Роджер Желязны
Принц Хаоса
Глава 1
Видел одну коронацию – считай, что видел их все. Звучит цинично, да так оно и есть, особенно когда главное действующее лицо – твой лучший друг, а его королева – твоя же мимолетная любовница. Все как обычно: процессия под бесконечный заунывный аккомпанемент, а еще неудобные цветастые одеяния, фимиам, речи, молитвы, звон колоколов… Утомительно, душно и требует от вас лицемерного участия, как на свадьбах, актовых днях или тайных посвящениях.
Итак, Люк и Корэл стали повелителями Кашфы, причем в той самой церкви, где всего несколькими часами ранее мы почти до смерти – к сожалению, только почти – сражались с моим безумным братом Джартом. Как единственному представителю Амбера, пусть формально и не имеющему официального статуса, мне было пожаловано наилучшее место, и взоры присутствующих частенько скользили по моей особе. А посему приходилось постоянно быть начеку и гримасничать приличествующим ситуации образом. Хотя Рэндом и не присвоил официального статуса моему присутствию на церемонии, я прекрасно понимал, что он будет возмущен, если услышит, будто мое поведение в чем-либо противоречило букве протокола.
Таким образом, для меня все закончилось израненными ступнями, онемевшей шеей, а также насквозь промокшими пестрыми одеяниями. Таков шоу-бизнес. Впрочем, никакого выбора у меня и не было. Мы с Люком пуд соли съели вместе; стоя здесь, изнемогая и гадая, что будет с ним теперь, когда он коронован, чем я мог ему помочь – разве что вспоминать самые распроклятые времена и необычайные приключения: от острия меча до поиска следа, от картинных галерей и до блуждания по Теням… Подобный казус превратил моего дядю Рэндома из беспечного музыканта, свободного и развратного, в мудрого и респектабельного правителя, хотя что до первоначальных качеств, то здесь я могу опираться лишь на воспоминания родственников. Я тешил себя надеждой, что добродушного Люка все это не слишком уж изменит. Опять-таки Люк совершенно другой, нежели Рэндом, не говоря уж о том, что он гораздо моложе. Хотя невообразимо, что могут сотворить годы – или это в порядке вещей? После недавних событий я и сам ощущал себя совершенно другим, нежели не в столь давние времена. Если на то пошло, то я сильно изменился и со вчерашнего дня.
Во время заключительного песнопения Корэл ухитрилась передать мне записку, где назначила встречу, сообщив время, место и даже начертив небольшой план. Мы встретились вечером в задних покоях дворца. Тут я узнал, что, оказывается, ее и Люка поженили заочно еще детьми; такова была часть дипломатических договоренностей между Джасрой и Бегмой. Из дальнейших дипломатических ухищрений ничего не вышло. Властители вроде и забыли о свадьбе, пока новые события не послужили напоминанием. Друг друга они не видели годы. Однако была запись, и она гласила, что принц женат. И коли аннулировать запись нельзя, Корэл должны короновать вместе с Люком. Если в этом была хоть какая-то польза для Кашфы.
А она была – Эрегнор. Бегманская королева на троне Кашфы поможет смягчить напряженную обстановку, сопровождающую захват чужой территории. Наконец, таково было мнение Джасры, как сообщила мне Корэл. И Люк поддался всему этому, тем более при отсутствии гарантий со стороны Амбера и ныне более не существующего Договора Золотого Кольца.
Я обнял Корэл. Ей было нехорошо, несмотря на казавшееся поразительным восстановление после операции. Она носила черную повязку на правом глазу и вся дрожала, стоило моей руке случайно оказаться рядом – или даже когда я смотрел на нее слишком долго. Я не мог и предположить, что побудило Дворкина заменить поврежденный глаз Судным Камнем. Разве что он как-то учел ее устойчивость против сил Пути и Логруса в их попытках вернуть талисман. Впрочем, в подобных делах я был совершенно некомпетентен. Встретив наконец миниатюрного мага, я начал убеждаться в его здравомыслии, хотя это чувство было бесполезно для постижения загадочных свойств, что несли в себе древние мудрецы.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил я Корэл.
