Юрий Иванович
Блуждающий по вселенным
– Жизнь покажет, как оно дальше будет. Главное, что я несколько успокоилась, механические чудища вами строятся не для разрушения столицы. И у меня уже почти не осталось времени. Поэтому давайте я быстренько взгляну на ваших щенков и…
Выделенная для осмотра минутка растянулась на час! Да и после него умилившаяся, растроганная Ваташа покидала помещение, где находилось собачье семейство, с большой неохотой и сожалением. Желание заполучить такое милое и забавное существо возросло у нее троекратно. Так что, выходя с подворья имения под ревнивым взглядом главной опекунши щенков, гостья бормотала с нескрываемым раздражением:
– Ну и куда этот ваш экселенс запропастился? Почему домой не возвращается? Сами ведь утверждаете, что собачек надо воспитывать с самого раннего возраста, а тут!.. Если Чи слишком задержится, придется срочно новый указ выдвигать на обсуждение. Мол, в связи с государственной необходимостью крайне желательно «срочно реквизировать…» и так далее.
Тут ее и нагнал в воротах голос законника, обладающего великолепным слухом:
– Не советую, ваше императорское величество! Ибо нежелательный прецедент незамедлительно сломает всю стройность уникальных законов «Подстати судилища».
По напрягшейся спине первой дамы нетрудно было догадаться, как ее достал уже Назар Аверьянович. Но ушла, так и не повернувшись и слова не сказав.
Зато через месяц вновь наведалась с проверкой. И вновь больше часа провела с подросшими щенками. Но теперь уже не требовала, а чисто по-человечески просила:
– Ну хоть одного щеночка подарите! Жалко вам, что ли?
– Не жалко, – ответствовала Наталья Ивановна с максимально возможным для себя упорством. – И как только наш сын вернется, он лично вручит вам самого крепкого и здоровенького щенка.
Хотя после ухода императрицы мать пропавшего экселенса признавалась мужу:
– Своими просьбами она мне душу перевернула. Так мне ее жалко стало… и нас… и Бореньку.
Чем еще любила заниматься Эмма в краткие перерывы между часами кропотливого ухода за собачьим семейством, так это три вещи: засматриваться на сооружаемых и уже начинавших дышать механических монстров; просто замереть в неприметном уголке и ко всему прислушиваться; а также заглядывать в те места, куда проход был категорически воспрещен. То есть банальное женское любопытство ей было присуще, как и всем представительницам прекрасного пола.
Глядя на создаваемые устройства, принцесса ничего в них не понимала. Она просто любовалась. Видимо, восторг перед блестящей сталью и крепким железом у нее остался в крови навсегда после службы в полку наемников.
Умение стоять тихо, словно предмет мебели, давало иные плоды. А именно: постепенно открывались некоторые тайны рода Атлантов. Одна из них, что родители Чингачгука частенько проговаривались и между собой называли его Борисом. Порой звучали странные названия населенных пунктов, таких как Лаповка или Черкассы. Да и много чего другого, казавшегося Эмме загадочным и романтически непонятным.
Тогда как запрет посещения относился к средней комнате на втором этаже башни. Дверь туда не закрывалась, но войти внутрь не представлялось возможным: почти все пространство внутри было испещрено в разных направлениях тонкими нитями. Как говаривал глава безопасности Иван Круглов:
– Это особая, магическая сигнализация! Если ее коснуться, не только тревога взыграет на все поместье, но и нарушителя может запросто сжечь. Только пепел останется да подметки от обуви! – И хмурился при этом грозно, как гроза на летний день.
Подобное казалось до одури страшным, волнующим. А незапертая на замки дверь вызывала еще большее недоумение вкупе с болезненным любопытством: что же там такое может находиться? А ничего особенного, на первый взгляд. Несколько предметов античной, дряхлой и запыленной мебели, стоящей по разным углам. Да здоровенный ящик из толстого стекла, поставленный на попа довольно близко от стены. Пустой ящик, совершенно. Сколько ни присматривалась Эмма к нему с порога, так ничего и не рассмотрела внутри.
