З. Х. Ибрагимова
Царское прошлое чеченцев. Политика и экономика
Не существует ни одного общества, где бы правила автоматически уважались. Сверх того, всякое общество, реализующее приблизительное равновесие, уязвимо. Начиная с момента, когда социальные отношения выходят за рамки отношений родства, устанавливается между индивидами и группами более или менее явное соперничество, каждый стремится направить действия коллектива в сторону своих особых интересов. Власть (политическая) проявляется вследствие этого как продукт соперничества и как средство его сдерживания. Развал общины, подрыв семейных методов труда и авторитета старших сказывались на сплочённости коренных жителей.
В результате втягивания Кавказа в орбиту русского капитализма, под влиянием административно-судебной политики русского царизма сельская община из кровнородственной стала превращаться в соседскую247. В пореформенный период в сельской общине чеченцев, как и у других горских народов Северного Кавказа, происходили существенные изменения, связанные с изменением состава самих общинников. Так, например, появилось деление на коренных жителей и пришлых, а управление общиной было взято под контроль царской администрацией, стремившейся сохранить общину, как податную единицу, в новых условиях, приспособив её к ним, чтобы задержать процесс классового расслоения248. Во главе сельских общин царской администрацией были поставлены старшины, которые или избирались народом, или назначались властью. Должность писаря обычно выполнял мулла, т к. он зачастую был самым грамотным человеком в селе249.
Горцы, в результате проведённой царизмом реформы, были наделены землёй не по числу жителей в каждом селе, а по дворам – подымно. «Искусственно созданный платёжный дым, – писали “Терские ведомости”, – повлёк и искусственное распределение земли при переделах. Так дым, имеющий одного работника или пять, получают земли поровну. Община начинает понимать несоответствие количества земли с числом лиц дыма, но до сих пор не дошла до мысли распределять и подати и земли настоящих работников. Незнание общиной своего права распределять подати и влияние богатых лиц, которым подымное распределение доставляет большие выгоды, всё ещё задерживает справедливое распределение земли и подати»250.
В силу сложившейся несправедливости распределения земли и взимания налогов, каждое лицо стало требовать от общины (её руководства) в пользование участок на равных с прочими членами. Однако в данном случае сельская община только играла роль землемера, межевщика и сборщика налогов (с помощью круговой поруки), которую ей поручила областная администрация, она не могла проявить в этом вопросе свою инициативу, т. к. не обладала для этого необходимыми правами.
На протяжении веков у горцев существовал обычай, по которому пастбищные угодья являлись общиной собственностью, а пахотные, усадебные и покосные земли были на правах частной собственности251. В чеченских сёлах, до установления российских порядков, строго говоря, не было общественного пользования землями в том смысле, как это существовало в поселениях государственных крестьян во внутренних губерниях России. Здесь пользовались сообща пастбищами, выгонами и лесом, а пахотные места распределялись между жителями для постоянного пользования и переходили по наследству из рода в род. Никаких переделов земли не полагалось, что и вызвало крайнее возмущение местного населения в связи с перераспределением земель в чеченских округах в ходе земельной реформы252.
При обилии земли в переделе необходимости нет, однако в связи с тем, что равнинные чеченские земли были заняты Терским казачьим войском и на Кавказ прибыло довольно большое число русских переселенцев, государственная необходимость перераспределения земель существовала. При общинном землевладении постоянно перераспределяющиеся земельные участки не давали утвердиться частной форме собственности, что серьёзно тормозило сельскохозяйственное развитие региона253. Фактически, на Северном Кавказе было практически полностью уничтожено старое частновладельческое (родовое) пользование землёй, а общинная собственность стала занимать главенствующую позицию254. Понятие о земельном обществе, как субъекте права, не было утверждено законным порядком. Зачастую регламентировались обязанности сельской общины, но не её права. С юридической точки зрения общинное право могло существовать без круговой поруки и наоборот. Но зачастую члены общины об этом даже не догадывались и выполняли все возложенные круговой порукой на них обязательства255.
