Юрий Глебович Панов
Медальон двух монашек
6.
На следующий день, там же
Светлана постучалась в дверь прокурора. ─ Дмитрий Владимирович, разрешите?
─ Что, Светлана Владимировна, есть результаты? ─ приглашая её к столу, спросил прокурор. ─ Давайте, рассказывайте!
─ Я, как вы сказали, изучила два архива артефактов преступников. Это в царское и советское время на предмет обнаружения у преступников медальонов. ─ она раскрыла свою папку и достала два списка. ─ Сразу скажу. Несмотря на то, что нечто подобное было у многих преступников, как в царское, так и советское время, но меня заинтересован один случай с отметкой «не расследовалось», где среди изъятых вещей имелся большой двухстворчатый медальон.
Она посмотрела на Беловолодова и, увидев, как у того приподнялись брови и слегка опустились веки, поняла, что и ему становится интересно.
─ Собственно, чем он меня заинтересовал? ─ произнесла Светлана. ─ Во-первых, дело происходило в Балашовским уезде в селе Малиновка. Во-вторых, это было в 1919 году. Во время Гражданской войны некогда было кому-то расследовать, поэтому появилась возможность самой взглянуть на этот случай. В-третьих, на поверхности его изображен Коршун, держащий в лапах рыбу. Что в переводе с воровского языка означает место захоронения клада!
─ Ну, и что? ─ Беловолодов уже с нетерпением смотрел на Светлану. ─ Вы его запросили из архива?
─ Вот для этого и пришла к вам! ─ её блестящий взгляд говорил. ─ Ну, дайте же разрешение!
─ Я тоже считаю, что надо запросить его! ─ он улыбнулся, кивая головой её доводам и вдруг спросил. ─ А никаких дополнительных сведений в истории Балашовского уезда вы не смотрели?
Светлана у себя сделала пометку в пункте запрос. Посмотрев на прокурора, добавила. ─ А если нам пригласить на консультацию Павлину Порошину и Глеба Дубовцева из НИИ-26? Вот кто мог бы нам дать дополнительные сведения! И ещё: во время начала Гражданской войны документов сохранилось мало. Может, попробовать поговорить с ветеранами или стариками до старушками? Я, думаю, кто-то что-то об этом ещё помнит!
─ Что же, попробуйте! ─ прокурор кивнул головой. ─ И обязательно именно в Малиновке!
Светлана встала, захлопнув папку, и спросила. ─ Разрешите исполнять?
─ Как сделаете, сразу же ко мне на доклад! ─ кивнул головой прокурор.
Глава 2. Возвращение в родные края
1.
Июнь 1993 год, автостанция Балашов
─ Автостанция Балашов! ─ крикнула полная билетёрша лет пятидесяти, не вставая с места. ─ Кто должен выходить на этой стации, прошу пройти к выходу!
Среднего роста мужчина тридцати восьми лет, кивнув ей головой, начал спускаться по лестнице. Оказавшись на земле, он посмотрел направо и, увидев красные цифры табло «+29» градусов на старом здании железнодорожного вокзала, усмехнулся и пробормотал еле слышно. ─ Здравствуй, Балашов!
Как только междугородний автобус отошёл, прямо перед ним увиделся памятник Ленину.
─ Ну, теперь я уже не сомневаюсь, это Балашов! ─ усмехнулся он, закидывая на плечо рюкзак и поднимая небольшой чемодан. ─ Всё так, как рассказывала бабушка Варвара Потифоровна перед смертью, когда поручила обязательно съездить в Малиновку Балашовского района.
Он повертел головой во все стороны и, увидев сзади себя дверь с табличкой «Автостанция», не особенно раздумывая, пошел ней.
Купив билет до Малиновки и увидев, что до автобуса есть ещё часок времени, он решил, что успеет ещё изучить Балашов, сел на скамейку. Сейчас почему-то все мысли его сосредоточились на его любимой бабушке Варваре Потифоровне Сухининой.
─ Если я правильно понял, то в сорок первом году с началом Великой Отечественной войны, когда враг подступил близко, семью прадедушки Потифора Сухинина в составе его, прабабушки Параскевы, моей бабушки Варвары Потифоровны, моей матушки Ольги Васильевны отправили на Урал в город Верхотурье. ─ он задумался и начал в уме считать их возраст. ─ Прадедушке Потифору было тогда шестьдесят пять лет и на войну его не взяли по состоянию здоровья. Прабабушке тогда было пятьдесят восемь лет, и она никак не хотела уезжать. Интересно, почему? Ведь немцы уже тогда были совсем рядом!
