bannerbannerbanner
Шаг в пропасть

Юрий Иванович
Шаг в пропасть

Полная версия

Глава первая

Вашингтон. Июнь, 2012

Шеф ЦРУ Леон Панетта был жутко недоволен и даже не делал попыток это скрыть. На его худом лице аскета явно просматривалось раздражение, вызванное настырными посетителями. А из колючих, холодных глаз так и неслось предупреждение: «Если вы меня побеспокоили и оторвали от дел по пустякам – я вас в порошок сотру!» Весь облик дополняла презрительная ухмылка, появившаяся с момента, когда двое ученых вошли в его кабинет и стали располагаться в креслах напротив.

А те действительно являли собой странную, несуразную парочку.

Первый был угловатый лысый мужчина баскетбольного роста, с крупными чертами лица и с прямо-таки гигантскими ладонями. Он постоянно доставал из кармана своего пиджака носовой платок, казавшийся маленьким в его ручищах, но на самом деле размером с приличную наволочку, и вытирал влажнеющие лысину и шею. Этот Дылда, как сразу окрестил его про себя шеф ЦРУ, являлся руководителем крупнейшей научно-исследовательской лаборатории, работающей в области геодезии и магнетизма, изучения радиолокационных и гравитационных поясов планеты, исследования их свойств и связанных с ними явлений. Лаборатория в последнее время была на языке у прессы в связи с гибелью исследовательского судна и многочисленных человеческих жертв при этом. И хоть страсти и споры не утихали уже целый месяц, Леон Панетта был знаком с этим происшествием поверхностно. Почти так же, как и любой обыватель, смотрящий телевизионные новости. С Дылдой, которого в миру звали Ричард Гонтери, шеф сталкивался впервые, но был наслышан о нем как о компетентном ученом специалисте и талантливом организаторе.

Вторым человеком, явившимся на прием, была женщина. И тоже с неадекватной, своеобразной внешностью. Бесцветное лицо со свисающими складками щек плавно переходило сразу в плечи (казалось, что шея отсутствует полностью) и так же плавно сливалось с тучным телом, облаченным в платьице несуразных оттенков.

«Колобок!» – констатировал мысленно Леон Панетта, и его ухмылка стала вызывающе саркастическая.

Единственное, что можно было выделить у женщины, так это ее жгучие, излучающие волю и страсть глаза. Да пожалуй, прекрасное имя: Лилия Монро. Вероятно, она была однофамилицей всемирно известной киноактрисы. Хотя у той вроде фамилия Монро считалась сценическим псевдонимом. Лилия являлась руководителем проекта в НИЛ Ричарда Гонтери, и именно ее сотрудники и подчиненные погибли месяц назад вместе со злополучным исследовательским судном.

– Итак! Я вас слушаю! – Шеф ЦРУ многозначительно постучал ручкой по листку чистой бумаги, лежащему перед ним, явно напоминая о своей непомерной занятости.

Дылда прокашлялся. Чуть раньше, впуская ученых в кабинет на вытребованную с таким трудом встречу, помощники шефа ЦРУ буквально достали визитеров своими инструкциями говорить сжато и более кратко. Поэтому Гонтери тяжело вздохнул:

– Сразу хочу сказать: кратко не получится! – Он развел виновато своими ручищами. – Но постараемся!

Видя, что хозяин кабинета все с тем же недовольным видом ждет продолжения, стал объяснять:

– Два месяца назад наши исследователи обнаружили существенное изменение гравитации на участке Тихого океана, названном сейчас Новыми Бермудами. Изменения, для непосвященного, не особо существенные и почти незаметные невооруженным глазом. Для примера: стандартный килограмм там весил всего девятьсот двадцать шесть граммов. Согласитесь, это жутко странно с точки зрения законов физики. Зона была строго ограничена и представляла собой идеальный круг с радиусом около четырех километров. И именно на границе этой окружности и образовались неожиданно три огромных, мощных вулкана. В результате мы лишились нашего исследовательского судна и, самое печальное, почти всех сотрудников и членов экипажа, находящихся на борту. Если бы эта катастрофа произошла не на мелководье, человеческих жертв было бы куда больше из-за образовавшихся цунами.

