Юрий Тарасов
Звезда столицы
– Луна в третьем доме, Икар, а это значит, что завтра вы проснётесь знаменитым.
И тут в кадре появляюсь я. С гитарой и сразу в свадебном костюме.
Невеста, Мисс Горячее-бикини-всех-пляжей-Москвы-2018, при виде меня теряет сознание, а её пышные груди колышутся в такт моим дерзким гитарным аккордам. Роза Сябитова встаёт на одно колено и просит стать её зятем. А Лариса Гузеева уступает мне место ведущего. На следующий день мне предлагают главные роли в телесериалах, Виктор Дробыш уговаривает меня заключить с ним контракт, а в правительстве Москвы для меня освобождается кресло заместителя мэра по культуре.
«Ты всё это заслужил, Икар», – говорил я себе, когда ехал в Останкино на съёмки. Моя рука трепетно сжимала алую розу.
В гримёрке меня слегка припудрили и познакомили с остальными участниками. Невеста была скрыта от глаз до самого начала съёмки («Внимание, вам достаётся кот в мешке!»). Все пришли с группами поддержки, и только я был в гордом одиночестве. Вскоре мой администратор Володя (к каждому герою был приставлен личный админ) отвёл меня в сторонку для финальных установок:
– Почему ты пришёл один? – он смотрел на меня как на кусок… пластилина, из которого нужно срочно слепить то, что требуется для шоу.
– Да мне некого особо звать, – оправдался я.
– Ублюдок, – негромко выругался он.
– Что, простите?
– Обидно, говорю. Ладно, слушай внимательно и запоминай. В комнате жениха ты будешь слышать мой голос. Я буду говорить тебе, что и когда делать. Да, вот ещё что, подпиши контракт. Тебе за съёмку заплатят. Совсем немного, но по закону мы обязаны.
– Сколько?
– Тыщи три.
Последняя новость меня особенно обрадовала, и я направился в свою комнату жениха. Моими конкурентами были молодой грузинский бизнесмен и московский ювелир. Смутные догадки об отведённой мне роли на этом празднике жизни заползли в мой кишечник. Но как говорила мне когда-то педагог по вокалу:
– Икар, ты можешь всех вертеть на своей харизме.
Когда вышел молодой грузин, Гузеева, казалось, резко скинула лет двадцать. Кавказский ходок вручил каждой по огромному букету цветов. Моя одинокая роза стыдливо склонила бутон. Грузин был балагуром с горящим глазом и, похоже, с криминальным прошлым. Он задорно рассказал о своих бизнес-делах, а затем его приятель в качестве подарка от жениха исполнил песню. Оказалось, что приятель профессиональный вокалист и бывший участник «Голоса» на Первом. Моя гитара нервно задрожала, а роза съёжилась, как пенис на морозе. «Как я буду петь после этих блатарей?» И в этот напряжённый момент раздался голос свыше:
– Икар! Они все недостойны тебя. Грузин явно врёт про свой бизнес. И что это за подарок такой – песня, которую исполняет другой? Ты единственный, кого обязана выбрать невеста! Скажи об этом! Будь смелым! Не стесняйся в выражениях.
– Кто это, Господи, кто это? – заикнувшись, я поднял голову наверх и застыл в молитвенном призыве.
– В камеру смотри, придурок, в камеру!
– Володя?
– Володя, Володя. Говори всё, что я тебе сказал. Грузин – врёт, подарок – говно. Давай, не тормози! Пять, четыре, три, два, пошёл!
От неожиданности я выпучил глаза и вслух сказал, что, как правило, грузины хорошие вокалисты.
Спустя минуту молчания я вновь услышал голос свыше:
– Идиот, твою мать! Какие ещё «хорошие вокалисты»? Они твои кровные враги! Конкуренты! Я же сказал – слушать меня и делать, что я скажу!
– Да, я извиняюсь. Давайте ещё раз попробуем.
Следующим в студию вошёл собственник ювелирной мастерской. Коренной москвич. Молодой, симпатичный, тщедушный. Он подарил всем по кулончику.
