Юрий Вячеславович Ситников
Запутанное происшествие
Глава третья
Погром
Димон хотел воткнуть ключ в замочную скважину, но я перехватил его руку.
– Подожди.
– Чего ждать, Глебыч?
– Сначала надо позвонить.
– Об этом я не подумал. Звони.
Нажав на кнопку звонка, мы прислушались.
– По ходу никого там нет.
– Звякни на всякий случай еще разок.
Я позвонил. Выждав пару минут, Димон кивнул и дважды повернул ключ в замке. Толкнув дверь, мы спешно прошли в прихожую и присвистнули.
– Оба-на! Да тут уже кто-то побывал до нас, – сказал Димон, осматривая беспорядок.
В прихожей, на кухне, двух комнатах и небольшом коридоре царил полнейший бардак. Вещи были свалены в кучу, со стороны это напоминало последствия урагана.
– Марины дома нет, – прошептал я Димону. – И нам здесь делать нечего. Сваливаем.
– Подожди, Глебыч, надо бы наши пальчики с дверной ручки стереть, – Димон достал носовой платок и протер ручку.
А когда мы оказались на лестничной площадке, прошелся платком по кнопке звонка.
– Во попали, – сказал он на улице. – Как считаешь, кто там хозяйничал?
– Понятия не имею. Меня другое беспокоит, куда подевалась Марина?
– Да уж, есть над чем задуматься. Что Наташке скажем?
– Правду.
– По-твоему, её сейчас можно волновать?
– А смысл скрывать? Она и так накрутила себя. Поехали в больницу.
Наташка выслушала нас, не проронив ни слова. А стоило мне умолкнуть, всхлипнула и закрыла глаза.
– У тебя есть какие-нибудь предположения? – спросила Люська.
– Что я могу знать, если находилась в больнице.
– Наташ, надо заявить в полицию, – посоветовал Димон. – Ты должна…
– Нет! – крикнула Наташка. – Не надо сюда вмешивать полицию.
– Но Марина пропала, а в вашей квартире побывали неизвестные. Видела бы ты, во что они ее преврати.
– Дима, – Наташка схватила его за руку и быстро заговорила: – Обещайте мне, что вы никому ничего не расскажете. И забудьте про полицию.
– Ты беспокоилась о сестре, а теперь просишь нас пустить дело на самотек. Вдруг Марину… – Димон не договорил и покосился на Люську.
– Марина жива, – твердо проговорила Наташка. – В этом я ни минуты не сомневаюсь.
– Тогда где она?
– Не ваше дело, – последовал жесткий ответ. – Верните мне ключи.
Я протянул связку.
– Держи.
– Спасибо.
– Наташ, ты совершаешь ошибку, – сказала Люська.
– Я сама во всем разберусь, – с этими словами Наташка встала и медленно вышла из палаты.
– Странная девчонка, – сказал Димон.
– Более чем. То слезы льет и переживает о сестре, а услышав про погром, просит не вмешиваться.
– Ну раз просит, – я хлопнул в ладоши и улыбнулся, – значит, не будем совать нос в дела нас не касающиеся.
– Глеб, как так? – удивилась Люська.
– А что ты предлагаешь?
– Взять дело под свой контроль.
– Знаешь, я не однократно убеждался, что любая инициатива наказуема. Наташка попросила нас о помощи, мы помогли, съездили на квартиру. А теперь нас попросили перестать поднимать волну. Желание клиента – закон.
– Уж очень ты сегодня радостный, – Люська прищурила глаза. – С чего бы это?
– Настроение поднялось.
– Оно и видно.
– Вообще хорошо, что вы начали общаться, – сказал Димон. – А то когда соритесь и игнорите друг друга мне делается не по себе.
Мы поболтали с Люськой ещё какое-то время, а потом ушли, пообещав заскочить вечерком.
От нечего делать я потопал в школу актерского мастерства. Отыскал Алису, пересказал ей о поездке домой к Наташке и выразил желание поприсутствовать на репетиции. Алиса была удивлена. Обычно меня калачом сюда не заманишь, не люблю все эти актерские дела (спасибо бабушке актрисе), а тут вдруг захотелось посмотреть. Раиса Афанасьевна – их преподша – против моего присутствия не возражала, но предупредила, чтобы я сидел тише воды, ниже травы. Мне сделалось смешно. Сама-то она сидеть тихо не умеет, чуть что, сразу в крик. Ногами топает, руками размахивает, ну прям вылитая… актриса.
