Юлия Владимировна Корнеева
Дело об исчезновении жемчужного браслета. Из цикла «Дед и внучка ведут расследование»
«Дело об исчезновении жемчужного браслета»
Ночное происшествие
Беззаботная летняя пора подходила к концу. На календаре было пятнадцатое августа, и это означало, что на плодовых деревьях уже поспели ранетки, а вода в озере стала прохладнее. Последние дни Полину все чаще посещала мысль о школе и скором расставании с дедушкой. Уезжая, родители пообещали, что к сентябрю подыщут для нее подходящий пансион, и каждый день приближал ее к этому неотвратимому событию.
Тяжело вздохнув, Полина взяла планшет, подаренный на день рождения дедом, и погрузилась в пучину компьютерной игры. Однако не успела она достроить дом для троллей, как раздался громкий топот и в комнату ворвался Елисей. Каждая веснушка на лице мальчишки сияла от распирающих его эмоций, а в глазах сверкала сенсация.
– Приведение! Полина, у нас появилось приведение! – завопил он, не замечая деда, устроившегося со свежей прессой на кресле, в дальнем углу комнаты.
– Какое еще приведение? – воскликнула Полина, и ее синие глаза округлились от удивления.
– Королевич, ты чего орешь как контуженный? – недовольно гаркнул дед. При виде красного от волнения, взъерошенного Елисея он отложил газету и, сдвинув на нос очки, пристально посмотрел на мальчика.
– Петр Михалыч, там того…, – словно с разбегу натолкнувшись на невидимое препятствие, забормотал Елисей. – Приведение там… вот! – сиплым голосом выдавил он, для убедительности взмахнув руками.
– Чего руками машешь как ветряная мельница? Аполлинария, по-моему, твой друг повредился рассудком, – вынес вердикт дед, вновь беря в руки газету. – Я всегда говорил, что безделье отупляет людей. Не думал, правда, что до такой степени. Ничего, скоро в школу пойдет, голова сразу на место встанет.
Однако, вопреки словам деда, Полина не сводила с Елисея завороженного взгляда. Отложив планшет, она вытянула шею, словно птенец, ожидающий начала кормежки.
– Погоди, дедушка. Дай ему рассказать. Садись на стул, Елисей. Что за приведение? Откуда оно? Ты его сам видел? – засыпала она вопросами мальчишку.
С опаской поглядывая на недовольное, хмурое лицо деда, Елисей присел на краешек стула и постарался максимально подробно ответить на все ее вопросы.
– Приведение гуляло по участку Таисии Гавриловны Набединой, – торопливо зачастил он. – Я сам не видел, но ее домоправительница Антонина говорит, что это точно оно. Сначала парило в воздухе в белом саване, а потом еще и к окну спальни Таисии Гавриловны подлетало.
– Что за глупости? – снова не выдержал дед, на этот раз окончательно отказавшись от мысли продолжить чтение и решительно сворачивая газету. – Откуда ты эту чушь принес?
– Это не чушь, – боязливо, но в то же время упрямо возразил Елисей. – Ночью к Набединой машина скорой помощи приезжала, а завтра утром к ней внучка и внук прибудут.
– Да Таисья Гаврилна же на дух свою родню не переносит. Неужто, и правда так сильно перепугалась старушка? – удивленно пробормотал дед. – Эх, видно годы-то берут свое, – неожиданно посетовал он. – Таисья Гаврилна – боевая старуха. Такой палец в рот не клади.
– А кто эта Таисия Гавриловна? – сгорая от любопытства уточнила Полина. Несмотря на то, что она жила в деревне уже больше двух месяцев, но всех обитателей здешних мест она еще не знала.
– Дом у нее большой на окраине, как к озеру идти, с правой стороны. Его еще «Купеческой усадьбой» называют, – тут же отозвался Елисей. – Папка говорит, Набедина жутко богатая, вредная старуха, – немного подумав, добавил он.
– Нос у тебя еще не дорос так говорить о людях старших тебя по возрасту, – тут же прикрикнул на него дед. – Характер у нее просто жесткий, не каждому по вкусу придется, да и придурь кой-какая имеется. Но это уже издержки возраста. Доживи до ее лет, посмотрим, какие у тебя чудачества будут.
– А какие у нее чудачества? – снова полюбопытствовала Полина.
Она видела, что дед неожиданно близко к сердцу воспринял происшествие в «Купеческой усадьбе», и ей захотелось узнать о ее хозяйке как можно больше. После слов Елисея она поняла, о каком доме идет речь. Все лето они проходили мимо него по пути на озеро. Высокий бревенчатый дом с покатой крышей и узорчатые ставни на окнах второго этажа, давно будоражили ее любопытство. Но ворота, ведущие в усадьбу, всегда были плотно закрыты, а из-за высокого забора не долетало ни единого звука, по которому можно было бы судить о жизни обитателей усадьбы.
