Юрий Рубцов
Обиды на Россию не имели. Штрафные и заградительные формирования в годы Великой Отечественной войны

Полная версия

© Рубцов Ю.В., 2020

© Российское военно-историческое общество, 2020

© ООО «Издательство «Вече», 2020

© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2020

Сайт издательства www.veche.ru

Введение

Святая дата – 75-летие Великой Победы Советского Союза над нацистской Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг. активизировала интерес ученых и широкой общественности к малоисследованным или продолжающим оставаться дискуссионными страницам войны. Издание в 2011–2015 гг. первого в современной России 12-томного фундаментального труда «Великая Отечественная война 1941–1945 годов»^[1] со всей очевидностью показало, что для специалистов социально-гуманитарного профиля – историков, политологов, правоведов и других – остается большой простор для исследования фактов, событий, явлений войны, не ставших ранее предметом глубокого научного изучения.

Таковыми во многом остаются институты штрафных частей и заградительных отрядов Красной армии, учрежденные приказом народного комиссара обороны СССР И.В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 г. «О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций»^[2].

Приказ был вызван острейшей обстановкой, сложившейся на южном крыле советско-германского фронта. Ее суть передана в документе следующим образом: «Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Валуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа…

Каждый командир, красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского государства – это не пустыня, а люди – рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы, матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, – это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги. После потери Украины, Белоруссии, Прибалтики, Донбасса и других областей у нас стало намного меньше территории, стало быть, стало намного меньше людей, хлеба, металла, заводов, фабрик. Мы потеряли более 70 миллионов населения, более 800 миллионов пудов хлеба в год и более 10 миллионов тонн металла в год. У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше – значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину».

В этой обстановке И.В. Сталин, хорошо знакомый с практикой использования штрафных и заградительных формирований в годы Гражданской войны и знавший о таких частях в вермахте, вернулся к идее их создания в Красной армии с целью любой ценой остановить отступление.

Взгляд на эти институты, навязываемый общественному мнению в перестроечный и постперестроечный период, лишь как на проявление жестокой природы сталинского политического режима, чем дальше, тем больше обнажал свою узость и ангажированность.

Да, не подлежит сомнению стремление высшей власти, не сумевшей должным образом подготовить страну к отражению нацистского нашествия, переложить с себя вину за понесенные страной огромные людские и материальные потери. В то же время очевидно, что при оценке конкретной ситуации, сложившейся к середине 1942 г. на советско-германском фронте, невозможно ограничиваться только учетом форм и методов управления, к которым прибегала высшая власть, и игнорировать при этом характер взаимоотношений власти и народа, особенности законодательства 1940-х гг., специфику военного времени, законы и порядки которого всегда более суровы в любой стране, неважно – тоталитарной или демократической.

Под этим углом зрения очевидно, что советское военно-политическое руководство увидело в учреждении штрафных частей (отдельных штрафных батальонов – ОШБ и отдельных штрафных рот – ОШР) и заградительных отрядов не только один из рычагов, посредством которых оно надеялось коренным образом изменить катастрофическую ситуацию на фронте, но и средство достижения перелома в психологическом настрое войск, мобилизации чувства личной ответственности каждого, в том числе оступившегося, военнослужащего за исход противоборства с врагом. Даже те бойцы и командиры, которые допустили грубое нарушение воинской дисциплины, а то и совершили преступление, благодаря учреждению штрафных частей не отстранялись от защиты Родины с оружием в руках.

Притом что в соответствии со сталинским приказом штрафные части направляли на наиболее тяжелые участки фронта и опасность для личного состава погибнуть была большей, чем в обычных частях, штрафники получали возможность возвратить себе незапятнанную репутацию и быть восстановленными во всех правах. Такая возможность означала очень многое.

Как до учреждения штрафных батальонов и рот могла сложиться судьба военнослужащего, уклонившегося от боя, не подчинившегося приказу командира, наконец, дезертира? Законы военного времени предусматривали за большинство воинских преступлений расстрел, в лучшем случае – длительное заключение в исправительно-трудовом лагере или колонии. Штрафник же получал возможность вернуться на передовую и в бою заслужить право на снятие судимости или дисциплинарного взыскания. Иначе говоря, направление в штрафную часть представляло собой реальную альтернативу крайним мерам уголовного наказания.

