Юрий Иванов
Смоленщина известная и неизвестная
Какие населённые пункты Смоленской губернии посетила Екатерина II?
Императрица дважды была на Смоленщине. В свой первый визит 1–5 июня 1780 г. она посетила г. Красный, Смоленск, с. Чижёво, д. Сутоки, г. Духовщину, с. Пречистое и др. населённые пункты на старом почтовом тракте на Великие Луки.
Во второй визит 12–18 января 1787 г. она побывала в Велиже, Поречье, Смоленске. Её сопровождал огромный кортеж из 14 карет и 164 саней. Маршрут был разработан светлейшим кн. Г. А. Потёмкиным заранее. На пути следования императрицы подновили дороги, возвели мосты и дорожные дворцы. В Смоленской губ. выстроили 7 таких дворцов. Во время самой поездки расчищались от снега дороги и жглись в вечернее время костры на всём протяжении пути. В Смоленске случилась непредвиденная задержка: обморозились возничие, и кортеж, состоявший из двора и многочисленных послов европейских государств и их прислуги, был вынужден задержаться на неделю.
Усадьба Кощино
Но Екатерина времени не теряла. Она проявляла интерес ко всем крупным населённым пунктам, встречавшимся на пути. Именно в эти дни состоялся её визит в Кощино – усадьбу С. Ю. Храповицкого. Полковник в отставке, он открыл в селе домашнее училище для детей обедневших дворян. Императрица посетила училище и даже присутствовала на уроке истории.
18 января под колокольный звон санный караван императрицы покинул Смоленск и через Молоховские ворота направился на юг. Путь пролегал по Старокиевскому (Мстиславльскому) тракту и проходил через населённые пункты Дрюцк, Сож, Никитино, Герчики, Щелканово, Юры и далее в юго-западном направлении. Прибыв в Кричев, Екатерина II остановилась во дворце Потёмкина, после чего направилась в Стародуб и 22 января прибыла в Новгород-Северский.
Таков был маршрут императрицы. Он свидетельствует о том, что истории о посещении ею др. мест Смоленщины – выдумка. Это относится к Сычёвке и её сёлам, Новодугину, Дорогобужу, Ельне. Императрица никогда в них не была. Зато помимо Смоленска она дважды посетила Стабну, Покорное и Печерск.
Какой товар взрастил смоленское купечество?
Пенька. В наши дни мало кто знает, что это такое. А в XVII – первой пол. XIX в. пенька – грубое волокно, полученное при обработке конопли, – была в центре хозяйственной жизни. На ней основывалось благополучие крестьян. Она являлась главным товаром, благодаря которому скопила свои капиталы большая часть смоленского купечества.
Итак, пеньку получали из конопли, которая на протяжении почти двух столетий была одной из важнейших с.-х. культур в смоленской деревне. Её выращивали на каждых 43 десятинах земли из 100, высевая на специально удобренных конопляниках с жирной землёй. Выработался особый ритуал сеяния конопли. В этот день крестьяне мылись в бане и одевали лучшие одежды. Затем женщины дружно выходили на свои огороды и молча разбрасывали семена. После чего отдыхали, не выполняя в этот день больше никаких работ.
Из семян выжимали конопляное масло, шедшее в пищу, из волокна изготавливали грубые ткани, верёвки, канаты. Коноплю обмолачивали, сушили, мочили, повторно сушили, обрабатывали на мялке, трепали, расчёсывали и пряли. Так получалась пенька, господствовавшая в оптовой торговле Смоленщины начиная с 70-х гг. XVII в.
Конопля – капризная культура, дававшая неустойчивые урожаи. Крестьяне, зная это, редко употребляли конопляное масло – берегли семена для посева. Осенью они убирали коноплю и к январю перерабатывали её в пеньку-сырец. У крестьян пеньку скупали скупщики – мещане, ямщики, стрельцы и даже дьячки. Они нанимали работников для её дополнительной обработки и продавали чистую пеньку уже в 1,5 раза дороже. В апреле-мае смоленская пенька отправлялась «за литовский рубеж» из Поречья и Белого. В Поречье, например, доля пеньки в экспорте составляла более 98 %. Круглый год принимал пеньку г. Ржев, где имелись многочисленные заводы по её переработке.