– Таисья Гаврилна женщина и впрямь небедная, да и по характеру как говорится, строга, – ответил ей дед. – Да вот только на старости лет стала чудить. Куклами увлеклась, как девчонка, – ворчливо и с явным осуждением в голосе добавил он.
– Куклами? – переспросила Полина. – В смысле в куклы стала играть?
– Да нет, – недовольно произнес дед. – Коллекционировать она их принялась Куклы эти все авторской работы, дорогущие и совершенно бесполезные. Но они для нее дороже семьи стали. Лишь о них она и думает, только на них деньги тратит. А внуки ее родные – Матвей и Светлана – ей совершенно безразличны. Она призывает их к себе только по какой-нибудь надобности.
– Например, от приведения спасти, – услужливо подсказал Елисей. Передав эстафету рассказчика деду, он с явным удовольствием слушал его историю, не забывая жевать бутерброд, неосмотрительно оставленный Полиной на столе.
– Эта история с приведением, вообще ерунда какая-то, – буркнул дед. – Мало ли что почудилось старухи со сна-то. Ей уж годков-то под девяносто. В ее возрасте еще и не такое привидится. А куда же Антонина-то смотрела? Она-то женщина разумная, сноровистая. Домоправительницей уж лет пять работает. Весь дом на ней.
И раздраженно швырнув очки на стол, дед встал с кресла и что-то бурча себе под нос, вышел из комнаты.
Но не успели Елисей и Полина приступить к обсуждению приведенческой темы, как дед снова заглянул в комнату и недовольным голосом произнес:
– Аполлинария, а ты чего на диване сидишь, пружины давишь? У нас с тобой домоправительницы нет. Ну-ка, марш в магазин! Купи мне кефира, да пакет овсянки для каши захвати. И сыр не забудь! Твой друг как к нам наведается, половины припасов, считай, нет. Чистая саранча этот твой королевич!
Под его грозным взглядом Полину и Елисея словно ветром сдуло. Дорога до магазина была неблизкой, так что за это время ребята успели обсудить во всех подробностях визит приведения в «Купеческую усадьбу». И как бы им не хотелось верить в существование приведений, но они с сожалением, вынуждены были признать, что, скорее всего, старухе Набединой все это и впрямь померещилось.
Поход в магазин занял совсем немного времени. Полина резво обежала многочисленные прилавки с продуктами, с гордостью проследовав мимо стойки с шоколадками. Прошло то время, когда она поглощала их по нескольку штук зараз. Теперь она съедала не больше двух шоколадок в неделю. Иногда трех. И еще совсем редко – четырех. Положив в тележку заказанные дедом кефир и пакет овсянки, Полина двинулась на кассу.
Там, вытянувшись в струнку, как солдат в карауле, ее уже ожидал Елисей. Галантно подхватив пакет с продуктами, он как истинный джентльмен, бросился открывать своей даме дверь, сшибая на своем пути немногочисленных посетителей магазина.
Когда ребята добрались до дома, уже начало смеркаться и улицу окутали серые тени. На крыльце в желтом круге света сидел дед, разбирая удочки для завтрашней рыбалки.
– Ну, наконец-то! – увидев ребят, воскликнул он. – Вас только за смертью посылать! Чего так долго? За приведением, наверное, гонялись? Поди-ка стакан мне принеси, кефирчика плесну, чего-то пить захотелось, – попросил он внучку.
– Ага! Сейчас, – кивнула Полина и, оставив у крыльца смущенно перетаптывающего с ноги на ногу Елисея, забежала в дом.
– Ну что, королевич, стоишь ногами сучишь? – насмешливо произнес дед. – Давай-ка помоги мне. У меня руки заняты, вытащи кефирчик из сумки.
Елисей, которого в присутствии деда всегда охватывала какая-то непонятная робость, кинулся к пакету и триумфально вытащил из него бутылку.
– Чего это? – немного помолчав, и глядя на стеклянную емкость в руке мальчика, спросил дед.
– Кока-кола, – тихо, с запинкой пробормотал Елисей, вытаращившись на этикетку. – Лайт.
– Какой еще лайт? – подозрительно спокойным голосом уточнил дед.
– Это значит ноль калорий. Можете пить сколько хотите, все равно не потолстеете, – заливаясь краской, пробормотал Елисей.