– Так, слушай меня внимательно. Сейчас ты скажешь в камеру, мол, конечно, он богат, она выберет его из-за ювелирной мастерской. Всем им только одно и надо. А сам-то он какой-то несуразный, скучный и вообще неинтересный. Не то что я. Понял, кретин?
– Что, простите?
– Я говорю, понял, Константин?
– Но я Икар.
– Да плевать. Главное, повторяй, что я говорю.
Тут я окончательно понял, зачем меня позвали, и возмутился:
– Да не буду я нести эту ересь! Почему я должен наговаривать на них? Вы решили отвести мне роль озлобленного завистника и неудачника? Я буду говорить то, что считаю нужным.
– Так ты и есть неудачник! Посмотри на них и на себя! Где ты, а где они?
После этого голосом свыше были подробно описаны все сексуальные путешествия, в которые меня отправляет администратор Первого канала Володя. В конце он безнадёжно сказал:
– Я тебя последний раз прошу, Эрнста ради. Пять, четыре, три, в камеру смотри, придурок! Два, пошёл.
– Мне кажется, ювелир нормальный толковый парень.
– Ганд. н!!!
И тут объявили мой выход. Я взял сморщенную розу, дрожащую гитару и шагнул в студию. Последняя до краёв была заполнена зрителями. Яркий, ослепительный свет центрального телевидения ударил мне в глаза. Я подошёл к столу. «Бог мой! Живая Гузеева!» – всё внутри меня ликовало и тряслось. Отдав поникшую розу невесте, я уселся на своё место. Собственно, про невесту многого сказать не могу. Как писал выше – кот в мешке, типаж не мой. Но это совершенно неважно, не будем обманываться. 99 участников из 100 приходят сюда для чего угодно, но только не для поиска своей любви. И я не исключение. Хотя, конечно, в глубине души кому не хочется сорвать джек-пот. Так сказать, и рыбку съесть, и в кадре светануться. Завязался диалог – я, Лариса, Роза, Василиса. В целом всё спокойно. Я даже шутил, сияя звёздной улыбкой самоназванного денди, безуспешно пытаясь выдать себя за состоявшегося москвича. Про жильё я приврал, про зарплату соврал. Достаточно гладко, как мне показалось. Меня смутил только отец предложенной невесты. Это был вылитый мой бывший тесть. Видно, что он сразу срисовал моё истинное материальное положение. Папаша. Хотя я и не лгал безбожно. Скорее слегка приукрашивал, так сказать, для яркости повествования. Но оставим в покое несчастное семейство. Похоже, они действительно пришли сюда за новым родственником.
Мне же оставалось сделать только одно – вручить свой сюрприз невесте. Я взял гитару, расправил струны и с горящими глазами Андрея Губина спел свою песню. На Первом канале! Зрители в студии распознали во мне своего парня и щедро поддержали моё выступление бурными аплодисментами. Даже больше, чем поющего грузина из «Голоса». Забрав свои вибрации и повышенное давление, я вернулся в комнату жениха. Спустя пять минут тщедушный ювелир вместе со своими потенциальными родственниками был отправлен программой «Давай поженимся» в свадебное путешествие. Их всех ждал однокомнатный номер в Крыму. Так сказать, для уплотнения внутрисемейных связей. Молодой грузинский бизнесмен, приняв что-то «для блеску глаз» отбыл в ближайший ночной клуб, а мой администратор Володя написал мне следующее сообщение:
«Ты самый ужасный гость за всё время моей работы в программе! Желаю тебе больше никогда не жениться. Козёл».
До сих пор гадаю: «козёл» – это подпись или обращение?
Разумеется, мне не заплатили.
Спустя две недели, в день выхода в эфир выпуска с моим участием, случилась отмена. Во второй половине дня на Первом канале была пересмотрена сетка вещания. Поэтому выпуск со мной успели показать только в часовом поясе моей малой Родины – в Сибири.
Единственное доброе слово я услышал от оператора, снимавшего меня в «комнате жениха». Он сказал, что камера меня любит. Но снял почему-то с нерабочей стороны лица.
Звёздная судьба вновь вертела меня на шее эфиопского жирафа. Но, по крайней мере, я сохранил достоинство.