Он посмотрел на часы, и на месте формирования автобуса на Малиновку народа ещё не было.
─ Если я правильно понял бабушку, то первый прабабушкин сын Авдей, а также дочь Елизавета ушли на фронт, а их принудительно отправили на Урал. ─ он задумался, вспоминая то, что говорила прабабушка ещё. ─ До войны у них была большая семья. Но, если я правильно понял, почти все ушедшие на фронт мужчины, назад не вернулись.
К остановке подошёл автобус до Малиновки и водитель вместо билетёрши начал проверять билеты и пропускать людей в автобус.
─ Фамилия? ─ строго спросил водитель, смотря в его билет, когда его очередь пришла садиться в автобус.
─ Сергей Петрович Сухинин! ─ доложил он по-военному и увидел довольный кивок головой водителя, разрешающий ему входить в автобус.
Всю дорогу до Малиновки Сергей Петрович смотрел в окно и любовался то Хопром, то полями, то деревьями.
─ Простите, девушка! ─ обратился он к первой попавшейся девушке, сойдя с автобуса в Малиновке. ─ Мне бы нужен крайний дом на Пролетарской улице! Не подскажите?
─ Да почему же нет? Пройдите дальше и на второй улице по счёту от этой, сверните налево! Это и будет Пролетарская! ─ улыбнувшись, рукой подсказала приветливо, девушка, с интересом вглядываясь в него. ─ Идите до конца! Там и будет крайний дом. Только там, по-моему, никто не живёт давно!
Поблагодарив её, Сергей Петрович пошёл по трассе и на второй улице, убедившись, что она Пролетарская, пошёл к Хопру до конца её. Подойдя к этому дому, он поклонился ему.
─ Здравствуй, уважаемый дом и земля моей прабабушки и бабушки! ─ произнёс он то, что обещал когда-то своей бабушке, видя покосившиеся ворота и сам дом, старые деревянные доски и заросшую молодыми деревьями землю. ─ Интересно, сколько же лет здесь никто не живёт?
Первая попытка открыть дверь в воротах оказалась неудачной. Осмотрев дом, он тут же нашёл окна забитыми крест-накрест досками, которые где-то уже держались на одном гвозде. Заглянув в одно из них, он увидел внутри молодые деревья, растущие прямо из пола, развороченные стены, всякий хлам на полу и всюду запустение. То же было и с двумя сараями, которые ограничивали когда-то достаточно широкий двор.
─ Да, видно никто здесь не живёт! ─ сделал вывод путешественник и вдруг услышал свой внутренний голос. ─ А ты забыл, что обещал бабушке своей? Если и забыл, я ведь могу и напомнить!
И, пройдя во двор, он очистил себе небольшой кусок упавшего бревна, чтобы сесть и поразмыслить.
─ Наверное, нужно сходить в администрацию села и поинтересоваться, как снова вернуть то, что принадлежало Параскеве и Варваре Сухинным! ─ решил он.
Но тут его внутренний голос заявил. ─ Интересно, как это ты пойдёшь в администрацию, если даже не поинтересовался, сколько у тебя земли?
И Сергей Петрович, поднявшись, пошёл на огород. Здесь его ждали те же деревья, что были и в доме. Он повернулся и пошёл в администрацию.
2.
Тот же день, г. Балашов
Сергей Петрович достаточно быстро нашёл административный центр Малиновского сельского поселения. Постучав, вошёл в дверь председателя.
─ Здравствуйте! Я Сергей Петрович Сухинин. ─ представился он женщине зрелого возраста, сидевшей на месте главы администрации, и протянул ей свой паспорт. ─ Я хотел бы получить дом и землю моей прабабушки Параскевы Сухининой!
Неожиданно на лице женщины появилась кривая улыбка, глаза расширились, брови поднялись, а ручка выпала из рук на лист бумаги.
─ Говоришь, Сухинин? ─ она даже приподнялась, протягивая руку за его паспортом. И, как-то интересно переспросила, думая о чём-то своём. ─ Дом и землю Параскевы Сухининой?