Это оказалось тем более важным в условиях, когда тотальный характер навязанной Советскому Союзу войны потребовал мобилизации почти 35 миллионов человек. При всем желании Красная армия, как, впрочем, массовая армия любой другой страны, не могла комплектоваться лишь из лучших представителей общества. Оставляло желать лучшего состояние воинской дисциплины и правопорядка в ее рядах. Но то, с чем еще можно было как-то мириться до войны, теперь, в военную пору, угрожало самим основам государственного порядка и существования Вооруженных сил. Паника, дезертирство, отказ от выполнения боевых приказов, неподчинение начальникам, самовольное оставление позиций способны были разрушить самый стойкий военный организм и дезорганизовать тыл.

«Мы открыли тюрьмы и всех взяли в армию… Красная Армия не идеальна», – признал И.В. Сталин, когда в апреле 1945 г. на ужине, устроенном после заключения советско-югославского договора о дружбе, взаимной помощи и сотрудничестве, член югославской делегации М. Джилас упрекнул военнослужащих РККА в неподобающем поведении на освобождаемых территориях Европы^[3]. Это признание было сделано в момент, когда война победоносно завершалась. Что же говорить тогда о первом периоде войны, когда то на одном, то на другом участке фронта складывалось просто нетерпимое положение. Активные действия вермахта, широко прибегавшего к обходам и охватам, танковым прорывам, непрерывным ударам с воздуха, выброске десантов, наряду с деморализацией военнослужащих РККА, а также массовой гибелью командно-политических кадров, из-за чего личный состав оставался без управления, приводили к тому, что многие воинские части буквально распылялись, подчас даже не успев как следует вступить в соприкосновение с врагом. Немало военнослужащих в условиях непрерывных и кровопролитных боев, при выходе из многочисленных окружений отставали от своих частей, а то и сознательно бежали в тыл, дезертировали, сдавались в плен.

С трусами, паникерами и дезертирами боролись всегда и в любой армии мира. И Красная армия не стала исключением, потому приказ наркома обороны СССР № 227 не был чем-то из ряда вон выходящим. Приближавшее к катастрофе развитие событий заставляло вождя и его окружение искать любые средства, чтобы остановить отступление войск, стабилизировать обстановку на фронте. Одним из таких средств и стало учреждение штрафных батальонов, рот и заградительных отрядов.

За несколько последних десятилетий освещена большая группа вопросов, связанных с институционализацией, комплектованием, боевым использованием таких частей. Однако многие аспекты остались вне поля зрения исследователей, к тому же введенный в научный оборот материал носит разноплановый характер, не всегда достоверен, требует обобщения и приведения в систему.

Проведенный автором историографический анализ показал, что наука не располагает трудом, в котором бы на широкой документальной базе, с современных методологических позиций, комплексно освещались институты штрафных формирований и заградительных отрядов. При этом если в историческом плане тема получила определенное освещение, то изучение правовых аспектов создания и функционирования такого рода воинских частей находится пока в зачаточном состоянии.

Имеющиеся работы при всей их многочисленности не позволяют составить целостного представления о месте и роли штрафных частей и заградительных отрядов в организационной структуре Советских Вооруженных сил периода Великой Отечественной войны, затруднен ответ на большинство вопросов нормативного характера, связанных с правовым статусом штрафных частей, порядком привлечения лиц, совершивших дисциплинарные проступки и преступления, к защите Отечества с оружием в руках, правовым статусом^[4] воевавших в их составе военнослужащих. Многие аспекты избранной темы продолжают сохранять дискуссионный характер.

Между тем возможность доступа к ранее закрытым архивным фондам, а также использование других видов источников позволяют значительно расширить знания по проблеме, исправить искажения и ошибочные суждения о штрафных частях и заградительных отрядах РККА, на более широкой документальной базе осветить порядок их создания и боевого применения, глубже проанализировать правоприменительную практику, позволившую военнослужащим, привлеченным к уголовной и дисциплинарной ответственности, исполнить свой воинский долг, воюя в штрафных частях.

Дополнительную актуальность предпринятому автором исследованию придают потребности военной реформы в России, необходимость для органов государственной власти и военного управления при ее осуществлении опираться на исторический опыт, в том числе в области военного строительства, военного законодательства и правового обеспечения борьбы с преступностью и нарушениями воинской дисциплины в Вооруженных силах.

В качестве цели автор поставил перед собой проведение комплексного анализа процесса организационного строительства и боевой деятельности штрафных частей и заградительных отрядов в РККА, обобщение опыта органов государственной власти, военного управления и органов правосудия по нормативно-правовой регламентации их функционирования, а также осуществленной в связи с этим практики правоприменения.

