Юлия Узун
Моё привидение
Глава 1
Потеря
Конец ноября выдался дождливым. Небо продолжало хмуриться, и похоже в этом году погода не собиралась радовать жителей Лондона солнышком. Но мне необходимо выгулять собаку, зайти на почту и отправить письмо моей бабушке в Ирландию. По пути можно заскочить за сухим кормом в супермаркет, похватать орешки и замороженные наггетсы.
Впопыхах накинула плащ, забрызганный каплями дождя от предыдущего раза. Вот не видела смысла стирать его, если завтра вновь испортится погода.
Арнольд уже сидел у двери, в нетерпении виляя хвостом. Ему было плевать на погоду. Он любит улицу просто потому, что всегда может приударить за очередной породистой красоткой в парке. Он у меня сердцеед. За три года Арнольд и мое сердце покорил настолько, что ревновала его даже к дереву, на которое он писал.
Сегодня все валилось из рук. Мы давно должны были выйти, а я искала ключи от квартиры. Арнольд громко тявкнул, чтобы поторапливалась. И тут наконец увидела ключи – на крючке под пальто. Дурацкая манера хранить вещи не на своих местах. Вечером пришла с работы, бросила ключи, а на утро забыла где. Да, это я – Бетти Брукс. Маленькая неуклюжая Бетти, которая, найдя ключи, начала распутывать поводок. Давно нужно купить новый, но я же лентяйка. Да, Арнольд не раз срывался с поводка, завидев симпатичную самку, но это ничему меня не научило.
Прикрепив ошейник, погладила пса по загривку, который топорщился и делал моего пса еще пушистее. Собаку подарила мне подруга три года назад после того, как умерли мои родители. Белоснежный Арнольд стал моим ангелом-спасителем, иначе бы меня поглотила в пучину тяжелая депрессия.
Осиротев в один день, думала, что уже не вернусь к нормальной жизни. Тогда появился он – мой Американский эскимосский шпиц.
Мы вышли на лестничную площадку, и дверь почти была закрыта, когда мой телефон на трюмо напомнил, что я его забыла. Подруга – Дженна – знала, когда нужно позвонить.
– О, привет! – сказала в трубку, подтягивая поводок к себе, чтобы мы с Арнольдом могли поехать на лифте. – Как раз на почту собралась… Да, подруга, ты же знаешь, что мне больше некому писать, кроме моей бабушки… О чем ты говоришь! Моя девяностодвухлетняя бабушка и интернет – это все равно, что ты жареную рыбу польешь клубничным сиропом со сливками, – подруга громко расхохоталась так, что Арнольд навострил свои треугольные уши.
Затем Дженна напомнила мне об обеде. Она решила пригласить меня перед своим отъездом в отпуск.
– Конечно же, не забыла! Отпуск. Как это мило. Верю, что ты с Джорджем и Мэтью проведешь незабываемую неделю в Блэкпул.
Пока Дженна трезвонила о том, в каком отеле они остановятся и какие достопримечательности собираются посмотреть, мы с Арнольдом свернули к парку, чтобы он сделал свои дела прежде, чем мы выйдем на чистую улицу.
– Что? Я? В отпуск? Брось, Дженна, за шесть лет ни разу никуда не ездила. Не с кем и некуда… О, нет! Вашу семейную идиллию ни за что на свете не нарушу. Я с вами буду как долбаная нитка на платье, которую захочется отрезать и выбросить.
Арнольд потянул меня вперед, пришлось попрощаться с Дженной. Мой пес заприметил подружку.
Дождавшись, пока он полностью обнюхает ретривера с бантиком на голове, поболтала с хозяйкой собаки. Но любительница воды, заприметив фонтан, потеряла всякий интерес к Арнольду и увела от нас женщину. Чему я была рада, ведь теперь мы могли идти на почту.
Дождь не переставал моросить, но мы все же добрались до почты, где я с легкой душой отправила письмо, расплатилась, и мы продолжили выполнять наш четкий план.
Проходя мимо телеги с горячими хот-догами, я чуть не захлебнулась слюной. Давно не ела. Поэтому, подмигнув своему псу, попросила два сочных хот-дога. А пока ждала и расплачивалась, Арнольд как-то незаметно умудрился сорваться с поводка. И заметила это, когда он уже бежал к дороге.