– Очень странно, – ответила она. – Не больно – совершенно не больно. Скорее ощущение контакта, как через карту. Только Камень со мной постоянно, и я никуда не собираюсь и ни с кем не говорю. Я будто стою в неких воротах. Силы движутся вокруг меня, сквозь меня…
На мгновение я оказался в центре некоего серого кольца с колесом со множеством спиц красноватого металла. Отсюда, изнутри, оно походило на огромную паутину. Мое внимание привлекла яркая, пульсирующая жила. Да, это была линия, связывающая с чудовищной могущественной силой в отдаленной Тени, той силой, что можно было использовать для прощупывания. Со всей осторожностью я простер ее в направлении Судного Камня в глазнице Корэл.
Немедленного сопротивления не последовало. Протянув силовую линию, я ничего, в общем, не почувствовал. Тем не менее передо мной предстал образ огненной завесы. Продравшись сквозь пламенеющее покрывало, я ощутил, как затрудняется продвижение моего запроса – медленнее, медленнее, стоп. И здесь я парил на краю пустоты. Насколько я понимал, это не было похоже на метод настройки, однако я не хотел призывать Путь, пока использовал другие силы. Я пробился вперед и ощутил ужасающий холод, гасящий вызванную мною энергию.
Все же энергия выкачивалась не из меня лично, а только из одной из подчиненных мне сил. Я простер ее дальше и узрел слабое сияние, будто некую отдаленную туманность на темном, винно-красном фоне. Еще ближе, и смутно знакомое пятно приобрело очертания – неоднородность, трехмерность; судя по описанию моего отца, ему следовало располагаться именно тем мостом, что вел к гармонии с Камнем. Да, все в порядке, я внутри Камня. Проходить ли мне посвящение?
– Дальше нельзя, – разнесся незнакомый голос, хотя я и сознавал его принадлежность Корэл. Похоже, она впадала в транс. – Тебе запрещено высшее посвящение.
Я потянул на себя щуп, не желая испортить тот Путь, который проложил. Логрусское зрение, сопутствующее мне постоянно после недавних событий в Амбере, донесло образ Корэл, окутанной и пронизанной высшей версией Пути.
– Почему? – осведомился я.
Мне не дано было ответа.
Корэл слегка вздрогнула, встряхнулась и уставилась на меня.
– Что случилось? – спросила она.
– Ты задремала. Ничего удивительного. Такое серьезное вмешательство Дворкина, да еще дневные потрясения.
Корэл зевнула и рухнула на кровать.
– Да, – вздохнула она и заснула по-настоящему.
Я стащил с себя сапоги и сбросил отяжелевшие одежды. Потом растянулся рядом с ней и накрыл нас одеялом. Я тоже устал и просто хотел обнять кого-то.
Не знаю, как долго я спал. Меня мучили темные, головокружительные видения. Лики – людей, животных, демонов – проносились передо мной, и ни у одного не было нормального, жизнерадостного выражения. Дремучие леса валило на землю и охватывало пламенем, земля тряслась и раскалывалась, морские воды вздымались гигантскими волнами и набрасывались на сушу, луна истекала кровью и исходила великими рыданиями.
Кто-то выкликал мое имя.
Ужасающий ветер с грохотом сотрясал ставни, пока наконец, хлопая и стуча, те не вломились вовнутрь. Затем в моем видении возникла некая тварь: припав к изножью кровати, та тихо звала меня, снова и снова. Комната ходила ходуном, а сознание мое вернулось в Калифорнию. Казалось, происходит землетрясение. Ветер крепчал – от визга к реву, и я слышал грохот снаружи, будто валились деревья и падали башни.
– Мерлин, принц Хаоса, восстань! – взывала тварь. Затем она скрежетала клыками и начинала опять.
При четвертой или пятой попытке она пихнула меня так, что это уже не казалось сном. Откуда-то снаружи донесся пронзительный вой, равномерно вспыхивающие молнии перемежались почти мелодичными раскатами грома.
Еще не шевельнувшись, не открыв глаза, я ощутил действительность. Звуки были реальны, так же как и сломанный ставень. И как существо в ногах кровати.
