Юлия Узун
В плену востока
Часть Вторая
Душевная пустота
Открываю глаза раньше будильника, взгляд устремляется в потолок. Монотонный стук по стеклу разбавляет тишину. Мне не надо поворачивать голову, чтобы понять, что на улице идёт дождь. Осень пришла слишком быстро и не сулила ничего хорошего. По крайней мере в моей жизни только серые будни и никаких изменений.
Иду чистить зубы, на ходу проверяя входящие сообщения.
Таисия: «Как дела?»
Это её частый вопрос. И что самое интересное, мы обмениваемся любезностями и на этом беседа заканчивается. Я не спрашиваю, как у них там и что вообще в жизни семьи происходит. Боюсь спрашивать про Азиза, потому что она обязательно начнёт рассказывать про Самиру, а оно мне надо? Сама же Таисия не знала, о чём со мной можно поговорить, но, наверное, считала обязанностью мне писать и интересоваться делами.
Я: «Хорошо. Собираюсь на работу».
Следующее сообщение от Нади. Ничего особенного, обычные напоминания о предстоящих встречах.
Папа предлагает встретиться после работы вечерком. Зачем? С тех пор, как он побывал у меня в офисе редакции, мы не созванивались и не разговаривали. Может, хочет денег попросить? Пишу отмазку и переношу встречу на следующий раз.
Кручу список уведомлений дальше.
Данил?
Что ему опять надо?
Читаю: «Привет, детка! Я так понимаю, араб тебя бросил. Может, есть желание перепихнуться?»
Урод. Смотрю на время. Он прислал мне его в два часа ночи. Точно был пьяный.
Включаю воду, беру щётку и замираю. Азиз тоже написал. В последнее время он не балует меня общением. Однажды я спросила почему, на что получила ответ: «Знаю, что тебе нужно хорошо всё обдумать, не хочу мешать. Я буду сбивать тебя с толку».
Азиз: «Соскучился».
И всё. Сообщение отправлено час назад.
Не отвечаю. Убираю телефон и чищу зубы.
Приехав в редакцию, сразу принимаюсь за работу. Около одиннадцати снова пиликает телефон.
Азиз: «Ты решила игнорировать меня или ещё спишь?»
Думаю, отвечать или ещё помучить. Улыбка на лице появляется сама собой. И от Надиного зоркого глаза не ускользает эта деталь.
– Догадываюсь, кто беспокоит тебя на рабочем месте.
– Я хочу с ним поговорить. Очень соскучилась. Но понимаю, что взбаламучу собственные чувства, – не сводя взгляда с экрана, говорю я. Азиз пишет что-то ещё – карандашик двигается. – Понимаешь, когда мы начинаем переписываться, я хочу всё бросить и умчаться к нему.
– Несмотря на наличие жены?
– Вот умеешь ты испортить настроение.
– Вот не надо! Это факт, о котором ты ни на минуту не должна забывать. Он звонит?
– Нет. Я запретила. Если услышу или увижу, то сломаюсь.
Пришло!
Азиз: «Каждое утро просыпаюсь, думая о тебе. Эта разлука намного тяжелее, чем все предыдущие. Ты вроде как ускользаешь от меня… Не думаешь, что пора определяться?»
– Что он там настрочил? – спрашивает Надя, заметив, как я изменилась в лице.
Я читаю сообщение вслух. Счастье, что кроме нас с Надей, в кабинете никого больше нет. Потом тяжко вздыхаю.
Надя прикусывает нижнюю губу и задумчиво глядит перед собой.
– Рано или поздно это должно произойти. Что ответишь?
– Не знаю. Я ничего не решила.
– Так и напиши, мол, ещё в раздумьях. А ещё напиши, что он отвлекает тебя от работы.
С минуту думаю, затем быстро пишу: «Вечером отвечу. На работе».
День проходит в суматохе. Мы сдали материал, пережили пару серьёзных встреч и выслушали кучу ерунды от начальства. Покидая редакцию, не чувствую ног. Потом обнаруживаю, что на такси денег не хватает, а до остановки топать минут десять, да ещё под противным моросящим дождём. Метро находится ещё дальше. Надя уехала на полчаса раньше. И почему отказалась от встречи с папой? Он хоть и на старой «Волге» ездит, но всё равно машина.
Возникает мысль позвонить ему. А вдруг!