– Арнольд! – крикнула, спеша засунуть кошелёк в сумку. – Стой!
На противоположной улице шла женщина с терьером, Арнольд умел отличать самок. Он их чуял за версту. Как настоящий кобель, пёс мчался к ней.
Наконец, справилась с кошельком. Вдруг услышала визг тормозов… удар… и звук, как будто из плюшевого мишки, если на него нажать.
Подняла голову, и в моих глазах застыл ужас.
***
– Мистер Колин Арчболд, примите наши искренние соболезнования, – сказал Альберт Алрик, подавая влажную ладонь для пожатия и добавил, – я был правой рукой Эдварда. Это огромная потеря для всех нас.
Колин кивнул. Ком в горле встал.
Следом за Альбертом шел Джейкоб Дэсс, а за ним Колби Сигрувс – исполнительные директора, работающие на его брата. Колин видел их впервые в жизни, но перед похоронами хорошо изучил список приглашенных людей.
Каждый пытался выразить глубокое сочувствие, но никто не понимал, что значит потерять брата-близнеца. Ему стоило огромных усилий приветствовать всех этих незнакомых ему людей и выслушивать бравады о том, насколько им жаль.
Колин оставил мать и отца заниматься этим делом, потому что ему, в конце концов, был необходим воздух.
Оказавшись на заднем крыльце дома, Колин опустился на поверхность ограды для цветов, так как ноги отказывались держать его. Высокий сильный крепкий парень чувствовал себя калекой из-за необходимости переживать боль утраты. Когда он видел Эдварда в последний раз? Полгода? Год назад? От осознания этого, боль становилась острее. Он должен плакать, но почему-то не плакал. Должен страдать, потому что потерял часть себя, но не страдал. Колин всё еще находился в шоке, мозг отказывался воспринимать то, как это могло случиться.
К нему шла молодая женщина на высоких каблуках. Она выглядела элегантно в черном платье-футляр. Светлые волосы туго завязаны в хвост. Она держалась стойко, не выдавая истинных чувств. Но Колин знал, что эта женщина любила Эдварда больше жизни и этот день вовсе не был для нее легким, как казался на первый взгляд.
– Кэл?
Он встал ей на встречу.
– Мама сказала, что ты здесь, – Келли всегда называла свекровь «мама», и они понимали о ком речь.
– Я…
– Колин, – она легонько коснулась его руки, – ты не должен обвинять себя в чем-либо. Я знаю, Эдвард любил тебя и всегда думал о тебе. – Она сглотнула. Ей самой было тяжело говорить, но Келли чувствовала, что Колин нуждался в поддержке.
– Кэл, я просто… – он зажал пальцами веки, чтобы слезы не рвались наружу.
– Эй, ты должен сделать это, – фраза звучала так нежно, и Колин, как по велению, уронил голову ей на плечо. – Поплачь. Выпусти свою боль наружу.
Постояв так немного с Келли, разделяя с ней общее горе, Колин взял себя в руки и через некоторое время уже стоял у гроба брата – точной своей копии.
– Ты никогда не был похож на меня, брат, – негромко говорил Колин, – если бы ты смог тогда понять меня… наверное, сейчас не лежал бы здесь. Я… – К гробу шла мать, и Колин решил не продолжать. Лишь добавил шепотом, – прощай.
***
Судьба у меня такая – быть одной. Мне двадцать шесть лет, а что имею? Ноль без палочки. В детстве мечтала о сестрах и братьях, но родители так и не смогли завести еще ребенка. Мою первую кошку украли через три дня после появления. В школе была серой мышью, и со мной никто не хотел дружить. Мой мозг отказывался искать причины. Я просто была слишком правильной. Очки и две косички создавали образ дурнушки, и поэтому мальчики не смотрели в мою сторону. А потом меня взяла злость, и сама уже не хотела смотреть в их сторону.
Три года назад я потеряла родителей. А теперь собаку. И снова одна.
Единственная моя подруга – это Дженна. Однако она замужем и у нее есть сын. Иногда мы с ней не можем сойтись во мнениях из-за разного образа жизни. Но сейчас она со мной и терпит мое нытье.