И вот спрашивается, что в этой комнате прячут? Не иначе, как что-то ценное или древнее находится в ящиках комодов. Но как в них заглянуть, не коснувшись часто расположенных нитей?
Ну и, наверное, чисто из спортивного интереса, когда рядом никого не было, принцесса замирала на пороге и мысленно прокладывала путь среди лучей из нитей:
«Вот здесь надо перешагнуть, прогнувшись назад… А там перешагнуть лучше всего получится на четвереньках… И если вон там аккуратно проползти на спине, то до крайнего комода все-таки можно добраться…»
Вот так и шло время. Созданные Павлом Сергеевичем машины стали двигаться, плеваться паром и дали первый порошок, называемый сухое молоко. Количество работников в имении утроилось. Подвоз молока превратился по количеству в полноводный ручей. Щенки уже солидно подросли. Если вырывались на подворье, своими действиями напоминали стихийное бедствие. С часу на час ожидался очередной инспекторский визит императрицы, которой возжелалось посмотреть на производство, заработавшее почти в полную силу.
Тогда как Эмма перемены в своей жизни воспринимала как должное и окончательно смирилась со своей судьбой. Ну разве что, в силу уже некоторой привычки, раскрывала запретную дверь, застывала на пороге и с упоением отдавалась своим мечтам: «Выдвигаю вон тот ящик комода, а там!..»
Фантазии каждый раз подсовывали воображению нечто разное. Начиная от диадемы невиданной красоты или ожерелья и заканчивая сказочным зеркальцем, через которое можно заглядывать в иные миры и наблюдать за кем угодно.
Вот и в тот памятный день принцесса замерла возле запретного места и с воодушевлением принялась мечтать о чудесной находке. Этакий ритуал-поблажка своим маленьким слабостям и никому не мешающим капризам. И не слишком-то озадачивалась шумом на подворье, беготней между цехами и нервными командами остальных членов семейства. Видимо, императрица вот-вот прибудет, а то и уже прибыла да осматривает новую пристань.
Надо тоже бежать во двор, все-таки интересно. Осталось лишь отступить назад и закрыть дверь, но…
Глаза вдруг увидели нечто жуткое. Руки-ноги окаменели, отказавшись повиноваться. Спазмы перехватили горло, мешая втянуть в легкие нужную для крика порцию воздуха. И только подсознание попыталось разобраться, что же вдруг возникло внутри постоянно пустующего стеклянного ящика?
Монстр! Однозначно: жуткий монстр. Безобразный, круглое, неровное тело на двух ножках и несуразно торчащие в сторону конечности. И две головы! И все это плотно залеплено кровавой кашицей, которая при соприкосновении со стеклом тут же устремилась вниз грязными потоками.
Причем попавший в ящик монстр не собирался там умирать или оставаться навсегда. Он вдруг стал мощно бить изнутри чем-то тяжелым, и толстенное стекло не выдержало, поползло трещинками разлома.
Зато Эмма все-таки успела набрать достаточно воздуха в грудь, и ее визг, сравнимый с гудком солидного парохода, разнесся не только внутри башни, но и далеко за ее пределами. Потом нежное состояние психики будущей матери не выдержало, и принцесса свалилась в обморок. Только и мелькнула последняя мысль:
«Тревогу я подняла… Может, монстр меня и не успеет съесть…»
Глава третья
И где это мы были?
Основное, от чего я попытался обезопасить себя с Марией – это от громадных и острейших осколков стекла. Они так и норовили сорваться с верхней плоскости ящика, более опасные, чем стальные кинжалы. Но мои потуги с защитой оказались излишними: вуаль Светозарных нас и от разрыва нескольких гранат спасла бы. Видимо, поддался панике, испугался за ношу у себя на руках, и начисто вылетело из головы уже укоренившееся сознание почти полной безопасности.