Правовед Г. Пахман признавал субъектом права как общину, так и отдельных крестьян. Однако Сенат субъектом права признавал только общину, но не её членов. По его мнению, права членов общины – были дарованы им сельским обществом (юридическим лицом). 11 декабря 1891 года в решении за № 7343 правительствующего Сената, постановили, что «…только члены общества мужского пола имеют безусловное право требовать от общества обязательного допущения их к участию в пользовании мирским общинным наделом»256. Право собственности общины ограничивалось – она могла продать надельную землю лишь при согласии 2/3 числа её членов и с разрешения правительства, но не могла её заложить. Правила передела общинной земли были введены лишь с 1893 года. Закон не считал нужным до этого времени прибегать к подробному регламентированию внутренних отношений крестьян при общинном пользовании землёй.
Сущность общинного или общественного владения, как определил его Сенат 16 марта 1887 года, заключается в следующем:
1) полным хозяином общественной земли является общество: оно ею распоряжается;
2) отдельным физическим лицам принадлежит лишь право владения и то в ограниченном миром пределе;
3) без согласия мира никто не может уступить постороннему лицу своего права участия в общем владении;
4) число членов общества, участвовавших во владении, не есть нечто постоянное, но изменяется.
В отличие от общинного, при подворном наследственном пользовании отдельному домохозяину отводился участок раз и навсегда определённой величины, облагаемый известным количеством податей и повинностей257.
В ходе возникавших земельных споров и по другим вопросам, сельская община не могла обратиться в суд с иском, т. к. хоть и считалась юридическим лицом, но не обладала необходимыми документами. Частные земельные владельцы, по крайней мере, получали от государства официальный документ на владение землёй, с номером приказа и топографическим планом их земельного участка258.
Установление фискально-податного порядка
Установление фискально-податного порядка было направлено, прежде всего, на получение дохода от налогового сбора. Основным признаком вхождения территории в состав государства являлось не завершение военных действий, а начало сбора податей с населения вновь присоединённых территорий, призыв на военную службу и т. п. Но введение любых денежных сборов провоцировало народное возмущение, поэтому Главнокомандующий Кавказской армией в 1859 году торжественно объявил, что «…Россия навсегда оставляет туземцев свободными от повинностей, обязательных для каждого гражданина в отношении общего для всех отечества, т. е. платежа каких-либо податей или прямых налогов и от службы в армии». Однако российское руководство, обманув ожидания населения, приступило к постепенному введению налоговой системы. Первоначально горцы были привлечены к отбыванию только натуральных повинностей. К числу натуральных повинностей, исполняемых населением Терской области, относились:
1) Содержание в исправности дорог, мостов, плотин. Постройка новых объектов.
2) Проведение и ремонт оросительных каналов.
3) Содержание лошадей для разъезда земской полиции по делам службы.
4) Арестантско-этапная повинность.
5) Снабжение квартирами разных чинов военной службы, а также проходящих воинских частей.
6) Содержание аульных старшин, депутатов участковых судов и милиционеров. Каждый милиционер обходился сельскому обществу в сумму от 60 до 120 рублей в год. Данная сумма распределялась между сельскими жителями, в среднем, на 1 двор приходилось 2 рубля 25 копеек сбора259.
7) Предоставление помещений для воинских учреждений.
8) Обеспечение продовольствием за установленную плату проходящих нижних воинских чинов.
9) Отопление и освещение квартир и помещений, отведённых для военнослужащих.
10) Выделение войскам мест под лагеря и манёвры, а также снабжение их во время лагерного расположения.
11) Отвод пастбищ для лошадей, принадлежащих проходящим и постоянно квартирующимся войскам.
12) Предоставление земель в городах и селениях под огороды для линейных батальонов и инвалидных команд.
