотрит телевизор?
– И даже читает газеты.
– Кира, я, конечно, понимаю, что реакция хозяина будет крайне негативной, и ещё неизвестно, во что это выльется, но так приятно на душе оттого, что одним козлом стало меньше. Скажи, по-человечески ты меня понимаешь?
– Всех козлов, которые стоят на дороге, не убьёшь. Оттого, что одним стало меньше, никому ни жарко ни холодно.
Когда я садилась в машину, Кира по-прежнему смотрела на меня злобно, хотя я несколько раз заверила её, что подобной самодеятельности больше не допущу и буду чётко следовать инструкциям.
– Кира, всё будет хорошо, – открыв окно, постаралась я успокоить разгневанную женщину. – Сама не знаю, что на меня нашло.
– Не допускай больше подобных ошибок. – Кира нажала на пульт и открыла ворота.
Я ехала и ощущала непонятный страх. Понимала, что реакция хозяина будет крайне негативной. Возможно, он захочет меня наказать или даже убрать… Хотя нет, ещё столько заказов… Быть может, наконец-то я его увижу…
Глава 5
Вернувшись в свою квартиру, я налила себе бокал вина, распечатала плитку шоколада, включила джаз и, взяв досье, залезла на любимый подоконник. Открыв папку, я сразу обратила внимание, что досье собрано по полной программе. Очень подробное. Наверное, более подробного досье я ещё не держала в руках. У хозяина все люди делятся на тех, кого можно «пробить» и кого «пробить» нельзя. Недосягаемых людей практически нет. Адреса, домашние, мобильные телефоны, данные БТИ… Все персональные данные, политические взгляды, религиозные, философские убеждения, состояние здоровья и даже сексуальные наклонности.
– Рада, ты уже вернулась? – Я вздрогнула, увидев в дверном проёме Тима.
Тут же закрыв папку, я пригубила вино, запустила в рот кусочек шоколада и оглядела стоящего в одних трусах парня с ног до головы..
– Тим, да ты, я смотрю, выздоровел. Домой, наверное, собрался? – спросила я с иронией.
– Я ещё слишком слаб, чтобы ехать домой. Тебе не терпится меня прогнать?
– Ну, у меня же не гостиница. Я и так уступила тебе свою кровать, а сама сплю на диване.
– Можешь лечь ко мне. Я подвинусь. Кровать большая, места хватит.
– Да иди ты!
Тим, пошатываясь, подошёл к окну и уставился на сверкающий огнями Кутузовский проспект.
– Какой красивый вид из окна! Когда смотришь на Москву в позднее время суток, кажется, она никогда не спит.
– А она и в самом деле никогда не спит. Я больше всего люблю столицу после захода солнца. Обожаю сидеть на этом подоконнике, пить вино, есть шоколад и любоваться огнями ночного города.
– А почему ты не проводишь время с друзьями где-нибудь в ночном клубе? Почему сидишь тут в одиночестве?
– Потому что не люблю ночные клубы и у меня нет друзей.
– В этом мы с тобой похожи. Я тоже волк-одиночка. Привык быть один. Глядя на этот завораживающий вид ночной Москвы, действительно не хочется куда-то идти. Можно просто ею любоваться, сидя на широком подоконнике. Тебе повезло с квартирой. Здесь даже аура какая-то особенная. Это твоя квартира?
– Я её снимаю.
– Специально выбирала квартиру с таким видом из окна?
– Я ничего не выбирала. Меня сюда поселили.
– Богатый любовник?
– Тим, ты слишком много хочешь знать. Ненавижу, когда лезут в мою личную жизнь. Я в твою не лезу и в мою лезть не советую.
Понятливый Тим тут же перевёл разговор на другую тему и вежливо попросил:
– Налей мне вина, пожалуйста.
– У тебя, скорее всего, сотрясение мозга, какое, к чёрту, вино?!
– Послушай, давай я сам разберусь со своим здоровьем.