К поставленной цели автор стремился через решение следующих задач:

– всесторонний анализ историографии проблемы;

– введение в научный оборот нового массива источников, в т. ч. архивных документов и интервью с участниками войны, воевавшими в составе штрафных формирований;

– выявление и анализ законодательных и нормативных актов, начиная с Гражданской войны в России, которые были положены в основу институтов штрафных частей и заградительных отрядов периода Великой Отечественной войны;

– исследование законодательства военного времени, регламентировавшее правоотношения, которые были связаны с функционированием штрафных частей и заградительных отрядов;

– освещение процесса создания, комплектования, боевого и тылового обеспечения указанных воинских формирований, подсчет потерь в штрафных частях;

– показ боевой повседневности штрафных и заградительных формирований во всей ее сложности и противоречивости, в одновременном бытовании героики и низменного поведения части военнослужащих;

– обоснование понятия «штрафная часть РККА в годы Великой Отечественной войны», отличного от ранее утвердившегося в литературе, и ряда производных от него дефиниций, имеющих основополагающее значение для раскрытия сути проблемы;

– выявление особенностей правового статуса военнослужащих постоянного и переменного состава штрафных частей; обобщение правоприменительной практики в сфере уголовного и административного законодательства при их комплектовании, а также соблюдения правового статуса входивших в их списочный состав военнослужащих;

– анализ нормотворческой и правоприменительной практики по отчислению военнослужащих переменного состава из штрафных частей, освобождению их от наказания и снятию судимости;

– формулирование на основе проведенного исследования научно обоснованных выводов и практических рекомендаций, направленных на расширение исследований по проблеме, совершенствование законодательства, регулирующего исполнение населением России гражданского долга по вооруженной защите Отечества, укрепление установленного порядка несения военной службы в Вооруженных силах РФ.

Будучи научно-историческим исследованием, настоящая монография опирается на комплекс источников. В первую очередь это документы, как опубликованные ранее, так и выявленные самим автором.

Нормативную базу исследования составили: Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. с последующими изменениями, постановления Верховного Совета СССР, указы Президиума Верховного Совета СССР, постановления Государственного Комитета Обороны СССР, Уголовный кодекс РСФСР 1926 г., Дисциплинарный устав Красной армии 1940 г., приказы и директивы наркома обороны СССР, наркома ВМФ СССР, наркома внутренних дел СССР, наркома юстиции СССР, прокурора СССР, разъяснения Верховного Суда СССР, директивы Генерального штаба Вооруженных сил СССР.

Первостепенное значение среди архивных источников имеют документы, почерпнутые в фондах штрафных частей и заградительных отрядов, которые хранит Центральный архив Министерства обороны РФ (ЦАМО РФ). Даже при том, что из-за условий войны фонды многих ОШБ, ОШР и заградотрядов не отличаются полнотой, автор выявил и ввел посредством настоящего исследования в оборот значительное количество документов, дающих вполне определенное представление о процессе формирования и комплектования этих воинских частей, их включения в боевую деятельность, об организации службы и повседневной жизни их личного состава. В них также содержится обширный материал биографического характера, позволяющий с большими подробностями обрисовать как постоянный, так и переменный состав.

Самостоятельное значение имеют материалы правоприменительной практики военно-административных, судебных и правоохранительных органов, раскрывающие меры по привлечению лиц, нарушивших закон и воинские уставы, к исполнению долга по защите Родины, а также по освобождению большей части из них вследствие боевых заслуг от наказания и снятия судимости.

Кроме документов ЦАМО РФ автор использовал документы, выявленные в Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) и Российском государственном военном архиве (РГВА).

Широко и в то же время с необходимой мерой научной критики, которая диктуется научным характером издания, использованы воспоминания военнослужащих, воевавших в штрафных частях в постоянном и переменном составе и состоявших с автором в переписке.

Для более полного раскрытия избранной темы использованы мемуары советских военачальников, а также опубликованные воспоминания ветеранов, воевавших на командных должностях в штрафных частях и заградительных отрядах.

* * *

Автор отдает себе отчет в том, что его работа не состоялась бы без помощи коллег и единомышленников. Особая признательность – коллективу ЦАМО РФ в лице прежнего директора архива И.А. Пермякова и нынешнего – О.Д. Панкова, научному редактору монографии доктору исторических наук, профессору С.Н. Полтораку и рецензентам – доктору исторических наук, профессору В.Н. Хаустову и кандидату юридических наук, доценту О.В. Докучаеву.

