Юрий Буреве
Девушка в окне

Полная версия

Глава 1. В окне

Низины

Весна, наступая в приморский город, делает это постепенно, как старый мудрец, ценящий каждый свой шаг, делая это демонстративно, что эти события бесповоротны, меняя мысли людей, меняя действия людей, меняя людей.

Первые солнечные лучи, сначала робкие и неуверенные, пробиваются сквозь серую пелену облаков, словно золотые стрелы, поражающие сердце зимы. Они касаются замерзших фасадов домов, оживляя их каменные черты, играют на стеклах окон, как маленькие озорные духи, и проникают в самые темные уголки дворов, где еще залег последний снег.

Снег медленно, но неумолимо тает под натиском тепла, образуя небольшие потоки маленьких ручейков и луж. Сначала это лишь тонкая корочка, хрустящая под ногами, затем – отдельные островки, а потом и целые реки мутной воды, бегущие по тротуарам, словно ручьи, освобождающиеся из-под ледяного плена.

Эта весенняя вода, некогда бывшая безмолвным снегом, несет с собой не только остатки зимней грязи, но и надежду на новую жизнь, на яркие краски, на звонкие голоса птиц, издавая журчащие звуки вдоль оврагов и низин.

Вода стремится к покою, стараясь убежать людей в глубь земли обратно, но перед этим, как дельфин, успевает наиграться с людьми.

Но люди спешат по своим делам, они не замечают игры ручейков перед тем, как они окончательно исчезнут в морской пучине, куда и стремятся. Это их конечный путь, но и то временный.

Город согревается днем от солнечного тепла, которое ночью засыпает вместе с горожанами. Они нежно касаются земли, пробуждая ее от зимней спячки. Под их теплом набухают почки на деревьях, словно маленькие изумрудные бусины, готовые вот-вот раскрыться и выпустить первые зеленые листочки. В воздухе появляется тонкий аромат весны – смесь талой воды, влажной земли и чего-то необъяснимо прекрасного, обещающего обновление.

Город оживает. Он словно стряхивает зимнюю дремоту, готовясь к новой жизни. Весна приносит в город веру в лучшее, в светлое будущее, в новую жизнь, полную радости и счастья.

Причина

На одной из таких улиц, медленно, стараясь запечатлеть эту красоту в своей памяти, идет девушка по городу, медленно, стараясь запечатлеть эту красоту. Мужчины, словно очарованные весенним ветром, смотрят на неё и улыбаются, но она этого не видит, погружённая в собственные мысли и ощущения. Девушки и женщины смотрят с завистью, невольно сравнивая себя с этой воплощённой грацией, и сами быстро отводят глаза, и после стараясь просмотреть свою фигуру, проходя мимо витрин магазинов, усмотреть свою фигуру в отражении.

Лёгкое платье, которое видно под тонкое пальто, словно сотканное из самой весны, колышется при каждом движении, подчёркивая изящество её линий. В руках она держит небольшой блокнот, в который время от времени заносит короткие заметки – что она там записывает и записывает ли, может сверяет свои записи с тем ожиданием?

От этого её походка в глазах окружающих становится тайной

Серый асфальт, который пробирается после оттаявшего снега, становится свидетелем её присутствия рядом, но умеющий молчать будет молчать.

Её медленная походка незримо заставляет замедлить шаги окружающих, которые, как они того сами не понимая, начинают подстраиваться под её внутренний ритм.

Бытие определяет сознание.

Она, как часовой метроном для музыкантов, определяющий ритм музыки – её тонкие каблуки создают чёткий звук, ритмичный, который определяет ритм.

Её красота и грация синхронизирует людей.

Дойдя до магазина с нижним бельем, она остановилась и, поправляя волосы, вошла внутрь.

Обратно она появляется уже через 2 минуты, на ходу перенося небольшую коробку себе в сумку, и посему можно было сделать вывод: или она заранее заказала, или она знает точно, что она хочет, главное, что ей надо.

Ее уверенная походка закрепляла эту последнюю версию происходящего.

В какой-то момент, повернув на маленькую улочку, она исчезает, как будто никогда её и не было, перемещаясь в другое пространство, где у неё свои тайны и жизнь.

Вид

– Чуть дальше, – махая руками, показывал человек в рабочей одежде водителю грузовика, который забирал остатки торгового павильона.

Проезжающие автомобили сбавляли скорость, стараясь рассмотреть в происходящем свою версию происходящего

Главное, что случилось, осталось за взором и гранью понимания всех участвующих в этом процессе.