– Это всего лишь собака!
– Нет, Дженна, это не просто собака. Он был моей родной душой. И потеряла его по своей дурости. Почему я никогда не делаю все вовремя?
– О, не начинай, пожалуйста, про поводок. Арнольд был одержим самочками, он мог также и от нового поводка отвязаться.
Я всхлипывала.
– Он был таким задорным. Не могу поверить. Дженна, вчера у меня была собака. А сегодня у меня нет собаки, – завыла.
Дженна похлопала меня по руке и придвинула чай. Но я не хотела пить. Вообще ничего не хотела. Верните мне мою собаку!
– Ты не должна утопать в горе, родная моя.
– А что я могу сделать? Арнольд был в моей жизни. Дома лежат его погрызенные игрушки, его чашка для еды на кухне, возле холодильника, одеяльце такое же пушистое, как и он сам… – не могла представить, как смогу вернуться в свою квартиру и не сойти с ума.
После трагедии Дженна взяла меня к себе. Но вечером она с семьей уезжает в Блэкпул, а я вынуждена вернуться домой.
Дженна молча слушала мое сетование. И понимала меня лучше, чем кто-либо еще. Она подарила мне пса, чтобы тот скрасил мое одиночество, но вот я опять одна.
В глаза бросился диван с кремовой обивкой, и на меня нахлынули воспоминания.
– Мне кажется, что Арнольд не умер. Он просто бегает и топчет твои клумбы в саду. Сейчас вбежит сюда, запрыгнет на диван, а ты начнешь ворчать, что он своими грязными лапами запачкает диван.
Дженна тяжело вздохнула и внезапно стукнула ладонями по столу.
– Ну, хватит! Размазня!
Я округлила свои карие глаза.
– Бетти, найди себе бойфренда. Или мужика какого-нибудь. Тебе нужно выйти замуж!
– Как же все просто у тебя! – раздосадовано крикнула я. Конечно, понимала, что подруга хочет помочь, но во мне вскипела обида. Я не считала, что у меня именно та внешность, которая нравится мужчинам. – Мне двадцать шесть! И до сих пор на меня ни один мужик не взглянул. Ни один, Дженна!
– Ты девственница?
– Нет.
– Значит, один все же посмотрел.
Я махнула рукой.
– Тот случай не считается. Я была пьяна… и он кстати тоже.
Дженна схватила меня за плечи и подвела к зеркалу. В отражении стояла довольно-таки худая девушка с сиськами, как многие выражаются. Мне не нравится мой низкий рост, сосульки на голове. Их даже распустить нормально нельзя. Эффекта они все равно никакого не дадут – тонкие и безжизненные волосы.
Дженна же была обо мне другого мнения:
– Посмотри на себя, Бетти. Ты красивая. У тебя большие выразительные глаза. Я всегда завидовала твоим черным длинным ресницам. И очень рада, что год назад ты все же решилась избавиться от своих огромных очков. Контактные линзы не портят твою внешность, нежели та гадкая оправа, – она взяла мои руки и вывела вперед. – Тонкие длинные пальчики, ты не зря занималась фортепиано в школьные годы. Если тебя накрасить и сделать прическу, то ты будешь просто куколка.
Я уставилась на себя оценивающим глазом своей подруги. Да, возможно в ее словах и есть доля правды. Я видела только минусы, а она указала на мои плюсы.
– А еще у тебя есть ум. Ты отличный журналист, и тебя уважает сам Кок!
Наш главный редактор Джозеф Кок. О его фамилии ходит много разных слухов, без смеха ее нельзя произнести. Но Кока уважали в нашей редакции. Он лучший редактор из всех, кого я успела узнать за шесть лет.
– Ладно, – сдалась я, – скажи хоть в каком направлении искать.
Дженна, довольная результатом своей чудо терапии, вновь поставила чайник на плиту.
– Начни с Тео. В нашем отделе даже шкафчики уже знают, что он на тебя запал.
Я вспомнила этого парня и скривилась. Он тоже маленького роста, и, когда нервничает, его лицо становится красным и круглым, как помидор. Симпатичный ли Тео? Эм…
– Дженна, уж если я решу выбрать себе мужа, то Тео будет стоять последним в очереди.