Именно пенька составляла основу внешней торговли смоленских купцов вплоть до сер. XIX в., когда на смену парусному флоту пришёл флот паровой, не нуждавшийся в парусах и канатах.
Борьба с наркотиками сделала коноплю изгоем. Её ныне не выращивают и даже не помнят о том огромном значении, которое она когда-то играла в экономическом развитии губернии.
Как смоленское дворянство восприняло вторжение армии Наполеона в Россию?
Известие о вторжении французских войск вызвало в губернии небывалый патриотический подъём, охвативший все слои населения. Смоленское дворянство помнило о своих шляхетских традициях. Помимо службы в регулярных войсках, оно выступило инициатором создания партизанских отрядов, ходатайствовало перед имп. Александром I о разрешении создать за свой счёт ополчение.
Прибыв 9 июля в Смоленск, Александр выразил дворянству признательность за этот патриотический почин и одобрил его. По всей губернии сразу же были проведены уездные дворянские собрания и началось формирование уездных ополчений. В каждом из 12 уездов помещики выставляли по одному ратнику с каждой 31 души и выделяли по 25 к. с каждой ревизской души на содержание должностных лиц и на расходы. При этом ратников рекомендовалось «не браковать ни в рост, ни в чём, был бы здоров, не стар, не моложе 20 лет и не имел калечества». Ополчением каждого уезда командовал тысячный начальник. Оно делилось на полутысячи, сотни и полусотни.
Численность Смоленского ополчения составила 12143 чел. Но не было оружия. Ополченцев вооружали чем попало. Ружей не хватало, и было рекомендовано снабжать ополченцев пиками, как оказалось впоследствии, «бесполезными и безвредными».
Крест ополченца 1812 г.
Смоленские ополченцы впервые участвовали в боях под Красным. Они сражались, подносили боеприпасы и эвакуировали раненых в Смоленском сражении 4–5 августа. При отступлении русской армии сопровождали раненых, ремонтировали мосты, охраняли обозы, конвоировали пленных. Конные ратники в количестве 1500 чел. пополнили отдельный казачий отряд генерала А.А. Карпова.
Перед Бородинским сражением М.И. Кутузов запретил солдатам покидать свои места для выноса раненых. Заниматься этим он поручил смоленским ополченцам. Рискуя жизнью, они выносили раненых из самого пекла боя, многие сами были ранены и убиты. Более 1500 наиболее вооружённых смолян присоединились к корпусу генерала Н.А. Тучкова. В Бородинском сражении погибло и было ранено более 2 тыс. смолян-ополченцев. Наиболее отличившиеся 80 из них были награждены солдатскими Георгиевскими крестами.
Так повелось, что Смоленское ополчение называют дворянским. Именно оно создало его и составило его основу. Но в состав ополчения входило также и 378 горожан, 1386 крестьян. Поэтому всё же правильней было бы называть его не дворянским, а народным.
Почему 1812 г. называли «годом великого разорения»?
Смоленская губ. из-за своего географического положения сыграла в войне 1812 г. особую роль, став ареной ожесточённых боёв. Нашествие Наполеона разорило и опустошило её. Из всех местностей России она больше всех пострадала от войны.
На пути следования Великой армии лежали Красный, Смоленск, Дорогобуж, Вязьма, Гжатск, а также ближайшие г. Духовщина, Поречье и Ельня. Из 12 уездов губернии лишь четыре не были заняты неприятелем, а из городов не пострадал только Белый. Полностью сгорел Гжатск, а Вязьма и Духовщина лишились пяти из каждых шести своих домов, Красный, Дорогобуж, Поречье – трети домов. Общая сумма убытков от разорения городов составила 20,5 млн р.
Велико было разорение сельской местности. Её убыток достиг 54 млн р. Губерния лишилась более 79 тыс. лошадей, 132 тыс. голов крупного рогатого и 278 тыс. голов мелкого скота.
Общий размер понесённых губернией убытков – 74,5 млн р., что составило 38 % убытков, понесённых страной. Вместе с пожертвованиями для армии прямые издержки превысили 85 млн р. Губерния лишилась до 57 тыс. душ мужского пола. Всего в ней были сожжены 1941 помещичья усадьба и 30589 крестьянских домов. Разорилось более 576 тыс. семей. «Положение всего населения разорённой губернии было настолько ужасно, – писал Вороновский, – что и отдельные жители и целые сословия, города и селения вопили о помощи». Соседние со Смоленщиной губернии были потрясены, встретившись с новым явлением – нищенствующими смоленскими дворянами. Жалкого вида, они побирались и просили подаяния. Некоторые из них покидали родные места и переселялись на окраинные земли империи.