– Мерлин, Мерлин! Восстань, принц дома Савалла! – обращалось оно ко мне. Длиннорылое, остроухое, клыкастое и когтистое, с зеленой, отливающей серебром рожей, огромными и блестящими глазами и влажными перепончатыми крыльями, сложенными вдоль тощих боков. Что до выражения рыла, я не был уверен, скривила его улыбка или гримаса боли. – Пробудись, повелитель Хаоса!
– Грилл, – произнес я имя старого семейного слуги из Владений.
– Воистину, повелитель, – последовал ответ. – Тот самый, что учил тебя игре с пляшущими костями.
– Будь я проклят!
– Делу время – потехе час, повелитель. Ведомый черной нитью, я проделал долгий и мерзкий путь, дабы воззвать к тебе.
– Так далеко нити не простираются, – усомнился я, – без колоссального толчка. А может, и с ним. Или теперь уже простираются?
– Теперь это проще.
– Как так?
– Его Величество Свейвил, король Хаоса, почил ночью с праотцами Тьмы. Я был послан, дабы доставить тебя на церемонию.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас.
– Что ж, хорошо. Разумеется. Дай только собраться. Как же все это случилось?
– Я не посвящен в детали. Разумеется, ни для кого не секрет, что со здоровьем у него было неважно.
– Я хочу оставить записку.
Грилл кивнул:
– Короткую, надеюсь?
– Да.
Взяв клочок пергамента с письменного стола, я поспешно нацарапал: «Корэл, вызван по семейным делам. Дам о себе знать» – и положил листок возле ее руки.
– Все в порядке, – сказал я. – И как же мы поступим?
– Я перенесу тебя на спине, принц Мерлин, как делал давным-давно.
Я кивнул, поток воспоминаний детства захлестнул меня. Грилл, как и большинство демонов, был невероятно силен. В моей памяти воскресли наши игры у кромки Преисподней и по всей Тьме: в склепах, пещерах, на задымленных полях сражений, в разрушенных храмах, в покоях мертвых чародеев, в тайных вертепах… Мне всегда казалось, что играть с демонами куда веселее, чем с родственниками и свойственниками моей матери. Даже свое основное обличье для Хаоса я создал по одному из демонических типов.
Впитав в себя кресло, что стояло в углу комнаты, Грилл увеличил свою массу и изменил очертания, дабы вместить меня, взрослого. Когда я, крепко цепляясь, взбирался на его вытянувшийся торс, он воскликнул:
– Ах, Мерлин! Что за магия при тебе в эти дни?
– Я контролирую ее, но не до конца понимаю сущность, – ответил я. – Это совсем недавнее приобретение. Что ты ощущаешь?
– Жар, холод, странную музыку, – был его ответ. – Со всех сторон… Ты изменился.
– Все меняются, – сказал я, в то время как Грилл двигался к окну. – Такова жизнь.
Темная нить лежала на широком подоконнике. Демон вцепился в нее и вознесся в воздух. Ужасающей силы ветер встретил нас, когда мы рухнули вниз, затем выровнялись. Мелькнули, качаясь, башни дворца. На небосводе сияли звезды, уже взошел месяц, расцветив утробы низко лежащих облаков. Мы стремительно набирали высоту, замок и город в мгновение ока стали едва-едва видны. Звезды плясали, обращаясь в мелькающие световые штрихи. А нас окружала расширяющаяся полоса струящегося непроглядного мрака. Черная Дорога, внезапно подумал я, некий временный небесный вариант Черной Дороги.
Я оглянулся. Позади ничего не оставалось. Будто дорога прямо за нами скатывалась в моток. Или обвивалась вокруг нас?
Внизу проносился, как в ускоренном кино, сельский пейзаж. Мелькали лес, холм, вершина горы. Впереди огромной тесьмой расстилался наш черный путь, пятна света и тьмы скользили мимо, подобно теням облаков в солнечный день.