Усевшись на неудобном кресле, я смотрел на сцену, вполуха слушая, о чем говорят будущие актеры. Внезапно появилось желание узнать, станет ли кто-нибудь из этих ребят и девчонок в будущем великим актером? Сейчас-то они все считают себя большими актерами, а вот как распорядится жизнь – неизвестно.
Шла репетиция спектакля по пьесе английского драматурга. Действие разворачивается в восемнадцатом веке. Алиска играла то ли принцессу то ли королеву, я не понял. Зато обратил внимание на парня, который прыгал по сцене в костюме шута. Вот этот кадр точно станет знаменитым актером. Играл он классно, даже вечно всем недовольная Раиса Афанасьевна, орала на него меньше, чем на остальных.
– Стоп! – крикнула Раиса Афанасьевна, после очередной реплики Алисы. – Я вас не слышу, друзья мои. Не надо разговаривать шепотом, вас должен слышать весь зал.
– Что, неужели и меня не слышно? – иронично спросил парень-шут, склонив голову, на которой красовался красный шутовской колпак.
– К тебе, Виктор, претензий нет.
– Прям бальзам на душу, – ответил шут и сделал «колесо» на сцене.
– Осторожно, – крикнула Алиса.
– Вот! – завопила Раиса Афанасьевна. – Алиса, ведь можешь, когда захочешь. У тебя сильный голос, но ты почему-то постоянно его приглушаешь. Что тебе мешает?
– Ничего.
– Так! Приготовились. Ребята, по местам.
Репетиция продолжилась. Я внимательно наблюдал за шутом, гадая, где раньше мог его видеть? И голос знакомый, и этот смех я определенно слышал. Если бы не белый густой грим на лице и красные щеки, я бы непременно его узнал. Ладно, спрошу потом у Алисы.
Но ждать окончания репетиции не пришлось. Когда шут нечаянно наступил на ногу парню, игравшего роль короля, раздался недовольный возглас:
– Комар, осторожней ходить можно?!
– Извини, не рассчитал.
– Играем! Играем! – кричала Раиса Афанасьевна. – Не отвлекаемся на ерунду.
– Витька мне на ногу наступил.
– Я сказала, продолжаем играть.
И тут я не удержался.
– Витёк, это ты?! – я встал и подошел к сцене.
Алиса замерла и начала переводить взгляд с меня на Раису Афанасьевну.
– Глеб, ты нам мешаешь.
– Витька? – я приблизился к сцене, не веря глазам. – Это точно ты!
Витька был настолько смущен, что его красные щеки покраснели еще больше.
– Глеб, ты здесь какими судьбами оказался?
– Зашел к Алиске.
– Ну… это…
– Так! Я не поняла, что за расслабон? – негодовала Раиса Афанасьевна. Она оттолкнула меня от сцены и гаркнула: – Глеб, или садись или выйди из зала.
Я сел. После нашего разговора Витька начал играть из ряда вон плохо. Так сказала Раиса Афанасьевна, которая решила спустить на него всех собак.
– Перерыв! – объявила она. – Виктор, ты мне нужен на пару слов.
Я поднялся на сцену и забежал за кулисы.
– Алис, почему ты мне не говорила, что Витька ходит в школу актерского мастерства?
– Он просил держать это в тайне.
– Даже от меня?
– Ото всех.
– Но почему?
– Мне кажется, он стесняется.
– Бред. А вообще… ты заешь, удивительно видеть Комара на сцене.
– Глеб, только без подколов. Витя очень талантлив, если кто-нибудь в школе начнет отпускать шуточки, он перестанет заниматься. А у него большое будущее.
– Это Раиса так говорит?
– И она тоже.
К нам спешил Витька.
– Глеб, не ожидал столкнуться с тобой здесь.
– А уж я как не ожидал. Давно ты здесь тусуешься?
– Полгода.
– Жесть!
– Глеб! – вскрикнула Алиса. – Я же просила.
– Я имел в виду, жесть – в хорошем смысле слова.
– Ты мне обещал, – строго сказала Алиса и отошла.
Витька хмыкнул.
– О чем она?
– Не обращай внимания. Ты классно играл, Вить.