Леон Панетта закончил к этому времени рисовать аккуратный квадрат и отстраненно произнес:

– Пока не вижу причин вашего отказа рассказать все это одному из моих заместителей.

– Перехожу к главному. – Гонтери опять достал свой платок-наволочку. – В районе Новых Бермуд нами исследовался столб пониженной гравитации, или, как мы его называли, «минусовый колодец». Он уходил строго вверх и терялся, вернее, рассеивался в самых верхних слоях термосферы. В связи с этим в воздушном пространстве наметились постоянные потоки воздуха, идущие вверх по колодцу и подсасывающиеся с боков. Мало того, хоть это было и на мелководье, образовались внушительные водовороты из-за огромных подвижек воды, появившихся по тому же принципу. Более легкое поднималось наверх, а снизу подходило все, имеющее нормальный вес. Поэтому-то судно и стояло на четырех якорях и в самом центре минусового колодца. Приборы, конечно, регистрировали непонятные сотрясения земной коры, но никто и предположить не мог, что произойдет немыслимое и необъяснимое извержение.

Заметив, что шеф ЦРУ перевел взгляд на нее и что-то хочет сказать, Лилия Монро заговорила первой:

– Вы, вероятно, знаете, что меня там не было, и знаете почему. За неделю до внезапного извержения я с несколькими коллегами отбыла на другую сторону нашей планеты. Там был обнаружен совершенно противоположный по направленной силе артефакт.

Голос у женщины был невероятно убедительным, сильным и завораживающим. Господин Панетта так и замер с полуоткрытым ртом, внимательно вслушиваясь и осознавая, почему эта невзрачная с виду, непомерно располневшая руководительница проекта могла управлять другими людьми и заставлять беспрекословно выполнять все ее требования. А Монро, совершенно не сомневаясь в том, что ее не прервут, продолжала:

– Он был нами назван «плюсовая воронка», так как на небольшой территории островка, радиусом всего в пятьсот метров, гравитация была повышенной и составляла одну тысячу семьдесят шесть вместо положенных одной тысячи граммов. К тому же границы этого явления уходили вверх в виде расширяющейся воронки и иссякали уже в стратосфере. Остров был совсем необитаем, и о «плюсе» совершенно случайно узнал один из летчиков-любителей, летавших там над поверхностью и чуть не зарывшийся в землю. Он сообразил, что что-то не так, и сообщил куда посчитал нужным. Так эта информация дошла до нас. Я тут же полетела туда и организовала наблюдение и обследование. Вот на этих компьютерных распечатках вы можете увидеть гравитационные изменения и их формы. – Она положила на стол несколько прекрасных цветных изображений воронки и колодца. – К сожалению, мы не смогли докопаться до истины. Семнадцатого мая произошло извержение, погибли наши товарищи. Мы бросились в Новые Бермуды, надеясь оказать помощь в поисках уцелевших. Целая неделя прошла в шоковой лихорадке и предельных физических и психологических нагрузках. Спасти удалось единицы. А двадцать пятого мая в тринадцать ноль-ноль по Гринвичу «минусовый колодец» исчез. Так же неожиданно для всех вулканическая деятельность стала спадать и за три с небольшим дня прекратилась полностью. Но самое загадочное: вернувшись через неделю на остров с «плюсовой воронкой», нами было обнаружено ее полное отсутствие. А вся поверхность острова была обезображена до неузнаваемости. Вся растительность, песок и даже мелкие обломки скал были снесены в море тайфуном Серджио, который там прошел двадцать пятого мая. И именно в тот день, именно в тринадцать ноль-ноль по Гринвичу наблюдатели заметили, как над островом прошел гигантский торнадо, вероятно и принесший на него тотальные разрушения. Тем же торнадо были «почищены» и десяток соседних островов, есть даже несколько жертв среди местного населения. Но факт остается фактом: стихия повредила нечто, что создавало «плюсовую воронку» и «минусовый колодец». Это же «нечто» привело к непредсказуемой и невероятной сейсмической активности в районе, который, с подачи корреспондентов, мы сегодня называем не иначе как Новые Бермуды.