13) Поставка подвод для передвижения войск.
14) Содержание почтовых станций260.
Особенно тяжким бременем ложились на население эти повинности во время войны, например, русско-турецкой. Тысячи солдат и офицеров двигались через Кавказ в Оттоманскую Порту, и каждого из них надо было приютить, обогреть и накормить.
В Терской области также взимались с населения земские сборы. Причём расходы на государственные и местные земские потребности удовлетворялись в казачьих регионах частично из государственного земского сбора, частично из войсковых сумм, а частью из сумм Государственного казначейства, направленных на содержание Кавказской армии. В горских же районах земские потребности удовлетворялись только за счёт самого населения. Горцам, в отличие от остального населения области, кредитов по означенной смете не отпускалось. Данная система налогообложения вводилась как временная, но просуществовала она довольно долго, постоянно продлеваемая Госсоветом. Помимо прямых земских сборов, существовали ещё и дополнительные – с торговых документов и питейных патентов, которые шли на сооружение дорог, мостов и другие цели261.
В России земские учреждения были созданы в 1864 году, а в Терской области население было обложено земскими сборами с 1866 года, хотя самих земских учреждений там не существовало. Для того чтобы земства стали функционировать на Северном Кавказе, необходимо было местных князей в официальном порядке приравнять к русскому дворянству. Данное высшее сословие и играло бы ведущую роль в земствах. Но этого сделано не было. С установлением земских институтов самоуправления был бы положен конец «инструкционному способу управления» Северо-Восточным Кавказом, когда для данного региона создавались «особые» законодательные положения, не вписывавшиеся в общероссийский кодекс законов. В большинстве случаев эти «региональные» законы составлялись самими кавказскими чиновниками-военными, зачастую не имевшими юридического и даже высшего образования, и они принимали решение лишь только потому, что они лучше были ознакомлены с бытом и нравами управляемого ими населения. Введение земства в Терской области означало бы конец самоуправству чиновников. Общероссийское законодательство полноправно распространилось бы на данный регион. Однако местные бюрократы опасались потери своей абсолютной власти и докладывали в вышестоящие инстанции, что горцы ещё не готовы к принятию земской системы262.
В Терской области действовало специальное положение «О мерах для удержания туземного населения Терской области от хищничества и, в особенности, от всяких насилий против лиц не туземного происхождения». Согласно этому «правовому акту» вводилась коллективная ответственность горских селений даже в тех случаях, когда «…следы движения самих преступников, или похищенных, или угнанных ими лошадей или скота будут доведены до юртового надела туземного поселения на расстоянии не далее одной версты от его околицы и там окажутся затерянными или забитыми…». При этом размер компенсации для потерпевшей стороны определялся «…по усмотрению начальника области и наказного атамана, с утверждения командующего войсками округа и с добавлением расходов по розыску виновных». Яков Абрамов, председатель специальной комиссии, занимавшейся изучением земельного вопроса в Терской области, писал: «Суммы, выплачиваемые туземцами в силу круговой поруки, превосходят во много раз всякие подати и налоги, платимые населением. Круговая ответственность положительно разоряет туземцев»263.
Функционирование налоговой системы в имамате Шамиля
Налоговая система действовала и в имамате Шамиля во время Кавказской войны. Первое известие о взимании налогов мы встречаем в 1836 году, когда «…Шамиль обязал жителей содержать от каждых 10-ти дворов во всегдашней готовности по одному вооружённому человеку, с платежом от каждого двора по 1 рублю в год». Но это ещё только налог на содержание муртазеков. Позднее этот налог вырастает уже в обложение хлеба. Например, в Чечне «…Шамиль сначала покупал хлеб по вольной цене, потом назначил таксу, невыгодную для чеченцев, и, наконец, стал собирать хлеб без платы, с каждого двора в виде подати». Если мы вспомним специализацию различных районов имамата, то для нас станет ясным, что налоговая система державы Шамиля в основном была построена на эксплуатации Чечни или, вернее, чеченского крестьянства. Дагестанец – скотовод или садовод платил несравненно меньше чеченца-хлебопашца. Чечня, традиционно являвшаяся житницей, давала главную часть налогов имамата Шамиля.