– Ну да, вопрос лишнего веса имеет для меня первостепенное значение. Особенно последние тридцать лет. Прям, ночами не сплю, думаю, как бы вернуть своим мощам былую стройность, – саркастически произнес дед. – Где мой кефир, лишенец? – гаркнул он, и его брови заняли свою самую устрашающую позицию, грозно изогнувшись на переносице.
– Я не знаю, – пролепетал Елисей. – Все было в пакете.
Дед заглянул в пакет и, поправив очки, принялся инспектировать его содержимое:
– Кардамон, хмели-сунели, мастика для торта, ванилин. И что из этого предназначено мне?
Свой вопрос он уже адресовал появившейся на крыльце Полине.
– Дедушка, я не знаю. Я купила все, что ты просил, – растеряно ответила девочка, беря из рук деда пакет и заглядывая вовнутрь.
Но в этот момент на счастье ребят раздался скрип калитки, и на дорожке появилась невысокая полненькая женщина средних лет с коротко подстриженными темными волосами, одетая в длинную юбку и светлую футболку. В руке у нее был пакет с логотипом магазина, в котором ребята недавно делали покупки.
– Здравствуйте, – приветливо произнесла она. – Петр Михайлович, я к вам.
– Добрый день, Антонина! – не скрывая удивления поздоровался дед. – Чего-то случилось? Давненько мы с тобой не виделись.
– Да ничего особенного, – улыбнулась женщина. – Я так понимаю, это ваша внучка? – кивая на Полину, спросила она.
– Моя, – кивнул дед. – Натворила она чего? – с неожиданной тревогой в голосе спросил он. Отодвинув в сторону крючки, он торопливо поднялся с крыльца. Его озабоченный взгляд перебегал с ничего непонимающей Полины на неожиданную визитершу.
– Да ничего страшного, – поспешила заверить его женщина. – Просто, похоже, мы перепутали пакеты. Мы с вашей внучкой вместе стояли на кассе и, вот этот молодой человек так торопился ей помочь, что вместо ее пакета схватил мой.
– А! Ну, это неудивительно, – мгновенно успокаиваясь, насмешливо произнес дед. – Он у нас малец шустрый, проворный, что называется «на ходу подметки рвет». Так и норовит всему «ноги» приделать. Как в дом зайдет, сразу то бутерброды исчезают, то внучка… теперь вот и до пакетов добрался.
– Я как поняла, что пакет не мой, сразу за ними побежала, да вот беда, ногу вчера подвернула, быстро идти не могу. Вот и подотстала. Но успела заметить, как они в вашу калитку вошли, – обмениваясь с дедом пакетами, пояснила она. – А у меня тут приправы, да пряности разные. Завтра же к Таисии Гавриловне родственники приезжают. Вот я угощение-то и готовлю.
– Там еще Кока-кола, – передавая пакет, уточнил дед. – Я-то кефирчика пользительного ждал, а тут пойло какое-то заграничное.
– Это я для себя купила, – сказала Антонина. – Без калорий беру, думаю, что так быстрее похудею, хотя итак знаю, что просто есть надо меньше, – улыбнулась она, и прижав пакет к груди, зашагала по дорожке к калитке.
– Антонина, погоди, – крикнул ей дед, торопливо идя следом за ней. – Ты мне скажи, что за чертовщина там у вас происходит?
– Ой, Петр Михалыч, – вздохнула женщина, и ее белый лоб прорезала морщина, – даже не спрашивайте! Сама до жути напугалась. Уж не знаю, то ли померещилось нам, то ли шутку кто-то злобную над Таисией Гавриловной учинил, да только страху мы с ней натерпелись!
– Да ладно тебе, Тоня, – недоверчиво произнес дед, испытующе глядя на женщину. – Хочешь сказать, что и вправду приведение видела?
– Видела, – кивнула Антонина. – Я только спать легла, вдруг вижу в окне – фигура белая летает. И тут Таисия Гавриловна как закричит! Я подхватилась, с кровати соскочила и к ней бежать. Так торопилась, что о порожек в ее комнате споткнулась, ногу подвернула. Забегаю в комнату, а там за окном этот призрак парит и тоненько так шелестит: «Света, Света». А мы же в доме-то одни живем, даже и позвать на помощь некого! В общем, жуть!
– А как Таисия Гавриловна себя чувствует? – озабоченно спросил дед. – Говорят, ей скорую помощь вызывали?
– Да это я вызвала, – невесело улыбнувшись, махнула рукой Антонина. – Больше для себя, ну, в смысле, чтобы мне спокойнее было. Думаю, вдруг с сердцем ей плохо станет. Но Таисия Гавриловна только рассердилась. Врачам себя осмотреть не дала. И сказала, что с этим приведением лично разберется.