Всё было обыденно и буднично для всех специалистов, участвующих в сносе торгового павильона на берегу моря, который открывал сейчас вид на старый дом, возведённый в стиле, о котором мало кто мог бы что-либо существенное сказать.

Дом был построен в эпоху постмодернизма и гигантизма, отчего гротескность этого дома выделялась, хоть ножом режь.

Но всё было потом.

Глава 2. Спасение

Масло

– Я замёрзла.

– Ещё немного.

Алексей был начинающим художником, который выставлялся под псевдонимом – Александро.

Девушка, с которой он писал картину, в лице выражала недовольство, но продолжала терпеть. Она жаждала войти в историю через это произведение и после нескольких высказываний недовольств заставила себя внутренне старается не замечать холод, который действительно присутствовал в мастерской.

Это было бывшее промышленное здание, точнее пристрой к большому зданию, и сейчас он арендовался Сашей под авторским псевдонимом – Александро.

Одна нога, которая была дальше, была согнута в коленях и поставлена рядом, вторая – вдоль туристического коврика, и вид, который должен был запечатлеться на картине, должен был передать всю красоту её промежности, как центральное звено её красоты, из-за которого могут погибнуть целые государства и исчезать морские корабли.

Алексей, дав объявление в интернет-издании, не ожидал, что желающих девушек, готовых позироваться нагими, окажется такое количество.

Некоторых он отсеял на этапе знакомства, где для этого пришлось просидеть в местном кафе с панорамными окнами в центре города целый день, назначив встречи через каждые полчаса с новыми кандидатками.

Для этого ему пришлось выпить большое количество чашек кофе и отдать последние деньги официанту чаевыми.

То, что художник должен быть голодным, он соглашался, но кушать всё равно хотелось, хотя бы иногда.

Мария ему приглянулась своим взглядом, которая была полна загадок.

И вторая главная деталь, на чём Алексей пытался акцентировать, рисуя картину, это были глаза, которые должны выражать весь внутренний мир. А её лоно, которое он рисовал с пухлыми половыми губами, которые были полуоткрыты, символизировали её тело с внешним миром, которая призывает, где большинство бы оценили именно это, и лишь внимательные – её глаза.

Момент

– У вас есть 54 размер, такого же фасона?

Продавец магазина спортивной одежды ушла и быстро вернулась, схватив с собой несколько моделей спортивных костюмов, среди которых Алексей предпочитал бомберы, это такие свитера с капюшоном.

В них было удобно, и когда было холодно, накинуть на голову, согреваясь, включая те дни, когда он, увлёкшись, переставал следить за временем, и когда осознавал, что уже за полночь, оставался в мастерской, не желая тратиться на такси.

– Вот это я возьму.

– Можете попробовать чёрный, вам к лицу будет.

Он сам любил абсолютно тёмный цвет одежды, включая ботинки и футболки, но этот костюм он покупал для мастерской, где на чёрной одежде была бы видна даже маленькое пятно

Чёрную машину трудно мыть начисто, так же с одеждой, поэтому он выбрал серый только из соображений практичности.

Расплатившись, он, проходя мимо, увидел через шторку силуэт девушки, которая мерила одежду. Она была в красных тонких стрингах, от этого её задница казалась ещё больше и изящнее.

Как художник в последние недели он насмотрелся на женские тела, но это было по работе, и, уткнувшись в своё полотно и создавая картину, он практически не чувствовал сексуального возбуждения к девушке, которую рисовал с натуры.

Чувства, которые нахлынули на Алексея, ударили в висок с такой силой, что он покачнулся и даже захотел присесть, что и сделал на соседний пуфик торгового зала, придерживая голову обеими руками.

– Вам нехорошо? – спросила девушка с приятным голосом, которая вышла из примерочной с несколькими вещами, которые расположила одну руку, в другой придерживая маленькую сумку, куда, кроме губной помады, не уместилось бы ничего, но она ей так дорога, что первое, на что обратила внимание, когда нагнулась потрогать за плечи незнакомого ей парня, это, обернувшись, посмотрела на свою сумку, на месте ли она, висит ли, не упала ли.

– Спасибо. Я…

Вся суть происходящего была настолько банальной, что ему было стыдно признаться себе в том, что он просто возжелал эту девушку.

Он старался сдерживать себя от отношений с девушками, понимая, что в конце концов они могут убить в нём художника, потому что были попытки.