– Тогда сделаем так. Вернусь через семь дней, и мы займемся твоим имиджем. Я свожу тебя в самые лучшие клубы нашего города, чтобы ты могла присмотреться, – Дженна одним движением усадила меня за стол. – Мы сделаем из тебя человека, а то существо, что сидит сейчас передо мной, сотрем в порошок.
– А что мне делать все эти семь дней?
Дженна подумала и ласково улыбнулась мне.
– А эту неделю я разрешаю тебе насладиться горем.
***
Обычно Колин любил обстановку в мастерской. Громкая сверлящая гитарная музыка била из старых динамиков. Несколько спортивных автомобилей возвышались на подъемах. В помещении стоял запах плавленого железа и краски.
Обычно Колин помогал своим механикам с тюнингом, потому что он был не просто хозяином автомастерской «SPK», но и отличным мастером авто-тюнинга. Колин превосходный художник и те шедевры, что он мог создавать на капотах, нельзя было повторить.
Обычно Колин приходил в мастерскую, напевая себе под нос «Sex on fire» группы «Kings of Leon», или что-нибудь из «Motorhead». Но сегодня он молчал. Сегодня он лежал на диване, задрав ноги, и смотрел в потолок, невзирая на то, что вокруг кипит работа.
Наконец Элспет – его лучший друг и напарник по бизнесу – бросил тряпку, о которую вытер руки, и подошел к Колину.
– Как прошли похороны?
Колин помрачнел.
– Ну да… – согласился Элспет, словно понял поток мыслей друга. – Глупый вопрос.
– Это несправедливо. А ведь он младше меня… – Колин помолчал, затем дрожащим голосом добавил, – на целых восемнадцать минут.
– Эй. Никто в этом не виноват. – Элспет посмотрел в сторону и решил, что лучше будет сменить тему. – Слушай, сегодня мы будем раскрашивать «Корвет». Хозяин авто хочет черный и ему нужен огонь на этом фоне… ты как?
– Огонь… – безжизненно повторил Колин. Затем он обвел мастерскую взглядом. Машины.
МАШИНЫ.
По какой такой иронии случилось так, что именно автомобиль унес жизнь его брата? Тот самый, который Колин видел в своей мастерской всего несколько дней назад. Водитель пожелал бампер из стекловолокна. Для чего? Чтобы через неделю убить этим бампером его брата?
Колин сомкнул веки. Почему Эдвард не вышел в тот день из машины? Какого черта он остался сидеть в ней?!
Колин задавался вопросом, как теперь сможет работать среди всего этого металла?
– Если ты не расположен к работе, – вновь начал Элспет, потом на секунду отвлекся. – Эй, Робин, снимай шины, я иду! – Он вновь повернулся к другу и тихо произнес: – Возьми тайм-аут, отдохни. Придешь в себя и возвращайся.
– Возможно, так будет лучше. – Колин сел. В кармане, уже который раз, вибрировал телефон. Похоже, опять что-то срочное. На экране высветилось имя Кэл. – Алло?
– Колин, я жду тебя в кафе «Лиз». Позавтракаем, и заодно у нас с Альбертом к тебе очень серьезный разговор.
Завершив звонок, Колин долго сидел в раздумьях. Голос Келли звучал сдержанно, строго, и по каким-то причинам эта ее настойчивость пугала. «Жду тебя....» вместо «А не хочешь ли…». Келли обязательно нужно, чтобы он пришел. Она сказала «с Альбертом». Это тот бородатый мужичок с проседью на висках? Кажется, он назвал себя «правой рукой Эдварда»?
Жизнь Эдварда для Колина неведома. Они были близнецами, но тяги друг к другу не испытывали. Каждый жил своей жизнью, абсолютно разной. Колину не хотелось быть посвященным в то, что делал его брат. В конце концов, он умер, и его не вернуть. Так что от него теперь хочет Келли?
– Элспет, – Колин стоял у выхода, когда окликнул его, – подвези меня до «Лиз Кафе».
Не задав ни единого вопроса, Элспет выполнил просьбу. Если Колин не захотел сам вести машину, значит, он действительно плох.
