Юстейн Гордер
Рождественская мистерия
JOSTEIN GAARDER
Julemysteriet
© 2006, Aschehoug Children and Young Adult
© Панкратова Э., перевод на русский язык, 2022
© Кондесюк С., иллюстрации, 2022
© ООО «Феникс», оформление, 2023
Вы держите в руках настоящую волшебную книжку. Потому что это и книга, в которой рассказывается удивительная история, и в то же время календарь.
Главный герой книги, мальчик по имени Иоаким, живет в Норвегии. А в Норвегии, как и в других скандинавских странах, существует традиция покупать накануне праздника Рождества календари, которые называют рождественскими.
Каждый день начиная с 1 декабря дети или их родители открывают маленькое окошко в календаре, за которым спрятаны шоколадки, фигурки или картинки. Так продолжается все время адвента – то есть ожидания Рождества, вплоть до 24 декабря, когда вечером празднуют рождественский Сочельник, а на следующий день наступает великий праздник Рождества Христова.
Настоящая рождественская ночь была лишь однажды, но с тех пор Рождество празднуют по всему миру.
Обычай отмечать этот праздник 25 декабря принят у тех, кто принадлежит к католической вере. В православной традиции Рождество в наши дни отмечают 7 января. Но если от 25 декабря отсчитать 13 суток (именно столько составляет в ХХ и XXI вв. разница между старым и новым стилем), то получится 7 января. За много-много поколений менялись церковные обычаи и установления, но общим началом в христианстве было знаменательное событие: та ночь две тысячи лет назад, когда в городе Давидовом Вифлееме появился на свет младенец Иисус.
Каждый день открывая новую главу книги, вы будете продвигаться в глубь истории, к ее истокам, к моменту рождения Иисуса Христа, и сопровождать вас на этом пути будут истинные чудеса!
1 декабря. …Вероятно, стрелкам часов так надоело год за годом двигаться в одну и ту же сторону, что они вдруг повернули вспять…
Смеркалось. В свете фонарей кружились снежные хлопья. На улицах царило оживление.
Среди праздничной толпы шел и Иоаким со своим папой. Они приехали в город, чтобы купить рождественский календарь, и это была их последняя надежда, ведь завтра уже первое декабря. Увы, все календари в газетном киоске и в большом книжном магазине на площади были проданы.
Иоаким дернул отца за руку и указал на крохотную витрину маленькой лавки. К стопкам книг был прислонен красочный рождественский календарь.
– Вот, смотри! – воскликнул Иоаким.
Папа повернул голову.
– Слава Богу.
Они вошли в тесную лавку. Иоаким решил про себя, что магазинчик старомодный и обшарпанный. Вдоль стен тянулись книжные полки, и все они от самого пола и до потолка были сплошь заставлены книгами, причем каждая представлена в единственном экземпляре.
На прилавке лежала кипа рождественских календарей. На одних был изображен Санта-Клаус рядом с оленьей упряжкой. На других – хлев, в котором сидел крошечный рождественский гном и ел кашу из огромной миски.
Папа взял в каждую руку по календарю каждого вида.
– В этом за створками окошек спрятаны шоколадные фигурки, что, как ты понимаешь, не очень-то полезно для зубов. А тут – пластмассовые.
Иоаким стоял рядом и разглядывал то один, то другой календарь. Он никак не мог решить, какой ему больше нравится.
– Когда я был маленький, календари делали совсем другие, – продолжал рассуждать папа.
Иоаким поднял голову и приготовился слушать.
– А какие?
– В каждом окошке находилась всего лишь маленькая картинка. Но все равно мы с волнением открывали их. Сначала пытались угадать, что именно там будет. А когда наконец створки распахивались, у нас от восторга замирало сердце. Мы словно заглядывали в неведомый мир.
Внезапно Иоаким что-то заметил на одной из книжных полок.
– Там тоже стоит рождественский календарь.
Он подбежал к полке, вытащил календарь и показал папе. На картинке были изображены Иосиф и Мария, склонившаяся над яслями, где лежал младенец Иисус. Чуть поодаль стояли на коленях волхвы. У входа в хлев теснились пастухи и овцы. С неба спускались ангелы. Один из них трубил в трубу.
Краски на картинке совсем поблекли, словно календарь целое лето пролежал на солнце. Но он был настолько прекрасен, что Иоаким даже разволновался.
– Хочу этот, – сказал он.
Папа улыбнулся.
– Видишь ли, этот календарь, скорее всего, не продается. Я думаю, он очень старый. Наверное, ему столько же лет, сколько и мне.