Внимательно просмотрев документы, она, возвращая ему их, улыбаясь, вдруг спросила. ─ А кто тебе будет Никифор Сухинин?
─ По словам моей бабушки Варвары Потифоровны, он был братом моего прадеда Потифора Сухинина! ─ произнёс посетитель, ещё не понимая, почему его подвергают такому опросу. Его брови немного приподнялись, а глаза расширились. ─ А почему это вас интересует?
─ Сергей Петрович, скажи, пожалуйста, ты не из Верхотурья приехал? ─ блестящий взгляд сразу же выдал её возбуждение.
─ Да, из Верхотурья! ─ по-прежнему, не понимая что из этого следует, ответил он.
─ А бабушка твоя, Варвара Потифоровна, ничего не говорила про девочку Лизу? ─ произнесла женщина, подняв брови и глаз её начал подёргиваться сам собой.
─ Так это же её сестра! Елизавета Никифоровна Сухинина! ─ посетитель начал улыбаться такому расспрашиванию женщины, догадываясь, что это делается неспроста.
─ Так это бабушка моего мужа Михаила Ивановича Сухинина. Правнука брата твоего прадеда! ─ улыбаясь открыто, она встала и протянула свою руку. ─ Добро пожаловать долгожданные Сухинины на родную землю! Меня звать Александра Николаевна!
Сергей Петрович, улыбаясь, пожал ей руку, до конца ещё не веря в то, что происходит.
─ Верочка! ─ крикнула Александра Николаевна. ─ У нас тут нашёлся настоящий хозяин крайнего дома и земли по улице Пролетарской! Возьми его паспорт и оформи все документы на владение. Наконец-то бесхозный дом и земля приобрели настоящего хозяина!
Молодая девушка, подойдя к главе администрации, приветливо улыбнулась, взяла документы и тихо ушла, не мешая им разговаривать.
Сергей Петрович начал понимать, что перед ним жена родственника и даже как-то успокоился.
─ Сергей Петрович, а вы кто по профессии? ─ задумавшись о чём-то, спросила Александра Николаевна.
─ В Верхотурской средней школе был учителем математики. ─ просто ответил он, и, не ожидая следующих вопросов, добавил. ─ Сюда приехал, потому, что обещал своей бабушке перед её смертью. Насколько получится здесь пожить, не знаю! Вот приведу всё в порядок и перевезу всю семью. Тогда и решим!
В это время Верочка вернулась с документами и передала их Александре Николаевне.
─ Сергей Петрович, я, надеюсь, что это наша не последняя встреча! ─ с явной неохотой, рассчитывая на большую информацию, подала их родственнику.
─ Спасибо! ─ коротко по-военному ответил он, повернулся и пошёл.
3.
Тот же день. ж/д вокзал Балашов-Пассажирский-
Невысокая светловолосая двадцатишестилетняя девушка в джинсах и накидке с чемоданчиком в руке спустилась с вагона, повернулась и прощально помахала рукой мужчине в военной форме.
─ Мария, позвони! ─ успел всё же крикнуть провожатый, прежде чем поезд двинулся дальше.
─ Ага, держи карман шире! ─ произнесла тихо девушка, мило улыбаясь провожатому, подождав, когда поезд двинется с места, и пошла к вокзалу.
Пройдя сквозь вокзал, она вышла на остановку, села на подошедший автобус и вышла на автовокзале. Там, посмотрев на расписание автобусов, взяла билет до Малиновки и спокойно села на своё место.
В Малиновке она вышла на остановке и через некоторое время оказалась у крайнего дома на улице Пролетарской. Повертев головой и заглянув в дырку ворот, увидела знакомую фигуру.
─ Сергей Петрович! ─ услышал тот знакомый голосок. ─ Вот и я!
─ Маша! Ты глянь, что стало домом Параскевы Сухининой! ─ с горечью выплеснул тот накопившееся негодование, и с удивлением отметил, что их давняя знакомая Маша Плужникова смотрит на это состояние дома как временную неприятность.
─ Подумаешь, разваливается! ─ ухмыльнулась Маша. ─ Я его ещё в прошлом году таким видела! Ты, Сергей Петрович, лучше скажи, нашел или нет медальон?
─ Какой ещё медальон? ─ нахмурившись, Сергей Петрович вспоминал, что он слышал про медальон. И не вспомнив, отрицательно начал качать головой.