– Разбирайся, только не в моей квартире.
– И всё же как насчёт вина?
– Возьми в баре.
Всё так же пошатываясь, Тим добрёл до бара, налил себе вина и, вернувшись к окну, поднял бокал:
– Ну что, за знакомство?
Я усмехнулась и прошептала:
– Ну давай за знакомство.
– Я очень рад, что мы познакомились.
– Я этого сказать не могу.
Не обращая внимания на Тима, я заворожённо смотрела на ночную Москву в свете иллюминации и думала о том, что в этом удивительном городе никогда не бывает по-настоящему темно. Ночью постоянно горят фонари, лампочки, прожекторы, подсветки! Такое чувство, будто ты попал на праздник. А когда устраивают фейерверки, это просто незабываемо! В свете прожекторов город приобретает особую красоту! Он становится ещё величественнее. Я могла часами сидеть на подоконнике и наслаждаться великолепием светящейся множеством огоньков Москвы. Ночная Москва будто манит в свои сети, зовет провести в её объятиях эту ночь.
– А я больше всего люблю Воробьёвы горы, – напомнил о себе Тим. – На смотровой площадке есть палатки с едой и всегда можно перекусить. В тёмное время суток там собираются стритрейсеры, ночные гонщики, со всей Москвы. Так что можно ещё понаблюдать за большой гонкой или просто полюбоваться тюнингованными машинами различных моделей и цветов.
– А мне по душе Поклонная гора. Вечером там в основном гуляют парочки. Всё располагает к романтике – кругом фонтаны, красивые клумбы и даже цветочные часы, которые показывают точное московское время. Ориентироваться по ним можно даже ночью – они освещаются. В фонтанах включают красную подсветку. Безумно красиво. Она означает кровь. Ведь сам комплекс посвящён Великой Отечественной войне. Я люблю кататься по ночной Москве на автомобиле. Слушаю музыку, смотрю на яркие витрины и думаю… Везде вывески, мелькают автомобили. Едешь за рулём и понимаешь, что здесь жизнь не замирает ни на секунду. Я люблю пустые дороги. Вокруг такая красота, всё блестит и переливается!
Я замолчала и посмотрела на Тима. В полумраке комнаты он был очень красив. Высокий, сильное мускулистое тело, широкие плечи, мужественное лицо, широкие скулы, большие и очень приятные губы, выразительные глаза… Я с особой настороженностью отношусь к красивым мужчинам – они ведь любят себя безумно. Чаще всего красивые мужики – обалденные любовники. Иногда кажется, они просто созданы для секса. С некоторыми подобными экземплярами можно заниматься любовью до бесконечности. И ничего от них больше не нужно – ни денег, ни покровительства, ни развлечений. Они мне интересны сами по себе. Красивый партнёр – прежде всего подарок самой себе. И всё же красавчики типа Тима очень избалованы женским вниманием. Они это прекрасно понимают и потому позволяют себе лишнее. Они обычно самодовольные и других людей ни во что не ставят, зато когда хотят добиться желаемой девушки – идут на все.
– Ты долго ещё передо мной в трусах рассекать будешь? – хмуро поинтересовалась я.
– Но у меня нет ничего. Кстати, где моя одежда?
– Лежит на гладильной доске. Ты был ужасно грязный. Весь в строительном мусоре.
– Так ты постирала мою одежду?
– Не я, а стиральная машина. Я только погладила.
– Рада, я и подумать не мог, что в наше время встречаются такие девушки, – растроганно произнёс Тим.
– Какие?
– Добрые, бескорыстные и чистые душой. Ты словно не из этого мира. У тебя даже имя необыкновенное. Рада. Радость…
– Тим, я тебе уже объясняла, что не ведусь на комплименты.
– Вот и зря. Я говорю искренне.