– Но ведь никто не открывал в нем окошки…
– Это просто для украшения витрины.
Иоаким не мог отвести взгляд от старого календаря.
– Хочу этот, – повторял он. – Я хочу только этот, потому что он особенный.
Подошел хозяин лавки, пожилой седой человек. Он с интересом посмотрел на календарь в руках Иоакима.
– Красивый, – одобрил он. – Самый настоящий рождественский календарь, какие делали раньше. Кажется, будто нарисован от руки.
– Мой сын, – папа указал на Иоакима, – хочет, чтобы мы купили именно этот. Я пытался объяснить ему, что календарь не продается.
Книготорговец с удивлением поднял брови.
– Вы говорите, что нашли его… здесь? Лично я давненько таких не видел.
Иоаким показал пальцем на полку, где он нашел календарь:
– Он стоял вот тут, перед книжками.
Хозяин лавки кивнул головой:
– Вероятно, это старина Иоанн заглянул к нам.
Папа недоверчиво покосился на него.
– Иоанн?
– Да, есть тут один чудаковатый старик. Продает розы на площади, причем совершенно непонятно, откуда он их берет. Бывает, заходит ко мне и просит стакан воды. Летом, в жаркую погоду, прежде чем снова выйти на улицу, выливает немного воды себе на голову. Пару раз он окропил и меня.
Папа кивнул, а седой книготорговец продолжал:
– В благодарность за воду он иногда оставляет одну-две розы у меня на прилавке… или кладет на полку какую-нибудь старинную книгу. А однажды поместил на витрину фотографию молодой женщины. Явно иностранки. Вероятно, из тех же краев, откуда он сам. Под портретом стояло имя – Элизабет.
Папа встрепенулся.
– А теперь, стало быть, подарил календарь?
– Да, скорее всего.
– Тут что-то написано, – воскликнул Иоаким и громко прочитал: – «ВОЛШЕБНЫЙ КАЛЕНДАРЬ. Цена семьдесят пять эре».
Книготорговец кивнул:
– Да, это, должно быть, очень старый календарь.
– А можно мне его купить за семьдесят пять эре? – спросил Иоаким.
Седой продавец засмеялся:
– Думаю, ты можешь взять его бесплатно. Наверное, старый Иоанн оставил его именно для тебя.
– Огромное-преогромное спасибо, – проговорил Иоаким и вместе с календарем поспешил выйти из магазина.
Папа пожал руку хозяину лавки и вскоре уже стоял на тротуаре рядом с Иоакимом.
Иоаким крепко прижимал к груди календарь.
– Я открою первое окошко завтра, – сказал он.
Спал Иоаким плохо. Он то и дело вспоминал о седом продавце и об Иоанне, торговавшем розами на площади. Раз он даже встал и выпил воды на кухне. А когда пил, то вспоминал рассказ о том, как Иоанн кропил голову водой.
Но, конечно, больше всего его занимал волшебный календарь. Надо же, ему столько лет, сколько папе, и за все это время никто не открыл окошки! Прежде чем снова лечь спать, Иоаким несколько раз ощупал календарь и все окошки от первого до двадцать четвертого. А 24 декабря – это уже Сочельник. Окошко, на котором стояло число 24, было больше всех остальных. Оно почти закрывало ясли в хлеву.
Интересно, где же календарь пролежал все это время, больше сорока лет? И что произойдет, когда Иоаким откроет первое окошко? Родители повесили календарь над его кроватью.
Когда Иоаким проснулся в следующий раз, было уже семь часов. Он привстал на кровати и попытался открыть первое окошко. Иоаким прямо сгорал от нетерпения, пальцы плохо слушались его. Наконец ему удалось ухватиться за крохотный уголок, и створка открылась.
Перед Иоакимом предстала картинка – отдел игрушек в магазине. Среди множества покупателей он заметил маленькую девочку, а рядом с ней ягненка, но не успел как следует рассмотреть картинку, потому что, когда он открывал створку, что-то упало к нему на кровать. Он нагнулся и поднял упавший предмет. В его руке оказался сложенный в несколько раз листок бумаги. Иоаким развернул листок и увидел, что тот с обеих сторон испещрен текстом. И вот что он прочел:
Ягненок с колокольчиком на шее
– Элизабет! – крикнула мать ей вслед. – Элизабет, вернись!