Душевно благодарю доктора исторических наук, профессора Д.Н. Филипповых, доктора юридических наук, профессора С.В. Маликова, кандидата юридических наук, доцента А.А. Баракшина, кандидата исторических наук А.В. Мороза, а также А.Ю. Егорову, при участии которой подготовлены некоторые разделы книги.

Назвать поименно всех автор не в состоянии по простой причине – большого числа тех коллег, кто щедро поделился с ним своими материалами, помог советами и рекомендациями, выступил доброжелательным критиком.

Глава 1. Институты штрафных частей и заградительных отрядов на перекрестках мнений ревнителей исторических знаний

1.1. Советская историография

История института штрафных частей и заградительных отрядов в Красной армии – зримый пример т. н. «белых пятен», потребность в стирании которых общество стало ощущать по мере либерализации политического режима в СССР во второй половине 1980-х гг. У науки своя логика развития, и темпы прорыва к новому знанию далеко не всегда совпадают со скоростью перемен политического характера. Так произошло и в случае с освещением истории штрафных частей и заградительных отрядов периода Великой Отечественной войны. Из разряда наименее изученных эта тема выходила медленно и постепенно.

Даже сам приказ наркома обороны СССР И.В. Сталина № 227 от 28 июля 1942 г., в соответствии с которым были учреждены такого рода воинские части, хотя и не был секретным и содержал лишь гриф «Без публикации», стал известен широкому читателю только в 1988 г.^[5]

Генезис научных представлений о сущности и истории института штрафных и заградительных формирований РККА правомерно отнести к послевоенному периоду. Следует сразу оговориться, что проблема по самой своей сути носила междисциплинарный характер, будучи на стыке как минимум двух наук – исторической и юридической. В силу действовавших запретов, воспрещавших обнародование каких-либо сведений о такого рода воинских частях^[6], известное преимущество с самого начала объективно принадлежало правоведам, оперировавшим более отвлеченными, чем у историков, понятиями и могущим обходиться без анализа правоприменительной практики в открытой печати.

В период войны и сразу по ее окончании вышли в свет монографии и учебные пособия Н.В. Васильева, С.А. Голунского, М.М. Исаева, Д.С. Карева, В.Д. Меньшагина, М.Я. Савицкого, М.С. Строговича, Б.С. Утевского, В.М. Чхиквадзе^[7]. Правовые аспекты функционирования института штрафных частей и заградительных отрядов в РККА в них специально не рассматривались, но обращение авторов к более общим проблемам – развития государства и права в СССР в военные годы, кодификации норм военно-уголовного права, специфики преступлений военного времени против обороны СССР, деятельности военно-судебных и прокурорских органов по пресечению уголовных и воинских преступлений – создавало предпосылки для последующей разработки «штрафной» проблематики.

Ход Великой Отечественной войны дал богатый материал для обобщений в области советского уголовного законодательства о воинских преступлениях и преступлениях военного времени. Родилась идея о необходимости реформы действующего военно-уголовного законодательства и создания в связи с этим Военно-уголовного кодекса СССР. Начальник Военно-юридической академии Вооруженных сил СССР профессор В.М. Чхиквадзе не только обосновал эту идею и разработал проект ВУК, но и предпринял попытку конструирования самостоятельной Общей части по воинским преступлениям и обособления ее институтов от Общей части единого уголовного права^[8].

Касаясь назначения штрафных или дисциплинарных частей, ученый предложил включить принудительное направление туда военнослужащих («содержание») в перечень специальных воинских наказаний (наряду с заключением в крепости или военной тюрьме, лишением воинского звания, понижением в звании до рядового и др.), который считал необходимым изложить в главе о наказаниях, применяемых к военнослужащим, в Общей части ВУК^[9]. Правда, попытки создания самостоятельного Военно-уголовного кодекса СССР вызвали возражения других правоведов как принципиально неверные, исходящие из предположения В.М. Чхиквадзе о наличии специфических особенностей, существенных различий в уголовном и военно-уголовном праве, каковых в действительности, по мнению его оппонентов, не существовало^[10].

В течение 1950–1960-х гг. тематика, связанная с функционированием штрафных частей, не вызывала у большинства ученых-правоведов сколько-нибудь заметного интереса. Эти части были с окончанием войны расформированы, и внимание исследователей переключилось на те проблемы историко-правовой науки, которые под углом зрения господствовавшей в стране идеологии считались более актуальными.