Вышел из груды хрустящих осколков, поставил Машку на пол и с омерзением отряхнулся от налипшей на одежду мерзости из кровавых ошметков. С головой того монстра, который к нам подбирался по болоту, я явно перестарался.
Моя же подруга не стала дергаться, а довольно быстро запустила на себя сразу три сгустка очистительной магии. Я спохватился и начал чиститься тем же способом, а она уже оглядывалась по сторонам, в недоумении размахивая руками и приговаривая:
– Что за странные нитки? Самые обыкновенные… но зачем так расположены?.. О! И девица валяется какая-то. Неужели это она так дико визжала?
Глянув на порог знакомой мне комнаты, я застыл с самым изумленным выражением на лице. Что мы попали в Маяк, а это собственность моей семьи, я уже сообразил, затем поверил в удачу и начал наращивать в себе готовый вырваться радостный вопль «Спаслись!». Но вот что в моей башне делает Эмма Гентлиц?! С какого бодуна она здесь оказалась?! И почему я не вижу своих родителей?!
Как-то в тот момент факт проникновения в этот мир отравленной атмосферы мира Ромашка меня совершенно не волновал. Уж если мы там не задохнулись от вони и страха, то здесь и подавно с нами ничего не случится. Хотя в голове оставался какой-то ватный туман, мешающий четко думать и адекватно воспринимать окружающую действительность. Подспудно я чувствовал, что вокруг творится нечто неправильное, даже страшное, но смело списывал ощущения на ядовитую атмосферу.
А вот отсутствие родственников напрягло невероятно. Неужели им пришлось продать имение? Что еще могло случиться за такой короткий срок? Или их вообще отсюда выгнали, пользуясь силой?
Одна мысль о такой несправедливости меня вновь взбудоражила до крайности. Разрывая остатки ниток и хрустя стеклом под ногами, я двинулся на выход. Разве что пробормотал непроизвольно:
– Что эта коза здесь делает?
Перешагнул лежащее на пути тело и уже из коридора выглянул через окно во двор. И глаза разбежались от людского муравейника. Причем добрая часть народа пялилась и оглядывалась в мою сторону. Точнее говоря, в сторону башни, потому что стекла были особенные, снаружи внутренности не рассмотреть. А императрица Герчери уже стояла рядом со мной и все более настойчиво интересовалась:
– Борь, ты ее знаешь? Где это мы? И что это за странные толпы?
А я уже отчетливо расслышал, как по лестнице с первого этажа кто-то несся стремительно и почти беззвучно. Беззвучно для других, даже для Марии, но не для меня. И что настораживало больше всего, шаги человека совпадали с царапаньем когтей по каменным плиткам. В тот момент я напрочь забыл про некое существо, тоже проживающее в данном месте.
Так что встречал спешащих к нам (врагов или друзей?) во всеоружии: средней мощности эрги’с уже возлежал в моей изготовленной для броска ладони.
Физиономия настороженного до крайности Ивана и морда Блачи показались из-за поворота одновременно. Обоим хватило одного мгновения, чтобы ко мне присмотреться и опознать. Круглов облегченно выдохнул и стал расплываться в улыбке, а овчарка ринулась ко мне с радостным поскуливанием и повизгиванием. Что уже гораздо позже поразило: вуаль Светозарного меня нисколько не оградила от касания собачьих лап на груди и от языка, пытавшегося небезуспешно вылизать мне лицо.
Подошедший Иван тоже свою радость не скрывал, хоть и выражал ее в более сдержанной форме:
– Ты ли это?! Вот так неожиданность?! Борька! Ха-ха! И откуда только взялся?!
Мы с ним крепко обнялись, награждая друг друга ударами ладоней по спине и плечам, тогда как Блачи уже беспокойно, с жалобным повизгиванием металась над телом Эммы. Волей-неволей пришлось вначале отвлечься именно туда:
– Откуда она тут? Чего разлеглась? Да и вообще… – Поведение овчарки вызвало в душе глухую злобу и ревность.