В эту ночь мы пили вино, ели шоколад и смотрели на звёзды. Я сидела на подоконнике, Тим рядом на стуле. Есть шоколад он не мог, потому что из-за разбитых губ каждое жевательное движение давалось ему с огромным трудом. И ещё я заметила, что даже когда он сидит на стуле, его слегка пошатывает. Значит, голова кружится.
– Иди ложись, тебе нельзя столько сидеть.
– Пойдём вместе…
– С ума сошёл. Ты сидеть-то толком не можешь.
– Я же не предложил тебе заняться со мной сексом. Просто ляжем вместе, по-братски. Зачем тебе на диване ютиться?
Не дав Тиму договорить, я отвела его в спальню и заставила лечь.
– Спокойной ночи.
Я допила вино и, оставив папку на подоконнике, легла спать. Этой ночью я спала очень неспокойно. Постоянно вздрагивала, вскрикивала и видела во сне всех своих жертв. Проснулась с тяжёлой головой и поплелась в душ. Когда вернулась, сразу обратила внимание, что на подоконнике нет папки. Я как ошпаренная влетела в спальню и увидела сидящего на кровати Тима. У него на коленях лежала папка, и он внимательно изучал документы. Подскочив к нему, словно фурия, я выхватила из его рук папку и заорала:
– Кто дал тебе право брать чужие вещи?! Что ты себе позволяешь?!
– Просто, пока ты спала, я подошёл к подоконнику… Хотел посмотреть на проснувшийся Кутузовский проспект. И увидел папку. Мне хотелось что-нибудь почитать. Как назло, у тебя нет ни газет, ни журналов, – с детской непосредственностью отчитывался Тим.
– Я запрещаю тебе прикасаться к моим вещам! И вообще, убирайся ко всем чертям из моей квартиры!
Но Тим словно не замечал моего гнева и вёл себя так, будто ничего страшного не произошло.
– Рада, а мы завтракать будем? Я бы сейчас съел поджаристый омлет. Но если не хочешь возиться, меня вполне устроит куриный бульон.
– Я уже говорила, что ты хам, и не боюсь повторить это ещё раз.
– Рада, ну не будешь же ты морить меня голодом.
– Скотина, – глухо произнесла я и хлопнула дверью.
Я спрятала папку в комод и пошла готовить омлет. Тим не заставил себя ждать и нарисовался на кухне уже через несколько минут.
– Боже, какие запахи!
Увидев, что он приоделся в мой банный халат, я взяла в руки скалку и хмуро спросила:
– Какого чёрта ты опять берёшь мои вещи? Зачем нацепил мой халат?
– Но ты же сама упрекала, что я рассекаю по квартире в одних трусах.
– Мог бы надеть свои брюки. Я их выгладила. У тебя патологическая потребность брать чужие вещи.
– Рада, я трусы постирал и на батарею повесил. У меня под халатом ничего нет. Если я его сейчас сниму, останусь в чём мать родила.
– А чего это ты трусняк свой постирал?! Прямо как у себя дома.
– Я дома у себя каждый день стираю. Я, между прочим, Рада, парень очень чистоплотный. Если поженимся, тебе со мной хлопотно не будет. Трусы и носки за собой я постираю сам.
– А с чего ты взял, что мы с тобой поженимся?
– Вот поживу у тебя ещё немного и сделаю тебе предложение.
– Я на всё про всё дала тебе ровно два дня. Чтоб завтра тебя здесь не было.
– И ты готова выставить больного человека на улицу?
– Я тебя взяла с улицы. Откуда взяла, туда и верну.
– Рада, какой бы стервой ты тут передо мной ни хотела казаться, ты не такая. Я чувствую.
– Фиговые у тебя чувства.
Поставив перед Тимом тарелку с омлетом, я села напротив и принялась есть свою порцию.
– Рада, а ты в детективном агентстве работаешь? – вдруг спросил Тим.
– С чего ты взял?
– Ну, там в папке целое досье на одного мужика.
– Забудь, что видел, – отрезала я и, налив кофе, нервно потянулась за сигаретой.