Не успеваю набрать номер, как телефон выпадает из рук. Сигнал прозвучал прямо за спиной и это при том, что я стою на тротуаре. Злость берёт. Поднимаю телефон и разворачиваюсь, чтобы покрыть негодного водителя всем, чем только можно. Но язык немеет. Я смотрю на него и не могу поверить своим глазам. Самый красивый мужчина, появившийся в моей жизни, стоит передо мной… с зонтом.
Значит, вот к чему все эти сообщения.
Он приехал в Москву.
Азиз приехал ко мне.
Теперь можно всё
Дождь стекает по лицу, как слёзы. С волос тоже капает вода. Он подходит ближе, и в следующую секунду я уже под большим чёрным зонтом. Чувствую его запах совсем рядом и млею от тихого счастья.
– Прости, я должен был предупредить. Но я думал, что появиться неожиданно – гораздо разумно в нашей ситуации.
Начинаю дрожать, непонятно от чего: то ли от внезапно накатившего холода, то ли от осознания своей беспомощности.
– Давай сядем в машину? Ты промокла. Я не хочу, чтобы ты заболела.
Он ведёт меня к машине, помогает сесть, захлопывает дверцу. А я слишком потрясена, чтобы что-то говорить. До первого перекрёстка мы едем молча. Я украдкой поглядываю на красивые мужские руки, лежащие на руле. Как же хочется коснуться его, но нельзя. Запрещаю себе думать о желаниях.
– Ты голодна? Мы можем поужинать в ресторане восточной кухни, если не возражаешь.
И тут я ответила одним кивком. Не было поцелуев и объятий, хотя в России Азиз легко нарушал их привычные правила. Что это? Страх спугнуть меня? Или он решил, что я первая должна к нему лезть с поцелуйчиками?
Он привозит меня в дорогой ресторан, нас встречает хостес, и Азиза он сразу узнаёт. Мы усаживаемся за столик, накрытый тёмно-красной скатертью. За окном продолжает тоскливо барабанить дождик. Мои волосы начинают подсыхать, оттого завиваются. Листаю меню, и всё молча. Азиз отрывается от изучения меню и устремляет на меня пристальный взгляд.
– Эрика, ты мне не рада?
Поднимаю голову.
– Рада, Азиз.
– Раньше ты встречала меня теплее.
– Раньше не было Самиры между нами. Кстати, как она поживает? Не забеременела? – последний вопрос вырывается с иронией.
Азиз, видимо, готов к моим атакам, поэтому улыбается. Потом берёт мою руку и нежно поглаживает пальчики.
– Ни к чему думать о Самире. Я сейчас не с ней, а с тобой.
– В чём ты пытаешься меня убедить? Ты был с ней два месяца после моего отъезда. И?
– Хорошо. Если тебе так хочется о ней поговорить… Самира неделю назад уехала к родителям и пробудет у них до моего возвращения.
Внутри меня поднимается гнев, ревность колется иголкой во все живые точки. Внутренний голос рычит яростным зверем: мой, мой, мой! Приказываю себе успокоиться, но не могу.
– Азиз, мне больно, понимаешь?
– Что мне сделать, чтобы ты не чувствовала этой боли? – он говорит мягко, спокойно, продолжая поглаживать мои пальчики. Его голос умиротворяюще действует на меня. Такой ласковый, такой родной. Я даже не могу встать и уйти, не могу проявить столь непростительную дерзость. И вдруг слышу: – Эрика, я не хочу давить на тебя. Я дал тебе время, теперь попробуем постепенно прийти к единому решению. Не только ты, но и я сделаю выбор. Если почувствую, что ты не справишься, отпущу. Не хочу этого делать, но насильно не стану увозить тебя с собой. Ты вольна поступить так, как посчитаешь нужным.
– Постепенно? Что ты имеешь в виду?
– Пока я в Москве, мы будем встречаться. Эрика, я понимаю, как тебе тяжело, но, пожалуйста, попробуй принять эту ситуацию. Помни, что я люблю тебя.
На глаза наворачиваются слёзы, нос предательски потёк. Хватаю салфетку, а Азиз продолжает:
– В эту субботу я приглашён на важное мероприятие. Хочу, чтобы ты пошла со мной.
– С чего бы? – удивляюсь я. – Ты никогда не брал меня с собой ни на какие приёмы.
Он касается моего колечка.
– Мы помолвлены, Эрика. Теперь нам можно всё. Я имею право показать свою невесту. Никто нас не осудит.
Ненавижу их правила. Но что я могу возразить?