Все-таки твердая антипатия к этой наглой и бесцеремонной девице во мне засела накрепко. Называть ее как-то иначе, чем коза или овца, мне казалось неоправданным комплиментом. Да и у других моих близких отношение должно быть идентичным. А тут вдруг собака чуть не плачет, да и наш шеф безопасности разволновался, заступился за Гентлиц:
– У нее уже почти четыре месяца беременности! – воскликнул он, приседая в панике возле тела. – И она уже давно живет в супружеской любви вместе с Феофаном!
– Еловая жизнь! Вот оно что! – с запоздалым раскаянием я склонился над принцессой из Гайшерских гор. – Неужели у них получилось? – А руки мои уже изливали целебную энергию, приводя женщину в сознание и делая попутно диагностику состояния плода. С ним тоже пришлось повозиться, устраняя последствия резкого испуга у матери и случившегося обморока. Ну и странное, «ватное» состояние головы все не проходило, мешая толком сосредоточиться на сути звучащих слов.
– О! У этой парочки вполне крепкая семья получается, – пустился Иван в объяснения. И начал рассказывать, а точнее, давать сжатый доклад о происшедших здесь событиях в последние месяцы.
По нему выходило, что родители с дедом и вместе с принятыми в отряд парнями не только выжили в новой для себя обстановке, но и развернулись со всем присущим им талантом и присущей сообразительностью. Наш заводик по производству сухого молока заработал и выходит постепенно на проектную мощность. Попутно запускаются и остальные направления кондитерской промышленности, такие как производство шоколада и сгущенки. Блачи родила восьмерых щенков. Императрица ничем не обидела наш род, ведет себя очень уважительно и ждет не дождется дара в виде хотя бы одного щенка. Дед Назар всех продолжает поражать своим знанием местных законов и весьма верной трактовкой некоторых из них.
Ну и последнее: толпы на подворье – это не что иное, как многочисленная свита придворных, которые на нескольких кораблях прибыли раньше императорской пары. Им пришлось открыть ворота и разрешить находиться во дворе, потому что новая пристань просто не уместила бы такого столпотворения.
– Что значит «пары»? – не поверил я, вставая и вновь выглядывая во двор.
– Да то и значит, – с досадой хмыкнул наш глава безопасности. – Что Ваташа Дивная не смогла ускользнуть от претензий своего супруга Дьюамирта Второго и взяла его с собой. Вот потому весь дурдом тут и происходит. Крик Эммы вроде бы и услыхали, но никому до него и дела нет. Хорошо хоть я рядом с башней оказался да Блачи сама не своя стала. Вот и ринулись…
Тут опомнилась несколько Мария, уже рассмотревшая в толпе, приближавшейся к воротам, первую даму государства и довольно скромно одетого, подтянутого Дьюамирта Второго:
– Императрица?! – бормотала она, встряхивая головой, словно пыталась проснуться. – Но почему она не в Герчери? Почему обманула всех посыльных?.. И если она здесь, то… Мамочки! А я в таком виде!..
– Милашка! Так нас никто и не приглашал на этот праздник жизни! – неожиданно даже для самого себя рассмеялся я. Затем оглянулся назад и проследил, как Иван ставит на ноги Эмму, поддерживая ее аккуратно за талию. Глянул на меня наш вояка настолько вопросительно, что я еще больше развеселился: – Ах да, забыл вас представить!
Начал представление с Круглова. Затем представил сонно моргающую принцессу Гентлиц, которой еще во время лечения придал лишку спокойствия и равнодушия. Затем добавил внушительности в голос и пробасил, представляя подругу:
– Ее императорское величество Мария Ивлаева-Герчери.
Она тоже не осталась в долгу, после правильно выдержанной паузы:
– А это мой супруг, его сиятельство Иггельд, высший лорд империи Альтру! – Она величественно возложила мне ладошку на плечо. – А также консорт империи Герчери, его величество Платон Когуярский.