─ Ну, тот, про который моя бабушка Вера писала вам в Канск? ─ приподняв немного брови, с интересом Мария взглянула на Сухинина. ─ Мы же договорились вместе поискать медальон моей прабабушки Смарагды, который спрятала ваша прабабушка Параскева! Я же потому и взяла отпуск на работе! Вы что, наше письмо не получили?
─ А-а-а, вон почему меня так быстро спровадили сюда! ─ удивился хозяин. ─ Ну, и где мы должны его искать?
─ Если верить тому, что говорила моя бабушка, то это должен быть столб не то конюшни, не то сарая! ─ произнесла Мария, оглядывая покосившийся дом и оставшиеся столбы у конюшни и упавшие у сарая. ─ Сергей Петрович, давайте около них разроем ямы!
─ Давай! ─ усмехнулся хозяин и взял в руки лопату из инструментов, которые купил сегодня в магазине. ─ Так или иначе, их придётся убирать!
Он почесал затылок, а, потом, повернувшись к ней, произнёс. ─ слушай, Маша! Давай так: пока я буду окапывать столбы и искать твой медальон, ты сваргань что-нибудь поесть на костре! Кое-что из жратвы я прихватил из магазина.
Девушка, улыбнувшись, тут же кивнула головой, а Сергей Петрович начал свою кропотливую работу.
4.
Там же
─ Бог в помощь! ─ неожиданно услышал Сергей Петрович мужской голос и, повернувшись на голос, увидел полицейского, прошедшего через ворота.
─ А этому-то что здесь надо? ─ недовольно отозвался внутренний голос.
─ Тут мне в администрации сказали, что у этого дома появился хозяин. ─ начал свою оправдательную речь полицейский. ─ Вот я и захотел посмотреть, кто это и чего ему здесь надо!
Сергей Петрович, нехотя подошёл к полицейскому и подал свои документы.
─ Так-так! ─ ухмыльнулся он, возвращая документы хозяину. ─ Значит, Сухинин? Из Верхотурья?
─ Сухинин! ─ подтвердил свою фамилию Сергей Петрович. ─ Из Верхотурья!
─ Значит, вернулся?! ─ всё тем же голосом, в котором сквозило недовольство, произнёс полицейский.
─ Вернулся! ─ теперь уже недовольство просквозило в голосе Сергея Петровича. ─ А что вам не нравится?
─ Да мне всё равно. Живите! ─ он повернулся, собравшись уходить, но в это время из-за покосившегося сарая вышла Маша.
─ А это кто? ─ спросил полицейский, внимательно осматривая фигуру девушки с головы до ног. Удовлетворившись ладной фигурой Маши, вдруг сменил свой тон на диаметрально противоположный. ─ Дочь?
─ Нет! Сегодня приехала. ─ Сергей Петрович подумал, что надо как-то обосновать её появление здесь. ─ Мне на помощь!
─ И откуда? ─ повернувшись уже к ней лицом, поинтересовался полицейский.
─ Из Канска! ─ ответила Мария, улыбнувшись полицейскому. ─ Сергей Петрович! И вы, гражданин полицейский! Я ведь чего вышла-то. Приглашаю всех к столу!
─ Нет уж! ─ ответил полицейский не улыбаясь в ответ Марие, повернулся, пробормотав. ─ Как-нибудь в другой раз!
И пошёл прочь.
5.
Тот же день, с. Малиновка
Отправив запрос об отправке заинтересовавшего её медальона к ним, Светлана со старшим опером на уазике поехала в Малиновку.
─ Александра Николаевна Сухинина! ─ представилась следователь Белавиной глава администрации села Малиновка, улыбаясь и протягивая руку Светлане. ─ Что могло вызвать приезд к нам таких людей?
─ Тут нас заинтересовал один эпизод из Гражданской войны, который коснулся вашего села. ─ произнесла Светлана, стараясь не раскрывать настоящую цель своего прибытия. ─ Может, у вас остались ветераны, старики или старушки, которые могли бы что-то рассказать о начале Гражданской войны в вашем селе?
Александра Николаевна задумалась. Поднятые брови, образовавшие морщинки на лбу, и широко раскрытые глаза явно показывали её удивление.