Ужин проходит спокойно. Азиз пытается найти темы для разговора. Сначала интересуется, как продвигаются у меня дела на работе. Удивить мне его нечем, поэтому ограничиваюсь стандартными фразами. Потом речь заходит о моём брате. Я рассказываю о его нежелании ходить в школу. Всё лето Андрюшка занимался математикой, ходил на факультативы и на шахматы. У мальчишки не было ни одной свободной минуты отдохнуть.
– У нас бы ему понравилось, – весело говорит Азиз, и настроение моё вновь падает. И на какой половине жил бы мой брат? Хочу спросить, но Азиз вдруг задаёт другой вопрос: – Как мама поживает?
– Нормально.
– Она знает?
Молчу.
– Эрика?
– Папа знает.
– Папа? – в голосе Азиза удивление. Он никогда папу в глаза не видел, да и не рассказывала я о нем. Всё, что нужно было знать Азизу – это то, что мои родители в разводе.
– Да, я обсуждала с ним эту тему, потому что именно он поедет со мной, если мы вдруг поженимся, – на этом слове спотыкаюсь, Азиз улыбается. – Не питай больших надежд. И маме пока знать не обязательно, потому что я ещё ничего не решила. Нет смысла её волновать раньше времени.
После ужина Азиз довозит меня до дома. Понимаю, что он хочет немного поговорить по тому, где он паркует машину. Мы так и раньше делали: он подъезжал близко к кирпичной стене гаража, там ни фонарей, ни случайных прохожих. Мы целовались, нежились, болтали.
Выключив двигатель, он поворачивается ко мне. Слышу, как шуршит ткань его одежды. Мои пальцы сцепливаютя, смотрю вперёд на безликую стену.
– Посмотри на меня, Эрика.
Медленно поворачиваю голову. В салоне автомобиля темно, и лишь бледно-зелёная подсветка приборной доски освещает его красивое лицо. Чувствую, что надолго меня не хватит.
– Я скучал, – произносит ласково, рукой касаясь моего подбородка.
Быстрым движением смахиваю руку и отворачиваюсь, а он продолжает неподвижно сидеть в той же позе. Если я снова повернусь, то наши лица будут очень близки. Невыносимо!
– Я тоже скучала, но… во мне будто борется два разных человека, противореча друг другу. Один кричит: «Бросайся в омут с головой, ведь ты его любишь». А другой, напротив, твердит, что это станет роковой ошибкой. Я не могу принять Самиру так, как она приняла меня.
– Как бы я хотел сказать, что если ты выйдешь за меня замуж, я не притронусь к Самире. Но это будет нечестно, ведь она – моя жена. Здесь я не в силах что-либо сделать. У меня нет оснований отказаться от неё. Если я подам на развод, то опозорю семью, а бизнес полетит к чертям.
Всё это звучит убедительно. С его настойчивостью и умением внушить уверенность у меня нет сил бороться, я легко поддаюсь таким уговорам. От этого только хуже. Начинаю негромко плакать. Столько слёз, как за последние несколько месяцев, я никогда в жизни не проливала.
Азиз достаёт деньги и протягивает мне.
– На платье.
– Я сама могу купить себе платье.
Этот ответ злит Азиза. Он запихивает деньги в мою сумку, затем грубо хватает за щёки и разворачивает мое лицо к себе.
– Если хочешь, чтобы я делал всё насильно, если такой способ для тебя наиболее эффективен, я так и буду поступать.
В следующее мгновение он жадно впивается губами в мои губы. Что-то внутри меня кричит: «Эрика, оттолкни его». Но я слабею в его объятиях, отвечаю на его поцелуй с той же пылкостью.
Если бы слабость можно было оживить, чтобы придушить собственными руками.
Тихий шёпот любви
– Куда собираешься?
Отхожу от зеркала и смотрю на маму. И что придумать?
– В редакции важное мероприятие. Я должна там быть.
Мама скептически изучает меня взглядом.
– Не видела у тебя этого платья.
– Взяла в прокат, – вру я. Если мама узнает, сколько эта тряпка стоит, то сразу почует запах Азиза. А я не хочу пока говорить с ней об Азизе. Клюнув ее в щёку, иду к двери. – Я побежала, мам. Ключи взяла, если что.
Во дворе меня поджидает машина, посланная Азизом. Прыгаю на заднее сиденье и погружаюсь в глубокое раздумье. Теперь, когда встреча с ним близка, испытываю чувство эйфории. Последние несколько дней Азиз вёл себя достойно. Встречал после работы, мы ужинали, беседуя на разные темы, в том числе и на темы его семьи. Отныне я более внимательна к его жизни и постоянно расспрашиваю. Потом он отвозил меня домой, дарил страстный поцелуй на прощанье и уезжал.