– Ну, про Иггельда, мы, допустим, знаем, – протянул в неком ошалении Иван. – А вот про консорта… Да еще и самой Герчери… Оттуда, правда, несколько иные сведения поступили… Э-э-э…
И он замялся, не зная, как продолжить. А я пялился на заметно округлившийся живот Эммы и все пытался ухватить странную, постоянно ускользающую мысль в хаосе моего помраченного сознания: «Что-то я отупел совершенно, сообразить не могу, что не так? Если атмосфера Ромашки виновата, надо срочно покинуть башню, заказать немедленно новое стекло и соорудить новый короб. Ах да, общую эвакуацию отсюда тоже следовало бы объявить. Нечего тут таким толпам бродить! Так, что еще? – вот чувствовал, надо вспомнить нечто важное или сделать нечто срочное. Шишкой мне в голову! Что же с моими мозгами?..»
И все пялился и пялился на выпуклость под платьем у будущей мамаши. Потом тупо перевел взгляд на ее лицо и чуть ли не отшатнулся от круглых глаз, давно проснувшихся после шоковых новостей. И услышал удивленно-восхищенное:
– Ты?.. Стал консортом? Или это шутка? Мы слышали в последних новостях об этом, но не знали, о ком идет речь. Так, значит, тебя теперь даже не Борис зовут, а Платон? Какое странное имя…
На меня опять странной волной накатило раздражение. Причем я прекрасно понимал, что причина этому совсем не Гентлиц, и постарался сказать хоть что-то приятное:
– Рад, что у вас с Феофаном все так прекрасно сложилось. Он ведь в тебя с первого взгляда влюбился.
– Это все тебя надо благодарить за посильную помощь! – не удержалась все-таки принцесса от язвительности. Но тут же вежливо сменила тему: – А где ваши величества пребывали более трех месяцев? Слухи даже прошли, что ты и Мария Герчери погибли.
Мало того, что мозги оставались словно ватой укутаны, так еще и виски словно тисками сжало. Оглянувшись на подругу, я понял, что и она не в лучшем состоянии. Того и гляди в обморок хлопнется. И цепочка ассоциаций вдруг пронеслась в правильной последовательности.
Обморок. Живот с плодом более чем три месяца. Родившая щенков Блачи. Императрица Ваташа, которая в данный момент должна подъезжать к столице империи Герчери, – здесь под окнами. И слишком длинный пересказ событий в докладе Ивана Круглова. Точнее, не сам рассказ, а период времени, в них описываемый.
Пазлы сошлись, головоломка сложилась в виде отгадки: тут все уверены, что я отсутствовал очень долго. Раз в восемь дольше, чем выходило по моему личному календарю. И эти странные слухи о нашей пропаже, приравненной к смерти.
Но я все-таки стал уточнять:
– Вань, а когда я пропал в императорском дворце?
– Так уже три с половиной месяца прошло, – ответил тот, присматриваясь во все глаза к моей реакции. И словно о чем-то догадавшись, зачастил несколько иной информацией: – Императрица после этого чуть ли не сразу подалась с делегацией в Герчери. Но застала на месте только двух принцесс. Про императрицу Марию и консорта было сказано, что они отправились куда-то по важным для всего мира делам. И до сих пор правят в новой империи обе принцессы, но самые неприятные слухи все нарастали и нарастали в своих полярностях.
Он еще что-то говорил, а я уже пытался всмотреться в глубину глаз Марии:
– Слушай, с нами что-то не так.
– И я это уже поняла. Нас не было около трех месяцев.
– Именно! Но такого быть не может. Что за мистика?
– Надо разбираться. Ты что запомнил с нашего момента расставания с Верой и Катей?
Я быстро перечислил все наши достижения и неудачи на Дне, уложившись в минуту.
Подруга дернула в недоумении плечиками:
– Чудеса! У меня те же самые воспоминания.
Очень хотелось постучать себя по голове, чтобы там нечто встало на свои места, но разум подсказывал, что это не выход. Поэтому я только развел руками и, покосившись в окно, пустился в заверения:
– Пустяки! Главное, что мы живы и здоровы. А с остальным разберемся.