─ Вы знаете, в начале Гражданской войны было столько всего плохого, что даже сразу-то и не скажешь, к кому лучше всего обратиться. Много людей было сослано в Урал, Сибирь и их здесь нет. Но старожилы должны что-то помнить! Списочек я вам напишу!
И вдруг она вспомнила, что на днях выдала свидетельство приехавшему Сухинину на дом его предков.
─ Знаете, вчера я выписала свидетельство на дом его предков Сухинину Сергею Петровичу! ─ произнесла она, вписывая его в свой список. ─ Он из семьи высланных на Урал. Может он что-то знает по рассказам предков? Кроме того, здесь живёт и правнук Никифора Сухинина Михаил. Возможно, и он что-то знает. Кстати, он здесь! Вы можете с ним поговорить.
Она вышла в какую-то комнату и вернулась с человеком в форме полицейского.
─ Михаил Сухинин? ─ спросила она, и, чтобы удостовериться, тот ли это человек, взяла его документы. Проверив всё и отдав документы, неожиданно спросила, вынув медальон, пришедший по скорой почте. ─ Вам этот медальон знаком?
Кивнув головой, Михаил взял медальон и нажав какую-то кнопку, тут же открыл его. Увидев на первом же листе нацарапанную карту, стал внимательно изучать его.
─ Отдайте его! ─ Светлана выхватила медальон. ─ Я не разрешала вам его смотреть!
Александра Николаевна подумала-подумала и вписала в список своего мужа.
Добавив ещё несколько фамилий, она отдала этот список Белавиной.
─ Верочка! ─ обратилась она к помощнице, вспомнив о том, как негативно отозвался её муж о соседе, огород которого примыкал к ихнему огороду. ─ Отведи следователей к Сергею Петровичу Сухинину, что на Пролетарской! И сразу же назад!
Через несколько минут Верочка, молча показав на развалившийся дом Параскевы Сухининой, повернулась и пошла к администрации.
Заглянув во двор через множество дыр в заборе, Светлана увидела приличного человека, что-то делающего со столбами сарая. В то же время со стороны огорода шёл дымок, явно говорящий о том, что он здесь не один.
─ Здравствуйте! ─ вежливо с улыбкой произнесла она, обратив на себя внимание хозяина. ─ К вам можно?
─ Ну, что-то попёрло сегодня. ─ проворчал он в адрес пришедших Маше, которая тут же выглянула из сарая. ─ Входите!
─ Сухинин Сергей Петрович? ─ спросила она мужчину и, увидев вышедшую девушку, слегка удивилась, произнеся и подавая ему своё удостоверение. ─ А мне в администрации села сказали, что вы приехали один!
─ Так и есть, я Сухинин Сегрей Петрович, на днях приехал из Верхотурья, чтобы привести в порядок дом моей прабабушки! А это Мария Плужникова, приехавшая сегодня из Канска, чтобы помочь мне в этом! ─ доложив по-военному на поставленный вопрос и подавая ей назад удостоверение, поинтересовался, почувствовав какую-то угрозу. ─ А вам от меня что нужно?
─ Сергей Петрович, возможно, вы меня неправильно поняли. ─ начала оправдываться Светлана, не понимая, почему к ней такое отношение появилось у хозяина развалившегося дома. ─ Я не собираюсь ни вас, на Марию в чём-то обвинять! Наоборот, я пришла к вам за помощью!
Хозяин перестал копать и выпрямился, повернувшись к ней лицом, а Маша подошла ближе.
─ Чем же я могу помочь вам? ─ уже нормальным тоном спросил хозяин дома, а у девушки немного приподнялись брови и слегка открылся рот.
─ Меня интересует то, что было здесь в Малиновке в 1919 году. ─ начала излагать свою мысль Светлана. ─ Поэтому я ищу людей, которые могли бы рассказать о том, что здесь происходило, хотя бы приблизительно. В администрации мне сказали, что вы из семьи репрессированных в то время. Я подумала, что именно вы могли бы мне многое рассказать!
─ Да! Так и есть. Но мы считаемся незаконно репрессированными и давно восстановлены в своих правах! ─ удивлённо произнёс хозяин. ─ Просто наши предки не захотели возвращаться сюда и стали жить на Урале и в Сибири. А мы вот считаем, что так с собственностью обращаться нельзя и приехали, чтобы восстановить её.