– Значит, вы полагаете, что на вашем острове находился некий… кхе… прибор, который вы не в силах отыскать? – сделал вывод Леон Панетта.

– Да! Определенные математические расчеты приводят нас к этому мнению.

– Все равно. – Хозяин кабинета тряхнул головой, пытаясь отогнать от себя давление, вызванное командным голосом Монро. – Я считаю своих замов вполне компетентными.

Шеф ЦРУ тем самым давал понять, что так и не видит причины, из-за которой ученые добивались встречи лично с ним.

Ричард Гонтери встрял в разговор с пояснениями:

– После этого мы провели определенные опыты, измерения, калибровку и подключили в единую сеть десяток геодезических спутников над планетой и все данные с вели на единый терминал. Теперь у нас есть возможность в течение часа зафиксировать в любом месте Земли как новую «плюсовую воронку», так и новый «минусовый колодец». Ну и как следствие нашей предусмотрительности…

Он взглянул на руководителя проекта, кивком головы давая ей право продолжить.

– Наши приборы обнаружили новый «минусовый колодец»! – эффектно произнесла Лилия Монро и выложила на стол еще одну распечатку. – Вот здесь, видите? В самом центре морского пролива между Японским архипелагом и азиатским материком! – Пока господин Панетта разглядывал, она продолжила: – Если в этой точке произойдут глобальные сейсмические изменения с зарождением нового пояса вулканов, то Японские острова могут просто сползти в океан.

– И? – Леон поднял голову уже с явным вниманием.

– И утонуть! – подвела черту Монро.

– Очень, очень интересно! – признался шеф ЦРУ.

– Вам будет еще интереснее, – пообещала женщина, – когда мой директор сообщит, где нами была найдена позавчера «плюсовая воронка». Потому как из его уст это будет более официально и вам, надеюсь, станет совершенно понятна причина, по которой мы хотели встретиться с вами лично.

Ричард Гонтери на удивление ловко выхватил толстыми пальцами из своей папки несколько диаграмм, фото и рисунков и разложил на столе поверх предыдущих.

 

– Плюсовая воронка, – стал он объяснять, – радиусом у основания примерно до шестисот метров, находится в одном из самых известных зданий США. Хочу добавить, что воронка имеет тенденцию к постепенному увеличению размеров.

Хозяин кабинета был очень грамотным и разносторонне развитым человеком. Ему было достаточно одной минуты, чтобы понять, где находится это здание.

– Вы хотите сказать, что… – Он поднял голову и взглядом обозрел напряженные лица ученых.

– Да! Это Пентагон! – официальным голосом заявил директор НИИ, потирая руки, словно в ознобе.

– Надеюсь, это не розыгрыш? – засомневался Леон Панетта.

– Мы бы не позволили себе тратить ваше драгоценное время на подобные шутки! – язвительно высказалась Лилия Монро.

– Мадам! – Панетта надел на себя маску напускного благодушия, хотя его мозги уже заработали на полную катушку. – Почему вы так агрессивно настроены? Или мне показалось?

– Видите ли, – директор НИИ деликатно кашлянул, – у нас с коллегой возникли некие разногласия по поводу нашего визита к вам. И…

– Некоторые?! Ха! – Монро презрительно фыркнула. – Да полно вам, Ричард! Я считала и считаю, что без ЦРУ здесь не обошлось. Оно должно быть в курсе подобного. Я уверена на девяносто девять процентов! А если я ошиблась на один, последний процент, – она всем корпусом наклонилась в сторону хозяина кабинета и прямо-таки буравила его своими горящими глазами, – то мы вряд ли отсюда выйдем! Если выйдем вообще! Мое мнение – надо было поднимать прессу!