Элизабет Хансен долго стояла на месте, разглядывая длинную полку с мишками и разными мягкими игрушками, пока мама покупала рождественские подарки для родственников, живущих в Тотене[1]. Вдруг от компании этих симпатичных игрушечных зверьков отделился ягненок. Он спрыгнул с полки и стал пугливо озираться по сторонам. На шее у него висел колокольчик, но его звон не мог заглушить стрекот кассовых аппаратов.
Мягкую игрушку с колокольчиком на шее Элизабет видела не впервые. Но вот чтобы игрушка вдруг ожила… Это так поразило Элизабет, что она бросилась вслед за ягненком, а тот засеменил по огромному торговому залу в сторону эскалатора.
– Бяша, бяша, бяша, – звала ягненка Элизабет.
Ягненок вскочил на движущуюся вниз лестницу. Лестница скользила стремительно, но ягненок бежал еще стремительней. Так что Элизабет приходилось мчаться еще быстрее, чем лестница с ягненком, вместе взятые.
– Поди же сюда, Элизабет! – снова позвала мама, и голос у нее теперь был сердитый.
Но Элизабет уже стояла на ступеньке эскалатора. Она увидела, как ягненок пробирался среди прилавков и полок первого этажа, там, где продавались галстуки и белье.
Когда Элизабет соскочила с эскалатора на пол, – тот уже был на улице, где в свете гирлянд, развешанных над проезжей частью, кружились снежные хлопья. Опрокинув прилавок с разложенными на нем варежками, Элизабет устремилась вслед за ягненком.
Среди уличного шума было так трудно уловить звон колокольчика, а ягненок уже почти добрался до улицы Киркевейен. Но Элизабет не сдавалась: она решила во что бы то ни стало догнать ягненка и погладить его по мягкой шерстке.
Ягненок с колокольчиком на шее перебежал улицу на красный свет. Наверное, он решил, что красный человечек означает «иди», а зеленый – «стой». Кажется, Элизабет доводилось слышать, что овцы не различают цвета. Как бы там ни было, раз ягненок не обратил внимания на красный свет, то не могла остановиться и Элизабет. Ей надо было непременно догнать его, даже если бы для этого пришлось бежать за ним на край света.
Машины сигналили, а одному мотоциклу пришлось даже свернуть на тротуар, чтобы не сбить Элизабет или ягненка. Занятые рождественскими покупками люди с изумлением взирали на них. Ведь не каждый день встретишь девочку, которая перебегает улицу Киркевейен на красный свет, чтобы догнать плюшевого ягненка, убежавшего из отдела игрушек большого универмага. Не говоря уже о том, что саму погоню за ягненком посреди зимы вряд ли можно назвать обычным делом.
На бегу Элизабет услышала, как часы на колокольне пробили три раза. Она весьма удивилась этому, так как они с мамой приехали в город пятичасовым автобусом. Вероятно, стрелкам часов так надоело год за годом двигаться в одну и ту же сторону, что они вдруг повернули вспять. Элизабет подумала про себя, что даже часам может наскучить целую вечность делать одно и то же.
На этом странности не кончились. Изменилось и еще кое-что. Когда Элизабет вошла в тот большой магазин, где находился отдел игрушек, на улице было совсем темно. А сейчас почему-то снова стало светло, ночь как будто бы отступила.
Ягненок, видимо, решил скрыться в лесу: он быстро нашел нужную дорогу и затрусил из города в сторону перелеска. А там побежал по тропинке, петляющей между высокими елями. Правда, уже помедленней, потому что тропинка была завалена снегом, выпавшим в последние дни.
Элизабет продолжала погоню за ягненком. Теперь ей стало труднее бежать. Но у ягненка было целых четыре ноги, которые то и дело увязали в снегу, а у Элизабет – только две. Видимо, это дало ей некоторое преимущество.
Мамин крик утонул в уличном шуме. А потом Элизабет перестала слышать и уличный шум. Хотя в ее ушах все еще звучали слова:
– Ну что, какую игрушку будем покупать, ту или эту? Как ты считаешь, Элизабет? Хочешь, мы купим обе?
Быть может, ягненок ожил и убежал из магазина просто потому, что ему до смерти надоели стрекот кассовых аппаратов и разговоры о покупках? А Элизабет бросилась догонять ягненка потому, что никогда особенно не любила ходить по магазинам.
Иоаким оторвался от тоненького листочка, который выпал из волшебного календаря. То, что он прочел, показалось ему настолько удивительным, что он так и застыл с открытым ртом.