– Хорош, Глеб.
– Я серьезно. Эта роль тебе подходит.
Сообразив, что опять ляпнул не то, я начал нести откровенную ахинею. Витька слушал меня, а потом попросил держать язык за зубами.
– Я не стесняюсь этого, просто не хочу, чтобы наши знали. Обещаешь молчать?
– Даю слово.
– Димону не проболтайся.
– Можешь на меня положиться. Мы в больницу в шесть идем, ты успеешь?
– Ты вроде не планировал идти.
– Передумал.
– Успею. Репетиция сегодня до пяти.
Немного посидев в зрительном зале, я, после очередного возгласа Раисы Афанасьевны, вышел в коридор.
До пяти часов промаялся дома, а потом решил зайти к Димону. Как выяснилось, зашёл я вовремя. Димон чинил фен, и ему требовалась помощь.
– Что с ним?
– Перестал включаться.
– Может, розетка не фурычит?
– Я несколько розеток проверил. Дело в фене.
– Слушай, а у вас второго фена нет?
– Был, мы его на дачу отвезли.
– Поторопились.
– Ничего, Глебыч, сейчас починим.
– Я в фенах не разбираюсь.
Димон вооружился отверткой. Прошло двадцать минут и стало ясно, фен не так прост каким хотел казаться. Димон его собрал, но осталось две лишних детали.
– Откуда они, Глебыч?
– Фиг знает.
– Давай пробуем включить. Воткни вилку в розетку.
– Димон не советую. Ты неправильно его собрал. Детали остались.
– Они ненужные, – горячился Димон.
Я включил фен, но тот и не думал подавать признаков жизни.
– Накрылся окончательно, – вынес я вердикт.
– Зря я его разбирать стал.
– Я предупреждал.
– От мамы влетит.
К нам подошел Марс. В зубах он держал поводок.
– Подожди, – отмахнулся Димон. – Не видишь, мы заняты.
Марсу не было никакого дела до наших дел, он привык гулять в строго отведенное время. И сейчас настал тот самый час, когда пора выходить на улицу. Подав голос, а гавкает Марс громовым лаем, он отбежал к входной двери.
– Сейчас, пять минут потерпи.
Убрав фен в темную комнату, Димон умылся и начал одевать кроссовки.
– Люсе что будем покупать?
– Она только шоколад просила.
– Витьке позвонить надо, пусть подтягивается к шести.
– Я ему уже передал.
– Он опять звонил?
– Нет, мы столкнулись в школе… – я замер на полуслове.
– В какой школе, Глебыч? Школа не работает.
– Не в школе, – начал я оправдываться, – возле школы столкнулись.
– А-а, тогда понятно. Ну что, погнали? Марс, вперед.
Витька присоединился к нам без пяти шесть. Когда Димон повел Марса домой, мы остались возле подъезда, и я не смог отказать себе в удовольствии съязвить:
– Классная прическа, Витёк.
– Нормальная.
– Раньше ты никогда не зализывал волосы назад.
– Ты просто внимания не обращал.
– И с гелем ты явно переборщил.
– Слушай, давай ты будешь за своими волосами следить.
– Не горячись. Главное, будь понапористей, можешь пригласить Наташку в кино.
– При чем здесь Наташка? – вышел из себя Витька.
– Не гони, Комар, не ради же Люськи ты в больницу едешь.
Помолчав, Витька сказал:
– В кино, скажешь тоже. Для этого ей сначала выписаться из больницы надо.
Вышел Димон, мы пошли к автобусной остановке, там нас уже ждала Алиса.
Глава четвертая
Ценный дневник
Чтобы не мешать Наташке читать книгу, мы устроились на мягких диванах в холле. Такой вариант устроил всех, кроме Витьки. Он-то притащился с нами главным образом из-за Наташки, и теперь был вынужден поддерживать разговор и поглядывать на дверь палаты, в надежде, что Наташа захочет к нам присоединиться.
Перед уходом Витька предложил зайти в палату.
– Попрощаться надо, – сказал он. – А то неудобно получится.
– Иди, попрощайся, – засмеялась Алиса.
– А мы в коридорчике постоим, – хмыкнула Люська, – Не будем вам мешать.
Витька просунул голову в палату, увидев, что Наташка стоит у окна и разговаривает по телефону.