Из немногочисленных публикаций, увидевших свет в тот период, обращает на себя внимание глубиной и основательностью при относительно небольшом объеме труд Б.П. Кравцова. В нем раскрыт широкий круг проблем – особенности военного законодательства военного времени, изменения, происшедшие в нем в период войны, особенности правового положения военнослужащих и военнообязанных, их ответственность по законам военного времени. При этом автор коснулся некоторых вопросов, связанных с наказанием военнослужащих за воинские преступления, в частности, полномочий военного командования как органа дознания, порядка проведения дознания, предания суду военного трибунала и применения отсрочки исполнения приговоров в отношении осужденных лиц с последующим направлением их на фронт в штрафные части^[11].

Появившиеся в последующие годы труды Х.М. Ахметшина, Н.В. Васильева, А.Г. Горного, Г.И. Загорского, В.Н. Кудрявцева, С.С. Максимова, А.А. Тер-Акопова, В.И. Шанина и других исследователей отражали отход от жестких парадигм советского правосудия времен А.Я. Вышинского, в них шире раскрывались функции военных трибуналов как органов правосудия в Вооруженных силах СССР и порядок привлечения военнослужащих к уголовной ответственности. Анализ правовых основ функционирования штрафных частей и правового статуса воевавших в их составе военнослужащих переменного состава не являлся для этих авторов предметом специального исследования, тем не менее, фрагментарно в их работах, в отличие от трудов предшественников, присутствовал^[12].

В этой связи заслуживают внимания труды, вышедшие соответственно к 40-летию и 70-летию военных трибуналов в Вооруженных силах СССР^[13]. В них приводились примеры уголовных дел, завершавшихся приговором с последующим направлением военнослужащих рядового и офицерского состава в штрафные части, и соответствующая статистика, освещалась практика применения отсрочки исполнения приговора до окончания военных действий с направлением осужденных в штрафные части, анализировались некоторые приговоры, вызвавшие неоднозначную трактовку и потребовавшие опротестования со стороны военных трибуналов фронтов и флотов.

Нельзя вместе с тем не отметить, что оба эти труда, особенно вышедший в свет в 1958 г., избыточно несли на себе печать времени, идеализируя практику работы военных трибуналов. Последние нередко допускали ошибки, поспешность и необъективность в установлении степени вины ряда военнослужащих, что повлекло необоснованное направление последних в штрафные части. Конкретные факты на этот счет приведены и в настоящей книге.

С вступлением СССР в перестройку стали зримыми многие черты либерализации политического режима, прежде всего отказ директивных органов от прямых запретов, ранее заставлявших исследователей уходить от изучения острых тем, а СМИ – освещать их. Открывшимися возможностями первыми воспользовались представители «четвертой власти» и, увы, далеко не всегда во благо.

Запоздалая реакция профессиональных ученых, отсутствие у них навыков публичной дискуссии были одной из важнейших причин того, что, начиная со середины 1980-х гг., околонаучная псевдоисторическая публицистика, эксплуатируя значительный читательский и зрительский интерес к теме, превратилась в серьезнейший фактор, затруднявший усвоение общественным сознанием правды о войне.

Эту тенденцию не могли переломить в силу их разового характера ни опубликование впервые в открытой печати текста приказа наркома обороны СССР № 227 от 28 июля 1942 г., сопровождавшегося статьей-комментарием активного участника Великой Отечественной войны генерала армии П.Н. Лащенко^[14], ни отдельные трезвые оценки ученых. «В главном сыграл положительную роль, – высказался в 1989 г. по поводу приказа № 227, например, академик АН СССР А.М. Самсонов, – и писать правдивую историю войны без глубокого анализа роли и значения этого приказа просто невозможно»^[15].

С использованием отдельных документов из фондов Центрального архива Министерства обороны СССР была подготовлены статьи С.Г. Ищенко и В.П. Крикунова, опубликованные в «Военно-историческом журнале»^[16]. Представляя собой журналистский отклик на искажения исторической правды А.И. Солженицыным в романе «Архипелаг ГУЛАГ» в вышедшем на телеэкраны в 1990 г. документальном фильме «Штрафники» режиссера Л.С. Данилова, как и в массе публикаций в тогдашней периодике, эти статьи не были по своей методологии научными. Заслуга их авторов в другом – публицистическими средствами они обозначили необходимость с помощью научных приемов бороться за правду истории, пусть и на сравнительно узком участке исторического фронта.

Задачу утверждения целостного, объективного, опирающегося на достоверно установленные факты взгляд на институты штрафных частей и заградительных отрядов историография смогла решить уже на новом, российском этапе своего развития.