Я был стремителен, как первый секс у юноши
2018–2019 гг.
Спустя полгода размеренной жизни моя творческая натура снова заскучала. Хотя после всего пережитого за четыре года можно было и не суетиться, передохнуть. В конце концов в моей съёмной комнате в районе Хорошёво-Мневники стояла огромная кровать и имелся выход на собственный балкон. С 17-го этажа открывался головокружительный вид. До работы в школе я добирался пешком за семь минут. Не это ли мечта среднестатистического жителя столицы? Но, наверное, этим и отличаются москвичи от понаехавших. Последним всё время неймётся. И я не стал исключением. Каждое утро меня будило одно и то же чувство – пора, пора что-то менять, двигаться дальше! Не знаю, покрасить волосы, принять иудаизм, прочесть наконец школьную программу по литературе.
Но моим следующим движением стала женитьба. И не в шоу на Первом канале, а по-настоящему.
Так как я совмещал работу школе с работой в ДК, у меня появилась финансовая возможность раз в месяц ходить на свидания. Желательно, в парк. Желательно, со своим. В моей бутылочке из-под колы, вместе с последней, незаметно бултыхался недорогой вискарёк. Я был сильногруд, худоног и всё ещё талантлив. Поэтому очаровывал спутниц обтягивающими рубашками и слезоточивой жизненной прозой. А если случалось совместное утро, то и песнями. Так мы и встретились. Летом в парке.
Я сразу предложил ей остаться в моей комнате. Она отказалась. И предложила остаться в её жизни. Уже через два месяца я стал жителем подмосковной Балашихи. Будущая жена проживала там в собственной двухкомнатной квартире. Из-за сложной логистики пришлось оставить подработку в ДК. Так я потерял часть своего и без того небольшого дохода. Новоиспечённая невеста была в крайней степени очарована моими песнями и мечтами о большой сцене. Настолько сильно, что решила материально поучаствовать в этом процессе:
– Икар, я верю, что у тебя всё получится. Твои песни достойны популярности!
Мы договорились, что раз в месяц будем записывать по одной моей новой песне. Я подумал, что это судьба. Источник творческого изобилия неиссякаемым потоком хлынул из всех моих музыкальных чакр. Я чувствовал себя по-настоящему счастливым. Она смотрела на меня, как на героя романа, и плакала, когда я пел ей свои песни. Мы вертели дни недели, словно в детстве карусели. Субботы безразмерно удлинялись в ущерб воскресеньям. Мы отдались страсти и приняли призрачные надежды за реальность. И спустя полгода поженились.
Есть женщины, которые маниакально жаждут непрерывного развития своего мужа. Такие, с горящим глазом и «заведённым моторчиком». И если муж, по мнению этой жены, «застыл», то для неё он практически остыл. И тогда жди беды. То есть развода. В итоге каждая такая, по собственной воле свежеразведённая женщина уверена, что теперь-то она не промахнётся, уж теперь-то она знает, кто ей нужен и зачем. В крайнем случае, как в песне Алёны Апиной – слепит и полюбит. Вот только жизнь не песня. К слову, бывший муж моей новой возлюбленной был каким-то руководителем в МТС и получал очень и очень приличную зарплату. Но у него не было мечты и грандиозных планов. Только две квартиры, новая машина и стабильность. А у меня никакой недвижимости, но зато есенинские страсти, алименты и величие замысла. В общем, мы с ней были достойны друг друга.
Молодая жена с напором пожарного гидранта взялась за мою финансовую прокачку. Я прошёл курсы ведущего в Москве, балашихинские кулинарные мастер-классы и марафон желаний Блиновской. На Али-экспресс я заказал три цветных бабочки, научился делать веганскую шаурму и стал видеть знаки Вселенной.
Уже через месяц я стоял с микрофоном в руках и впитывал корпоративный дух Люберецкого ЖЭКа. На мне была жёлтая бабочка и проклятие заказчиков. Я понял, что быть ведущим – это не моё. Оказалось, мне очень сложно улыбаться гостям через силу и не реагировать на пьяные выходки сантехника Степаныча, решившего помочиться прямо на моего диджея. Но я продолжал убеждать себя в том, что мне просто не хватает опыта и что со временем моё отношение к ведению праздников изменится. Тем более, жена мягко угрожала. Поэтому случились ещё несколько раз. После каждого такого «заработка» я чувствовал себя изнасилованным. И вскоре отказался от этой затеи.