– Значит, угадал. Вот уж не думал, что судьба сведёт меня с девушкой-детективом.
– Тим, ты что, русского языка не понимаешь?! Уж если сунул нос в чужие дела, будь добр, вычеркни из памяти то, о чём тебе лучше не знать.
– Хорошо. Только прекрати нервничать. Тебе так идёт, когда ты улыбаешься. Хрен с этой папкой. Считай, что я ничего не видел.
Как только я сложила посуду в посудомоечную машину, в дверь позвонили. Я испуганно посмотрела на Тима и ощутила его настороженный взгляд.
– Кто это? – почти беззвучно спросил меня он.
– Не знаю.
– Ты кого-нибудь ждёшь?
– Нет. Но будет лучше, если ты сию же минуту спрячешься в комнате и сделаешь вид, что тебя здесь нет.
Глава 6
На пороге квартиры появилась Кира, Тим сидел в тёмной маленькой гардеробной комнате. Кира прошла по-хозяйски на кухню и посмотрела на меня подозрительно.
– Ты почему дверь не открываешь? Мне даже пришлось свои ключи достать.
– Да я только хотела открыть, не успела. Звонок что-то барахлит. Ни черта не слышно.
– Странно. А я даже на лестничной площадке слышала, как у тебя звонок орёт. Хоть уши затыкай. Может, у тебя со слухом что-то?
– Может быть. – Я старалась казаться безразличной.
– Что-то раньше я за тобой глухоты не замечала.
Кира села за стол и настороженно огляделась.
– Кофе угостишь?
– Да, конечно, – кивнула я и принялась варить кофе.
Поставив перед Кирой чашку ароматного кофе, я, как могла, старалась скрыть беспокойство и тихо спросила:
– Что-то случилось? Ты почему с дачи приехала? Мы же вроде не договаривались о встрече. Могла бы и позвонить.
– Я ездила к хозяину.
– Ты разговаривала обо мне? – с трудом выдавила я.
– И о тебе тоже. Сказать, что хозяин взбешён, это значит ничего не сказать. Он не ожидал от тебя такой выходки.
– Я сама от себя не ожидала.
– Считай, что тебе повезло, – загадочно произнесла Кира.
– В каком смысле? – Я заметно напряглась.
– Хозяин «пробил» по своим источникам. Пока следствию не известна девушка на чёрной иномарке, которую остановил инспектор за несколько минут до смерти. Если ничего не изменится, считай, ты осталась незамеченной. Свидетелей нет.
– Я же говорила… – облегчённо выдохнула я.
– Хозяин сказал, что на первый раз он закрывает глаза на подобную самодеятельность. Но только на первый раз… Второго раза быть не должно.
– А его и не будет. Обещаю.
– Ну как, ты досье изучила?
– Изучаю. Сегодня проштудирую, а завтра начну действовать.
– Не забывай, у тебя на всё ровно неделя. Поэтому хорошо распредели время. Если какие-то сбои или проблемы, сразу звони. Везучая, скоро Питер навестишь.
– Тоже мне нашла везучую, – заметила я с сарказмом. – Издеваешься?!
– Ничего не издеваюсь. Я бы тоже с удовольствием в Питер рванула.
– Так рвани, кто тебя держит?!
– Дела. Хозяин меня сейчас делами загрузил по полной программе. Ни о какой поездке не может быть и речи. Так что поделишься впечатлениями. Расскажешь.
– Что тебе рассказать: легко ли убивать в городе на Неве?
– Рада, ну что ты сразу в крайности бросаешься?
– Кира, это не крайности. Просто ты так рассуждаешь, будто я в Питер еду Эрмитаж посетить.
– А что, останется время – посетишь Эрмитаж, – пробормотала Кира и отодвинула от себя пустую чашку. – Как-никак, а это один из самых богатых музеев мира. Я вот очень люблю отделы античного мира и народов Востока, произведения Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана, Джорджоне, Рубенса, Пикассо, Матисса. Могу гулять по залам часами. А скульптуры Микеланджело вообще меня возбуждают. Так что одно другому не мешает. И дело сделаешь, и к культуре прикоснёшься.