В губернии появилась невиданная отрасль торговли: крестьяне собирали брошенное неприятелем оружие и привозили его в города. Горожане скупали его по дешёвке и с выгодой перепродавали большими партиями приезжим купцам.
После «года разорения» перед населением губернии встала задача ликвидировать страшные последствия войны. К 20 апреля 1813 г. на Смоленщине было убрано 172 566 мёртвых тел и 128 739 трупов животных. Их сжигали и закапывали в огромных братских могилах. Так начался процесс залечивания ран, занявший более полувека.
Кто такие «выморозки» и «шаромыжники»?
Так в Смоленской губ. прозвали французов, оставшихся в России. Всего из состава Великой армии Наполеона было пленено от 176 409 до 196 975 чел. Из них много раненых умерло в госпиталях разорённых губерний, т. к. не было возможности обеспечить их надлежащее лечение. После появления 13 мая 1814 г. «Распоряжения об отправлении в отечество военнопленных всех наций, в России находящихся» около 100 тыс. чел. покинули пределы империи. Их провожали до границы группами до 200 чел. и обеспечивали на дорогу продовольствием. Такова была судьба т. н. «организованных» военнопленных.
Но нашлось немало тех, кто отстал при отступлении из России и разбрёлся по русским деревням и помещичьим усадьбам, ища защиты от холода и голода. Таковых насчитывалось не менее 10 % от всех солдат Великой армии. Официально их называли «неорганизованными военнопленными», но крестьяне Смоленской губ. ёмко и точно прозвали их «выморозками» и «шаромыжниками» (от французского Cher ami – «дорогой друг»). Именно этими словами начиналось их обращение за помощью.
«Выморозков» и «шаромыжников» расхватывали помещики на разного рода должности – гувернёрами, парикмахерами, домашними врачами, слугами, лакеями и т. п. Редкий помещичий дом не обзаводился ими. Пожелавшим получить российское подданство дозволялось приписываться в мещане с освобождением на 10 лет от разного рода податей. Они должны были избрать себе род занятий. Полиции же предписывалось обходиться с ними ласково. Некоторые из них обзавелись мельницами и лавками, занимались ремёслами. В Смоленске заслуженным уважением пользовался доктор Франц Иванович Валь. Бедных жителей города он лечил бесплатно, за что был назван «другом человечества».
Какая грандиозная тайна вот уже два столетия будоражит умы людей?
Это судьба французских обозов с московскими трофеями – сокровищами московских и кремлёвских церквей и монастырей. Ограбив Москву, Наполеон накопил весьма значительные ценности. Только в одном Успенском соборе Кремля, в горне, там установленном, было переплавлено 325 пудов серебра и 18 пудов золота. Император, покидая Москву, сформировал три т. н. «золотых обоза», каждый из которых состоял из нескольких сотен телег. Кроме того, каждый солдат Великой армии в ранце, узлах и чемоданах тащил немало драгоценностей и всякого добра.
У Царёва-Займища казаки отбили примерно треть обозов с богатыми трофеями. Изрядную их часть они присвоили, отправив возы с драгоценностями на Дон. Назревал скандал, и тогда хитрый Платов, атаман казачьего Донского войска, сделал широкий жест, послав в Санкт-Петербург десятки пудов серебра, которое позже и было использовано на строительство Казанского собора.
Считается, что всего удалось отбить около половины награбленного. А вот остальное французы спрятали в надежде на то, что удастся за ним вернуться.
Один из кладов они зарыли в роще вблизи д. Лукьяново, что в 12 км западнее Вязьмы. В 1830 г. французы разыскали его и тайно выкопали. Помимо Семлёва путь от Вязьмы до Дорогобужа предоставлял немало возможностей спрятать сокровища или какую-то их часть. Ведь за границу они не попали! Случайно ли Бонапарт целых два дня провёл в Жажкове и соседней д. Славково? Из Дорогобужа он отправил Богарне другой дорогой с одним из «золотых» обозов. Но 300 подвод с сокровищами до Смоленска не дошли. Видимо, он зарыл или утопил их частями на пути от Засижья до Ульховой Слободы. Где именно? Возможно, в обширном парке Засижья, возможно, в днепровских старицах…
В Кардымовском р-не считают, что часть наполеоновского клада спрятана у них – в о. Чёрном недалеко от дд. Осово и Заборье, в Смоленском р-не – уд. Михновки, в Краснинском – у р. Лосьмина (ныне Лосьвинка), где утонула, как утверждается, часть разобранного креста с колокольни Ивана Великого.