─ Как-то это не совсем понятно! Обычно дом принадлежит кому-то одному. А вас двое: один с Урала, другая с Сибири. ─ задумавшись, Светлана решила немного раскрыть суть своего прихода, иначе они это воспринимают со своей точки зрения. ─ Собственно, меня это вовсе не интересует, кто хозяин этого дома и почему вы здесь. Я уже сказала про начало Гражданской войны. А за что ваших предков репрессировали? Ведь даже сослали в разное место!
─ Ну, подробностей мы не знаем. ─ Сергей Петрович даже рукой предложил им присесть на брёвна. ─ По рассказам моей бабушки Варвары Потифоровны почти всё село было против мобилизации мужиков красными на войну. За это их назвали «зелёными» и расстреляли из пушек. А тех, кто остался жив, отправили на Урал и в Сибирь. Вот так наши семьи там и оказались!
─ Немного понятнее стало. ─ кивнула головой Светлана и вдруг спросила. ─ К нам скоро должны приехать эксперты из НИИ-26. Не могли бы и вы оба поучаствовать в этом исследовании древнего артефакта?
─ Маш, ты как? ─ вдруг хозяин спросил девушку, которая за всё это время не проронила ни слова
─ Я не против! ─ произнесла она.
─ Ну, вы скажите, когда это будет? ─ усмехнувшись, произнёс хозяин. ─ Мы и поучаствуем.
─ Вот этот товарищ и приедет за вами! ─ и Светлана показала на старшего опера, который тут же кивнул ей головой. Они встали, пожали руки хозяевам, и пошли прочь. Больше им в Малиновке делать было нечего.
Через день из Москвы прибыла посылка с медальоном, на котором был изображен то ли Коршун, то ли Орёл. Светлана взяла его, покрутила, попыталась открыть, но он не открылся. Боясь поломать его, она экспериментировать с ним не стала.
Вечером того же дня приехали по приглашению Павлина Порошина и Глеб Дубовцев из НИИ-26.
Утром, доставив к себе Сухинина и Плужникову, Белавина начала эксперимент. Для этого Глеб расставил свою записывающую аппаратуру, наклеил им на руки какие-то провода.
Когда же в одну руку Павлине вложили медальон с избражением коршуна, держащего рыбу, вызвавший большое удивление у приехавших Сухинина и Плужниковой, а другой она взяла их одну руку, Белавина скомандовала. ─ Начали!
И на экране большого компьютера начался рассказ о том, что происходило в то тяжёлое время.
Часть 2. Медальон двух монашек
Глава 1. Марфа и Смарагда
1.
Начало августа 1891 года, д. Терновка Кирсановского уезда
Она и ещё кто-то, очень похожий на неё, стоят на самой вершине горы, остриём стремящейся ввысь. Ни назад, ни вперед хода нет – так здесь высоко! Сердце замерло.
Стоит лишь взглянуть на черноту густого тумана внизу, как душа, сжавшись в точку, то медленно от страха замерзает, бросая её в липкий пот, то бешено бьется, давая ей ощущение невыразимого блаженства и неведомый восторг.
И снова низвергается в пропасть, так и не успев насладиться восторгом. А там, оказавшись в холодной пучине страха, заставляет раз за разом презирать себя.
Та, которая так похожа на неё, и только что стояла рядом, начинает медленно растворяться в нечто темное, заставляя сжиматься и стонать сердце.
─ Марфа. – низкий утробный голос откуда-то сверху невольно заставил сжаться всё её существо в маленький комок.
Со страха она зажмурила глаза. Но голос теперь уже не снаружи, а в ней. И от этого становится ещё более жутко. – Марфа, пришло время выбора!
Страх куда-то пропал, а глаза открылись сами собой. Прямо перед ней, слева и справа, а так же сзади появилась искрящаяся дорожка. Она и сама не поняла, как смогла одновременно увидеть все эти пути.
И повернулась к одной: все остальные мгновенно исчезли. В нескольких шагах от тропы стояла темная туманная фигура.
─ Марфа! ─ она бросила взгляд вверх, туда, откуда шел этот низкий гортанно-утробный замораживающий голос, и замерла от ужаса.
Холодный пот побежал по спине. Казалось, сердце совсем перестало биться. Однако неизвестно откуда взявшийся всплеск его активности, больно ударил по вискам, туманя голову, как колокол, и наполняя этим гулом всё её существо. Она чувствовала, что уже не может о чем-то думать. Лишь. ─ Бам! Бам! Бам!