– Ага. Может, мне ещё в оперу сходить?
– Почему нет?
Кира отлучилась в туалет, а я убрала со стола. Не прошло и минуты, как в гостиную влетела возмущённая Кира, держа в руках мужские трусы.
– Что это?!
– Трусы, – дрогнувшим голосом ответила я.
– Вижу, что не носки. Откуда они у тебя?! Они висели на батарее! В прихожей стоят мужские ботинки! У тебя есть мужик?!
– А почему у меня его не должно быть?!
– Рада, ты нарушаешь инструкцию! Ты что себе позволяешь?! Где он?!
Кира забежала в спальню, зачем-то заглянула в шкаф и открыла дверь в гардеробную. На стуле в моём халате сидел Тим, поджимая под себя голые ноги.
– Здрасте, – растерянно пробормотал он, глядя на Киру.
Но Кира даже не думала здороваться.
– Теперь понятно, почему ты мне так долго не открывала. Ну и мужика ты себе, Рада, нашла… Что это у него вся рожа опухшая и побитая? Алкаш?
– Я не алкаш, – встрепенулся Тим. – Я просто попал в неприятную ситуацию, а Рада меня выручила. Можно сказать, спасла мне жизнь.
Кира театрально развела руками и повернулась ко мне:
– Надо же! Оказывается, ты у нас такая правильная. Мать Тереза… Что-то на тебя не похоже. – Кира вновь повернулась к Тиму и для убедительности подбоченилась: – Молодой человек, ты только что признался, что Рада сохранила тебе жизнь. Очень за тебя рада. Бери свою сохраненную жизнь, свои портки и немедленно покинь территорию этой квартиры.
– А вы кто? – поинтересовался Тим, с опаской поглядывая на Киру.
– Я тётя девушки, спасшей твою никчёмную жизнь.
– Что-то вы больно суровая.
– Какая есть. Родственников не выбирают.
– Кира, ну куда он пойдёт? – вмешалась я. – У него сотрясение мозга.
– Так пусть ложится в больницу и лечится. Не можем же мы всех бездомных подбирать.
– А я не бездомный, – поспешил огрызнуться Тим.
– Тем более. Очень приятно слышать, что у тебя есть жилплощадь. Я попросила бы тебя вернуться домой.
– К вашему сожалению, я не могу себе это позволить, потому что у меня кружится голова и я могу потерять сознание по дороге. Мне требуется постельный режим. – В доказательство своих слов Тим встал со стула, прошёл в спальню, бухнулся на кровать и укрылся одеялом. Затем, не обращая внимания на Киру, посмотрел на меня и поинтересовался: – Рада, а у нас ещё куриный бульон остался?
– Целая кастрюля.
– Замечательно. На обед обязательно поем бульон. Слышал, он даёт силы. А они мне сейчас ой как нужны, чтобы быстрее восстановиться. – Тим откровенно зевнул и всем своим видом показал, что сейчас он безумно хочет спать. – Ладно, дорогие дамы, буду признателен, если вы покинете комнату. Не забывайте, у меня постельный режим, меня нельзя подвергать стрессам.
– Самоуверенный тип, – процедила сквозь зубы Кира и, взяв меня за руку, потащила на кухню. Закрыв дверь, она резко спросила:
– Рада, что за дела?! Ты здесь ночлежку для бездомных устроила?!
– Кира, ты же слышала, он не бездомный.
– Какого чёрта он здесь делает?
– Я нашла его избитым.
– Где?
– Недалеко от дома, – тут же соврала я, хорошо понимая: Кира не должна знать, что я подобрала Тима на заброшенной стройке. В противном случае начнутся вопросы, что я там делала. Если Кира узнает, что помимо инспектора есть ещё жертва, хозяин меня не пощадит.