– Думаешь? – сомневалась Мария, тоже уставившись в окно. И вдруг добавила: – Но не могу же я в подобном убранстве появиться перед Ваташей Дивной! Сделай что-нибудь!
И меня опять разобрал смех. Сколько ни читал анекдотов на подобную тему, никогда особо в них не верил. А тут пришел к выводу: женщина всегда останется женщиной. С нами случилось нечто страшное, у нас кто-то украл три месяца жизни, а она о бытовых проблемах думает! Даже на смертном одре будет переживать, что на ней надето и как сидит. Или это она так от нервного стресса спасается?
А что, вполне действенный ход!
Глава четвертая
Я – тут, а у меня – там!
Но уже в следующее мгновение моя подруга тоже стала соображать явно лучше. Про платье и про возможную встречу на высшем уровне было забыто. Губы затряслись от переживаний, а слова стали произноситься с заиканием:
– Получается, принцессы три месяца без нас?! – Как человек дисциплинированный и ответственный, она представить себе не могла, что бросит доверенную ей эйтранами должность. – И сами воюют со зроаками?! Они там, а мы… Мы с тобой где были?!
Ее наконец-то накрыло полным осознанием свершившегося. Сразу стало ее жалко, пришлось обнять за плечи и крепко, рывком прижать к себе. Только слез и истерики не хватало. И сразу подумалось, что лучше уж она бы о платьях беспокоилась, чем вот так осознать, что подвела целое государство, которое на нее надеялось и рассчитывало. Но именно бытовые проблемы натолкнули меня на мысль, как отвлечь внимание на иные дела.
– Пока будем действовать по обстоятельствам. Первое: отправим срочное сообщение в Герчери. Ведь еще Катерина при визите сюда доставила кучу голубей для срочной почты. Второе: надо все-таки встретиться с императорской четой и пообщаться. Что для этого нужно? Кучу предварительной информации и платье. Да и мне не помешало бы нечто посолиднее надеть. Инфу даст Иван. Платье… Эмма, что у тебя с одеждой для такого великосветского раута?
Принцесса уже пришла в себя, успокоилась и даже обрела свою прежнюю язвительность:
– За совершенною тобой подлость ты даже разговора со мной недостоин. Но для ее императорского величества… – Она сделала книксен, но была прервана поморщившейся Машкой:
– Эмма, давай в домашней обстановке просто по именам. Раз уж мы тут все чуть ли не родственниками стали.
– Родственниками? – упорствовала в своей вредности супруга Феофана. – Вот если бы у нас был один муж на двоих…
Круглов быстрей сообразил, что надо ответить:
– Ее высочество Эмма хочет сказать, что все лучшие наряды в распоряжении ее императорского величества. – Заметив недоумение у меня на лице, без всякой паузы дал пояснения: – Она хоть и была изгнана из своего рода, но уже несколько раз ее мать наведывалась к нам в Маяк. И при последнем визите доставила четыре повозки разного добра в приданое дочери. Теперь одна комната полна роскошных платьев и всего, что к ним полагается.
И при этом очень строго посмотрел на беременную женщину. Насколько я понял, отношения тут строились как-то особенно и бывшая наемница, несмотря на всю свою наглость и язвительность, нашего шефа безопасности побаивалась. А может – слишком уважала. Или сама сообразила, что напрягать отношения сейчас неуместно. Но дерзить и умничать больше не осмелилась:
– Конечно, вся моя гардеробная в полном вашем распоряжении.
Но прежде чем начать подниматься выше по лестнице, я вновь кивнул в сторону двора. Там как раз императорская чета продвигалась вглубь, к хозяйственным постройкам:
– Надолго это затянется?
– На час, максимум полтора.
– И неужели эта толпа попрется следом?
– Еще чего?! – возмутился Иван. – Там не только Второй, твой малый серпанс за порядком следит, дополнительный десяток охранников на сегодня взяли. Ну и самое главное: дед Назар откопал где надо нужные законы, по которым теперь инспектировать цеха имеет право лишь чиновник не ниже уровня императрицы. Так что твой отец только ее и пускает полюбоваться на построенные линии. Да вот сегодня еще и Дьюамирта Второго придется впустить. Но мы справедливо сомневаемся, что, даже увидев всю линию, они сумеют создать подобное на своих производствах.