Помимо этого проводились и чрезвычайные сборы. Так, например, в декабре 1841 года Шамиль, готовясь к летним операциям, заготавливал продовольствие, «…собирая с каждого двора покорных ему жителей по две, а иногда и по три сабы пшеницы». А в начале марта «…в аулах и в хуторах Большой и Малой Чечни собирали с каждого двора по 20 фунтов хлеба, набрав, таким образом, до 5000 мерок». Эти чрезвычайные военные сборы, разумеется, очень тяжело отзывались на хозяйстве крестьянина-горца, в то время как аульская верхушка сравнительно легко находила способы ускользнуть от обложения. В сороковых годах XIX века, общее демократическое направление политики имамата привело к отмене, наряду с зависимыми отношениями, и феодальной налоговой системы. Другим источником, из которого черпал свои средства имамат, было отчисление в казну 20 % военной добычи. Однако этот источник не был постоянным и надёжным. Уже в начале 1850-х гг. он начал резко сокращаться, да и добыча не всегда попадала в казну имамата, а присваивалась наибами264.
Введение «подымщины» в Терской области
«Подымщина» – система налогообложения, налог с «дыма» (дома), действовала в России с IX века по XVIII век (1724 г.), а затем была заменена подушной податью265. Впервые понятие «дым», то есть двор, или «семейство, доколе оно имеет нераздельное хозяйство», появилось в 1843 году. Обложение денежной податью горского населения правительство считало своей главнейшей задачей на Северном Кавказе. В 1865 году Главнокомандующий Кавказской армией, посетив Терскую область, принимает решение об обложении горцев денежной повинностью: «…Усилия администрации к водворению Гражданственности и порядка между туземным населением увеличилось в короткий срок столь блестящими результатами, что я нашёл туземцев уже готовыми принять денежную повинность – размер которой и объявил им лично. Совершившееся минувшим летом, в примерном порядке, переселение в Турцию значительного числа чеченцев доказывает прочность оснований, на которых держится в области спокойствие и безопасность. Ныне я лично убедился, что действительность превзошла все мои ожидания»266.
С 1 января 1866 года все горские племена Терской области должны были вносить государственную денежную подать «…в размерах, особо определённых для каждого племени, сообразно степени его материального благосостояния». В первый год чечено-ингушский народ заплатил 68 тыс. рублей подымной подати, а к 1889 году эта сумма возросла до 93 тыс. рублей267. Чеченцы выступили против подымного сбора. Они считали его незаконным, наложенным вопреки первоначальным обещаниям, данным царским правительством в период прекращения Кавказской войны. В глазах многих чеченцев подымный сбор являлся ещё какой-то контрибуцией или данью. «Если заплатили сейчас столько, следующий раз потребуют ещё больше» – говорили они268.
На 9 марта 1866 года в 8 округах Терской области оказалось 48665 семей, обязанных выплачивать государству денежные подати. Но в то же время начальник Терской области предполагал, что при составлении переписи населения около 3000 семей горцев не были учтены. Местное население было обеспокоено введением новых налогов и зачастую скрывало от переписчиков истинное число дворов, людей в своём селе. Так, например, в 1873 году в Чеченском округе официально насчитывалось 13695 дымохозяйств, хотя их было на самом деле больше указанного числа.
Платёжной единицей являлось сельское общество. Причитавшаяся сумма взималась круговой порукой и не подлежала изменению, впредь, до составления нового камерального описания. Установление подымных окладов, где податной единицей служил не предмет дохода – земля, а двор, или дым, таило в себе возможность произвола, несправедливого и неравномерного обложения. Общества должны были вносить подать и за те семьи, которые фактически не пользовались землёй по бедности или по другим причинам269.