– И ты притащила домой первого встречного?!
– А что, надо было бросить его умирать?! Человек лежал без сознания.
– Вызвала бы «скорую помощь», милицию, не домой же тащить.
– Кира, о чём ты говоришь? Какая, к чёрту, милиция?! Мне светиться нельзя.
– Действительно, что-то я об этом не подумала, – почесала затылок Кира. – Но ведь необязательно вызывать милицию со своего телефона и ждать, пока она приедет. Можно это сделать с уличного аппарата. – Судя по выражению лица, у неё сдавали нервы и она с трудом это скрывала. – Рада, я не пойму, что с тобой творится в последнее время. Ты, хладнокровная убийца, спасаешь случайного человека и тащишь его в квартиру, которая, если разобраться, считается конспиративной. Тебе было сказано ни с кем не общаться. Я и так закрыла глаза на твои посиделки, хоть и редкие, с соседкой на её территории, а теперь ты притащила сюда этого хмыря. Ты подвергаешь опасности всю нашу деятельность. Забыла, наверное, где я тебя нашла и сколько для тебя сделала?!
– Можешь не напоминать.
– А мне кажется, пришло время напомнить. Рада, немедленно возьмись за ум и прекрати безумствовать. Даже страшно представить, что сотворит с тобой хозяин, когда узнает, что ты допускаешь подобные промахи!
– А ты не говори, – прищурилась я. – Зачем ты ему всё докладываешь?!
– Я обязана это делать. Я на него работаю. У меня в голове не укладывается, как можно притащить в квартиру первого встречного-поперечного и подставить всех нас?! Ты вообще не должна ни с кем общаться. У тебя в квартире досье, шприцы, яд… Ты не знаешь этого человека! Он может обыскать квартиру, увидеть то, что видеть не должен! Неужели до тебя не доходит, как всё опасно?!
– Кира, завтра его не будет, – заискивающе произнесла я. – Я дала ему ровно два дня на то, чтобы он отсюда съехал. Завтра утром он исчезнет.
– Значит, он находится в твоей квартире со вчерашнего дня?! – Кира беспомощно захлопала ресницами.
– Да, – не стала я отрицать очевидное.
– И ты оставила его одного в квартире, когда поехала ко мне на дачу?
– Оставила.
– Ты с ума сошла!
– Кира, ну он лежал пластом. Он вчера был ещё хуже, вообще не вставал.
– Но ведь он мог тебя обворовать!
– Ну не обворовал же. Я же говорю: что вчера он вообще был лежачий.
– Значит, обворует. Не сомневаюсь, что он уже сделал слепки ключей от квартиры. Рада, какой нужно быть дурой, чтобы так легкомысленно себя вести.
– Кира, завтра его не будет. Я обещаю. Слепки от ключей он не сделал, потому что я нигде не бросала ключи. Они всегда при мне.
– Их необязательно бросать. Захочет – сам их найдёт. Рада, я не поняла, ты в него влюбилась, что ли?
– Я? Да как ты могла такое подумать?!
– А что я могу подумать, если вижу, что ты с катушек слетела?!
– Ты же сама хорошо понимаешь, для меня это исключено. – Я подошла к Кире, взяла её за руку и заглянула в глаза. – Кира, не знаю, как ты, но я считаю тебя своей подругой. Ты же знаешь, кроме тебя, у меня никого нет. Я очень прошу, не рассказывай хозяину, что я помогла избитому парню. Обещаю, завтра утром его здесь не будет.
– А почему не сейчас?
– Потому что я дала ему ровно два дня.
– И ты не боишься находиться с ним ночью в одной квартире? Вдруг он какой-нибудь маньяк? Зарежет, изнасилует…
– Кира, о чём ты? Он же еле ходит.
– Вот уж не думала, что ты сможешь довериться совершенно незнакомому человеку. Чтобы завтра утром его здесь не было, – бросила Кира и, посмотрев на часы, вышла из квартиры.