За время брачного периода нам удалось записать три песни. Но чуда не случилось. Очередь из продюсеров не выстроилась перед дверью балашихинской квартиры. Тогда же, как назло, уменьшилась моя зарплата в школе. А жену тем временем повысили до начальника отдела… Обстановка накалилась. Семейная лодка сбилась с курса. Разлада добавляло и присутствие в судьбе моей супруги того самого «стабильного» бывшего мужа. Мы стали ругаться. Однажды в порыве гнева жена упрекнула меня в том, что мои мечты и планы до сих пор не осуществились:
– Ты же говорил, что эта песня обязательно станет известной!
– Я не говорил так! Я говорил, что всё это лотерея. Но чтобы узнать, выигрышная она или нет, нужно попробовать.
– Тогда хотя бы соври, что всё получится! Просто скажи!
Я не смог этого сказать. Тогда она призналась:
– На самом деле, я никогда не хотела, чтобы ты прославился и жил жизнью артиста.
Я опешил:
– Зачем же ты мне помогала? Странное вложение собственных денег…
– Я просто ошиблась.
– В чём?
– Я просто ошиблась, – опять повторила она и с сожалением покачала головой.
На следующий день жена подала на развод.
В моей душе наступил мрак. Она сказала, чтобы я съехал как можно быстрее. Пришлось спешно искать себе жильё. Жильё, соответствующее моим доходам. Я снова проклял свою беспечную молодость с её долгосрочными последствиями – кредитами. Это была середина января 2020 года. А уже в начале февраля я заехал в комнату в старой трёшке. Пятиэтажный дом в Кунцево. Потолки под три метра. Через щели в огромных деревянных окнах можно было запускать воробьёв. Дом уже стоял в какой-то многолетней очереди на снос. Мои верные спутники – два чемодана и гитара – заняли своё новое место. Москва, я опять вернулся…
Мы развелись, прожив в браке всего полгода.
* * *
Чтобы не потерять остатки самообладания и помимо гречки кушать ещё и рыбные консервы, я срочно устроился на подработку гардеробщиком. В ресторан бельгийской кухни. Недалеко от центра Москвы. С утра до вечера я работал в школе, а с 18:00 до 00:00 принимал пальто и куртки у счастливых обладателей денежных знаков. Периодически я забивался с головой в пуховики Tommy Hilfiger, плащи Versace, норковые шубы Felicci и горько плакал. Затем принимал в виде чаевых 100-рублёвые купюры и покупал на них сайру в собственном соку.
Вскоре остатки рассудка покинули меня.
Умело я чередовал медитативность с алкоголем
2020 г.
Думаю, ни для кого не секрет, что при наступлении сложных, тяжёлых жизненных обстоятельств перед человеком возникают примерно два пути: алкогольного забвения или духовного просветления.
Моё алкогольное забвение пришлось на первую волну ковида. В марте 2020 я заболел и, не приходя в себя, нырнул на дно бутылки. Дистанционный вид работы и невозможность свободного перемещения по Москве благоволили моему моральному разложению. В первый раз я пришёл в себя в июне. Я ощущал себя небритым Гошей (он же Гога, он же Юра и т. д.), который накинул плащ на голое тело и закрылся в коммуналке. Я тоже жил в полупустой страшной комнате в окружении бутылок и неблагонадёжных соседей. Зимой там был страшный холод, а летом невыносимая жара. На общей кухне стояла газовая плита времён голосования за Брежнева. Для согрева своих посиневших конечностей я зажигал все четыре конфорки и открывал духовку. И пока тепло сохранялось в руках, бежал под одеяло, чтобы заснуть. Моё сердце вело себя совершенно бестактно, то и дело сбиваясь с нужного ритма. Особенно, перед сном. Мысли о разводе и загубленной жизни беспощадно били по сердечно-сосудистой системе. Чтобы забыться сном, я был вынужден пристраститься к дешёвым алкогольным коктейлям. Смесь валокордина, корвалола, боярышника, пустырника и солёных слёз ненадолго отключала меня. По ночам в комнату стройными рядами проникали братья наши мерзкие – рыжие тараканы. Было ощущение, что у них там проходят регулярные парады. Общий унитаз постоянно забивался и протекал. Стабильно раз в неделю во всём доме пропадала вода и отключалось электричество. «Ну, а чего ты хотел за пятнадцать тысяч рублей в месяц, да ещё и недалеко от метро?» Я оказался на дне. Спустя пять лет после переезда в Москву я сидел в эпицентре уныния и разочарования. Своему новому жилью я дал говорящее название – МИГ. Место искупления грехов.