***
В редакции глянцевого модного журнала «Сюда приходит каждый» кипела независимая и добросовестная работа. Сотни пальцев одновременно стучали по клавиатурам. Слышался непрерывный скрип работающего принтера. Работники журнала передвигались в быстром темпе, перехватывая сообщения друг у друга.
Я уставилась на один единственный длинный заголовок на своем компьютере «Революция не происходит, когда общество принимает новые технологии. Она происходит, когда общество принимает новые поступки». Я писала эту статью. Это была моя идея. Но сейчас ненавидела свою работу, ненавидела эту статью и не имела ни малейшего желания ее писать.
Напротив меня место пустовало. Очень не хватало Дженны. Особенно сейчас, когда мне так плохо. Ночевать дома не хотелось, сняла номер в отеле, так как представить не могу, как смогу вернуться в свою пустую квартиру, где все напоминает мне об Арнольде.
Мимо моего стола прошел Тео. Странно, что он ничего не сказал, ведь Дженна наверняка проговорилась о моей беде коллегам, и они должны были растрепаться по всей редакции. Но никто не подошел ко мне утром и не сказал, что им жаль. Отсюда и чувства у меня были смешанными. С одной стороны – больно и обидно от того, что некому потрепать меня по плечу и сказать: «Эй, Бет, взбодрись». А с другой стороны – рада, что мой стол не обступают любопытные сплетницы нашего отдела и не спрашивают как же это случилось. Я все равно не смогла бы такое рассказать.
Внезапно мое внимание привлекла худенькая девушка. В руках у нее стопка бумаг. Чистое коричневое платье с болтающимся пояском. Рыжий волос перевязан тонкой повязкой. Очки в аккуратной позолоченной оправе. Она шарахалась от каждого, кто пытался налететь на нее. Сразу вспомнила себя в школьном возрасте. Меня тоже никогда не видели, поэтому сбивали с ног. Бывало, падала, но до меня никому не было дела.
Повернулась к столу справа от меня. Белла знала здесь даже крыс в подвале.
– Кто эта девушка? – спросила я, указывая на рыжеволосую.
– Как? Ты ее не знаешь? – удивленно воззрилась на меня Белла. – Люси Хоуп – корректор. Она работает в нашей редакции уже больше трех лет. Куку!
Неужели я ни разу ее не видела?
Девушка скрылась за углом. Долго сверлила пустое место глазами, пока Белла не обратила на себя внимание.
– Эта Люси здесь как зомби. И чего это я удивляюсь! Если ты спросишь хоть кого-нибудь о ней, то получишь в ответ «не знаю». Люси словно нет здесь. В этой редакции существует корректор, но имя ни для кого не имеет значения.
– Но ты ведь знаешь ее имя, – заметила, с явным подвохом.
– Я – это я. Я работаю здесь с самых истоков, – Белла нервно схватила зеркало и начала поправлять и без того идеальный макияж. – И потом. Моя работа напрямую связана с корректором, поэтому имела счастье с ней общаться. И вот, что я тебе скажу, Бет… – ее голос опустился до шепота. Белла пригнулась ко мне так близко, что я почувствовала запах ее малиновой губной помады, – она с приветом.
– С приветом?
– Да.
К нам подошел Тео и попробовал вникнуть в разговор.
– Люси озабочена потусторонними силами, верит в магию и колдовство.
Я сдвинула брови. В разговор вступил Тео.
– О, ты о нашем корректоре, Бел?
– Угу.
– Я тоже слышал что-то такое, – он бесцеремонно уселся на край моего стола. А я давала разрешение, спрашивается?! – Она пересмотрела все сериалы про паранормальные явления. А еще… ее видели на кладбище.
Я вздрогнула и стукнула Тео по колену, чтобы он слез с моего стола. Что за бред! У каждого есть свои странности и теперь из-за этого человек должен стать невидимым для общества?
Тео и Белла принялись насмехаться и шутить на тему призраков, а в моей голове проносились обрывки моей школьной жизни. Насмешки лучшей девочки нашей школы Дианы – белокурой дивы школьного подиума – и Криса, мальчика, в которого была влюблена большая половина нашего класса. А ведь они никуда не исчезли из Лондона. Я их часто вижу, но меня они, к счастью, не узнают.
Кок торопливо двигался по коридору, лавируя между столами.