Поиск кладов Наполеона будоражит умы. Их ищут не только в о. Семлёвском. В сер. XIX в. могилёвский помещик Гурко узнал в Париже от министра Гюно, бывшего во время похода Наполеона поручиком, о том, что сокровища были брошены не в о. Семлёвское, а в какое-то другое между Смоленском и Борисовом. Вернувшись домой, он увлёк поисками клада своего родственника Вонлярлярского, богатейшего строителя шоссейных дорог. Вонлярлярский израсходовал на поиски огромные суммы, спустив все озёра вдоль дороги Смоленск-Борисов. Пытался он спустить и огромное о. Купринское, но безуспешно.
Исчезновение огромных московских ценностей так и остаётся до сих пор грандиозной загадкой. Попытки разгадать её не прекращаются.
Сколько орлов и знамён было отбито у французов на территории Смоленской губернии?
В 1804 г. батальоны и эскадроны французской армии получили в подражание римским легионам «орлов» – знамёна с навершием в виде позолоченного орла. «Орёл» считался священной эмблемой, которую каждый солдат должен был защищать до последнего вздоха. В то же время слово «знамя» исчезло из официальных документов. Считалось, что знамя не обладает символической ценностью, и потому его потеря не являлась утратой чести. Но французские солдаты не могли преодолеть устоявшуюся многовековую традицию и продолжали считать знамя символом чести, тем более что и полотнище знамени и орёл составляли единое целое. Таким образом, знамёна в войне 1812 г. являлись ценнейшим трофеем.
Французские знамёна и маршальский жезл Л.-Н. Даву, взятые в сражении под Красным
Впервые на Смоленщине два французских знамени были захвачены во время сражения за Вязьму, в Дорогобуже – ещё одно. Во время трёхдневных боёв под Красным Великая армия лишилась 6 знамён и 3 орлов. Не случайно после боёв под Красным Наполеон приказал сжечь все знамёна. Но сделать это полностью не удалось: знамёна и штандарты остались во многих польских, австрийских, саксонских, баварских, итальянских и др. батальонах и полках. На Березине, под Вильно и Ковно многие из них стали добычей русской армии. Под Оршей знамя французского полка захватил партизанский отряд поречского мещанина Никиты Минченкова.
Сожжение знамён «Великой армии». Худ. А. Коссак. 1912 г.
Подобное произошло и с орлами. Несмотря на то, что по приказу Е. Богарне была уничтожена часть орлов, немалое их количество отбила русская армия. На территории Смоленской губ. было захвачено по крайней мере 9 знамён и 3 орла. Своё же знамя было утрачено только одно – в сражении при Валутино.
Кроме того, в боях под Красным был захвачен редкий трофей – маршальский жезл Даву. Самому выдающемуся полководцу Наполеона с ним не везло. В 1807 г. русские казаки отбили у него первый жезл (ныне хранится в Историческом музее Москвы). Захваченный же под Красным его второй жезл находится в Эрмитаже в Санкт-Петербурге.
Где пушки Наполеона?
Артиллерийские орудия с XV в. часто решали исход сражений. Во всех армиях поэтому к ним было особое отношение. Утратить орудие, а тем более позволить противнику захватить его считалось величайшим бесчестьем.
Вторгаясь в Российскую империю, Бонапарт имел 1194 орудия. Сам артиллерист, он знал им цену. И тем не менее все свои орудия французская армия оставила на территории Российской империи. Их топили или зарывали в землю.
Бронзовые пушки представляли собой огромную ценность. После изгнания Наполеона последовал указ все пушки отправить в Москву. За ружьё или пару пистолетов давали по 5 р., за саблю – 75 к. За пушку же – 50 р. Для сравнения: корова стоила в то время около 55 к. За пушками охотились, их искали. Из Смоленской губ. в Москву было отправлено 451 орудие, а всего в России было собрано 875 пушек Великой армии. Остальные 319 орудий до сих пор не найдены, хотя границу империи ни одна пушка не пересекла.