В 70-80-е годы образование новых дымов происходило значительно быстрее, чем раньше. К 1889 году число дымов в Чеченском округе возросло до 19688. Таким образом, за 16 лет образовалось почти 6 тыс. новых дымохозяйств, или около 44 % от числа прежних. Новые усадьбы были невелики и редко превышали 500 кв. сажень, но это не задерживало процесса выделения хозяйств, так как доход от пая в несколько раз превышал подымную подать, и поэтому многосемейным было невыгодно пользоваться таким же паем, как и малосемейным. Отсюда возникло стремление многосемейных общинников делить надельную землю не по платёжным дымам, а по числу наличных работников270.
В 1897 году в городах: Грозном, Владикавказе, Кизляре, в которых также жили чеченцы – взамен подымной подати был введён налог с недвижимого имущества. Казачье население области никакими подушными или другими денежными сборами не было обложено. Казаки обязаны были лишь обеспечивать проходящие войска, рекрутские партии, переселенцев квартирами и подводами, поэтому вся тяжесть налогового гнёта ложилась на горцев.
Деньги, собранные с горцев, шли в основном на содержание областного управления. Денежный земельный оброк, установленный на Кавказе, превышал аналогичный оброк для крестьян в Европейской России. В 1871 году отпуск государственных средств на удовлетворение местных потребностей в Терской области был прекращён271. Интересным является тот факт, что в Терской области была введена именно подымная подать, а не государственный земельный налог. Дело в том, что выплата государственного земельного налога давала право владельцу на частную земельную собственность, а подымная подать предполагала плату за аренду земли у государства. Хотя, по неоднократным разъяснениям Правительствующего Сената, получение казной оброка само по себе не служило ещё доказательством прав казны на землю272. До 1901 года, когда подымная подать была заменена государственной оброчной податью, в которую входила и аренда за землю, лица, претендовавшие на земельные участки в качестве собственников, нигде, никаких ходатайств об освобождении их от платежа подымной подати или замене её государственным земельным налогом не подавали. Только с 1901 года высшие сословия стали требовать обложить их не оброчной податью, а государственным земельным налогом, как частных земельных собственников. В связи с тем, что окладные листы на подымную подать составлялись на всё сельское общество без исключения, т. к. земля лиц высшего сословия входила в земельный надел всего общества, то при обложении оброчной податью, автоматически снова всё сельское общество было обложено новым налогом. Представители высших сословий Терской области стали подавать судебные иски о признании за ними права собственности на их земли, но все они проигрывались. Представитель казны заявлял на суде следующее: «… земли эти казённые и находятся в пользовании отдельных лиц, уплачивающих за это оброчную подать, куда входит и аренда, а, следовательно, они не являются частной собственностью»273.
Военная реформа
Вопрос о введении всеобщей воинской повинности на Кавказе возник во второй половине XIX века. Однако многие кавказские руководители ещё опасались брать на службу и вооружать своих недавних противников, поэтому вместо обязательного призыва мусульман Северного Кавказа в русскую армию, был введен денежный налог. На протяжении почти всей своей истории русская императорская армия представляла собой многонациональную вооруженную силу, которой командовал еще более космополитичный офицерский корпус. Численность, влияние и обширная сфера деятельности армии делала ее одновременно и ключевым социальным институтом, и инструментом возможной политической интеграции. Характерные черты имперской политики, формировавшей отношения между русским и нерусским населением страны, особенно ярко проявлялись в специфической области военной политики царизма, включая практику несения воинской повинности, развертывания войск, подготовки и пополнения офицерского корпуса и территориально-административного деления России. Все это зачастую было связано со спорами вокруг военной доктрины и с ведомственным противоборством как в самой армии, так и между министерствами – военным, внутренних дел и финансов274
Структуру общества больше всего затрагивали те действия власти, которые регулировали пополнение личного состава или рекрутирование войск. Рекрутская система была введена еще при Петре I и предусматривала пожизненный срок службы. В 1793 г. срок службы рекрутов сократился до 25 лет, в 1834 г. – до 20 лет и после Крымской войны составлял уже 12 лет275. Приходится с горечью констатировать, что уникальная смешанная система России, созданная трудом и кровью многих поколений разложилась и исчезла к середине XIX века. Казачьи войска все более стали приближаться к тактике действия регулярной конницы. Регулярную армию сначала попытались заменить на поселенческие войска, а потом полностью, не оставив никакого боевого профессионального ядра, превратили в кадровую военную организацию, в «вооруженный народ», а фактически в неподготовленное к войне ополченческое войско. Само «государственное ополчение», созываемое на службу в случае войны, служило уже необходимым «пушечным мясом», т. к. после 1812 года никто серьезно его в боевом отношении не готовил276.