Иоаким очень любил тайны. И тут он вспомнил про шкатулку с ключиком, которую бабушка привезла ему из Польши. Мама и папа однажды торжественно поклялись, что никогда в жизни не притронутся к ключику и не станут сами открывать шкатулку, пока Иоаким спит или находится в школе. Потому что это так же нехорошо, как распечатывать чужое письмо.
До этого дня у Иоакима не было ничего по-настоящему тайного, что он мог бы спрятать в шкатулке. И вот теперь он положил в нее тоненький листок из рождественского календаря, повернул в замке ключик и спрятал его под подушку. Когда мама с папой проснулись и посмотрели на рождественский календарь, то увидели в открытом окошке просто картинку, изображавшую ягненка в большом магазине.
– Помнишь? – спросила мама и взглянула на папу. – Такую картинку мы видели в детстве.
Папа кивнул:
– И мы могли вообразить самих себя на этой картинке и домыслить все остальное. И это было гораздо лучше, чем пластмассовые фигурки, которые потом валяются, разбросанные по всему полу, и рано или поздно становятся добычей пылесоса.
Все ликовало внутри у Иоакима. Он один на белом свете знал о таинственном листочке, который выпал из календаря.
Иоаким показал пальцем на картинку, где был изображен ягненок с колокольчиком на шее.
– Этот ягненок решил убежать из магазина, потому что ему страшно надоели шум кассовых аппаратов и разговоры о покупках. А как раз в это время в магазине находилась маленькая девочка по имени Элизабет, и она бросилась за ягненком, потому что ей очень хотелось погладить его мягкую шерстку.
– Что я говорил! Разве пластмассовая фигурка доставила бы нашему мальчику столько радости?
Весь день Иоаким только и думал о том, удастся ли Элизабет догнать ягненка, чтобы погладить его по мягкой шерстке. Узнает ли он об этом завтра утром?
Ведь, наверное, из календаря снова выпадет листочек бумаги?
2 декабря. …Я знаю короткий путь…
На следующее утро Иоаким проснулся раньше мамы с папой. Впрочем, так бывало почти всегда. Он приподнялся на кровати и посмотрел на рождественский календарь.
И сразу заметил ягненка, лежащего у ног одного пастуха. Разве это не удивительно? Ведь Иоаким столько раз уже рассматривал эту большую картинку с ангелами и волхвами, пастухами и овцами. Но никогда не замечал, чтобы там был еще и маленький ягненок.
А может быть, он обратил на него внимание сейчас лишь потому, что прочитал о ягненке на том листочке, что выпал из календаря, когда он открыл первое окошко?
Интересно, этот ягненок на картине с Девой Марией и младенцем – тот же самый, о котором он читал? Но ведь тот ягненок убежал из современного магазина, тогда как этот, на картинке в рождественском календаре, жил в Вифлееме очень-очень давно. Никаких машин и светофоров тогда еще не было. Какие-то магазины существовали, но, конечно же, не такие, как теперь – с эскалаторами и кассовыми аппаратами. Элизабет слышала, как часы на колокольне пробили три раза. Но ведь две тысячи лет назад не было башенных часов. Иоаким знал, что именно столько лет прошло с тех пор, как родился младенец Иисус.
Иоаким нащупал створку с цифрой 2 и осторожно открыл ее. Он увидел картинку, на которой был изображен лес. В лесу стоял ангел, одной рукой он обнимал за плечи маленькую девочку. И тут же из календаря снова выпал небольшой свернутый листок.
Иоаким нагнулся и поднял листочек, упавший прямо ему на кровать. Раскрыв его, он увидел, что тот с обеих сторон весь испещрен мелкими буквами. Иоаким принялся читать:
Эфириил
Элизабет Хансен не представляла себе, как далеко она убежала и как долго преследовала ягненка с колокольчиком на шее, который умчался из отдела мягкой игрушки в большом универмаге, потому что ему надоело слушать стрекот кассовых аппаратов и неумолкающие разговоры покупателей. Когда она бежала по улицам, падал густой снег. А сейчас? Мало того что снегопад прекратился, но, к изумлению Элизабет, на тропинке тоже не было снега. Под деревьями росли мать-и-мачеха, подснежники, фиалки, что выглядело довольно-таки странно перед Рождеством.
Элизабет сорвала фиалку и стала задумчиво разглядывать нежные лепестки. Рвать цветы в это время года было так же невероятно, как играть в снежки в разгар лета. Может быть, она убежала так далеко, что оказалась в стране, где всегда царит лето? А может быть, она бежала так долго, что зима прошла, потеплело и наступила весна? Если так, то она по-прежнему в Норвегии. Но тогда куда же делось Рождество?