– Ваш директор оказался мудрей! – Леон Панетта замотал головой и впервые за время беседы широко улыбнулся. – И не смотрите вы так на меня. Я ведь смогу принести гораздо больше пользы живым, чем окаменевшим! – Увидев, как Лилия шумно выдохнула и, уже чуть расслабившись, откинулась на спинку кресла, постучал ручкой по бумагам на своем столе. – Если здесь нет никакой ошибки. – Почувствовав желание собеседников возразить, слегка повысил голос: – Ведь вы прекрасно понимаете всю серьезность и опасность положения?! Так почему бы нам, теперь уже совместно, не произвести еще одно исследование? Сообща нам будет это сделать гораздо проще. Тем более, – он опять улыбнулся, – насколько я понимаю, в Пентагон вас не пустили? Ни под каким предлогом?

– Не пустили. – Ричард Гонтери скорбно закивал головой. А Лилия Монро со злостью и подозрительностью добавила:

– Что тоже очень и очень сильно настораживает!

Глава вторая

Найденыш. 1993

Несмотря на последние четыре года, отработанных старшим санитаром на «скорой помощи», и почти шесть лет учебы в медицинском институте, Сергей не растерял своего человеколюбия, веры в справедливость и романтической любви в сказку. Выражалось это в том, что он всегда больше, чем любой из его напарников, врачей или иных посторонних, сочувствовал больным, обхаживал их и от всей души старался облегчить страдания несчастных. Да и не только больных или случайно пострадавших, но и таких опустившихся индивидуумов, как пьяницы или наркоманы. Последних в те годы еще встречалось мало, но вот любителей вкусить и перебрать дозу алкоголя всегда хватало с избытком.

Так и тем жарким июльским вечером девяносто третьего года, через неделю после защиты диплома, молодой врач, все еще работая старшим санитаром, чуть ли не грудью защитил совершенно голого подростка, которого безжалостно пинали двое озлобленных, с исцарапанными лицами милиционеров.

– Стоять! Вы что творите? Изверги! За что вы его так?

Машина «скорой помощи», мигая сигнализацией, находилась у Сергея за спиной, на помощь спешил напарник, поэтому милиционеры словно очнулись, замерли, озираясь, и только потом стали объясняться с санитарами:

– Да этот урод нас с ног несколько раз сбивал!..

– Каратист недоделанный!..

– Глаза каким-то газом чуть не вышиб!..

– Всю морду и мне, и ему вон как расцарапал, словно шлюха какая-то!..

– А что мне жена теперь скажет?!

– И ребро мне, кажется, сломал.

Причем сразу бросалось в глаза явное несоответствие жалоб с увиденным. Подросток лежал, сжавшись в комок и бессознательно пытаясь прикрыть худенькими ручками свою голову. Совершить описанные преступления он не мог бы при всем своем желании. Уж это Сергей, сам имеющий отличные навыки ближнего боя, замечал сразу. Ни ногтей у мальца не было, которыми можно было так глубоко расцарапать кожу, ни должной мускулатуры, чтобы сбить с ног таких дюжих, натренированных блюстителей правопорядка. Также нигде не отмечалось газового баллончика. Про детали одежды и говорить не приходилось: словно человека кто-то тщательно раздел и все забрал с собой. Или он прибежал сюда в таком виде, пытаясь скрыться от преследователей.

Один из постовых вытер лицо ладонью, увидел обилие крови и вновь, приходя в бешенство, попытался несколько раз пнуть ногами лежащего паренька. Но тут уже Сергей не церемонился, благо что и самого природа силенкой не обидела: легко перехватил мстителя за пояс, оттянул назад и подтолкнул к своему напарнику по дежурству:

– Обработай ему раны на лице. Сержант! Да успокойся ты! Или хочешь за превышение полномочий сам в тюрьму загреметь?

– А ты нас не пугай! – набычился второй правозащитник, держась за правую часть груди.

– У этого осмотри ребра! – дал вдогонку напарнику распоряжение старший санитар и, быстро сняв с себя халат, наклонился над подростком. – Ну! Что тут с тобой? Давай, давай, поднимайся. Все уже, никто тебя больше бить не будет.

Пострадавший от удара по грудной клетке так и не отходил в сторону машины «скорой помощи», а со злостью и некоторым недоверием рассматривал медленно поднимающегося на ноги паренька.