Затем темп возрос – судорожно, стаккато. Неожиданно я заметил, что более нет никакого ветра. Высоко над головою внезапно возникла луна, а под нами извивалась горная гряда. Полная тишина создавала иллюзию сновидения, и луна вдруг упала ниже. Луч света расколол мир справа от меня, стали гаснуть звезды. В теле Грилла не ощущалось никакого напряжения, пока мы мчались по этому черному пути; и луна исчезла, и вдоль линии облаков разгорался маслянистый свет, приобретавший, пока я смотрел на него, розоватый оттенок.
– Мощь Хаоса растет, – заметил я.
– Энергия беспорядка, – ответил мой спутник.
– Это говорит о большем, чем ты мне рассказывал.
– Я лишь слуга, – отозвался Грилл, – и не вхож в совет высших.
Мир вокруг продолжал светлеть, а впереди, насколько было видно, струилась черная лента. Мы парили высоко над горами. Облака по бокам рассеивались, и моментально рождались новые. Мы явно вступили в Царство Теней.
Через какое-то время горы сгладились, и теперь мимо нас проносились холмистые равнины. Вдруг в центре небосвода воссияло солнце. Мы по-прежнему шли над Черной Дорогой. Грилл едва касался ее кончиками пальцев. Временами его крылья тяжело взмахивали передо мной, а так лишь слегка, почти незаметно трепетали, невидимые, словно у колибри.
Далеко слева от меня солнце наливалось вишнево-красным. Внизу стелилась розоватая пустыня…
Затем снова сгустилась тьма, и звезды понеслись в карусели, будто гигантское колесо.
Потом мы опустились и летели, почти касаясь верхушек деревьев…
И наконец, ворвались в густую атмосферу, царившую над шумной центральной улицей города; огни фонарей, фары автомобилей, неоновые витрины. Теплый, душный, пыльный, дымный запах окутал нас. Несколько прохожих глазели вверх, будто заметив наш перелет.
Как раз когда мы промчались через реку и неслись над крышами предместий, вся перспектива вокруг взволновалась, и теперь мы оставляли за собой первобытный пейзаж: нагромождение скал, лавы движущихся масс и содрогающейся земли; два действующих вулкана – один рядом, другой в отдалении – извергали дым в сине-зеленое небо.
– Это, как я понимаю, короткий путь? – осведомился я.
– Кратчайший, – последовал ответ.
Мы вступили в долгую ночь. В какой-то момент показалось, будто наша дорога пролегает под толщей вод: вокруг сияющие твари морские, парящие и мечущиеся, вблизи и на расстоянии. Но черный путь, сухой и несминаемый, хранил нас.
– Это столь же великий разрыв, как смерть Оберона, – высказался Грилл. – Его следствия струятся по всему Царству Теней.
– Но смерть Оберона совпала с воссозданием Пути, – сказал я. – Дело скорее в этом, чем в смерти властителя одного из пределов.
– Верно, – ответил Грилл, – но сейчас равновесие сил нарушено. Это умножит воздействия, и будет еще тяжелей.
Мы погрузились в просвет в толщах темного камня. Позади беспорядочно мелькали полоски света. Позже – не знаю, вскоре ли – нас вознесло в багряное небо, причем, насколько я могу судить, не поднимая с темного дна морского. Далеко-далеко мерцала единственная звезда. Мы неслись по направлению к ней.
– Почему? – спросил я.
– Потому что Путь становится сильнее Логруса, – сказал Грилл.
– Как же это произошло?
– Принц Корвин начертал второй Путь во время раздоров между Владениями и Амбером.
– Да, он говорил мне об этом. Я даже сам видел этот Путь. Отец боялся, что Оберон не сумеет восстановить оригинал.
– Но он сделал это, и, таким образом, их теперь два.
– Неужели?
– Путь твоего отца – также порождение порядка. Вековечный баланс сил склонен в сторону Амбера.
– Как же ты оказался осведомлен в этом, когда никто там, в Амбере, ничего, похоже, не знает или не считает возможным рассказать мне?
– Твой брат, принц Мэндор, и принцесса Фиона подозревали это и искали доказательства. Свои выводы они представили твоему дяде, лорду Сухаю. Тот совершил несколько обходов Царства Теней и стал убеждаться, что дело обстоит именно так. Он обобщил свои выводы, дабы представить их королю, когда Свейвил уже пребывал на пороге смерти. Мне известно все это, ибо именно Сухай послал меня за тобой и возложил на меня обязанность рассказать тебе обо всем.