– Неужели пытаются скопировать? – хмыкнул я, уже поднимаясь по лестнице.
– Пока Ваташа Дивная лишь угрожала. Но в любом случае без твоего отца у них ничего не получится. А он уже сделал массу таких предложений, что отказаться от них сложно. Так что договор с долгосрочными программами поэтапного строительства будет подписан вскоре. А сегодня первые лица империи во время готовящегося обеда дадут свое предварительное согласие.
– И где собрались обедать? – Ведь скромный зал нашего имения, на первом этаже башни, совсем не подходил для такого события. Да еще при таком громадном количестве едоков.
Оказалось, что обед ни в коей мере не стеснит род Атлантов. Не так далеко, буквально через три участка находилась одна из малых, летних, резиденций, принадлежащих родне Ваташи Дивной. Потому она не раз и утверждала, что является соседкой Маяка и наведывается сюда чисто по-соседски. Вот в той резиденции сейчас и готовился обед для избранной части собравшейся здесь толпы. Ну и все представители нашего рода приглашались на предстоящую трапезу.
Я еще уточнил, по поводу «всех». Но именно так и было сказано. Иначе говоря, мы тоже в число приглашенных попадали. За что Мария сразу ухватилась:
– Вот прямо на обед и явимся. Устроим всем сюрприз.
– Думаешь? – теперь уже я засомневался. – Может, вообще не стоит показываться миру на глаза? Со своими проблемами надо разобраться. К Лобному Камню срочно наведаться и с ним о многом пообщаться. Да и потом в Герчери надо возвращаться сломя голову.
Моя подруга, почитай без пяти минут жена, давно справилась с волной паники и рассуждала на зависть логично:
– Коль Герчери стоит под ударами зроаков, значит, принцессы справляются. И учитывай, Светозарных у них много, а за три месяца охоты на Дне подобных воинов, практически бессмертных, наверняка стало многократно больше. Так что людоеды с кречи наверняка кровавыми слезами постоянно умываются.
– Скорей всего, так и есть…
– Лобный Камень от тебя и завтра никуда не денется. Да я и сама с ним хотела бы ближе познакомиться. Если пригласит… Ну а с императорской четой надо встречаться немедленно. Когда еще такой удобный шанс подвернется? Это у нас в Герчери аудиенция со мной или с принцессами – дело обычное и решается в пять минут. А здесь? Даже невзирая на мой статус – придется какое-то время ждать, готовиться, вести предварительные обсуждения. Вдобавок Ваташа может оказаться обижена тем, что три месяца назад я с ней так и не встретилась. А тут раз – и мы уже общаемся.
– А что говорить будем о своем долгом отсутствии? Ведь у нас ничего не согласовано с Катей и Верой, и мы не знаем, что они говорили на эту тему.
– Они имели право оправдываться как угодно. А мы скажем почти правду: отправились на охоту и заблудились.
В самом деле, вполне приличное оправдание.
Да и продолжать обсуждения предстоящих наших действий стало невозможно. Мария уже находилась в гардеробной и взглядом маршала, глядящего на готовых к битве воинов, строго осматривала ряды развешанных платьев. Ей предстоял сложный выбор, отвергающий любые иные темы для разговора.
Так что мы с Иваном поспешили к комнате с моими вещами. Кое-что из приличной одежды у меня имелось. Да и определенные действия Круглову следовало произвести немедленно. Я только с ним согласовал, что да как, и дал несколько дополнительных распоряжений.
Первое и, пожалуй, самое основное – это избежать нового скопления в башне ядовитых газов из мира Ромашка. Для этого следовало немедленно заказать нужные листы стекла, привезти их в Маяк и склеить в виде герметичного короба. Убрать осколки старого – это само собой разумеется.