Традиционная для России обязательная служба, исключавшая наймы и вербовку (предмет особой гордости), постепенно превращалась в ненавистную для народа «рекрутчину», «повинность», рутину, в которых постепенно погасли как высокая идея служения Родине, так и самобытное русское военное искусство. В течение 100 лет, с 1700 года по 1799 год, для комплектования армии было взято 2 271 000 рекрут, что составляло ежегодно 22 700 человек. Если считать ежегодный прирост населения даже в 2 %, то и в таком случае окажется, что армия бесповоротно вырывала у населения каждый год около 1/3 вновь прибывших работников. Еще более тяжелым оказалось для населения начало XIX века, потому что за время с 1802 по 1815 г. было взято около 2 160 000 рекрут, что составляло 41 % мужского населения в призывном возрасте от 20 до 35 лет.
На протяжении большей части XVIII в. рекрутскому набору подлежали, прежде всего, русские крестьяне. Однако по мере того, как империя расширяла свои границы по всем направлениям и тем самым включала в число своих подданных нерусское население, имперские власти чувствовали себя уже достаточно уверенными в лояльности некоторых нерусских народов и постепенно, в качестве опыта, распространяли на них воинскую повинность. С 1722 г. на военную службу должны были призываться черемисы, мордва и татары, а с 1737 г. и башкиры. Военные власти империи с большой осторожностью включали в ряды вооруженных сил присоединенное и завоеванное население, они были более склонны инкорпорировать нерусскую знать в состав офицерского корпуса277. Таким образом, обессиливая свыше меры необходимого рабочее население государства и значительно уменьшая его производительную силу, армия в то же время с каждым годом требовала от него все больших и больших материальных жертв на свое содержание278. А ведь сила и победоносность армии основывается не на милитаризации общества, а на внутреннем богатстве страны, на преобладании мира над войной, а качества над количеством войск279.
На протяжении XVIII–XX веков на содержание армии и флота ежегодно тратилось от 40 до 70 % расходной части государственного бюджета (не считая чрезвычайных расходов на военные программы и войны). Несмотря на это, периоды гражданского и внешнего мира не были долговечными (каждый век – 18–20 больших и малых войн), а армия была далекой от идеала качественной вооруженной силы, способной обеспечить безопасность России. Главная причина такого состояния заключалась в легкомысленном и безответственном использовании войны как средства великодержавной политики, не учитывающей возможности и способности страны. Большинство войн, в том числе и две мировые, велись неподготовлено (да еще и на кредиты и займы), армия обучалась уже в ходе военных действий и страна несла в связи с этим большие материальные и людские потери. Большинство войн, за исключением отражения прямых агрессий (1812 г), велось ради малопонятных для народа великодержавных целей и затевались как будто специально для того, чтобы максимально ослабить Российскую империю. Крымская и Кавказская войны перед всем миром продемонстрировали военное бессилие и необходимость реформ280.