– А я был почти уверен, что тебя послала моя мать.
– Сухай не сомневался, что она так и сделает, именно поэтому он захотел перехватить тебя раньше. Все, что я рассказал о Пути твоего отца, пока еще не общеизвестно.
– И что же я должен делать?
– Лорд Сухай не обременил меня такой информацией.
Звезда разгоралась. Небеса наполнились оранжевыми и розовыми сполохами. Вскоре линии зеленого света соединили их, и вокруг нас закружил сияющий водоворот.
Мы все мчались, и эти блики постепенно заполонили все небо, будто над нами раскрылся некий медленно вращающийся психоделический зонтик. Окружающее пространство сливалось в одно сплошное пятно. Я чувствовал себя так, будто заснул какой-то частью разума, хотя уверен, что сознания не терял. Время, похоже, играло нешуточные игры с моим обменом веществ. Невероятный голод овладел мною, глаза болели.
Звезда становилась все ярче. Крылья Грилла излучали призматическое мерцание. Казалось, мы движемся гигантскими шагами. Наша путеводная нить выгибалась, края постепенно поднимались. Все выше и выше, наконец стало казаться, будто мы скользим в желобе.
А потом края сомкнулись над нами – мы мчались в ружейном дуле, нацеленном в голубовато-белую звезду.
– Есть ли еще что-то, что ты должен поведать мне?
– Нет, насколько мне известно.
Я потер свое левое запястье, чувствуя, что чему-то там надлежит пульсировать. Ах да, Фракир!.. Кстати, где Фракир? Я вспомнил, что оставил ее в апартаментах Брэнда. Зачем я сделал это? Я… Сознание мое туманилось, воспоминания походили на сон.
Впервые с того происшествия я напряг свою память. Сделай я это раньше, скорей бы узнал, что это значит. То было призрачное влияние чар. Под действием заклинания я вернулся в покои Брэнда. У меня не было возможности узнать, заготовлено ли заклинание специально для меня или я ткнулся туда случайно. Я понимал, что это могло оказаться чем-то более общим, возможно, даже неожиданным побочным эффектом каких-то растревоженных процессов. Однако в последнем я сомневался.
Собственно говоря, в этом деле я сомневался во всем. Слишком уж все было правильно для безадресной ловушки, подстроенной Брэндом. Этому надлежало сбить с толку опытного чародея, то есть меня. Пожалуй, только нынешняя удаленность от того места, где все это случилось, помогла освежить мою память. Как только я осознал свои поступки с момента начала действия Сил, я наконец увидел, что продвигаюсь с тех пор словно в каком-то тумане. И чем глубже я погружался в себя, тем яснее ощущал, что заклятие было скроено, дабы окутать именно меня. Не поняв его сути, я не вправе считать себя свободным, даже зная о его существовании.
Чем бы оно ни было, оно заставило меня отказаться от Фракир. Отказаться, дважды не задумавшись; а еще оно заставляло чувствовать себя… ну… странно. Я не мог точно сказать, как способна воздействовать эта Сила, постоянно ли она влияет на мои мысли и чувства, – обычный удел попавшего под заклятие. И я не понимал, неужели покойный Брэнд мог учесть такую непредсказуемую случайность: что мои комнаты окажутся рядом с его покоями – годы спустя после его смерти! А потом еще меня подтолкнут войти туда в обстановке невероятного противостояния между Логрусом и Путем в верхнем зале Янтарного замка!..
Нет, похоже, за этим должен стоять кто-то еще. Джарт? Джулия? Кажется слишком вероятным, чтобы они могли скрытно действовать в самом сердце Амбера. Кто еще? И могло это как-то воздействовать на происшествие в Зеркальном зале?
Я терпел неудачу за неудачей. Вернись я сейчас туда, то смог бы силой собственных чар отыскать виновника. Но я не там, и с любым расследованием на том краю существования придется подождать.
Теперь свет впереди сиял еще ярче, переливаясь от небесно-голубого к зловеще-багровому.