– Следовало бы ему еще наподдать! Урод! – Но и удивление у него прорвалось, хотя санитар уже стал надевать на голое тело жертвы свой халат: – Ты смотри на этого гаденыша! Ни одной ссадины!

И было чему удивляться. Тяжеленные милицейские ботинки в любой ситуации оставят след от удара на ничем не прикрытой коже. Тогда как в данном случае, сколько ни присматривались, ни гематом, ни покраснений не заметили.

– Живучий, потрох! И верткий!

Старший санитар стал присматриваться к говорившему с подозрением:

– Верткий? Или вы не попадали? Может, вы сами, ребята, малость того?..

Он коснулся пальцем своего горла, намекая на пристрастие к алкоголю во время дежурства, но у милиционера даже челюсть затряслась от возмущения:

– Ты чего это, Склифосовский!? По себе всех равняешь?

– Так ведь и в самом деле на пареньке ни царапины. Как хоть дело было?

Они втроем двинулись медленно к «скорой», а милиционер, массируя ладонью свой бок, стал жаловаться:

– Да идем мы, а этот тип прямо нам навстречу! Словно лунатик! Мы ему: стоять! А он ноль внимания! Да где такое видано – в непотребном виде по Москве разгуливать? Ну мы его за руки было попытались взять, как сразу в глазах померкло и на асфальте оказались. И так пару раз. Ну как тут не обозлиться, когда такие отморозки на тебя руку поднимают?

– М-да, в самом деле непорядок.

В салоне автомобиля паренька усадили на боковое кресло и на всякий случай пристегнули ремнями. После чего Сергей попытался выспросить у него: кто, что, куда и откуда. Оказывая попутно первую помощь пострадавшим служителям правопорядка. Как ни странно, но подросток ни на что почти не реагировал. Остекленевшие глаза, чуть приоткрытый рот, никакой мимики. Как и никакой реакции на вопросы. Единственное, чему Сергей в тот момент удивился, так это некоторой схожести объекта с его родным младшим братом Женькой.

– Обкурился, шантрапа! – ворчал исцарапанный.

А его напарник поддакивал:

– Ничего, посидит у нас в камере до утра, враз проветрится!

Но санитары имели иное мнение:

– Да нет, тут что-то другое. Похоже, что его клофелином кто-то накормил, а потом и раздел до последнего.

Как раз резко увеличилось количество случаев подобного грабежа, порой пострадавшие так и умирали, не приходя в сознание. Потому милиционеры сразу сникли: забирать неизвестного, да еще в таком состоянии, в «обезьянник» им не хотелось. А вдруг умрет? Скорее всего, именно поэтому они и согласились с нежданными служителями медицины:

– Ладно, забирайте его к себе в дурку. Протокол мы сейчас составим, а завтра, как очнется, будем разбираться.

К сожалению, ни завтра, ни в последующие дни паренек не очнулся. Вернее, не пришел в себя и не вспомнил о себе ничего. Ни на вопросы, ни на интенсивное лечение тоже совершенно не реагировал. Зато очень сильно заинтриговал собой непосредственно Сергея Чернова. Санитару пришлось не только доставить жертву неизвестных обстоятельств в палату, но перед этим тщательно осмотреть, составить акт приемки «больного», а потом еще и дать свои предварительные выводы для истории болезни.

Вот во время осмотра и произошло самое таинственное, нереальное и неправдоподобное. Паренек вдруг вздрогнул всем телом, замычал, словно от боли, и максимально широко раскрыл глаза. Вот именно из глазниц и устремились прямо в потолок два раздельных мерцающих лучика зеленоватого цвета. Полминуты они словно пытались прожечь в потолке дырку, а потом бесследно исчезли, иссякли, словно их и не бывало. Само тело содрогнулось второй раз, а его владелец потерял сознание и уже полностью провалился в небытие. Хотя дыхание у него, сердцебиение и прочие физические показатели тела остались в совершеннейшей норме. Даже рентген и куча взятых впоследствии анализов никаких патологий или отклонений от нормы не показали.