Прятать их французы начали сразу же за Вязьмой. «Множество пушек побросали по рекам», – вспоминал один из участников похода в Россию. На пути от Вязьмы до Дорогобужа французская армия оценочно припрятала 100–150 орудий, которые до сих пор не найдены. Корпус Богарне имел 92 пушки, в Смоленск дошло лишь 12. Большая их часть утрачена по дороге от Засижья до переправы через р. Вопь. В Смоленске неприятель бросил 140 орудий. Покинув город, уже в 2 верстах от него утопили в р. Ясенной орудие, а в овраге у р. Уфинья, в 17 верстах от Смоленска, оставили сразу 112 артиллерийских орудий. Таким образом, сотни французских пушек, скорее всего, всё ещё покоятся вдоль Старой Смоленской дороги от Вязьмы до Красного и от Засижья до р. Вопь.
Кто из художников запечатлел войну 1812 г. на Смоленщине?
Нашествие Великой армии Наполеона, её бегство из России и крах было одним из ярчайших событий XIX в., которое волновало писателей и художников целое столетие. Некоторые из них пришли в Россию с французской армией с целью запечатлеть победы Наполеона. Их рисунки и картины представляют сейчас особый интерес, т. к. зафиксировали исторические реалии того времени.
Немецкий художник А. Адам выполнил в походе 83 рисунка в виде литографий. Наиболее известные его рисунки – «Смоленск. Вид с северной стороны. 6 августа 1812 г.» и «Смоленск в августе 1812 г.».
Артиллерист Фабер дю Фор также прошёл с французской армией весь путь. Он выполнил сто литографий, многие из которых посвящены Смоленщине. Некоторые из них стали хрестоматийными, например, «Стены Смоленска 18 августа в 10 ч. вечера» или «Смоленск. На правом берегу Днепра 19 августа». На первой запечатлён потрясающий вид пылающего Заднепровья, а на второй – подвиг русского егеря, в одиночку истреблявшего захватчиков.
Война давно закончилась, но художники по-прежнему обращались к её событиям. Француз Ж. Ланглуа приехал в Россию и написал несколько картин, самая интересная из которых – «Пожар Смоленска».
Наиболее известны в России картины немецкого художника Петера Хесса. В течение семнадцати лет, с 1840 по 1857 г., он создал 12 полотен по войне 1812 г., из них сражениям на Смоленской земле посвящены шесть: «Подвиг генерала Неверовского под Красным 2 августа 1812 года», «Сражение под Смоленском», «Сражение при Валутиной горе 7 августа 1812 года», «Битва при Вязьме», «Сражение под Красным 5 ноября» и «Сражение при Лосьмине». Он получил на их создание официальный заказ от российского правительства, по которому картины надлежало выполнить «с величайшей исторической точностью». Художник побывал на местах событий, сделал множество рисунков и эскизов. Его картины действительно отличаются исторической точностью, содержат огромное количество деталей, являются ценным источником по изучению событий той эпохи.
Из русских художников особенно много рисовал события войны 1812 г. знаменитый баталист В.В. Верещагин.
Где на Смоленщине был М. И. Кутузов?
Боевая слава М. И. Кутузова неразрывно связана со Смоленщиной. Здесь он принял главное командование над русскими войсками, здесь осуществил параллельное преследование неприятеля, а за «нанесённое в окрестностях Смоленска сильное врагу поражение» получил титул «Смоленского».
В нашей губернии он пробыл около полутора месяцев. 17 августа 1812 г. его восторженно встретили жители Гжатска, а затем русская армия в Царёво-Займище.
В октябре русская армия, преследуя врага, двигалась просёлочными дорогами южнее Старой Смоленской дороги. В день она проходила по 15–25 вёрст. Её маршрут шёл от д. Быково (южнее Вязьмы) через д. Гаврюково и Ушакове до Ельни. Здесь Кутузов провёл двое суток – 27 и 28 октября. Уже 29 октября он был в Балтутино, затем останавливался в Белом Холме, Лобкове, Щелканове, Юрове и Шилове к югу от Красного. Таким образом, он посетил два смоленских города – Гжатск и Ельню. Но в Смоленске побывать ему не довелось.