– Кхе-кхе, – кашлянул Комар. – Наташ, мы это… уходим уже. Пока.
– Ага, – кивнула Наташка, крепче прижав к уху телефон.
Она отвернулась к окну, и Витьке не оставалось ничего другого, как вздохнуть и закрыть дверь.
– Ну как, попрощался? – спросил Димон.
– Она с кем-то по телефон болтает, – на ходу ответил Витька, топая к выходу.
– Эй, Комаров! – позвала Люська. – Не поняла юмора, а мне даже до свидания не скажешь? Ну даешь!
– Извини, – буркнул Витька. – Пока.
– Завтра придешь? – издевалась Люська.
– Посмотрим.
Махнув нам рукой, Люська поспешила в палату. Наташку она застала возле холодильника. С самым счастливым выражения лица та пыталась решить, чему отдать предпочтение: банану или персику.
– Ребята ушли? – спросила Наташка, схватив банан.
– Витька же с тобой попрощаться заходил.
– Да… я видела, слушай, Люсь… Мне Маринка звонила.
– Где она?! – закричала Люська.
– Не кричи так. С ней все в порядке.
– А почему…
– Правда, прийти ко мне она не сможет, – перебила Люську Наташка. – Но главное, Марина жива-здорова.
– Что случилось у вас в квартире?
– Наверное, кто-то что-то искал.
– Наташ, ты меня удивляешь. Так спокойно об этом говоришь, будто это в порядке вещей.
– Я переживала за Марину, но теперь все разрешилось. Повода для паники нет.
– Слушай, а вы случайно не шпионки с сестрой?
– Я похожа на шпионку?
– Ты похожа на сумасшедшую. И знаешь, я не хочу с тобой общаться. Темнишь ты что-то, Наташка, я к тебе с открытой душой, а взамен одно сплошное недоверие.
– Люся, пойми и ты меня, я не могу тебе всего рассказать. Это чужая тайна.
– Тайна, – передразнила Люська. – Я же говорю, шпионки.
Повисла пауза. Девчонки долго не разговаривали, а уже ночью, когда Люська заснула, Наташка вдруг резко вскочила на кровати и позвала:
– Люсь.
– Что?
– Ты права.
– По поводу?
– Вы с ребятами переживали за меня, хотели помочь, а я в молчанку играю.
– Совесть проснулась?
– Мне нужно тебе кое-что рассказать.
– Я слушаю.
Наташка встала, подошла к двери и выглянула в коридор.
– Кого ты там высматриваешь?
– Просто хочу быть уверена, что нас не подслушивают.
– Приехали, теперь у тебя начала развиваться паранойя.
– У тебя бы она тоже развилась, окажись ты на моем месте.
– Говори уже, Наташ.
– Когда начались каникулы, мы с Маринкой сразу поехали на дачу. Я очень люблю бывать в нашем поселке, там в основном дома ученых, но встречаются и писатели, артисты.
– Постой, а кто у вас в семье ученый?
– Дедушка всю жизнь посвятил науке. А наш сосед Игорь Кириллович, тоже ученый, был лучшим другом деда. Так получилось, что у него нет семьи, но нас с Маринкой Игорь Кириллович считает родными внучками. В последнее время он сильно сдал, возраст у старика серьезный. Но работать не перестал, у него до сих пор вид безумного профессора, – засмеялась Наташка.
– За ним, наверное, машина каждый день приезжает, отвозит в институт, да?
– Игорь Кириллович давно работает дома. Мне неизвестны подробности, но лет десять назад он со скандалом ушел из научного института. С тех пор безвылазно сидит в доме.
– А в чем его работа заключается?
– Что-то изобретает, – пожала плечами Наташка. – Я не особо интересовалась. Это Маринке всегда было интересно, она любит совать нос в чужие дела. Но даже ей Игорь Кириллович ничего не рассказывал. Весь второй этаж его дома занимает огромная лаборатория, разделенная невысокими перегородками, я была там лишь однажды. А до того момента мы с Маринкой считали, там располагаются комнаты и зимний сад, но когда поднялась – глаза разбежались. Настоящая лаборатория, Люсь. Чего там только нет. Игорь Кириллович был жутко недоволен, поспешил спуститься со мной на первый этаж.
– Не хочет пускать на свою территорию посторонних, – со знанием дела ответила Люська.