– Грилл, – окликнул я своего спутника, – ты обнаружил чары, довлеющие надо мной?
– Истинно, мой повелитель.
– Почему же ты никак не упомянул о них?
– Я полагал, что они из числа твоих собственных… для защиты, к примеру.
– Способен ли ты рассеять эти чары? Здесь, во внутреннем пространстве, я нахожусь в невыгодном положении.
– Слишком уж они переплетены с твоей личностью. Не представляю, с чего начать.
– Можешь поведать мне что-нибудь о них?
– Только то, что они есть, мой повелитель. Пожалуй, кажутся несколько плотнее вокруг головы.
– Способны они окрасить определенным образом мои мысли?
– О да, бледно-голубым.
– Я имел в виду не твою манеру восприятия, а всего лишь способность этих сил воздействовать на мое мышление.
Его крылья вспыхнули голубым, затем красным. Наш туннель вдруг раскрылся, и небо вспыхнуло безумными красками Хаоса. А путеводная звезда стала небольшим фонарем, пылавшим так ярко силою волшебства; фонарь светил с высокой башни мрачного серого замка, стоящего на вершине горы без подножия и склонов. Каменный остров парил над оцепеневшим лесом. Деревья пылали матовыми огнями – оранжевыми, багряными, зелеными.
– Полагаю, что клубок чар можно распутать, – заметил Грилл, – но боюсь, эта работа не по зубам бедному демону.
Я хмыкнул. Полюбовался несколько мгновений мельтешащим пейзажем. Затем произнес:
– Что касается демонов…
– Да?
– Расскажи мне о тех, кои известны как ти’ига.
– Они обитают далеко за пределами Края, – отозвался Грилл, – и, быть может, ближе всех существ к первозданному Хаосу. Я не верю даже, что их тела действительно состоят из плоти и крови или хотя бы материальны. Они имеют мало общего с прочими демонами и более чем кто-либо желают остаться в одиночестве.
– Не знаешь ли кого-то из них… э-э… лично?
– Я сталкивался с некоторыми… время от времени, – последовал ответ.
Мы поднялись выше. Замок поступил так же. Позади него поток метеоритов проложил себе пылающий путь, яркий и бесшумный.
– Ти’ига способны вселиться в человеческое тело, подчинив его своему контролю, – сказал я.
– Это меня не удивляет.
– Я знаю одного демона, который несколько раз проделывал такой фокус. Но тут возникает необычная проблема. Он получил контроль над человеком, находящимся при смерти. Но, похоже, смерть человека запирает ти’ига в захваченном теле. И теперь демон не в силах его покинуть. Как ты думаешь, можно ли ему как-то освободиться?
Грилл хмыкнул:
– Спрыгнуть со скалы, я полагаю. Или броситься на меч.
– Но если ти’ига теперь так тесно связан со своим призраком, что это не освободит его?
Он снова хмыкнул:
– Явное нарушение правил игры в похищении тел.
– Я в долгу перед одним таким демоном, – признался я, – и хочу помочь ей… ему.
Грилл помолчал какое-то время, затем откликнулся:
– Более умудренная опытом ти’ига, наверное, может как-то разобраться во всем этом. И тебе известно, где их искать.
– Да.
– Прости, я мало что знаю еще. Ти’ига – древнее племя.
И вот мы устремились прямо к башне. Наш путь под непрестанно меняющимся калейдоскопом съежился до узкой борозды.
Я опустил глаза. Панорама внизу бешено крутилась. Откуда-то нарастал шум, будто сама земля раскалывалась на медленно трущиеся друг о друга части – достаточно обычное явление в этих краях. Ветры трепали мою одежду. Слева от меня небо расцветила нить мандариновых облаков. Уже различались мельчайшие выступы замковых стен.
Взгляд мой уловил фигуру в освещенном окне. Все ближе, ближе, через окно – и мы внутри.
Большая, сгорбленная, серо-алая демоническая сущность, рогатая и наполовину покрытая чешуей, обнажив страшные клыки, уставилась на меня эллиптическими зрачками желтых глаз.
– Дядя! – крикнул я, спешившись. – Приветствую!