Сергей Николаевич Чернов верил не только в сказки. Используя знания высокообразованного человека, он прежде всего опирался на современную науку. Да и за время учебы с подработкой на «скорой помощи» насмотрелся чего угодно. То есть его удивить чем-то было трудно. Банальный розыгрыш, по причине отличного знания места своей работы, исключался сразу. Смутить санитара потусторонними силами тоже ни у кого не получилось бы. Как и трудно было убедить, что это, мол, померещилось от усталости или просто плод больной фантазии. То есть в своих органах чувств и реальности восприятия опытный санитар нисколько не сомневался.

А сказка… Ну что сказка? Вот если бы парень вдруг превратился в мощного, одетого в броню рыцаря, вот тогда это сказка. Или там в дракона какого обернулся. На крайний случай, клыки бы у него, как у вампира, появились. Или шерстью покрылся. Или хвост с рогами вырос.

Но ничего, кроме лучей из глаз, не было. Как не было и достоверных фактов, подтверждающих или зарегистрировавших увиденное. То есть сразу возникла мысль: стоит ли говорить об увиденном коллегам? Ведь явно не поверят! Еще и высмеивать станут. Хотя любой смех Сергей бы воспринял с полным равнодушием, подобные шуточки с него соскальзывали как с гуся вода.

Но итог размышлений был закономерен: говорить ни о чем не стоит. Вот очнется неизвестный, можно будет конкретно с ним обсудить происшедшее событие. И только тогда…

Но время шло, а поговорить никак не удавалось. Парень пришел в себя, кое-как двигался по палате, умудрялся регулярно ходить в туалетную комнату и справлять нужду, даже сам иногда ел, но в остальном вел себя как настоящий овощ: бездумно и бессмысленно. Никаких воспоминаний, никаких реакций на слова и уговоры. Никого не узнавал и реагировал разве что инстинктивно на появление своего спасителя, Сергея Чернова. И как реагировал: просто поворачивал в сторону знакомого голоса левое ухо и замирал. Наблюдения тоже ничего не дали. Разве что изредка, с самого раннего утра в глубине карих глаз мелькало нечто вроде попыток осознания самого себя. Больной тогда растерянно начинал озираться, мычать нечто странное и колотить порой себя кулаком по лбу. Ему тут же вкалывали очередное успокоительное, и все возвращалось к норме «бессловесного овоща».

Разосланная повсюду фотография парня никаких результатов не дала. Его никто не знал, никто не искал, и нигде он не числился без вести пропавшим. К сожалению, в те года – случай совсем не единичный: от рук распоясавшихся бандитов погибали тысячи предпринимателей и бизнесменов. Порой вместе со своими кормильцами бесследно исчезали и целые семьи. Так что особо волноваться за судьбу какого-то пострадавшего от клофелина человека (а именно так было записано в истории болезни) никто из чиновников не собирался.

Но если бы только черствость и равнодушие тлели в душах погрязших в серых буднях людей. Нет, в них все ярче и ярче разгоралось пламя стяжательства. Причем добрая часть людей мечтала обогатиться любым способом. Не стал исключением из этой «доброй части» и главный врач больницы, в которой работал Сергей Чернов. Только-только в Европе стали увеличиваться лавинообразно проводящиеся операции по пересадке органов. И совершенно здоровые части тела, добытые любыми путями, ценились на вес золота. Вот главврач и подсуетился, с упоением обрисовав неведомому покупателю удивительные по качеству, показательно здоровые внутренние органы бессознательного паренька. Мало того, во время подслушанного разговора выяснилось, что и успокоительное, причем каждый раз новое и более действенное, вкалывают пациенту, как раз желая не допустить случайного выздоровления.

 

Сергей вымотался после ночного дежурства и специально, чтобы его не потревожили и не разбудили, свалился спать в кладовой старшей медсестры, где хранись халаты и простыни. Благо что ключ имел по старой дружбе. А в самом углу кладовки находилась довольно тонкая стеночка, отделяющая от личного кабинета главврача. Вот разговор в голове проснувшегося санитара и зафиксировался до последнего слова.