– Верно, – кивнула Наташка. – А в том году, едва мы с Маринкой приехали на дачу, произошло вот что…
***
Убравшись в доме, сестры вышли на улицу, как вдруг Марина увидела через забор Игоря Кирилловича. Старик стоял возле крыльца, держась одной рукой за столб, а вторую прижимая к сердцу.
– Натка, Игорю Кирилловичу плохо, – крикнула Марина.
Девчонки прибежали к соседу, Марина предложила вызвать «скорую» но старик отказался.
– Вы мне нитроглицерин принесите. Я таблетку приму и сразу полегчает. А врачи мне ни к чему, не желаю с ними связываться. Опять старую песню запоют, мол, сердце слабое, больное, операция нужна. А операция, девочки, в моем возрасте означает – большой перерыв в работе. Это непозволительная роскошь для меня. Мне каждая минутка дорога.
– Игорь Кириллович, но ведь здоровье дороже, – возразила Наташка.
– Мне в любом случае долго не жить. Так я скриплю помаленьку и работаю, а с врачами свяжешься и загремишь в казенный дом на несколько месяцев. И станут моими спутниками капельницы, уколы, да горсть лекарств. А я, девочки, еще поработать хочу.
Вскоре Игорю Кирилловичу полегчало, она напоил сестер чаем, и разошелся настолько, что начал шутить и травить анекдоты.
Дня через два Маринка решила зайти к старику, отнести ему молока. Игорь Кириллович сидел в гостиной в кресле, прикрывая ладонью глаза.
– А-а, Маришка пришла. Заходи.
– Я вам молока свежего принесла.
– Спасибо, девочка, поставь в холодильник, будь другом.
– Как вы себя чувствуете?
– Не так, как хотелось бы, – улыбнулся старик. – Опять сердце схватило.
– Может, все-таки вызвать врача, Игорь Кириллович?
– Не стоит. Пройдет.
– Работаете вы много, – с упреком сказала Марина. – Я поздно ложусь, а у вас на втором этаже свет горит. Вы хоть спите ночами?
– Засыпаю под утро. Мне пары часов хватает, – внезапно Игорь Кириллович встал и поманил за собой Марину. – Давай-ка поднимемся на второй этаж.
Марина поспешила воспользоваться приглашением.
– Гляди, – сказал старик, толкнув дверь со стеклянной вставкой.
Марина оказалась в светлой комнате, где в больших цветочных горшках росли цветы. И все бы ничего, если бы не внешний вид растений. Когда Марина увидела герань, она невольно отшатнулась и разинула рот.
– Игорь Кириллович, что это?
– Ты не ошиблась. Комнатная герань.
– Быть такого не может, она же вымахала до невероятных размеров.
– Один метр девяносто пять сантиметров, – ответил довольный Игорь Кириллович. – И это далеко не предел. При определенных условиях она будет расти и дальше. А рядом узнаешь растение?
Марина прищурила глаза.
– Фиалка?
– Она.
– Не верю, – Марина смотрела на фиалку, которая умудрилась вырасти до размера крупного папоротника. – Это мутанты, Игорь Кириллович?
– Обыкновенные растения. Вот ты советовала мне меньше работать и больше отдыхать. А я тебе так скажу, девочка, если бы не моя каждодневная работа, не увидела бы ты сейчас гигантскую герань и остальные растения.
– Так чем же вы занимаетесь?
Игорь Кириллович провел Марину в дальнюю часть лаборатории и усадил в кресло.
– Много лет назад в нашем институте началась работа по созданию специальной сыворотки – ускорителе роста растений. Проект возглавлял я, в нем и твой дед участия принимал. Но спустя время проект завернули, признав его полностью бесперспективным. Много голов тогда со своих мест полетело, нас называли сказочниками, а сыворотку – безумной выдумкой кучки тщеславных ученых. Трудные были времена, скажу лишь, что после проект возобновляли дважды, и всякий раз дело заканчивалось полным провалом. И тогда я решил, что один смогу создать сыворотку, аналогов которой нет нигде в мире. Ушел из института, оборудовал на втором этаже лабораторию и начал работать. Изо дня в день, из года в год.
– И вам удалось получить сыворотку, – пролепетала Марина.
– Как видишь. Правда, остались еще кое-какие мелочи. Ее надо довести до ума. На это мне потребуется время, минимум полгода-год.