Не успела она привыкнуть к этой боли, как снова оказалась закована в ледяной панцирь. Но тут кто-то невидимый решил оказать ей помощь, сняв с нее всякую чувствительность и разрушив панцирь. Наконец, Марфа увидела, то, что было наверху.
Это был невиданный цветок, внутри которого, как на ёжике иголок, росло неисчислимое количество змеиных голов вместо пестиков и тычинок. Они шипели, изрыгали огонь, выпускали дым и чад, распространяя вокруг удушье.
Однако голос исходил именно оттуда. И от этого становилось еще страшнее: теперь уже за свою молодую жизнь. И силы предательски оставили её, ставя на колени перед Ужаснейшим и Могущественнейшим. И снова голос настиг её. ─ Марфа, делай выбор!
Что-то невидимое поставило её тело на ноги и закружило. Открыв глаза, Марфа снова увидела первую дорожку, но поднять глаза на Голос, тем более спросить, она так и не посмела. Теперь ей оставалось только смотреть прямо перед собой. Темная фигура в конце дорожки вдруг вспыхнула ярким светом. От неожиданности даже вздрогнула и закрылась рукой.
─ Не-е-ет! ─ вырвалось откуда-то изнутри нее, и кто-то услужливо развернул Марфу влево. Почему именно это вырвалось из неё, и сама не поняла, но была с этим внутренне согласна. К тому же за это её никто не наказал.
Не успела обдумать всё и решить, как поступать дальше, прямо перед ней высветилась вторая дорожка и фигура, чем-то напоминавшая ей яблоню. Ту самую, с которой она вчера свалилась и больно ушиблась. Воспоминания о вчерашней боли заставили её невольно потереть то колено, которое вчера всё было в крови. Однако сегодня оно было чистым, как новенькое. Но вид этого дерева сильно удивил её: вместо яблок на нем удобно разместились голые черепа.
И сердце снова невольно сжалось от страха, а пересохшее горло прохрипело. – Не-е-ет!
И опять кто-то услужливо развернул её на девяносто градусов. Как завороженная, смотрела она на молодой гриб с длинной толстой ножкой и маленькой шляпкой. Таких крепышей она часто находила в дубовой роще рядом с их домом. Что-то теплое и знакомое пахнуло на неё.
─ Селедочный. С перцем! Откуда он здесь? ─ от приятно – притягивающего запаха он повела носом и даже прикрыла глаза, невольно вспомнив, как воровала селедку отцовского посола.
Удивлению её не было предела, когда прямо на глазах этот столбик с шляпкой вдруг скособочился, обмяк, а потом и вовсе согнулся, упав шляпкой вниз, прямо на глазах превращаясь в кашу.
─ Бр-р-р! ─ невольно вырвалось у неё.
Но и этого оказалось достаточно, чтобы некто услужливый, развернул на девяносто градусов.
О, это Марфа узнала бы даже издали! Сколько раз днем и ночью она мечтала, чтобы горы желанного желтого металла принадлежали только ей одной! И она даже не удивилась, а обрадовалась, что здесь всё было именно так, как когда-то представляла. Блеск золота мерцал, доставляя настоящее блаженство, а аромат золота вызывал настоящую радость.
И между стонами, она выдохнула. – Да-а-а!
─ Бер-ри её! – произнес Ужаснейший. И Марфу из жаркого лета сунули в холодную зиму. Чувствуя, что становится совсем сосулькой, она всё ещё пыталась понять, что же происходит с ней.
─ Ха–ха–ха! ─ и этот голосок слышала, когда смеялась её барыня, беспечно трогая рукояткой зонтика молодого кучера.
─ Ха-ха-ха! ─ а так смеялся молодой офицер, сопровождая и целуя барыню.
─ Ха-ха-ха! ─ этот голос был чем-то похож на ржание жеребца, который их вёз, но смеялся он над ней. Такого она стерпеть никак не могла. Поэтому, открыв глаза, шагнула на светящуюся дорожку.
Выбор был сделан! Моментально все исчезло: чад, гарь, мелкие насекомые, которые нагло лезли в нос, горло, уши. Марфа стремительно летела вниз в вихре всего этого, теряя сознание. Ей то не хватало воздуха, то внутренности придвигались к горлу и грозились вывалиться через рот, то переворачивалась вниз головой, ощущая, что внутренности её вот-вот вывалятся наружу через отверстие между ног.