Так она стояла, задумавшись, пока издалека до нее не донесся переливчатый звон колокольчика. Элизабет снова побежала и вскоре увидела ягненка. Он нашел крохотную лужайку со свежей травой, которую и начал с жадностью щипать.
Ничего удивительного, ведь он успел здорово проголодаться! Зимой же невозможно найти траву. И наверняка у ягненка не было во рту ни травинки за все то время, что он был мягкой игрушкой, а это продолжалось довольно долго.
Элизабет решила подкрасться к ягненку, но, как только она прыгнула, чтобы поймать его, ягненок снова пустился бежать.
– Бяша, бяша, бяша!
Элизабет изо всех сил пыталась не отстать, но вскоре споткнулась о корень сосны и растянулась во весь рост.
Хуже всего было не то, что Элизабет ушиблась, а то, что она потеряла надежду когда-нибудь догнать ягненка. Она собиралась бежать за ним хоть на край света, но ведь Земля-то круглая, и вполне могло случиться так, что ей пришлось бы бежать целую вечность или по крайней мере до тех пор, пока она не превратилась бы в совсем взрослую тетю, а тогда, наверное, ей уже стало бы неинтересно догонять ягненка с колокольчиком на шее, чтобы погладить его по шерстке.
Подняв голову, Элизабет увидела какой-то неясный силуэт между деревьями. И широко раскрыла глаза от удивления, потому что перед ней возникло удивительное существо: не человек и не зверь. Прямо из белого платья, такого же белого, как шерсть ягненка, если не белее, у этого существа росли два крыла.
Элизабет только еще начинала постигать окружающий мир. Ей уже были известны названия многих животных и птиц, хотя она все еще не могла отличить, например, зяблика от жаворонка. Или обычного верблюда от дромадера. И все же сейчас ей было совершенно ясно: эта светлая фигура наверняка ангел. До этого ей доводилось видеть ангелов только на картинках в книжках и на слайдах, и вот теперь впервые она встретилась с ним в реальной жизни.
– Не бойся, – проговорил ангел нежным голосом.
Элизабет слегка приподнялась.
– Я совсем не боюсь тебя, – ответила она чуть обиженным тоном, потому что все-таки ушиблась, когда споткнулась о корень.
Ангел подошел поближе. Казалось, что его ноги не касаются земли. Элизабет вспомнила свою двоюродную сестренку Анну, которая умела танцевать на пуантах. Ангел опустился на колени, наклонился к Элизабет, осторожно провел кончиком крыла по ее затылку и произнес:
– Я сказал «не бойся» просто на всякий случай. Мы не так часто появляемся перед людьми, так что, когда это происходит, лучше предупредить человека. Ведь вы, люди, обычно очень пугаетесь при виде ангела.
Тут Элизабет вдруг расплакалась, и вовсе не потому, что испугалась ангела. И не потому, что ушиблась. Она сама не могла понять, почему расплакалась, и проговорила с трудом, всхлипывая:
– Я хочу… погладить ягненка.
Ангел кивнул:
– Конечно же, Господь для того и создал ягненка с такой мягкой шерсткой, чтобы кому-то захотелось погладить его.
Элизабет снова всхлипнула:
– Ягненок бежит гораздо быстрее меня… ведь у него в два раза больше ножек, чем у меня… Разве это справедливо? И я не могу понять, куда ягненок с колокольчиком на шее так ужасно спешит.
Ангел помог Элизабет подняться на ноги и доверительно сообщил:
– Он спешит в Вифлеем.
Элизабет перестала плакать.
– В Вифлеем?
– Да, в Вифлеем, в Вифлеем! Ведь там родился Иисус Христос.
Элизабет очень удивили слова ангела. Пытаясь скрыть изумление, она начала стряхивать землю и траву со своих брюк. Ее красная курточка тоже испачкалась.
– Тогда и я пойду в Вифлеем, – сказала Элизабет.
Ангел будто снова затанцевал на кончиках пальцев.
– Вот и хорошо. Ведь и я собираюсь туда. Мы можем отправиться все втроем.
Элизабет давно прочно усвоила, что никогда не следует разговаривать с незнакомыми людьми. И это, несомненно, относилось также к ангелам и троллям. Она подняла глаза на ангела и спросила:
– А как тебя зовут?
Элизабет думала, что ангел – мужчина, но теперь засомневалась. Ведь он сделал реверанс, как его делают балерины, а потом ответил:
– Меня зовут Эфириил.