До помолвки меня бы такие встречи обидели. Сейчас они кажутся очень даже приемлемыми. Лишь бы самой не сломаться. Зная себя, я не рассчитываю на то, что долго продержусь.
Мероприятие проходит в ресторане «Верба». Мне нравится аристократичная красота в интерьере, хорошая музыка. Атмосфера в ресторане лёгкая, только людей много, и Азиза среди них я не вижу. Чтобы с ним встретиться, достаю телефон, но вдруг ощущаю мягкое прикосновение. Теплые руки на моих плечах. Поворачиваюсь, и улыбка сама появляется на губах.
– Я уже думала, что придётся тебя искать.
– Я ждал тебя. Ты прекрасно выглядишь. Тебе к лицу золотистый цвет, – говорит Азиз, не стесняясь разглядывать меня.
– Спасибо.
Он ведёт меня за руку в зал, знакомит то с одними, то с другими, представляя меня своей невестой. Вижу, как он горд. В выражении его лица, в интонациях, наконец, в том, как он держится сквозит удовольствие от того, что он приобрёл и чем обладал. Я пристально всматриваюсь в лица собеседников в момент, когда он сообщает, что я его невеста и будущая жена, и их улыбки придают вес сказанным словам.
Азиз не оставляет меня одну ни на минуту. Даже если увлечён беседой, он держит меня за руку или легонько касается талии. А я, вместо того, чтобы как-то участвовать в общении, прощупываю свои ощущения. Не выгляжу ли я глупо рядом с ним? Может, я слишком бледная на фоне богатых людей? Чего же в моих ощущениях больше – страха, любопытства или счастья? Наверное, всего по чуть-чуть. Я боюсь стать зависимой от него и его семьи, боюсь в будущем не вырваться из восточного плена, если захочу. Мне любопытно познать семейную жизнь. Я желала выйти замуж только за любимого человека, и Азиз именно тот, о ком я всегда грезила в мечтах. Любопытно, что же будет, если я решусь. Необязательно всё будет плохо. Есть надежда. Есть во мне и толика счастья. Я с ним. Он со мной. Мы любим друг друга. Чего ещё может желать женщина?
Мы покидаем ресторан рано. Азиз объясняет это тем, что нет смысла находиться там до конца, он перед всеми отметился, свою лепту в мероприятие тоже внёс. Больше там делать нечего.
Перед моими глазами проносятся огни города. Азиз за рулём.
– Куда ты меня везёшь? Это совершенно не та дорога. Мой дом в другой стороне.
– Везу тебя к себе в отель.
Если я и засыпала, то после этой фразы весь сон испаряется.
– Куда?
– Ты ведь слышала.
– Но… я думала, мы…
– Завтра я уезжаю. Ночью. Авария на нашей фирме, я там нужен.
– Надеюсь, без жертв?
– Один раненый. Но мне пока мало что известно. – Он кладёт правую руку мне на колено, а левой продолжает вести автомобиль. – Сегодня я хочу побыть с тобой, Эрика.
Не знаю, почему молчу. Наверное, он ждёт, что я скажу, что тоже этого хочу, но в душе меня раздирают сомнения. Я уже не знаю, как правильно. До отеля смотрю в окно, укладывая мысли на полки.
Он снова снял многокомнатные апартаменты. Вхожу в номер первая, за мной Азиз. Щёлкнув выключателем, он идёт прямо к мини-бару.
– Хочешь вина?
– Вина? – удивляюсь. – Что с тобой, Азиз? Ты ведь никогда не пил.
– От вина ведь ничего не будет. – Он достаёт бутылку вина, затем снимает пиджак и садится на диван, чтобы откупорить пробку. – Иди сюда, – сладко зовёт меня к себе.
Подчиняюсь, как дурочка. Ещё не поздно уговорить его отвезти меня домой. Так чего же я молчу? Усаживаюсь рядом, беру бокал, пью. Мы смотрим друг другу в глаза и пьём вино, ни о чём не разговаривая. Почему у нас так мало времени, чтобы безмятежно насладиться друг другом? Сейчас мне ещё больше хочется остаться рядом с ним.
Возможно, я схожу с ума, но когда Азиз проводит пальцем по моему лицу, нежно, едва касаясь кожи, по телу пробегает мелкая дрожь, и я вздрагиваю.