Развод не просто «больно ударил по моему самолюбию». Он показал мне истинное положение моих дел. Моего места в жизни. Моей катастрофической несостоятельности. И так как быстро решать свои жизненные проблемы я не умел, то в поисках ответов на вопросы с головой окунулся во всевозможные восточные, мистические и прочие эзотерические учения. Так я ступил на путь, как мне казалось, духовного просветления. По утрам я медитировал, а вечерами заливал неутихающую сердечную боль дешёвым купажированным виски. Я прочёл кучу книг и прослушал массу аудио. Научился заговаривать водку и предсказывать будущее (которое никогда не сбывалось). Дошло до того, что в августе я совершенно бросил пить. А затем научился разбираться в сортах авокадо и шастать по коридорам затмений. Я уже был близок к тому, чтобы бросить есть мясо несчастных убиенных животных и воздвигнуть в комнате памятник священной корове. Свой день я заканчивал салатом из сырых овощей. У меня появились соответствующие знакомые. Всех нас терзала несправедливость мира, ношение антиковидных масок и отсутствие достаточных материальных благ. Все ответы мы искали у Вселенной, Зеланда, Джона Кехо и иногда в прошлых жизнях. В моей голове постоянно звучали положительные аффирмации: «Денежный поток золотым дождём льётся мне на грудь», «Я живу на роге изобилия» и «Вселенная исполняет все мои страдания». В ту сказочную пору и подарки были соответствующими: консультация таролога, предсказание астролога, заговор нумеролога и впоследствии лечение у невролога. По утрам от невыносимой тоски я писал стихи. Иногда песни. Некоторые из них были полны желчи и обиды:
«Шатались стены в доме моём,
Трещал у окна кирпич,
Ты громко кричала в доме том,
Свой демонстрируя клич.
Летели к чёрту, вернее в ведро,
Подарки мои тебе,
И нервно тряслось твоё бедро,
Отъеденное при мне!
Я искренне думал, что в рёбрах бес,
И всё пройдёт до утра,
Но встретил в глазах чужой интерес,
И я понял, что мне пора.
Прощаться не будем, теперь недосуг,
Как раньше смотреть – любя,
Свари другому свой лучший суп!
Чтоб понял всё про тебя».
А некоторые были полны трагической безысходности:
«Я так долго смотрел в глаза твои,
Забывая порой, кто я сам такой,
А потом ты сказала мне – уходи,
И поссорилось сердце с моей головой».