– Брукс, зайди! – крикнул он мне, не глядя, и скрылся в кабинете.
Я, Белла и Тео обменялись взглядами. Пришлось мгновенно забыть о нашем разговоре и идти на погибель к редактору, который, по словам Дженны, души во мне не чает.
***
Перед Колином сидели Келли и Альберт Алрик. Они ожидали, пока принесут завтрак. Колин сохранял непринужденный вид, словно не было никогда пропасти размером почти что в год между ним и братом.
Келли и Эдвард были женаты семь лет. Колин помнит их свадьбу, словно это было вчера. В тот день они были именно теми братьями-близнецами, о которых пишут в книгах. Неразлучники.
Но постепенно узелок, связывающий их, распался, и концы разнесло по сторонам. Эдвард ушел с головой в бизнес и семью. А Колин вел разгульный образ жизни, участвовал в гонках и менял женщин, как перчатки. У него даже подружки постоянной никогда не было.
– Мистер Арчболд, – первым нарушил молчание Альберт, – у нас для вас новость.
– Угу. Хорошая или плохая? – осведомился Колин, заметив, что Келли старается быть частью разговора, но мысли ее не здесь. Она трепала блестящую сережку в ухе. И это ее нервное состояние передавалось Колину.
– Не знаю, – Алрик пожал плечами. Он вновь и вновь промокал вспотевший лоб носовым платком. Жара или нервы? В кафе было душновато из-за обогревателей. – Расценивать вам. На самом деле, мы должны были говорить с вами в присутствии адвоката, однако, поскольку мы трое были Эдварду ближе всех, то решили отбросить формальности.
Колин потирал ладони о свои джинсы. Он уже догадывался, что его ожидает сюрприз. Разве Эдвард ушел бы из жизни, не напакостив брату?
– Формальности, адвокат… что происходит?
– Э… мистер Арчболд…
– Можно мне, Альберт? – переняла инициативу на себя Келли. Алрик кивнул и Келли мягко коснулась локтя Колина, показывая этим жестом свою заботу. – Колин, ты знаешь, что твой брат за последние пять лет сколотил себе бизнес?
– Как я могу этого не знать, Кэл, если рекламы его строительных проектов висят чуть ли не на каждом переулке Лондона.
– Это очень большая строительная компания. И… она приносила… – Келли осеклась, – приносит огромный доход.
– Это хорошо, – с пониманием кивнул Колин.
Келли и Альберт секунду играли в гляделки. Затем Альберт продолжил.
– Колин, этот бизнес был очень важен для Эдварда по многим причинам. И… понимаешь, он скоропостижно скончался и не успел…
По щекам Келли побежали слезы. Альберту все труднее становилось подбирать слова. И Колин начинал терять терпение.
– Ближе к делу. Пока что я ничего не понимаю.
– Мой муж не спал ночами, чтобы создать эту империю. Мы вместе пережили все взлеты и падения «Арчболд Билдинг». И если его кресло займет посторонний человек, то имя Эдварда, имя его семьи будет стерто с лица земли. Все его труды, все старания окажутся напрасными. Что тут непонятного? Теперь компания лишилась хозяина. Если они сейчас начнут решать, кто станет во главе фирмы, начнется война, так как на место Эдварда претендует по меньшей мере пять человек! – Келли растопырила перед Колином пальцы. Она была возбуждена, и рука дрожала. Колин увидел обручальное кольцо, и предположил, что оно осталось потому, что она не хочет расставаться с Эдвардом. – Но и не только это важно, – продолжала Келли. – Доход этой фирмы кормит меня и двух наших с Эдвардом детей, Колин. И если я еще смогу с этим справиться, то девочки…
– Кэл, а я тут при чем?
– Мы боимся, что из-за вражды компания придет к убыткам и ее итог – падение и… уничтожение, – добавил ко всему сказанному Альберт. – «Арчболд Билдинг» переименут. Об Эдварде все забудут и вряд ли вспомнят, как об основателе, поэтому…
– Поэтому?
– Будет целесообразно поставить во главу тебя – брата-близнеца Эдварда.
Голова Колина упала в собственные ладони. «Разбудите меня и скажите, что это кошмарный сон!» – подумал он.