Грилл выпрямился и встряхнулся, когда Сухай шагнул вперед и заключил меня в объятия – с чрезвычайной, впрочем, осторожностью.
– Мерлин, – наконец вымолвил он. – Добро пожаловать домой. Я рад тебе, хотя скорблю о причине. Грилл сообщил?..
– О кончине Его Величества? Да, мне очень жаль.
Дядюшка выпустил меня из своих объятий и отступил на шаг.
– Не то чтобы это было неожиданным, – промолвил он. – Как раз наоборот. Воистину, ждали давно. И все же… Слишком неподходящее время для такого события.
– Действительно, – отозвался я, массируя несколько онемевшую левую лопатку и ощупывая боковой карман в поисках гребня. – Он хворал так долго, что я как-то с этим свыкся. Он как будто почти примирился со своей немощью.
Сухай кивнул. А затем спросил:
– Собираешься перевоплощаться?
– День был тяжелый, я бы поберег свои силы, если только нет каких-то требований протокола.
– Пока и вовсе никаких. Ты ел?
– Не то чтобы недавно.
– Тогда пойдем, – сказал он, – поищем тебе какую-нибудь снедь.
Сухай повернулся и прошел сквозь заднюю стену. Я последовал за ним. В комнате не было дверей, и он должен был знать все здешние места напряжения Тени; в этом отношении Владения Хаоса являли собой полную противоположность Амберу. Если пройти сквозь Тень в Амбере – дело ужасно трудное, то во Владениях Тени будто истертые занавески – часто можно просто смотреть сквозь них в другую реальность даже без особого напряжения. А иногда оказывается, что нечто из другой реальности разглядывает вас. Проходя сквозь Тень, следует соблюдать предельную осторожность, дабы не оказаться между небом и землей, или под водой, или на пути разбушевавшегося потока. В этом смысле Владения никак нельзя назвать туристической жемчужиной.
К счастью, вещество Тени весьма податливо в этом пределе реальности и поддается управлению мастера, который способен просто сшить края, дабы проложить Путь. Мастера Теней – настоящие кудесники столь могущественного в этих краях искусства; их способность исходит от Логруса, хотя они и не нуждаются в посвящении. Они – избранные из избранных, пусть даже все посвященные автоматически становятся членами Гильдии Мастеров Тени. Они будто водопроводчики или электрики Владений, а их искусство варьируется в той же степени, как и у их аналогов на Теневой Земле – сочетание одаренности и опыта. Хотя я и член Гильдии, но предпочту следовать за тем, кто знает пути, нежели прокладывать их самому. Полагаю, я смог бы еще немало добавить к этому. Возможно, когда-нибудь так и поступлю.
Когда мы подошли вплотную к стене, ее, разумеется, там не было. Была некая туманность – сгущающаяся, а потом постепенно рассеивающаяся; мы прошли сквозь пространства и стали спускаться по зеленой лестнице. Правда, это не была собственно лестница. Скорее ряд ничем не связанных между собою зеленых дисков, нисходящих спиралью в присущем нормальной лестнице порядке, спиралью, парящей в ночном воздухе. Диски огибали фасад замка и заканчивались перед глухой стеной.
Прежде чем достичь этой стены, мы в какой-то момент были ослеплены ярким дневным светом, потом на нас обрушилась пелена голубого снега, и вдруг мы оказались в некоем подобии собора, только без алтаря и со скелетами, заполнившими скамьи. Когда же мы в конце концов добрались до стены и прошли сквозь нее, то попали в огромную кухню. Сухай подвел меня к кладовой и предложил распоряжаться здесь самому. Я обнаружил холодное мясо и хлеб и, соорудив себе сандвич, принялся за еду, запивая хлеб тепловатым пивом. Мой спутник лишь притронулся к хлебу и кувшину с тем же пойлом. Под потолком, хрипло каркнув, мелькнула птица и исчезла, не успев перелететь комнату.
– Где слуги? – осведомился я.
– Грядет красное небо, уже почти полный оборот, а пока никого нет, – отозвался он. – Итак, у тебя есть возможность поспать и сосредоточиться перед дальнейшим… Может быть.
– Что значит «может быть»?