– А потом?
– А потом, Маришка, обо мне заговорят на каждом континенте. Это будет прорыв. Завистники не переживут подобного открытия. В особенности этот старый лже-ученый, – Игорь Кириллович сжал кулаки. – Ненавижу его! Сколько лет он ставил нам палки в колеса, откровенно высмеивал наши идеи, а теперь, когда удостоверился, что сыворотка почти готова, предложил мне… Подлец!
– О ком вы говорите, Игорь Кириллович?
– Есть один человек… Низкий человечишка! Он никогда не верил в создание сыворотки, меня считал сумасшедшим. Представь тебе его удивление, когда он собственными глазами увидел мои растения и узнал, что о сыворотке ни сегодня-завтра заговорит каждый.
– А как он узнал?
– Я сам его пригласил.
– Зачем?
– Хотелось утереть нос этому выскочке. Понимаю, поступил опрометчиво, но уж очень жгучим было желание, увидеть его растерянную физиономию.
– А что он вам предложил?
– Любую помощь в создании сыворотки. Но с условием, что ее изобретателем помимо меня будет считаться и он. Как тебе это нравится?
– Отвратительно.
– О чем и речь, Маришка. Я его тогда погнал отсюда поганой метлой. А он… – Игорь Кириллович начал задыхаться. – Любыми способами захотел завладеть моими записями. Ты знаешь, что весной меня чуть не обворовали? Да. Причем дважды. Его проделки, Агафонов людей подсылает. Глупый! Дураком был дураком и остался. Я ведь теперь, Маришка, из дома ни ногой. Мне даже продукты привозят к крыльцу. И оружие у меня имеется, старое охотничье ружье, так что я без боя не сдамся. Не видать никому моего рыжика, как собственных ушей.
– Кого? – не поняла Марина.
Игорь Кириллович встал и подошел к широкому подоконнику. Секундой позже выяснилось, в подоконнике скрыт выдвижной ящик. Оттуда старик достал толстый дневник в рыжем кожаном переплете.
– Здесь, Маришка, все записи по созданию сыворотки. Шаг за шагом. Ты не представляешь, сколько стоят эти записи? Миллионы! Миллиарды!
– Игорь Кириллович, если вам мешают работать, более того, если вы знаете, что Агафонов вознамерился похитить ваши документы, почему вы не обратитесь в полицию?
Старик рассмеялся.
– Эх, Маришка, наивная ты душа, – его взгляд сделался острым. – Пока сыворотка не будет готова и не пройдет окончательные испытания, никто ничего не узнает. Я ждал этого момента не одно десятилетие, подожду еще годик.
– Зря вы Агафонову сообщили, усложнили себе жизнь.
– Зря, – согласился Игорь Кириллович. – Ну что ж, и на старуху бывает проруха.
Положив дневник в ящик, Игорь Кириллович предложил Марине спуститься вниз. В гостиной он вновь заговорил о сыворотке, о деньгах и славе, которая на него свалятся, когда цель будет достигнута. Даже упомянул Нобелевскую премию. Марина слушала старика и не могла до конца поверить его откровениям.
Вечером она призналась Наташке:
– Если бы не я не увидела герань и фиалку, решила бы, что у Игоря Кирилловича начался маразм.
– Марин, а вдруг это не герань и не фиалка? Может, какие-нибудь экзотические растения, похожие на герань и фиалку?
– Наташ, я, по-твоему, герань от экзотического растения не отличу? И потом, в комнате витал тошнотворный запах. Именно так пахнет герань. Помнишь, у нас на окне два горшка стояли, и бабушка говорила, что от запаха герани у нее начинает болеть голова?
– Помню, – ответила Наташка. – Значит, получается, Игорь Кириллович сказал правду, и он на грани всемирного открытия?
– Типа того.
– Как интересно, – улыбнулась Наташка. – Слушай, а прикинь, если он действительно получит премию. Это ж какие деньги! А родни у него нет.
– И что?
– Кому деньги достанутся?
– Наташка, о чем ты думаешь?
– Нет, Марин, не пойми меня неправильно, я хочу, чтобы Игорь Кириллович жил очень долго, ну а все-таки, рано или поздно он…
– Прекрати.
– Вдруг все нам достанется? Мы же ему самые близкие люди.