Вдумчивый читатель спросит – что же держало меня в Москве, в этих страданиях? Что мотивировало столько лет идти в сандалиях по болоту? Чей пример заставлял забыть о том, что кроме макарон по-флотски бывает и мясо по-французски? Я отвечу. Это были они – простые рабочие парни – Сильвестр Сталлоне и Стас Михайлов. Каждый раз, когда судьба хватала меня за курдюк, я вспоминал рот Сталлоне, искривлённый с самого рождения. «Человек с парализованной половиной лица смог сняться в главной роли в порнофильме! А чем я хуже?!» – убеждал я себя, отправляя заявку на Дом-2. Ради достижения цели Сильвестр семь лет оббивал пороги продюсерских домов, продал любимого пса, убирал за львами в клетке и работал вышибалой в кабаке. Что ж, и мне незападло раздевать людей за деньги в ресторане бельгийской кухни. А пахарь Михайлов! Сколько он пел в приморских кафе, сколько таскался по съёмным углам с бедняжкой женой, которая написала ему его первые песни? А потом – бац, и познакомился с супругой футболиста «Манчестер Юнайтед», которая успела очароваться начинающим музыкантом. Последняя оказалась не промах – развелась с футболистом, отхватила куш и знатно расширила бюджет начинающего музыканта. И впоследствии стала его женой. Я был близок ко всем описанным испытаниям, а значит, и к аналогичному успеху! Оставалось потерпеть, ещё немножко потерпеть…
Но алименты, кредиты и желудок не имели такого терпения, как моя мечтательная натура. А зарплаты в школе едва хватало, чтобы сводить концы с концами. И осенью я повадился менять ламинат в московских МФЦ. Работа была пыльная, ночная, сдельная. Мы начинали с 22:00 и заканчивали к 6 утра. Моим напарником был реинкарнированный Курт Кобейн. Коренной москвич, самостоятельно освоивший написание аранжировок и укладку ламината. Мало того, что он реально был копией легендарного рок-музыканта, так он ещё и жил соответственно. Текст, аккордики, димедрол. Но чаще – секс, экзотика, трихопол. В общем, 25-летний рокер старой закалки. Как-то он услышал мою новую песню, которую я написал в своей комнате для страданий, и очень ей вдохновился. Песня называлась «Карантин». Это был гимн моего разбитого сердца:
«Я надену маску, я сниму кольцо,
Позабуду ласку и твоё лицо,
В этом карантине не поговорим,
Видел в магазине, как ты шла с другим».
– Икар, я помогу тебе записать песню. Бесплатно. Во-первых, это актуально, во-вторых, мы сделаем её модно. В стиле «Ласкового мая».
– Спасибо, Аркадий! – так звали моего напарника.
Мы действительно записали песню, а потом ещё одну. «Карантин» взбудоражил мой упавший дух, а также публику, преимущественно её женскую часть. Возбуждённый мимолётным успехом, я, словно стахановец, начал выдавать по стихотворению в день и по песне в неделю! И однажды во время медитации ко мне пришёл инсайт – я должен выпустить сборник стихов! Вот оно! Наконец-то мне всё стало ясно! Спасибо Шри-Ганеша, дай Бог тебе здоровья! Оставалась самая малость – найти деньги, чтобы не ходить на работу и заниматься только своим творчеством. Этим желанием я нахально приравнял себя к великому Чехову, написавшему однажды: «Мне нестерпимо хочется есть, пить, спать и разговаривать о литературе, то есть ничего не делать и в то же время чувствовать себя порядочным человеком».
Однако путь к славе был тернист и приводил меня в дурные закоулки.
Как цветок я рано распустился, и судьба вела меня лихая
2020–2021 гг.
Чтобы чувствовать свою значимость и нужность миру, я регулярно вёл соцсети. С выражением лица глубокого драматического артиста мытищинского театрального любительского кружка я записывал свои стихи на видео. Вот я Пьеро с разбитым сердцем, вот герой-любовник с напряжённой грудью, а вот я дерзкий повеса – внебрачный племянник Сергея Есенина. И в первом, и во втором, и в третьем случае я был пьян. Но это была не зависимость. Того требовало искусство! По крайней мере, так я успокаивал себя. Мои волосы снова блестели воском средней фиксации, а глаза ощущением своей исключительности. В ту пору я ещё не понимал, что всё это было самолюбованием чистой воды и делалось для подпитки своего тщеславия. А тщеславие, как тебе известно, мой высоконравственный читатель, плохой путеводитель.