– Похоже на название бабочки. Ты сказал: Эфириил?
Ангел кивнул.
– Да, меня зовут просто Эфириил. У ангелов нет ни матери, ни отца – и потому нет фамилии.
Элизабет шмыгнула носом в последний раз. А потом произнесла:
– Мне кажется, у нас нет времени для разговоров, если мы точно решили идти в Вифлеем. Ведь это очень-очень далеко?
– Нам придется идти далеко и на много лет назад… Но я знаю короткий путь.
И они тотчас отправились вперед. Первым бежал ягненок, за ним Элизабет, а последним, пританцовывая, едва касаясь земли, парил ангел.
На бегу Элизабет с сожалением подумала о том, что не спросила ангела, почему это вдруг неожиданно наступила весна. Но тут же заметила на тропинке впереди себя ягненка с колокольчиком на шее и не решилась останавливаться.
– Бяша, бяша, бяша!
Иоаким поспешно спрятал листочек в потайную шкатулку, ключик от которой был только у него.
Этот старинный календарь оставил в книжной лавке торговец цветами Иоанн. Интересно, знал ли Иоанн об этих записках, выпадающих из окошек? Или Иоаким единственный в целом мире знает об этой тайне? Ведь никто, кроме него, не открывал окошек в календаре.
Но тут ему пришла в голову еще одна мысль. Элизабет – осенило его. Кажется, так звали даму, портрет которой Иоанн поставил на витрине книжной лавки.
Ну да, точно. Неужели это та самая Элизабет, о которой рассказывается в волшебном календаре? Там она маленькая девочка, но календарь-то уже такой старый, что у нее вполне хватило бы времени, чтобы вырасти.
И сегодня мама с папой пришли в его комнату, чтобы взглянуть на новую картинку в календаре.
– Ангел, – торжественно прошептала мама и закрыла рот ладошкой.
– Он утешает Элизабет, – объяснил Иоаким. – Она так быстро бежала за ягненком, что упала и ушиблась.
Мама подмигнула папе, и тот заговорщически улыбнулся. Потому что им казалось, будто Иоаким горазд придумывать разные истории насчет картинок в календаре. Им было невдомек, что он абсолютно ничего не выдумал.
В тот день уроки в школе начинались совсем рано, так что времени на разговоры с родителями не оставалось. Но по дороге в школу Иоаким не мог думать ни о чем другом.
За последние дни выпало столько снега, что, когда он пересекал большую спортивную площадку, его ноги увязали в сугробах. Вдруг он остановился и принялся размышлять. В самом начале своей погони за ягненком с колокольчиком на шее Элизабет тоже вязла в снегу. А потом внезапно наступила весна. Но ведь это невероятно!
Придя домой из школы, Иоаким сам открыл ключом входную дверь. Почти каждый день он приходил домой раньше, чем возвращалась с работы мама.
Иоаким бросился в свою комнату и посмотрел на чудесный календарь. Да, он висит на том же месте. Несколько раз за день Иоаким спрашивал себя: уж не выдумал ли он все это, ведь Иоаким и вправду любил пофантазировать.
Сейчас он прямо-таки сгорал от любопытства. Какая картинка откроется в окошке, на котором стояла цифра 3? Что случится дальше с Элизабет и ангелом Эфириилом?
А что, если взять и открыть створку прямо сейчас? Ведь он может приклеить ее обратно и сделать вид, будто не открывал.
Но ведь это будет обманом. Не годится плутовать в карточной игре, а что касается Рождества, и того хуже. Это то же самое, что заглядывать в свертки с подарками, которые нельзя открывать раньше, чем наступит Сочельник, все равно что обкрадывать самого себя.
Вскоре пришла с работы мама и принялась чистить картошку и морковку. Потом пришел папа. Он пожаловался, что потерял водительское удостоверение.
– Уму непостижимо, – сетовал он. – Нигде нет: ни в машине, ни на работе, ни в кармане пальто.
– Ты просто-напросто растяпа, – заявил Иоаким, ведь то же самое папа всегда говорил ему, когда он не мог найти свой пенал или не убирал игрушки на место.
В этот вечер Иоаким сам объявил, что ему пора спать. Кажется, впервые в жизни Иоаким без напоминания изъявил желание лечь в постель.
– Уж не захворал ли ты, мальчик мой? – спросила мама.
– Да нет же. Просто я не могу дождаться утра, чтобы открыть следующее окошко в волшебном календаре.