– Ты будешь счастлива со мной.
– Откуда тебе это знать?
– Я окружу тебя любовью и заботой. Ты никогда не будешь ни в чём нуждаться.
– Как трудно представить, когда есть Самира. Ей ты тоже это говоришь?
Азиз подаётся вперёд, но я успеваю встать. Лицо его перекосилось от злости. Не нравится, когда одна женщина думает о другой. А как он хотел?
– Зачем всё портишь? Зачем вспоминаешь Самиру? Сейчас речь идёт о нас с тобой.
– Но Самира тоже будет в нашей жизни. Так почему я должна исключать её?
– Ты просто ревнуешь.
– Я и не скрываю этого!
Отставив бокал, он стягивает галстук, отбрасывает в угол дивана, затем идёт ко мне. Забирает бокал из рук, ставит не глядя на стеклянную полочку. И тут происходит то, чего я совсем не ожидаю. Азиз прижимает меня к стене, фиксирует руки над головой. Наши лица разделяют миллиметры.
– Я запрещаю тебе говорить о ней, – сдавленно шепчет он. – Не произноси ее имени. Представь, что её не существует. В этой комнате нас двое, а третий будет лишний.
И он целует меня. Жадно, сладостно, опьяняюще. Голова кружится, мысли рассеиваются, как дым. Скрипнула молния на платье. Я понимаю, что происходит и, вместо того, чтобы помешать его шаловливым рукам, я подключаю свои. Нервно расстёгиваю пуговицы на его рубашке. Одежда летит во все стороны, нас охватывает страсть. Будто в трансе, я подчиняюсь всем желаниям Азиза. Выгибаю спину, тянусь навстречу, когда он гладит мой живот, а потом начинает целовать его. Языком проделывая дорожку, он двигается вверх, метясь на мои губы. И прежде чем впиться в них новым поцелуем, задерживает на моем лице похотливый взгляд, улыбается и томно шепчет:
– Нет, я тебя никогда не отпущу. Не смогу.
Ответить я, конечно же, не успеваю. Азиз закрывает рот поцелуем, и он длится до тех пор, пока я не забываю обо всем на свете.
Я пропала
Азиз признался, что хотел бы взять меня силой, ворваться и утопить себя в моей жаркой влаге. Он желал чувствовать, как неистово бьётся моё сердце в груди и как трепещет моё тело под ним.
– Откуда в вас эта жестокость?
– Я не жестокий, – в ответ улыбается Азиз. Мы лежим на широкой кровати, голые, удовлетворённые и счастливые. Азиз перебирает мои волосы пальцами, а я ловлю от этого кайф, поэтому мои глаза закрыты. – Простое чувство охотника. Иногда хочется, чтобы жертва сопротивлялась.
– Чёрт. Заткнись, Азиз, не порть романтику.
Его палец касается моего подбородка, и я понимаю, что он хочет видеть мои глаза. Подчиняюсь и смотрю на него. Он старается выглядеть серьёзным, но я же вижу, как его глаза улыбаются.
– Тебе хочется романтики?
– Это плохое желание?
– Я не романтик.
– Ты?! Не романтик?! – хохочу, запрокинув голову назад. – В таком случае, я не женщина.
– Не говори ерунды.
– Вот и ты не говори ерунды. Ты столько раз удивлял меня! Помнишь, я сильно на тебя обиделась, а на следующий день пробиралась к своему рабочему столу через благоухающие букеты цветов? Помнишь? Нет? А ужин при свечах в ресторане, где кроме нас и персонала никого больше не было? Не романтика? Прогулки к речке, где мы лежали на капоте машины, разглядывая звёзды. И это не романтика? Ладно. Я как-то подарила тебе ручку – по-моему, это было во второй твой приезд – что сделал ты?
– Выгравировал на ней твоё имя.
– Хочешь сказать, что и это не романтика?
– Ладно, сдаюсь. Я романтичный идиот, непохожий на своих братьев.
– Ты влюблённый идиот, – поправляю его, нежно целуя в губы. – А я влюблённая идиотка. И я люблю романтику.
– Значит… – он загадочно улыбается, глядя мне в глаза. Забираюсь на него сверху. Азиз сдерживает стон, чтобы договорить: – Твоё сердце можно рас… ох… растопить романтикой?
Я двигаюсь медленно, дразню его, затем наклоняюсь и перед тем, как впиться в губы, произношу:
– Мое сердце давно растоплено, Азиз.
Я никак не думала, что этот разговор натолкнёт Азиза на безумную мысль. После того, что он сделает, мне будет трудно втройне.