Вначале Чернов элементарно пришел в неописуемое бешенство. Ему в тот момент захотелось сразу на месте придушить урода, дававшего когда-то клятву Гиппократа. Но пока с мычанием выбирался из кладовки, а потом, оказавшись в запруженном людьми коридоре, забуксовал, ярость его слегка подугасла, и он рухнул в раздумьях на освободившееся место на скамье для посетителей. Решил отдышаться и подумать.

Помогло. Мысли стали более взвешенные и правильные: «Немедленно подать на этого людоеда в органы! Те организуют засаду, вычислят всю группу преступников и засадят до скончания их века по тюрьмам!»

Но дальше в голову влезло препротивное «знание действительности». Припомнилось, что главврач имеет двоюродного брата с генеральскими погонами в Комитете госбезопасности, зять работает в Министерстве внутренних дел, еще с десяток разных милицейских административных чинов постоянно крутят какие-то совместные дела и отдыхают в госпитальном профилактории за чертой мегаполиса. То есть круговая порука у главного врача имелась железобетонная. В девяносто третьем году это означало, что продавец органов выкрутится в любом случае. Мало того, если и станут устраивать засаду на «живца», то этим самым живцом, скорее всего, и окажется именно невинный паренек. После чего неопознанные останки закопают в неопознанном месте.

Сергей Чернов верил в сказки, но еще лучше он ориентировался в окружающей жизни. Поэтому, посидев на лавке и окончательно успокоившись, поспешил на пост, усиленно разрабатывая новую идею, совершенно отличную от предыдущих. Раз нельзя наказать преступников, то следовало хотя бы спасти невинного человека. Тем более что сделать это показалось довольно просто. Палата с тремя подобными «овощами» находилась в дальнем крыле госпиталя, запиралась на ключ, и при желании любого больного можно было вывести за ручку прямо во внутренний парк, что порой и практиковалось в оздоровительных целях. А дальше забор, а то и служебная калитка, в машину – и…

Дальше возникали трудности. Во-первых: Чернова в госпитале знала каждая санитарка, электрик, сторож, повариха, а то и птицы в том самом парке. Тогда как уйти следовало незаметно. Не хватало только потом давать показания следователю, после очевидного обвинения со стороны главврача в похищении человека.

Ну и во-вторых: что дальше делать с Найденышем? Куда его спрятать? В чьи милосердные руки и под чью опеку отдать? Но тут схема выстроилась совершенно простая и незатейливая. Причем основные опорные вехи в этой схеме занимали именно семейные отношения семьи Черновых.

Отец Сергея умудрился сбежать из России лет десять назад. То есть еще при власти пресловутого Леонида Ильича. Самое смешное, что, не будучи евреем, папаша сбежал именно в Израиль, где к описываемому девяносто третьему прекрасно освоился, второй раз женился и жил вполне себе пристойно, припеваючи да на зависть многочисленным завистникам.

Мать, оставшись одинокой, нисколько не смирилась с такой судьбой. Будучи активной и весьма красивой женщиной, она где-то случайно познакомилась со жгучим брюнетом, гражданином Италии, и практически всего год назад благополучно выехала на постоянное место проживания в Рим. Да еще и младшего сына Евгения с собой забрала, как только тому исполнилось шестнадцать лет. Вот только младший братишка уехал, а его внутренний паспорт, за ненадобностью, так и остался дома. А ведь лица похожи! Да и на вид Найденыш выглядел уж никак не старше семнадцати. Так что некоторое время с паспортом Евгения Чернова можно будет перевозить несчастного горемыку куда угодно. Ну и в дальнем Подмосковье имелась дальняя родственница, которую Сергей иногда проведывал да баловал столичными деликатесами. Двоюродная тетка по материнской линии жила в таком глухом и заброшенном селе, что, даже имея точную наводку, никакой ОМОН или милиция туда не поедут. Зная теткину доброту, можно было не сомневаться: Найденыша она в обиду не даст. А там видно будет.