– А кто такая Света? – не удержавшись спросила Полина. Стоя неподалеку, они с Елисеем жадно прислушивались к разговору, стараясь не упустить ни словечка из беседы деда и Антонины.
– Ну, единственная Светлана, которую я знаю, это внучка Таисии Гавриловны. Хозяйка распорядилась, чтобы они с Матвеем завтра приехали. Уж не знаю, что она задумала. Последний-то раз, как они у нас гостили, переругались все в пух и прах. Таисия Гавриловна сказала, что им от нее одни деньги нужны. Ну ладно, извините, Петр Михайлович, мне уже пора. Я Таисию Гавриловну надолго не оставляю. Хоть духом она и бодра, возраст все же дает о себе знать.
– Да, Антонина, конечно, беги, – рассеянно махнул рукой дед, провожая взглядом удалявшуюся по дорожке домоправительницу.
А Полина и Елисей, обменявшись заговорщическими взглядами, поняли друг друга без слов. Дело о приведении еще рано было списывать со счетов. Ночное происшествие в «Купеческой усадьбе» явно заслуживало более пристального внимания.
Охота на приведение
Именно поэтому ровно в половину двенадцатого ночи Полина тихонько выскользнула на крыльцо и, увидев метнувшуюся к ней из-за кустов тень, упреждающе зашипела:
– Тише ты! Дедушку разбудишь!
– Да я тихонько. Это ветка виновата, – принялся оправдываться Елисей. – Прям ужом мне под ногу залезла и хрустнула!
– Пошли быстрее, скоро двенадцать – самое приведенческое время, – возбужденно зашептала Полина, осторожно прикрывая дверь и спускаясь с крыльца.
Через десять минут ребята уже стояли перед воротами «Купеческой усадьбы» и, задрав головы созерцали верхушки сосен, растущих на участке и упирающийся в небо конек крыши дома Набединой.
– Мда, ничего не видно, – досадливо пробормотал Елисей. – Можем здесь его и не заметить.
– А мы и не будем на него отсюда смотреть, – сказала Полина, подходя к раскидистому клену, растущему рядом с забором и решительно закидывая ногу на нижнюю ветку. – Чего стоишь? Помоги мне забраться, – обратилась она к Елисею.
– А ветка тебя выдержит? – с сомнением в голосе уточнил тот, подсаживая ее на ветку.
– Что за глупый вопрос, – обиженно засопела Полина, – я же не гиппопотам, а девочка.
– Ну, ты довольно крупная девочка. Ты же говорила, что ты на девять килограммов тяжелее нормы, – робко напомнил Елисей, но Полина была уже высоко. Ловко перехватываясь руками за ветки, она благополучно добралась до самой крупной из них, удачно изгибающейся вдоль верхушки забора.
– Теперь будем ждать, – тихо произнесла она как только Елисей угнездился рядом с ней и устремила напряженный взгляд на фасад «Купеческой усадьбы».
Время текло, а приведение все не появлялось. Энтузиазм ребят шел на убыль и вот уже когда они оба готовы были признать свое поражение, как вдруг… Из-за дальней стены дома вылетело что-то белое, похоже на человека, облаченного в длинную одежду. Описав дугу, приведение, (а это, несомненно, было оно) вновь залетело за угол дома, чтобы через секунду выглянуть уже из-за печной трубы.
– Ааааааа! – неожиданно завопила Полина, тыча пальцем в сторону белой нечисти.
– Ааааа! – глядя на ее дико вытаращенные глаза вслед за ней заорал Елисей, хватая подругу за руку.
Этот жест имел самые плачевные последствия. Потеряв равновесие, Полина кубарем полетела с дерева, не преставая кричать. Только теперь уже причиной ее крика было не приведение, а страх сломать шею при падении. Но напугаться как следует она так и не успела, поскольку уже через мгновение оказалась в чьих-то крепких, жилистых руках.
– Чего вопишь? – услышала она голос деда и узнала знакомый запах ромашкового мыла. – Ты у меня не майский жук, чтобы с деревьев на голову сваливаться. Да и я, знаешь, ли уже не в той физической форме, чтобы толстух вроде тебя на руках таскать. Что, приведение увидели?
– Ага, – только и смогла вымолвить Полина, жалобно всхлипывая и прижимаясь к груди деда, одетого в пижаму.
– Есть оно! Точно есть, – сползая с дерева, взволнованно тараторил Елисей. – Там оно! Там!
– Так я и знал, что это приведение вам покоя не даст, – с досадой пробормотал дед, осторожно опуская свою ношу на землю. – Хорошо ночью водички попить захотелось, к Аполлинарии в светелку зашел, а нет ее! Улепетнула голубка! Видите ли, по деревьям шляться ей гораздо сподручнее, чем в кровати спать!