На следующий день я, естественно, летаю, словно обрела новые крылья, улыбаюсь от уха до уха, болтаю даже с теми, с кем никогда бы не заговорила. Надя это усекла, в перерыве подходит ко мне говорит:
– Вижу, сомнения отходят на второй план.
– Просто у меня хорошее настроение.
Она наклоняется почти к моему уху.
– Дорогая моя, такое хорошее настроение называется «потрясающий секс с Азизом». – Выпрямляется и подмигивает. – У тебя это на лице написано.
Моё лицо начинает пылать от смущения. Неужели так заметно? После этого разговора стараюсь быть сдержанной и дипломатичной. Вечером за ужином практически не смотрю маме в глаза. Она ни о чём меня не спрашивает, и я знаю, что причиной является Андрейка. При нём она не станет допрашивать меня о несуществующем корпоративе.
Эсэмэска от Азиза приходит за час до сна. Я успела смыть макияж и приготовила пижаму. А он пишет, что надо срочно встретиться. Застываю посреди комнаты с телефоном. Мама уже спит, но никто не помешает ей выйти и спросить, куда я на ночь глядя.
Пишу: «Это может подождать до утра?»
Ответ приходит незамедлительно: «Нет».
Что со мной можно сделать? Это же я! Ради Азиза сорвусь хоть на край света! Быстро надеваю красные брючки, наощупь беру первый попавшийся свитер. Макияж снова накладывать лень, поэтому пару раз провожу кисточкой туши по ресницам, наношу лёгкий блеск на губы, хватаю куртку, сумку и меня сдувает ветром. Мама, к счастью, не появилась в прихожей.
Ветер поднялся такой сильный, что кажется, он способен скальп снять. Мои длинные волосы взмыли вверх, а потом упали как попало. Сочувствую своей расческе – бесполезное дело проделала. Ладно. Иду к светофору, как и сказал Азиз. Такси ждёт на обочине. На всякий случай сверяю номер с тем, что скинул Азиз. Оно. Сажусь и говорю: «Везите». И водитель повёз.
Мы едем через весь город, явно не к Азизу в отель. И тут я догадываюсь, что он что-то задумал. В груди поднимается волнение и сладкий трепет. Но вместе с этим чувствую страх. Каждый раз, думая о совместной жизни с Азизом, я вспоминаю Самиру. По телу пробегает холодок. А что, если развернуть такси?
Но тут я осознаю, что на аэродроме!
Что?!
Азиз решил увезти меня насильно, как мечтал? Как обещал?
– Что мы здесь делаем? – спрашиваю у таксиста, будто он в сговоре с Азизом, но тот жмёт плечами.
– Мне сказали, доставить вас сюда.
Азиз встречает меня в непривычном для меня виде: в джинсах и простой серой кофте. Он улыбается, целует в знак приветствия.
– Я с тобой никуда не полечу, – тут же отрезаю я, чтобы не питал надежд.
– Придётся. Я отдал за эту прогулку своё состояние.
– Прогулку?
– Угу. А ты что подумала?
Начинаю запинаться, экать и акать. Азизу на это чихать. Он берет меня за руку и ведёт на посадочную полосу, где нас ждёт самый настоящий вертолёт. Не могу стереть счастливую улыбку. В жизни не каталась на вертолёте. Даже бабочки в животе запорхали, настолько я разволновалась.
С самой первой секунды, как только мы отрываемся от земли, меня покоряет восхитительный вид ночного города, пестрящего огнями. Пятьдесят минут мы «порхаем» над МКАДом и окрестностями. Азиз держит меня за руку, выражение его лица мне никак не разгадать. Он доволен, но что-то во взгляде скрывается неуловимое, загадочное. И волнение моё усиливается.
– Тебе нравится? – спрашивает он.
В наушниках его голос звучит глухо. Я не хочу слышать свой собственный голос, поэтому просто киваю и широко улыбаюсь.
– Смотри туда, – говорит он, показывая пальцем за мою спину.
В этот момент вертолёт делает поворот, и мне не приходится вертеть головой. Я уже это вижу. Челюсть отвисает, язык немеет, гул моторов исчезает, и я слышу пульсирующую кровь в висках. Такое мне бы не приснилось в самом прекрасном сне! Но что же мне теперь делать?
Вдалеке самолёт выписывает в небе золотые буквы: ЭРИКА, ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ ЗАМУЖ.
Хотела романтику? Я её получила.