Как выяснилось, доставкой стекла займется наш главный снабженец Федор Кварцев. Он в последнее время прекрасно освоился в здешнем мире и прекрасно справляется без подсказок местного жителя Феофана.
А вот склеить листы эпоксидной смолой, тут уже потребуется сноровка моего отца. Для этого ему следовало шепнуть что надо на ухо, да и о моем визите как-то предупредить. В идеале следовало бы моим родителям, да и деду Назару со мной пообщаться еще до званого обеда. У них наверняка есть для меня нужная информация, и мне есть им что рассказать. В сумме: согласовать наши действия никогда не помешает.
Да и от Второго не мешало бы мне получить должный пакет сообщений. Уж он в любом случае насобирал нечто по окружающему пространству.
– Его Павел Сергеевич частенько посылал следом за императрицей, подслушать все разговоры. Он слушал, но нам так ничего и не рассказал. Редиска прозрачная!
Так что делиться инфой с моими родственниками, судя по реплике Ивана, бывший администратор со Дна не желал. Нагло заявлял о каком-то несоответствии в титулах при подаче запроса. Да это и правильно: ведь задание он получал – только помогать в охране имения и моих родственников, а не выполнять беспрекословно все их распоряжения.
Круглов понял, как действовать, и умчался в толпу. Вроде и одевался он скромно, неприметно, но я легко за ним из окна проследил, подмечая все вехи извилистого маршрута. Вначале несколько фраз передал нашему шефу снабжения и главному по кухне. Федя Кварцев с пониманием пару раз кивнул и умчался в сторону новенького пирса. Стекло – прежде всего!
Следующим нужные известия о моем возвращении получил дед Назар, идущий метрах в пяти за высокопоставленными гостями. Что-то проговорив в ответ, наш законник оставил Ивана на своем месте, а сам бочком выбрался в сторонку, после чего устремился в сторону башни. Чувствовалось по его целенаправленному движению, ему есть что мне рассказать.
Дальше Круглов сумел подобраться к моему отцу. Как раз моя мать давала пробовать венценосной императорской чете какие-то образцы выпечки с новой начинкой и объясняла, что там внутри. Видно было, что Павел Сергеевич несказанно обрадовался возвращению своего сына, но сумел удержаться на месте. Только глянул в сторону башни, а потом и рукой помахал в приветствии. Все-таки бросать таких гостей одних ему не с руки.
А вот Второго он отпустил ко мне немедленно. И квазиживое существо, созданное великими учеными цивилизации Альтру, успело добраться ко мне практически одновременно с дедом Назаром. Да и что может остановить бесплотное чаще всего существо, которое умеет проходить сквозь камни? Его даже рассмотреть удавалось с огромным трудом лишь когуярам да мне благодаря куче прижившихся в желудке Первых Щитов и одного груана. Или сам серпанс, при некоторых случаях и определенных обстоятельствах, проявлялся своей структурой.
Мы с дедом только успели обняться да задать друг другу первые вопросы, а зажатый в правой руке чип серпанса уже помогал нашему виртуальному общению. Я уже привычно разделил свое сознание на два потока, а третий поток поставил на анализ поступающей информации.
Назар Аверьянович больше бил на сложившиеся отношения с нашей высокопоставленной соседкой. А также вскользь упоминал успехи свои на ниве изучения законов и общие – по нашей затее постройки ультрасовременного, для здешнего мира, производства. Но все это было ожидаемо, да и частично освещено Иваном. А вот чем дедуля удивил, так это своей победой в борьбе за мою собственность.
Будучи в последний раз в Рушатроне, я сподобился нарисовать одну картину техникой акварели. Уже тогда один зуав (граф, по-местному) собирался ее купить за хорошие деньги. А то и выставить на местном аналоге аукциона. Вот только следующей на сеанс рисования заказанного портрета явилась его супруга. Причем зуава оказалась сильнейшей ведьмой, которых тут называли вашшунами. И сотворила со мной такое, что ни в коем случае не при Марии будь рассказано.