Животный страх подкатил к горлу и она закричала. ─ А-а-а-а!
─ А-а-а-а! – Марфа вскочила на тахте и почувствовала, как страх начинает проходить. Облегченно вдохнув, прошептала. ─ Я дома?! Приснитси же тако!
─ Марфа, ну чо тама опеть с тобой? ─ пробурчала недовольно мать. ─ Ну, дак ить енто жа сон. Неча думать об ентом!
Последние слова мать сказала почти слышно: она уже почти спала. Марфа же собралась снова лечь, но тут же ощутила нечто жгучее внизу живота. Рука её невольно скользнула вниз, и пальцы оказались в скользкой жиже. Тут же отдернула их. Подумав, снова опустила их туда же, обмакнула в жижу и поднесла к носу.
─ Нет, енто не то. ─ незнакомый запах, перемешанный с запахом едкого пота из промежности, ударил в нос.
Марфа даже не сморщилась и помотала головой. Осторожно коснувшись языком пальца с жидкостью, тут же почувствовала солоноватый привкус крови.
Этот привкус она хорошо знала. ─ Сколько раз били меня до крови пацаны? А сколько раз я била их? Да, пожалуй, побольше, чем они меня. Только откуда же здесь кровь взялась? Ведь я ни с кем не дралась?
И снова жуткий страх, невольно напомнивший о пережитом ею сне, сковал все мышцы. ─ А ежели енто тот, змееголовый, со страшным голосом?
И сердце сжалось в маленький комочек, замерло в ожидании образа Ужаснейшего. Но, почему-то сон никак не вспоминался, но взявшийся неизвестно откуда образ змеиной пасти с клыками и огнем, да со злыми холодными глазами, сделали своё дело: тело её начало превращаться в сосульку.
Но ещё что-то, более сильное, чем душа, было живо в Марфе и сопротивлялось. ─ Ну и чо? Он же не дотрагивался до меня? Не дотрагивался. Так чо ж это такое?
И сосулька вновь стала маленькой девчонкой, которой хотелось, чтобы её защитили и пожалели. Она повернулась к матери и со слезами на глазах, прошептала. ─ Мам, а у мене кровя!
─ Чо, меж ног? – отозвалась та, не поднимая головы. Перевернулась на другой бок и зло прошептала. ─ Вот дура! У всех девок енто когда-то начинацца. Спи!
И тут же захрапела.
То, что это бывает у всех девчонок, Марфу успокоило, однако сон больше не шел. Она приподнялась на локте и заглянула в окошко: небо на востоке начало зеленеть и силуэты вишен и терна, росшего в деревне, как трава, стали ясней.
Марфа вздохнула: хоть реплика матери и успокоила, но облегчения не принесла. ─ Вот проснетси мать, спрошу у неё про то!
Девушке не спалось: в голову по-прежнему лезли какие-то обрывки мыслей, пока одна не сформировалась окончательно. ─ Отец!
Уже с год, как он умер, и жизнь Марфы резко покатилась под гору. Сначала староста отобрал у них землю, потом мать продала лошадь и начала пить.
Но следом прорвалось недовольство всем тем, что её окружало. ─ Сволочи! И кто только такие правила придумал? Ну, почему землю считают по мужиковским головам? А мы, чо не люди? Нет земли, и лошадь стала не нужна!
Очень хотелось стукнуть кулаком по тахте, но она всё же сдержалась. ─ Да, мать пьёт! Но ведь я же её люблю: пусть хоть часок поспит!
Однако возмущение не проходило, и девушка незаметно для себя всю вину перенесла со старосты на его сына Акимку, который в последнее время всё чаще и чаще преследовал её. Марфа усмехнулась. ─ Вот, гад, пристал, как банный лист!
И всё-таки было приятно. ─ Как же, сын самого старосты Терентия Сазонова Курятникова, как величали его все без исключения мужики в деревне, обратил внимание на неё, безземельную.
─ И эх, вот гад! ─ она облизала губы, вдруг сделавшиеся сухими, и вдохнула воздуха больше, пытаясь снова вспомнить тот запах, который она запомнила, когда Акимка поцеловал её в щечку. И усмехнулась. – Ну и чо. Получил по роже? И ишшо получит!