– Это называется, делить шкуру неубитого медведя. Наташ, я не собираюсь разговаривать на подобные темы.
– Хорошо, извини.
– И потом, почему ты решила, что у него нет родни? Насколько я знаю, у Игоря Кирилловича есть племянники. Один вроде в Мурманске, а второй… не помню. И, то ли троюродная сестра, то ли двоюродная племянница в Москве живет. И он, между прочим, поддерживает с ней связь.
– Ясно, – вздохнула Наташка.
Прошло еще несколько дней. Однажды днем к Игорю Кирилловичу пожаловали гости. Старик с тростью и двое молодых мужчин. Марина видела, как они прошли на участок, а потом минут пять разговаривали на крыльце с хозяином. Игорь Кириллович не собирался пускать визитеров в дом, но в итоге сдался и посторонился. Марина, заподозрив неладное, села на диван-качалку. Через несколько минут послышался крик соседа:
– Никогда мы не сможем договориться! – негодовал Игорь Кириллович.
Последующие пять минут до Марины долетали обрывки его фраз:
– …управа найдется…
Чуть погодя:
– …лучше сожгу, чем отдам…
Через минуту:
– Убирайтесь!
Наташка как раз вышла на крыльцо, когда Маринка крикнула, что у Игоря Кирилловича проблемы.
– Будь здесь, если что, вызывай полицию.
– Маринка, пожди, вдруг это… – она недоговорила, Марина уже выскочила из калитки.
В гостиную Игоря Кирилловича она вбежала, тяжело дыша.
– Здрасти, Игорь Кириллович, там автолавка приехала, вам что-нибудь купить?
Старик с тростью и мужики внимательно разглядывали Марину. Сам Игорь Кириллович, хотя и был зол, сделал вид, что все в полном порядке.
– Нет, девочка, ничего не надо у меня все есть.
Марина не торопилась уходить.
– У вас все в порядке? – наконец спросила она.
– Да, да, – закивал Игорь Кириллович. – Вот, друг приехал, собираемся чаевничать.
Старик с тростью улыбнулся, и в ответ Марина тоже выдавила улыбку. Когда она уже подошла к двери, Игорь Кириллович вдруг сказал:
– Маришка, не в службу, а в дружбу, поднимись на второй этаж, прихвати Рыжика на улицу. А то он, паразит, опять на полу лужу сделает. – И глядя на старика с тростью, добавил: – Котейку завел, а он со странностями, понимаешь. Никак не приучу на улицу выходить. Домосед жуткий, а мне потом за ним с тряпкой бегать.
– Бывает, – хмыкнул старик с тростью.
Марина сразу всё поняла. Эти люди несут в себе опасность, иначе Игорь Кириллович ни за что бы ни попросил унести дневник. Возможно, он понимает, что в его доме чуть погодя учинят обыск. Что же делать? Дневник она, конечно, заберет, а как быть со стариком? Не оставлять же его один на один с незваными гостями.
Подбежав к подоконнику, она провозилась с ним несколько минут, прежде чем услышала щелчок. Схватив дневник, Марина спрятала его под кофтой, сделала несколько глубоких вдохов и спустилась вниз.
– Нашла Рыжика? – спросил Игорь Кириллович.
– Все облазила, не знаю, где он.
– Убег, что ли, на улицу? Шалопай! Ну ладно, оно и к лучшему.
Марина пересекла гостиную, спотыкнулась о край ковра и едва не упала. И тут произошло из ряда вон выходящее событие. Рыжий дневник выпал из-под кофты, приземлившись в метре от кресла, в котором сидел старик с тростью.
Марина чуть не взвизгнула. Игорь Кириллович оставался спокойным как танк. Понимая, что ни в коем случае нельзя себя выдавать, Марина подняла дневник и, усмехнувшись, сказала:
– Постоянно выпадает.
Прежде чем толкнуть дверь, она обернулась. Взгляд старика с тростью и одного из мужчин был прикован к ней.
Прибежав домой, Марина закричала:
– Наташка, случилось ужасное! У меня дневник Игоря Кирилловича. Его видели те люди, вполне возможно, они догадались, что к чему. Трудно сказать. Собирайся в темпе, мы немедленно уезжаем.
Ровно через пятнадцать минут, сестры спешили к автобусной остановке.