Как-то в одном запрещённом ныне приложении мне написал известный актёр. Не могу сказать, что меня это прям очень удивило. В конце концов у меня в друзьях числились сёстры Зайцевы, Дмитрий Дибров и папа Леонида Агутина. А сыгравший главную роль в сериале «Легенды о Круге» Юрий Кузнецов в личном сообщении поздравлял меня с днём рождения! Поэтому я относительно спокойно отнёсся к дружескому обращению ещё одного известного человека. Тем более, он не раз ставил реакции на мои стихи и песни. Это был преимущественно театрально-сериальный артист возрастом ближе к пятидесяти. Моя мама сразу бы его узнала. В сообщении он приглашал меня на юбилейную постановку легендарного мюзикла, в котором играл сам. Мюзикл с мировым именем проходил в одном из лучших театров Москвы! Как же ликовало моё самолюбие. Как вознеслась моя гордыня! «Вот оно – признание! Высокая оценка моего таланта! Со мной хотят общаться знаменитые артисты!» – думал я, грея свои посиневшие конечности у газовой плиты на общей кухне. Но, посмотрев на сайте стоимость билетов, я поблагодарил доброго человека и вежливо отказался. Тогда он написал, что билет в партер уже ждёт меня и мне всего-то нужно приехать и усадить свою задницу в мягкое кресло четвёртого ряда. «Очередной знак, что я на верном пути! Вселенная слышит меня! Наверное, мне суждено стать великим артистом!» – в общем, чего ожидать от человека с такими мыслями? Когда любимыми инструментами для познания жизни являются коридоры затмений, ретроградный Меркурий, вещие сны и «неслучайные» знаки Вселенной, то никакой адекватности и критического мышления быть не может. Сплошная бесовщина.
Спустя две недели я вышел из дому и направился в сторону того самого театра. На мне был дорогой шарф из «Снежной королевы», пальто с воротником из искусственного меха, купленное там же в рассрочку и ощущение непонятной тревоги…
«Ну, а чего тревожиться?» – спрашивал я себя. «Сейчас пред моим взором предстанет легендарная рок-опера! А потом я сделаю селфи с известным актёром! И непременно начну с ним общаться, а там, глядишь, и вольюсь в актёрскую тусовку Москвы! Мне ведь тоже есть чем похвастаться – моё творчество нравится людям! Тем более, последний раз на мюзикле я был примерно никогда».
Пока метро несло меня к нужной станции, мой благодетель несколько раз уточнил, буду ли я. Я ответил, что уже близко. Он сказал, что билет от него на моё имя ждёт меня в кассе. Удивившись такому беспокойству, я, однако, по-прежнему не придавал этому значения.
Добравшись до места и приземлившись в своё кресло по блату, я застыл в ожидании театрального действа! Что ж, мой читатель, возможно, ты в отличие от меня искушённый театрал и прожжённый искусствовед, понимающий разницу между бенуаром и гранд-кокетом, например. Я же просто сидел с открытым ртом. Иногда я начинал плакать, отчего впадал в совершенное смущение и от стыда прятал свою бедняцкую физиономию под шарф из «Снежной королевы». А иногда я ловил взгляд со сцены. Пригласивший меня смотрел прямо в упор. Точно в глаза. И улыбался. Я всеми силами старался разглядеть в этих жестах дружеские, безобидные начинания. Но внутренний голос и подмигивания гримированного мужчины упорно твердили о другом. Однако на сцене разворачивались евангельские события, и я отказывался думать о плохом. За время представления моя сложносочинённая творческая натура испытала весь спектр возможных эмоций. Когда опустился занавес, я ещё минут пять сидел взбудораженный и невесомый. В чувство меня привёл телефонный звонок:
– Икар, встречаемся на ступенях у центрального входа через десять минут.
Через десять минут он протянул мне свою долговязую руку:
– Гарася, – представился он, – очень приятно, – глаза его по-прежнему блестели софитами.
– Икар.
Обменявшись рукопожатием и любезностями, он предложил зайти в кафе напротив. Я согласился. В конце концов меня вело желание приобщиться к звёздной жизни, прославиться (зря что ли я почти семь лет отдал Москве?). А тут такая возможность!
В тёмном полупустом кафе он рассказал о своей жизни. О том, что недавно развёлся с женой, с которой они прожили много лет, о взрослых детях, о работе. И что только сейчас, уже в зрелом возрасте, он наконец-то понял, как он хочет жить и что на самом деле ему нужно. Теперь все эти сопли я бы уложил в одну лаконичную фразу – седина в бороду, бес в ребро. Но тогда я и сам охотно делился перипетиями своей жизни и, в общем-то, в чём-то его понимал. Он сразу предложил выпить чего покрепче, но я на всякий случай отказался.