То есть вначале несколько дней, а то и неделю подержать спасенного паренька дома, а потом, когда все успокоится, отвезти его в Тмутаракань.

Пока смотался домой за одеждой младшего братишки, его паспортом и таким нужным для дела париком, окончательно созрел план и самого похищения. Тут тоже было много подводных камней, и один из самых главных – Найденыш не сможет отвечать на вопросы. Вдруг его кто-то о чем-то спросит? А дальше? Как этого избежать? М-да! Поневоле голова опухнет.

Но все прошло замечательно. Имея запасной ключ от палаты с «овощами», Сергей выбрал время и поспешил внутрь с инвалидной коляской. Там первым делом, стараясь унять колотящееся сердце, переодел Найденыша в гражданскую одежду, напялил ему на голову панаму и усадил в кресло со словами:

– Сиди тихо и не двигайся! Все будет хорошо!

Сам прямо поверх своей футболки накинул позаимствованную в прачечной форму «толкача». Так, несколько непритязательно, в госпитале называли санитаров, которые привозили в госпиталь на обследования инвалидов в колясках. Привозили, доставляли на различные процедуры и обследования, а потом опять грузили в микроавтобусы и развозили по домам. Рутинная работа, «толкачи» часто менялись в текучке кадров, но это было только на руку: в лицо их никто не помнил. Тем более что им было положено всегда носить марлевую повязку на лице.

Вот этим Сергей и воспользовался. Надел парик, чтобы никто не узнал его по коротким светлым волосам, нацепил старомодные, неизвестно от какого деда оставшиеся очки и преспокойно вывез похищенного пациента с противоположного госпитального крыла. Пусть для этого и пришлось пересечь весь второй этаж во всю его длину. Ну а перед тем как покинуть палату, подтолкнул двух придурковатых мужичков, которые с нетерпением ждали прогулки, в сторону парка. Те и пошли. Со временем такое мнение и сложилось: кто-то забыл закрыть дверь палаты на ключ, вот «овощи» и вышли прогуляться. Хоть и скандал огромный получился: все-таки человек, как-никак, потерялся, но главврач и эту жуткую халатность в своем заведении умудрился замять. Вот что значит иметь хорошие связи и знакомства.

Ну а Сергей доставил Найденыша к себе домой, завел в почти пустую комнату с продавленным топчаном и раз сто монотонно повторил:

– Отныне ты – Чернов Евгений Николаевич. Тебе семнадцать лет. Ты мой младший брат.

Затем убежал на работу. Следовало в любом случае перестраховаться, узнать, что там творится, и обеспечить себе хоть какое-то алиби.

Старшего санитара никто ни в чем не заподозрил. Тогда еще повсеместно работающих во всех коридорах видеокамер не существовало. Слухи ходили разные, сплетничали медсестры злобно, но фамилии Чернов ничего не коснулось.

Два дня он разрывался между домом, работой и больницей, а потом таки выбил долгожданный отпуск, от которого раньше сам же всеми силами и отказывался. Теперь честно заработанный за два года отпуск пригодился как нельзя кстати. Были намерения отвезти спасенного парня к двоюродной бабке, да и самому там с ним недели две побыть на природе.

Да только не получилось эти планы претворить в жизнь. Вначале несколько дней прошло в осторожном выжидании и наблюдении из окна окружающей территории. Никак не хотелось рисковать, после того как вся затея удалась. А вот на четвертый день ожидания с парнем стали происходить неприятные изменения психологического плана. Он стал нервным, дерганым, порой вскрикивал, вскакивал на ноги и порывался бежать, шипел и пытался кусаться. Самое странное, что порой, когда он своего спасителя не узнавал, то делал в его сторону странные пасы руками. Очень это напоминало попытку поцарапать, да вот только делалось это с дистанции в метр, а то и полтора. Иногда больной двигал вперед внутреннюю часть ладони, и получалось как в кино про каратистов, когда те проламывали такими ударами грудные клетки противников. Но опять-таки и эти имитации делались на дистанции в один, а то и два метра.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24 
Рейтинг@Mail.ru