– Как один из трех, ты под черным надзором. Именно по этой причине я и вызвал тебя сюда, в одно из моих уединенных владений.
Дядя повернулся и прошел сквозь стену. Я последовал за ним, все еще держа в руке кувшин, и мы уселись близ неподвижного зеленого пруда, у скалы под янтарным небом. Его замок вмещал в себя уголки со всего Хаоса и Царства Теней, связанные воедино безумно скроенным узором путей внутри путей.
– С тех пор как ты носишь спикард, ты увеличил средства своей безопасности, – заметил Сухай.
Он протянул руку и коснулся колеса со множеством спиц на моем кольце. Касание легкой дрожью отдалось в пальце, кисти, во всей руке.
– Дядя, когда ты был моим учителем, то частенько говорил загадками, – начал я. – Теперь мое образование закончилось, и позволь мне сказать, что я ни черта не понимаю, о чем ты толкуешь.
Он фыркнул и хлебнул из кувшина.
– Отраженное разумом, все всегда становилось ясным.
– Отраженное… – повторил я и посмотрел в зеркало пруда.
На глубине, промеж черных полос, плавали образы: Свейвил, покоящийся на погребальном ложе, желтые и черные мантии окутывали его усохшую фигуру; моя мать, мой отец, демонические формы, все усопшие и увядшие, Джарт, я сам, Джасра и Джулия, Рэндом и Фиона, Мэндор и Дворкин, Билл Рот и еще множество незнакомых мне лиц…
Я покачал головой:
– Отражение ясности не вносит.
– Ты слишком торопишься, – молвил дядя.
И я вновь погрузился в хаос лиц и фигур.
Вот возник Джарт и остался надолго. Как всегда, одет он был с изумительным вкусом и выглядел сравнительно неповрежденным. Когда он наконец расплылся, то уступил место одному из тех полузнакомых лиц, что встречались мне раньше. Какой-то вельможа из Владений. Я напряг свою память… Ну конечно! Не сразу, но я узнал его – Тмер из Дома Джезби, старший сын покойного принца Роловианса, а ныне и сам лорд пределов Джезби: окладистая борода, тяжелое чело; из тех, кто неладно скроен, да крепко сшит и при этом не лишен привлекательности, по слухам, храбрец и, возможно, даже чувствительный малый.
Затем возник принц Таббл из пределов Чаникута, попеременно то в человеческом, то в демоническом обличье. Спокойный, тяжеловесный, изысканный, проживший века и очень проницательный; с лица, обрамленного аккуратной бородой, глядели широко раскрытые, невинные, тусклые глаза. Принц знал толк во многих играх.
Я ждал, и Таббл последовал за Джартом, за Тмером в небытие извивающихся полос. Я подождал еще, но больше ничего не появилось.
– Конец отражений, – в конце концов объявил я. – И я по-прежнему не понимаю, что все это значит.
– Что ты видел?
– Моего брата Джарта и Тмера, принца Джезби. А еще Таббла Чаникутского, среди прочих прелестей.
– Именно, – заключил дядя. – Именно то, что нужно.
– И что же?
– Подобно тебе, оба они – и Тмер, и Таббл – под черным надзором. Я полагаю, что Тмер в Джезби, а вот Джарт скрывается где-то, но не в Далгарри.
– Джарт вернулся?
Сухай кивнул.
– Он мог бы быть в материнской крепости Ганту, – размышлял я. – А еще у Саваллов есть второе имение – пределы Анча, у самого Края.
Дядюшка пожал плечами:
– Я не знаю.
– Но для чего черный надзор – на каждом из нас?
– Ты ушел в Тень, в отличный университет, а потом обитал в Амбере, который я полагаю высшей школой. Следовательно, постарайся сам пораскинуть мозгами. Нет сомнения, что разум, столь тщательно отточенный…
– Я сознаю: черный надзор означает, что мы встретились с какого-то рода опасностью…
– Разумеется.
– … но природа ее ускользает от меня. Если только…
– Да.
– Это связано со смертью Свейвила. А посему должно подразумевать некие политические расчеты. Но меня здесь не было. Я не знаю, что тут у вас сейчас происходит.