– Икар, помоги мне. Я никак не могу разобраться в мобильном приложении. Мне нужно отыскать один файл, но, похоже, в силу возраста я уже не так быстро соображаю, – он протянул мне свой телефон.
И в этот момент разведённый театрально-сериальный артист раскрылся. Передавая трубку, его ухоженная ладонь непростительно долго застыла на моей руке, произведя при этом короткие манипуляции похожие на случайные поглаживания. А на лощённой физиономии замаячила та же улыбочка, которой он приветствовал меня со сцены.
«Мать твоя, в сибирских казематах!»
Мягко говоря, толерантно выражаясь, я офонарел.
Вообще, я достаточно воспитанный и где-то даже интеллигентный мужчина. Но если в моей крови появлялись 1,5 промилле, то «я с пелёнок знал понятия в делах и с ворами я законными дружил». Однако на нашем столе стоял облепиховый чай, а внутри меня исправно работало врождённое чувство такта. Подавив в себе отвращение, я сделал вид, что ничего не понял. Но внутри меня всё сжалось. Пора было валить. Не артиста, конечно, но хотя бы самому. Только тогда я обратил внимание на редких посетителей, сидящих за соседними столиками. Ни одной девушки среди них не было. Зато большинство не сильно отличалось от представительниц слабого пола.
Я сказал, что мне пора, он засобирался тоже. Какое-то время мы шли по улице в одном направлении. Но содомит не унимался:
– А поехали ко мне? Что этот чай облепиховый? Дома у меня картошечки пожарим! Да под вискарёк, да под гитарку!
«Чувствую под вискарёк у тебя жарится не только картошечка», – подумал я, а вслух сказал, что не ем жареное и не пью виски.
У метро мы попрощались, и я уехал. Дома я впервые задумался, до чего может довести тщеславие и как один смертный грех легко перетекает в другой. А ещё, что моё врожденное чувство такта требует корректировки. Тактичность тоже должна иметь свои пределы. На моей малой родине в период моей юности чайник с облепиховым чаем оказался бы на его голове.
Но всё равно я ещё оставался наивным еретиком, следующим за своей мечтой. Хотя голос совести начинал звучать всё громче.
Сам чёрт пришёл в овечьей шкуре, и я поддался искушению
2021 г.
Проще всего в сети аферистов ловятся натуры мечтательные, ранимые, люди с нереализованным творческим потенциалом. Ищущие себя где угодно, но только не в работе, не в труде. Одним словом, жертвы обстоятельств. А по-честному – тунеядцы.
В ту пору всё это в полной мере описывало меня самого. После всех моих эзотерических исканий я стал чувствительным и наполненным, как звенящий кедр. Из меня регулярно извергались стихи и, как мне казалось, гениальные умозаключения. В любом плевке на асфальте я мог распознать фундаментальный знак Вселенной и последовать за внезапно возникшим внутренним голосом.
Она пришла на мой первый творческий вечер. Спустя год жизни в МИГе (как ты помнишь, мой внимательный читатель, МИГ – это место искупления грехов) я понемногу стал выходить в свет. Сублимируя свои страдания и нереализованность в стихи и песни, я смог собрать целую программу из своего комнатного творчества. В одном подвальном кафе набралось аж десять почитателей моего космического таланта. В конце она подошла ко мне и предложила организовать совместный вечер.
– Привет, я Марго.
Это был знак! Вне всяких сомнений, это был знак. Моя многолетняя мистическая любовь к роману «Мастер и Маргарита» проявилась в реальности. Марго, Москва, Мечта. Всё сошлось. Она, словно ваучер МММ, сулила безответственность и лёгкие деньги. Её тонкую руку обхватили вызывающе дорогие часы неизвестной фирмы. Я, не раздумывая, согласился. И спустя два месяца мы сделали совместное мероприятие. Восторг! Успешный успех захватил меня в свои цепкие лапы. Весь сценарий я написал сам. Зрители рукоплескали и фотографировались с нами, а вечер так и назывался – «Мастер и Маргарита». Бес тщеславия радостно потирал свои волосатые ладони о мою ржавую корону на голове.