Картины почти не продавались, и нищенское существование, к которому он давно привык, перестало его самого угнетать

Сейчас он снова боялся выйти за рамки своей обычной жизни.

Желание творить в его душе было сильнее, чем просто совокупиться с девушкой.

Он постоянно балансировал на грани сумасшествия и вожделения.

Знакомство с девушками на улице для него было достаточно сложной темой, потому что природная застенчивость, которая в нём присутствовала, мешала ему в самый ответственный момент, когда видел очередную сердцеедку, и он просто или отводил глаза, или просто немел.

Внутреннее желание – поиметь эту девушку сразу внутри примерочной – имело место быть, но момент был упущен.

Жить

Второй день Алексея температурило, что происходило в последние три года довольно часто.

Сам он связывал это с нерегулярным питанием, что позволить себе он не мог

Краски и полотна занимали большую часть расходов его денег.

Врачи поставили аутоиммунное заболевание неизвестной этиологии. Возможной причиной назвали, что это может быть от запаха красок, который он использует в своей мастерской.

Да, они действительно доставляли ему большие хлопоты, и после мастерской у него еще каждый раз долго болела голова.

Но связать эти два события он никак не хотел.

– Вам нужно бросить вашу работу, красить.

– Рисовать.

– Простите, рисовать. Или вы можете это делать на свежем воздухе.

– У нас только 3 месяца лета. Ну 5. Я не смогу выжить

– Наше дело вас предупредить

– Лекарствами нельзя это починить.

– Подчинить лекарствами такое заболевание сложно. Кроме свежего воздуха вам нужен морской воздух.

– В смысле?

– Вам желательно проживание в каком-нибудь морском теплом городе.

– Поехать отдыхать, в смысле?

– Нет. Жить

– Спасибо.

Алексей выходил из кабинета врача, после которого он попадал в коридор, где вдоль сидели и ждали своего приема у врача разные люди.

Некоторые были из них испуганы, некоторые выражали безразличие к происходящему.

Только две женщины преклонного возраста о чем-то активно спорили, не обращая внимания на происходящее вокруг.

Уздечка

Алексей едет в купе поезда, рассматривая мелькающие столбы в сторону нового, незнакомого ему города. Он переезжает.

Чужой город, который должен его встретить, но не обязан.

Что его ждёт?

Волнение, которое не покидает его, заставляет его выходить в коридор, сбить тишину шумом перешагивающих мимо с необычно большими шагами других пассажиров и громко разговаривающих.

Он, всматриваясь в людей, понимает, что они хотят обратить на себя внимание, создавая шум вокруг себя.

«Люди боятся людей, но ещё больше боятся тишины.

Куда деться человеку?»

Мысли меняли одна другую, ответов не было и быть не могло

– Извините. У вас есть ручка?

Как человек, который привык записывать свои эмоции в тетрадь, у него всегда был и блокнот, и ручка.

Не только писатели.

Для художников не менее важно поймать музу, которая приходит неожиданно и так же уйдёт

– У вас есть чем-нибудь записать? – сказала девушка, которая появилась из купе, всматриваясь в него, как уже она хочет рисовать с него картину. Этот момент сильно озадачил Алексея.

Человек боится непривычного. Мы боимся нового.

– Да, есть. Вот, пожалуйста. Вам нужна бумага?

– Да, если можно. Извините.

– Всё нормально.

Тут он пытался вырвать лист из блокнота, но она порвалась, настолько были крепко приклеены листы.

Девушка, выйдя уже в коридор, впечатлила его настолько, что он отдал бы всё, если ему предложили купить эту девушку навсегда.

Перед ним стояла девушка, одетая в короткие бриджи из ткани, покрашенной под цвет синих джинсов, но более тонкие.

Футболка, которая на ней была, отчётливо вырисовывала контуры её тела, как грифель карандаша во время эскиза рисунка.

Только через полчаса он опомнился, что у него случился секс с девушкой, имя которой он всё время путал, – то ли Анжела, то ли Анжелика.

Он запомнил свои слова, которые шептал ей в ухо, когда входил в неё: «Энжи… Энжи…»

Отчего нанизывалась на него ещё сильнее, волнами.

Болела уздечка члена, но это была самая приятная боль, которую он мог испытать. И он этому даже был рад, чтобы она отвлекала от раздумий о будущем в новом городе, которого он раньше никогда не знал.